Kitabı oku: «Сестры Тишины. Глупышка», sayfa 4

Глава 7

– Какой костюм приготовить вашей светлости на вечер? – поинтересовался едва не столкнувшийся с девушкой слуга и озадаченно насупился, услышав в ответ:

– Дорожный. А пару простых костюмов немедленно упакуй в сундук. Мы уезжаем, – вспомнив предостережения Эсты, герцог на миг запнулся и уверенно добавил: – На несколько дней в провинцию, в имение моего учителя, он приболел. Поторопись и прикажи запрячь карету. Хар едет со мной, побегает на воле.

– Герт? – осторожно спросил Змей, едва вышел потрясенный услышанным камердинер. – А ты хорошо подумал?

– Конечно, – кивнул герцог, вовсе не настолько уверенный в своих словах, как хотелось бы ему самому, – иди, собирайся. Ты же не откажешься поехать с нами?

– Да уж не откажусь. – Против воли графа в его голосе проскользнула угроза. – Только из чистого любопытства.

Он хотел сказать, что еще и из желания вывести на чистую воду все замыслы этой интриганки, но вовремя прикусил язык. Не стоит снова злить друга, так безоговорочно подчиняющегося своей чтице. Да он даже Нирессу никогда так не слушал, всегда отстаивал право на собственное мнение.

Дагорд встал, пожалуй, чуть более резко, чем положено согласному с решением господина советнику, именно так официально называлась его должность, и поспешил уйти, пока не прорвалось копившееся в душе все последние дни раздражение.

Геверт проводил друга огорченным взглядом и тоже отправился собираться. Хотя ему в отличие от спутников и не нужно складывать в сундук камзолы и рубашки, было несколько вещиц, которые герцог не доверял никому и всюду возил с собой. Как и Хара, вытащенного два года назад из горной расщелины крохотным беспомощным комочком.

Эста торопливо дописала последнюю строчку, подумала, незаметно вздохнула и добавила несколько слов. За ошибки и намеренное отступление от строгих правил матушка, конечно, может и поругать, но за попытки утаить информацию просто перестанет помогать. А это было самым страшным наказанием для взявшей контракт сестры Тишины.

Отправив послание, девушка торопливо переоделась в дорожное платье и сложила сундук, потратив на это меньше времени, чем самая ловкая горничная. Оглядела комнату, в которой прожила так недолго, и достала из саквояжа один из пузырьков со снадобьями, подписанный – «средство от болотной лихорадки». Совершенно бесполезное с точки зрения любого здравомыслящего человека, решившего заглянуть в вещи глупышки. В этих местах о случаях болотной лихорадки не слышали даже лекари.

Капнув на ладонь крохотную капельку густоватого зелья, девушка сначала плотно заткнула флакончик притертой пробкой, а затем кончиком пальчика, обмакнутого в душистую капельку, осторожно коснулась щек, лба, подбородка и тыльной стороны кистей рук. Остальное она растерла между ладоней, провела по лицу и волосам, огладила руками платье и плащ от шеи до края подола.

Видела она вчера вечером этого «Харика», когда герцог выгуливал его во дворе. И хотя прекрасно рассмотрела, как послушен и ласков с Гертом его питомец, не менее хорошо была осведомлена, что обычно такая любовь у представителей его рода на посторонних людей не распространяется.

В дверь постучали, и вошел слуга, держа в руках тугой сверток.

– Граф Феррез велел вам передать.

– Спасибо, – вежливо улыбнулась девушка, – подождите минутку, нужно будет отнести вниз мой сундук.

В свертке предсказуемо оказались ее вещи, и Эста немедленно добавила их в сундук, заперла его на ключ и позволила лакею унести багаж. Прихватила саквояж, не забыв спрятать зелье, и, накинув на голову капюшон, поспешила следом, ей лучше оказаться возле кареты первой.

Дорожная карета с герцогскими гербами по сравнению с модными, изящными каретами столичной знати казалась на вид старинной и неуклюжей, но Эста точно знала, что это не так. На самом деле путешествовать в ней намного надежнее, да и диваны шире и удобнее. Слуги уже устанавливали в багажное отделение сундуки и корзины с провизией, кучер проверял упряжь, а трое охранников приторачивали к седлам свои дорожные мешки.

Эста остановилась на нижних ступеньках крыльца, раздумывая, очень сильно она шокирует слуг, если попросит открыть ей дверку, или все же стоит подождать, пока появится Герт? И как поступить, если он приведет своего питомца? Девушки, не пугающиеся таких зверей, – большая редкость, а все необычное быстро запоминается окружающими и долго потом пересказывается, становясь едва ли не легендами. А ей такого удовольствия и за деньги не надо. Главная задача глупышки, как и тихони, быть обычной и незаметной, и вот именно это Эсте пока удавалось довольно плохо.

– Никогда не предполагал, что есть женщина, умеющая собираться быстрее меня, – раздался за спиной девушки ехидный голос графа, явно постаравшегося подойти незаметно, но глупышка даже не вздрогнула и не повернула головы.

– У меня не был распакован багаж, – учтиво солгала девушка, радуясь своевременному появлению Змея. – Вы не будете так любезны открыть мне дверцу? Меня немного знобит… наверное, простыла в дороге.

– С удовольствием, – желчно бросил граф, распахивая дверцу, но его выпад остался без внимания.

Монашка птичкой впорхнула в карету, устроилась в уголке переднего сиденья, сунула под подушечку свой саквояж и облокотилась на него с намерением немного обдумать предстоящий разговор. Ей уже было предельно ясно, несмотря на все извинения и просьбы о прощении, Змей не оставил намерений постоянно контролировать ее действия. Значит, придется убеждать графа в неверности такого решения, нужно лишь выбрать способ, каким это проделать. Разумеется, можно было бы просто предъявить ультиматум, но в таком случае он уже больше никогда не станет ей союзником. Да и Герт будет переживать. Видно, снова придется действовать на грани заученных инструкций и импровизации.

– Мне сказали, Эсталис, вы уже устроились? – распахивая дверцу, осведомился герцог. – А я хотел познакомить вас с Харом.

– Познакомимся в дороге, – мягко улыбнулась Эста, – я тут уже пригрелась.

– Тогда садимся, – скомандовал Геверт и влез в карету, – давай поводок, Дагорд.

Однако подать поводок граф не успел. Сообразив, что они едут кататься, питомец герцога одним прыжком вскочил внутрь и вспрыгнул на сиденье рядом с Эстой.

– Какой красавец, – восхищенно сообщила глупышка, когда граф торопливо влез вслед за зверем и дверца захлопнулась, – думаю, можно снять с него намордник.

– Вы так считаете? – обрадовался Геверт. – Иди сюда, Хар! Он очень ласковый и никого еще не тронул. Но все дамы обычно падают в обморок… или начинают визжать.

– Я не дама, – сказала Эста тихо и твердо, рассматривая серого, как грозовая туча, ирбиса, – а он действительно очень хорош.

Освобожденный от намордника зверь в порыве нежности потерся лбом о колени хозяина, грациозно развернулся и уставился на Эсту внимательным взглядом зеленовато-желтых глаз. Она чуть заметно усмехнулась и достала из кармана салфетку, в которую был завернут прихваченный на кухне кусок холодной телятины.

– Можно я сделаю ему подношение в знак дружбы? – подняла девушка глаза на Геверта. – Или вы сами его угостите?

Дагорд разочарованно поджал губы: ничего не скажешь, хитра монашка. И определенно заранее вызнала у слуг, чем кормят Хара. Впрочем, никто этого и не скрывал, за два года пристрастия ирбиса успели изучить все слуги и даже гости дома.

– Конечно, – кивнул Герт, – можете угостить.

– А потом напомните нам, когда это мы захотели отправиться в замок, – хмуро добавил Змей, глядя, как мясо исчезает в пасти Хара, – пока мы не отъехали слишком далеко и еще можем вернуться.

– Вы никогда такого не решали, – стараясь не злиться на графа за это упрямство, кротко произнесла Эста, – это я так решила. Вспомните пункт третий. Если по вине клиента сестре Тишины грозит разоблачение или ее пытаются переманить, она имеет право порекомендовать клиенту оптимальный вариант действий.

– Третий? – с сомнением произнес герцог и полез в карман искать контракт, но друг его остановил:

– Не ищи, я выучил контракт наизусть. Там и в самом деле так сказано. Вот только, по-моему, рекомендация была больше похожа на приказ.

– Мне не оставалось ничего другого, – с сожалением взглянула на него Эста. – Под дверью уже стоял Патис.

– Неужели бедняга Патис кажется вам похожим на шпиона или лазутчика? – презрительно скривился Змей. – Ну уж вот это совершенная глупость.

– А вы глупышку и нанимали, – спокойно парировала Эста, – но только, чтобы вас успокоить, могу сказать, я вообще никогда ничего не предполагаю, и мне ничего не кажется. Я говорю только то, что знаю совершенно точно. Камердинер Патис каждый раз останавливается, подойдя к двери, и прислушивается к разговору находящихся в комнате людей. Еще он никогда не стучит, встает раньше всех остальных слуг, кроме кухарки, ложится вообще позже всех, дружит с привратником и спит после обеда в чулане. Еще любит первым узнавать все новости, имеет свое мнение обо всем, происходящем в доме, и очень не любит вас, Змей.

– Демонская сила, – изумленно уставился на нее Герт, – совершенно верно. Кто вам все это рассказал?

– Никто, ваша светлость, – покосившись на задумавшегося Змея, кротко пояснила монашка. – Сестры Тишины не верят беспрекословно ничьим рассказам.

– Ну, допустим, некоторые их этих фактов действительно выглядят подозрительно, – заявил, нахмурившись, граф, – но он давно работает в доме герцога и неплохо получает. Зачем бы ему это было нужно?

– Что именно? – вежливо осведомилась Эста и осторожно почесала лоб Хара, привалившего к ее коленям крупную голову.

Ирбис довольно мурлыкнул.

– Шпионить, – сквозь зубы уточнил граф.

– Когда я такое утверждала? – так же вежливо удивилась глупышка. – Я лишь перечислила достоверные факты.

– Но тогда почему нельзя разговаривать, когда к комнате подходит камердинер? – Герту, никогда не интересовавшемуся шпионами и интригами, казалось, будто в этом разговоре они загнали чтицу в угол.

– Потому что пока мне ничего не известно о том, с кем, кроме привратника и дворецкого, любит беседовать Патис. Однако понятно другое: камердинер любопытен, бесхитростен и неравнодушен к лести. Мне объяснять дальше?

– Не нужно, – нахмурившись, отказался Змей, – значит, мы теперь будем жить, как шпионы, чтобы выяснить, почему Ритоле вздумалось заполучить вас в свой дворец?

– Нет. – Монашка печально посмотрела на графа: придется сделать выпад, который может навсегда убить надежду найти с ним общий язык. – Вы специально делаете вид, будто не знаете этого?

– С чего вы взяли? – насторожился он. – Откуда я могу знать причины ее настойчивости?

– Но ведь мы целый день ехали с вами вместе, Змей. Вы же сами знаете, не так уж много ездит по дорогам королевства мужчин с такой броской внешностью, как ваша.

– Спасибо за комплимент, – съязвил он.

– В вашем случае это далеко не комплимент. Вы довольно известная личность и ехали, не прикрывая лица. Да и в харчевню вошли открыто.

– Ну, неужели вы считаете, будто подавальщик в харчевне меня тоже узнал? – начал злиться Змей, отлично понимая: монашка в чем-то права.

– Я вам уже два раза говорила, сестры Тишины не строят догадок и ничего не предполагают? А говорят только то, о чем знают точно? Так вот, я знаю точно, в этом году заявок на девушек, владеющих необычными ремеслами, было больше, чем уходящих из монастыря сестер Тишины. А поскольку все господа, приехавшие к воротам монастыря в надежде заключить контракт, ночевали в одной харчевне с вами, Змей, можно не сомневаться: вас они и заметили, и узнали. А позже некоторые из них обедали в одном трактире с нами и не могли не понять, что вы везете глупышку. Вот кто из них работает на господина, которому контракта с монастырем не досталось, я знать не могу, но это уже и не важно. Если бы госпожа Ритола не явилась сегодня на обед, я могла бы надеяться, что пославший ее оставил надежду и успокоился. Но вы сами могли убедиться в обратном.

– Вы его знаете? – уставился на Эсту герцог.

– Нет. Не знаю. А предположений никогда не высказываю.

Глава 8

Некоторое время они ехали молча, и тишину в карете нарушало только довольное урчание дремлющего Хара, которому монашка задумчиво почесывала лоб.

– Значит, это действительно я своими действиями выдал тайну людям неизвестного нам господина, – мрачно изрек через полчаса Змей, никогда не отказывавшийся от признания своих оплошностей, как бы тяжелы и неприятны они ни были. – И как нам теперь поступить?

Эста удовлетворенно усмехнулась про себя, вот это уже была победа. И то, что граф, наконец, хотя и под нажимом обстоятельств, решился признать себя пусть пока и не соратником глупышки, но зато не врагом. И особенно важно его признание ее права на предложение способов решения проблем. Однако вслух она этого говорить никогда бы не стала: никого так сильно не желают придушить мужчины, как торжествующе празднующих свою правоту женщин.

– А мы уже делаем, – мягко отозвалась девушка, – едем в замок. Мне известно о том, что Адер – неприступная крепость и в ней хорошо обученная, хотя и немногочисленная охрана. А с нашим приездом она станет на семь человек больше. Или даже на восемь.

– Надеюсь, – не выдержал угрюмый граф, – это вы не себя считаете за двоих сразу?!

– Себя я считаю только за одного, – также приветливо сообщила девушка, – хотя и не умею махать мечом. Да и тяжелый арбалет мне не по руке, но кое-что все же могу. Нет, восьмым я считаю Хара, эти звери издавна воспитывались в северных крепостях Анхары как сторожевые. Никто не сравнится с ним в чуткости… и преданности, нужно лишь немного его натренировать.

И она снова почесала лоб счастливо мурлыкнувшего ирбиса.

– Но ведь он совершенно миролюбивый. – Герту явно не понравилось предложение сделать бойцом его огромную живую игрушку.

Да и идея на несколько дней или недель застрять в Адере тоже не нравилась. Герцог не очень любил доставшийся ему в наследство замок и старался никогда не вспоминать обстоятельств, этому способствовавших.

– Надеюсь, таким и останется… – загадочно вздохнула девушка, и в карете снова надолго поселилось молчание.

– Подъезжаем к Баргейну, – стукнув в окошко, сообщил кучер, когда на улице уже стемнело, – куда прикажете ехать на ночлег, ваша светлость?

– Езжай пока прямо, мы сейчас решим, – отозвался герцог, успевший за это время обдумать все происходящее и осознать, что в том давнем споре, когда решалось, нужно ли тратить бешеные деньги на какую-то монашку, прав был он, а не более решительный и опытный друг.

Однако Герт ни на секунду не возгордился своей победой, наоборот, начал тревожиться, как бы это обстоятельство не слишком задело самолюбивого графа. Он и так в последнее время получил два ощутимых удара, и герцог считал своим долгом поддержать друга, как тот поддержал его четыре года назад. Да и последние неприятности связали их прочными узами сообщничества, и если глупышка не сможет помочь им найти объяснения происходящему и способ спасения, то надеяться они смогут только друг на друга.

– Как ты считаешь, Дагорд, – спросил его светлость у друга, – где нам лучше переночевать?

– Думаю, этот вопрос тебе следует задать не мне, – не купился на дружеский тон Змей, – а госпоже Эсталис. Она лучше меня разбирается в шпионских играх.

– Откуда я могу знать, – кротко изумилась Эста, – кого из своих знакомых, имеющих возможность принять толпу незваных гостей, вы рады навестить больше всех?

– А разве нам не нужно скрывать, куда мы едем, и останавливаться на самых затрапезных постоялых дворах под чужим именем? – Герт, никогда до этого не бывавший в подобной ситуации, явно имел слабое представление о шпионской скрытности.

– Для этого нам нужно замазать грязью гербы на карете, – нехотя просветил друга Змей, – переодеться и снять с рук все перстни, надеть шляпы с огромными полями или маски и, главное, усыпить и упаковать в покрывала Хара.

– Я никогда не делаю предположений, – нарочито вздохнула глупышка, – но если бы оказалась на месте господина, желающего получить сестру Тишины, то прежде, чем посылать в ваш дом госпожу Ритолу, непременно оставила бы на улице несколько соглядатаев.

– Вы полагаете… – начал Змей и досадливо стиснул зубы, вот сколько раз проклятая монашка уже повторила свою фразу про догадки и предположения?! – Хорошо, это легко проверить. Хирин, – дернув шнурок звонка, приказал граф заглянувшему в оконце кучеру, – как увидишь переулок, где побольше кустов, гаси фонарь и сворачивай туда. Да не забудь дать знать Итеру, чтобы молчали.

– Понял, – сообразительно кивнул кучер и прикрыл окно.

– Вы не против, Эсталис, если мы погасим светильник? – суховато осведомился Дагорд, стараясь не думать о том, что волноваться в этом случае должна вовсе не девушка, а, наоборот, они с герцогом. А вдруг, вновь засветив дорожную лампу, друзья обнаружат напротив не так дорого оплаченную и нелегко доставшуюся глупышку, а всего лишь пустое место.

– Разумеется, гасите, – ровно произнесла монашка, и губы потянувшегося к лампе графа невольно исказила ехидная усмешка. Как верно он предположил, что ее таким предложением не смутишь.

Едва лампа, мигнув, погасла, Змей приоткрыл дверцу и выглянул наружу. Герцог последовал его примеру и высунулся со своей стороны, а Эста, наоборот, закрыла глаза, вслушиваясь в происходящее на улице.

Вокруг жил своей жизнью маленький, но довольно бойкий городок, стоящий на берегу судоходной речки. Кроме того, в нем пересекалось несколько дорог, столичный тракт, ведущая с предгорий тропа и южная дорога, по которой гнали в столицу на продажу скот и везли шерсть.

Именно поэтому он не засыпал с наступлением темноты, как похожие по размеру тихие провинциальные городки, а продолжал суетиться и шуметь. Где-то дальше, с южной окраины, доносились блеяние овец и ржание лошадей, лаяли собаки и изредка слышались гортанные крики погонщиков, в соседних домах звучали музыка и смех, в стороне раздавалось шарканье оселка по металлу.

Эста сортировала в сознании эти звуки, как разноцветные бусины, отбрасывая в сторону не интересовавшие ее сейчас. И вскоре остались только дыхание спутников и насторожившегося Хара да хруст какой-то веточки, до которой дотянулась одна из лошадей. Кучер и охранники герцога сидели молча и недвижно, как статуи, в вопросах выучки своих подчиненных дисциплине и бою Змей был одним из лучших в королевстве.

Не прекращая своего занятия, девушка вскользь отметила, что это еще одна причина наладить с графом если не приятельские, то хотя бы лояльные отношения, насколько ей известно, в замке герцога охрана – это большая часть обитателей.

Топот подкованных лошадей она разобрала издали и даже определила: всадников не один и не два. Но вовсе не сразу шепнула спутникам короткое слово – «едут», и то лишь для того, чтоб они не упустили ни одной детали, какую смогут рассмотреть, раз уж не оставили ей места у оконца.

Отряд всадников торопливо проскакал мимо и, судя по шумному, но размеренному дыханию лошадей, это были именно те, чье появление она предсказала, но Эста упорно молчала, ожидая вердикта спутников.

– Пятеро, – шепнул герцог, закрывая свою дверку и откидываясь на спинку сиденья.

– Да, – хмуро подтвердил граф, захлопнул дверцу, помолчал и добавил: – Люди герцога Эфройского.

– Демон, – ошеломленно выдохнул Герт, – ты уверен?

– Двое в форме. А зачем им скрываться? Никто ведь не осмелится поинтересоваться, куда и зачем скачут люди его светлости? – желчно фыркнул Змей. – Право, теперь я даже не знаю, как лучше поступить, по-хорошему отдать им нашу глупышку и получить двойное вознаграждение, какое обещала эта маленькая пройдоха Ритола, или скакать всю ночь в замок и начинать готовиться к осаде?!

– Лучше поехать туда, где нас накормят и предоставят возможность отдохнуть, – не скрывая насмешки, спокойно ответила Эста, ну ясно же, что, говоря о ней, как о серебряной статуе богини Удачи, граф пытается возместить себе недавнее унижение?!

– Это была некрасивая шутка, Дагорд, – суховато поддержал чтицу герцог, минуту помолчал и принял решение: – Мы едем к графине Кроуди.

«Росалина ле Кроуди, графиня тридцати шести лет, хотя всем говорит, будто ей двадцать девять, троюродная кузина герцога по материнской линии. Уже девятнадцать лет как она пребывает замужем за графом Кроуди, имеет восемнадцатилетнюю дочь Берисетту и отличается неумеренной любовью к родственникам. Кроме хозяев, в доме постоянно живут две или три племянницы графа. В особняке частенько устраиваются вечера и обеды, якобы ради развлечения Берисетты, но на самом деле блистает на них ее матушка», – моментально всплыла информация в голове сестры Тишины.

Поступок настоятельницы, позволившей Эсте первой сделать выбор контракта, дал девушке возможность внимательно перечитать все, чего она не знала о нанимателе ранее.

Ей было совершенно ясно, почему Геверта тянет в дом кузины, но возражать она и не подумала. Глупышки вообще не спорят с хозяевами, и та решимость, с какой она сегодня повернула события, была всего лишь вынужденной мерой.

Дом графа Кроуди приветливо встречал путников большими фонарями, горевшими у ворот и вдоль подъездной дорожки, сиял ярко освещенными окнами и пленял запахами духов, цветов, жареного мяса и еще десятками ароматов, говорящих каждому, кто оказывался на крыльце, что в семействе праздник. Герцог с графом заметно приободрились, такие запахи и больного поднимут с постели, не говоря о молодых здоровых мужчинах, а Хар насторожился и недовольно мотнул головой, когда Герт потянулся к нему надеть намордник.

– Если графиня выделит мне комнатку, я могла бы взять Хара с собой, – кротко предложила Эста, – и немного погулять с ним перед сном.

– Вы так уверены, что он будет вас слушать? – скептически усмехнулся граф.

Однако Герт, очень не любивший запирать питомца в чуланах, неподдельно обрадовался этому предложению, точно зная: иного выхода оставить ирбиса на свободе нет. Герцог отлично знал порядки в доме Кроуди, где гостям не принято было вставать из-за стола до полуночи.

– А мы посмотрим, может, и будет. Эсталис ему понравилась. Я даже могу сам лично довести его до этой комнатки.

Дагорд только саркастически хмыкнул, старательно пряча усмешку, но возражать больше не стал, как и говорить заранее о своих подозрениях. Просто взял на заметку проснуться в три часа ночи и проверить эту самую комнатку.

Ведь всегда можно сказать, будто волновался, не капризничает ли зверь?

Встречать гостей вместе с дворецким и толпой слуг на крыльцо пожаловала сама Росалина, веселая, ухоженная, с приятной глазу округлостью форм и глубоким бархатистым голосом.

– О господи, какая радость, Геверт, дорогой, но почему ты не предупредил! Мы бы выслали вам навстречу людей, на дорогах так опасно! Проходите, вы так вовремя, мы празднуем день рождения Ивессы, вы же помните троюродную племянницу Каборда? А это кто? Ты привез своего зверя? Ох, нужно срочно освободить ему клеть, Ферри, распорядись!

– Не нужно, Ферри, – сумел, наконец, вставить слово герцог. – Хар переночует в комнате чтицы. У вас ведь найдется комнатка для моей чтицы, Росалина? Это только на одну ночь, рано утром мы уезжаем.

Как это он вовремя ввернул про отъезд, скромно стоя у крыльца рядом с Харом, усмехнулась про себя Эста. Судя по разочарованному взгляду графини, при виде герцога с другом в ее голове мигом построилась какая-то замысловатая интрига.

– Идем, Хар, погуляем, – закончив ужинать и скормив ирбису почти все мясо со своей тарелки вдобавок к принесенному для него куску, Эста накинула плащ и взяла в руки поводок.

Как она и предполагала, замечательное зелье, изготовленное сестрами монастыря Тишины и делающее добродушными даже диких животных, очень расположило к ней огромного кота. А длительная совместная поездка на одном диване позволила ему причислить ее к клану друзей. Едва увидев в руках девушки поводок, ирбис радостно спрыгнул со стула, с которого внимательно следил за трапезой соседки по столу, и потерся лбом о ее юбку. Гулять он очень любил.

В саду тоже стояло несколько фонарей, но поменьше и было по-осеннему пустовато, хотя миленькие молодые елочки и несколько рябин, а также кустики поздних цветов делали его довольно нарядным. Хар немедленно умчался обследовать сад, и Эста снова отметила, что иногда он ведет себя как собака. Видимо, сказалось воспитание приемной матери. Герт рассказал, как замковый лекарь предложил подложить Хара одной из собак, кормившей щенков, когда герцог нашел в скалах крохотного ирбиса, почему-то брошенного матерью.

Девушка немного погуляла между елочек, ей тоже хотелось размять ноги, и совсем уже собралась позвать зверя, как на широкой террасе, выходящей в сад, раздался игривый женский смех и мужской голос. Слишком знакомый, Эста его сразу узнала. Как быстро, однако, граф позволил себя поймать! Наверняка его уже ведут «показывать сад».

Девушка вмиг отступила назад, за елочку, и ниже надвинула на голову капюшон, становясь с этого момента почти невидимой. И только секундой позже задумалась: зачем так поступила?! Не проще ли было гулять открыто по аллее, чтобы не вызвать никаких подозрений? Хотя о причине своего интуитивного поступка сестра Тишины догадалась, едва немного поразмыслила. Не хотелось давать графу лишний повод для подозрений и язвительных насмешек, особенно при любознательных кузинах графини.

Эста и от ужина за праздничным столом отказалась, сославшись на усталость, избегая встречи с этими девицами. Сестра Тишины отлично знала, как они любят рассматривать всех попавших им на глаза незнакомок, чтобы позже, собравшись в какой-нибудь гостиной за десертом, подробно обсудить и осудить каждую оборку и каждое движение. Эсте было абсолютно безразлично их мнение, просто не хотелось тратить зря силы, когда есть возможность отдохнуть.

Неслышной походкой, осмотрительно продвигаясь в глубь сада только по затененным елками уголкам, девушка вышла, наконец на дорожку и негромко позвала ирбиса. А затем, откинув капюшон, уже открыто зашагала назад посередине аллеи.

Хар выскочил из кустов, ничуть не напугав Эсту, но от неспешно бредущей навстречу парочки немедленно донесся испуганный визг. Ирбис заинтересованно глянул в ту сторону, принюхался и, уловив хорошо знакомый запах графа, помчался огромными стремительными прыжками прямо к гуляющим.

Визг раздался снова, теперь по-настоящему испуганный и обреченный, и женская фигура в нарядной светлой накидке едва не рухнула на сыроватый песок. Граф успел вовремя подхватить ее. Хар налетел на друга, боднул его игриво в колено, сцапал в зубы небольшую нарядную шляпку из шелка, кружев, цветочков и бантиков, определенно самый последний выдох моды, и помчался назад, таща свой трофей Эсте.

– Давай сюда. – Решительно отобрав у зверя немного обслюнявленное и пожеванное произведение столичной шляпницы, Эста, держа его двумя пальчиками, понесла хозяйке.

Змей, усадивший свою спутницу на ближайшую скамью, пытался привести ее в сознание, и Эста могла бы ему помочь, но торопилась увести из сада зверя. Женский визг не мог остаться незамеченным, и сюда уже определенно бегут и стражники, и слуги, и кто-то из гостей.

– Спокойной ночи, – кротко пожелала девушка, поравнявшись со скамьей, и аккуратно положила на край шляпку. Умелая камеристка вполне сумеет вернуть ей прежний вид.