Kitabı oku: «Белая роза», sayfa 2
– Надеюсь, – отпустив прядь, Ралена брезгливо потрясла рукой над полом, встала. – Не нужно меня провожать.
Хлопнула дверь, но Белая роза так и не осмелилась пошевелиться. С коридора послышались голоса, вскоре они притихли, и в кабинет вернулась Тарена. Она проковыляла к угольной печке, водрузила на неё закопчённое ведро, недовольно прицокнула:
– Ушла, да? В былые времена священницы покидали храм разве что ради собрания. А эта? Заставит кто её вернуться? И никакого уважения! Я подтирала сопли прежней священнице, когда этой и в помине не было. А теперь что? И слепа, и стара, и тыкать мне можно. Эх… Подлечишь? – она подошла к Белой розе и протянула ладонь, где виднелась небольшая красная полоса ожога. – Хотела в печке хлеб проверить, да заслонку задела.
– Давайте, – кивнула Белая роза.
Откашлявшись, чтобы голос не сорвался и не прервал молитву на полуслове, она взяла Тарену за руку, запела на старовунорском:
О, Солнце,
Услышь мою молитву,
Избавь это тело от боли огня.
О, Солнце, даруй плоти облегчение,
Пусть Твой свет исцелит ожог.
Ещё на середине молитвы, (довольной лёгкой, с такой бы справилась любая жрица храма Ораи), ожог начал светлеть, сглаживаться, пока полностью не исчез.
– Света Солнца и Луны, – поблагодарила Тарена, осмотрев ладонь. – Чего Ралена? Сильно на тебя ругалась?
– Нет. Кто теперь будет заниматься «всякого рода работой»? – хрипло спросила Белая роза.
От молитвы Солнца она и сама немного успокоилась. Да и приятно было для разнообразия использовать что-то, кроме молитвы Луны против бессонницы.
– А кто у тебя сейчас это делает?
– М-м-м, – Белая роза помедлила, – Нимина.
– Рыжая-то? Пусть и продолжает. С неё не убудет. А из второй-то толка не выйдет. И куда мне её селить? Статусную эту.
Белая роза пожала плечами:
– Ко всем, нельзя её слишком выделять.
– Это правильно, – Тарена рухнула на диванчик напротив. – Пускай поживёт как жрица. А то привыкли эти статусные, намалюют себе угольных кругов на коленях, кто ярче, и идут показывать, как намолились. Попросишь открыть колени, так у младенца грубее будут. Ежели меня спросят? Всё по-честному: мясо сошло, одни мозоли, ухватиться страшно.
Белая роза, терпеливо переждав ворчание настоятельницы, заметила:
– Странно, что она приехала лично.
– Ралена-то? – Тарена за глаза всегда отбрасывала титул и называла старшую священницу по имени, наслаждаясь маленькой местью. – Видно, нечисто что с сиротой этой. Окажется потом, что и не сирота она вовсе, дочь любовницы какого-нибудь лорда.
– И за неё попросили?
– Могли, если папашка там из видных. Это мы с тобой без злата за душой, без заступника, а этим-то что, одно слово и всё по-ихнему. А всё эти связи. Вишь, как вскружили голову, – старуха демонстративно кивнула вниз.
В долину, поняла Белая роза, в резиденцию, где жила Ралена.
За дверью раздался топот, звонкий, невесомый пересмех юных жриц. Строгий окрик, и смех стал громче, заливистей.
– И что выходит-то, а? Связи, налаживает Ралена, а девчонкой заниматься мне. Вот выпустим из нашего храма неумёху, чьи головы потом полетят?
Тарена задумалась, замолчала, её хмурое лицо разгладилось, озарилось полуулыбкой, а взгляд ушёл куда-то вдаль. Туда, где точно не было ни этих пыльных бумажных стопок, ни маленького кабинета, ни трёх тысяч ступеней, отделяющих храм от остального мира.
Когда пауза уж совсем неприлично затянулась, заставив вспомнить о мокрой духоте, оборачивающей шею, Белая роза заговорила:
– Вы её обреете?
– Что? Кого? А! Рыжую-то? Придётся. Да ничего, отрастут. А как Ралена успокоится, так никто про её волосы и не вспомнит. Если она ими светить не будет, конечно.
– Не забудьте только ей лист освобождения выписать.
Тарена поморщилась.
– Я бы, ты знаешь, будь моя воля, давно бы сделала. Да кто его подпишет?
– Вы, – на лице Белой розы появилась слабая улыбка. – У вас моя печать.
– Так в целях хранения.
– Вот и примените её. Что она без дела лежит? – выгнула брови Белая роза. – Ни одного листочка не коснулась, ни один документ не подписала.
– Гм, – смутилась Тарена, – ну, ежели ты настаиваешь…
– Настаиваю.
Яркий лучик настойчиво пробился через стопки бумаги и, сверкнув, разлёгся полоской света на столике. Белая роза поднялась.
– Тогда я пойду, мне ещё изображать радость от «новой сопровождающей».
– Да-да, – оживилась Тарена и поднялась проводить, – ступай, приготовься к вечернему воспеванию: встретишь девчонку, проводишь. Мантию поприличнее найди, не совсем праздничную, нечего её почествовать. Терпением запасись, уважения от этих статусный не дождёшься. Волосы… Это я к вечеру разведу. Да не покинет тебя Солнце.
– Да сопро… – Дверь грохнула. – …водит вас Луна.
Белая роза закатила глаза. В этом храме ни у кого не было манер. Она развернулась, прошла вдоль по коридору до широкой арки и чуть нос к носу не столкнулась с вылетевшей из-за угла Ниминой.
– Вот вы где. А я вас искала, – радостно прощебетала та, проверив потери на круглом деревянном подносе.
Многочисленные мисочки и блюдца с трудом умещались на небольшой поверхности и выпирали боками за края, будто так и норовили ускользнуть.
– Зачем?
– Так, время трапезы, а вас в комнатах нет.
– Нужно было просто оставить там. Это что? Сразу и на вечернюю трапезу?
– Н-нет, – растерянно покачала головой Нимина, – для утренней. Бульон, хлеб, картошка, со вчера осталась, но на кухне хорошо погрели, толчёные бобы, травы. Как ещё продержаться до вечера?
– И ты столько съешь за раз?
– В храме? Даже мало будет: спустишься, поднимешься, и не было трапезы. А вам я наложила немного, вы ведь такая… м-м-м… – скорчилась Нимина, напряжённо подыскивая слово, – худенькая?
– Я поняла, пошли.
Белая роза нырнула под арку и вышла на дорожку. Нимина засеменила следом. Мраморная крошка, переливаясь под солнцем, захрустела в такт их шагов. В кустах неподалёку что-то зашуршало, ветки дрогнули, и с листка сорвалась белая бабочка с узкими тёмными пятнышками на крыльях.
– Бабочка кары! – восторженно воскликнула Нимина, – Я такую на листках пошлины видела, но в долине ни разу.
– Они живут на горе. Жили. Их почти не осталось, – отозвалась Белая роза.
– Жалко… А что, старшая священница уже уехала?
– Да.
– О-о-о… Я хотела на неё ещё посмотреть, такая она красивая: высокая, статная, и волосы, точно поле пшеницы.
– Что в этом особенного? Целая обитель светловолосых жриц.
– Нет, я сколько не видела, такие волосы – редкость. Не так, как ваши, конечно, но тоже редкие. Значит, богиня её сильно любит.
– Прямо это и значит? Удивительно.
Внезапно налетел ветер, наполнил округу ароматом цветов, склонил травинки, напал на деревья. Те недовольно затрещали, зашумели верхушками.
Белая роза с Ниминой поспешили в обитель. После яркой лужайки серовато-белый цвет внутреннего убранства подавлял мысли. Каменные своды охлаждали эмоции.
– Где вы едите? – уточнила Нимина, когда Белая роза пропустила её в комнату.
– Поставь к кровати.
– На пол?
– Нет, – Белая роза отвела взгляд, – я хотела сказать, на кровать.
– А где же стол?
– Сломался.
– И как давно?
Белая роза раздражённо дёрнула плечом:
– На днях. Поторопись уже, опоздаешь на трапезу, всё без тебя съедят.
Поднос водрузился на ровно заправленную кровать.
– Вечером сопроводишь меня на воспевание и… – Белая роза замялась, облизала высохшие губы, – постарайся избегать настоятельницу. У неё сегодня плохое настроение.
– Хорошо, постараюсь. А днём вы не пойдёте со жрицами в долину?
– Нет, эм… мне до вечернего воспевания не положено покидать молитвенной комнаты, – пояснила Белая роза и отчего-то почувствовала себя неуверенно.
Особенно когда Нимина восхищённо просияла:
– Вы так добры, что молитесь за нас целыми днями. Как поедите, выставьте поднос к порогу, я уберу тихонько, чтобы вам не мешать, – Она попятилась к двери, но, вспомнив что-то, остановилась. – Ох, Святая!
Белая роза оторвала хмурый взгляд от пола.
– Ключик ваш я на кухне оставила, так что не сбегайте. Надеюсь на понимание, – Нимина хитро улыбнулась, прежде чем исчезнуть за дверь.
– Не вздумай кому-нибудь такое ляпнуть! – крикнула ей вдогонку Белая роза, высунувшись в коридор, и тихо, себе под нос, добавила: – Кто же убегает перед Великим днём? Столько рыцарей к подножью согнали.
«А вот потом…», – прикрыв дверь, она прижалась лбом к шершавому полотну, – «Беззаботная рыжая грешница и тоскующая по родителям сирота – слабее надзора за мной ещё не было».
Глава 2 – В долину
«Всяк на горé помни, ты в месте упокоения Орáи», – гласили крупные резные таблички на столбах, которые можно было встретить каждые сто-двести ступеней на протяжении всего подъёма к храму. Строчки помельче дотошно поясняли: «При восхождении говорить тихо, цветные одежды не носить, еды и воды не употреблять». Корявая приписка в углу добавляла: «Восхождение дозволено по разрешению». За исполнением правил следили храмовые стражники: по два на каждый столб. А в предпраздничные дни горные склоны круглосуточно патрулировали имперские рыцари. Всем этим, чем-то в большей степени, чем-то в меньшей, объяснялись удивительная тишина, спокойствие и некоторая оторванность от мира, окутывающие Великую и Малую горы. Редко когда до них доходили волнения и тревоги империи, надежды на славные победы или смятение очередных неудач.
И всё-таки в последнее время Белая роза не могла отделаться от чувства, что горы затаились. Будто в ожидании неминуемой катастрофы. Оно витало в воздухе, пронизывало утреннюю и вечернюю песнь, вмешивалось в трапезы. Но никто, кроме Белой розы, этого не замечал. Жрицы вели привычную жизнь. Настоятельница продолжала ворчать. Может быть, чуть больше обычного, ведь девочка, которую взяла в храм Ралена, к вечернему воспеванию не явилась. Не явилась она и к утреннему воспеванию, приехав лишь в разгар следующего жаркого дня.
По просьбе Тарены Белая роза вышла на встречу, хотя единственным её желанием было запереться в комнате и расчесать зудящую от недавнего окрашивания кожу головы.
– Что с вами? – спросила Нимина.
– Комар укусил, чешется, – соврала Белая роза, поборов желание запустить пальцы под волосы.
– Хотите, молитву прочту? Я умею.
– Ничего, потерплю.
Белая роза взглянула на голову Нимины, покрытую платком:
«Всё-таки обрила её Тарена. Надеюсь, и лист освобождения подписала. Не забыть бы узнать до…», – она одёрнула себя, побоявшись, что любая мысль о побеге спугнёт подвернувшуюся возможность.
– Может, вам в тенёк отойти? – предложила Нимина, неправильно поняв взгляд Белой розы.
– Поздно.
С дорожки, ведущей от лестницы на Малую гору, послышался шум.
– Что-то много голосов. Разве не только девочку ждали?
Белая роза пожала плечами. Даже с лестницей в три тысячи ступеней и ограничениями храма на посещение люди находили способы, чтобы подняться на гору пёстрой, шумной толпой.
Но сначала появились сундуки. Массивные, яркие, обитые металлическими полосами и со всех сторон расписанные узором из листьев и цветов.
– Ох же, сколько у неё их?.. Десять! – сосчитала Нимина.
Сундуки громоздились по двое, один на другом, в жилистых руках смуглых носильщиков. Те время от времени наклонялись, высовывали головы, разведывая обстановку.
– Нимина! – раздался из-за их спин голос Тарены, – Покажи дорогу.
– Куда?
– В комнату, куда же ещё! Пусть расставят сундуки.
– Э-э-э, хорошо… – неуверенно кивнула Нимина. – Следуйте за мной, сюда, аккуратнее, лучше по одному, там узкие двери.
Стоило чернявым носильщикам пройти к обители, появились силуэты светлее. Пять, нет, шесть служанок и одна благородная дочь: старше того возраста, в котором бы её можно было бы называть девчонкой. Её статус Белая роза угадала сразу. Светло-серая мантия, слегка наброшенная на плечи, не скрывала красивое воздушное платье и его усыпанный камнями кружевной подол. Да и высокая причёска, уложенная игривыми волнами каштановых волос, никак не намекала на девушку, которой придётся… ну, хотя бы наклоняться.
– Я так устала, покажите моим сопровождающим комнаты и приготовьте ванну, – вяло распорядилась она и почему-то посмотрела на Белую розу своими карими глазами.
Белая роза приподняла брови.
– Проявите сдержанность, Каталина, перед вами святая, – почти прорычала настоятельница, притопнув тростью. – Мало вам было привести варваров в обитель?
Каталина моргнула:
– Ох, прошу понимания, Ваше Святейшество. Мне, как человеку со стороны трудно разобраться, кто есть кто, среди всех этих светлых одежд и волос.
– Всё в порядке, – отозвалась Белая роза, не дав настоятельнице вспыхнуть, и поприветствовала: – Не покидает вас Солнце.
Новая жрица ей определённо не понравилась. Мало того что старше, чем представляла Белая роза. Так и выглядела подозрительно собранной, не похожей на человека, с головой погружённого в скорбь и не замечающего ничего вокруг. Но разве она была не права? В этом бело-сером однообразии и Белая роза порой не отличала одну жрицу от другой.
– Сопровождает вас Луна, – Каталина улыбнулась.
– Ну, прощайтесь со своими сопровождающими, и я проведу вас в комнату. Не вечно же нам под Солнцем стоять, – ворчливо поторопила Тарена с самым непроницаемым выражением лица, которое когда-либо видела Белая роза.
– Прощаться? – заторможенно удивилась Каталина. – Я привела их специально, они будут служить мне во время…
– Служить? – Тарена картинно всплеснула руками.
И Белая роза поняла: эту сцену старуха уже давно отрепетировала.
– Любой человек в храме служит в первую очередь Матери Сущего – Богине Ораи.
– Я имела в виду помогать, – спокойно выкрутилась Каталина. – Помогать мне, пока я буду жить здесь.
– И с чем же они будут вам помогать?
Белая роза успела заметить, как на лице Каталины мелькнуло раздражение.
– Тарена, думаю, старшая священница дала вам некоторые разъяснения на мой счёт. Не противоречит ли ваше поведение этим разъяснениям?
Тарена с лёгким смешком выдохнула:
– О, конечно, я получила… некоторые разъяснения. Но, возможно, и вам стоило спросить старшую священницу… о некоторых разъяснениях.
– О каких разъяснениях? – напряглась Каталина.
– Вас пригласили в главным храм, а не на ваши господские гулянья. И документ, что вы подписали, гласит: до совершеннолетия, вы не Каталина Оттанидис, а жрица Каталина. А все жрицы следуют правилам храма. Или я ошибаюсь?
Белая роза вздохнула. У неё не было никаких сомнений в том, что настоятельница подчинит Каталину: старуха хорошо знала, перед кем можно было расправлять плечи, а перед кем стоило проявить некоторое подобие кротости.
– Нет, постойте, – возмутилась Каталина.
Но Тарена её перебила:
– Как жрице Каталине вам дозволено посещение храма Ораи. Ежели передо мной Каталина Оттанидис, я попрошу вас покинуть эту священную землю немедленно.
Белая роза отвернулась, исключив себя из разговора, и тут же нахмурилась: несколько молоденьких жриц наблюдали за происходящим из-за угла обители. Заметив мрачный взгляд святой девы, они отпрянули и скрылись за зданием.
– Прошу вашего понимания, госпожа Тарена, – Каталина всё же сдалась.
– Настоятельница.
– Хм?
– Госпожи остались в долине, Каталина, здесь я настоятельница. О, и, конечно, ты можешь звать меня по имени. Богиня Ораи не любит формальностей бренного мира.
Если бы можно было молить богиню о глупом чуде, Белая роза обязательно бы попросила вложить в умы всех людей простую мысль: настоятельницу ни в коем случае не стоит звать по имени.
– Конечно, настоятельница. – Каталина умела слышать в словах скрытую угрозу. – Вернитесь в долину, – приказала она служанкам.
– Но, госпожа… – осторожно позвала одна из них.
– Вернитесь в долину, я дам вам несколько поручений.
– Хорошо, госпожа.
Именно в этот момент из-за угла показались носильщики вместе с Ниминой.
– Получилось разместить багаж? – с непроницаемым лицом уточнила Тарена.
– Дело в том…
– Ох, вот и славно, – прервала Нимину настоятельница, – все незваные гости смогут покинуть храм одновременно.
– Позвольте минутку, мне нужно сделать несколько распоряжений, – обратилась к ней Каталина.
– Конечно, конечно, – смилостивилась Тарена.
И когда толпа отошла к лестнице, спросила у Нимины:
– Где разместили?
– В коридоре. По стене.
– Там хотя бы проход остался?
– Ммм, – Нимина неуверенно скривилась, – да, но я не думаю, что будет легко войти в комнату. Мы ставили сундуки вдоль стен и старались не размещать их напротив дверей, но…
– Ну, я всегда позволяла жрицам делать перестановки по их желанию, – довольно промурлыкала настоятельница и тихонько шепнула. – Сиротинушка-то наша непростая оказалась.
– Дочка Оттанидисов? – уточнила Белая роза, вспомнив недавно услышанное. – Что с ними случилось?
– Герцога Оттанидиса? – ахнула Нимина.
Тарена бросила на них взгляд, но поделилась:
– Небо его знает, как это вышло, но преставились супруги Ораи. А девчонка осталась наследницей.
– Странно запирать будущую герцогиню на горе, – заметила Белая роза.
Тарена покрутила трость в руке:
– Странно. Но сама посуди, было бы там с наследованием всё гладко, не отправила бы её Ралена к нам. Себе бы в резиденцию заграбастала. А так, выходит, девчонка только с виду при статусе. Зато наглости… Ничего, поживёт у нас, это немного собьёт с неё спесь.
Белая роза вздохнула:
– Вы так думаете? Мне кажется, она достаточно… гм, тверда в своих мыслях, чтобы… смягчиться от жизни в храме.
– И то правда, нахалка с головы до пят, – по-своему перевела Тарена, – и варваров набрала в носильщики. Поди, специально самых чернявых.
Толпа поодаль зашевелилась: служанки и носильщики развернулись к лестнице.
– Темноволосая дочь в прямой линии наследования. Уж не от стыда умерли её родители? – тихонько бросила Тарена, прежде чем громко спросить: – Закончила? Ну, пойдём, я тебе тут всё покажу.
Мимоходом округлив глаза на обритую голову Нимины, Каталина засеменила следом за настоятельницей.
– Прежде бы сменить тебе одежду на храмовничью.
– Но у меня нет никакой… такой одежды.
– Ничего, у нас и ряса, и мантия найдётся. А твои волосы… Придётся закрыть платком.
Они завернули за угол, и ветер не донёс ответ Каталины.
***
Рассвет неторопливо окутывал горы, заставлял их поблёскивать под ласковым красноватым Солнцем. А белый цвет наполнял окружение невесомостью, от которой казалось: только дунь – здания воспарят в небо. На таком фоне десять сундуков, расставленных хаотично на траве между обителями, не могли не выглядеть более громоздкими и тяжеловесными, чем были.
– Ну, стоят. Из-за чего такой переполох? – проворчала Настоятельница.
– Что же, – Каталина заставила себя выдохнуть, разгладила и так ровную белую мантию, наброшенную на платье, – надеюсь, вы просветите меня о такой интересной традиции, как выставление чужих личных сундуков во двор?
– Что тут непонятного? – Настоятельница, тоже одетая в белую мантию, но поверх рясы, пожала плечами, – Великое начало на носу, суеты столько, беготни, а разве с этими сундуками протиснешься по коридорам?
– И вы позволили их вынести?
– А с чего мне запрещать? Жрицы вольны делать как лучше для обители и храма. Уверена: до тебя они стучали, да не достучались.
– Я ничего не слышала.
– Кто теперь виноват? Я, что ли, приехала и всё сплю и сплю?
Каталина стиснула зубы: глубокое дыхание больше не помогало, старуха, не стесняясь, провоцировала её.
– Вы своими глазами видели, как мне было плохо от такой высоты. Сами же лечили меня молитвами, а потом тащили учиться до заката Солнца.
– Зато как окрепла, так сразу к своим пожиткам, – старуха язвительно ухмыльнулась. – И пусть мне ещё скажут, что благочестивости в грешниках не меньше, чем в любом другом человеке.
– Ха! – Каталина вздёрнула голову. – Не думала, что главный храм продолжает сохранять такие дикие суеверия.
– Дикие? – настоятельница наклонилась вперёд, сильнее вдавила трость в землю. – Не припомню, чтобы герцогство Оттанидисов отказалось от Пошлин кары.
– Кхем-кхем, – раздалось за их спинами, вынудив Каталину и настоятельницу прекратить сверлить друг друга взглядами и обернуться.
За ними стояла жрица. Не старая, скорее древняя, с её высохшим телом, тонкой кожей, просвечивающей вены, и полным отсутствием зубов.
– Никак Ораи сошла? – прошамкала она. – Такие крики стоят.
– Послышалось вам, Савина, – миролюбиво усмехнулась настоятельница и задвинула трость за себя. – Вы уже в храм? Там как раз священники Луны приехали. Вас спрашивали.
– Из храма Луны? А! бывала я там, бывала… Ларуин за мной ещё ухлёстывал, – некстати прошамкала жрица и, потряхивая головой, поковыляла прочь от обители.
– Совсем из ума выжила. Говорят, в молодости черноволосой была, будто мрак первозданный, вот её Луна никак и не заберёт, – заключила настоятельница.
Каталина закатила глаза. Она знала много упёртых людей, в высшем свете таким был каждый второй, но впервые почувствовала бессилие от разговора. Настоятельница олицетворяла собой самую большую и неподвижную глыбу, которую только можно было вообразить, и от которой мелкими камешками отскакивали все возражения, аргументы и доводы. Но сдаться Каталина не могла.
– Мне нужно, чтобы сундуки вернули под крышу.
Вот только настоятельница уже потеряла к спору интерес.
– Занимайся. На воспевание не пойдёшь, да? Чтобы без криков тут. К нам священники со всей империи съехались, сама же не захочешь, чтобы я им тебя представила, – почти беззлобно пригрозила она, отправившись в сторону храма.
– Фух! – выдохнула Каталина, выплеснув эмоции: негодование от нескрываемой угрозы раскрыть её шаткое положение в герцогстве сотням священникам, злость от самоуверенности безродной старухи и… любопытство.
Храм Ораи был единственным в империи Вунор закрытым храмом. Для его посещения требовалась особая причина и разрешение святой девы; не принимали даже больных и несчастных – жрицы Ораи сами спускались к подножью гор, где встречали нуждающихся в специальном зале; единственным исключением были младшие священники – священники храмов Солнца и Луны, которые раз в Цикл света собирались на Великое начало почтить Матерь Сущего. Выходило, что за последние… ах, не исключено, что за всю новую историю империи Каталина была единственной посторонней. Могла ли она упустить такой шанс поглазеть на храм?
Нетерпеливо топнув, Каталина склонилась к одному из сундуков, вытащила из него небольшой мешочек и, припрятав под мантией, кинулась вслед старухе.
– Пусть жрицы помогут мне после праздника.
– Ежели согласятся.
Какое-то время они молчали, слушая шуршание ткани и треск мраморной крошки под ногами.
– Вы говорили, нужно одеться празднично, а вокруг простые балахоны. Дешёвая ткань, ни кружева или вышивки, ни фасона по фигуре. У храма нет денег? – поддела Каталина, когда они пошли по серовато-красным в лучах Солнца ступеням.
– Н-да, – Настоятельница выразительно скривилась, похлопала себя по груди, – страшно за будущее империи, даром что меня храм защитит.
– Это значит, что денег нет?
– Это значит, что нет ничего праздничнее в храме, чем белая мантия.
– Эта?
Каталина оттянула ткань.
– Чистейший белый, – похвасталась настоятельница, – Гордись!
– Не думаю, что мне идёт, – скорчилась Каталина.
– А кому из грешников пойдёт? – удивилась настоятельница. – Но ты языком больно не мели, не позорь имя Ораи, а в храме вставай к стеночке, за жрицами повторяй. Главное, не забудь: руки одновременно две на грудь. Приезжие священники по-своему будут, кто левую руку, кто правую, а ты жрица Ораи, тебе две руки положено. Дело-то в целом нехитрое, и необученная справится.
– Буду очень стараться, – нараспев протянула Каталина.
Её взгляд притягивал вырастающий впереди храм. Пусть белый, но до чего величественный. И когда настоятельница зашла внутрь, Каталина задержалась у двери разглядеть узоры.
– Уже время.
Кто-то подтолкнул её в плечо, уведя в толпу, сплошь из светловолосых, перед громадной статуей. Каталина раньше не задумывалась, почему богиню называли Белой Ораи. Она привыкла к этому имени быстрее, чем узнала собственное, и никогда не разделяла Ораи от белого, а белое от Ораи. Но перед белой статуей, упирающейся макушкой в крышу, у неё мелькнула случайная мысль:
«А, так вот почему Белая Ораи».
Внизу у ног богини стояла Тарена, а рядом с ней – Ралена. Каталина спряталась за спину жрицы впереди.
«Лишь бы не заметила».
Старуха-настоятельница имела вредный, но бесхитростный характер, зато Ралена была соткана изо лжи и притворства, как ковёр из ниток.
Хлоп. Жрицы закрыли двери, погрузив храм в темноту. Толпа зашевелилась, уплотнившись в две колонны с широким проходом посередине. Каталина, зажатая между жрицами, покрутила головой в поисках святой девы. В первую встречу она её не узнала и толком не разглядела. Вспомнив возникшее недоразумение, Каталина почувствовала, как ей припекло щёки. А как было не ошибиться? Она выросла на легендах и сказках, в который святая дева всегда представлялась старухой. Белые волосы, конечно, должны были что-то подсказать, но не после долгой дороги в карете и трёх тысяч ступеней под палящим Солнцем.
Двери загудели. Каталина увидела в проёме девушку: беловолосую, слишком худую, с отрешённым взглядом. Её встречали глубокими поклонами и восхищёнными вздохами.
А затем развернулось представление. Сначала неестественно долго святая опускалась на колени, вздымала руки к богине. Потом гремели голоса, восхваляя Ораи песней. Статуя, точно ответив, засверкала, заискрилась огоньками. Стало светлее.
«Эй, малыш, пойдёшь к грешнице?» – убедившись, что жрицы рядом на неё не смотрят, Каталина попыталась поймать подплывший к ней огонёк.
Но её пальцы прошли сквозь него, не почувствовав никакого сопротивления, ни тепла, ни холода. Ничего.
«Интересно. И это благословение? Поскорей бы рассказать Милетону».
***
Белая роза, откашлявшись, оглядела Каталину.
– Прошу понимания, Ваше Святейшество! – Та склонила голову и сразу же выпрямилась. – Я чувствовала себя нехорошо и не смогла представиться вам должным образом.
– Сейчас вы чувствуете себя лучше? – жалостливо скорчилась Нимина.
– Да, жрица.
Белая роза перевела взгляд с Каталины на Нимину. И обратно. Спросила:
– Что на тебе надето?
Каталина ухмыльнулась и покрутилась:
– Ва… Тебе нравится? Его шили целую Луну.
Золотые воланы на пышном подоле светлого приталенного платья нежно затрепетали.
– Уверена, что хочешь пойти в нём? – уточнила Белая роза.
– Конечно. Даже настоятельница сказала, что оно выглядит чудесно и прекрасно подходит под событие, – с гордостью сообщила Каталина.
– Событие? Так и сказала?
– Да.
Белая роза посмотрела в сторону обители жриц. За ними никто не наблюдал, никто их не провожал. Зато из окон столовой раздавался шум посуды и смех: жрицы вовсю наслаждались единственным днём, когда им не нужно было спускаться в долину.
– И в этой обуви тебе будет удобно? – Белая роза снова осмотрела наряд Каталины.
– Я на каблуках с пяти лет, у меня не будет никаких трудностей с ними.
– Тогда идём, – решила Белая роза, рассудив, что влезать в отношения Каталины и Тарены не стоит.
Она повернулась к лестнице.
– Подождите, – окликнула Каталина, – а паланкин?
– Жрицы поднимаются и спускаются на ногах, – пояснила Нимина, остановившись.
– Мы же сваримся через сто ступеней, – возмутилась Каталина. – Да стойте! Куда вы?
– В долину, – коротко ответила Белая роза, продолжив спуск.
Перед её взором далеко внизу лежал город. Крошечный, длиной в две ладони, он рос с каждой ступенью вниз.
– Надо поторопиться. Скоро Солнце наберёт силу, – заметила Нимина.
Какое-то время позади было тихо, потом застучали каблучки.
– Для меня, конечно, это не будет слишком трудно, – уверенно заявила Каталина. – Как наследница герцогства я проходила тяжёлые тренировки и готовилась ко всему. Однако со стороны настоятельницы было бы вежливо предупредить меня.
– Обязательно сообщи ей об этом, как вернёшься, – посоветовала Белая роза.
– Не думаю, что получится, – бросила загадочно Каталина. – Но такой необычный опыт – пожить в храме как жрица. Я надолго его запомню.
Белая роза тихонько хмыкнула:
– Уверена, так и будет.
Спустя тысячу ступеней Каталина заметно отстала. Нимина, получив разрешение от Белой розы, кинулась помогать. И вскоре позади раздались их голоса.
– Это конец. Моя репутация будет разрушена: будущая герцогиня выглядит как мокрая… как мокрая мышь, – Каталина шмыгнула. – Представляю, какие шуточки распустят рыцари.
– Не думаю, что они обратили на вас внимание, – утешила Нимина. – Они кланялись, едва появлялась тень святой девы.
– Волосы торчат, причёска сползает, – не слушая, сипела Каталина.
– Я вам поправлю внизу.
– Ты умеешь?
– Конечно, у меня опыт большой. Аккуратнее, обопритесь на меня. Скоро будет видно зал. Отдохнёте там.
Каталина шмыгнула:
– Надеюсь, служанки смогут освежить моё платье. Я не могу появиться в таком виде на балу.
Белая роза, подслушивая разговор, едва не пропустила ступеньку.
– На балу? – удивилась Нимина.
– Мы же идём на бал. Что? – в голос Каталины просочились нотки подозрения. – Нет?
Стук каблучков стих.
– Я служу в храме вторую Луну, ещё многое не знаю… – пробормотала Нимина.
– Святая?! – разлетелся окрик Каталины.
Рыцари неподалёку вздрогнули, подняли головы. Махнув им рукой, Белая роза, остановилась и, изобразив самый холодный взгляд, на который была способна, обернулась.
– На обучении… Ах, ну да, ты не смогла его пройти из-за болезни, – с раздражением заметила она. – Мы поедем на бал. Но сначала на выслушивания.
– Выслушивания? – не поняла Каталина. – Что такое эти ваши выслушивания?
Белой розы нахмурилась. Как можно не знать основы, будучи наследницей герцогской семьи?
– Это церемония, когда святая дева встречает людей империи, принимает их просьбы и пожелания, чтобы передать богине Ораи, – заботливо пояснила Нимина, разбив паузу.
Каталина похлопала глазами. Когда она, наконец, осознала, как с ней обошлась настоятельница, её красные от жары щёки медленно побледнели.
– Эта старуха! Как она посмела провести меня! Я зачем так вырядилась? Сейчас вернусь и…
– У нас не так много времени, – перебила её Белая роза.
– Предлагаешь спустить ей это с рук?
– Мне всё равно. Можешь вернуться, поругаться. А мы спускаемся. И если ты не успеешь, я уеду одна.
Белая роза поспешила вниз. Нимина за ней.
– Я этого так не оставлю, – пригрозила Каталина, прежде чем догнать их. – Даже если не вернусь в этот тёмный храм, не оставлю! Ха! Если эта старуха думает, что выиграла, то она ещё не знает, какова сила Каталины Оттанидис. Надеюсь, святая, ты не будешь против моей маленькой ответной шалости?
– Мне всё равно.
У подножья горы каменные ступени превращались в площадку, на которой стоял небольшой одноэтажный храмовый зал.
– Ваше Святейшество! – глубоко поклонился капитан рыцарей храма, коренастый мужчина со светлыми кудряшками длиной до плеч.
