Kitabı oku: «Главный тренер», sayfa 3

На обратном пути захожу ещё раз в хозяйственный, покупаю сковороду. Причём сковорода странная: она из чугуна, но с чем-то типа антипригарного покрытия, только не тефлонового, а не знаю, из чего. Похоже на толстый, в пару миллиметров, слой камня. Может быть, это такая эмаль особая? Стоит такая сковорода вдвое дороже простой чугунной, но я всё равно такую выбрал. И размер как раз на одного. А ещё взял такую экзотику – берёзовый сок. Трёхлитровую стеклянную банку.

Дома я начинаю делать пудинг. Его трудно сделать одну порцию, но дня за три съем. И тут в дверь позвонили. Молодая женщина, примерно моего возраста.

– Здравствуйте. Мне сказали, что я могу у вас убираться.

– Да, заходите, я как раз пудинг делаю. За столом и поговорим.

– У меня дочка одна осталась, я на минутку забежала. Я в этом же доме живу, через подъезд.

– Так заходите с дочкой. Она пудинг будет?

– Неудобно, так сразу на угощение…

– Мне всё равно нечего делать весь вечер. Или вам сегодня неудобно?

– Обычный день сегодня. Вот, ужин готовить собиралась.

– Ну, пудинг это маловато, конечно, но вечером лёгкая пища – в самый раз.

Через десять минут женщина приходит с девочкой лет трёх-четырёх. Сама мама выглядит так себе: и одежда – юбка с блузкой – заношенные, туфли ещё хуже. Но хуже всего – косметика. Губы густо намазаны ярко красной помадой, под глазами чем-то серым намазано. Какие-то дешёвые духи в явно избыточном количестве. А вот девочка на удивление симпатичная. Блондинка, голубые глазки смотрят с интересом, не боится, сказала «Здластвуйте», молчит.

Пудинг будет готов через несколько минут, а пока что дамы осматривают квартиру. Смотреть тут особо нечего, но девочку – её зовут Ира – заинтересовал балкон. Они живут на первом этаже, и у них балкона нет. Кажется, ей балкон очень понравился. А женщину зовут Ольгой.

Я достаю из духовки и разрезаю пудинг, раскладываю на две тарелки и блюдце, добавляю джема.

– Так это же творожная запеканка. А я-то думала, что за пудинг? Ира такую любит, да, Ира?

Девочка лишь кивает, и отъедает сначала джем, а затем и за пудинг принимается.

– Виталий Сергеевич, что мне у вас делать? Посуду мыть надо? Стирать?

– Посуду я сам помою, а стирать… Было бы неплохо стирать раз в неделю. Я бы складывал куда-то бельё, которое надо постирать.

– Сколько раз в неделю убираться?

– Ну, я особо мусорить не собираюсь. Наверно, если раз в неделю помыть и пыль протереть – то этого хватит.

– Тогда – десять рублей в месяц. Я понимаю, квартирка маленькая, но ведь стирка, я ещё и гладить буду. Обувь могу почистить.

– Хорошо. Вы ведь работаете? Тогда лучше всего, наверно, по субботам приходить. Я буду на работе обычно. Вам днём удобно? Вот вам ключ, мне как раз два дали. Вот за первый месяц десятка.

Ольга, кажется, очень рада. Похоже, что эти деньги ей кстати. Такое бывает, когда денег мало – потратил, а до зарплаты ещё неделя.

Чай мне заваривать не в чем, и я кипячу воду в железном чайнике, и кидаю заварку прямо туда.

– У вас к чаю ничего нет?

– Нет. Я же спортсмен, нам сладкое вредно. Да и всем вредно, но не все следят за здоровьем.

– Так и пьёте пустой чай, даже без сахара?

– Да. Я больше люблю зелёный китайский чай, но здесь его не видел пока в магазине.

Я разливаю заварившийся чай в оба моих стакана, а Ире даю ещё кусочек пудинга и джем. Но чай оказывается на редкость невкусным. Я даже разглядываю пачку повнимательнее, чтобы больше такой не покупать. Что-то про Грузию написано на пачке.

– Да, такой чай только с сахаром и пить… Но сахар вреден, так что…

И я выливаю чай из своего стакана, а из чайника потом в туалете вылью, когда остынет.

– Сок берёзовый будете?

И я наливаю сок маме и дочке.

– А правда, что вы из Англии приехали?

Я киваю.

– И как там, в Англии?

– Ну… Футбол там неплохо организован, для них же это серьёзный бизнес…

– Футбол? Это мне не интересно. Как там живут, что носят? Вы оттуда одежду привезли?

– Нет. Здесь что-нибудь куплю.

– Здесь обычная одежда, а там… В модной одежде вас бы заметили, нашли бы хорошую жену. Вы же не хотите так и остаться холостяком?

Я понимаю, что ответ «не больно-то и хотелось» в данном случае не дипломатичен. Поэтому отвечаю другим штампом:

– Зато жена не изменит, не уйдёт к другому.

– Все вы, мужики, такие. Жена чтобы не изменяла, а сами… вот скажите честно, могли бы изменить?

– Кстати, ещё одно преимущество: я не изменю жене.

Эта благочестивая фраза почему-то не слишком радует Ольгу. Разговор увядает, и вскоре гостьи уходят.

Вечером квартирка, теперь моя, скучное место, а утром вполне функциональна. Горячий душ, потом небольшая зарядка, яичница с сыром на сливочном масле, и я готов. На работу сегодня решил пораньше прийти.

Мои ожидания оправдались: Иван Петрович уже в своём кабинете, и пока что в одиночестве.

– Иван Петрович, вот, решил у вас спросить, кто вы?

– Виталик, ты же не из тех, кто любит вопросы задавать. Знаешь, что выводы нужно делать на основе своих наблюдений. В данном случае ты знаешь главный факт – ты оказался здесь и в должности главного тренера.

Иван Петрович делает паузу, встаёт и начинает прохаживаться по кабинету. Но я чувствую, что он ещё не всё сказал.

– Нет, дело не в том, что это такая уж тайна. Но – если сказать коротко, то у тебя ещё больше вопросов возникнет. Чтобы у тебя хоть какая-то картина сложилась, надо многое объяснять. А зачем? Тебе это не нужно. К твоей работе отношения не имеет. Тебе дали команду, и неплохую по местным меркам. Тебя будут поддерживать, и не только я. Ты умеешь тренировать, знаешь больше любого в этом времени. Ну и вперёд! Чего ещё тебе нужно?

Я молчу, сказать мне нечего. Просто хочется понять, но доказать, что это необходимо, я не могу.

– Ладно, пойдём с командой знакомиться. Итак вчерашний день пропустили. Как ты, успокоился?

И мы идём в раздевалку.

Глава 3

И мы идём в раздевалку.

Но сначала заходим к моему помощнику, Новикову Фёдору Ивановичу. Это мужчина за сорок, одетый в костюм, который здесь так и зовут – тренировочный. Мы жмём руки, и дальше идём втроём.

Футболисты уже переодеваются на утреннюю разминку. Я сразу же узнаю Яшина. Видел его на многих фотографиях. А вот чтобы узнать деда – приходится всматриваться. Но когда узнаю – сомнений не остаётся, точно он. Иван Петрович коротко меня представляет, упоминает об Англии, и уходит. Я тоже не хочу говорить долго, но что-то надо сказать для знакомства.

– Я вас пока не знаю, кроме Льва Ивановича. Яшина знает весь мир. У нас были Бобров, Федотов, Стрельцов. Но в Англии они мало известны. А Яшина там помнят, и считают великим. Очень рад, что он у нас в команде.

А вот Яшин ответил не слишком доброжелательно:

– А вы, молодой человек, где играли?

–За профессиональные команды я не играл, но два года работал помощником главного тренера в Арсенале. Ну и окончил серьёзные тренерские курсы.

– Теоретик, значит. Ну, теперь начнём играть как англичане, и всех обыграем. Первое место у нас в кармане, – а этого человека я не знаю. Да и кого я тут знаю? Довольно здоровый мужик, и не из молодых.

– Сейчас разгар сезона, и не время менять игру. А то разрушить-то можно, а вот новую игру быстро не поставишь. Этим мы займёмся зимой, на сборах. Пока что на старом багаже сезон закончим.

– Зачем тогда тренера поменяли?

– Не знаю. Лучше после сезона менять тренера.

– Значит, ничего не будете менять?

– Резко менять не буду. Общая схема пока что прежней останется. Но давайте не будем много говорить – главное футболисты должны на поле показывать. Давайте сейчас двусторонку сыграем, и я посмотрю, что вы можете.

Но игроков в наличии только девятнадцать.

– Давайте я буду двадцатым, и десять на десять поиграем. Вы, Фёдор Иванович, наберите команду из основного состава, а я за запасных поиграю в полузащите.

– Ну, сейчас пять ноль будет, – тот же здоровый мужик, что меня теоретиком назвал.

В моей команде оказывается Яшин, потому что ему уже сорок лет, и основной вратарь теперь Пильгуй. А вот дед оказался в основе, как и насмешливый мужик. Последний – явно нападающий.

Я даже не знаю, кто где играет, так что расставил нас Яшин. Я лишь задал схему 4-3-2, ну и себя поставил в центр полузащиты.

В бытность скаутом я видел игру сотен команд. В одной Африке четыре чемпионата неплохо изучил, и ещё шесть не полностью. А в Европе чуть ли не всех знаю. Не всегда в живую, но даже слабые чемпионаты видел. Обычно мне достаточно 10-20 минут, чтобы понять, как играют команды, на что рассчитывают.

Но не в этот раз. Кажется, я единственный, кто играет всерьёз. И ладно бы мужики вышли без огонька, бегали лениво, трусцой. Так ведь нет даже этого! Они просто стоят. Три-четыре человека двигаются, не особо напрягаясь, остальные в лучшем случае идут пешком. Через десять минут я кричу:

– Играем всерьёз, чего вы боитесь?

Потому что, может, они берегут тренера, не хотят травмировать? Ещё через семь минут, когда счёт становится 2:0 в нашу пользу, кричу ещё раз:

– Я сейчас просто игрок, не надо поддаваться!

Оба гола были забиты с моих передач. Защита с чистильщиком даёт сопернику глубину атаки, а значит, всегда есть свободные зоны. Если правильно открываться и пасовать хотя бы средне, это позволит довести атаку до штрафной соперника. А тут ещё защитники малоподвижны – весь фронт атаки не закрывают. За короткое время Я пять раз выводил наших игроков на неплохие позиции, дважды они забили.

После этого я получаю два грубых подката, но оба раза успеваю подпрыгнуть. Фёдор Иванович судит двусторонку, и оба раза назначает штрафные. Со второго штрафного я не навешиваю, потому что средний рост нашей команды поменьше, а отдаю на правый фланг. Правый полузащитник приближается к штрафной сбоку и простреливает. Мяч от ноги защитника отскакивает к нашему защитнику, и тот коряво, но неожиданно для вратаря заковыривает его в ворота.

– Кажется, и вправду будет 5:0! – может быть это их раззадорит?

И точно, основной состав стал играть чуть быстрее и намного грубее. Они и до этого атаковали, но у нас в воротах Яшин. Защитники ошибались в каждой второй атаке, но Яшин выручал. Но и он пропустил, когда защита позволила без помех пробить с семи метров.

Мы даже тайм не доиграли. Я понял, что пользы от такой двусторонки не будет, и остановил игру.

– Ну что, побьём по воротам, и в душ? – это Новиков предложил.

– Нет, давайте угловые отрабатывать. Основа у этих ворот, запасные у тех. Пятеро в защите, один подаёт, четверо забивают.

Я остаюсь наблюдать основу. Футболисты с ленцой расставляются по полю, один идёт подавать. Тренировка явно не складывается: лишь примерно половина мячей залетает в штрафную верхом. Дважды полузащитник подаёт за ворота, один раз сильно за спину всему нападению, ещё несколько мячей пущены с недолётом, и крайний защитник отфутболивает их за боковую.

Но хуже всего не это. Четыре атакующих игрока вообще не идут на мяч. Просто стоят в штрафной. Один раз мяч прилетел прямо на голову Николе. Это тот самый, болтливый и здоровый нападающий, я слышал, так его называют. В списке среди нападающих был Николаев, это, наверно, он. Так вот – он без особого усердия боднул мяч в сторону ворот, и даже забил, попал в ближний угол.

Тут как раз последовали две особенно неудачные подачи, и я не выдержал.

Я человек спокойный и не вспыльчивый. И не люблю спешить с выводами. Но явная несправедливость может кого угодно вывести из себя. Я зову Новикова:

– Фёдор Иванович, мне надо всё обдумать. А вы ещё побейте по воротам, и достаточно.

Я даже боялся, что заплачу, к счастью, до этого не дошло. Но я быстро ушёл со стадиона, и пошёл куда глаза глядят. Ну почему, ну за что? Они меня только что в первый раз увидели, и уже так ненавидят. Ну так высказали бы всё в глаза, зачем же издеваться?

Я понимаю, такое бывает. Любимого тренера снимают не по делу, ставят какого-то выскочку. Команда начинает его сплавлять. Сейчас они не хотят тренироваться, послезавтра будут так же неспешно играть. Долго ли начальство будет терпеть такое безобразие? Скорее всего, меня снимут через месяц-другой.

В Англии такое не принято. Там если футболист начнёт валять дурака, у него трансферная цена понизится. Никто этого не хочет. Ну и всем известно, что дело игроков – играть, а тренера меняют владельцы. Если футболисты попытаются присвоить права владельцев, те ведь могут обидеться. А здесь, блин, власть народа. Чрезмерная власть безответственных демагогов.

Я иду в быстром темпе сам не зная куда, а на глаза стали, наконец, наворачиваться слёзы. Мне жалко себя. Куда мне после увольнения? В футболисты? Так мне 30 лет, здесь в таком возрасте заканчивают. В лучшем случае, это лишь небольшая отсрочка. Как на жизнь заработать? Рабочей специальности нет. Правда, хорошо знаю английский. Возьмут меня переводчиком? А ведь пару дней назад я был гордым и самодовольным. Успешным.

От ходьбы в быстром темпе ноги устали, и я зашёл в столовую. Взял суп, котлету с макаронами, чай.

Суп я есть не смог. И даже задумался, как можно добиться столь отвратительного вкуса? Версия возникла такая: повар решил сильно сэкономить на всех продуктах, а особенно на мясе. А чтобы суп не выглядел пустой водичкой, заправил его мукой, пережаренной на каком-то сомнительном жире. А потом ещё это варево дважды остывало, и его дважды кипятили. Потому что мало кто берёт, и суп держится в меню несколько дней.

Не съел я и котлету. Но тут долго думать не надо, всё ясно: большая часть мяса заменена хлебом и, кажется, какими-то объедками. Они умудрились испортить даже макароны. Какие-то они толстые, слипшиеся, да ещё и политы отвратительным оранжевым соусом.

Я надеялся съесть кусочек белого хлеба с чаем, но… Это точно был не чай. По цвету жидкость в стакане была коричневой, и горячей, и сладкой. Но не чай. Какой-то краситель с привкусом чая?

Я был так ошарашен этой «едой», что даже несколько успокоился. Ничего, попрошу Ивана Петровича назначить меня на привычную должность помощника по физподготовке. Тоже могут снять, в основном, если не сработаюсь с Главным. Но он же не враг себе, поймёт, что я собаку съел в физиологии.

Придя в себя, я начинаю постепенно возвращаться в сторону дома, заходя по пути в магазины. Хорошо, что я люблю готовить. Приготовлю какой-нибудь шедевр, съем, и станет мне легче.

Вскоре в мясном отделе я заметил неплохой кусок бараньих рёбрышек. Кажется, местные их не ценят из-за большого процента костей. Ещё и тонкий слой жира придётся выкинуть. Но в целом для супа они неплохи.

– Могу вам предложить баранью ногу, хороший кусок, много мяса, но придётся взять кусочек жира.

Я осматриваю ногу – нормальная нога, около двух килограммов, свежая. И к ней примерно полкило курдючного жира. Я даже не против жира, тем более что стоит всё это 1.6 рубля за килограмм. И я беру и ногу, и жир, и рёбра. Чуть больше трёх килограмм выходит.

Я продолжаю заходить в магазины. Легко покупаю неплохой, довольно крупный горох, лавровый лист. Нахожу в одном магазинчике горошковый перец. Кинзы не нашёл, но купил на рынке петрушку. Напоследок, уже около дома, захожу в хозяйственный магазин. Я там сковородку покупал, и видел эмалированную кастрюлю внушительных размеров, литров на шесть. Покупаю и её, буду варить шурпу.

В моей квартире и телефон есть. И мне известны два номера: рабочие телефоны Ивана Петровича и Фёдора Ивановича. Последнему я и звоню:

– Фёдор Иванович, если можно, вечернюю тренировку без меня проведите. Особо не усердствуйте, игра послезавтра.

Мой помощник сразу же соглашается.

– И ещё… Сегодняшняя тренировка, что вы о ней думаете?

– Тренировка? Что думаю? А, ну вы всех удивили, хорошо играли, хоть в основу ставь. Может, вас играющим тренером оформить? Это надо к Ивану Петровичу, у него такие связи, что хочешь пробьёт.

Таким образом, на сегодня все рабочие вопросы решены, и я занимаюсь готовкой. Сразу же ставлю на плиту кастрюлю с водой, в маленькой кастрюле промываю горох, и сразу его в кастрюлю. Лучше бы с вечера замочить, но можно и так, если подольше варить. А пока что я разделываю мясо. С ноги срезаю жир и большую часть мяса, это всё идёт в морозилку. Кость с остатками мяса – в кастрюлю, к гороху. Туда же рёбрышки. С них приходится срезать остатки кожи и немного жира. Тем временем вода в кастрюле закипела, я уменьшаю огонь и снимаю пену. Бросаю с десяток горошков перца. Теперь есть примерно час до закладки овощей.

Проблем у меня хватает, например, я не помылся после тренировки. Помыться-то не долго, но у меня нет запасного белья. Я видел магазин одежды примерно в километре от дома, иду туда. Хожу я быстро, для меня это 10 минут. Трусы и носки тут есть, и даже разных размеров, но качество мне решительно не нравится. Трусы только семейные, тёмно-синие сатиновые. Носки – бесформенные коричневые х/б. Покрутившись по магазину, я беру по две пары того и другого. Кажется, качественные термоноски появятся ещё не скоро… А трусы – ну, сойдут. Для спортсмена носки важнее.

Моюсь, и в новых трусах чищу морковку, режу её, и в кастрюлю. Затем то же самое проделываю с картошкой, только вот не режу её, а целиком кидаю. Это такая традиция, так шурпу варят. Теперь опять есть десяток минут свободных. Я ставлю чайник на огонь, кипячу воду, и доливаю в кастрюлю почти до верха. Выждав несколько минут, начинаю топить срезанный с ноги жир на новой сковороде. Тем временем чищу и режу лук. Пока лук жарится на бараньем жире, добавляю лавровый лист и солю. Соль я не просто сыплю, а насыпаю в ложку и растворяю покачивая её в воде. На такую кастрюлю две ложки уходит. Мою и нарезаю петрушку. Тем временем лук пожарился, добавляю его в суп, перемешиваю, и сыплю сверху петрушку. Всё, суп готов. Выключаю огонь, и накрываю кастрюлю крышкой. А до этого без крышки варил. Пусть настоится минут десять.

К шурпе я режу лук, насыпаю соль на блюдце, режу чёрный хлеб. Теперь можно и поесть нормально. Шурпа на свежей баранине – это вкусная, наваристая вещь. А уж если сравнить с едой из столовой… Нет, лучше забыть побыстрее об этой «еде». Просто вкусная шурпа, может быть, чуть жирноватая.

После еды я ещё с час хожу по магазинам в поисках нормального чая, не грузинского. Но безрезультатно. На вечер у меня никаких планов, и я ложусь спать в семь часов. Летом это почти разгар дня, но я легко засыпаю. Интересно, при таком перемещении в прошлое как проходит адаптация? Вряд ли есть такая теория, но организм чувствует, что что-то не так, и готов перестраиваться.

Просыпаюсь я в пять утра в отличном настроении. От вчерашней депрессии не осталось и следа. А ведь вчера даже готовка спасала лишь отчасти. Бодро иду под душ, начинаю резко менять температуру.

А может, всё ещё обойдётся, футболисты привыкнут? Увидят, что я им не враг. И вдруг я ясно понимаю, что футболисты не придуривались. Они так играют.

Такое со мной бывает – ночью информация укладывается в голове, эмоции успокаиваются, и я вижу картину мира намного адекватнее.

Нет, конечно, в серьёзном матче они будут бегать резвее, и за верховые мячи будут бороться, уж как умеют. А на тренировке не сочли нужным выкладываться. Возможно, считают это нормальным.

В Англии футболист понимает, что от работы на тренировках зависит место в основе. Тренеры в АПЛ квалифицированные, они всё видят. Ну и данные медицинского контроля заносятся в компьютер. В СССР1970, кажется, менталитет другой. «Тренируется пусть тот, кто играть не умеет», – кто это сказал? Бобров? Наверно, и сейчас футболисты подобным образом думают.

Но нет худа без добра – если в московском Динамо, одном из ведущих клубов страны, так тренируются, то превзойти их всех нетрудно.

Я делаю зарядку, и ещё надо куда-то деть время. Побегать в парке? Так нет спортивной формы. И я отправляюсь на Динамо. Ещё нет и семи утра, но на стадион меня пускают. А у меня, оказывается, и кабинет есть. Там находятся протоколы предыдущих матчей, подшивки «Советского спорта». Так что я узнаю, наконец, основной состав Динамо. Вспоминаю тех, кто против меня играл: семерых я смог идентифицировать. Футболисты часто называют друг друга по сокращённой фамилии.

Вскоре и Новиков подошёл.

– Фёдор Иванович, а нам полагается от клуба что-то из одежды?

– Да, вот, спортивный костюм, раз в год, – он показывает на себя, – Ещё туфли, кеды. Зимой куртка, шапка и сапожки на меху. Только сейчас, наверно, рановато идти к завхозу, а вот после тренировки – в самый раз. Ещё можно у Петровича попросить подъёмные. Рублей двести даст, и то хлеб.

На посещение товарища Сидорова время ещё есть, и я иду к нему.

– Иван Петрович, мне сказали, что можно получить подъёмные?

– Ты отвыкай от английских привычек. В СССР богатых нет. Ты видишь, как я одеваюсь?

– Да уж. Вы прямо образец. Но у меня ведь вовсе ничего нет, кроме того, что на мне. Не во что переодеться. Вчера вот трусы купил. Хотел побегать в парке, так не в чем. Хочу сегодня получить костюм, как у Новикова.

– Ладно, выпишу тебе двести пятьдесят рублей. Дня через два, перед выездом на Украину. И зарплата у тебя в месяц – тоже двести пятьдесят. Это неплохо, мало кто столько получает. Плюс поездки за границу бывают. В общем, учись жить скромно, как любой советский человек.

– Иван Петрович, вот вы говорили, планомерное усиление. А это в том числе и селекция, новые игроки. Как в Европе покупают новичков, я знаю. А как в СССР? На что я могу рассчитывать?

– Дело это тонкое, – Иван Петрович чешет лысину, не слишком легко поднимается с кресла, и начинает прохаживаться, насколько позволяет не слишком просторный кабинет. – Люди у нас не крепостные, могут переходить на другую работу. Трудовой кодекс на стороне трудящихся. Но… Например, вытащить игрока с Украины… Руководство клуба пожалуется наверх, дойдёт до ЦК. Их, украинского. До Шелеста могут дойти. Ну и никто не хочет скандала. Так что если они отреагируют быстро, то сорвут переход. Тем более из Грузии или Армении не вытащишь футболиста. Да и нечем оттуда сманить – они там как сыр в масле.

– Ладно, а в Москве? Или тот же Зенит, вообще Россия?