Kitabı oku: «Gott ist Liebe»

Антропоморфизм – перенесение человеческого образа и его свойств на неодушевленные предметы, животных, растения, природные явления, сверхъестественных существ, абстрактные понятия и прочее(с)

«…Он велел привести своего зятя Ицхака бен Симеона и его ученика, левия Якоба бен Хайим Сассона и поведал им тайну о возможности создания Голема: «Я требую вашей помощи потому, что для его сотворения нужно четыре стихии. Ты, Ицхак – стихия огонь, ты, Якоб – вода, я сам – воздух. Мы вместе создадим из четвертой стихии – земли, Голема»(с)

Легенда о Пражском Големе

Глава 1.

Снег не прекратился даже на утро. Темные тучи, устало навалившиеся на Глекнер еще вчерашним днем, сыпали белое конфетти снежинок с самой полуночи, превратив карту дорог в настоящее белое полотно. Мало того, что снегом перемело все основные выезды из города и пришлось ехать на такси, отказавшись от рейсового автобуса, водитель еще больше получаса блуждал по городу не в состоянии найти нужный адрес. День шел из рук вон плохо.

Доминика сегодня нервировало и раздражало абсолютно все, начиная от раннего пробуждения и поспешной поездки, и заканчивая таксистом с прогнозом погоды, который передавал совсем уж скверные новости. Доминик пробормотал проклятье, тоскливо выглянул в окно и покосился на водителя, не выпускающего из зубов окурок сигареты.

–Долго еще? Мы уже пятый круг нарезаем по этой трассе. И, пожалуйста, не курите внутри. Моя жена беременна. Я же просил.

–Почти приехали, не волнуйтесь, – отозвался его собеседник, дыхнув на Доминика клубом сизого дыма, – Как я и говорил, мало кто в такую погоду ездит в глушь на окраине. Нет ничего странного, чтобы слегка заплутать.

–Просто привезите нас наконец на место, – хмуро процедил Доминик, стараясь чтобы голос его звучал ровно, – И выбросьте сигарету.

Таксист хмыкнул, но окурок отправил за окно. Доминик тяжело вздохнул, обернулся к Лилли, задремавшей на заднем сидении. Он нежно убрал с ее лица выбившуюся из-под шапки прядь светлых волос, аккуратно поправил шарф, чтобы не разбудить девушку и снова уставился на дорогу, тщетно пытаясь совладать с охватившим его раздражением. Бывают дни скверные, бывают дни неудачные, но последние две недели в Дрездене были настоящим сумасшедшим домом. Долгожданное повышение по службе, на которое Доминик метил вот уже два года, принесло с собой больше проблем, чем удовлетворения и радости от заслуженной победы. Бесконечные совещания и отчеты, кипы документов и важных деловых писем, унылые встречи с правящими верхушками администраций и директорами компаний вытрепали столько нервов, что не хотелось даже положенных за неудобство доплат. Хотя, нехотя признал Доминик, финансовое вознаграждение за такую суету было более чем достойным. Он знал, куда шел, и прекрасно осознавал все трудности, с которыми может столкнуться человек на его должности. С другой стороны, как замечательно было бы снова оказаться в том маленьком офисе, в Дрездене, а не ехать через заснеженный захолустный городок, где компания решила основать свое новое отделение.

Курить хотелось мучительно, но Доминик сдержался. Хватит и того, что здесь надымил этот нахал за рулем. Кажется, что запах табака и пота въелся не только в одежду водителя, но так же пропитал и кожаные сидения, и приборную доску. Доминик поморщился и постарался отвлечься. Да, почему бы не подумать про Лилли и их будущего ребенка, который, скорее всего, появится на свет как раз в этом городе, если, конечно, он не сумеет закончить все дела как можно скорее. Он поглазел на ряды черных замерзших деревьев, между которых бежала заснеженная полоса дороги и едва не задремал. Сказывалась суетливая ночь перед поездкой и потрепанные нервы, которые точно добавили его темным волосам немного седины.

Сколько минуло с этого момента времени, он не мог бы сказать, но машина затормозила так резко, что Доминик дернулся вперед. Он встрепенулся, хмуро поглядел по сторонам, уставился на вновь закурившего водителя.

–Что это…

–Это значит, что мы приехали, – хмуро отозвался тот, отчаянно чиркая зажигалкой, – Хаупт тридцать семь, как и заказывали. Ближе к дому после этого снегопада я не проберусь. Видите, люди прямо здесь бросают машины, – он ткнул грязным пальцем в одинокий форд, застывший у края обочины, – Но идти совсем близко – дом сразу за деревьями.

–Вы хотите сказать…

–Оплата по счетчику, – меланхолично сказал водитель, прочистив горло, – И доброго пути.

Когда Лилли вышла из машины, Доминик скрупулезно перерыл все портмоне, но отыскал сумму за проезд до последней монеты. Никаких чаевых за такое обслуживание. Неплохо бы и пожаловаться руководству этого хама, но сейчас он слишком устал и не хотел тратить время попусту. Уходя, нарочито громко хлопнул дверью. Раздражение спало, но вернулось почти сразу же, как только в лицо ударил пронизывающий ветер, от которого не слишком-то спасало его легкое пальто.

–Не надо было его отпускать, – хмуро заявил Доминик, поравнявшись с Лилли, – Города мы не знаем, да и указателей не видно. Черт знает, куда этот ублюдок мог нас привезти.

–Не будь занудой, – отозвалась Лилли, легко поцеловав его, – И не накручивай себя. Все будет в полном порядке. Нас даже встречают, видишь?

Невысокий полноватый мужчина, выбравшийся из одинокого форда у обочины, радушно помахал им рукой. Вид у него был такой цветущий, что Доминика едва не разобрал нервный смех. Впрочем, он быстро справился с собой, помогая Лилли перебраться через наваленный у края дороги сугроб.

–Герр Лоренц? – голос у встречающего их господина был мягким, а тон заискивающим, – Добро пожаловать в Глекнер. Я уже начал опасаться, что вы не доберетесь. Знаете в нашем городе постоянно какие-то аномалии с погодой.

–Прошу прощения за опоздание, – сухо ответил Доминик, пожимая протянутую руку, – Слишком долго ждали такси. Добраться до этого места совсем не так просто, как кажется. Меня зовут Доминик Лоренц, а это моя жена Лилли, герр?..

–Бергман, – подсказал тот, вежливо улыбнувшись, – Эмиль Бергман. Счастлив познакомиться. Я риэлтор от компании «У.М.Е.Р», вам, наверное, говорили обо мне…

-Ни слова, – заявил Доминик торжественно, – Но предупредили, что нас встретит человек, который покажет дом и передаст ключи. Надеюсь, мы не слишком задержали вас?

– Часом больше, часом меньше, – отозвался Эмиль уклончиво, – Большой роли не играет. Ваши вещи уже получены и дожидаются вас внутри дома. К сожалению, дальше придется идти пешком. После ночного снегопада проехать здесь просто невозможно. Постоянная проблема с этими дорогами.

–Мы совсем не против небольшой прогулки, – сказала Лилли, ткнув Доминика локтем, пока тот собирался выдать что-нибудь саркастическое и едкое, – Правда, милый?

–Абсолютная правда, – твердо ответил Доминик, обняв супругу за плечи, – Спасибо, что дождались нас, герр Бергман. Показывайте дорогу.

Глава 2.

Широкая дорога, уходящая в гору, петляла между высоких укрытых снегом деревьев. Небольшой пролесок дарил непроглядную бархатную тень. Неожиданно для себя Доминик подумал, что здесь будет очень красиво летом, когда кроны наверху кажутся изумрудными, а трава, под опрокинутым бирюзовым небом, будет ложиться под ноги настоящим ковром. Он с интересом оглядывался по сторонам, даже забыв о своем намерении закурить первую за это утро сигарету.

–Дорога была долгой, верно, герр Лоренц? – Эмиль, шедший немного впереди, одарил его широкой улыбкой, – К сожалению, руководитель Вальц не нашел достойного жилья ближе к центру. Жаль, что вам пришлось…

–Ничего страшного, – отозвалась за Доминика Лилли, – Мы все понимаем.

–Даже не знаю, что вы имеете в виду под словом «достойное», – едко ответил Доминик, хмуро взглянув на сопровождающего, – Судя по тому, что мне сказали по телефону, место, где мы теперь будем жить по долгу службы чуть ли не собственность местного музея, и едва ли не исторический памятник. Впрочем, не думаю, что представителю компании необходим замок или особняк. Вполне бы хватило и обычной гостиницы.

–К сожалению, «У.М.Е.Р» ведет переговоры с Глекнером совсем недавно, и этот вариант единственный, который мы можем вам предложить, – вздохнул Бергман, разведя руками, – Город маленький и, как следствие, вариантов было совсем немного. В преддверии Рождества все отели забиты. Остались свободными пара-тройка хостелов, но учитывая тамошние условия… Едва ли вы хотите жить и трудиться, соседствуя с тараканами, верно? Нет, герр Лоренц, ваш новый дом просто изумительный. Да и история у него довольно любопытная…

–Звучит так, как будто вы пытаетесь нам продать дом с привидениями, – сухо сказал Доминик, потянувшись к пачке сигарет, – Или что похуже.

–Нет, господин Лоренц, – голос Эмиля прозвучал обиженно, – Руководитель Вальц отметил вас, как подающего большие надежды сотрудника, и поручил мне найти для вас подобающее жилье. Из недвижимости в городе пока что только пара офисных помещений, да этот самый дом…

–И что же это за дом?

–Ну, стоит начать с того, – протянул Бергман, – Что в вашем распоряжении будет дом в двадцать восемь комнат, не считая цокольный этаж…

–Сколько комнат? – кажется, Доминик и Лилли произнесли эти слова в один голос.

–Да, двадцать восемь комнат, – заявил Эмиль, довольный произведенным впечатлением, – Все верно, вы не ослышались. Плюс подвал и чердак. Общее количество помещений сорок четыре, если считать кладовые и две веранды.

–Господи, да это просто аристократический особняк, – хмыкнул Доминик, покачав головой, – Невероятно…

–Этот дом насчитывает больше двух веков, – заявил Бергман с таким видом, будто это была его личная заслуга, – Так что, вы прикоснетесь к настоящей истории. Возводили этот дом изначально, как городскую ратушу, когда Глекнер был совсем крохотным городком, но затем центр города сместили немного к югу, а на месте строительства решили поставить…

–Морг? – хмыкнул Доминик, – Или крематорий?

–До одна тысяча восемьсот восемьдесят шестого года здесь был открыт детский дом имени Святого Августина, – пространно пояснил Бергман, указав широким жестом куда-то за кроны деревьев, словно и не заметив реакции собеседника, – Самый большой приют из трех существующих в городе на тот момент. Вполне логично, что и название у него было соответствующее: назвали его «Gott ist Liebe». ..

–Приют под названием «Бог есть любовь»? – с сомнением переспросила Лилли, улыбнувшись, – Как-то слишком официозно… И слишком длинно.

–К сожалению, у тогдашних католиков было не очень хорошо с воображением, – ухмыльнулся Брегман в ответ, – Но вот с религиозным воспитанием было на высоте. То, что вы видите теперь, эта зеленая зона, была раньше парком внутреннего двора. Там, откуда мы приехали, прежде стояли кованые ворота, а здесь, где начали подниматься, находилась будка охраны и псарня. Это есть даже на нескольких фотографиях, можете взглянуть, если окажетесь в национальном музее или местной библиотеке.

–Непременно, если сумею выбраться в город из этой глуши. Впрочем, продолжайте. И что случилось с детским домом? – ворчливо вставил Доминик, усмехнувшись.

–Ничего заслуживающего внимания: пожилой хозяин приюта умер, состав прислуги был переформирован, а место владельца заняла его супруга, которая ничего не смыслила в своем новом деле. Поэтому, позже, когда стало понятно, что здание находится в аварийном состоянии, в одна тысяча восемьсот восемьдесят шестом году, его выкупил, буквально за бесценок, один приезжий меценат-промышленник, герр Альвин Гуммель. Большой энтузиаст и оригинал. Он закрыл приют, отреставрировал помещение, открыв на месте детского дома лазарет и крохотный завод по производству фармакологических средств. К сожалению, для Глекнера тогда было беспокойное время, и план господина Гуммеля не удался: если лазарет еще пользовался спросом, то фармакологическое направление прогорело. Вдобавок к этому, в доме произошел пожар, оборудование Гуммеля было уничтожено, и он остался у разбитого корыта, хотя огонь, как я слышал, довольно быстро удалось потушить. Никто тогда так и не узнал, была это глупая нелепость или саботаж, но Гуммель покинул страну, передав право на владение недвижимостью тогдашним чиновникам. Долгое время оно находилось во владении мэрии, вплоть до начала Второй Мировой. Дом реконструировали, но долгое время так и не пользовался спросом. Только после войны дом приобрел герр Бахмайер, возвел несколько новых комнат и сделал своим родовым гнездом. В шестидесятых дом перешел его сыну, затем внуку. В конце девяностых дом снова выставили на торги, и бывший приют стал частью городской недвижимости. И у мэрии Глекнера его выкупил окончательно герр Вальц из корпорации «У.М.Е.Р». А теперь этот дом становится вашим. Знаете, бытует поверье, что каждый из живших в этом доме оставлял в нем частичку себя: прошлые жильцы вложили в эти стены всю свою любовь и душу. Жаль, что здание будет отправлено на перестройку. Позже, когда вы закончите дела и вернетесь в Дрезден, дом будет полностью отреставрирован, некоторые крылья снесут, возведут новые коридоры и палаты. Насколько мне известно, «У.М.Е.Р» собирается открыть там детскую больницу имени того самого Альвина Гуммеля, к началу следующего года.

–Изумительно, – хмыкнул Доминик, выпуская дым тонкой струйкой, – Там, наверное, за столько времени все заросло паутиной, а в стенах такие дыры, что можно просунуть кулак.

–Нет повода сомневаться в нашем профессионализме, герр Лоренц, – обиженно произнес Эмиль, и Доминику впервые стало неловко, – Почти каждая из комнат приведена в идеальный порядок. Доски пола, кровля и черепица, стекла и двери заменены две недели назад, когда появились первые сведения о вашем приезде. Проведена система газового отопления. Отреставрированы два санузла, две ванные комнаты и две душевые на северной и южной стороне дома…

–Прошу прощения, если мои слова прозвучали резко, – начал Доминик примирительно, – Просто дом насчитывает больше двух веков, поэтому…

–Не стоит извиняться, герр Лоренц, я понимаю ваши сомнения. Тем не менее, я уверен, что дом придется вам по вкусу вам обоим, – проговорил Эмиль, указывая вперед, – Да и сами взгляните, разве он не прекрасен?

«Он прекрасен, – подумал Доминик, когда через несколько шагов стройные ряды промерзших деревьев подались назад, – Даже не просто прекрасен. Нет, он изумителен. Черт меня побери…»

Дом перед ними представлял собой внушительных размеров приземистое здание, с выложенным мозаикой гордым фасадом и двумя симметричными флигелями под вальмовой тяжелой крышей. В мрачное зимнее небо уходили две высокие дымящиеся трубы. Бросался в глаза мезонин, выходящий из мансарды, выполненный в темных бархатных тонах. Мрачно блестели натертые стекла, черной лентой вились наличники. Фундамент был выложен диким камнем, строго, но со вкусом. Цокольный этаж скрыт в глубоком снегу. К массивному висячему крыльцу, опирающемуся на консольные выпуски бревен-кронштейнов, вела анфилада монолитных каменных арок, чередующихся с укрытыми снегом рядами клумб и цветников.

Гротескный замок из далекого прошлого, чей внешний вид отдавал таким древним ампиром и нелепой помпезностью, что казался декорацией к какому-то фильму. Вместе с тем, была некая прелесть в этой суровости камня, строгости черт, симметричности помещений и скатов.

Доминик прикинул в уме размеры дома и тихо присвистнул:.

–Общая площадь этого особняка больше тысячи четырехсот квадратных метров, – ухмыльнулся Эмиль самодовольно, прочитав изумление на лице Доминика и Лилли, – Не считая надворных построек, конечно же. И без учета мансарды, да и всего чердака.

–Это здание… одноэтажное? – голос Лилли казался совсем непривычным для этого места. Слишком тонким и легким.

–Да, видимо в те древние времена, когда здесь стоял детский приют, строители решили, что растянуть здание вдоль, очень хорошая затея, – пожал плечами Эмиль, вынимая связку ключей из кармана куртки, – Кажется, раньше это называлась казарменным типом строительства. Взгляните, вот этот ключ от входа, этот от первой задней двери, этот от второй, а этот – от третьей. С резной головкой ключ от чердака, с потертой – ключ от подвала. Запомнить сразу тяжело, но у вас точно будет время, чтобы осмотреться и хорошенько в этом разобраться. Все остальные ключи, к сожалению, не пронумерованы, но вы сможете подобрать их к нужным замкам. В доме запирается почти каждая дверь, кроме ключевых помещений – кухня, столовая, туалет…

–Давайте зайдем в дом, – предложил Доминик, – Становится прохладно, и я не хочу, чтобы Лилли…

–Конечно, – спохватился Бергман, пропуская девушку вперед, – Внутри и закончим. Я как раз велел разжечь огонь в камине.

Глава 3.

Внутри дома царила густая тишина, разбавленная только треском поленьев в пасти камина. Пахло хвоей и морозом. Тусклый свет падал косой линией через широкие окна, разлетался яркими брызгами от пламени, стелился от электроламп под потолком, рождая смутные волнующиеся тени. Доминик расстегнул воротник пальто, развязал шарф, прошелся из стороны в сторону, ощущая, как под ногой слегка пружинят свежие доски пола.

–Так вы говорите, что на цокольном этаже нет окон? Почему?

–Видимо, так повелось еще со времен приюта, – кивнул головой Эмиль, наблюдая за восторженной Лилли, исследующей закоулки новой гостиной, – Цокольные помещения и подвал использовались для складских нужд и комнат прислуги, детям туда был вход воспрещен. Отсутствие окон в таких местах спасает сорванцов от желания залезть туда, куда им лезть не следует, если вы понимаете, о чем я. Насколько я могу судить, и следующие хозяева дома не слишком-то эксплуатировали подвал, раз даже толком не провели туда освещение. Сейчас свет есть в каждом уголке вашего дома. Даже на чердаке. Сейчас там склад строительных материалов, да старых вещей, которые скоро отправятся на свалку. Эта же участь постигла и дальние комнаты – там сейчас полно строительного мусора, но в течение этой недели с ремонтом будет покончено. Запомните, можно включать свет вручную, можно использовать пульт – найдете его на журнальном столике в вашем кабинете. Но думаю, двадцати комнат для двоих человек вполне достаточно. Даже для троих, – Бергман позволил себе улыбку, – В этих местах давно не звучало детского смеха. Мы взяли на себя ответственность и оборудовали вам временный кабинет. Третья дверь налево в центральном коридоре для вас, пятая – для фрау Лоренц. Мы запомнили ваши предпочтения, и знаем, что ваша фрау увлекается скульптурой и лепкой. В ее кабинете очень просторно и есть где размахнуться творчеству. Ваши вещи перенесли как раз туда. Третья дверь справа – спальня, шестая – кухня, седьмая – столовая. В холодильнике есть продукты, так что на первое время вполне хватит. Все остальные комнаты пустуют, но можете использовать их по собственному разумению, если хотите. Думаю, детскую комнату можно устроить в восьмой комнате в южном крыле – это самое светлое помещение и там чудесный вид из окон.

–Спасибо за ваши труды, герр Бергман, – выдавил из себя улыбку Доминик, поворачиваясь к собеседнику, – Мы очень ценим это.

–Всего лишь моя работа, – отозвался Эмиль смущенно, – Рад, если смог вам угодить. Ключи я вам передал, а если возникнут какие-то вопросы, всегда можете найти мой номер в вашем кабинете – я оставил там свою визитную карточку. Единственным неудобством можно считать отсутствие проводного телефона, но здесь отлично ловит мобильная связь. Звоните мне в любое время.

–Обязательно, – кивнул Доминик, – Спасибо за заботу.

–Герр Вальц просил передать, что ждет вас в офис через четыре дня. Пока есть время, можете как следует освоиться в доме.

–Есть идеи, как я смогу добраться до центра города в такую погоду?

–Отсюда, с окраин, часто ходит рейсовый автобус, но если снова переметет дороги остается только такси. Впрочем, не переживайте – социальные службы проводят уборку местности почти ежедневно, так что в офис доберетесь безо всяких проблем. Если будет что-то нужно, просто наберите меня, и вместе мы сможем решить проблему.

Слова Бергмана почему-то показались Доминику фальшивыми, но он быстро взял себя в руки, стараясь ничем не выдать свое настроение.

– Спасибо, – просто сказал Доминик, пожимая на прощание руку. – Я это запомню.

Формальные обмены любезностями угнетали особенно. Доминик не любил этого ни в офисах, ни в отделах, ни в реальной жизни. Звучат они всегда так неуместно и лживо, что аж зубы сводит. Впрочем, этого требует этикет. Еще четверть часа ушла на обсуждение малозначительных деталей, а-ля техник приходит по средам и пятницам после вызова; электрощиток на случай аварии в подвале; газовый котел неподалеку, нужно только повернуть ручку; телевизор ловит всего два канала; туалет прямо по коридору; да-да я запомню и прочий несусветный бред. К концу разговора Доминик чувствовал себя уставшим и изможденным.

Когда дверь за Эмилем захлопнулась, то только тогда он наконец-то позволил себе выдохнуть. Забытое раздражение снова начало подниматься удушливой волной, накладываясь на пережитое волнение и усталость. Он скинул пальто, бесцельно перебрал бумаги на журнальном столике, заботливо оставленные риэлтерским отделом корпорации «У.М.Е.Р» и наконец устало опустился в тяжелое кожаное кресло напротив камина. Сидеть было непривычно, но мягко и довольно удобно. Мягкое нежное тепло убаюкивало. В то мгновение, когда Доминик уже начал клевать носом, ласковые руки Лилли обвили его шею.

–Знаешь, ты мог бы быть и поучтивее с этим Бергманом, – заметила она, склонившись к нему на плечо, – Свою работу он выполнил на ура. Даже не верится, что в нашем распоряжении целый особняк. Да, что там, замок! И это после той тесной квартиры в Дрездене, Доми.

–Слишком устал, чтобы быть учтивым, – улыбнулся Доминик, обняв жену в ответ, – Кажется, этот город на меня плохо действует. А может, дорога утомила…

–Как хорошо, что можно сменить обстановку, правда? Я так рада, что поехала сюда с тобой. Только представь себе, как счастливы мы будем втроем, в этом доме.

–Да, – сказал Доминик, бросив взгляд на укутанные тенями высокие потолки, – Представляю, милая. Мне кажется, это очень хороший дом.