Kitabı oku: «Счастье…это?», sayfa 3
Валерия пожала плечами и развела руки. Она указала на дверь.
– Ваша очередь, кто пойдет?
– Чего-то не хочется больше смеяться, – Инга боязливо посмотрела на дверь.
– Не бойтесь, не бойтесь ничего, они правда хорошие, – успокаивала ее Валерия.
Инга махнула рукой и под испуганный взгляд Кати шагнула в дверь. Она подошла к стойке и взглянула на Афиногена, который смотрел в экран.
– Что это, вы с моей подругой сделали? Лежит и белугой ревет. Я тоже так реветь буду, какое-то счастье сомнительное.
– Все с вашей подругой будет хорошо, просто восприятие на неожиданное счастье бывает разным, бывает смех, бывают слезы, но чаще всего смех сквозь слезы. Итак? Что вам нужно для счастья? Что бы вы хотели?
Порфирий перешел за стойку и взглянул на экран.
– Машину хочу.
– Какую? марка, цвет?
– Ауди, семерку, ну…, кирпичный, – прищурилась Инга.
– И денег, миллиона два евро хватит? – дополнил, усмехнувшись Афиноген, глядя, то на девушку, то на экран.
– Не откажусь, – усмехнулась Инга, – что? И в правду дадите?
– Дадим, чего же не дать хорошему человеку. Скажите Инга вы всерьез считаете, что машина и куча бабла принесет вам счастье? Вы и правда так думаете? Нет вы не подумайте ничего нам не жалко, но вы же умная девушка, с образованием, с кандидатской, у вас много талантов. И вы считаете, что деньги и машина принесет вам счастье? – Порфирий удивленно смотрел на нее.
– Ну, это смотря сколько денег. Жизнь сейчас у нас такая. Куда без денег? Умру от голода, вместе со своими талантами.
– А, если заработать? Самой?
– Вы, красавчики, что? В сказку попали? Я на кассе батрачу за тридцатку, двенадцать смен в месяц, я мужика живого и голого уже полгода не видела, потому как некогда, дом, работа, сон прерывистый и маленький, и так по кругу день, за днем, месяц за месяцем. Как белка в колесе. И так, тысячи, сотни тысяч российских баб. Я на эту семерку буду сто лет зарабатывать, а два миллиона евро, лет двести. Может поможете мне их прожить? Жизнь мне продлите лет на триста, а может и пятьсот.
Афиноген обеспокоенно посмотрел на Порфирия. Тот утвердительно кивнул ему, и шагнул к экрану.
– Инга, мы вам поможем, – Порфирий постучал по экрану.
В экране появилось лицо Аглаи. Порфирий улыбнулся ей.
– Милая, Куценко Антон Львович. Посмотри пожалуйста.
– Секунду, мой родной, одну секунду. Ааа…, вот нашла Куценко Антон Львович, да есть такой, тебе весь список этого уродца, или, что-то конкретное.
Афиноген с удивлением и интересом слушал этот диалог и смотрел на ошарашенную Ингу. Порфирий взглянул на Ингу и подмигнул ей одним глазом.
– Нет, только по Инге Кочетовой, секунду, Ивановой, да она тогда Ивановой была. Инга Иванова.
– Кому ты там моргаешь, если не Афиногену, берегись! Я все вижу, – погрозила она ему пальцем в экран.
Афиноген посмотрел в экран и помахал ей рукой.
– Привет, Фина, ты там смотри за ним, ты за главного не забывай. Нашла, этот урод украл у нее три книги. Все? Я вам все отправила, развлекайтесь мальчики. Фира?
– Да, милая, – Порфирий смотрел в экран.
– После работы жду вас на Кантемировской, в ресторане.
– В нашем?
– Ну, а в каком же еще? Ты же не хочешь, Фина отравить, это единственный ресторан, где продукты настоящие. Все, в восемь жду! Целую.
Порфирий поднял голову и посмотрел на Ингу. Девушку развеселил разговор, особенно про ресторан.
– Это правда? Про ресторан? Серьезно?
– Ну…, в целом, да, – Порфирий развел руками, – в нашем районе точно правда.
– Прикольно, а, Куценко это кто? И я тут причем? Что за таинственный поворот?
– Инга, вы ведь очень талантливый писатель, да еще и со специальным образованием, на третьем курсе вашего исторического факультета вы сдали в одно из издательств вашу рукопись, историко-приключенческий роман про смутные времена, на пятом курсе вы отнесли еще две рукописи продолжение первой. Помните? Не можете не помнить, это хороший фундаментальный труд, – Порфирий спокойно смотрел на Ингу.
– Ну, вспомнили, – Инга махнула рукой, – когда это было? Да и какой там труд? В плагиате обвинили, да еще и со скандалом, еле отбилась, чуть уже в академический отпуск не ушла.
– Вас обманули, Инга, жестоко и цинично. Все ваши произведения объединены в серию и изданы большим тиражом. Более того ваша работа по экономическому противостоянию Московского государства и Великого Новгорода в шестнадцатом веке во время правления Ивана Грозного легла в основу докторской диссертации и по ней учат студентов.
Инга удивленно присела на диван. Она взволнованно открыла сумочку и достала платок. Она вытерла лицо. И попросила воды. Валерия принесла стакан с водой. Порфирий вышел в рабочую комнату и вернулся с пакетом. Он молча поставил его на журнальный столик и улыбнулся Афиногену. Тот подошел ближе.
– Разрешите ваш автограф, мэтр. Прошу, – он протянул ей «паркер» с золотым пером.
Валерия заглянула в пакет и загадочно улыбаясь достала четыре книги. Она протянула их Инге. Та осторожно взяла их дрожащими руками и взглянула на обложку. «Инга Иванова». Она открыла первую страницу и сняла колпачок ручки. Размашисто расписавшись она протянула книги Афиногену. Тот передал их Валерии.
– Тебе, солнышко, на память, если нужно Инга тебе еще подпишет, – он улыбнулся и посмотрел на Ингу, – правда ведь подпишите?
– Конечно, ведь мы теперь с Лерочкой друзья.
– Ну, значит так, – он протянул ей банковскую карту, – Инга, ваши деньги, простите здесь нет двух миллионов евро, но здесь все, что было выручено за ваши книги и побочные продукты, документальные и учебные фильмы, и прочее, прочее, прочее, всего шесть миллионов рублей, наших российских, тиражи продаются, и имеют стабильный доход. Итак, ваш выбор? Или все-таки ауди? Выбирайте.
– Не нужно мне ауди, отдайте мои книги.
– Это…, наши книги, – улыбнулся Порфирий, и протянул ей еще одну банковскую карту – вы их нам отписали. А вот, вы Инга, пишите, у вас отлично получается. Я читал, это бесподобно. А, это от меня лично, на студию с библиотекой, писателю без этого нельзя.
– Что ни будь еще? Чем мы вам можем помочь?
– Мне? Чем же еще? Теперь у меня есть целая жизнь. Целая жизнь!
– Вы в комнате подождете, или на улице?
– А, где можно?
– Да где хотите. Где удобно?
– Дяденька Афиноген у нее глаза горят также как у меня? – вставила вдруг Валерия.
Все засмеялись, Инга погладила ее по голове. И прошла в комнату. Из комнаты отодвинув ее вышла Людмила глаза ее были заплаканы, тушь на ресницах расплылась.
– Мне нужно ехать! Я поеду сейчас.
– Да конечно, вот ваши билеты и деньги, – Порфирий протянул ей пакет.
– Билеты? Деньги?
– Конечно, в дорогу нужны билеты, и деньги конечно, вам поднимать дочь, а для этого тоже нужны деньги. Они ваши.
– Спасибо вам, и Катюше спасибо, за то, что сюда нас привела.
– И правда, Кать, – Инга обняла девушку, – теперь твоя очередь просить. Смелей. Все будет хорошо.
Катя подошла к стойке и остановилась перед Афиногеном. Тот улыбнулся ей и развел руками.
– Итак, Катенька, я вас внимательно слушаю. С чего начнем? Как обычно с денег, или у вас сразу есть идеи? Говорите. Одну минуту. Людмила! Вот ваша подробная инструкция, по поводу личной жизни, возьмите, – он протянул Людмиле два сложенных листка, – здесь все указано и написано.
Людмила взяла листы и направилась к выходу, а Инга села на диван ожидая Катю. Она с интересом смотрела на все, что тут происходило и слушала каждое слово. Валерия наскоро попрощалась со всеми и ушла на тренировку, реабилитация ее ног шла полным ходом.
– Я не знаю, что просить. Правда, – призналась Катя.
– Какая у вас мечта? – неожиданно спросил Порфирий, – не сегодня, не завтра, а в жизни вообще, самая заветная?
– Так уж и заветная? – смутилась Катя, – какая у женщины может быть мечта?
– Да мало ли, – Афиноген засмеялся, – например прыгнуть с парашютом, чтобы наши футболисты чемпионат мира выиграли, или познакомиться с королевой Англии, вы же мечтали, о чем ни будь в жизни?
– Сегодня поспать, – усмехнулась Катя.
– Дать вам снотворное? – усмехнулся Порфирий.
– У меня есть, я…, не знаю, чего попросить. Мысли все куда-то пропали, в голову ничего не приходит. Что мир был во всем мире, что бы войн не было, – Катя смутилась и опустила взгляд.
– Катя, дорогая, а давайте мы про весь мир потом поговорим, – серьезно вставил Порфирий, – мир от нас никуда не уйдет, нам сейчас важны только вы, лично для себя вы, что хотите? Вот так, чтобы… ах! Для полного счастья.
– Квартиру хочу, трешку, чтобы всем места хватило и мне и дочери, и чтобы маму забрать к нам, чтобы у ребенка все сложилось и получилось, замуж хочу, и чтобы хороший был муж, не богатый, не бедный, а хороший. Чего может женщина хотеть? Хочу, чтобы дерьма вокруг меня было меньше.
– Вы имеете ввиду первоначальный взнос в два миллиона рублей, вложенный в долевое жилье и украденный у вас пять лет назад? Это по-вашему дерьмо? – спросил Афиноген.
– И это тоже. И еще…, ну в общем много чего. Всего не упомнишь.
Афиноген протянул несколько листков Порфирию, тот внимательно прочитал и кивнул головой.
– Все принято.
Крошкин постучал по экрану. В экране появилась Аглая. Он помахал ей рукой.
– Росляков Илья Викторович.
– Вы, что, мальчики? На полставки меня приняли?
– Нет, милая, это субботник, – усмехнулся Порфирий.
– Нашла мой клиент, какой эпизод?
– Екатерина Кравченко, – нагнулся к экрану Афиноген.
Катя встрепенулась, услышав фамилию мужчины, Инга удивленно вскинула взгляд и закрыла рот рукой. Ей этот момент с появлением девушки нравился больше всего. Она не могла объяснить почему, наверное, от этого голоса веяло какой-то безумной надеждой, даже не ради чего-то, а скорее вопреки всему.
– Нашла, Росляков ее трах…, Лерка, там? – Аглая осеклась.
– Ушла, не переживай, говори.
– Трижды принудил ее к сожительству, первый раз насильно, обещая поблажки на работе. Наврал конечно. Поэтому ее аборт я ей так и быть прощаю. И…, в общем нагрел ее на три сотни «косарей», деньги она отдала на фиктивную взятку по жилищному вкладу, он их присвоил себе. По ней все. Фира, вы мне тоже у Инги автограф возьмите, я тоже хочу, личную подпись автора. Все у вас?
– Да спасибо, родная! – Порфирий повернулся к Кате, – все будет хорошо, не переживайте.
– Вы в полицию будете писать? – неожиданно для себя спросил Афиноген, – ну, это ваше право в данном случае.
– Нет не буду.
– Тогда берите, это вам, – Порфирий протянул ей пакет с документами, – документы в личную собственность на трехкомнатную квартиру, вызов из спецшколы для дочери, билеты для мамы, ну и деньги конечно, куда же без них.
– Да, и не забудьте, что через три дня вас ждут на новой работе, по вашей специальности.
– Где? На какой работе?
– Вы же отличный пищевой технолог, если я ничего не путаю, красный диплом, пять рацпредложений, опыт 8 лет. Вот и будете главным технологом на одном очень приличном предприятии. Смотрите, смотрите, вам понравиться.
Катя заглянула в документы и вскрикнула.
– Это же…, – она вскрикнула и закрыла рот руками, из глаз потекли слезы.
Она бросилась на плечи вставшей на встречу Инге. Они обнялись.
– У тебя, все хорошо? – спросила она у Инги сквозь слезы.
– Ты даже не представляешь на сколько, парни мне вместо счастья жизнь вернули, всю без остатка, я просто не понимаю сейчас свои ощущения, как будто родилась заново.
– Ой, какой день сегодня! Как я вообще решилась зайти под эту дурацкую вывеску.
– Спасибо, за достойную оценку нашей скромной деятельности, – усмехнулся Афиноген, – очень приятно.
– Я не в том смысле, простите…, я не то хотела сказать.
– Да бросьте, это он шутит так, просто шутит. Идите спокойно, все хорошо. Подруге по возвращению большой привет.
– Хорошо, а можно еще прийти к вам.
– К сожалению, только поговорить, вторых заходов и переигровок с перезагрузками мы не делаем.
– Нет, нет, какие заходы, просто поблагодарить, пообщаться, радостью поделиться.
– Это сколько угодно.
Девушки тепло попрощались и вышли на улицу. Афиноген с Порфирием решили, что сегодня эмоций с них достаточно и отправились в ресторан, в который они уже опаздывали. Аглая встретила их уже за столом. Они провели прекрасный вечер, за приятными шутливыми разговорами. Афиноген был не мало удивлен, этой необычной парой и их отношениями, но и сама Аглая его сильно поразила, полностью изменив его мнение о себе после ее первого посещения. После ужина Афиноген простился с ними и отправился домой. Он шел по ночному городу, и дышалось ему как-то легко и спокойно, чувствовался прилив сил словно все эти люди, которым он помог поделились с ним своей радостью и счастьем. Зазвонил его телефон. Он торопливо вытащил его из кармана. Табло высветило одно слово «Мамочка». Он улыбнулся и с легким волнением ответил. Он и не понимал, о чем она говорила, о жизни, о здоровье, о погоде, ему было все равно, лишь бы только говорила. И он что-то отвечал, и они вместе смеялись над чем-то. Какая-то неведомая радостная энергия вливалась в него вместе со словами матери. Он вдруг подумал о Валерии. Но думая о Валерии он вспоминал другую девочку, его собственную дочь, которая была всего на год младше. Он не видел ее уже шесть лет. Как такое могло случиться? Кто это допустил? Он? Они вместе с женой? Почему находясь здесь, в одном городе он предпочитал беспробудно заливать свои проблемы, о которых теперь и не помнил, а не искал свою Машеньку. Как может он дарить людям счастье, если сам такой урод?
Глава 6
Порфирий зашел в офис, он с удивлением обнаружил хмурого Афиногена за стойкой. Он осмотрел офис и подошел к Крошкину. Тот никак не отреагировал на его появление. Включив мониторы, он обратился к Афиногену.
– Завтракал?
– Да, кофе пил, Лерка забегала, накормила.
– Отлично. Готов?
– К чему?
– К трудовому дню, напряженному и эмоциональному.
– Готов.
– Ты бы так не переживал, все будет хорошо. Нужно только время. Все станет на свои места.
– Согласен, всему свое время, и главное всему и каждому свое место. Точное и жизнеутверждающее утверждение. Завтракать будешь?
– Нее, я поел. Аглая накормила.
– О! Она еще и готовит?
– Конечно, она же девушка. Тебе большой привет и…, вот это, – он протянул Афиногену листок, – держи, она сказала, что благодарить не нужно.
Афиноген взял листок и увидел на нем номер мобильного телефона. Он повертел листок и удивленно спросил Порфирия.
– Это кто? Что с этим делать?
– Сколько в твоем телефоне номеров сохранено, – улыбнулся Порфирий.
– Один, мамин, а нет два, мамин городской и мобильный. Даже твоего нет.
– Нам с тобой телефон для связи не нужен. А вот этот будет второй, сохраняй, не сомневайся.
– И чей он, чей, телефон-то?
– Да есть одна особа, думаю заинтересует тебя. Мария Афиногеновна Крошкина, знаешь такую? Не забыл еще?
– Издеваетесь с Аглаей, да? Специально?
– Нужен ты больно, издеваться над тобой. Ты сам над собой больше всех поиздевался всласть.
Афиноген положил телефон перед Порфирием.
– Запиши и сохрани, пожалуйста.
– Ну вот так бы и давно, а то, что? Кто? Зачем?
– Давай, давай, меньше слов больше дела! – впервые за утро усмехнулся Афиноген.
Он легко подтолкнул Порфирия в плечо, и глядя как тот улыбаясь записывает номер дочери в телефон, зашел на кухню. Он отрыл холодильник и затравлено посмотрел на банки с пивом. С силой захлопнув холодильник он вернулся. Порфирий посмотрел на него и усмехнулся.
– Слушай, я тут не причем, а вот она не успокоится, ты же теперь ее лучше знаешь. Она не уступит, и не отвернет. Будет жать и жать. Она хочет, чтобы ты стал моим клиентом, а не ее.
– А, сейчас, что? Я ее клиент?
– Она считает, что ее, как конченный алкаш, бросивший мать, семью, и главное дочь. Она говорит, что ты оставил семью без средств существования. На водку денег находил, а вот на дочь нет. Мне даже возразить нечего, ни по одному факту, везде права.
– Я тоже так считаю, – признался Афиноген, – все так и есть. А когда звонить-то?
– Ну сейчас время уроков после обеда позвонишь. Сам решай.
Позвонил колокольчик. В помещение вошел мужчина. Он, не обращая внимания на рамку прошел к стойке.
– Здравствуйте, у вас тут, что?
– Оказываем некоторые услуги населению, посильную помощь в каком-то роде.
– Вы частная сыскная фирма? Детективы?
– У вас проблемы с полицией? – спросил Афиноген глядя в экран.
– Нет, это у нее со мной проблемы, они не хотят работать. У меня месяц назад пропала жена, они сначала искали, потом подозревали меня, потом заглушили дело. Я могу вас нанять? Вы поймите дело не в деньгах, дело в принципе. Найдите ее, а я уже вас не обижу. Возьметесь?
Афиноген с облегчением увидел появляющиеся строки и начал мельком считывать основную информацию. Чем дальше он читал, тем шире расширялись его глаза. Пока Порфирий возился с бумагами на своем месте, он выпрямился и направился к мужчине.
– Присаживайтесь. Конечно возьмемся.
Мужчина повернулся к нему боком и попытался сесть. Афиноген набросился на него и повалил на пол. Порфирий удивленно смотрел на их возню, но потом бросился к экрану. Почитав три последних строки, он бросился на помощь к Афиногену и схватил мужчину за ноги.
– Ты, чего делаешь? Что это за гладиаторские бои?
– Ремень! Вытащи его ремень! Я его свяжу!
В офис вошла Аглая.
– О! Разминаетесь, мальчики! У вас урок физкультуры?
– Кто ей позвонил? Ты? – Афиноген тяжело дышал и затягивал ремень на руках мужчины.
– Ей не нужно звонить, она сама идет куда хочет, – Порфирий поднялся на ноги.
– Ну, ладно этот ветеран, но от тебя такого, милый не ожидала. Ты то куда полез? Зачем? Дайте я сниму этот междусобойчик, – она достала телефон.
– Вы тут, что совсем с ума сошли? Что это все значит? Вы кто?
– А, вот кто, – Афиноген сильно ударил его в лицо.
– Афиноген! – крикнул Порфирий, – не сходи с ума, не делай этого!
– Браво! Красавчик Фина! – Аглая захлопала в ладоши, – может тебя ко мне забрать, ты мне больше подходишь. Будешь там колотить через одного!
– Звони в полицию, чего застыл? – Афиноген зло бросил Порфирию.
Порфирий взялся за телефон и набрал номер. Коротко объяснив в чем дело, он положил трубку. Через десять минут в офис быстро вошел Максим в сопровождении двух оперативников.
– О! Здравствуйте, товарищ капитан, у нас для вас работа.
– Что тут у вас? Баа! Елена Федоровна, и вы здесь? Какими судьбами? Вы за счастьем? Или клиента вашего привели? Знакомьтесь парни, один из лучших частных детективов, Елена Федоровна Лукина! – указал на Аглаю своим товарищам.
Афиноген удивленно и насмешливо посмотрел на Аглаю, потом на Максима, потом на Порфирия, потом на полицейских. Он подошел к Максиму.
– Тут у нас женщина пропала, – он показал на связанного мужчину, – вот его жена.
– Мне-то зачем звонили? Забыли где служу? – Максим сокрушенно махнул рукой и повернулся к полицейским, – ложный вызов парни, звоните в дежурку.
– Поэтому и звонили, что знали, да и нет у нас другого телефона кроме твоего. Эта женщина не пропала, он ее убил! – Афиноген устало сел на диван.
– Убил? – Максим удивленно повернулся к мужчине.
– Что тут происходит? Вы тут все ненормальные, психи какие-то, набросились! Связали! Повалили! По полу извозили! Что за хрень тут происходит? Развяжите немедленно! – мужчина вскочил и протянул руки к Максиму.
Максим озадаченно посмотрел на мужчину. Конечно он понимал, что действия парней незаконны, и вина этого горе-мужа не доказана. Но в голову ему приходили события, которые происходили с ним самим в этих стенах. Он растерянно взглянул на Порфирия. Тот пожал плечами и развел руки в стороны. Из этого Максим понял, что внятных доказательств, каким именно образом они раскрыли преступление ему не представят, но и сомневаться в их правоте он не мог. Он вздохнул и начал было развязывать мужчине руки.
– Подождите Максим, я думаю, что могу вам помочь, – она подошла к сидевшему на диване мужчине и наклонившись, начала, что-то шептать ему на ухо, – мне кажется у него есть, что вам сказать,
– Что сказать? – раздраженно спросил Максим, – что вы можете сказать?
– Я убил свою жену, – спокойно произнес мужчина.
Все присутствующие, кроме Порфирия удивленно уставились на мужчину. Максим даже закашлялся.
– Что? Что вы сейчас сказали?
– Я признаюсь, что убил свою жену, и она никуда не пропадала,
– За, что? За, что убили, и чем? Каким образом и где тело?
– Нам нужно было расстаться, а развод ставил крест на моих планах по бизнесу, денег бы я не получил, а развод бы она все равно не дала. Даже если бы и дала, то по его итогам я бы остался без штанов. Все деньги были у нее. Я ее утопил. Я покажу где труп, возле пристани, я к ногам камень привязал.
– Сами? Или помогал, кто? Чем вы ее убили? Где орудие убийства?
– Сам. Ударил по голове киянкой, и пока не пришла в себя сбросил в воду. Киянка там на нашем катере, я покажу. Меня расстреляют?
– Я бы расстрелял, – Максим зло бросил мужчине, – но у нас сейчас нет смертной казни, поэтому жизнь вам сохранят. Ну, парни с вами не соскучишься, Порфирий, может объяснишь, что тут произошло?
– Я тут не причем, – отмахнулся расстроенный Порфирий, – вон мое начальство у него и спрашивайте. Афиноген! Объясни полиции, что тут у нас происходит, Максим переживает.
– А, что объяснять? Пришел человек, попросил найти жену, а сам ее убил и утопил еще как он сам говорит.
– Вот с этого места говори поподробней. Он вам сам сказал, что убил, вы ведь связали его.
– Максим! – Афиноген осуждающе посмотрел на него, – ты прекрасно понимаешь, что наши методы тебе в доказательства не пригодятся. Что я тебе скажу? Он пришел, мы его задержали. Все! Не знаю больше ничего.
– Я сам себя связал, – неожиданно бросил мужчина, спокойно глядя на Максима, – сам связал и сюда пришел. Больше не мог выносить тяжести мук совести, и хотел хоть кому-то, признаться. Так и запишите.
Афиноген тихо начал посмеиваться, он краем глаза уловил осуждающий взгляд Порфирия на Аглаю, которая показала ему язык. Он догадался чьи это проделки. Девушка водила в офисе свой «хоровод», и ему было очень интересно, чем все закончится. Аглая позвала Порфирия в рабочую комнату. Они вышли через пару минут. Девушка подошла к Максиму.
– Забирать будете, а то мне некогда, идти пора.
– Так, это вы Елена? Вы его приволокли? А, то я понять не могу, как этот мужик сам себя своим ремнем связал и сам себя привел. Сказки просто какие-то. Чудеса.
– Тут место такое, кругом чудеса. Вот эти два супермена тоже чудеса творят, знаете про них?
– Да уж наслышан, наслышан.
– Хотите я за ними прослежу, я справлюсь, никто ничего не узнает.
– Эти узнают, уверяю вас, они все про всех знают, сам видел, зрелище не для слабонервных, так, что лучше с ними не связываться. Вам точно не советую. Ну, ладно, мы его забираем, вы к себе?
– Я тут еще пару вопросов решу и поеду по магазинам, сегодня устрою себе выходной, нервы успокою небольшим шопингом.
– Ну…, у богатых свои причуды, счастливо вам.
Максим в сопровождении полицейских вывел мужчину из офиса и загрузил на заднее сидение машины. Аглая подошла к Порфирию и села к нему на колени.
– Ну, рассказывайте, героические юные друзья полиции, что тут у вас. Почто мужика обидели, не могли пару минут подождать я бы пришла. Чего вы на него навалились.
– Это я виноват, – признался Афиноген, – я первый начал. Мне никто про наше взаимодействие не объяснял.
– Что не объяснял? – улыбнулась Аглая.
– Ну, что добро и зло рядом работают, да еще и сотрудничают.
– Это, я по-твоему зло? Фира ты слышал? Твоя зайка зло! Фина, вы просто какой-то супер-разоблачитель. Ну хватай меня! Вяжи!
– Ну…, я же по-доброму…, я не в этом…, смысле, – начал оправдываться Афиноген.
– Темный он еще, милая, дремучий как глухая тайга, оставь его в покое, пока сам до всего не дойдет, ему бесполезно объяснять. Говоришь ему говоришь, бесполезно, вот до чего сам дойдет, тогда, да, а вот слушать никого не слушает.
– Думаешь не знает?
– Знает он многое, но понять никак не может, не время еще.
– Чего, это я такого не знаю? Вы, это…, ничего, что я тут рядом?
– Например того, дорогой Афиноген, что нет никакого добра и зла в чистом виде, а живут они в человеке вместе и добро, и зло. И вы люди всегда боретесь со злом! Всегда! И всегда проигрываете! Всегда в этой борьбе побеждает зло, ну…, кроме книжек и сказок конечно, а в жизни зло побеждает всегда! Это совершенно точно!
– Это вы, мне говорите, те, которые от бога? Во, что мне верить-то тогда если и вы за зло «топите» на, что мне обычному человеку рассчитывать?
– Ну, я же тебе говорил, темный и дремучий. Не дорос он еще до этого, – улыбнулся Порфирий.
– До чего не дорос-то!? – Афиноген начал выходить из себя, – что вы мне тут чушь, какую-то несете, я не понимаю, я должен быть заодно со злом?
– О! Дошло! Или только начало доходить, – засмеялась Аглая, – он совсем не безнадежный, как ты говоришь. Перспективный парень.
– А, давайте, чайку выпьем. Не против? Фира, тебе чего чай или кофе? Фина, а тебе?
Через десять минут они сидели за журнальным столиком и пили чай и кофе с печеньем. Аглая аккуратно помешивая чай внимательно смотрела на Афиногена. Тот был явно расстроен разговором.
– Скажи мне, Фина, ты вот на мужика этого попер, ты был добрый или злой? – она протянула ему печенье и улыбнулась.
– Скорее злой, – пожал плечами Афиноген.
– Так значит злость тебе пригодилась все-таки? А, что бы было если бы ты в себе это зло победил?
– Как это? Не понял?
– Ну вы люди все время совершаете эту ошибку вы боретесь со злом, а с ним не нужно бороться. Они должны быть у человека всегда и сосуществовать гармонично, одинаково. И человеку ни в коем случае нельзя их противопоставлять.
– А, что же ему делать, тогда?
– Вот, не бороться ему нужно, а уметь брать от того и другого то, что нужно.
– Что брать-то?
– От добра человек должен взять любовь, радость, гуманность, понимание, сердечную теплоту, а от зла взять решимость, смелость, храбрость, стойкость, все лучшее, ведь именно этого добру и не хватает. Вспомни свои ощущения, когда ты по-настоящему злился на себя, сколько решимости у тебя было. Помнишь? Только тогда и наступит внутри человека баланс дора и зла, к которому он должен стремиться, не к борьбе Фина, а к балансу, понимаешь? И тогда человек все увидит в другом свете, абсолютно другом, и жизнь его заиграет совсем другими красками, и сердце его откроется и будет нести людям свет и доброту. И тогда откроются тебе многие истины, недоступные тебе до настоящего времени.
Афиноген заворожено смотрел на Аглаю, он не мог поверить, в то, что сейчас услышал. Такие простые слова, были так понятны, что он не мог сообразить, как он раньше сам до этого не дошел.
– А, когда баланса нет, тогда? – хмурясь спросил он,– получаюсь, я?
– Да, тогда получаешься, ты! Алкаш, и отморозок бросивший мать, жену и дочь! Теперь дошло? Ты пей кофе, пей, чего ты так на меня уставился? За каменной стеной жалости к себе любимому и на весь свет обиженному, тебе даже не хватило злости разозлиться на себя как следует и на, что-то решиться. И сил оставалось у такого сильного и здорового мужика, только на то, чтобы открыть холодильник и поднять стакан. Ладно, мальчики пойду я, дел еще полно. Засиделась я чего-то.
Порфирий убрал чашки и печенье. Аглая повернулась к Афиногену.
– Без обид?
– Ну, какие обиды, только злость на себя любимого, – усмехнулся Афиноген.
– Обещай, что осмыслишь это все, только чур сам без Фиры.
– Обещаю.
– Ну, и хорошо. Развлекайтесь тут, мальчики, я ушла.
Когда дверь за ней закрылась Афиноген покачал головой и повернулся к Порфирию.
– Вы сколько вместе живете?
– Для тебя всегда,
– Это, как всегда.
– Если я отвечу тебе двести тридцать два года и шесть месяцев, это в твое измерение вложится.
– Нет, – Афиноген удивленно помотал головой.
– Значит всегда. Три года, если тебе интересно.
– Я думаю, ты в первый раз правду сказал, что-то мне кажется, что лет двести не меньше.
Минут через тридцать зашла Валерия с контейнерами для еды. Она молча прошла на кухню и стал накрывать стол для обеда. Порфирий долго наблюдал за ней, пока наконец его терпение не лопнуло.
– Что, это тут за командир такой объявился? Ходит тут как у себя дома. Ты почему не в школе?
– Дядя Порфирий, ну чего вы злитесь, меня тетя Аглая отправила.
– Куда отправила?
– Сюда! Я ее на улице встретила. Она мне сказала иди, Лерочка, покорми моих чудаков, а то с утра голодные сидят, и контейнеры отдала, передала, чтобы за хозяйку стол накрыла и покормила вас.
– Пошли обедать, усмехнулся Афиноген, – ты с нами, принцесса?
– Нет, у меня тренировка через полчаса, пропускать нельзя.
Она вышла из офиса и на прощание помахала им рукой. Они зашли на кухню и сели обедать. Афиноген какое-то время рассеяно ковырял вилкой в еде, порываясь, что-то спросить у Порфирия. Наконец он не выдержал.
– Нет, а когда общее зло вселенское? С этим, тогда как? Фашизм, например, терроризм, исламизм, радикалы всякие недоношенные. Это же зло как бы на всех.
– Ты никак успокоиться не можешь? Ешь давай! Еще день впереди.
– Не могу, не понимаю я этого.
– Не вселенское это зло и не общее. В общем это тоже люди! Ты пойми немецкий фашизм он ведь к Германии никакого отношения не имеет. А исламизм к исламу. Это всего лишь разыгранная карта, сильными мира сего. Ну вот, например, Гитлер, все же начиналось не с Германии, а с кучки жалких неудачников, они ведь начинали с вещания добродетелей, обещали счастливую жизнь, работу, кормежку, они же тогда не предлагали убить половину мира. Их становилось все больше и больше, и запросы все больше и больше, они превращались в реальную силу, потом появились парни с большими деньгами, которые и денег дали и пальцем указали куда идти. И ведь поначалу все было хорошо, у людей и работа, и еда, и идея появилась, которую на поражении в первой мировой вскормили, все как обещано. А чушь эту про естественный отбор, высшую рассу, им потом в мозги вложили. И ведь поверили, а когда прозрели, то Берлин в головешках уже. Поэтому нет вселенского зла есть люди, которые его воплощают. Гитлер и его сторонники и все сверхчеловеки, это и есть вселенское зло созданное руками одних в головах других, а государственные институты, стоящие на страже государства, полиция, гестапо, все это закрепили, и под страхом смерти удерживали. Так, что все от человека зависит, от каждого. И многие боролись, и среди немцев тоже, не против своих, а именно против зла.
– Ну, и что же я по-твоему должен у фашизма взять по вашей теории «голозадых индейцев», вы же так меня учите.
– Да не у фашизма, а у Гитлера тогда.
– Мне вот без разницы, хорошо у Гитлера? Что я могу взять у этого урода, для себя полезного. Чему поучиться?
– Да пожалуйста, красноречие, целеустремленность, умение пользоваться выгодной ситуацией, напористость, хитрость, ну и наконец если ничего не подходит вегетарианство. Но вообще-то это пример отрицательный, причем крайне отрицательный, и в данном случае ты должен скорее не брать, а четко для себя уяснить откуда, что берется, и что кроется за благими на первый взгляд вывесками и лозунгами, и к чему они в конце концов приводят. И когда кто-то начинает говорить, что Германия для немцев, Америка для американцев, Россия для русских, ты должен сразу насторожиться, понимая, чем все это может закончиться.
