Kitabı oku: «ID»

Виктор Тао

Yazı tipi:

ISBN 978-5-0062-7501-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ID

HUNTER

звёзды падают – и ты одна из них.

полусферы объятий в колыбели вселенной,

ода ночи раздевающая до совершенства: вкатываюсь

на лошадке в детскую вселенной с бриллиантом

в тонкой изумительной оправе: эффектность

вечности и совершенство на краю творения

пульс абсолюта в виниле созвездий, токкате бездны.

достиг сияющих скал одиночества, выронил стрелу

из ладони, настолько забвение иссякло. хрустальные

люстры изломанной нежностью: палата бессмертия

усыпана белыми гильзами… упиваюсь эпохой чуть

съехавшей набок, ассамблеей пьянеющих орхидей

кролик загнанный в небесную нору… код

включается, создаёт настоящее. писк мобильника

в улье ночи прошил лоботомию в одичалом молчании,

вскрыл череп с мастерством астрального хирурга:

впускаю стихи в Оклахому безумия. секреты

свитков блистающие на грани отчаяния —

дальше снимков нирваны мысль не идёт

поэзия – обезглавленный дикарь.

взгляд – вершина оргазма

охотник за головами

Граффити солнца…

Граффити солнца. Свобода. Молнии лоснятся в жаре, сползают как ласки с убитых. Маски подхватываются ветром, пылью – их подбирают жители освобожденного города

Позывные возлюбленных растворились в космосе, в пустоте. Измазали стены рекламными откровениями – волки растерзаны неоновой волной. Мел Гибсон распятый на баннере… проводят кастинг сутенеры, громыхают созвездия над головой – как водосточные трубы, как якорные цепи. Одиночество спускается в долины с телевышек – попробовать нашу плоть

Хаос дня завораживающий правдоподобием, потолки струятся в рекламной неге: это небо спустилось к нам. Шахидки на трассах безмолвия голосуют ангельскими сердцами: церемония крови забрызгала камни… вдохновение – балерина смерти – так и хочется сказать: «fuck»

Гонцы возвращаются из будущего с искусственными глазами. Дремлет паранойя в шепоте деревьев и вдохновением пахнет полынь: компьютерная память зависла в минуте молчания

to be continued

«Звезда безумия»

Протухшие кошачьи вопли…

Протухшие кошачьи вопли

Соседи за стенкой, вежливые как

Апокалипсис. Сегодня был странный день,

пишешь ты мне: в твоем беспокойстве

копошатся блохи лунного света…

Парки галлюцинируют свободой,

системами видеонаблюдения за набережными.

Октавы фонтанов в мертвом избыточном блеске.

Скульптуры завораживают синевой у подножий,

бархат крыльев – все это не выдерживает времени

Зыбким безмолвием колышется жара

внутри сквера: пантеры скамеек ленивые

и лощеные. Три минуты пожара в наших телах

на перекрестке – посланцы бессмертия в распахнутых

улицах и Бог сосущий лапу беззащитен. Спутник

нацелившийся на Землю, на нас следящих

за его отвесным падением – все еще без

ума от тебя

алкоголь разбавляет полночную мессу —

в неустойчивости танцполов тревога, луч

прожектора перебегающий с плеча на плечо

(ты забыла зажигалку в салоне) эпоха смыслов

в рингтонах мобильников – он адресован мне,

приближающийся незнакомец – ты похожа

на стрекозу в зеркальце айпода пойманную

вспышкой позднего барокко

Созвездия встали на якорь. Заземлились.

Меланхолия на мотив нездешнего вальса —

солнце закатилось на самое дно сумочки. Жара,

скрипучие плетеные стулья… ты похожа на

раскаленную дорожку Канн под расстрелом

цифровой саранчи безумной от жажды,

нашей крови на вечерних ступенях

сияющая клоака в ослепительности залива

занимает нас нимбом выплывающим из него —

еще намокнут волосы в этой слепоте и чувства

в ломающемся блеске ветвей встречного солнца

«Звезда безумия»

Лето зализывает раны…

Лето зализывает раны оставленные волками

Болеро отстукивает мгновения – солнце за все в ответе: ее звали Флорида, мою любовь – скачивали с торрентов, насиловали на улицах… зной обнимал, гас как плазменный демон – было легко вдыхать ущербное солнце трущоб… подсолнухи сканируют синеву, наши безымянные ночи. «Я не знаю!» – молился ангел. Вламывались в крыши созвездия – почти их костями выстлана ночь!

…города пылают, падая в мягкое время…

Свернемся улиткой в этот мир. Украдем одежду у смерти. Хорошие девочки попадают в рай, луна ковыряет в мозгу своей отверткой – лижущих со всех сторон псов выносит в раскаленное выебанное безлюдье

зуд мошкары, жара…

скользкий лимузин пылает в дельте: танцующее счастье в обнаженных мечтах, шелковый путь грусти – полночь помнила обо мне, струилась осторожной болью. мы не умираем

полубоги жаждущие рекламы ……………………..

еще

«Звезда безумия»

Цветок

бельканто созвездий в близнецах

и деве. андроиды не стареют в ветхости

вырождения, не сходят с ума – в панелях

солнечной печали цифровой прах

осыпающейся музыки.

галлюцинации в прикидах высокомерия —

и угорающее бессмертие на рублёвке. вертолёты

вырвало из меланхолии – закружило над памятью.

метёт прах по вселенной, метит псов и овец.

одуревшей симфонией, ошалевшей стаей.

невидимка в зеркале парадокса,

слепой как атомная бомба абсолюта —

в надире небесных дорожек скрижали жизней

сшибаются с орбит, выстрелы трещат

лапами елей в потустороннем огне.

только туда и обратно, смерть.

мы из верхнего зноя морских путей.

наши тюльпаны спалили камни. печаль

течёт изумрудно прикалываясь. слабоумные

лики ангелов – выдали безлюдью наши

души, только что спасённые: аллергия

на пидоров и сирень

пахнешь золотом как Бог.

смеёшься как весна немного

в голову!

аминь.

ну или как там

Лед таял в стакане…

лед таял в стакане до утра

рога быков завязли в колыбельной.

дни и окна. молния оставила шрам на

времени – только птиц не было слышно

ручей гас где-то в чаще, в сумерках… привел

к дверям (ни одного часового, ни одного живого).

пол был влажным словно после уборки, постель

не примята и ангел тихо поднял голову навстречу

вертолетная лента стелилась по полям,

нагибая цветы. призрачные просьбы, первые

шорохи. что-то турецкое в вымыслах.

флаги, медлящие с ответом. сны.

смерть возвращается (с завязанными

глазами) как проигравшая девочка

город разрушенный молчанием

«Trip»

Ультрафиолет

транс в лишайнике рекламы. расплавлен неоном и синими клочками помады исчерпывающими твои губы. хейтеры в слэме анархии, семплах опустошения

шмотки, мальчики и тачки, рокот спорткаров в неге эскорта – санта-мария (звезда голливуда), две блондинки и одни похороны. город залитый нежностью – дроны ищут спасение в стильности метафор трахающих последние смыслы. надежды готовые к мягкой посадке, проповеди пахнущие как пиздёж

жир спагетти и пальцы веером, Брахма зависший в матрице: можно закрыть глаза и добавить яркости (если, конечно, хватит возможностей). время – самый тесный беспилотник бессмертия. космос обколотый звёздами

созвездие Оникса

падает