Kitabı oku: «Мы никогда не сдадимся»

1

Вахтенный офицер и швартовый расчет хорошо знали свое дело: космобот коснулся шлюза джамп-базы «Святая равноапостольная княгиня Ольга» мягко, плавно, без нередкого в подобных случаях резкого толчка последней коррекции.

«Ну что же, – подумал Несвицкий, – все-таки флагман флота, и отбирают сюда, без сомнения, лучших из лучших…»

Шлюзовая камера медленно наполнялась воздухом, наконец наполнилась, – в центре мембранного люка появилось крохотное отверстие, быстро росло, расширялось, и вскоре уже можно стало проникнуть на базу, но Несвицкий не хотел попасть туда, согнувшись в три погибели, – дождался, когда люк полностью втянется в стены, и лишь тогда шагнул внутрь.

– Сми-и-и-рна! – раздалась громкая команда.

Встречали его по первому разряду: двумя рядами вдоль переборок выстроились двенадцать рослых гвардионцев из личного конвоя флаг-адмирала: лица под низко надвинутыми касками застыли неподвижно, УОКи опущены к полу. Два офицера: один в мундире гвардейского поручика, с адъютантскими аксельбантами, второй – в темно-синей флотской форме, с погонами капитана второго ранга. Протокол соблюден изящно и тонко: с одной стороны, вроде бы кавторанг почти ровня по званию Несвицкому, всего на ступень ниже; но, учитывая место службы последнего, – не совсем и ровня… И в тоже время чин достаточно высокий, чтобы дать понять гостю: его и представляемую им службу здесь весьма уважают, и кого попало встречать не пошлют…

– Добро пожаловать на борт «Святой Ольги», господин полковник! – капитан второго ранга поднес ладонь к козырьку, поручик скопировал его жест. Гвардионцы сделали «на караул», вскинув УОКи.

– Вольно! – махнул им рукой Несвицкий. Неформальным жестом протянул руку кавторангу:

– Несвицкий, Михаил Александрович.

– Барон фон Корф, Николай Оттович, – отрекомендовался флотский, ответив крепким рукопожатием.

Поручик приличиям был учен, и к руке не потянулся, лишь щелкнул каблуками и склонил голову в коротком полупоклоне:

– Гвардии поручик Гельметов, к вашим услугам, господин полковник.

– Как прошло путешествие, Михаил Александрович? – поинтересовался капитан второго ранга.

– Все в порядке, долетел благополучно, – коротко ответил Несвицкий.

Не рассказывать же, в самом деле, что бот едва не стал жертвой какого-то пилота-камикадзе, прорвавшегося сквозь боевой порядок истребителей прикрытия, и пришлось провести несколько не самых приятных минут жизни при перегрузке в семь «же». Наверняка на джамп-базе уже осведомлены о подробностях инцидента, и жаловаться не к лицу…

– Тогда извините, я понимаю: устали с дороги, но командующий просил немедленно по прибытии пожаловать на военный совет, – произнес капитан второго ранга.

Несвицкий кивнул. На совет так на совет. Для того, собственно, и прибыл на борт джамп-базы он, полковник Несвицкий, адъютант его превосходительства светлейшего князя Горчакова, генерал-фельдмаршала и наместника Его Императорского Величества на Бете Эридана.

Шагая длинным коридором, полковник удивился необычной легкости своих движений – постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не передвигаться неприлично большими скачками. Система искусственной гравитации была явно настроена не на параметры, определяемые уставом. Половина «же», а то и меньше… Между тем спутники шагали так, словно ослабленная гравитация была для них привычной.

Интересно, в чем причина?

2

Степь здесь мало заслуживала такого названия, скорее напоминала полупустыню. А то и попросту пустыню…

Местность по мере приближения к Эрладийскому нагорью повышалась, иссушенная жаркими лучами Беты Эридана, ручьи и родники исчезали, редкие реки текли лишь весной, а летом превращались в цепочки не соединявшихся между собой озер, постепенно высыхающих. И лишь вокруг тех озер, вдоль их влажных берегов, росли нормальные травы, и кустарники, и деревья.

Но чуть дальше, уже через сотню-другую шагов, начиналась пустыня. Не песчаная, а каменистая: поверхность – сплошная каменная крошка, и валяются на ней камни покрупнее – с кулак, с голову, и разбросаны кое-где валуны, остатки древних, почти до основания разрушившихся Эрладийских гор. Росло кое-что и там: перекрученные, ядовитыми шипами ощетинившиеся стебли, почти лишенные листвы, один от другого в нескольких метрах.

А еще – ядовитые испарения, время от времени вырывающиеся из трещин в скальных породах. И жесткое излучение с весьма необычным спектром: вроде ты жив-здоров, и волосы не выпадают, и кровь в порядке, но дети рождаются такие, что лучше б и не рождались…

Гиблая, в общем, местность.

Лет тридцать с лишним назад, вскоре после того, как прогнали кровопийц-эксплуататоров и повсеместно стирали с карты ненавистные народу названия, собрались было переименовать и Эрладу, и даже название придумали новое, правильное: Кразнара, да засомневались: называть в честь красного знамени революции места эти проклятые?! Так и остались предгорья и пустыня Эрладой…

…Десантировали их за час до рассвета, а подняли по тревоге вообще вскоре после полуночи, не позволив толком не выспаться. Многие досыпали в трюме десантного глайдера, на полу, в тесноте, вповалку, никаких удобств внутри железной коробки не имелось, даже откидные сидения демонтированы – лишь бы впихнуть побольше бойцов. Олегу еще повезло, устроился у самого борта, и лишь с одной стороны давили горячие тела товарищей.

Повезло-то повезло, но… Десантный глайдер – жестянка, по большому счету. Кое-какой броней прикрыта лишь кабина экипажа да еще двигательный отсек, а тоненькие борта трюма, в который загнали курсантов училища младкомсостава, прошьет даже очередь из самого захудалого пулемета, самыми обычными пулями… Тем, кто в центре, еще может повезти, а вот он, Олег… Ладно бы в руку или в ногу, а если в голову? Или в сердце? Получить геройское ранение можно, но чтобы насовсем… Обидно погибать, не повоевав, не убив ни одного имперского гада… И с девушками толком не целовавшись…

Поразмыслив, Олег натянул шлем, затем переместил вещмешок, служивший импровизированной подушкой, – положил так, чтобы получилась преграда между телом и тонким металлом борта. Запихал туда же сумку с противогазом, все-таки еще один лишний защитный слой на пути вражеской пули…

Запихал, сам понимая, каким идиотом выглядит, цифры ТТХ их заставляли учить так, чтобы от зубов отскакивало, и пробивную способность стрелкового оружия знал прекрасно… Но ведь недаром говорят, что лишняя соломинка ломает спину свиноруху?! Значит, и металлопластиковый корпус противогазного фильтра способен хоть немного, но изменить траекторию пули, а большего Олегу и не надо.

Добрались до точки высадки без приключений. Куда именно? А кто же им докладывал… Люк распахнулся, за ним – ночь. Команда: «Все наружу! С вещами и оружием!» Будущий младкомсостав выпрыгивал из глайдеров, строился по отделениям, повинуясь новым командам.

Выпрыгнул и Олег, встал в строй. Фары глайдеров погашены, ничего толком не разглядеть…

Где-то шел бой, далеко, в нескольких километрах. На горизонте небо раздирали огненные вспышки, доносился ослабленный расстоянием грохот.

Незнакомый командир прошелся перед строем – форма запыленная, голова перевязана, петлицы Олег не сумел рассмотреть во мраке. Долгих речей перевязанный не разводил:

– Товарищи курсанты! Командованием поставлена задача огромной важности! Враг рвется к Эрладийским рудникам. Его надо остановить. Здесь. Нам. Любой ценой. Пока мы живы, ни один имперский танк, ни один глайдер не должен пройти к Эрладе.

Обвел строй взглядом, хотя наверняка мог разглядеть лица только самых ближних к себе курсантов. Вроде бы хотел сказать что-то еще, но не сказал, махнул рукой и скомандовал другим тоном:

– Приступить к разгрузке! Командиры рот – ко мне за инструктажем.

Принимая из грузового люка и передавая дальше длинные тяжелые ящики, Олег недоумевал. Что же получается? Десять долгих месяцев их учили на командиров, и почти выучили, и вдруг – под танки! Нет, он понимает, что приказ есть приказ, и обсуждать его бессмысленно, но… Но ведь в должности командира взвода он, Олег, принес бы больше пользы…

Закончили разгрузку, тут и ротный вернулся, лицом мрачней тучи. Построил роту в колонну, повел куда-то в темноту. Четыре ящика из выгруженных понесли с собой. Всего четыре на девяносто человек. В ящиках, знал Олег, лежали «нюшки»… Отчего такое прозвище закрепилось за портативными излучательными комплексами для борьбы с наземными и низколетящими целями, неизвестно. Однако вот прикипело название, и официальную аббревиатуру никто не поминает… «Нюшка» – оружие простое, но эффективное. Жаль, что фактически одноразовое, даже сменные аккумуляторы в комплект не входят… Но если хорошенько замаскировать огневую точку, то с нескольких сотен метров любую бронемашину «нюшка» превратит в кусок мертвого металла, со спекшейся электроникой и хорошенько поджаренным экипажем. Если сильно повезет, и противник замешкается, не сразу накроет расчет ответным ударом, то можно успеть превратить в металлолом еще один танк или бронеглайдер…

Четыре «нюшки» – для восьми человек. А остальные? Будут палить из личного стрелкового в надвигающуюся железную смерть? Это ведь только героический солдат Владлен Октябрёв в бесконечном мультсериале о своих похождениях умудряется угодить из подствольника то в воздухозаборник пикирующего на него штурмовика, а то и прямиком в дуло танковой пушки, подрывая в ней готовый к выстрелу снаряд… В реальной жизни на такое рассчитывать глупо.

Понимал это не один лишь Олег. Потому что в затылок послышался хриплый сдавленый шепот:

– На убой ведут, парни. Даже ведь УОКов нет… Камнями в танки кидать будем? Имперцы тут пройдут, нас не заметив, лишь потом глянут: что там к гусеницам прилипло?

Олег не сразу, но понял, кому принадлежал шепот: Позар-рыжий, из второго взвода, у них там два Позара, вот и различают по мастям: рыжий да черный…

Рыжий продолжал бубнить о полной бессмысленности предстоящей гибели, и Олег собрался было заткнуть паникера, но кто-то успел раньше:

– Смолкни, сука! Не хорони до срока!

Позар обиженно замолчал. Шагали молча и недолго, с полчаса где-то. Остановились, новая команда: разойтись, перекурить, оправиться. Перекурили, старательно пряча огоньки папирос кто в ладонях, кто под полой. Оправились, кому приспичило. Посидели на вещмешках – жесткие, с острыми сколами камни больно впивались в тело даже сквозь форму. Перекурили еще… Помалу начал донимать холод, Олег удивился: он-то считал, что Эрлада – место куда как жаркое… Кто-то высказал то же самое удивление вслух, другой голос пояснил: тут всегда так, днем жара дикая, ночью холодрыга, оттого-то и камни трескаются, на куски рассыпаются… Подожди, часа через три после рассвета так припечет, что холодок этот ночной за счастье вспоминать будешь. Рыжий встрял снова: а дадут ли нам дожить до жары-то? Ох как сомнительно…

Тут уж Олег, успевший всё хорошенько обдумать, его оборвал: хватит панику сеять! Не дурней же тебя командование? Ясней ясного, что танки до нас не доедут, разве что один или два через передовые рубежи прорвутся. Ну и поджарим имперцев из «нюшек», молодым командирам боевой опыт не помешает.

Рыжий паникер хотел что-то возразить, но тут Жега-взводный подошел, и разговоры стихли. Поднял своих, провел чуть левее, – вот, дескать, наша позиция. Окопаться и приготовиться к обороне.

Оставался бы у них комвзвода по-прежнему старшина Умзар, как в первые месяцы обучения, – уж точно бы такую глупость не сморозил. Бывалый был мужичок, в гражданскую повоевавший. Но как новая война началась, всех старых взводных из училища тут же забрали, взамен назначили из своих же курсантов: практикуйтесь, дескать, товарищи будущие командиры.

А Жега, конечно, из успевающих курсантов был, но…

Окопайтесь… Ну-ну… Потыкали для вида саперными лопатками в камень – приказ есть приказ. Да только тут самый захудалый окопчик долбить полгода придется, если, конечно, без взрывчатки или лазерного бура.

Жега и сам сообразил, что промашка вышла, призадумался и новый приказ выдал: валуны используйте, да бруствера выкладывайте из камней, тех, что поменьше.

Стали использовать и выкладывать… Но валунов на всех не хватало, да и камни не больно густо тут рассыпаны оказались, хилые бруствера получались, даже не спрятаться толком, не то что огонь вести.

А Олег к взводному, по всей форме, негромко так:

– Разрешите обратится, товарищ комвзвода? По личному делу?

И в сторону кивнул, и лицо серьезное изобразил: мол, личное дело-то, да не совсем…

Отошли. Олег резину тянуть не стал: так мол и так, товарищ Жегвар, пособник врага среди у нас обнаружился, вернее, не совсем у нас, – во втором взводе. Панику сеет, людей смущает, вот-вот к дезертирству подбивать начнет. Или сам, один в ночь смоется, ищи его потом всем училищем, пустыню на жаре прочесывай.

Жега лицом помрачнел, ушел куда-то. К ротному начальству, надо понимать. И вскоре вестовой прибежал, за Олегом: курсант Ракитин, бегом до комроты!

Рассветало…

У большой скалы несколько человек собрались. Сам ротный, и Жега, и Стален, второго взвода командир. Курсантов трое – из тех, что речи рыжего слышали. И Позар тут же – без оружия стоял, без шлема, без ремня…

Комроты подошедшему Олегу планшетку в руки сунул, да бумаги лист, да ручку: пиши, секретарем будешь.

Олег не понял: каким секретарем? Ротный прошипел: трибунала, мать твою! И голос злобный-злобный…

Ну дела… Олег-то думал, что Позара под арест, да на гауптвахту, а потом рядовым на фронт, не нужен нам комсостав с такими-то мыслями… Как бы не так. Ротный пару вопросов свидетелям задал, к рыжему повернулся: чем оправдаешься?

Тот оправдываться не стал. На Олега уставился, одно твердит: сука, сука, сука… Голос бабий стал какой-то, чуть не рыдающий.

А ротный уже Жегу и Сталена в сторону тянет, совещаться. И тут же обратно вернулись. Комроты приговор огласил, быстро так, Олег записывать не успевал, какие-то обрывки фраз только на листок попадали: «по законам военного времени…», «решили единогласно…», «привести в исполнение немедленно…»

Олег не сразу понял, что пишет. Думал, ослышался.

Расстрел??!!

За слова, по глупости сказанные?!

А ротный уже на Олега показывает, скрежещет:

– Ты изменника выявил, тебе и точку ставить!

Час от часу не легче… Может, пугает ротный Позара? Чтоб на всю жизнь проникся, каково языком трепать?

Рыжий дожидаться и проверять: так оно, или нет, – не стал. Только что стоял обмякший, словно сонный, и вдруг закатал ближнему курсанту кулачищем между глаз. Да как побежит!

Ба-бах! – рявкнул пистолет ротного.

Позара вперед швырнуло, рухнул, лежит, не шевелится… Кровь по камням разползаться начала…

А Олег смотрел и поверить не мог, что всё наяву, взаправду. Казалось, задремал все-таки в глайдере, разморило, и вот-вот проснется от команды «Все наружу! С вещами и оружием!»