Kitabı oku: «Мыслин. Тайны программиста»

Аннотация: Программист Эдуард Горяев страдает раздвоением личности. Его вторая личность – чёрный кот. Недавно Эдуард совершил преступление. С помощью устройства управления мыслями он завладел разумом 4-х президентов, похитил их и загрузил в память своих жертв игру-симуляцию. Программиста поймали и поместили в психиатрическую клинику на принудительное лечение.

Лечащий врач Эдуарда Горяева, психиатр Артём Павлович, хочет узнать причину появления чёрного кота в голове своего пациента. Он обращается к создателям нейронного электрода Мыслин и просит их внедрить устройство в голову Эдуарда.

Глава 1. Две личности

– Эдуард?

Мужчина-психиатр с густыми и почти выцветшими бровями внимательно наблюдал за пациентом, сидя за небольшим столом в маленькой комнатушке. Сквозь маленькое зарешёченное окошко сюда едва проникал свет.

– Эдик? – ласково, по-отечески повторил врач своё обращение. – Вы меня слышите?

Пациент нехотя оторвал дикий взгляд голубых глаз от окна, из которого любовался воздушным танцем двух бабочек, и недовольно, исподлобья, посмотрел на собеседника:

– М-я-я-я-я?

Психиатр улыбнулся и кивнул:

– Да-да, Вы! Скажите, как давно в вашей голове живёт Кот?

– М-я-я-я-я?

В безумных глазах пациента читалось вопросительное выражение, а сам он смешно морщил крупный нос, будто принюхиваясь к собеседнику.

– Давно ли вы чувствуете себя котом? – терпеливо и настойчиво повторил врач.

– Я себя не чувствую котом. Я и есть кот. С самого рождения. – отрезал пациент. – Вон, бобёр не даст соврать!

– Угу, понятно, – отчеканил врач. – А кто такой бобёр?

– Бобёр – мой сосед по голове, – сообщил Эдуард психиатру. – Правда, сейчас он стал неразговорчивым и сонным. А вот раньше, перед Новым Годом – трещал без умолку. Всё рассказывал мне о каком-то гениальном изобретении и грозился, что сделает меня в нём самым главным. Чудак!

Водянисто-голубые глаза Эдуарда в упор смотрели на психиатра. Необычный пациент надеялся услышать от него похвалу за правильный и быстрый ответ.

– Хорошо. Очень хорошо, – спокойно ответил врач и принялся что-то быстро строчить в медицинской карте, лежавшей перед ним на столе.

Входная дверь комнатушки громко заскрипела, заставив обоих мужчин посмотреть в свою сторону. В низеньком дверном проёме стоял широкоплечий мужчина.

– Гордей! – радостно воскликнул психиатр. – Наконец-то! Я уже тебя заждался!

– Привет, Артём Палыч, – по-дружески обратился к психиатру нейрохирург Гордей Титов и крепко сжал протянутую для приветствия руку.

Пациент внимательно разглядывал вошедшего в кабинет мужчину. Нейрохирург, заметив его пристальный взгляд, приветливо улыбнулся:

– Здравствуй, Эдик! Как дела? Слышал, вы вдвоём обсуждали что-то интересное?

– Да, – поспешил ответить вместо пациента психиатр. – Эдуард рассказал мне о дне рождения кота в своей голове. Затем он предупредительно откашлялся и сделал многозначительный кивок в сторону двери, которая всё ещё была распахнута:

– Пойдём, Гордей – поговорим там.

Мужчины вышли из помещения в длинный коридор и зашагали по нему в сторону лестницы.

– Понимаешь, Гордей – торопливо начал объяснять психиатр. – Я позвал тебя за помощью. Дело всё в том, что Эдуард страдает раздвоением личности.

Гордей Титов невесело усмехнулся в ответ:

– Да, я в курсе. Вся наша страна… – нейрохирург осёкся и быстро поправил самого себя – Да что там страна – весь мир уже об этом знает. После дикой выходки Эдика с похищением президентов…

– Да-да, это всё понятно, – поспешно перебил коллегу психиатр, – но… Вот в чём проблема. Раньше, когда Эдуард работал с вами в лаборатории Апрелевки, когда помогал разрабатывать Мыслин и следил за работой нейронного электрода в головах носителей – в его голове была главной личность человека. Но, судя по всему, в его мозге в тот момент существовала вторая, непонятно откуда взявшаяся сущность.

– Чёрный кот? – спросил психиатра Гордей Титов.

– Да, он, – утвердительно кивнул собеседник. – Этот кот находился в тени человеческой личности всё то время, пока Эдуард держал похищенных президентов в пещере под водой. Но потом аферу программиста раскрыли и Эдик испытал сильный стресс. Поэтому «кот» стал дежурным по его голове.

– Ты хочешь сказать, – уточнил нейрохирург, – что несколько минут назад ты беседовал в кабинете не с самим Эдуардом, а с котом?

– Точно! – подтвердил психиатр. – А человеческая сущность этого несчастного человека, наоборот, ушла в глубину сознания. Но и это – ещё не самое любопытное! «Кот» с человеческим лицом только что раскрыл мне одну из своих тайн!

– Какую же? – полюбопытствовал нейрохирург.

– Всё это время он считал человеческую сущность Эдуарда бобром и даже умудрялся с ним разговаривать.

– Ого! – воскликнул Гордей Титов. – Почему же такое могло произойти с Эдиком?

– Ну-у-у… – загадочно протянул психиатр. – Здесь можно только строить догадки.

– Подожди-ка – стал вслух размышлять Гордей Титов. – Кот и бобёр…. Бобёр и кот… Именно эти персонажи были главными в той игре-симуляции, которую Эдик создал, а затем внедрил через Мыслин в президентские головы…

Нейрохирург ошарашено посмотрел на психиатра, осенённый догадкой:

– Получается, Эдик знал, что в его голове живёт «кот», считающий его самого бобром?

Психиатр в ответ пожал плечами.

– Более того, – продолжал свой монолог Гордей Титов. – Он перенёс обе своих личности в сюжет игры-симуляции… Кот, который всё это время был на вторых ролях в голове Эдика, стал главным на Зеркальной Планете. Бобёр же занял роль второстепенную – советника…

Психиатр ухмыльнулся:

– Сюжет этой игры оказался пророческим и для самого Эдика. Сейчас в его собственной головёшке «кот» – главный, а «бобёр» – где-то сзади! Теперь, я надеюсь, ты представляешь весь масштаб тайн, хранящихся в мозге сумасшедшего программиста?

– Да уж… – ответил нейрохирург.

– И нам с тобой ни за что их не разгадать без нейронного электрода! – недвусмысленно намекнул психиатр на свою идею. – Нам нужен Мыслин, Гордей!

– Ты шутишь?! – вспыхнул праведным гневом нейрохирург. – Артём, неужели ты позвал меня только для того, чтобы поговорить о Мыслине для слетевшего с катушек программиста?

В глазах психиатра читался утвердительный ответ.

– Нет! Нет! Нет! И ещё тысячу раз – нет! – воспротивился Гордей Титов. – Мне с головой хватило истории с президентами! До сих пор не могу расхлебать всю ту кашу, которую мы заварили вместе с Мирославой год назад.

– Кстати, где она? – тут же поинтересовался психиатр.

– Кто, каша? – грустно пошутил нейрохирург

– Мирослава, конечно, – фыркнул психиатр.

Гордей Титов отвернулся от собеседника и процедил:

– Не знаю…

– Ну, ладно, – не стал продолжать больную тему Артём Павлович. – Ты сам как? После той ужасной истории? Сильно по шапке получил от руководства клиники?

– Сильно! – недовольно буркнул Гордей. – Нет, в клинике меня оставили работать. Но, подозреваю, что это всё – неспроста. Спецслужбам стран, пострадавших от наших манипуляций с головами президентов, очень уж нужен нейронный электрод для управления чужими мыслями. Мирослава забрала все наработки по устройству с собой и бесследно исчезла… А я превратился в единственное связующее звено между спецслужбами и ней. Поэтому меня и не трогают. Пока.

– Но ты ведь не знаешь, где Мирослава?! – воскликнул психиатр. – Или знаешь?

Гордей Титов снова отвёл взгляд в сторону и его коллега-психиатр понял, что это значит. С Мирославой он всё-таки поддерживает связь. Вероятно, тайком – скрываясь и шифруясь. Но общение между ними есть.

– Вот что, Гордей, – быстро затараторил психиатр. – Выслушай внимательно моё предложение и подумай, прежде, чем дать ответ. Я хочу, чтобы ваша чудесная команда снова собралась вместе. Здесь. В моей клинике. Вы должны помочь мне с разгадкой причины раздвоения личности Эдуарда Горяева! Со своей стороны гарантирую прекрасные условия для работы и полную анонимность. Никто… Слышишь? Никто не узнает, что вы снова пустили в ход свой нейронный электрод.

– Зачем тебе это нужно, Артём? – пожал плечами нейрохирург. – Я не понимаю.

Психиатр улыбнулся:

– Нет, Гордей. Ты, как врач, должен очень хорошо меня понимать. Механизм любой болезни с чего-то начинается. Тебе ведь интересно, почему у людей случаются онкологические болезни? Я знаю, что ты много работаешь над разгадкой истоков рака. В сфере психиатрии тоже есть свои тайны и загадки. Человеческий мозг вообще – самый малоизученный орган. Мы, врачи, можем только догадываться о том, почему сознание одной цельной личности вдруг раздваивается, делится на три, четыре, пять сущностей, а в некоторых случаях – вообще перестаёт взаимодействовать с разумом, превращаясь в поток шизофренического бреда. Ваш Мыслин может кардинально поменять ситуацию в отрасли психиатрии. Он раскроет загадку многих явлений, происходящих в человеческой голове. Вполне вероятно, что результаты исследований помогут нам разработать меры профилактики против большого количества психических болезней!

Психиатр умоляюще смотрел на коллегу-нейрохирурга:

– Ну же, Гордей! Соглашайся! Давай вместе узнаем тайну двойственной личности Эдуарда!

И Гордей Титов уступил:

– Ладно. Я поговорю с Мирой.

***

– Знакомьтесь, – произнёс Гордей, встав между психиатром и рыжеволосой женщиной. – Это – Артём Павлович, мой студенческий товарищ, – показал рукой нейрохирург на врача в белом халате.

– А это – та самая Мирослава, которая уже стала мировой легендой и сумела попасть в историю без проведения войны – шутливым тоном продолжил Гордей, подмигнув своему коллеге-психиатру и одновременно сделав кивок в сторону бывшей соратницы по лаборатории.

Мирослава протянула психиатру тонкую руку, и он крепко сжал её, растянув губы в приветственной улыбке:

– Наслышан о вашей деятельности. И очень рад знакомству!

Вслед за этим взгляд психиатра переместился куда-то за спину новой знакомой. Она заметила это и, резко повернувшись к спрятавшемуся за её спиной мужчине, поспешила представить и его:

– Тарас. Тарас Кулян. Четвёртый сотрудник нашей тайной лаборатории. Он тоже принимал участие в разработке экспериментальной программы с нейронным электродом «Мыслин».

Психиатр сжал мощную ладонь Тараса Куляна и радостно потряс его жилистую руку:

– Очень рад! Вы ведь бывший военный, правильно?

– Да, – скромно кивнул Тарас ему в ответ, смущённо переминаясь с одной искусственной ноги на другую.

Врач-психиатр сложил вместе ладони и нетерпеливо потёр их:

–Что ж, ребята, давайте сразу перейдём к делу. Надеюсь, мой коллега Гордей ещё не успел растрепать причину нашей с вами встречи? – нарочито серьёзным голосом уточнил он у Мирославы.

– Успел, – ответила она. – В общих чертах. Но хотелось бы узнать детали.

– А детали таковы, – тут же начал рассказывать психиатр. – Я хочу узнать причину появления «чёрного кота» в голове вашего бывшего соратника по лаборатории – Эдуарда Горяева. Подозреваю, что этот «кот» – всего лишь травмирующая реакция на какое-то сильное эмоциональное потрясение, с которым столкнулся Эдик. Что именно произошло с моим пациентом – пока остаётся тайной, покрытой мраком. Развеять этот мрак может только устройство для управления мыслями. В голову Эдуарда Горяева нужно внедрить нейронный электрод Мыслин. Он сможет раскрыть все тайны человека с котом в голове!

Мирослава внимательно слушала психиатра, а на её лице запечатлелось спокойное выражение.

– Насколько я понял, – продолжил психиатр, – ваше изобретение может распознавать и расшифровывать мысли, хранящиеся в человеческой памяти?

Мирослава возразила ему, покачав головой:

– Не только. Мыслин – это универсальный нейронный электрод. В нём есть мыслерадар, который улавливает мысли, копошащиеся в человеческой голове. Ещё в Мыслин встроен Мыслесчитыватель с Мыслерасшифровщиком. Также устройство распознаёт информацию, поступающую в зрительные и слуховые центры.

– Кхм, понятно, – сказал психиатр. – Я думаю, что у программиста Эдуарда Горяева самым интересным является центр памяти. Там хранятся все тайны…

– Точнее – отдел воспоминаний в центре памяти, – поправила его Мирослава. – Да, вы правы, Артём Павлович. У Эдика действительно очень интересный клинический случай.

– Так вы согласны сотрудничать со мной? – поспешно уточнил у женщины психиатр.

Мирослава неуверенно протянула:

– В общем-то… Д-д-да. Н-н-но… Я даже представить боюсь, что нас ожидает в голове Эдика. Наверняка его воспоминания переплетены и запутаны так, что распутать их будет крайне непросто…

Психиатр улыбнулся:

– Не думаю, что это будет сложнее, чем разгадать тайну отключения центров мышления у президентов! От меня вы получите гарантии безопасности. Я уже говорил Гордею, теперь скажу и вам – о вашем пребывании в клинике психиатрии никто не узнает.

Врач вопросительно смотрел на Мирославу, ожидая от неё решения. Женщина неуверенно оглянулась на военного и нейрохирурга, ища у них поддержки и одобрения. Тарас и Гордей одновременно пожали плечами:

– Решать тебе, Мира, – сказал ей нейрохирург.

– Да, – поддержал его безногий военный. – Мы с Гордеем примем любое твоё решение.

Мирослава вновь повернула голову в сторону психиатра:

– Когда можно начинать внедрение Мыслина Эдику?

Врач победно улыбнулся ей:

– Да хоть сегодня! Только разрешите дать вам небольшой совет?

– Я слушаю, – сухо произнесла Мирослава.

– Обратите особое внимание на игру-симуляцию, созданную Эдуардом.

– Зачем? – вмешался в разговор нейрохирург Гордей Титов, в недоумении уставившись на своего коллегу-психиатра.

– Понимаете, – стал пояснять Артём Павлович, – поступки людей с психическими отклонениями кажутся нелогичными только на первый взгляд. Если проникнуть глубже, в недра сознания таких личностей – эту самую логику можно отыскать. Мы с тобой, Гордей, уже выяснили, что главные герои симуляции – кот и бобёр, оказались двумя сущностями самого Эдуарда. Я уверен, что программист создавал каждую часть своей игры не просто так! Пролив Синего Кита, Электорат, Плазмозавр и другие этапы квеста, загруженного Эдиком в головы президентам, были придуманы под влиянием конкретных событий, которые стали травмирующими или значимыми для психики моего пациента.

– Думаю, копаясь в памяти Эдика, мы сможем понять – что это были за события, – подвела итог разговора Мирослава.

– Рад, что мы друг друга услышали, – прощаясь, сказал психиатр.

Глава 2. Симуляция или жизнь?

– Бобёр!!! Бобё-ё-ёррр!!! Не смей засыпать! Слышишь! Мы же с тобой – лучшие друзья! Бобёрчик… Бобрик… Бобруня… Ну пожалуйста, не спи! – не переставая, сетовал мурчащий голос. – Помни о том, что я – это ты! Если ты заснёшь – твои друзья с Земли меня уничтожат! А значит – придётся умереть и тебе! Бобёр… Боббб… Бо-о-о… Б… Бххх…

– Он спит, – сообщил Мирославе нейрохирург Гордей Титов, ослабляя крепкую хватку, которой держал сопротивляющегося программиста. – Можно начинать.

Расслабленное тело введённого в наркоз программиста Эдуарда Горяева распласталось на хирургическом столе. Вокруг него сгрудились трое мужчин и одна женщина.

– Да, начинаем, – стальным голосом произнесла Мирослава, облачённая в белый медицинский халат. Её пальцы и кисти прятались в припудренных тальком латексных перчатках, а лицо закрывала маска. Рыжие волосы покрывала лёгкая шапочка из спабонда. В такой же экипировке были и остальные участники предстоящей операции.

– Артём Павлович, Тарас – вы готовы? – спросила женщина.

Мужчины молча кивнули.

Мирослава взяла в руки колбу, наполненную прозрачной жидкостью, в которой плавала тонкая нейронная нить:

– Гордей, готовь иглу для электрода – скомандовала она нейрохирургу

***

Спустя пару часов новоиспечённые хирурги сгрудились около компьютерного экрана. Монитор показывал мозг программиста во всей красе.

– Смотрите, какие необычные нейронные цепочки у Эдика! – воскликнул нейрохирург.

– Да, – поддержала разговор Мирослава. – Они же двойные!

Между отделами мозга в голове программиста простиралась густая паутина толстых нейронных цепочек. Они напоминали 2 лабиринта с многочисленными ходами и закоулками. Эти «лабиринты» шли строго параллельно друг другу и в некоторых своих участках объединялись поперечными одинарными звеньями.

– Видимо, мысли самого программиста летали по одному из лабиринтов нейронных цепей – предположил психиатр. – А второй лабиринт использовал для своих мыслей воображаемый кот.

Военный Тарас Кулян рассмеялся:

– Не знал, что коты могут мыслить.

– Наш «кот» – не совсем обычный, – пояснил нейрохирург. – Он рождён не от кошки. Он – плод человеческого воображения, испорченного, вероятно, людьми.

– В точку попал, Гордей – тут же похвалила его Мирослава. – История, произошедшая с Эдиком, точно не обошлась без людей. Подозреваю, что «кот» в его сознании появился как раз потому, что люди вели себя с ним, как нелюди.

– Скорее бы узнать, кто и почему превратил цельную личность в раздвоенную… – нетерпеливо вздохнул психиатр.

– Да, Артём Павлович, да, – кивнула Мирослава. – Уже переключаюсь на центр памяти и воспоминаний.

***

Центр памяти программиста Эдуарда Горяева был заполнен разноцветным ворохом воспоминаний, сплетённых в клубки. Они делились на две группы и располагались обособленно друг от друга, разделяясь пунктирной линией фиолетового цвета. Эта линия пересекала отдел памяти поперёк. В одной из групп каждый клубок обрамлялся радужным ареалом.

– Воспоминания Эдуарда Горяева разделены на две категории – произнесла Мирослава. – Думаю, воображаемому коту принадлежат вот эти, – ткнула она пальцем в монитор и уточнила: – с радужной окантовкой. Ну-с, посмотрим, самые последние.

Женщина провела рукой по рыжей голове, приглаживая отдельные, выбившиеся из общей причёски волосинки, и выбрала из верхнего ряда крайний разноцветный клубок мыслей-воспоминаний, став распутывать его и одновременно направлять цветные нити в Мыслерасшифровщик. Рядом с ней за столом расположился нейрохирург, готовый записывать расшифрованные воспоминания Эдуарда.

– Бобрик… Бобруня… Ну пожалуйста, не спи! Помни о том, что я – это ты! Если ты заснёшь – твои друзья с Земли меня уничтожат! А значит – придётся умереть и тебе! Бобёр… Боббб… Бо-о-о… Б… Бххх…

Мирослава улыбнулась, прочитав последнее кошачье воспоминание:

– Надо же! «Кот» в голове уговаривал Эдуарда не засыпать! Вот дурачок! Наверное, он не знает, что медицинский наркоз не смогут победить никакие уговоры!

Дальше нейронный электрод расшифровал воспоминания «кота» о беседах с психиатром, разговоры с полицейскими после поимки и, наконец, Мирослава подобралась к последней мысли в выбранном ею клубке. Её цвет был тёмно-фиолетовым, с налётом черноты:

– Пропусти меня вперёд, бобёр! Сейчас же! Я им покажу, как моих друзей обижать! Я – кот! Меня не посадят! Нет у людишек таких законов, чтобы котов сажать!

Психиатр, наблюдавший за расшифровкой мыслей своего пациента, тут же прокомментировал услышанную информацию:

– Вот! Я был прав! «Кот» – это защитник хрупкой психики программиста. Вот он, тот самый момент, когда «кот» вырвался вперёд! Он хотел спасти своего соседа по голове – бобра! Ну и хитрец!

Мирослава, между тем, уже приступила к расшифровке второго клубка, хранящего в себе воспоминания «кота».

– Понимаешь, бобёр – мурчал кот. – Игра подходит к концу. Тебе в любом случае придётся самостоятельно решить, что делать дальше. Симуляция в головах президентов, конечно, хороша! Но она совершенно нарушила их мышление! Её придётся удалить! И лучше, если ты сделаешь это раньше, чем твои коллеги из лаборатории в Апрелевке!

Мыслерасшифровщик непрерывно принимал мысли, которые в него отправляла из общего клубка воспоминаний Мирослава. Прибор попискивал, открывая сидящим перед монитором людям значение очередного воспоминания «кота», живущего в больном воображении программиста Эдуарда Горяева.

– Помнишь, бобёр? – разливался по кабинету мурчащий голос. – Помнишь, как ты спрашивал меня об очищающем огне? Огонь, пройдя сквозь который, любой человек или становится другим, или превращается в кучку пепла? Я тогда сказал тебе, что вблизи Северного Полюса есть такой огонь. Его зовут Плазмозавром! Тебе понравилась моя подсказка, верно? Ты даже сделал Плазмозавра последним испытанием для президентов! Совсем скоро они пройдут через этот огонь. Чтобы сгореть дотла и вернуться на Землю! Последнее испытание, бобёр! Тебе уже нужно подумать о том, что после этого игру придётся удалить. Иначе – тебя рассекретят и посадят! Слышишь, бобёр?

Нейрохирург Гордей Титов аккуратно фиксировал расшифрованные воспоминания и тихо бубнел:

– Получается, вторая личность Эдуарда – большая любительница раздавать советы. Думаю, это качество соседа по голове нашему программисту совсем не нравилось и даже досаждало! Поэтому в симуляции он сделал советником себя самого.

– Согласна, – поддержала его Мирослава.

Военный Тарас Кулян, который до этого момента молчаливо наблюдал за расшифровкой воспоминаний из головы Эдуарда, вдруг произнёс:

– Послушайте, ребята. Если кот общается с бобром… Ну, то есть с Эдиком… То сам Эдик ему должен был что-то отвечать… Почему Мыслерасшифровщик не даёт этой информации нам?

– Вероятно, потому, – пожал плечами психиатр, – что она хранится в параллельном отсеке центра памяти. Воспоминания человеческой сущности Эдуарда Горяева находятся за вот этой пунктирной нитью фиолетового цвета, – показал он на компьютерный экран.

– Я думаю, нам нужно вести расшифровку параллельно – предложил военный. – Мы должны понимать, что отвечал программист своей второй сущности. Мне вот, например, уже интересно – для чего Эдику нужно было знать об очищающем огне? Что послужило появлению такой мысли?

Мирослава кивнула:

– Хорошо. Перемещаюсь за фиолетовую линию. И начинаю расшифровку крайнего клубка с воспоминаниями Эдика.

Нейрохирург задумчиво почесал подбородок и произнёс:

– Подожди-ка, Мира. Меня смущает форма этой линии между воспоминаниями воображаемого кота и программиста. Ты видишь, она идёт пунктиром? Попробуй навести на неё курсор и нажать. Я думаю, что это облегчит нашу задачу.

Мирослава снова кивнула головой и последовала совету Гордея Титова.

Фиолетовая нить стала темнее, а когда владелица тайной лаборатории нажала на неё – рассыпалась на миллиарды фиолетовых пылинок. Они заволокли отдел памяти программиста густым туманом, который закрыл собой всё пространство хранилища с воспоминаниями. Когда пылинки осели, а туман рассеялся – на компьютерном экране появилась совершенно иная картина. В центре памяти программиста больше не было разноцветных клубков. Они превратились во множество тонких нитей, из которых формировались изящные полукружья. Нити, хранящие в своей толще мысли программиста и его второй сущности – кота, объединились в пары и своими концами сплелись в одинарные узелки. Хранилище воспоминаний было усеяно множеством разномастных кругов из скрученных ниточек-мыслей. Они наслаивались друг на друга, формировали столбцы и новые ряды, создавая на ограниченном пространстве роскошную радужную абстракцию.

– Я же говорил! – радостно воскликнул нейрохирург. – Задача упрощается!

Мирослава покачала головой:

– А, по-моему – всё только усложнилось! Воспоминания в клубках были строго упорядочены! А здесь-то что? Сплошные цветные круги, хаотично разбросанные по центру памяти!

– Нет же, Мира! – нетерпеливо вскрикнул нейрохирург. – Смотри! В каждом круге – две нити, связанные одиночными узелками друг с другом! Понимаешь теперь?

Мирослава озадаченно пожала плечами:

– Нет.

Нейрохирург стал разъяснять ей свою версию:

– Каждый круг в отделе памяти и воспоминаний – это диалог между котом и бобром! То есть – между воображаемым котом в голове программиста и самим программистом.

– Ты думаешь? – Мирослава смотрела на коллегу с недоверием.

– Проверь! – подзадорил её нейрохирург.

Мирослава обратила взгляд на компьютерный экран и выбрала самый первый круг в верхнем левом ряду, составленный из голубой и пурпурной ниточек. Команда «Отправить в Мыслерасшифровщик» уничтожила этот круг. Он превратился в пару тонких нитей, которые одна за другой проникли в отдел расшифровки нейронного электрода Мыслин и стали превращаться в буквы, а затем и в слова:

– Кот? Ты не спишь? – зазвучал в комнате узнаваемый голос программиста Эдуарда Горяева.

– Мур-р-р-рнет!

– Скажи-ка мне, кот. Нравятся ли тебе люди?

– Ф-ф-фу-у-у, люди! – пренебрежительно замурчал второй житель головы программиста. – Терпеть их не могу!

Диалог оборвался и Мирослава хотела было выбирать другой круг с воспоминаниями, как вдруг он сам встал на ребро и резво вкатился в Мыслерасшифровщик.

– Ух ты! – не сдержала эмоций женщина, обращаясь к нейрохирургу, психиатру и военному. – Вы только посмотрите! Похоже, нам действительно теперь ничего делать не нужно! Только записывать разговоры этих двух личностей!

– И я людей не очень-то жалую – сообщил воображаемому коту программист. – Слишком уж много они мне принесли разочарований.

– Да, – согласился с ним кот. – Но благодаря никчёмным людишкам у тебя появился я.

– Точно, – улыбаясь, согласился со своим собеседником программист. – Ты, кот – мой самый надёжный друг. Я уверен, что ты меня не предашь. Ты же не люди.

– Мр-р-р-р – одобрительно замурчал кот, а программист продолжил:

– Я хочу спросить у тебя совета.

– Как у лучшего друга? – поинтересовался кот.

– Именно. Я тут кое-что придумал… Игру для людей… Не совсем обычную игру. Можно сказать – инопланетную игру. И назвал её «Безлюдимая Планета».