Kitabı oku: «Марс, Сириус и Лис», sayfa 2
«Она врет», – пронеслась мысль в голове.
Лакей бесшумно и незаметно подлил в стакан еще вина. Хотя это скорее было похоже на разновидность глинтвейна, слегка разогретого, с привкусом неизвестных мне специй. И горький, и сладкий одновременно.
Лана спряталась за бокалом вина, сделав глоток и не сводя с меня своих почти черных глаз. «Она точно врет». Но зачем ей это? Не думаю, что Сириус стал бы называть отъезд из дома «разногласиями с семьей». Он ни разу не написал почти за целый год – что он мог писать про меня в своем дневнике и почему леди Лана уже два раза упомянула о нем и о том, что мне нужно его прочитать?
– Вам не понравилось наше медовое вино?
– В столице обычно варят что-то подобное на зимние праздники – не очень понимаю, как пить его летом, в такую теплую ночь.
– Тогда я вас научу. Предлагаю прогуляться в аллеях, на улице такая прекрасная погода.
Я согласился, и мы прошли по засыпанной мелкой гранитной крошкой тропинке в подобие лабиринта из изгородей и кустов. В центре, в окружении кленов, стоял массивный каменный стол. Слуги суетились, украшая свечами и подушками лавочки возле него. Фрукты и сладости на столе. Звездное небо. Леди Лана или готовилась заранее к моему возможному визиту, или была весьма искушена в подобных мероприятиях. Менее всего это было похоже на спонтанную прогулку по саду. Лакей развел костер в углублении стола, леди Лана вдруг щелкнула пальчиками в атласной перчатке, и все слуги, словно в завершении мрачного танца, удалились.
– Не стоило вам так утруждать себя ради моего визита.
– Стоило, конечно, тем более что мне очень хотелось бы склонить вас на свою сторону.
– Что же такое на вашей стороне, что есть необходимость на нее склонять?
Леди Лана взяла пару каких-то травинок из блюдечка на столе и кинула их в огонь. Искорки закружились и устремились столпом ввысь, в темноту. На мгновение пламя сверкнуло зеленым, а затем вернуло себе ярко-оранжевый цвет. Подлив мне еще теплого вина и придвинувшись почти вплотную, Лана заглянула в мои глаза.
– Я хочу найти его. Я уверена, что какая-то часть его блуждает где-то в лесах и вы сможете мне в этом помочь.
– Вы имеете в виду уговорить матушку подать заявление о возобновлении поисков? Для этого нужны какие-нибудь основания, а я, если честно, не вижу таковых. И собираюсь покинуть округ в ближайшие дни.
– Тогда предлагаю начать с того, что я уговорю вас остаться. В это воскресенье на площади будет небольшой ярмарочный городок – репетиция нашей главной летней ярмарки. И после него в поместье Риппонов традиционно праздничный прием. Если, например, лорд Арвус самолично пришлет вам приглашение, вы же согласитесь остаться?
– Я как раз рассчитывал уехать в воскресенье.
– Ну что за вздор! – Она положила руку мне на грудь, и желудь, лежащий во внутреннем кармане пиджака, словно издал какой-то писк.
Леди Лана продолжала лепетать что-то, расписывая летние прелести округа Кайсли, которые могли бы заставить меня передумать и остаться на пару недель. Я выпил еще медового вина, а потом еще и еще. И ближе к утру, когда небо начало светлеть, а я брел, спотыкаясь о каждую кочку, эта идея уже не казалась мне такой плохой. Я что-то пообещал ей, но боже, какое все-таки было прекрасное вино, нужно будет попросить рецепт и готовить себе такое каждые выходные, а вот обещание никак не возвращалось в мою голову. Ладно, вспомнится, когда проснусь.
Я споткнулся о камень в паре шагов от дома и, растянувшись лицом вниз, почувствовал, как что-то очень больно ударило в грудь. Вытащив желудь, я уставился на него в недоумении. За эти несколько часов обычный маленький желудь вырос до размеров очень крупной сливы. Никогда о таком раньше не слышал, возможно, так и должно быть… Я попытался вспомнить, как выглядели здешние желуди в моем детстве, но не смог.
Помимо удивительных метаморфоз желудя, мое положение было весьма незавидным, так что я просто засунул его в карман (сначала уронив и, шатаясь, подобрав) и решил, что с ним и с обещанием разберусь, когда просплюсь, а сейчас же нужно каким-то образом проникнуть в комнату, не разбудив при этом тетушку. Хух, как же давно такое было в последний раз? А самое главное, разве в итоге у нас Сириусом хоть раз получилось прокрасться в дом пьяными и незамеченными?
Из придорожных кустов выпрыгнула лиса и унеслась куда-то вдоль ограды. Великолепное было вино. Надо будет узнать рецепт.
Глава 2
Голова трещала. Перед глазами то собиралась в четкую картинку, то разбегалась кругами люстра, висевшая в комнате Сириуса. Я с трудом оторвал себя от подушки, даже пришлось придержать руками звенящую черепушку. Обрывками возникали воспоминания, картинки без контекста. Леди Лана, вино со специями, зеленое пламя, извилистая предрассветная тропинка, лисица с оленьими рожками прыгает в кусты. Или это почудилось?
При беглом осмотре ладоней обнаружилась пара ужасных кровавых ссадин. Падение точно не почудилось.
– Боги, больше никогда не буду пить горячее вино…
От звуков собственного голоса к горлу подступила тошнота.
Босые ноги в сочетании с брюками заставили скривиться в подобии улыбки. Спал в одежде. Я тихонько пошевелил пальцами, словно проверяя, не отнялись ли конечности, как вдруг от ужаса схватился за голову: «Где ботинки?! Неужели так пришел?!» Но приступ паники быстро отступил: один ботинок почти сразу нашелся под кроватью, а второй ждал за дверью комнаты.
Я раскопал в шкафу махровый халат и пижамные штаны Сириуса. Пробравшись на цыпочках в ванную, целую вечность отмокал под еле-еле теплой водой. В любой другой день я бы, скорее всего, сильно жаловался и ворчал на тему преимуществ больших городов перед деревенскими поселениями, хотя бы в плане наличия элементарных удобств – горячей воды, например. Но голова так гудела, что мне было все равно, просто хотелось тишины и молчания. В мыслях тоже.
Укутавшись в халат и спустившись на кухню, застал там Люсильду, готовящую завтрак. Я был встречен коронным осуждающим взглядом семейства Хартли: «А я говорила! Не нужно было туда ходить!»
– Утро доброе, милый. Как вчера все прошло? – нежно и весело спросила она вслух. В ней точно погибла великая актриса.
– Я помню только часть вечера. Но та, которую помню, была весьма недурна и с любопытными подробностями.
– Ох, уж в том, что было много любопытного, я и не сомневалась. Чего в итоге хотела леди Лана?
– Если коротко… Она думает, что зря остановили поиски.
Глоток чая с молоком словно пробудил во мне новую жизнь. Люсильда поставила на стол тарелки с яйцами и беконом, а сама уселась напротив. Какое-то время мы ели молча. Меня это вполне устраивало. Хотя еда и отдавала привкусом вчерашнего вина, но с каждым кусочком мне становилось легче. Я поднял глаза на тетушку и прямо-таки почувствовал, что она вот-вот взорвется. Она пилила кусочек бекона так, словно собиралась разрезать его вместе с тарелкой.
– Я вас вчера разбудил?
– Да что она там себе надумала вообще!
«Понеслась», – подумал я. Ну что ж, это уже не остановить. Главное – не усугублять. С прилившей к вискам кровью вернулась и тошнота.
– Как бы мы не остановили поиски?! Все, что могло быть, было сделано! И даже больше, и вполне должным образом. Она что, возомнила себя святой, чтобы можно было разбрасываться подобными заявлениями?! Что еще она наговорила? Что мы не любили Сириуса? Что только и рады были похоронить пустой гроб, чтобы это все закончилось?!
– Ничего такого она, конечно, не говорила, тетушка. Успокойтесь, прошу. Пока не погрязли в подобных ошибочных выводах.
– Тогда развей мои сомнения по поводу этой маленькой проходимки!
– Она считает, что Сириус, возможно, еще жив и ему может понадобиться помощь семьи, – произнес я вслух, и внутри словно что-то лопнуло.
Почему вчера, когда об этом говорила леди Лана, мне было все равно? Из-за вина? Или из-за того, что это говорил не я? Возможно, в этот момент у меня легонько затряслась челюсть или похмельный вид был совсем уж жалостливый. Тетушка выскочила из-за стола и обняла меня, хотя не думаю, что это было нужно, или уместно, или чем-то мне помогло…
– Не переживайте за меня. Я просто повторяю то, что рассказывала вчера леди Дэ Норт, хотя, если честно, не помню, какие доводы она приводила и почему именно так решила. Но, чтобы вы знали, я согласен с матушкой и с вами. Время пришло, и мы его похоронили. И неважно, что гроб пустой.
– Ох, мой милый, доедай и иди ложись обратно в постель. Вид у тебя совсем разбитый.
Я поднялся наверх. В комнате на письменном столе меня ждал блокнот. Я сам его туда положил полчаса назад, когда доставал халат Сириуса из шкафа. Небольшой, из черной кожи блокнот обнаружился в кармане. Так похоже на него. Не удивлюсь, если в итоге и кольцо найдется в подкладке какой-нибудь из дорожных сумок.
Я не сомневался, что найду его. У меня всегда получалось находить все, что Сириус терял и разбрасывал. Я улыбнулся и покрутил блокнот в руках, а затем сунул обратно в карман халата, так и не решившись его открыть. Хотя мне и не нужно было его открывать, чтобы понять, что это дневник.
Завалившись на кровать и уставившись в потолок, я думал о том, что там может быть написано. Не знаю, что пугало меня больше – наличие или отсутствие оправданий или объяснений его исчезновения. С этими мыслями я и задремал.
Весь оставшийся день тетушка донимала меня чрезмерной заботой, а после обеда пришли кузины Мари и Лиззи. Они с детства были шумными, и с годами это только усугубилось. Разбирать вещи в такой суете и гомоне не получалось, и, когда я совсем отчаялся, решил спуститься на кухню и предложить помощь там.
Кузины каждое воскресенье продавали на ярмарочных лотках свои лимонады и настойки, а по субботам в доме тетушки варили концентрат сиропов и оставляли на ночь. Как мне довольно скоро объяснили, плохой помощник – худший союзник, и имбирные коренья, которые я, конечно, нарезал «не так», были отобраны безвозвратно. Хотя меня и это вполне устроило. Сидеть, ничего не делая, и болтать о всякой ерунде мне тоже нравилось, пока Мари вдруг не выпалила:
– Я бы на твоем месте послушала тетушку – не ходила бы к этим Дэ Нортам.
Старшая из сестер придерживалась весьма радикальных взглядов, не стесняясь в их выражении. Пренебрежение к знати и древним родам появилось в ее речах, еще когда мы были подростками.
– И не смотри на меня так. Я даже знаю, что ты скажешь про все эти визиты вежливости и правила приличия, но это поместье… оно совсем другое. И уж точно никто бы там не расстроился, если бы ты проигнорировал приглашение.
– И отчего же оно другое? Ты, можно подумать, была в них во всех, чтобы так сравнивать.
– Я видела достаточно.
– Не ссорьтесь, а то сироп скиснет от ваших злобных лиц, – пожурила нас миротворец Лиззи, обладательница самых зеленых глаз из когда-либо виденных мною.
Она терпеть не могла, когда начинали ругаться в ее присутствии. В какой-то мере я ей даже сочувствовал – с такой-то сестрой, которая всегда найдет повод с кем-нибудь пособачиться.
– Люсильда любит тебя и никогда, конечно, такого не скажет, но я вот точно знаю, что она совсем не была рада, когда узнала, что ты приедешь.
– Мари, довольно! – Редко можно было увидеть Лиззи, так резко отвечающую сестре.
– Довольно или нет, но я вообще не понимаю, Марс, зачем ты приехал?
– За вещами.
Я заглянул Мари в глаза и словно увяз в темном болоте. Они затягивали, топя, обвиняя меня… Во лжи? Но я не лгал! Я правда приехал просто забрать фамильную реликвию.
– Тебе так сложно в такое поверить? – Мой голос прозвучал куда менее уверенно, чем мне бы того хотелось.
– Неужто?! Как-то неубедительно! Сириус приехал налегке. И, насколько я знаю, ничего, кроме этого злосчастного кольца, у него не было из ценностей, а кольцо ты, скорее всего, даже не найдешь. Ты и сам это прекрасно знаешь. Так зачем ты приехал? – уже практически кричала Мари.
– Мари! Что за тон?! – В кухню зашла Люсильда Тарльтон, и мы, словно двенадцатилетние дети, сразу выстроились по струнке от ее сердитого вида. – Я не желаю слышать подобных разговоров в своем доме, тем более на кухне, прямо при еде!
– Я пыталась ее утихомирить, но…
– Но вы обе знаете, что я права и что вся эта дешевая театральная постановка добра не принесет никому! – перебила сестру Мари.
Я решил не участвовать в их перепалке и молча улизнул наверх. Похмельная голова снова начала гудеть, снизу доносились крики, и, судя по паре всплывших имен, я был вскоре забыт и уже вытеснен какими-то давними семейными обидами. Так шумно и так контрастно по сравнению с чопорной родней по материнской линии. Хотя я почти не сомневался: при условии, что они прямо сейчас не устроят драку на кухонных ножах, к ужину наверняка уже помирятся. У матушки бы так никогда не получилось.
Но было что-то в словах Мари, что не давало мне покоя. Я без особого энтузиазма разворошил очередную коробку, а в ушах все стоял голос кузины: «Зачем? Зачем ты приехал?» И если первые пару раз он прозвучал ее нагловатым говором, то потом приобрел медленно-бархатный оттенок голоса леди Ланы. К горлу подступила тошнота. Это было даже не воспоминание – может, наваждение. Я наугад вытащил из коробки книжку и улегся на кровать.
Это был третий томик сказок сэра Алана Биргерстона – сказки и предания Срединных земель. Старинная, редкая книга – интересно, откуда у Сириуса такие ценности и почему она просто валялась в коробке с испорченными письменными принадлежностями? (Хотя на этот вопрос ответ мне и не был нужен.) Я пролистал картинки и заголовки: «Черные бабочки – предвестницы летних потопов», «Красные вепри, ждущие в чаще гнилые сердца», «Рогатые лисы», «Демоны Наследницы»… Я захлопнул томик. В комнату вошла Люсильда.
– Девочки ушли, Мари передавала тебе извинения и сказала, что завтра на ярмарке угостит самым вкусным лимонадом.
– Я… Я же не стеснил вас своим приездом? – спросил я.
– Ох, милый, что ты, не принимай слова этой дурехи близко к сердцу! Не язык, а помело. Я, конечно, была бы рада, если б вы с матушкой приехали, когда все бы разрешилось, ну или прояснилось. Бродить среди его вещей, не в силах чем-то помочь или что-то понять, – тяжелое испытание. Я для тебя такого не хотела. Так что предлагаю завтра открыть шкатулку и, если даже там нет кольца, отправить тебя вечером домой, а когда настанет время, вернешься, и тогда уже сделаем все как положено.
Я не нашелся, что на это ответить, и, выдавив из себя самый одобрительный взгляд, тихонько кивнул. Тетушку это вроде устроило, хотя она, скорее, как всегда, просто сделала вид. Но никто из нас не захотел продолжать этот разговор, и пару часов спустя, принеся ужин мне в комнату, она больше ничего мне не сказала.
Похмелье отступило лишь глубокой ночью. Не знаю, сколько времени я вертел в руках дневник, – так и не сумел объяснить себе, почему не смог его открыть. Максимум, на что я был способен, – это переложить его в свою дорожную сумку. В надежде, что новый день, или ярмарочная суета, или, может быть, встреча с леди Ланой придадут мне сил его прочитать. Пусть и на обратном пути домой.
* * *
Ранним воскресным утром выйти на ярмарку не получилось. Тетушка суетилась и наряжалась почти до полудня. На все мои причитания, что мы идем туда просто вскрыть шкатулку, я выслушал лекцию об абсолютном непонимании женской души и о важности нарядов. Я подозревал, что, возможно, дело крылось как раз в мистере Чопсли. В детстве мы постоянно ходили с тетушкой к ярмарочным лоткам. Не отрицаю, обычно по воскресеньям надевались лучшие наряды, но такой скрупулезной подготовки за ней я никогда не замечал. У меня возникло ощущение, что Люсильда собирается на званый прием к местному древнему лорду.
На маленькой и уютной центральной площади суетились люди, бегали дети, собралось очень много народу, откуда-то доносился запах сладких специй. Под палящим послеобеденным солнцем на небольшом возвышении из бочек трое ребят весело играли на скрипках какую-то энергичную мелодию. Ветерок приятно орошал брызгами из фонтана.
В толпе я заметил леди Лану Дэ Норт, и по вискам пробежал ледяной пот. Я не очень понял, что это было, – возможно, именно то, что называют похмельным стыдом? С одной стороны, меня тянуло подойти к ней, но какое-то глубинное чувство стучало в груди: «Спрячься». Словно заметив мою растерянность, Люсильда быстро провела нас через центральную линию ларьков и завернула в прилегающий к площади проулок. Здесь было не так многолюдно.
Мы вывернули около прилавка с бело-зеленым полосатым тентом. В обилии хвойных веток стояли бутылочки всех форм и размеров, кузины весело суетились. Завидев нас, Мари замахала руками и, подскочив, расцеловала меня в щеки – вчерашней перепалки как и не было вовсе. Они с Лиззи заставили меня перепробовать почти все их лимонады, а одну особенно невкусную бутылочку допить целиком. Мари косилась на меня, постоянно переспрашивая: «Почему не пьешь? Не нравится?» Уж очень мне не хотелось вести с ней неприятные беседы, и, допив бутылку залпом, я предложил тетушке дойти все-таки до мистера Чопсли.
Его прилавок был совсем недалеко, но за те несколько метров, пока мы к нему шли, с меня словно слетела черная тяжеленная накидка тоски. На душе полегчало, и даже вроде уличные краски стали как-то ярче. Не думаю, что это было связано с приближающейся разгадкой содержания шкатулки. Но других объяснений в голову не шло.
– Это вы правильно сделали, что ко мне ее принесли!
– Ох, мистер Чопсли, я сразу подумала, что подобные замки в нашем округе никому вскрыть не под силу, кроме вас!
– Она же пропавшему вашему племяннику принадлежала, да?
Мистер Чопсли хоть и обращался к тетушке, но смотрел, не отрываясь, мне прямо в глаза. Я даже на мгновение подумал, что, может, он какая-то наша дальняя родня? И откуда у всех взялась привычка сверлить меня взглядом?
– Она принадлежала моему брату, да, – не дожидаясь ответа тетушки, решил я влезть в разговор.
– Сириус, кажется, да? Не довелось мне, увы, пообщаться с ним, но, насколько Люсильда рассказывала, ему все книги да бумаги интереснее, мое же ремесло совсем другого толка, неинтересно ему было бы. А вы, молодой человек? Надолго ли к нам? Тоже овраги посмотреть?
– Мистер Чопсли! Да что со всеми такое!
Люсильда, видимо, окончательно возомнившая своим долгом беречь мой дух, сунула старичку шкатулку, наградив заодно сердитым взглядом.
Заболтав его повседневными заботами, больше к теме Сириуса мы не возвращались, и в какой-то момент я отошел от них чуть в сторону, раздумывая, что, наверное, хорошо бы было все выяснить раз и навсегда. Возможно, стоит прочитать дневник и уехать? С кольцом или без него. Но ведь в дневнике могут быть описание ужина или завтрака, упоминание каких-то глупых дел, которыми он планировал заняться, и на этом все. Мне не верилось, что исчезновение брата связано с какой-нибудь загадочной историей, а значит, и последняя запись будет унылой и будничной. Принесет ли мне это спокойствие и ощущение завершенности? Как вдруг раздался тихий глухой щелчок.
– Вот, держите, пожалуйста.
Мистер Чопсли протянул мне шкатулку с небольшим колышком, препятствующим ее повторному защелкиванию.
– Будем надеяться, что там есть то, что вы ищете.
Мы с тетушкой вернулись к прилавку кузин. Мари куда-то убежала, Лиззи разговаривала с покупателем. Зайдя за стойку и устроившись на табурете в глубине под тентом, я открыл шкатулку.
Меня окатило холодом. Я переворошил содержимое и для пущей достоверности вытряхнул себе на колени. В шкатулке не было кольца. Тетушка нависла надо мной, прижав руки ко рту. Я был рад, что она ничего не говорила. Холодный пот отчаяния все еще стучал где-то в затылке. Не понимаю. Я был абсолютно уверен, что кольцо окажется внутри. Я всегда знал, как он думает, и всегда каким-то образом чувствовал, куда он складывает вещи, имеющие для него какую-то ценность. Да, он враждовал с отцом, да, наша матушка отреклась от него после его выходки, но я не думал, что он мог выкинуть кольцо, и тем более не думал, что он мог его носить и исчезнуть вместе с ним, а значит, шкатулка – единственный вариант. От обилия мыслей голова закружилась. Я сделал глубокий вздох и решил осмотреть содержимое.
В шкатулке хранились документы, удостоверение личности (с ужасным фотопортретом: вид у Сириуса был такой растрепанный, что никто, посмотрев на эту фотокарточку, никогда бы и не подумал, что он имеет какое-либо отношение к древним родам или у него есть образование либо даже приличные манеры; матушка ненавидела этот снимок), пара писем, несколько золотых монеток и женская заколка. Длинная, острая, словно жало, с резной золотой бабочкой, украшенной россыпью мелких фианитов. Я посмотрел на тетушку:
– Как думаете, чье это?
Люсильда не смогла однозначно предположить, кто хозяйка заколки: версий у тетушки было множество. Мы возвращались домой обходной тропой, решили сделать небольшой крюк, но пройти подальше от толпы. Кузины выдали нам тряпичную сумку с лимонадами и пирожками, Люсильда несла шкатулку, предварительно переложив в дамскую сумочку все содержимое, кроме заколки. Ее она крутила в руках, разглядывала на просвет, искала клеймо производителя, инициалы или герб. Но ничего такого на заколке не было.
– А матушке вашей не могла принадлежать? Хотя, конечно, нет, о чем я, слишком яркая и фривольная.
– Никогда такой у нее не видел. Не думаю, что это принадлежит кому-то из столицы. Тамошние барышни такое не носят. Может, все-таки кто-то из местных девушек?
– Милый, а вдруг он ее нашел? Или купил? Мне почему-то кажется, что он не проявлял ни к кому особых знаков внимания, он общался больше, чем мне того хотелось, с юной леди Дэ Норт, но не думаю, что там была какая-то романтика, скорее дружба, да и у этой чертовки волосы короткие – зачем ей такая заколка?
Мне хотелось пройтись одному. Я отбился от тетушки, пообещав, что обязательно вернусь к ужину, мы поделили пирожки и лимонады. Миновав небольшое озеро, я устроился на холме под раскидистым клёном. Крыши домов в оранжевой черепице проглядывали сквозь листву. День был приятный, но мне тяжело было им насладиться, я пил лимонад, совсем не ощущая его вкуса.
Перебирал варианты. Можно, как хочет тетушка, уехать завтра утром, в поезде прочитать дневник. Но что, если он написал про кольцо? Нет, он бы никогда такого не сделал. Дневник – это ведь для его «важных» вещей: как пахла еда, что он услышал о старинной книге… Писать про семейную реликвию – пфф, очень маловероятно. Может, он выменял кольцо на заколку у какого-нибудь старьевщика? Заколка выглядела богато, а значит, либо это был подарок, либо он обменял ее на что-то соизмеримо дорогостоящее. Точно! Я ударил кулаком о ладонь, и в этот момент от моих ног отпрыгнул заяц.
Я не заметил, как он подошел ко мне, но это был дикий и упитанный черный заяц с длинными ушами и жилистыми лапами. Он отпрыгнул и застыл, уставившись на меня. Возможно, голодный? Я отломил кусок пирожка и бросил его рядом с ним. И в этот момент заяц зашипел.
Я никогда не считал себя натуралистом, но, по всем моим знаниям о зайцах, у них не бывало змеиных зубов и языка. Заяц еще несколько раз прошипел, словно змея. Он фыркал и делал выпады в мою сторону, но не приближался. Перестав шипеть, он сложил лапы и начал тихонько стрекотать змеиным языком. Я потер глаза и для пущей уверенности ущипнул себя за запястье. Нет, это мне не снилось, и это не была галлюцинация от усталости или температуры (свой лоб на всякий случай я тоже потрогал). Рациональные объяснения отпали. Значит, предположим, что этот заяц реален. Может, где-то в недрах лесов живет какой-то безумный ученый, экспериментирующий с химерами? Что-то такое я читал в столичных желтых листках…
Заяц в два коротких прыжка обогнул меня по левую руку и принялся снова шипеть и фыркать, отрезая мне путь к отступлению в сторону тропинки, по которой я пришел. «Интересно, а он ядовитый?» – пронеслось в голове. Как вдруг он прыгнул так резко и быстро, что мне пришлось вскочить на ноги и отойти на пару шагов от дерева. Заяц перестал шипеть и снова спокойно застрекотал. Я бросил рядом с ним остаток пирожка, но, как и в первый раз, он даже не повернул голову. Заяц спокойно смотрел мне в глаза. Спустя еще пару попыток напугать меня долгим шипением я оказался на кромке леса. Он пытается загнать меня в лес?
– Ты хочешь, чтобы я пошел в лес? – спросил я у зайца, ощущая, как сосудик рациональности лопнул где-то в правом виске. Что я творю?!
– Ву-ру-руруруру… – пропел он голосом какой-то птички и, кажется, довольно кивнул.
Он выскочил передо мной и, обернувшись, застыл в ожидании на небольшой тропинке, которую я сначала не заметил.
Я шел за ним в глубь леса. Заяц, несомненно, был разумен: он прыгал на несколько метров вперед, а затем оборачивался и ждал, когда я подойду, но не подпускал слишком близко. Я решил проверить, что будет, если свернуть с намеченного им пути, и на одной из небольших развилок взял чуть левее. Это пушистое чудовище в три гигантских прыжка преградило мне дорогу и клацнуло зубами прямо рядом с штаниной. Я едва увернулся.
– Хорошо, хорошо, я понял, не туда, – сказал я зайцу.
Я не знал, зачем начал объясняться с зайцем и понимал ли он мои слова, но прогулка возобновилась в привычном темпе, и я решил осматривать лес и запоминать дорогу. Предположил, что движемся мы на север или северо-восток и как минимум идем в противоположную от оврагов сторону. Это немного успокоило меня. И в этот момент вдруг в голове зазвучал голос мистера Чопсли: «Тоже овраги посмотреть?» А что, если Сириус ушел за таким же зайцем? А что, если за этим же?
Странно, что такие мысли не пришли мне в голову до того, как мы забрели довольно далеко в лес. Пробираться становилось все сложнее. Местность пошла немного под откос, мы спустились на пересечении двух или трех высохших русел рек. Густые деревья нависали – то ли уже начало смеркаться, то ли в лесу было куда темнее. Я не взял с собой карманные часы, но, по моим подсчетам, шел за зайцем я не больше часа, а значит, еще рановато для сумерек.
Заяц застыл на подобии лесного перекрестка. И тут в голове промелькнула мысль, которая прожгла меня словно электричеством:
– Мистер заяц, а вы случайно не знакомы с Сириусом Хартли? Не знаете, где его найти?
Заяц сидел неподвижно, уставившись куда-то за мою спину.
– Змееуст бы тебе ничего не сказал, даже если бы знал, где Сириус.
Я вздрогнул от неожиданности. Чей-то голос раздался прямо за моей спиной.
– Твой долг уплачен, – прорычал он, и заяц в ужасе унесся в чащу.
В тот же миг когтистая рука впилась в мое запястье, потащив меня за собой. Я не мог понять, бежим мы или летим, казалось, деревья расступались, послушно подбирая корни. Воздух хлестал по лицу, дышать почти не получалось. Плечо заныло, ноги начали путаться.
– Стой! Стой! Да остановись ты! – взмолился я с последним воздухом в легких.
Движение прекратилось. Я мешком шлепнулся на землю. Безуспешно пытаясь отдышаться, вытащил из-под лопатки какую-то корягу, которая больно воткнулась в спину. В глазах бегали черные точки, смешивающиеся с чернеющей листвой. Как-то вдруг сильно потемнело, а где-то там вдали, за кронами небо еще было светлым.
– Змееустам нельзя верить. Мы почти на месте, – спокойно проворчал ни капельки не запыхавшийся незнакомец.
– Да кто ты, черт возьми, такой?!
Я перекатился на локтях в попытке встать.
В сумерках лесной чащи надо мной нависло создание, очертаниями похожее на очень высокого человека. Длинные спутанные волосы, черные, как угли, глаза с краснеющим зрачком внутри. Вполне человеческие руки на пальцах заканчивались звериными когтями. Под многочисленными слоями мешковатой одежды угадывалось болезненно худое тело, а на высоком лбу росли маленькие оленьи рожки, один из которых был сломан и замотан какой-то грязной тряпкой. Хотя все это было неважно.
– Откуда оно у тебя?! – прорычал я.
На шее у незнакомца висело кольцо Сириуса.
* * *
Но незнакомец не удостоил меня ответа, зато весьма ловко поднял за воротник, как котенка, и поставил на ноги. Стоя рядом с ним, я осознал, что он выше меня почти на голову, несмотря на то что я всегда считался юношей выше среднего роста.
Мои глаза уткнулись в кольцо, висящее на цепочке, и я, совершенно не осмыслив ситуацию, в каком-то злобно-героическом порыве попытался сорвать его. Высокий человек просто отмахнулся от меня рукой. Это было легкое, едва заметное движение, но меня отбросило почти на несколько метров вбок, я приложился плечом о дерево и скатился на землю. Незнакомец же невозмутимо подошел ко мне и снова поставил на ноги, потянув за воротник и в процессе чуть не задушив.
– Мне нужно, чтобы ты молчал. Если не способен идти молча, не задавая вопросов, я опять тебя потащу. – Прозвучало это крайне злобно.
Рогатый выглядел так, словно само мое присутствие оскорбляло его. Он потеребил в пальцах кольцо Сириуса и вдруг, смягчившись, прибавил:
– Людям тяжело бегать с моей скоростью. Я отвечу на все вопросы, когда доберемся до места.
Дважды объяснять не требовалось, я готов был согласиться на любые условия, лишь бы это создание больше не «тащило» меня. Потерев запястье, я легонько кивнул, и Рогатый сразу пошел по откуда-то прямо под нашими ногами взявшейся тропинке. Идти по ней за ним было гораздо удобнее, чем до этого за зайцем.
Я следил за его размеренно качающимися от ходьбы плечами и старался держаться на пару шагов в отдалении, хотя после того, как меня откинуло к дереву, это казалось глупостью. Что это могло быть? Какая-то магия, как из древних сказок? Меня просто распирало от количества вопросов, которые мне хотелось ему задать, а еще, возможно, взять его за полы подранного халата или накидки (я так и не понял, что это была за одежда: ни в столице, ни здесь, в деревне округа Кайсли, я такой не видел) и спросить, где, черт возьми, Сириус? И какое отношение он имеет ко всему этому? Что это была за магия? Почему у зайца змеиный язык? Почему, в конце концов, у него на голове рога и кто он вообще такой? Но я все шел и шел за ним молча.
Когда лес вокруг окончательно потемнел и я уже в десятый раз споткнулся о какую-то корягу, Рогатый повернулся и в злобном прищуре поводил пальцами, закручивая воздух в маленький смерч. От этого его движения словно судороги пробежали по моим ребрам, а вокруг из-под каждого кустика или травинки вылезли светлячки. Они все загорались и загорались, пока весь подлесок вдоль тропы, по которой мы шли, не начал светиться зеленым светом. Идти стало легче.
От невозможности задавать вопросы я вглядывался в спину незнакомца в надежде хоть что-то понять или выяснить. Его одежда была грязной и потрепанной, вся левая пола халата в бурых пятнах, очень напоминающих засохшую кровь. Судя по большой дыре в этом же месте, может, кровь была и его. Присмотревшись, я заметил, что, кроме сломанного рога, он еще и немного прихрамывал на левую ногу. Если бы не осознание, что он владеет какой-то сильной магией, я бы, наверное, предпринял еще одну попытку повалить его на землю, схватить кольцо и убежать. Хотя лес был уже совсем темным, а места незнакомыми – в детстве мы никогда не ходили гулять так далеко. Но вид засохшей крови придал мне немного уверенности. Значит, ранить его все-таки возможно.
