Kitabı oku: «Ген Любви», sayfa 7
Глава 11
Шания вздрогнула и резко проснулась. За окном было темно, но вдалеке уже брезжил рассвет. Она покрутилась немного в постели, но поняла, что спать больше не хочет. Что-то ее разбудило, неприятное чувство давило в груди, и на душе было тоже неспокойно. Она приподнялась на локте и посмотрела на спящего Уолтера. Улыбнувшись, поцеловала его в нос и тихо поднялась с кровати. Часы показывали без нескольких минут пять. Совсем рано. Всегда, когда ничего в голову не приходило, жители этого дома шли на кухню. Шания поняла, что больше не уснет, и решила начать с кофе.
Шания очень любила кофе и не могла представить жизнь без утренней чашки. Но в кухне уже горел свет. Обычно в такую рань там могли находиться только родители. Она бодро вошла, но резко остановилась, увидев Дилана.
– Тоже не спится? – зевая, спросила она.
Но Дилан ничего не ответил, он запрокинул голову на спинку дивана и, как показалось Шани, о чем-то сосредоточено думал. Она подошла к нему – лоб брата был покрыт испариной, и он дрожал, как будто его знобило.
– Дилан, ты в порядке? – Шания положила ему ладонь на лоб и почувствовала, что тот горячий. – Ты не заболел? Мерил температуру?
– Нет у меня температуры, – с трудом произнес Дилан.
– Почему ты тут сидишь? Почему весь потный? Дил, не пугай меня. – Она достала чистое полотенце, намочила холодной водой и положила ему на лоб. За это время он так и не пошевелился, продолжая смотреть куда-то в потолок. – Лучше? – спросила она.
– Лучше.
– Я, кажется, знаю, почему проснулась, – поняла Шания. – Из-за тебя… С тобой что-то произошло, и я проснулась.
Это признание сразу подействовало на него, он оторвался от спинки дивана и вцепился в руку сестры.
– А тебе что-нибудь снилось?
– Нет. – Она с удивлением смотрела на руку брата, тисками сжавшую ее запястье. – Я спала и резко проснулась. Спать я уже не хотела и пришла сюда. Тебе что-то приснилось?
Дилан отвел глаза, отпустил сестру и снова завалился на спинку дивана.
Они с Шанией – близнецы, и она умела чувствовать то, что в этот конкретный момент переживал брат, – это могла быть боль, сильные страдания или чистая радость. Если остальные замечали, что Дилан изменился, то она отчетливо переживала все вместе с ним. И он знал об этом, поэтому старался последние дни избегать ее, чтобы сестра не задавала много вопросов. Как она поняла, он то ли не был готов на эти вопросы отвечать, то ли сам не знал ответов. Вот такая была между ними связь, и позиции друг друга они знали как свои пять пальцев. Шания всегда считалась с его мнением, но не сейчас. Найдя его в таком состоянии, она решила сама рассказать Дилану о том, что чувствует, а он пусть сам решит, открыться ей или нет.
– Дилан, я знаю, что у тебя проблемы. Я знаю это, потому что мы с тобой брат и сестра. Твое сердце последнее время страдает, а значит, и моему сердцу перепадает частичка твоих страданий. Помнишь, когда в третьем классе на спор ты уехал из города к океану, чтобы найти клад пиратов? Ты потерялся, но тебя смогли найти только благодаря мне, потому что я чувствовала твой страх и растерянность. – Дилан обнял сестру, и она, положив голову ему на плечо, продолжила: – Я почувствовала, что ваши с Глорией дни сочтены, и, узнав о ее приезде, поняла, что вы расстанетесь или до дня рождения, или после. Она ничего для тебя значила, как и все остальные короткие романы, которых, увы, было очень много. Твои чувства к Глории, например, никогда не были настоящими, просто вас связывала та ночь после выпускного вечера, но сердце твое ей не принадлежало. А вчера я почувствовала… – Шания уловила, что Дилан напрягся. – Если ты не хочешь, я больше не буду ничего говорить. На этом и закончим.
– Нет, будем. – Дилан вздохнул. – Ты права, мне нужен этот разговор, и именно с тобой. Ты поймешь.
Шания тяжело вздохнула:
– Ладно… Я видела тебя раньше с Глорией, Гвен и другими. Обаяние, улыбки, смех, шутки. Все как обычно. С одной стороны, серьезный и умный студент, с другой, олицетворение бесшабашности. Однако вчера я увидела, что эта маска спала. Передо мной открылся истинный брат.
Тишина.
Дилан не стал ее поправлять: ведь Шания понимала, что в душе он знал, что она права.
– Думаю, – продолжила она, – теперь ты навсегда скинул те маски, ведь появилась та, ради которой ты готов быть собой. Ведь только с нами ты тот, кто ты есть.
– Интересная теория, – бросил он.
– Скажи мне, Дил, почему ты тогда доверился Уолтеру? Почему решил, что он тот, кто мне нужен? – Шания повернула голову и посмотрела на брата.
– Потому что чувствовал, что ты счастлива рядом с ним. Я это понял сразу, как только ты его увидела впервые. Ох и ревновал же я тогда. – Дилан улыбнулся, явно вспоминая момент их знакомства. – С годами ощущение твоего счастья с Уолтером во мне усиливалось, хотя в какой-то момент ты перехитрила всех и даже меня. Я решил, что ты его разлюбила. – Он повернулся и поцеловал сестру в лоб.
– Да. – Она улыбнулась, вспоминая события десятилетней давности. – Мне тогда показалось, что моя дружба с Уолтером и его детская клятва вряд ли приведут к чему-то серьезному. Нам было по пятнадцать, я считала, что для него это было долгом и честью, а для меня… чем-то гораздо большим. Как же я тогда хотела подавить влечение к нему, но стоило ему оказаться рядом, как я чувствовала волнение. Я вчера впервые почувствовала твое волнение, ты влюблен, – призналась она.
– Поэтому ты была такая молчаливая за обедом. Я пытался от тебя скрыть те чувства, которые испытывал, но, видимо, мы так связаны, что это просто невозможно.
– Дилан, для меня всегда оставалось загадкой, почему один из самых интересных мужчин не испытывает любовь. Твой внутренний магнетизм в сочетании с внешними данными так притягивает женщин. Ты свел с ума немало девушек, и расставания с тобой приносили им муки. Я всегда сравнивала это с отношениями у Алана и поражалась, насколько ты притягивал своим мужским началом. Для них это все было слишком серьезно. И вот впервые я дождалась. Вчера я упивалась твоим счастьем. Но дело ведь не только в этом… – Шания сделала секундную паузу. – Тебя что-то тревожит, и дело в Поли.
– Нет, дело во мне… К сожалению, до сих пор непонятно, каким образом я могу завоевать Поли. Тут не все просто.
Теперь молчала Шания, она знала, раз Дилан начал говорить, то теперь обязательно расскажет ей все. И это останется только между ними. Есть вещи, которые она не смогла бы рассказать даже Уолтеру. Но придет момент, когда ее брат сам откроется своим друзьям.
– Несколько месяцев назад мне приснился сон, – начал рассказывать он. – Меня удивило то, что я уснул днем. Меня просто вырубило за чтением книги. Представь, как под наркозом. Вот и со мной точно такое и произошло. Спал я не больше пяти минут, и снилось мне, что я держу в руке кулон на цепочке, который висит на женской шее с родинкой. Кулон меня очень заинтересовал. Очень необычная ювелирная работа. Красивая, редкая, возможно, единственная в своем роде. Уникальная вещь. А когда я проснулся, то очень плохо себя чувствовал. Меня знобило, болело все тело. Но больше таких снов не повторялось, и я пришел в себя. А потом я увидел Поли в университете до ее отъезда в Англию. Естественно, я не знал, кто она такая, и влюбился. Правда, Шани, влюбился. Первый раз в жизни.
– Я верю тебе, я это чувствую. – Шани залезла с ногами на диван и обхватила брата руками за талию.
– А вчера мы встретились. Можешь представить, что я испытал. Да и Алан очень странно себя вел. Я его даже немного побаиваюсь. Он очень странный какой-то. У него какая-то одержимость защищать Поли.
Шания прыснула.
– Согласна, он охраняет Поли сверх меры. Но насчет этого не волнуйся, мы его шоколадками задобрим, он ничего не поймет.
Дилан улыбнулся, а потом улыбка сошла с его лица.
– Но настоящий шок я испытал, когда у Поли на шее я увидел тот самый кулон из моих снов и родинку на левой стороне шеи. – Шания резко села и удивленно посмотрела на брата. – Да-да, Шани. Это ты так среагировала на мои слова, а представь, что испытал я. Тот сон, он повторился в точности. А сегодня ночью мне приснился второй сон. Я обнимаю Поли, она тоже меня обнимает, и мы должны поцеловаться, но тут я просыпаюсь. И снова это болезненное состояние. Меня лихорадит, ломит все тело, голова болит. Как будто внутри меня ломаются кости, что-то во мне меняется, я сам весь меняюсь. Видимо, это ты и почувствовала, поэтому и проснулась. Но снов ты не видишь?
– Нет.
– И очень хорошо, а то бы я умер от стыда, – процедил он сквозь зубы. – Шани, что со мной происходит? Что со мной? Почему я вижу такие странные сны? И один из них пророческий, или не знаю, как его назвать… Надеюсь, я не схожу с ума…
– Ну что ты говоришь, – начала успокаивать брата Шания. – У тебя нет признаков помешательства, ты только влюблен. Возможно, очень сильно, и это отражается на твоем теле. Дилан, мы еще не все знаем об этом мире, не все изучено и открыто. Почему твой мозг показывает такое во сне? Люди вообще мало что знают о человеческом мозге. Представь себе, такую огромную массу поместить в крошечную коробочку под названием череп. Ты же сам понимаешь, это уникальная работа неизвестных сил. И да, это говорю я, будущий медик. А уж о снах вообще информации мало. Но это точно не сумасшествие.
– Тогда что со мной происходит? – не успокаивался брат. – Если бы эти сны приносили мне радость, а я от них просыпаюсь больным. У меня все горит внутри, тело ломит, и потом мне очень холодно. Я отчетливо ощущаю, что мое тело меняется. Глупо звучит, но именно такое определение больше всего подходит, я ведь тоже медик.
– Дил, давай не будем думать над тем, на что ответить не можем. А займемся тем, на что мы можем повлиять, и решим вместе, как жить со всем этим дальше.
– Я знаю только одно, мне нужна Поли, я не смогу теперь без нее.
– Дилан, а ты уверен, что полюбил ее? Извини за такой вопрос. Мне очень симпатична эта девушка, она моя подруга и самая близкая нашей сестренки, я не хочу, чтобы пострадала не только Поли, но и мы все. У нее очень чистая душа, и если это обычная страсть мужчины, то не трогай ее.
– Шани, я тебя не узнаю! Я похож на человека, который не знает, чего хочет?
– Нет, раньше я никогда за тобой такого не замечала.
– А вот ее отношения ко мне я так и не понял. Хотя… что можно понять при первой встрече?
– Чудной ты. – Шания поднялась и включила кофемашину. – Только слепая пройдет и тебя не заметит.
– Нет, это другое. Поли совершенно другая.
– Так как я ощутила твое состояние и поняла, кто виновник происходящего с тобой, то внимательно наблюдала за Поли. Она была растеряна. Я помню, как Алан знакомил ее со мной и Уолтером. Тогда она стеснялась, но вчера была чем-то очень удивлена, как будто открыла что-то новое и неизвестное для себя. Я ее такой никогда не видела. А дальше было еще интереснее, Поли светилась каким-то внутренним счастьем, она становилась красивее рядом с тобой и, кажется, в тот момент забыла обо всех нас, кроме тебя. Да и ты, между прочим, тоже. Вы общались только друг с другом, никого не замечая вокруг. Еще один момент мне показался интересным. Когда она разговаривала с Брайсом, то резко повернула голову и посмотрела именно на тебя. Она глазами нашла тебя. А почему бы и нет? Дилан, ты не видишь, насколько ты интересный? Ты считаешь, что этот третьекурсник красивее тебя или Алан красивее? Да ты лучше их, в тебе еще, кроме внешности, такая сила и энергетика. И называется это – мужское начало, если ты не в курсе.
– Это ты так говоришь о моей внешности, потому что мы с тобой похожи. Раз я красив, то и ты красива. – Дилан увидел выражение глаз сестры и засмеялся.
– Дурак!
– Сегодня я пригласил ее на торт. А Мира решила по-крупному – устроить ужин.
– Поли придет?
– Да.
– Вот видишь. Согласилась сразу, а Брайсу отказала, а он ее приглашал, между прочим, в выходной день, а ты в будний. Это о чем-то да говорит. – Она подмигнула ему. – И знаешь что, доверься снам. Не делай ни одного лишнего движения, я думаю, сны не закончились. Они тебе указывают путь. И только после очередного сна делай новый шаг, точно повторяющий сон. – Шания почувствовала, что тяжесть у нее внутри ушла, значит, и брату стало лучше.
– А ведь ты права… Сны могут оказаться подсказками к тому, чтобы сделать новый шаг и определить, насколько они реальны. Насколько сон можно превратить в желанный факт. Спасибо, сестренка. – Дилан поднялся, чмокнул ее в макушку и невидяще уставился в окно.
Шания занялась приготовлением кофе. Прошло немало времени, прежде чем они снова заговорили.
– А кто торт купит? – поинтересовалась она, отпивая из чашки ароматный кофе.
– Ты, конечно! Кто у нас ходит по магазинам?
– Ладно, куплю. И много шоколадных конфет и пирожных, у нас начинается новая операция по отвлечению Алана. Он нам очень мешает.
Глава 12
Иногда вы что-то планируете, но ваши планы – ничто по сравнению с планами Вселенной. И очередной сюрприз она сбрасывает прямиком на ваши головы. А иногда подбрасывает под ноги, и вы спотыкаетесь, не зная, что предпринять в первую очередь.
На следующий день я уже ждал общего перерыва. Мы все собирались куда-нибудь сходить и перекусить, но меня ждала неудача – Полина отказалась идти с нами.
– Извините, но не сегодня, – произнесла она покаянно, как будто в чем-то виновата.
– То есть как это не сегодня? – недоуменно спросил я.
– У меня есть вопросы, – неопределенно ответила Полина, – надеюсь найти ответы в библиотеке.
– Скажи мне, что за вопросы, и я надеюсь, что помогу тебе в поиске. Две головы и две пары глаз лучше.
– Я хочу посмотреть книги по наследственной информации и по генетике, – покраснев, тихо произнесла Поли.
– По генетике? – Честно, я был удивлен, да и не только я.
– Поли, зачем тебе все это на первом курсе?! – воскликнул Уолтер. – Неужели всех иностранцев так меняет Стэнфорд?
– Очень нужно, – снова неопределенно ответила она. – Правда, я не знаю, что именно нужно искать, но постараюсь разобраться на месте.
– Я иду с тобой, а по дороге расскажешь, зачем тебе это нужно, – тоном, не терпящим возражений, сказал я.
– Ну, начинается, – закатив глаза, сказал Уолтер, – был один любитель книг, теперь у нас двое. Идите и оставайтесь голодными. – Он потянул Шани за собой, та помахала рукой Полине и подмигнула мне.
– Да, помоги ей, – кивнул мне Алан.
Мы же развернулись и быстро направились в сторону библиотеки.
– Расскажи, почему тебя заинтересовала генетика, – попросил я.
– Я не знаю даже, с чего начать. Я в растерянности.
– Ты просто с чего-нибудь начни, а я разберусь, – посоветовал я.
– У меня есть очень старая книга, даже не книга, а тетрадка. Мне ее завещала моя бабушка. Тетрадка передавалась в нашей семье из поколения в поколение. Я о ней и не вспоминала до сегодняшнего утра. А сегодня утром вспомнила и начала читать.
– И когда это ты все успеваешь? – усмехнулся я.
– Я сегодня проснулась рано, еще не было пяти. Мне снился сон, короче, все из-за него.
Услышав ее, я резко остановился. Мы стояли плечом к плечу, но она не поднимала глаз. По ее лицу я так и не смог ничего увидеть. Полина молчала. Меня бросило в жар от ее близости. И тут я кое-что заподозрил.
– А что за сон тебе приснился? – Мое сердце бешено колотилось в груди.
В этот миг казалось, что нас осталось двое на всем белом свете. Студенческая суета и шум вокруг исчезли. Мы согласились и заключили между собой договор о чем-то неясном и непостижимом пока. Но это пока…
– Я не помню, – прошептала она и наконец подняла на меня глаза.
Я вопросительно взглянул на нее, давая понять, что она обманывает меня. Она невольно улыбнулась, я взял ее за руку чуть выше кисти и потащил по коридору.
– Ладно, продолжим. И что потом?
– Потом? – переспросила Полина, явно находясь сейчас где-то далеко.
– Что было после того, как ты проснулась?
– Потом я вспомнила, что мне уже снилось подобное, в тот раз я и нашла бабушкину тетрадку.
Похоже, она говорила серьезно, но, как и я, пока не верила во все происходящее с нами. Или я что-то не так понял?
– Хочешь сказать, тебе снятся сны, которые повторяются, и ты их не помнишь? – спросил я.
– Что ты имеешь в виду? – Она все прекрасно понимала, но явно не была готова открыться мне.
– Скорее ты не хочешь мне рассказать, а лгать не умеешь. Но я понимаю, что сказать сейчас ты мне не можешь. – Меня мало интересовала бабушкина тетрадка, я пока не понял связи между тетрадкой и снами.
– Почему ты так заостряешь на этом внимание? – спросила меня Полина.
– Просто и у меня тоже есть сны, которые через некоторое время возвращаются с продолжением, да еще и сбываются, – набравшись храбрости, выпалил я.
Настал ее черед недоумевать.
– Сколько их было, этих твоих снов? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Два. Нет. Один с половиной. Один сбылся, второй – нет пока.
– Да, два или один с половиной… Честно говоря, после того, как первый сон сбылся, я уже должна была сойти с ума. Но меня спасла от помешательства тетрадка бабушки. Мне кажется, что сны связаны и передают события, которые должны случиться в будущем, – предположила она, входя в двери библиотеки.
Так как библиотеку я знал лучше, то сразу направился в нужный отдел.
– Вот черт! – С благоговейным ужасом она уставилась на стеллажи. – Книг слишком много, а что искать, мы не знаем, не один час уйдет, чтобы все пересмотреть.
– Так, не волнуйся, – бодро ответил ей я и направился к полкам. – У нас больше часа. Давай решим, что именно тебя интересует, а потом посмотрим в поисковике. А начну я с первого вопроса к тебе. Объясни мне, пожалуйста, где ты нашла связь между снами, тетрадкой и генетикой.
– Дилан, – надтреснутым голосом произнесла Полина, – у меня, кажется, проблемы.
Я смотрел на нее и думал о том, что только сегодня утром сидел на кухне и говорил сестре то же самое: «у меня проблемы». Я почувствовал наше взаимное притяжение, которое не требует размышлений, не спрашивает позволения, но пока мы делали вид, что ничего между нами нет.
– Почему? Ты заболела? Именно поэтому ищешь что-то?
– Вроде бы нет. – Она сглотнула. – Понимаешь, со мной происходят странные вещи. Я не могу всего рассказать тебе сразу, но то, что смогу, попытаюсь объяснить.
– Поли, успокойся, со всеми нами иногда бывает что-то не так. Все будет хорошо. – Я ободряюще улыбнулся ей. Видеть ее такой потерянной было тяжело. Хотелось обнять и поцеловать, но я не мог. Пока не мог. – Может, ты влюбилась? В Брайса? – предположил я.
Полина явно удивилась моему вопросу.
– При чем тут Брайс, в него я не влюбилась. – Она замотала головой. – Нет, тут другое. Я стала чувствовать невидимую энергию. В этой самой тетрадке написано, если я это чувствую, значит, это первое доказательство того, что во мне раскодировалась или проснулась какая-то наследственная единица, то есть ген. Короче, из всего прочитанного в тетрадке, а я прочитала только начало, мой генетический код стал выдавать какую-то очень древнюю или первейшую запись наследственной информации.
– С научной точки зрения это возможно. – Я кивнул, давая понять, что понимаю ее.
– Да, но вот послушай, что дальше, – возбужденно зашептала она, глаза ее горели и сейчас из серых стали зелеными. – Ген очень редкий, и все дальнейшее с ним будет зависеть только от моих поступков, – она начала загибать пальцы, – ума, жизненных интересов, моих качеств и чувств. Как тебе это?
– Что значит зависеть от твоих поступков? – Для меня это было из серии мистики. Я учился на врача и таким вещам не верил, хотя сны говорили мне обратное, про какие-то потусторонние силы.
– Например, если я выберу не того человека в спутники жизни, – мрачнея, начала пояснять Полина, – или он меня выберет, а потом по какой-то причине бросит, то этот самый редкий ген начнет мутировать и меняться во мне. Тогда вся информация сотрется. Ты понимаешь, что это из серии фантастики, но дело в том, что я стала во все это верить.
Мне показалось, что я получил невидимый удар в живот. Получалось, Полина могла выбрать не меня, если решит, что я не тот, кто ей нужен. Мне стало страшно, внутри снова что-то сильно заболело. И я понимал, что хочу только ее. И пока между нами будет существовать связь и мы будем встречаться, потребности мои уж точно будут расти. И искра, которая проскользнула между нами в столовой в тот момент, когда я взял кулон в свои руки, станет молнией, которая разожжет пожар.
– И когда этот ген у тебя появился или стал расшифровываться? – сухо спросил я. Моя голова начинала гудеть от избытка странной информации, а настроение портиться.
– Совсем недавно, – прошептала Полина и опустила глаза.
– А как он вообще появляется в человеке, от чего это зависит? – начал допытываться я.
– Не знаю… – робко ответила она, а потом взглянула на меня, глаза ее странно блестели. Наверное, не произнеси она до этого момента фразу про «не того человека», я бы ее обнял и скорее всего поцеловал. Но теперь я совсем не хотел, чтобы она мутировала вместе с этим чертовым древним геном, о котором я ничего и никогда не слышал. Я взял ее за руку и крепко сжал в своей. Ее рука была холодной и дрожала.
– Все будет хорошо, – с наигранным спокойствием сказал я. – Ты обязательно встретишь того, кто тебе нужен. С тобой ничего не случится. Я сам за этим прослежу, да и Алан уж точно следить будет, всех проверит.
– Я не хочу никого проверять или следить, – с вызовом произнесла Полина. – Я просто хочу любить и быть любимой, как все нормальные девушки. А этот ген мучает меня, со мной что-то происходит, эти сны и боли. Мне страшно.
– Знаешь, мне тоже страшно, мне тоже сны снятся и все болит после них. Так что не страдай, ты не одна такая, – признался я. – Будем бояться вместе! Согласна?
Полина улыбнулась.
– Давай начнем искать книги? – спросила она меня.
– Начнем с элементарного, – предложил я. – Будем искать все о наследственной информации.
Мы выбрали две книги.
– Каждому по одной, – сказал я, вручая Полине один экземпляр. – Так быстрее просматривать, и будем сверяться, если что-то найдем или заинтересует.
– Почему ты так легко поверил мне? Ведь для многих то, что я рассказала, – настоящие бредни.
Я улыбнулся.
– Потому что родился в Кремниевой долине. Потому что учусь в Стэнфорде. Здесь все по-другому. Все здесь чуточку стартаперы. Все крутые идеи и решения – изначально сумасшедшие, и именно здесь, в этом месте их принимают и в них верят. Здесь толерантность к незнакомому.
– Дилан, спасибо тебе. Не только за книги, но и за поддержку.
– Знаешь, а я тебя знаю около двух месяцев. Потому что все разговоры у нас дома только о тебе. Поли сделала то, Поли нарисовала это, Поли сказала вот так. В какой-то момент я думал, что одурею от всех и возненавижу твое имя. Но, лично познакомившись с тобой, тоже теперь сижу и принимаю участие в разговорах о том, что Поли сказала или сделала. Скажи, а ты можешь дать почитать тетрадку твоей бабушки?
– Я бы с удовольствием, но она на русском. Хотя, – она задумалась, – если тебе интересно, я начну переводить и давать по главам.
– Мне очень интересно.
– Тогда начну прямо сегодня.
⁂
Когда я подъехал к дому, машина младшей сестры уже стояла в гараже. Я зашел в дом и проследовал через просторную гостиную, примыкавшую к огромной кухне, из которой доносились божественные запахи и голоса.
– Конечно, кухня, где еще мы можем собираться! – входя, усмехнулся я.
Мирабель, Полина и мои родители сидели за столом.
– Кухня сближает, – сказала Полина.
– Точно. Особенно холодильник, – добавил отец.
– А где все? – Мама подошла ко мне и поцеловала в щеку.
– Привет, родная. Уолтер с Шани поехали в магазин за тортом и, кажется, кофе. У нас кончился кофе. Алан в банке снимает деньги. Поли, как настроение? – обратился я к ней.
– Отлично! Правда, мне кажется, я немного не в себе, – засмеялась она.
В этот вечер мы ужинали в столовой. Но к моменту, когда все было готово, позвонили из больницы, и родители уехали.
– Кстати, ты знаешь, что у моей младшей сестренки через две недели день рождения? – тихо прошептал я на ухо Полине.
– Я не знала… – растеряно ответила она.
– Вот я тебе и говорю. Через семнадцать дней.
– Спасибо, что сказал. Она мечтала о картине. Я начала рисовать, но собиралась подарить просто так. Осталось рамку подходящую найти. – Ее лицо было совсем близко, мы говорили тихо, и я наслаждался близостью, любовался глазами и родинкой на шее.
– Я поеду с тобой, и сделаем вместе рамку.
– Ну и чего вы там обсуждаете? – с другого конца стола крикнул нам Алан. – А нам нельзя послушать?
– Алан, солнышко, а я тебе кое-что купила, – милым голосом прощебетала Шания. – Ты это очень любишь!
Алан отвлекся от нас.
– Только мне?
– Вот! – Сестра поставила на тарелке четыре здоровенных пирожных. Это были самые любимые пирожные Алана и мои.
– Это все мне? А ему не полагается? – Алан кивнул в мою сторону.
– Только тебе. Наслаждайся, – добавила Шания.
– Что-то это подозрительно… Уолтер, твоих рук дело? – спросил его Алан.
– Конечно, моих! – Уолтер кивнул. – Я туда яда накачал, чтобы покончить с такой занудой, как ты! Я до старости тебя не вынесу!
– Я буду есть с тобой. – Мирабель взяла шоколадное пирожное в руку. – Мы умрем, как Ромео и Джульетта, в один день.
– Пойдем, я тебе дом покажу, – предложил я Полине.
Пока она шла, оглядывалась по сторонам, я показал ей портрет деда Дилана Третьего.
– В этом доме живет любовь, – произнесла она, рассматривая фотографии. Это были наши фотографии, где мы веселились, наслаждались общением друг с другом. На всех снимках присутствовали Алан и Уолтер, как члены нашей семьи. – У меня нет таких замечательных фотографий. Я жила с бабушкой. И дома только официальные портреты. А с родителями я проводила только месяц – во время их отпуска. Но даже тогда их могли сорвать по работе, и они уезжали.
– Жизнь еще только начинается. Будет у тебя много фотографий, и на них будем все мы, – ответил я. – Пойдем, я тебе покажу библиотеку, где собраны книги не одного поколения Реймондов. Меня с детства окружали книги. Книги – это огромное общество. Караван в пустыне, несущий свой груз из поколения в поколение.
Говоря это, я распахнул дверь – и Полина ахнула, не сдержав восхищения. Это была огромная комната, до самого потолка которой высились полки с книгами.
– Трудно даже представить, сколько здесь книг, – не дыша вымолвила Поли.
– Узнаю любителя, – произнес я за ее спиной.
Библиотекой я гордился. Ее начал собирать мой прадед. Посередине стоял громадный стол красного дерева, а все остальное пространство занимали стеллажи с книгами. Большинство – в кожаных переплетах.
– Такое ощущение, что я оказалась в восемнадцатом веке, – не в силах оторваться от зрелища, произнесла Полина.
После библиотеки, из которой Полина не хотела выходить, мы пошли смотреть мою комнату. Когда она собралась домой, я предложил ее отвезти, но Мирабель настояла на том, что тоже поедет с нами. Впервые я был не рад такой активности сестры, но сделать ничего не мог. А вот Алану поехать с нами не дала Шания.
– Я больше сладкое в рот не возьму, – простонал Алан.
– Точно не возьмешь, до завтрашнего утра, – улыбнулся Уолтер над своей же шуткой.
– Выздоравливай быстрее, – искренне произнесла Полина и тоже улыбнулась.
– И чему все улыбаются. Ничего смешного в этом нет… – брюзжал Алан.
– Смешно то, что ты такой очаровашка и такой обжора. Никогда таких, как ты, не встречала.
– Иди уже домой, – махнул ей рукой Алан.
В машине мы смеялись, обсуждая Алана и его мальчишеские привычки. Когда Полина скрылась в доме и машина отъехала, меня удивила моя младшая сестра.
– Ты что себе позволяешь?! – накинулась на меня Мирабель. – Ты думаешь, я слепая?! Еще в самом начале вашего знакомства я радовалась, что вы подружились. Что же ты теперь делаешь, Дилан? Она моя подруга, и я не позволю тебе ее окрутить! Мало девушек в университете? Почему она? А что потом с ней будет? Бросишь, как остальных, я помню, как они лили море слез, цепляясь за несбывшиеся надежды.
– За тобой должок, сестричка!
– Эй! – воскликнула Мирабель и ткнула меня в плечо. – Какой еще должок?
– Если бы не я, неизвестно, сколько бы вы еще топтались с Аланом на одном месте. А я рискнул и дал добро своему лучшему другу и тебе.
– Но она первая моя подруга в жизни! Ты ее бросишь, и дружбе нашей конец. Я не хочу этого! Ты это понимаешь? Сейчас же прекрати!
– Я не могу, – спокойно ответил я.
– Что значит «не можешь»? – с ужасом спросила меня сестра, смотря на меня так, как будто видит первый раз в жизни.
– Я люблю ее.
– Что? Когда это ты успел? Так не бывает! – не отступала Мирабель с перекошенным лицом.
– Значит, у тебя с Аланом бывает, – продолжил спокойно я доказывать сестре обратное. – У Уолтера с Шани тоже бывает. А я такой неудачник, у которого любви быть просто не может.
– Нет, ну… я не это имела в виду, – начала оправдываться сестра. – Ну почему она, Дилан?
– Потому, что мне никакая другая не нужна. И влюбился я в нее раньше, еще до вчерашнего знакомства. Увидел в университете, не зная тогда, что она и есть Поли и твоя лучшая подруга. Жизнь иногда преподносит нам сюрпризы, Мира. Ты думаешь, расставание с Глорией было просто так? Я уже был влюблен в девушку, имени которой не знал, но мечтал о ней.
Какое-то время мы ехали молча.
– И что теперь будет? – нарушила молчание Мирабель, но уже более мирным тоном.
– Я не знаю. Я ее люблю, а как она ко мне относится, понятия не имею. Но могу сказать, я не дам ее в обиду и уж точно насильно влюблять в себя тоже не буду. Как бы больно мне ни было, она сама должна выбрать, кто ей нужен.
– То есть ты не знаешь, что она к тебе чувствует?
– В том то и дело, что не знаю. Она со всеми очень дружелюбна: и с Аланом, и с Уолтером, и с Брайсом, и со мной, и со многими другими. Она добрая, открытая и доверчивая девушка. Конечно, Поли испытывает симпатию ко всем нам, но нравлюсь ли я ей больше, чем другие, я не знаю.
– Хочешь, я спрошу?
– Не надо об этом спрашивать, – попросил я ее. – Если бы ты была нейтральной подругой, то еще понятен был бы твой вопрос, заданный ей. А в такой ситуации, где я твой брат, не советую этого делать… И вообще, о моих чувствах к ней никто не знает, кроме Шани и теперь тебя.
– Ну конечно! – Мирабель хлопнула себя по лбу и рассмеялась. – Шани! Теперь понятно, почему она закормила Алана пирожными, чтобы тот окончательно ничего не соображал и не замечал. Отличный ход!
⁂
В пятницу Полина принесла мне первые страницы перевода.
– Отлично! – оживился я. – Прочитаю и скажу тебе свое мнение.
За эти несколько дней, что мы провели вместе, мне стало казаться, что у меня появилась надежда, но к концу учебного дня надежда моя чуть не угасла. Мы собирались в полном составе поехать где-нибудь пообедать. Ждали только прихода Полины и Мирабель, но сестра пришла одна.
