Kitabı oku: «Хаос слова», sayfa 2

«Бибис»

 
Он испробовал все профессии
На планете,
И везде он достиг высот,
Был в авторитете,
Всюду он пролезал легко,
И совсем не мылясь,
Ведь недаром его зовут
Очень ёмко – Бибис.
 
 
Он объездил весь мир: газ давил,
Не давил на тормоз.
Он нырял в океан, выходил
И в открытый космос,
И с Луны он упал, и из кратера
Чудом вылез,
Неспроста ведь его зовут —
Легендарный Бибис.
 
 
Миллионы наград и медали
Любого сорта
Он выигрывал во всех видах
Большого Спорта,
А футбольные матчи столетий
Лишь с ним вершились;
Сам Пеле ему руку жал —
Чемпионский Бибис!
 
 
Он имел не один гарем,
Тысячи наложниц:
От скромнейших дев до развратных
Лихих безбожниц;
И у ног его все они
Вожделенно льстились,
Чтоб внимания уделил
Казанова Бибис.
 
 
Он кумир, он звезда, что там – бог
В самом чистом виде, —
Он наказывал зло и друзей
Не бросал в обиде.
Страны Третьего Мира все
На него молились, —
Просто так никого не зовут —
Величайший Бибис.
 
 
Его скромность опасна, как
В джунглях анаконда.
Его образ похож на Джеймса,
На Джеймса Бонда.
Помни, если встретишься с ним
Ты один на один,
Себя скромно зовёт он – Денис.
Денис Середин.
 

«Снова тепло»

 
Снова вечер, и снова тепло,
Но прохлады погодной мне хочется,
Чтоб, гуляя со мной, тяжело
Прижимала своё одиночество.
 
 
Прижимала, сперва задрожав,
Ощущая, что ношу ослабило;
Чтоб меня так держать за рукав
Приняла очень быстро за правило.
 
 
А обвыкнув, совсем осмелев,
Ты взяла и внезапно призналась:
«Зря прохлады погодной хотел,
Я к тебе бы и так прижималась».
 

Мама и папа

«Те самые»

 
Если всё-таки нам суждено
После смерти рождаться заново,
Я хочу, чтобы были опять
У меня эти папа с мамою.
 
 
Пусть не в городе вырасту я,
Пусть я вновь обращусь в деревенщину,
Только мамой хочу называть
Исключительно эту женщину.
 
 
Чтоб воспитывал снова меня,
Заставляя смеяться и плакать,
Тот мужчина, которого я
Не отцом называю, а папой.
 
 
Пусть иначе всё будет потом,
И в иной проживём мы обители,
Неизменно пусть будет одно —
Чтоб такие же были родители.
 
 
Мне не надо не лучше, не хуже,
Мне, пожалуйста, то же самое,
Ведь они для меня наилучшие —
Эти самые папа с мамою.
 

«Утреннее»

 
Проснись. Сегодня день весь твой,
С утра до ночи самой этот день
Принадлежит тебе, тебе одной, —
Ты лучшее из всех вещей одень.
 
 
И улыбнись с утра самой себе,
Как в день, когда душой всей улыбалась.
Ведь если счастья нет в твоей душе,
Тогда, ответь, зачем ты просыпалась?
 
 
Но раз уж ты проснулась, будь добра,
Неси собой в наш мир простую радость,
Да стороной пусть обойдёт тебя усталость,
Чтоб ты была румяна и бодра.
 

«Папин ремень»

 
В детстве я так боялся отцова ремня,
Потому что им мама пугала меня.
Как ей было ещё обуздать мою прыть,
Кроме как пригрозить, что меня будут бить?
 
 
Был со мною отец в воспитании строг.
«Прежде чем что-то делать, подумай, сынок», —
Эту фразу так часто он мне говорил,
И всегда справедливо ругал и хвалил.
 
 
Время шло, я взрослел, он был рядом всегда,
Мои просьбы помочь не отверг никогда.
Мне понятен мотив по прошествии лет:
Для ребёнка отец – это авторитет.
 
 
В том заслугу отцу своему отдаю,
Что он не унывал, находясь на краю,
Он со мной всем делился, меня воспитал,
И всегда и во всём мне пример подавал.
 
 
Если я вдруг чего-то не сделал, как он,
Этим самым отцов не нарушил закон,
Тот, который в меня он стараньем вложил,
И звучит он: «Сынок, чтоб ты счастливо жил!»
 
 
Время режет года, и куда-то летит.
Папа любит меня, даже если сердит.
И когда мне взгрустнётся, и в сумрачный день,
Я с улыбкой теперь вспоминаю ремень.
 

Беззлобное беззубое

«Обеденное»

 
Счастье, радость и наслаждение,
Как и я, друг мой, тоже изведай;
Брось дела, да сходи пообедай,
Чем поднимешь себе настроение!
 

«У меня есть подруга одна»

 
У меня есть подруга одна…
…Та, что чувства животные будит.
Кто меня за влеченье осудит
К ней, коль чувств сих не будит жена?
 
 
Да, женился. Моя ли вина,
Что к супруге влеченье остыло,
Что не так с ней как всё раньше было,
И что брак уж не брак, а тюрьма?
 
 
«Для чего эта вся кутерьма?», —
Я задался вопросом намедни —
«Для чего мне выслушивать бредни,
От которых болит голова?»
 
 
Город маленький, ходит молва,
Что с другой вечера коротаю.
Кто язык распускает, я знаю, —
Есть тварина (и жаль не одна).
 
 
Разобраться мне с ней на раз-два,
Только вот незадача какая:
К ней любовь я и нежность питаю, —
Чувства будит как раз-то она.
 

«Как чёрт козу»

 
Я вас любил, как чёрт козу,
Хоть ковырял порой в носу,
А вы совсем не возражали.
Прошли года, и вот он – я
С глубокомыслием коня,
Но вы отпор воображале
Даёте каждый божий день.
И выгляжу я, как олень,
Которого не приглашали.
 

«Белорусский»

 
Этот мопсик чуток
К чувства проявлениям.
Он не любит уток
Гадящих мгновенья.
Обожает вишни,
По весне черешни.
Любит быть не лишним
И красивым внешне.
У него есть тяга,
Жутко наркоманя,
Хочет мопсик дозу,
Лучше две, кахання.
Жизнь свою проводит
Попусту не тратя.
Он не хочет думать!
Мопсик хочет платье!
 

«Убийца романтики»

 
Увлекается Бредбери Рэем,
А ещё поцелуями в шею,
Носит к завтраку клёвые бантики
Беспощадный убийца романтики.
 
 
От восторга порою попискивает,
Если кто-то стихи ей изыскивает,
От конфет оставляет лишь фантики
Кровожадный убийца романтики.
 
 
Улыбается днями, а вечером
Втихаря сердце ест человечье,
Нашивает на юбочку кантики
Сатанинский убийца романтики.
 
 
Любит пешие долго прогулочки:
Закоулки, проулки и улочки.
У окошка мечтает о франтике
Злоехидный убийца романтики.
 

«Внутренний киллер»

 
Сердце жаждет любви волнения
По причине отсутствия его присутствия.
Человек хватается на напутствие,
Бессознательно делая преступление.
 
 
Отношения требуют парадокса
В рамках отсутствия его наличия.
Ведь безразличие убивает любого мопса,
Как и мопс убивает своим безразличием.
 

«Вот тот»

 
Вот ты спишь там и видишь сны,
И не знаешь, что в городе этом
Тот, кого называем поэтом,
Для тебя пишет строчки весны.
 
 
Вот проснёшься, вся в дрёму одета;
На часах без пятнадцати восемь.
Тот, кого втихаря превозносим,
Для тебя рисовать будет лето.
 
 
Вот и день, все дела бросив оземь,
Ты возьмёшься опять за картину.
Тот, кого знаем наполовину,
Для тебя сочинять станет осень.
 
 
Вот стемнеет, и снов паутину
На тебя бросит свет от Луны.
Тот, в кого мы тайком влюблены,
Для тебя сконструирует зиму.
 

Растения

«Навеки едины»

 
Коснись моих запястий ты слегка,
Затем пусть ниже соскользнёт рука,
И лишь в ладонь твою моя вдруг ляжет,
То тут же сжать её пускай прикажет,
 
 
И сердце простучит ей в такт «Сжимай,
Держи, как жизнь, и впредь не отпускай!»
А дальше всё случиться может, статься,
Но вот рука в твоей должна остаться.
 

«Обратная сторона вкусняшки»

 
Как заманчив деликатес,
Но известно давно наперёд,
Что как только начнётся секс,
Всё красивое тут же пройдёт.
 
 
Ты им хочешь быть полностью сыт,
Только факт уж подавно известен,
Что как только начнётся быт,
Даже секс станет неинтересен.
 

«Рай на земле»

 
Твои запястья пахнут лотосом
Искренне, чувственно,
И ты мне шепчешь томным голосом
Безыскусственно
О том, что коль нужна, то забирай
Прям сейчас всю как есть.
О, если есть на этом свете рай,
Он в словах этих весь.
 

«Вторая сверхновая»

 
Она включила свою лампу, так в лицо ему направив свет,
Чтоб на вопросы на её он выдал всё в один простой ответ,
Но отражался сильный свет от синих глаз его больших зеркал,
Он улыбался, и в ответ лишь солнца зайчиков в неё пускал.
 
 
Признаться честно, он был с ней открыт, и даже не юлил,
Чем обстоятельно её запутал всю, и под конец смутил.
Она дышала на него прохладой августа, и шелест крон
Его раздумий прошептал ей, что отныне он в неё влюблён.
 
 
Она призналась ему сразу, чем полна и чем она живёт,
Он убедился в этом, просто положив ладонь ей на живот,
Внутри неё от сильных рук его проснулся, запылал пожар,
С цветка же алых губ её он поцелуем собирал нектар.
 
 
Их диалог шагнул за грань, где утопает слов красивых след,
Где лампа выпала из рук и откатилась, и померк вдруг свет,
И тут увидела она на небе полный диск большой Луны,
Что освещалась его Солнцем по ту сторону её Земли.
 
 
Хоть лунный свет холодным был, она тотчас смела сомнение, —
Ведь понимание к ней пришло, что этот свет лишь отражение,
Что он специально сделал так, чтоб луч глаза её не обжигал,
А освещал её как книгу, и на ушко ей её читал.
 
 
Она прекрасно поняла, что это тот, кого она ждала,
Не веря счастью своему, к нему прижалась, крепко обняла;
Её душа и сердце в унисон сказали твёрдо «это он»,
И в тот же миг второе солнце озарило ярко небосклон.
 

«До четверга»

 
Он будет снова её ждать до четверга,
А за окном уже зима, метель, пурга…
И у неё на среду встречи, встречи, встречи,
Где кто-то будет трогать взглядом её плечи.
 
 
Бокал глинтвейна будет греть её ладони,
Камин потрескивать в огне своих агоний,
И бал закружится безумным маскарадом…
Но вот его, его не будет с нею рядом.
 
 
Они увидятся в четверг в кафешке тесной,
Он назовёт её чудесной и прелестной,
Она колени подожмёт, усевшись в кресло,
И будет думать о своём по-детски честно.
 
 
И только в пятницу проснувшись и умывшись,
Она к мольберту подойдёт заторопившись,
Возьмёт палитру, кисть, и станет рисовать, —
Ведь муза девичья вернётся к ней опять.
 

«Pink»

 
Ты всячески просишь меня о свиданиях;
Мне намекаешь при расставаниях,
Что можно в гостях у тебя задержаться,
И при желании на ночь остаться.
 
 
Всё это конечно чудесно, но слушай
Внимательно, что прошепчу в твои уши:
«Вопрос у меня к тебе есть – может странный:
Ты знаешь, что парень я не постоянный,
 
 
Ведь я тебя брошу, тебе будет больно,
И вряд ли ты будешь этим довольна!
Судьбу искушать собираешься снова.
Зачем себе больно ты сделать готова?»
 
 
Ты смотришь в глаза мои, как недотрога:
«Как о себе, милый, думаешь много.
Позволю заметить, дружок, что скорее
Тебе потерять меня будет больнее».
 
 
С улыбкой бросаю в ответ: «Вот сюрпризы!
Что ж я принимаю, малыш, этот вызов.
Посмотрим, как нас с тобой это не ранит,
Кому ещё больно впоследствии станет».
 

«Не торт»

 
«Ты немножечко не тот…», —
Твои губы прошептали,
И затем поцеловали
Страстно, жгуче. Так-то вот.
 
 
Но в ответ мои уста,
Улыбнувшись, отвечали,
Не таив в себе печали:
«Ты немножечко не та».
 

«Облачность ночью»

 
За окном у тебя небо,
А на небе этом тучи,
Звёзд не видно, но послушай:
Звёзды есть, и их там много.
 

«Разговор в чате»

 
«А ты сам всё это пишешь?
Сочиняешь?», —
Шёпот тронул мои уши через чат.
Я шепчу в ответ.
Молчат
Мои пальцы стуком клавиш.
Понимаешь?
 

«Формы общения»

 
Трогать.
Видеть.
Говорить.
 
 
Избегать.
Скрывать.
И слушать.
 

«Кинокритик»

 
Вот знаете,
Я как-то уж давно
Хожу в кино,
И часто замечаю,
Что глубины
Я в нём не ощущаю,
При этом сам
Картины не снимаю.
Хоть мне дано.
 

«Слишком глубоко»

 
Она трогает губы свои.
Она трогает край своей юбки.
Её голос дрожащий из трубки
Ему шепчет тихонько: «Приди!»
 
 
Она хочет его по любви.
Она хочет, она всё решила.
Час назад ещё слёзы душила
Пред иконами: «Благослови!»
 
 
Она помнит, как с ним vis-a-vis
Просидела в нелепом молчании,
Как её наполняло отчаяние
От тех чувств, что кипели в крови.
 
 
«Поругай меня или съязви!», —
Заявила, чуть духу набравшись.
Но он просто ушёл, попрощавшись,
Напоследок сказав: «Извини».
 
 
Во всём городе разом огни
Вмиг погасли, и тьма наступила;
Сердце замерло, кровь вдруг застыла,
И душа замолила: «Верни!»
 
 
Жутко, холодно стало внутри, —
Словно острая окаменелость.
И куда подевалась вся смелость?
Как дожить до рассветной зари?
 
 
Она жмёт свою руку к груди,
Так услышать ответ его чает.
И он твёрдо ей вдруг отвечает:
«Буду скоро. Чуть-чуть подожди».
 

«King»

 
Прошлой ночью сердце моё сгнило,
Сгнило без присутствия тебя,
Ты меня взяла и разлюбила,
Разлюбила, платье теребя.
 
 
За окном свирепствовала буря,
Буря разыгралась и в душе.
Ты стояла, бровки свои хмуря,
Хмурясь на меня, да и вообще.
 
 
Капли по стеклу стучали сильно.
Сильно я порвать с тобой хотел,
Но опять взглянула ты умильно,
Умиляясь, я повеселел.
 
 
И тот час тебе я ляпнул гадость,
Гадких слов и колкостей букет.
Снова ты ушла в свою зажатость,
Зажимая «да», сказала «нет».
 
 
А отказом ты добилась гнева,
Гнева, что несёт с собою боль.
А могла ведь быть, как королева.
Королева, если я – король!
 
 
Но ты вышла прочь, порвав всё в клочья,
В клочья, в щепки чувства изрубя.
Сердце моё сгнило прошлой ночью,
Ночью без присутствия тебя.
 

Москва моя неоперабельная

Есть два из двух, и третьего не видно.

«Меня сильнее»

 
Крик души из меня наружу
В летний зной и осеннюю стужу,
Несмотря на то, что молчу:
«Я терять её не хочу!»
 
 
Сердца крик снаружи в меня:
«Не твоя она, не твоя,
Ничегошеньки не понимаешь,
Всё равно ты её потеряешь!»
 
 
Ни наружу и ни вовнутрь
Крик, который длится минуты;
Стон, который часами длится
И не в силах остановиться.
 
 
И спасенья от этого нет
Уже много мной прожитых лет.
Перед этим склоняюсь млея, —
Это явно меня сильнее.
 

«Как же я ненавижу, когда я влюблён!»

 
Как же я ненавижу, когда я влюблён!
Это чувство щемящее сердце ночами
Вырывает его из груди мне клещами!!!
Но её лишь увижу, и вновь исцелён.
 
 
Как же я ненавижу, когда я влюблён!
Она в силах всю душу мою растревожить, —
Я готов её всю растоптать, уничтожить!!!
Но опять, лишь увижу её, изумлён.
 
 
Как же я ненавижу, когда я влюблён!
Словно бешеный зверь я мечусь в этой клетке,
Невзирая на кнут, револьвер и конфетки.
Но меня лишь коснётся, и я покорён.
 
 
Как же я ненавижу, когда я влюблён!
Я отчаянно силюсь, ищу недостатки,
Находясь постоянно в каком-то припадке!!!
Но она улыбнётся мне – я восхищён.
 
 
Как же я ненавижу, когда я влюблён,
Но признаться я всё-таки в этом обязан:
Меня так изумляет, как к ней я привязан, —
Без любви к ней я буду опять истощён.
 

«Ещё хуже»

 
Сидим в ресторане, всё чинно, красиво.
Беседа глотками аперитива
Украшена в меру, но взор мой похищен
Одной чаровницей – цветение вишен.
 
 
Хочу подойти к ней, и познакомиться,
Парой-другой комплиментов обмолвиться,
Манеры свои проявить несусветные, —
Все чувства питаю я самые светлые.
 
 
Но вот как назло, ухажёр её бывший,
В нашей компании малость подпивший,
Смакует подробности, мерзостный хахаль:
– Да, клёвая девочка, я её трахал!
 
 
Исчезли мотивы мои без следа,
Оставив глубокое чувство стыда,
Что знаний полученных я – жалкий раб.
Мда, мужики, мы порой хуже баб.
 

«Полька-дурочка»

 
Я в плену своих фантазий,
Откровенных безобразий,
И из этих всех извилин
Вырваться, увы, бессилен.
 
 
Чем сильнее рвусь наружу,
Тем мечтаний путы туже,
Но свободы мысль душит,
Чтоб тюрьму свою разрушить.
 
 
Я бегу, бегу,
Врезаюсь в стену!
Но однажды, несомненно,
Вроде будет всё обыкновенно,
В раз насквозь её пройду.
За стеной тюрьмы увижу
Лес, его возненавижу, —
Ведь реальности похабства —
Это ещё хуже рабство.
 
 
Лес идей стоит дремучий,
А над ним вороны тучей.
Чтоб не допустить оплошность,
И попасть в такую пошлость,
 
 
Я в плену останусь этом,
Где границы нет запретам,
И в мой личный огородик
Нечисть разная не бродит.
 
 
Я бегу, бегу,
Земли не чуя,
Заплываю дальше буя,
Там ищу с русалкой поцелуя,
Отдыха потом на берегу.
Принимаю я решенье
Без малейшего сомненья:
Лучше быть рабом мечтаний,
Чем заложником реалий.
 

«На одной из московских квартир»

 
Одинокие две художницы
На одной из московских квартир
Вечерами, взяв в руки ножницы,
Свои джинсы кромсают до дыр.
 
 
Но одна из них, в силу возраста,
И отсутствия определённости,
Ищет секса с парнями попросту,
Чтоб лесбийские скрыть наклонности.
 
 
А другая, раздевшись, ребячится,
Чем подругу тайком провоцирует,
Но при этом за набожность прячется,
Да иконы святых реставрирует.
 

«Внутреннее чувство»

 
Две студенточки обезбашенных
На метро
Едут в туфельках разукрашенных
И пальто.
 
 
Едут девочки и целуются
Прямо в цвет,
А напротив бабульки хмурятся,
С ними дед.
 
 
Мужичонка в трико поношенном
Прячет взгляд,
Дамочка в парике взъерошенном
Цедит яд.
 
 
Две студенточки, две красавицы,
А вагон
Весь ругается, всем не нравится…
Что ж, пардон.
 
 
Едут девочки и целуются
На виду…
…Моя станция, и на улицу
Я иду.
 
 
Небо ясное и погожее,
Так тепло,
Только хмурятся все прохожие,
Как в метро.
 
 
В чём тут дело, обидел что ли
Их ясный день,
Что они все по доброй воле
Мрачны, как тень?
 
 
Да не в девочках было дело,
Я понял вдруг!
Чувство радости помрачнело
У всех вокруг.
 
 
Эх, не нужно смотреть надуто,
И видеть зло,
Лишь за то, что в любви кому-то
Да повезло.
 

«Виртуальная арифметика»

 
Ночь за окном и ход часов нетленных,
И вместе с тем открыт пространства глаз.
В этой вселенной что-то связывает нас,
Как знак сложения двух разных переменных.
Ты добавляешь радость, в ощущении
Стремишься к сумме двух без вычитаний,
Ведь для души не существует расстояний,
Когда плюсуется она с другой в общении.
 

Измятые простыни

представь, средь звёзд комету оседлав,

как кобылицу снежно-голубую,

с тобою скачем по галактикам стремглав,

и я тебя, обняв, слегка целую.

«Она ему целует руки»

 
Она ему целует руки
И улыбается.
Она не знает как ещё
Ему понравиться.
А он под ручку с ней идёт
И счастьем светится,
Но в то, что ею так любим,
Ему не верится.
 
 
Она ему целует руки,
А он смеётся.
Ох, как же ей такой простой
Быть удаётся
С таким огромным и косматым,
Сильным зверем?
Что ещё нужно от неё,
Чтоб он поверил?
 
 
Она ему целует руки
И тихо шепчет
В пригоршни тайные слова,
Сжимает крепче,
Своим дыханьем согревает,
А не студит.
Когда же он поверит в то,
Что она любит?
 
 
Она ему целует руки
И отпускает,
Но вслед за этим обнимает,
Прижимает.
Своей мордашкой ему тыкаясь
В плечо.
Он должен, должен ей поверить
Горячо!
 

«Один поцелуй»

 
Всё решит лишь один поцелуй:
Будут ли отношения дальше,
Будет искренне всё иль из фальши.
Ты прими, это и не психуй.
 
 
Ты, пожалуйста, меня очаруй,
Сохранив нашу тайну строжайше.
Но останется ли всё как раньше,
Всё решит лишь один поцелуй.
 
 
Свои бровки, пожалуйста, не хмурь.
Если против, прошу, обоснуй, —
Я приму это к сердцу дражайше.
 
 
Иль коснись моих губ ты легчайше,
А затем в один миг околдуй.
Всё решит лишь один поцелуй.
 

«Трепетом»

 
Трепетом желанья будоражу,
Кончиками пальцев нежно глажу,
Мёдом своих губ тебя измажу,
Я в тебя вхожу, минуя стражу.
 
 
Трепетом под кожу проникая,
Глаз твоих послания читая,
Вздохам-заклинаниям внимая,
Я в тебя вхожу, не вынимая.
 
 
Трепетом стараясь надышаться,
Временем с тобою упиваться,
В ткань твою узорами вкрапляться,
Я в тебя вхожу, чтобы остаться.
 

«Кардиолог»

 
Девушка, у меня учащённый пульс, —
Послушайте, руку мою возьмите!
Девушка, я умереть боюсь,
Пока моя жизнь в зените!
 
 
Девушка, ваше платье из ситца,
Вы одна такая на три миллиарда!
Девушка, скоро со мной случится
Острый инфаркт миокарда!
 
 
Девушка, может у меня в сердце шумы,
Пожалуйста, замерьте биения герцы!
Вы всем мужикам шевелите штаны,
А мне будоражите сердце!
 
 
Девушка, вы слышите тахикардию, —
В груди у меня не льда осколок!
Девушка, дайте любви терапию!
Спасите, ведь вы —кардиолог!
 

«Кормить тебя»

 
С руки кормить кондитерским изыском,
Смотреть на тебя долгим томным взглядом,
И под конец, себя подвергнув рискам,
Измазать твои губки шоколадом.
 
 
Чтоб мне в ответ огнём блеснули очи,
Да шёпотом в мой слух проникла фраза,
Которую произнесёшь по-волчьи:
«Ну а теперь, хочу я, милый, мяса!»
 

«Волчьи игры»

 
– Чего хотят они, скажи, зачем приходят,
Зачем вокруг нас постоянно хороводят?
– Меня хотят вернуть к себе обратно в стаю.
– Нет, я тебя обратно к ним не отпускаю.
 
 
И даже большее скажу, живописуя,
Что за тебя любого просто загрызу я.
– Моя любимая, ты как-то режешь остро.
– Да, у меня моё отнять будет не просто.
 
 
Когда мужчина мой – принадлежит он мне лишь.
– Ответь, ты искренне, родная, в это веришь?
Ты не из тех, случайно, кто воображает?
– А кто ещё тебе детей твоих рожает?
 
 
Кто тебя кормит? Иль питаешься ты где-то?
– Нет, что ты, милая, твои люблю котлеты.
– Вот то-то, посему всегда со мной будь рядом,
И не дай бог я потеряю тебя взглядом.
 

«Трогательно»

 
Я трогаю тебя при всех.
Твои колени, руки, шею, —
Что-что, касаться я умею
Непринуждённо, без помех.
 
 
Я трогаю тебя везде:
В гостях, на улице и дома,
Легко, привычно, так знакомо,
Мир растворяя в простоте.
 
 
Я трогаю тебя всегда:
Обняв, прижав, на расстоянии,
В веселом, грустном состоянии, —
Мне в этом дикая нужда.
 
 
Я трогаю тебя чуть-чуть,
Порою часто, даже много,
Что ты в ответ мне смотришь строго,
И руку норовишь стряхнуть.
 
 
Я трогаю тебя за локоть,
Когда ты просишь перестать…
…Но только я опять, опять,
Я буду снова тебя трогать.
 

«Я хотел бы…»

 
Я хотел бы к тебе приставать,
И тащить постоянно в кровать,
Трогать не прекращая, касаться,
Раздевать тебя и целоваться.
 
 
Наполнять тело нежное, белое,
Да сливаться в единое целое,
И беречь тебя хрупкую, нежную,
Сексуально ко мне неизбежную…
 

«Нельзя на ноль делить мою постель»

 
Нельзя на ноль делить мою постель.
И отношения тянуть, как канитель,
Со мной нельзя. Советую, послушно
Узнать сейчас, что можно, даже нужно.
 
 
Нужны эмоции глубокие и чистые,
Твои глаза прекрасные, лучистые,
Объятия тёплые, и взгляды волоокие,
Да вновь эмоции насыщенно глубокие.
 
 
Нужны слова горячие и добрые,
И поцелуи твои сладкие, которые
Ты даришь мне с желанием и искренно,
Да вновь слова от сердца в душу истинно.
 
 
Нужна взаимность с чутким пониманием,
И формы чувств с достойным содержанием,
Чтоб совпадали жизненные мнения,
Да вновь взаимность, в случае влечения.
 
 
Всё перечисленное выше нужно разом, —
Я не привык к кускам, отсрочкам и отказам.
Будь ты хоть самая красивая модель,
Нельзя на ноль делить мою постель.