Kitabı oku: «Бесчувственные. Цена Свободы», sayfa 5
Да что же это, блядь, такое?!
– Что произошло? Что у тебя с ним произошло? Ты же не только из-за меня?! Алина, он трубку не берет, я ничего не могу узнать, не могу его в городе нигде выцепить. Что случилось? – медленно убрал руку с ее рта, давая возможность высказаться.
Но та, заикаясь от слез, произнесла не то, о чем я спрашивал.
– Я не сказала ему и не скажу. В ваши отношения я никогда не полезу, и уж точно не стану между вами камнем преткновения. Если он когда-то об этом узнает, то уж точно не от меня. С тобой на данный момент у меня желания общаться нет, и видеть тебя тоже. К ней, – кивком головы указала на больницу, – я приезжать буду.
Развернулась и хотела сесть в машину, но, передумав, развернулась вновь и глухо поинтересовалась:
– Ты хоть видел ее истерзанное тело? – отвел глаза вдаль. – Значит, видел. Что же это за нелюди такие? Что у человека в мозгах должно происходить? Как ты посмел руку поднять на женщину? Ты хоть понимаешь, что она теперь всегда будет тебя приравнивать к тем, кто над ней измывался? Теперь я понимаю её, когда она ненавистно отзывалась о тебе. Тимур, мой тебе совет, иди лечись. Ты больной… больной на всю голову, раз поднял руку на девчонку втрое меньше тебя!
– Запретишь с ребенком общаться? – прохрипел, также смотря вдаль. Я готов был разорваться от ее слов на тысячу мелких кусков. Не передать эту боль. Но она права, я больной…
– Я не знаю… не знаю, Тим. Прости. Тебя клинит. И я это видела не раз. Но мне не довелось наблюдать то, что видела Чича. Я вчера долго обдумывала твои слова, которые были сказаны в Казахстане. И вспомнила, что с тобой такое бывает. Что не раз были вспышки агрессии. Сейчас я поняла, и увидела, что это не пустой звук. Тим? – пытается словить моё внимание, а у меня все внутри ломается. Я не могу направить на нее остекленевший взгляд.
– Тимур, лечись. Иди к психологу. Руслан ничего не знает, но представь на минуту, если информация до него дойдет. Что тогда? Мне страшно… – затряс головой, как больной. Да, я и так обо всем догадывался, но она только все подтвердила.
– Что у тебя с Русланом? – словил ее внимание на себе, но тут же потерял. Отвела глаза и вновь повернулась, чтобы сесть в машину. – Алина?
– Завтра тебе нужно быть в клубе в четыре часа. Приедет Хаджиев, уладишь пару вопросов и подпишешь документ. Завтра все подробно расскажу. – Захлопнула дверцу машины и резко выжала газ, срываясь с места. Оставляя меня в полном недоумении.
Полез в карман, но вспомнил, что телефон вчера разбил. Как мне до него дозвониться? Блядь, неужели он ее теряет?
Чича
Одновременно вместе с врачом в палату вошел и Тимур. Потерянный. Странный. Весь взъерошенный. И такой вид отнюдь не из-за похмелья. Даже врач кинул на него, помимо раздраженного, странный и изучающий взгляд.
– Так, милочка! – встал рядом с моим датчиком доктор, внося мои показатели в свою медицинскую карту. – Нижние конечности у нас не двигаются. Но при такой травме не страшно. Так и должно быть! Отставить панику! – смотрела на него затравленно, расширенными зрачками. Смаковала каждое смертоносное слово, которое отравляло меня.
– Тааак… что у нас по прогнозу. Мхм. – Снова что-то записывая, кивал то ли мне, то ли своим мыслям. – Мышечные движения не атрофированные. В ручках появилась не только чувствительность, но, как мы могли сегодня наблюдать, еще и подвижность! Поэтому, к чему мы теперь приступаем?! Я вижу, ты пришла в себя и здраво мыслишь. Вижу, твои показатели приходят в норму. – Утвердительно моргнула, соглашаясь с ним.
Да! Да! Я уже не могу тут просто лежать! Это сродни пытке!
– Сейчас мы ежедневно начнем укреплять корпус.
– Что для этого ей нужно? – вклинился в наш разговор Тим, складывая руки на груди. Каждая его мышца от этого движения напряглась, отчетливо прорисовываясь через водолазку.
– Пока ничего.
Посмотрела на доктора непонимающе. Это как? Мне казалось, для спинальников много всяких приспособлений.
– Вы меня правильно поняли, – кивнул утвердительно и заглянул мне проникновенно в глаза. – Сейчас пока что будем на кровати учиться заново переворачиваться, поднимать руки, садиться, пересаживаться, приводить свои волосы в порядок, – губы врача растянулись в теплой улыбке. Прикоснулся к моим кончикам волос, словно наглядно показывая то, о чем говорил.
Смотрела на него во все глаза. Учиться? Я не ослышалась?
– Учиться придется всему заново, – словно услышав мои мысли, подавленно протянул хирург.
Задышала учащенно, стараясь не обращать на образовавшиеся мушки перед глазами. Господи, это какой-то бред!
Глава 7
Никогда не теряй терпения – это последний ключ, отпирающий двери.
с. Антуан де Сент-Экзюпери.
Чича
Господи, это какой-то бред! И чем дальше Артур Азарович говорил, тем больше я в этом убеждалась.
– Не забегай вперед. Давай пока думать о том, чему мы сейчас заново будем учиться. Первая стадия – укрепление корпуса. – Нависая надо мной, вдруг тихо прошептал хирург.
Я видела, что не только доктор пытался поддержать меня морально словами, но и Тим, стоявший от нас неподалёку, старался подарить мне теплую улыбку, которая говорила в данный миг: «Я рядом, девочка. Всё будет хорошо».
Но как можно не волноваться, не паниковать, если из-за этой травмы ты за один миг все потеряла?! Потеряла то, что не должна была терять! Не имела право! И так ничего нет, кроме себя самой! Нет никого, на кого можно бы было положиться! Только на себя… всю жизнь.
А теперь мне спокойно говорят о том, что, извините-ка, но Вам заново нужно учиться всему! Не просто встать на ноги! А научиться, элементарно, переворачиваться на кровати.
Я кипела вся! Во мне словно бил фонтан раскаленной лавы. Опалял каждый закуточек моих внутренностей. Не щадил ничего! Агония! Я живу в агонии! Каждый день! Смерть! Живая смерть во плоти.
– Нам нужно спустить иннервацию до максимального уровня, – глубокий голос доктора вернул меня в реальность.
Он до сих пор нависал надо мной, и казалось, читал всю отражающуюся в моих глазах панику. Неудивительно, Чича, через него таких, как ты, прошло немерено.
– Чем раньше ты научишься все это выполнять, тем быстрее ты переедешь в другой центр. Реабилитационный центр. Там-то тебя и начнут ставить на ноги, – у врача вмиг поменялось выражение лица. Счастливая улыбка начала расплываться на худощавом, немного морщинистом лице. – Вооот. Вот такой я тебя и хочу всегда видеть! Вон как глазки загорелись. Сейчас Нина проведет все процедуры, а после обеда приступим?! – моргнула и не смогла сдержать улыбку. Уголки губ нервно подрагивали, а кончики пальцев, казалось, покалывало.
Я так сильно хотела приступить к делу, что в тот момент даже не задумалась о том, что это может быть сложно для меня. Непосильно. В тот момент я одной ногой была уже в том реабилитационном центре.
– Тогда до встречи через пару часов, – добродушно осведомил нас доктор и неторопливо покинул мою палату, снова что-то внося в больничный лист.
Оставшись с Тимом в палате наедине, я прикрыла глаза. Сейчас все мои мысли были связаны с моим лечением. С моими преждевременными иллюзиями, красочными картинками, когда я встану на ноги, когда заговорю.
Уловив движение сбоку, разлепила веки. Тим, опустив руки по швам, отвел свой взгляд от двери, направляя его прямо на меня. В глаза. Как всегда, пронзительно. Как всегда, на грани. Ему есть, что сказать мне.
Медленно приблизившись ко мне, навис надо мной. Но не как минуту назад доктор. А по-особенному. Почему-то решив, что у него есть такое право!
Словно читая мои мысли, делал еще сильнее назло мне. С двух сторон обхватил своими лапами мое лицо и уперся лбом в мой. Когда-то такое уже было. Когда-то за этим последовал поцелуй. Я больше не хочу…
– Не вырывайся!
Да! Я пытаюсь! Я не просто как овца лежу и терплю все его выходки, позволяя делать все, что ему заблагорассудится! Хрена с два!
Без голоса и, к сожалению, неподвижно, я пыталась извернуться от его нежелательных объятий и выгнуться дугой. Но боль была адская! Любое движение моментально отстреливало в позвоночник и разрядом тока проходило по всему телу, кроме моих ног.
Но этому уроду все было нипочем! На все мои еле живые трепыхания он еще больше прижимал меня к себе, словно пытался со мной срастись. Его запах с горькими нотками виски забивался в ноздри, просачиваясь в мой организм, опьяняя, но, к сожалению, не алкоголем… собой.
Проклятущий черт!
– Скажу тебе сейчас самое главное.
Я затихла в его руках, как мышка. То ли решила выслушать, что хочет сказать, то ли я, словно уже под наркотой, впитывала его запах и близость, наслаждалась его касаниями, теплыми поцелуями в лоб.
Что же ты делаешь со мной? С телом! Моим телом! Пара секунд – и оно покорно тебе!
Впервые в жизни внутри себя, про себя, я захныкала, как одна из влюбленных идиоток!
Ненавижу тебя… как же я тебя ненавижу, сволочь проклятая!.
– Не надейся, что будет все легко. Настраивайся, что будет сложно. Что для таких простых движений тебе потребуется много времени.
Это он так решил меня поддержать, придурок?!
Почему он просто не может заткнуться и исчезнуть? Почему каждый день ошивается рядом со мной? У него разве нет работы? Я бы себя куда лучше чувствовала, если бы он свалил отсюда. Я чувствую себя рядом с ним скованно! Он душит меня! Подавляет!
Заглянул мне в глаза, не отрываясь от моего лба, словно ему жизненно необходимо было меня касаться, чувствовать, и прошептал с чувством:
– Я рядом. Я не желаю тебе зла. Но путь для нас обоих будет сложный. Я тебе не враг. Никогда не был им. Доверься мне, милая. Не получится сегодня, ничего страшного. Не получится через месяц, забудь, наплюй! Каждый новый день будем вставать и стараться. И в конце увидишь, что все было не зря. Договорились? – смотрели неотрывно друг другу в глаза. Зачарованно! Сосредоточенно! А я, казалось, вместе с тем ещё и немного восхищённо.
Да. Да, Чича. Это слова поддержки. Возможно, те слова, в которых ты нуждалась. Те слова, которые хотела услышать. Хоть когда-нибудь услышать в свой адрес слова поддержки.
Почему ты? Ну почему?
Очнулась, когда этот ирод запечатал мои губы поцелуем. Не углубляясь, поверхностно, но и этого мне хватило, чтобы меня подбросило, как от удара. Как от разряда тока. Словно ко мне подсоединили провода и подключили к розетке.
На задворках сознания мне подумалось: «Радуйся, пока можешь. Стоит мне встать на ноги, и за все твои непозволительные действия в мой адрес тебе ой, как аукнется».
Но лучше бы на тот момент я подумала о том, что он был прав, как никогда. Он словно провидец – предвидел мое будущее, и преждевременно постарался меня утихомирить и смягчить мой характер.
***
– Начнем? – чересчур радостно поинтересовался у меня док.
Хотелось свести брови к переносице, ощущая какой-то надвигающийся пиздец, но Тим, стоящий напротив нас, незаметно моргнул, вновь подбадривая.
Ладно! Так и быть.
– Через час мне нужно будет отъехать по работе, – посмотрел на наручные спортивные часы Тим.
– Мы и без Вас справимся, – нелюбезно ответил ему хирург, на что Тим кинул на него злой взгляд из-под густых бровей.
– Артур, с чего начнем? – это полюбопытствовала моя медсестра, Нина.
Женщина как женщина. Взрослая, примерно, от сорока до сорока пяти. Среднего роста, худощавая. Карие глаза красиво контрастируют со светло-русыми волосами, которые заплетены в красивый, тугой колосок. Работу свою знает. Очень порадовало только одно – во время процедур не задала ни одного тупого вопроса. От вида моего тела ни взглядом, ни словом не показала своего ужаса или отвращения.
– С самого легкого, – взглянул исподлобья на меня врач. – Начнем учиться поднимать руки к голове.
Он смеется надо мной? А можно что-то посерьезнее? Я руки сегодня спокойно подняла, чтобы заглушить его же вопли. У него с памятью что-то?
– Хорошо. Чича? – уже ко мне обратилась медсестра. – Давай для начала попробуешь пошевелить пальцами.
Нет, Чича, они точно стебутся!
Ну, давай, доктор, я освежу тебе память!
Скосила глаза вниз к своим рукам и… И, блядь, ничего! Это что за нахуй?! Сегодня же все было! Сегодня! Мне же это не приснилось?!
– Чича, успокойся. Дыши.
Что?
Нахмуренно перевела на хирурга свирепый взгляд. Внутри я словно металась! Готова была выпрыгнуть из собственного тела. Я узник! Узник в своем собственном теле! Внутри я могла все, и казалось, что пальцами на данный момент я шевелю, но на самом деле они почему-то не двигались.
– Это нормально. С утра это было рефлекторно. Ты не задумывалась о том, что ты не чувствуешь рук. Не думала о том, что не сможешь поднять руку. Ты просто хотела заглушить шум. У тебя получилось. Значит, и сейчас все получится. Давай!
И снова пошел обратный отсчет!
Тяжело дыша, я старалась пошевелить пальцем, казалось, битый час! Просто в желании хотя бы увидеть, что он дернулся! Но нифига! Словно опять меня решили макнуть в грязь! Спустить с небес на землю. Нихуя не будет легко. И я это поняла в первый же день.
Тим уже давно уехал по делам, а я все пыхтела, чтобы сдвинуть руку, пошевелить пальцами. Короткие мокрые пряди прилипли к лицу, чем еще больше раздражали меня. Я блядь, нихера не делаю, но потею, как вонючая свинья.
– Это незатейливое движение пытаешься делать постоянно. Не загоняй себя в рамки. Отпусти себя, как сегодня утром. Чувствительность вернется до конца недели, думаю. А там уже все будет без проблем с руками. Но сейчас этими движениями ты сможешь вернуть чувствительность раньше времени, – высказался врач и оставил меня одну, забрав с собой и Нину в придачу.
Почему, когда они все у меня в палате, я хочу избавиться от каждого, а когда я одна, готова взвыть от беспомощности?! От одиночества! От сковывающего страха, что больше никто не придет, что на этой койке я проваляюсь до скончания веков в одиночестве?!
***
– Как успехи? – задал вопрос Тимур по возвращении в палату.
В голосе отчетливо слышалась изнуренность. Хоть он и привел себя в порядок, но по внешнему виду так сразу и не скажешь. Не увидь я новой, свежей одежды на нем, не догадалась бы, что заезжал домой к себе. Измученный, подавленный, весь какой-то помятый.
Неужели так из-за брата и Алины? Или на работе проблемы?
– Слышишь? – вернул меня бархатный голос из беспамятства.
Что он делает?
Прежде пожала плечами, дескать, говоря ему: нихуя у меня не выходит. А после вновь приклеилась взглядом к его спортивной черной сумке, из которой он вытаскивал некоторые шмотки.
Он жить тут собрался, что ли?
– Ага!
Приподняла брови и механически потянула краешек губ в улыбке на его короткий ответ.
Все-таки провидец! Ну, или точно умеет читать мысли!
– Помнишь, что сказал? Не отчаивайся, я уверен, что ты скоро встанешь на ноги. Про руки вообще молчу. Верь мне, – не оборачиваясь, через плечо кинул мне тихие слова.
Как? Как тебе можно верить, когда ты столько всего натворил!
Грустно улыбнулась, когда заметила, как вытаскивает с сумки настенные часы. Это то, чего мне очень не хватало… время.
– Еще пару вещей тебе привез, – пока я погрузилась глубоко в себя, он, как обычно, бесшумно оказался подле меня.
Наклонился ко мне и шумно повел носом по моей скуле. Нет, что за идиот?! Он долго это будет вытворять? Тот, будто на мои мысли, затрясся всем телом в бесшумном смехе.
Сука! Издевается!
– Маленький, колючий ёжик.
Замерла от его обращения и не сразу ощутила, когда большим пальцем прикоснулся к моим губам. Неудивительно, такие-то глаза. Засасывают на черное дно! Воронка, мать твою.
***
– Ну что, попробуем снова? – поинтересовался на следующий день доктор.
Без промедления кивнула и сразу уставилась прожигающе на свою руку. Как на предательницу! Ненавистно смотрела, испепеляя ее, проклиная!
Давай же! Давай! Хотя бы пальцем!
– Ты слишком много думаешь!
Перевела уничтожающий взгляд на Тимура. Точнее, показывая всем своим видом, что я думаю о его усталых вздохах и фразах.
Пошел к черту, придурок! Тебя тут никто не заставляет быть!
– Согласен!
А теперь шокировано перевела глаза на хирурга. Он серьезно? Вы же его не меньше моего ненавидите!
Артур Азарович развел руки в стороны, в одной из которых был больничный лист.
– Он прав, Чича. Много думаешь, поэтому у тебя не выходит.
– А это бесполезно! Она слушает только себя! – иронично подметил Тим, и начал надо мной издевательски посмеиваться.
Пидор!
Закрыла глаза и часто задышала, так, что даже почувствовала, как грудная клетка заходила ходуном. Разлепив веки, словила на секунду тревожный черный взгляд, направленный на меня.
Бесполезно говоришь, сука?
А в следующий момент от моих действий, Тим, стоявший напротив меня, расплылся в счастливой белозубой улыбке до ушей, а доктор и вовсе громко расхохотался.
– Молодец, милая.
Моя улыбка погасла на лице от его обращения, а вытянутая рука со средним пальцем, предназначенным Тиму, обессиленно упала на койку.
– Отлично! А теперь пытаемся ручку поднять к голове, – сквозь смех проговорил док.
Ну что ж… попробуем.
И снова ни-хе-ра! Шевелится – да! Дергается – да! Но чтобы поднять… от силы – на пару сантиметров от койки, и вновь опадает на нее.
Будь ты проклята! Будь я проклята! Все! Весь мир! Горите все в аду, суки!
– Успокойся. Помни, о чем мы договаривались, – этот иуда снова подкрался ко мне и прошептал на ухо, окутывая меня мужским запахом, теплом сильного тела.
Его близость будоражит всю меня, кружит голову, не позволяет вырваться из-под его власти! Наверное, неосознанно для нас обоих, но этот «черт» дурманит меня собой. Что может быть хуже, Чича?!
Наверное, поэтому получились все мои следующие действия! Потому что противилась этому, как могла! Не хотела! Тело – да! А мозг трубил, что нужно от него избавляться! Держаться от него подальше!
Приподняла руку и легонько, словно пушинка, положила её на его лицо. Тот захохотал приглушенно, но как ненормальный! Словно это его рука в полной мере задвигалась! Словно рад за меня!
Постаралась его оттолкнуть от себя, постаралась надавить рукой на его лицо, но ничего не вышло. Она была ослаблена, как и я. Сил больше ни на что не осталось. Я выдохлась!
Тим, целуя каждый пальчик на моей руке, прошептал:
– Вот видишь, какая сильная? Молодец, у тебя вышло!
Поморщилась и прикрыла глаза, мгновенно чувствуя, как захотелось спать.
Уже проваливаясь в невесомую черноту, услышала неразборчивый, вяжущий разговор доктора и Тимура.
– Завтра снова вернемся к этим упражнениям. Она еще очень слаба. Они ее выматывают.
– Её выматывает больше злоба, которая сидит внутри нее. Злоба на свое состояние.
– Вы правы, она не исключение. Всем пациентам сложно на любой стадии реабилитации. Будь она даже последней. Девочка на начальном пути. Дорога длинная. Я не советую Вам вызывать в ней злобу…
Последнее, что смогла разобрать.
Тимур
– Я не вызываю злобу, я ее стимулирую. Поверьте, я её изучил неплохо. Ей нужен хороший толчок.
– Вы считаете, возможность вновь встать на ноги – не мощный стимул?
– Сильный, но для нее этого маловато. Ей нужны негативные эмоции. Она этим подпитывается.
К сожалению, все, что я сейчас произнес вслух доктору, было сущей правдой.
Ей мало того, чтобы хотеть. Ей нужно ненавидеть. Быть сильной одиночкой. Противостоять всему миру. Ей не то, чтобы от этого осознания легче живется, ей так привычнее… знакомо.
И если мне нужно будет ее направлять, подначивать, я буду это делать. Я буду делать всё, что зависит от меня.
– Думаю, Вы к ней несправедливы, – задумчиво протянул врач, неотрывно смотря на спящее лицо девчонки.
Внутри мгновенно все ревностно подскакивает до максимальной отметки.
– Вы ее плохо знаете, – получилось намного грубее, чем хотелось на самом деле ответить.
– Как скажете!
Чича
– Пробуем! – коротко бросил мне врач.
Битый час я поднимала руку, но не могла, твою мать, дотянуться до своей башки! Мне кажется, от громкого дыхания, от нервов и от того, какой я была разъяренной в данную минуту, в этот момент мои слюни брызгали в разные стороны.
– Нет. Не торопись. Давай заново.
Какого черта этот лох мной командует?! Ну, пусть он попробует после такой травмы что-то сделать. Я посмотрю, чем для него послужит слово «заново»!
Сука! Заново, так заново!
– Злоба тебе не помощник. Попытайся просто расслабиться.
– Сосредоточиться, – а это Нина подхватила Артурчика своего.
– В таком случае, у нее вообще ничего не получится. Вы ей скажите ещё, чтобы она помедитировала между упражнениями. Вдруг выйдет! – издевательски выгнул черную бровь этот баран.
– Тимур, выйдите отсюда!
– Ага, доктор, уже побежал за дверь, – ехидно начал над ним насмехаться иуда.
Закатила глаза на их перепалки. Ежедневные! Заебали оба уже!
Что там от меня требуется? Ах, да!
– Отлично! – поморщилась от того, как врач громко воскликнул. – Координация плохая, но ты умничка, все выходит! Коснись своих волос.
Издала пронизывающий хриплый звук, льющийся из моего немого горла.
– Да, деточка, больно. Знаю! Но нужно терпеть. Тянись, моя хорошая.
Я уже не просто вся скривилась, я почувствовала, как потекли слезы от этой дьявольской боли.
Тим, дёргавшийся в углу, смотря на все это сбоку от нас, не выдержал и двинулся ко мне. Словил моё внимание и снова наградил тем безмятежным и теплым взглядом.
Странно, как такой черный, холодный взгляд может быть теплым? Излучать поддержку? Сочувствие? Словно он всю боль хочет забрать себе! Словно не может смотреть на меня плачущую!
А когда лупил меня? Когда обзывал последними словами? Больно тебе не было, дружок?
Сжала сильнее зубы от воспоминаний и схватилась больно за свои волосы.
– Ай да молодец, девочка! Молодец! – восторгался мной хирург, стоявший сбоку от нас.
Тим, аккуратно присев на краешек моей кровати, не задевая меня, взял нежно за руку, отцепляя её от моих волос.
– Всё, всё. Сделала норму. Отпускай.
А я что, до сих пор сжимаю их?
Тот же аккуратно расцепил руку и разжал кулак, разгладил скрюченные пальцы. Начал массировать одну руку, а затем вторую.
– Тимур, молодец. Точечный массаж можешь делать с утра и вечером.
Нет! Я не хочу, чтобы он ко мне прикасался лишний раз! Он и так много себе позволяет последнее время!
А внутренний голос как назло нашептывает: «Будто тебе это не нравится».
Взглянул на меня исподлобья пристально. Что-то выискивал в моих глазах без тени улыбки.
Какой же ты красивый! Жаль только, что подлец…
Словив какую-то эмоцию во мне, крепко зацепился за нее и держал, пока не насладится этим. А я и не смела отвести взгляд. Я давно поняла, что слаба перед ним, когда того пожелает он!
Прежде, чем ухмыльнуться мне озорно, подмигнул, словно между нами намечается заговор. Словно мы подельники, и нас объединяет важное незаконное дело. Словно между нами неосуществимая мечта, которая должна вот-вот сбыться.
Ненормальный! Ненормальный на всю голову! Впрочем, я и так все это знала…
Тимур.
Моя сильная девочка…
Мы с тобой все выдержим. Справимся!
