Kitabı oku: «А сможет ли кукла?», sayfa 5
– Санёк, да ты чего? Всё ж нормально.
– Давай, наклоняйся, баран! Тебе говорю!
Хозяин квартиры отпер дверь, открыл её настежь и боязливо встал в позу «прыгающего в бассейн пловца». Александр отошёл на шаг назад и в прыжке отвесил Мирону мощного пинка, от которого тот полетел в коридор своей квартиры. Всем было очень весело.
Как и договаривались, в понедельник около двух часов дня, трезвый Ермоленков позвонил в дверь Лохматому. Хитрый тип показался на пороге.
– А, это ты. Ладно, сейчас. – С некоторым раздражением ответил «должник».
Лохматый вернулся, протягивая десять тысяч рублей.
– Э, да ты чего, охренел совсем? Я ж говорил тебе – мне на выпивон и закусон. А это что? На пузырь водки не хватит.
– Сколько есть. Больше не дам.
– Давай тогда закусон тащи!
С недовольным лицом барыга скрылся вновь, а когда показался – держал в руках отрезанный ломоть белого хлеба.
– Да ты чего?! Издеваешься, что ли надо мной?! Да иди ты нахрен! Я не голоден!
– Не хочешь – не надо.
Александр бросился вниз по лестнице, а ухмыляющийся Лохматый вернулся в квартиру. Хитрый тип как раз в тот момент обедал после учебного дня, и на десерт у него был тот самый кусок душистого белого хлеба и свежее молоко, очень жирное и вкусное.
Часть третья.
Туманное московское утро.
Утро началось со стука в дверь снаружи. Внезапно для себя Александр обнаружил – что снова спал одетым. Протирая глаза, он вскочил с дивана и отпер дверь. У усатого круглолицего охранника заканчивалась смена. Пользуясь случаем, оставив пост на своего напарника, отставник решил принять душ и позавтракать, пока есть свободное время.
– Сейчас я приду в порядок и освобожу помещение. – Ермоленков открыл дверь. Он никак не мог смириться с тем, что наступивший день безжалостно прервал его сон.
– Да ничего, можешь оставаться. Ты мне не мешаешь. Я полжизни провёл в офицерских казармах. Пять семей в одних стенах. Фанерой отгораживались. Я ведь только почти перед самой отставкой отдельное жильё получил. Здесь для меня сущий рай. Так что – можешь не беспокоиться.
– Нет, я всё-таки выйду. Что-то не по себе мне. Пойду прогуляюсь, заодно перекушу где-нибудь.
– Ну, как знаешь.
Наспех собравшись, Александр покинул флигель. Его путь лежал в парк. Ночью, видимо – прошёл небольшой дождик. Вся окрестность утопала в густом тумане. Дальше, чем за сотню метров – ничего не разобрать. Молодой человек закурил, но быстро понял, что на голодный желудок это сквернодействие никакого удовольствия не приносит. К тому же – табачный дым вызвал сильное головокружение так, что пришлось присесть на корточки. Когда слабость прошла, Саша разглядел в дали от себя летний павильон. Оттуда доносился запах чего-то очень вкусного.
Павильон оказался летним кафе. В здании старой дворянской усадьбы в это время размещалась выставка картин современных художников. А чтобы публика не голодала, устроители – видимо, решили разместить крытый павильон неподалёку от вернисажа. По будням посетителей почти не было. Обслуживающие клиентов – совсем юные парень и девушка, скорее всего – студенты на подработке, не торопясь готовили свой «фастфуд», не ожидая большого наплыва голодающих. Александр оказался первым, и на тот момент – единственным их клиентом. Слегка побледневший от курения, он заказал два «хот-дога» и стаканчик кофе. Девушка почуяла неприятный запах, как из пепельницы, и отпустила свой товар невольно сморщив носик. Устроившись за столиком, единственный посетитель начал с жадностью поглощать свой завтрак. Студенты не обращали на него никакого внимания. «Да, Ушки хоть и дыра-дырой, но всё же люди там как-то более приветливы. А тут – все как муравьи, на одно лицо. Особенно – приезжие. Одни лишь только деньги на уме. А то: кто ты такой и чего у тебя внутри – дело десятое. Безликая серая масса. Как стадо овец.» – поразмыслил Саша и, доев до конца – в смешанных чувствах вышел наружу.
Внезапно нахлынули воспоминания прошедших событий за несколько последних суток и моему герою стало совсем не по себе. В его голове никак не убиралась мысль о том, что теперь потеряно решительно всё. Остаток имущества можно было уложить в большую сумку. Устроившись на прежней лавочке и наблюдая за уходящим туманом, лишенец стал размышлять над своей бесцельно проходящей жизнью. Голова наполнялась клубами мрака, настолько беспросветного, что каждая обнадёживающая мысль тут же гасла в кромешной тьме. Сознание отказывалось рисовать какие-либо планы на будущее. Ничего не выходило, даже самая осторожная мечта. Повинуясь инстинкту, Саша отбросил все мысли о настоящем. Ему хотелось хоть какого-то комфорта. Память сама собой выбросила очередную пачку воспоминаний о детстве. Когда было время беззаботных детских утех и все проблемы тогда – теперь казались ничтожными. Потоком проходили мысли: «Конец восьмидесятых. Учебный год заканчивался в мае месяце. По-летнему тепло. Последние уроки проходят без сильного умственного напряжения. Всем хочется поскорее на речку, пить лимонад, есть мороженое…»
Воспоминание пятое.
На последнем уроке физкультуры перед учениками поставили задачу – пробежать кросс вокруг школы. Без отметки, просто – в качестве обычного легкоатлетического упражнения. Весь класс сорвался с места и пробежав метров двести галопом – быстро выдохся. У девятилетнего Саши Ермоленкова сильно заболели ноги в ступнях. Он присел на корточки от боли и застонал. Одноклассники сочувственно окружили его и взяли под руки. Дети побежали вместе, стараясь не обгонять корчащегося Сашу. Недовольный физрук замахал рукой, давая понять – чтобы ученики ускоряли темп. Ученики не торопились. Один лишь мальчишка по прозвищу – «Лохматый» побежал быстрее и пересёк финиш первым. Этот мальчик никогда не выделялся из общей массы. Всем стало понятно, что его первенство было явно – не заслуженно. Ермоленков тогда уже являлся лидером в классе. Ребятам стало не по себе, когда самый авторитетный их товарищ сел на асфальт и, сжимая стопы в руках, плакал горькими слезами. Даже не понятно, что было хуже – физическая боль или подлое поведение Лохматого. Учитель, обычно грубый по отношению к мальчишкам – присел рядом и, положив руку на спину плаксы, принялся утешать того, как можно заботливее. Вскоре у Саши Ермоленкова обнаружилось плоскостопие. Его навсегда отстранили от уроков физкультуры. Но Саша ничего не забыл…
Осень, как водилось в то время, началась с поездок учащихся в близлежайший колхоз на уборку урожая. Совсем юным доставалось – что попроще, уборка свёклы или капусты. Сашин класс дожидался автобуса рядом со школой. Подошёл и Лохматый. В приподнятом настроении он за руку поздоровался со своим приятелем, называемом всеми – «Рыжиком». За тёмно-рыжий цвет волос. В руках Лохматый держал тряпичную сумку с едой для перекуса.
– Привет! У меня мать где-то достала китайского чая. Очень ароматного. Я взял с собой целый термос. Будем на перерыве – угощу, если хочешь. Бутерброды с колбасой и китайский чай – это то, что надо!
– Хорошо, у меня тоже кое-что есть. Посидим. – Ответил Рыжик.
Сзади них стоял Ермоленков и внимательно слушал разговор двух друзей. Лидер класса сжал губы и злобно сузил глазки. Внутри его возник план мести. «Выскочка не долен был чувствовать себя вольготно. Совершенно необходимо было поставить его на место.»
Когда весь класс закидывал капустные кочаны в стоящий рядом кузов трактора, Саша Ермоленков сделал вид – что отошёл «по-нужде» в рощицу. На самом деле, его путь лежал туда, где ученики разложили свои вещи. Он без труда отыскал сумку Лохматого с термосом и бутербродами и несколько раз прыгнул по ней. Разумеется, термос разбился и сладкий чай вытек наружу. Когда Лохматый вернулся для того, чтобы поесть – он долго не мог поверить в то, что чая больше нет, а дома придётся объяснять порчу дорогого сосуда. Укладывая в рот помятые куски хлеба и колбасы и утирая руками слёзы, он услышал над собой голос Рыжика:
– Ну, что – давай, попробуем твой чай.
– Нет больше чая. Извини. Кто-то по термосу проехал. Вон – осколки валяются.
– Да, жаль. Говорят, тут какой-то пьяный тракторист на тракторе катался. Наверное, это он виновник. Девчонки говорили.
– Может и тракторист. Не знаю – что теперь матери говорить…
Проказа с чаем удалась на славу. Больше противный выскочка Лохматый не рисковал брать с собой что-то хрупкое. Жевал в сухомятку свои бутерброды, развлекая этим самым Ермоленкова, наблюдающего украдкой за одноклассником со злорадной улыбкой.
Началась учёба. Скверный тип с растрёпанной шевелюрой снова вышел из-под контроля. На это раз он явился в школу с новым модным портфелем, называемым – «дипломат». С запорами на ключ. Его даже можно было использовать как импровизированный стул. В классе ни у кого такого не было. Естественно, предмет сразу же вызвал ажиотаж в среде ребят. Каждый считал своим долгом – посильнее пнуть чемодан, когда он оставался без хозяина, чтоб он с хлопком упал на пол. Особенно в этом деле усердствовал Саша. Он, собственно – и подавал пример. Но портфель – не термос. Вещь прочная. Все усилия по порче имущества оказались тщетны. Ермоленков не находил себе места.
Как-то однажды на перемене в коридоре, Лохматый, придерживая свой дипломат на бедре, зачем-то перебирал в нём тетради и учебники. Мимо проходил Ермоленков с обычной плечевой сумкой. Он достал из сумки географический атлас, скрутил его в трубочку, и начал тыкать им в лицо обладателю дипломата. Лохматый поначалу шутливо отмахивался. Но вскоре понял – что просто так от него не отстанут. Махнув посильнее рукой, почти – наотмашь, вышло так, что ладонь слегка ударила Сашу по лицу. На какое-то время оба ученика застыли от неожиданности. Наконец, разозлившись, Ермолеков сделал шаг и что есть силы ударил своего противника в область солнечного сплетения. Как тогда говорили – в «поддых». Лохматый согнулся от боли. Учебники и тетради посыпались на пол. Происходящее вызвало у детей неподдельный восторг. Они стали швырять друг в друга учебники лохматого, попутно разглядывая его рисунки в альбоме и насмехаясь над ними. Не дожидаясь, когда пострадавший поднимется, мальчик по фамилии Слепченко подошел и сделал подножку Лохматому. Тот – под всеобщий смех – упал вслед за книгами и тетрадями.
– Сань, что случилось? Чего этому уроду опять надо?
– Да ты прикинь! Подхожу я к нему с вопросом, а он – бац! По лицу меня. Ни с того ни с сего! Совсем оборзел уже.
– Это вот это чмо болотное? Слыш, ты – тормоз! – Слепченко теперь говорил Лохматому. – Если ты ещё раз у меня полезешь с кулаками – тебя после школы весь класс встретит. Объяснит, как себя вести надо. Пойдём, Сань, а то уже звонок, на урок опоздаем.
– Пошли! – Радостно ответил Ермоленков. – Иду я как-то по улице. Смотрю – автобус едет. Раз, и – остановился. Думаю – что ж такое? Оказывается – это наш тормоз в нём ехал…
Собирая с пола учебники и тетради Лохматый на урок опоздал. Учительница сделала ему строгое замечание. В конце четверти неприятный растрёпанный ученик получил неуд по поведению. Общество старательно воспитывало мальчишку как могло. Постепенно, подобное отношение к Лохматому вошло в норму и все его попытки жаловаться вызывали они лишь насмешки и ещё большее озлобление у окружающих. Со временем неприятный ученик смирился со своим положением, надеясь – что рано или поздно этот кошмар закончится. «Жизнь – как тренировочный лагерь. Полоса препятствий и испытаний. Цель – закалить дух и воспитать определённые качества. Необходимо пройти все трудности. Только так можно достигнуть значимого успеха.»
Детский сад на прогулке.
Туман развеялся окончательно. Теперь Александр, сидя как барин – на скамейке, мог рассмотреть парковую зону во всех подробностях. Работая уже не один месяц в детском саду неподалёку, он так и не изучил всю прилегающую к учреждению территорию. Место выглядело прекрасно! Немного запущенно, но это лишь придавало особый шарм. Нетронутая природная красота окружала несколько старинных построек во главе с самим комплексом усадьбы. Асфальтированная аллея делила парк почти пополам. Имелись в наличии безымянные хозяйственные постройки, тоже – старые, непонятного назначения. Где-то в глубине маячила детская площадка. Всё остальное пространство представляло из себя заросли кустарника и кленовые насаждения. Дикий лес на окраине мегаполиса.
Когда стрелка часов перевалила далеко за десять – появилась группа детей в сопровождении молодой воспитательницы. Ребятишки шумно обсуждали между собой свои дела. У всех в руках виднелись современные игрушки, издающие всевозможные звуки с переливающимися цветными огоньками. Некоторые из ребят собирали на земле упавшие с деревьев листья. Особо красивые – они показывали воспитательнице, и та откладывала их в большой пакет для составления со своими подопечными осеннего гербария. Кто-то из детей решил продемонстрировать своё пластмассовое электронное чудо техники. Ребёнок нажимал на кнопку, а оно издавало трели, в которых угадывались всевозможные простенькие мелодии.
– Ребят, смотрите – какая интересная вещичка! – Воскликнула воспитательница. – А ну, иди-ка сюда, в середину. Давайте все вместе угадывать мелодии. Нажимай кнопочку!
Игрушка по команде начала воспроизводить известные всем аккорды.
– Угадайте – что сейчас играет?
– Это – «Собачий вальс»! – Хором прокричали дети.
– Хорошо. А это что?
– Это – «Ламбада»!
– Какие молодцы! А следующая?
Детишки немного призадумались над определением. Наконец, кто-то произнёс:
– Да это же – «Чижик»!
– Верно! Отлично! Давайте дальше…
Неизвестно: кто в детскую игрушку занёс весёлую песенку петроградских анархистов. Заслышав до боли знакомую мелодию, в голове Александра зазвенело, а сердце бешено заколотилось. В глазах потемнело он внезапно нахлынувшего воспоминания. В 1984-м году Саша был таким же ребёнком. Он так же ходил в детский сад. Однажды…
Воспоминание шестое.
Яркий свет заливал игровой зал подготовительной группы. Ребята, сидя на ковре посередине помещения, были увлечены игрой «Весёлая рыбалка». Удочек на всех не хватало. Приходилось играть по очереди, а те, кто остался не у дел – наблюдали происходящее со стороны с большим интересом. В стороне одиноко стоял крупный мальчик со светлыми вьющимися волосиками, обиженным видом и сопливым носом. Красная клетчатая рубашка, серые шортики и хлопчатобумажные коричневые колготки ничем не выделяли его от остальных – таких же детей. В руках мальчишка держал грубо сделанную из жести машинку-самосвал. Некоторое время игрушка забавляла ребёнка тем, что каталась взад-вперёд по полу, но такое развлечение быстро наскучила и мальчик завистливо смотрел на сверстников, не обращавших не него ни малейшего внимания. Это был шестилетний Саша Ермоленков.
К группе ребятишек присоединился ещё один мальчуган, похожий на Пьеро из сказки про Буратино. Он достал из кармана яркую, фиолетового цвета – дудочку и обратился к детям:
– Смотрите, что я умею!
Мальчик заиграл на своём музыкальном инструменте. Сильно фальшивя, он продудел, вполне узнаваемо – мелодию «Чижик-Пыжик». Ребятишки замерли, открыв рты от восторга и удивления. В это время Саша собрал рукавом сопли с носика. Поставил грузовичок на пол. Затем – со злобным видом подошёл к юному музыканту. Маленький Ермоленков вырвал дудочку у мальчика похожего на Пьеро и попытался сломать её в руках. Игрушка оказалась слишком прочна для детских рук. Тогда сопливец бросил инструмент на пол и усердно запрыгал по нему. Под детскими сандальками пластмассовая дудочка, не выдержав нагрузки – раскололась на небольшие кусочки. У прыгающего озорника глаза светились яркими зелёными дьявольскими огоньками. После того, как игрушка сломалась окончательно – негодяй злорадно оскалился.
– Смотри, а вот что я могу! И ты мне ничего не сделаешь. Знаешь почему? Ты – слабый, а я – сильный. Я буду делать – что захочу!
Пьеро отошел к стене и заплакал. Саша указал на него пальцем и прокричал:
– Смотрите, он же плакса! Все ребята стали смеяться и тоже – тыкать пальчиками в того, чьей игрой минуту назад восхищались.
– Плакса, плакса, плакса!
Пришедшая воспитательница успокоила ребят. Наказания не последовало. Женщина лишь упрекнула музыканта за его проявление слабости. С тех пор Саша Ермоленков стал лидером группы. Тогда он и познакомился со своими друзьями – Юрой Мироновым и Денисом Кузьминым.
Вечером за Сашей пришла в садик его сестра, уже не только школьница, но и пионерка. Девочка с гордостью носила галстук под белоснежным фартуком коричневой школьной формы, а на её голове красовались большие белые банты, под которыми можно едва было разглядеть рыжеватые короткое волосы. Воспитательница отозвала девочку в сторону и что-то в течение минут пяти говорила ей шёпотом на ухо. Сашина сестра кивнула головой и ответила вполне различимо:
– Мама с папой на работе всё время, но я передам. Мама обязательно придёт. Где он сейчас? – Школьница увидела идущего с гордым видом брата и замахала ему рукой. – А ну иди сюда, сволочь! Иди-иди! Получи! – Девочка произносила слова грубым голосом, а когда Саша подошёл – отвесила ему звонкую затрещину. – Получил? Сейчас домой придём, я тебе уже по-настоящему всыплю!
Сестра взяла брата за ухо, от чего тот громко разрыдался. Из носа на рубашку потекли сопли, лицо было всё сырое от слёз, изо рта показались пузырики.
– А ну – марш домой, кому говорю!
– Он плохой был, плохой мальчишка!
– Этот мальчик что-то мог. Он – молодец! А ты – ничего не можешь. Только игрушки клянчишь у папы. Больше – ничего, пустое место. Ты – бестолочь! Ты – пустая глупая кукла, которая ничего никогда не сможет!
Воспитательница, покачивая головой, проводила детей взглядом. Каких она только не видела воспитанников?! В прежние времена в провинциальных Ушках не сильно деликатничали с детьми. По сути – детские коллективы представляли из себя звериные стайки, где царил «Закон джунглей». Прав тот, кто сильнее. Слабого надо загрызть, в этом участвовали даже взрослые. Ну и конечно – смотрели на родителей. Влиятельные папа с мамой, заботливые и оберегающие, могли кардинально повлиять на безопасность и судьбу своего чада.
