Kitabı oku: «Пылающие души», sayfa 7
Он достал бутылку из-под фанты, которую пили ребята, дежурившие в прошлые сутки. Сашка ее не выбросил, он всякий раз говорил, что мусор сразу выбрасывать нельзя, вдруг там что-нибудь полезное найдется. Вот и нашлось.
– А солярка подойдет? Может, лучше бензин?
– Подойдет, куда она денется? Тем более что бензина у меня в запасе нет, а солнечного масла хоть отбавляй.
– Какого масла? Солнечного? Это еще что такое? Думаешь, масло семечек будет хорошо гореть?
– Вот деревня… Я же тебе сказал «солнечное масло», а не «подсолнечное». Солярку называют так, потому что цвет имеет яркий. Это с какого-то языка ее название так переводится. Уже не вспомню, с какого именно, но уверен на сто процентов. Мы, когда в деревне у кума трактор заводили, ему знакомый мужик, тоже агент иностранной разведки, об этом рассказал. С его родного языка так и переводится. Вот… Так ты брать будешь или раздумал?
Он сидел передо мной с чашкой в руках и смотрел на бутылку из-под фанты. Я решил, что надо брать. Конечно, я рассчитывал подвести его к мысли о покупке бензина у мужиков на дороге, но тут уж лучше не торговаться, а то может и передумать.
– Конечно возьму! А она хорошо горит? – притворяться не пришлось, я на самом деле не знал этого.
– Ну как тебе сказать… У меня знакомый есть, дальнобойщик. Так вот он мне рассказывал, что берет с собой в дорогу пару кирпичей, хорошенько вымоченных в соляре. На морозе самое оно! Они поджигают их и греются в точках отстоя. Знакомый говорит, что горят с очень сильным жаром. У твоих пчел шансов не останется. Принесу в следующий раз, ты мне только про бутылку с утра напомни.
– Напомню, не сомневайся.
– Ну и хорошо, – сказал Сашка и завалился на топчан. – Я перекимарю пару часиков, а ты смотри, чтобы все было в порядке. Еси что, сразу буди.
Я «отдал честь», приложив руку к воображаемой фуражке, и пошел к чайнику. Боже, как же тяжело ждать! Теперь было понятно, что мой план завис до следующей смены. Ну ничего, через три дня у меня будет целых два литра жидкости, необходимой для моего первого выхода.
Это же надо, «солнечное масло»… Придумал же кто-то.
Глава 14.
Сегодня с утра на работу я собирался с песней. Пел, правда, очень тихо, чтобы не разбудить семейство раньше времени. Но что поделать, если душа ликует, желая воспарить над землей вместе с птицами! Хотя, с воспарением души я, похоже, поспешил. Пожить бы еще, а там посмотрим.
Сашка где-то разжился большим количеством солярки, но, как и положено настоящему разведчику, рассказывать о местах ее залежей не собирался. Хотя зная его привычки, я уверен, что это ненадолго. А мне бы очень хотелось узнать, откуда этот тайный агент ее достает, ведь не исключено, что мне она пригодится еще не раз. Я уже выбрал несколько дополнительных целей у себя на районе, но горючку надо доставать так, чтобы следов не осталось.
Наблюдая в окно за соседом по гаражу, я допил кофе и поставил чашку на подоконник. Мужчина ходил вокруг машины, объясняя что-то в очередной раз по телефону. Его явно не понимали, и он все активнее махал свободной рукой. Резко завершив разговор, он размахнулся очередным смартфоном. Я уже подумал, что тот снова улетит в кусты, но этого не произошло. Коллекцию гаджетов от этого парня мне пополнить не удалось. Вздохнув, я уже собирался идти одеваться, как вдруг… Мужчина положил телефон в карман и… пошел к кустам. Он долго рассматривал их, прежде чем нагнуться.
Его телефон я так и не продал, на какое-то время отложив сделку. Я помнил, как прошлой зимой Лера заболела ветрянкой, и мы все втроем сидели дома, питаясь привезенными тещей продуктами. Дочь перенесла болезнь намного легче, чем мы с Женей, и я в очередной раз убедился, что для всего есть лучшее время. Даже для детских болезней. Так что телефон до сих пор лежал прикрытый инструментами в шкафу. Возможно, его время еще не пришло.
Мужчина наклонился и стал рыться в кустах. Ничего не найдя, он выпрямился и оглянулся. Наши взгляды встретились, и я уверен, будь я прежним человеком, он бы все понял по моему лицу. Но сейчас ни один мускул не дрогнул на лице, выдавая мою озабоченность увиденным. Жаль, кофе закончился, было бы весьма кстати глотнуть из чашки и, подняв ее вверх, поздороваться с соседом. Собственно, что мне мешает? Он же не знает, что моя чашка уже пуста.
Я проделал задуманное и кивнул мужчине, получив ответный кивок. Бессловесный диалог удался, и я пошел одеваться. Поздно ты, уважаемый, вспомнил о своем телефоне. Остановившись перед входом в комнату, я беззвучно засмеялся. А ведь это очень хорошо, что я не продал его телефон, ведь теперь работа может найтись и для него.
Через десять минут маршрутка уже везла меня к метро. Я с нетерпением предвкушал встречу с напарником. Главное, чтобы Сашка не забыл о своем обещании. Естественно, перед уходом с прошлой смены напоминание от меня он получил, но из дому я уже не звонил: не хотел светиться лишний раз с этим вопросом.
На подходе к объекту в моей голове легко зазвучала радостная мелодия. Было в ней что-то знакомое, но я не мог уловить ассоциации. Возможно, что-то из детства… Ладно, подумаю позже, а сейчас надо найти Сашку.
Он стоял неподалеку и рассматривал забор. Завидев меня, напарник замахал руками, подзывая к себе. Я показал ему, что еще не переоделся. Он кивнул в ответ и снова повернулся к забору.
Как можно быстрее облачившись в рабочую форму, я вышел из вагончика и направился к Сашке. По дороге мне на глаза попались рабочие, заносившие в магазин строительные материалы. Они помахали мне, я ответил тем же. С этими ребятами у нас договоренность на вынос некоторых вещей с территории стройки. Когда я подошел к напарнику, тот указал на забор и шепотом проговорил:
– Только не поворачивайся в ту сторону. Слева от меня на расстоянии трех метров появился свежий подкоп. Не смотри, кому говорю! Предлагаю вечером незаметно проследить за ним. Можно даже засаду сделать. Жаль, что выкопали не напротив вагончика, так бы с комфортом наблюдали.
– Ты думал, они совсем тупые? – Я удивлялся его наблюдательности. Действительно, подкоп был сделан очень профессионально: прикрытый небольшим кустом, он был почти не заметен. По правде сказать, сам я бы его не увидел.
– Ну, могли бы и о других позаботиться… Что мы не люди, что ли? А теперь ходи, высматривай их. Глаза мои не видели бы эту яму! Еси бы не моя врожденная наблюдательность, спали бы мы с тобой спокойно. Эх, разведка–шпионаж, будь они не ладны…
Он пошел к вагончику, вспомнив о приготовленном с утра кофе. Тот уже остыл, а Сашка утром любил выпить именно горячий, причем от сезона данная традиция не зависела. Я, стараясь не обращать на себя внимания, прошелся вдоль подкопа. Интересно, а прошлой ночью ребята видели его или снова спали, как сурки?
– Саш, а тебе Коля говорил что-нибудь о подкопе? – спросил я у напарника, войдя в вагончик.
Тот поставил на стол чашку и улыбнулся:
– Нет. Нет, Володя, они мне ничего не сказали. И знаешь почему? Потому что проворонили его, подкоп этот. А мы поймаем воров и получим премию. Если они заявятся этой ночью.
Я согласно кивнул. Воры не скроются, ведь известный охотник и не таких ловил в Африке. По крайней мере, на словах.
О солярке я пока решил промолчать, раз уж Сашка не говорит на эту тему. Знать бы только, не забыл ли он ее. Мне надо было выглядеть как можно спокойнее, стараясь не показать свою глубокую заинтересованность в этом деле. Но не задать вопрос, вертевшийся на языке, стоило большого труда.
Допив кофе, мы пошли на обход. Внутри магазина все было по-старому, что меня всегда удивляло. Бывали такие дни, когда я не мог понять, делаются отделочные работы или нет, а потом, придя через пару смен, не верил своим глазам. Дома тоже все ремонтировалось медленно, но там я был один, за исключением редких дней, когда мой отец приезжал на помощь.
Несколько человек пронесли мимо пластиковые ведра с краской, окинув нас недобрым взглядом. Этих строителей я тоже помню: они уже были пойманы нами при попытке вынести несколько мешков шпатлевки. Их взгляды жгли нам спины, пока мы не скрылись из виду.
– Не беспокойся, – сказал Сашка, – их нечего бояться. Они много жужжат, но ужалить не могут, потому что они мухи на дерьме, а не пчелы на цветках. Кстати, о пчелах. Солярку я забыл. Но ты не переживай, в следующий раз принесу, хоть мамку твою мне жалко. Эх, зря ты не позвонил на выходных, я как раз в сарае работал. Ты же знаешь, у меня память в последнее время плохая. Может, старею?
Сказать, что я расстроился – не сказать ничего. А ведь он много раз говорил, что помнит все когда-либо виденное или слышанное и в качестве примера рассказывал мне школьные стихи. Я поник, свесив голову и уставившись в пол. Час расплаты придется отложить, а так не хотелось!
Сашка рассматривал компьютеры, установленные для будущей работы отдела охраны супермаркета. Дотронувшись до кнопки включения монитора, он спросил, глядя на включившийся экран с эмблемой производителя:
– Как думаешь, сколько стоит такой агрегат?
– Много, Саша. Даже больше, чем «много», в несколько раз. Не нам с нашими зарплатами на них смотреть.
– Может, дырой под забором воспользуемся да пронесем их на базар?
Я смотрел на него круглыми глазами и не мог поверить в услышанное. Сашка, человек, в порядочности которого я не сомневался, говорил такое? Он же продолжал осматривать технику, причмокивая от удовольствия.
Поковырявшись в столе, он нашел какие-то бумаги, посмотрев в которые скривил лицо.
– Да, Володя, ты прав. Тут раз в десять больше, чем «много». Ну так что?
– Саш, я не…
– Что «я не…»? Поверил, что бывший агент национальной безопасности способен на такое? Какого же ты обо мне мнения! Я тебя проверял, но ты не поддался. Вот тебе за это конфета.
Он протянул мне карамельку «Дюшес» и посмотрел с таким выражением лица, с каким преподаватель смотрит на самого глупого студента в группе. Нет, даже не так! Так мудрец смотрит на своих учеников, не понимающих зачем лезть в ванну одетым и потом кричать «Эврика!».
– Да ну тебя! – сказал я и пошел на выход.
– Конфету хоть возьми, – раздался сзади веселый голос. – Ребенка угостишь. Скажешь, дядя Саша передал.
– Она шоколадные любит, – сказал я, пересекая порог. – А говорил, что помнишь все о моей семье.
Чуть погодя из-за двери выглянуло довольное Сашкино лицо и вытянутая вперед рука. Когда он ее раскрыл, я увидел шоколадную конфету.
– Скажи дочери, что дядя Саша все помнит!
Коридор зазвенел от моего полуистеричного смеха, сдерживать который было невозможно. Проходившие мимо электрики посмотрели на меня как на душевнобольного и пошли дальше по своим делам. Сашка вышел из комнаты и было видно, что он ест сосательную конфету. «Дюшес» нашел свое последнее пристанище в этом вечно говорящем рте.
День прошел без особых проблем, разве что Сашку случайно облили краской. Причем мой напарник заявил шепотом, что это было заказное нападение. Он был уверен, что его подстроили маляры. Я закивал в знак согласия, и мы продолжили свой путь.
Вечером в нашем вагончике пахло яичницей с салом. Все продукты для нее были привезены Сашкиным братом из деревни, так что от распространяемого аромата можно было с ума сойти. Пока на сковороде шкворчало сало, Сашка производил какие-то непонятные для меня шаманские действия. Он водил вокруг себя руками, смешно переставлял ноги, а шею выгибал так, что я в какой-то момент подумал, что она сейчас переломится.
– Что с тобой? – не удержался я, помешивая содержимое сковороды.
– Не мешай мне общаться с духом огня, еси сам ничего в этом не смыслишь!
Я пожал плечами и продолжил свое наблюдение. Сашка сделал несколько прыжков в сторону двери, затем остановился и спросил:
– Что ты сказал, о мудрейший из духов? Под топчаном посмотреть? Будет сделано, о величайший!
Он в два прыжка доскакал до топчана и резко упал перед ним на живот. Я начал бояться за его душевное состояние, но вспомнив, с кем имею дело, успокоился. И тут Сашка поднялся на ноги, а в его правой руке была до боли знакомая бутылка из-под фанты! Я потерял дар речи. Сашка же сел на топчан и поставил бутылку на стол.
– Вот что послали нам духи огня и пчелиной смерти! Они говорили со мной и поведали, что хотят заполучить несколько свежих жужжащих душ. И духи принесли мне в дар эту бутылку, наполненную нектаром, тьфу ты, в смысле солнечным маслом! Меня научили этому в Никарагуа, когда мы скрывались от вражеской разведки в мангровых лесах. Там духи избрали меня свои жрецом и теперь периодически дарят мне разные безделушки. Бери и пользуйся! Ну и маме от меня привет, хотя конфеты уже закончились. Извини.
На последнем слове он развел руками и тут же уставился в галдящий телевизор. Сашка сидел с таким видом, как будто только что ничего не происходило и он не прыгал, как полоумный, говоря на непонятном языке.
Я подошел к столу, но взять бутылку в руки не рискнул. Солнечная жидкость покоилась внутри, дожидаясь своего времени. Мое лицо отразилось в ней, и я снова увидел своего двойника. Он был рад, а значит, все складывается самым лучшим образом. Конечно, показывать свою невероятную радость я не стал, стараясь скрыть ее за непроницаемой маской, но это удавалось не вполне.
– Да ты расслабься, – проговорил Сашка, – духи не заберут свой дар. Об этом мы с ними договорились. Кстати, чтоб ты знал, хорошая шутка должна выстояться. Как яичница с салом. Не стой столбом, накрывай на стол. Мне же духам жертву принести надо, вот я их салом сейчас и накормлю.
Сколько я его помню, особой выдержкой в отношении поговорить Сашка никогда не отличался, а тут целый день терпел. Ну шутник… Ну мастер… Я накрывал на стол, раскладывая порезанный хлеб и лук, а мой напарник продолжал делать вид, что все происходившее здесь не имело к нему отношения.
Ел я с огромным удовольствием, запивая яичницу Сашкиным квасом. Он делал его сам и категорически не выносил магазинного, называя его не иначе как «таблицей Менделеева». Хотя так он называл большинство продуктов из магазина, рассказывая, что у него от них жуткая изжога из-за непереносимости пищевой химии. Появилась у него такая реакция якобы в Китае, когда местные умельцы пытались накормить его «вареными яйцами». Как он утверждал, переизбыток химии в этом продукте навсегда отбил у него желание есть «ненастоящую» пищу.
Доев свой царский ужин, мы вышли на осмотр территории. Сашка специально не присматривался к яме, стараясь обходить ее стороной. Никого мы не поймали и даже намека на движение не видели, так что пошли снова в вагончик «чаи гонять».
Напарник достал домино и рассыпал его по столу. Набрав в руки костяшек, мы начали лупить ими по столу. Главная цель заключалась в том, чтобы создать видимость полного ухода охранников в игру. В такие моменты наводчик обычно дает сигнал команде к выходу.
– Ну, спроси меня, – сказал Сашка, выкладывая очередную костяшку.
– Что спросить? – не понял я, закрывая ему выход на удачный ход.
– Спроси, где я взял солярку. Ведь этот вопрос витает у тебя над головой еще с прошлой смены. Шутки о шаманских танцах не уместны.
– Ну и где ты ее взял?
– Кого? – спросил Сашка как ни в чем не бывало.
– Да блин!
– А, ты про солярку узнать хочешь… Кстати, рыба! – он шваркнул о стол очередной костяшкой и раскрыл свои оставшиеся.
Я так и не понял, как ему удалось обыграть меня, учитывая, что все удачные выходы были мною перекрыты, но на моих руках был проигрышный расклад.
– Сдаюсь, – я развел руками, а мой старший товарищ откинулся на топчане, отдавая команду перемешать доминошки.
Во время новой партии он завел рассказ, который меня поразил. Конечно, я был в курсе того, что наши сотрудники тоже выносят домой некоторые материалы с охраняемых объектов, но здесь было что-то колоссальное! Я слушал с открытым ртом, забывая, что это рассказывает редкий выдумщик.
– Ты помнишь, год назад, у нас был объект в районе моста на Малышева? – начал он свой рассказ.
– Конечно, помню. Я там тоже дежурил, но не долго. Нас перевели на другое место.
– Ага, часть ребят тогда перекинули на охрану склада с медикаментами от Красного Креста. Вот, а меня как опытного контрразведчика оставили на складах возле железной дороги. Ты же помнишь, какая там была скукота, не то что здесь. Тут хоть люди ходят, а там, кроме крыс, развлечений не было. Так вот, сижу я однажды на стульчике возле ворот и кормлю этих животинок сухарями. У меня была традиция оставлять пару кусочков хлеба на батарее, и они к следующему разу высыхали в кирпич.
– А крыс ты зачем кормил? – спросил я, воспользовавшись паузой, возникшей из-за похода Сашки к бутылке с водой.
Он напился, крякнул, снова лег на свое место и, глянув на меня, с улыбкой произнес:
– Ну, во-первых, там была пара котов, с которыми я завел дружбу. Да, не удивляйся, в разведке меня учили находить себе союзников везде, где только можно. А во-вторых, я носил с собой пневматический пистолет и оттачивал навыки стрельбы. Никогда не знаешь, когда снова пригодишься Родине. Крысы привыкли, что их тут кормят, потолстели, и попадать в них стало гораздо легче. Вот такое незамысловатое развлечение я тогда нашел для себя. И вот, сижу я однажды и думаю: а что находится за дверями соседнего склада? Он закрытый был, помнишь?
– Там, где три навесных замка?
– Ага, память у тебя истчо хорошая. Хвалю! Так вот, смотрю я на эту дверь, и такой интерес меня взял, что словами не передать. Как магнитом тянуло. Вот я и подумал, что там должно быть что-то полезное для меня, раз непреодолимые силы туда тянут. И – внимание! – крысы бегут за стену этого здания и приходят тоже оттуда! Выхожу я из-за угла, осматриваюсь: ни крыс, ни людей, только стена и несколько больших кустов. Вонь жуткая стоит! Некоторые явно использовали это место как туалет, не доходя до «нужника» всего-то метров двадцать. Иду я вдоль забора и вижу портал в счастье! А еси по-простому, то просто дыру в стене, а перед ней куст раскидистый. Подошел, осмотрелся – никого. Прислушался – тишина. И манит она меня, говорит, загляни, тут есть кое-что интересное. Ну я за фонариком сходил, на четвереньках пролез в дыру и оказался на складе. Не скажу, что очень темно было: почти под самым потолком несколько окошек виднелось. Но фонарик я зажег, а то вдруг здесь тоже туалет сделали. В общем, осмотрелся я по сторонам, а там все завалено. В мешках порошок какой-то, в ящиках железки. В общем, для хорошего человека там ничего не было. И вот захожу я за какие-то пластиковые коробки, а там бочки стоят. Представляешь? В принципе, ничего удивительного, стоят себе и пусть стоят, но я запах учуял знакомый. Подхожу к ним и вижу, что у одной бочки крышка дырявая. Принюхался, чувствую – горючкой пахнет. Я крышечку свернул легонько, а она и не сопротивлялась особо, фонариком подсветил и понял, что вот оно – то, что меня манило со страшной силой. Выбрался я оттуда, выломал ветку с куста и вернулся пробу взять. Как сам понимаешь, проба была положительной. Бочку пришлось закрыть хорошенько, чтоб больше никто не унюхал, а то пришлось бы конкурентов разгонять. А как вытащить ее оттуда? Знаешь?
– Честно, понятия не имею. Я пока тебя слушал, решил, что ты ее вычерпал чем-то.
– Ага, я тоже так сначала подумал, да как ее вычерпать, еси горловина узкая и ничем туда не залезешь? Я уже решил, что придется трубочкой высасывать, ну знаешь, как бензин сливают? А потом подумал, будет заметно, что бегаю туда-сюда. Еси увидят, спросят о моих похождениях. Вот я и решил, что надо все в одну ходку сделать. Прикинул на глаз размеры бочки и дыры в стене и понял, что всего-то два ряда кирпичей лишние. Стучать начнешь – услышат, но когда состав рядом проходит, то под его грохот можно бомбу взорвать. Я все продумал: и то, как на машине вечером с тачкой приеду, и как строительный молоток в сумке принесу и даже, что буду делать, еси меня увидят с моей ношей. Но тут появилась мысль, которая потом мне долго не давала покоя: а что, еси кто-то из хозяев проверяет этот склад? Ведь, согласись, странно получается, что такая прорва материалов никем не охраняется. На следующее дежурство я снова взял фонарик и полез в дыру. Ходил внутри минут пятнадцать, все это время обходя пространство по периметру, чтобы следов не оставить на слое пыли. И обнаружил, что, кроме моих следов с прошлой смены, новых здесь не появилось. Тогда было принято решение понаблюдать за этим местом несколько смен и, еси ничего не поменяется, брать свой товар. Выждав три смены, всякий раз просматривая помещение на наличие свежих следов, я решил, что мое время пришло. На следующее дежурство погода мне помогала, как могла. Вечер был очень пасмурным, потом ураган, ливень. Ты, может, помнишь эту ночь, когда деревьев много повалило и пару сотен мест по всей стране остались без света. А я в эту ночь был на дежурстве. В машине пришлось убрать заднее и переднее пассажирские сиденья, так как места в ней немного. Я поставил свой «Москвич» рядом с воротами, а сам пошел на смену. В самый сильный ливень, когда молнии били одна за другой, мне пришлось пробираться к складу. За десять минут я выбил кирпичи и зашел никем не увиденный внутрь, затаскивая за собой маленькую тачку. В итоге я привез домой три бочки по пятьдесят литров солярки.
Незаметно мы разыграли еще одну партию, снова закончившуюся Сашкиным возгласом: «Рыба!». Я не особо следил за игрой, увлеченный рассказом. Склад с большими запасами топлива будоражил воображение.
– И что ты с ними сделал? Продал? – я ожидал от него только такого ответа.
– Не, одну бочку брату отвез в деревню – для него это дело очень нужное, а две дома остались. Несколько раз я растапливал с ее помощью печь, а больше ничего не делал. Хотелось деть ее куда-нибудь, потому что мысль о приходе полиции мешала спать. Но так было только первые три месяца, потом я успокоился и забил на это дело. Может, кто ищет свою пропажу, но со мной это дело пока не связали. Как результат, тебе тоже перепало немного. Видишь, как получается: я взял без спроса – значит, украл. Это плохо? Конечно плохо! Но брату я помог? Помог! Тебе с твоей мамой помог? Истчо как помог! Так что получается? Я не злое дело совершил, а доброе и полезное. Так я вижу это и так предпочитаю думать. Согласен?
Я долго не отвечал, раздумывая над тем, что, оказывается, гараж этого открытого человека – отличное место добычи горючки. Поставил ты меня в тупик, Александр, ой поставил…
– Думаю, что ты, Саша, молодец. Брать чужое плохо, но брать забытое или ненужное, на мой взгляд, это личное решение каждого. Если бы она еще и нужна была тебе в тот момент, то вообще вопросов бы не возникало, а так… В общем, все равно ты молодец!
– Благодаря этой краже мне удалось помочь уже второму человеку, но все-таки это была кража. Так плохо это было с моей стороны или хорошо?
Что сказать? Я пожал плечами, поскольку в философские вопросы внутренней борьбы моего напарника влезать не хотелось. У меня самого завис подобный вопрос, с которым мне еще предстоит разобраться. Увидев мою растерянность, Сашка вздохнул и снова встал попить воды, а вскоре мне опять пришлось услышать его крик: «Рыба!». Да как он это делает? Специально что ли зубы заговаривает?
Мы провели еще несколько партий, но мне удача так и не улыбнулась. И действительно, всякий раз он рассказывал новую историю, не давая мне сосредоточиться и подтверждая мою догадку. Правда, чаще концентрацию я терял из-за стоящей на столе бутылки «солнечного масла». Она манила меня своим блеском в свете лампы.
Воров мы этой ночью все-таки выследили, но решили не трогать из-за большого численного перевеса. Нам оставалось снимать их на камеру с отличной ночной съемкой, выданную именно для таких случаев. Ворами оказались уже известные нам маляры, взявшие себе в помощь еще пару человек. Сашка потирал руки: завтра с утра у него будет тема для разговора с прорабом, и мелочью этот старикан не отделается. Мой напарник ликовал, мечтая о том, как прижмет их всех и как они будут его уговаривать никому не показывать запись.
– Но это утром, – спокойно сказал Сашка, наливая очередную кружку чая, – а сегодня будем петь песни и плясать огненные танцы.
Попрыгав несколько минут по вагончику, он завалился на топчан и заснул. Я был уверен, что ему снятся денежки прораба и его команды. Сон его был спокойным и продолжался ровно два часа, пока я не сменил его на топчане.
Свои деньги мы получили сполна, а незадачливые воры получили большую порцию матов от начальника. Также нам вручили по бутылке дорогой водки, что меня очень обрадовало: я уже знал, как смогу ее применить.
