Kitabı oku: «Воскрешение 2. Иосиф Сталин», sayfa 2
Лаврентий Павлович засветился довольной улыбкой.
– В ноябре будет решение о создании КГО, комитет государственной охраны. Руководить считаю нужным поставить Судоплатова. Заниматься будут охраной государственных лиц, контролем спецслужб и выполнять особые поручения. Что скажешь, Лаврентий? – я вновь посмотрел в глаза Берия.
Теперь уже почти бывший нарком улыбнулся, с полминуты он размышлял, я его не торопил.
– Хороший выбор. Надёжный товарищ, не подведёт. Когда надо будет, у него решительности хватит, – ответил Лаврентий Павлович.
– С Королёвым реши вопрос по реабилитации, не надо, чтобы над ним висела такая статья. Все закрытые КБ9 будут под твоим контролем. Кроме этого, в течении месяца следует создать новый институт по разработке и развитию технологий. Надо нашу разведку направить в нужном русле и по этой теме. Что не можем сами придумать, возьмём у американцев. Новый институт пусть будет называться НИИ ТВГН10. Научно-исследовательский институт технологий военного и гражданского назначения, с секретностью сам разберёшься, как и с сотрудниками. Когда всё подготовишь по новому институту, список ко мне на стол. Кого думаешь на своё место, есть кандидатуры?
Берия задумался на минуту.
– Круглова, он наш человек, – ответил Берия.
Я понимал, что Круглов больше человек Берии, чем «наш», но сейчас меня это устраивало.
– Перед тем, как передашь ему полномочия, хочу поговорить с ним лично. Против кандидатуры не возражаю, – ответил я, сделав несколько глотков чая.
Разговор между мной и бывшим наркомом продлился ещё часа два. Поговорили о срочном преобразовании НКВД в МВД11, НКГБ в МГБ12. На декабрь я планировал провести собрание Верховного Совета СССР, где планировал провести все преобразования, в том числе создать Правительство СССР, более привычное для себя название, хотя по сути оставался Совет Министров СССР. В моей прошлой истории, точнее в первой, Сталин сам занимал должность министра обороны, я этого сейчас делать не хотел, но планировал оставить за собой должность главнокомандующего всеми Вооружёнными Силами СССР. Модель вертикали власти в Российской Федерации мне нравилась. Всё это бы сделали и без меня, как показала история моей первой жизни. Сейчас я просто пододвинул сроки на более раннюю дату. Закончив разговор с Берией, после его ухода, я сел за составление плана о руководящей роли партии. Как я уже говорил, партия должна выполнять контролирующие действия, а не руководящие. Да и чистку не помешает провести в партийных рядах. Планировал ли я создание других партий? Однозначно нет. Демократия пусть развивается в Америке, мне здесь болтовня не нужна. Как вспомню спящих депутатов в Парламенте в 21-ом веке, так сразу хочется какие-нибудь репрессии устроить. Будем строить социализм в отдельно взятой стране, без всяких мировых революций.
В ноябре 1945-го года начались серьёзные перестановки в руководстве страной. Не скажу, что я всех подряд снимал и ставил тех, кто мне нравился. Нет, конечно. Я ещё плохо разбирался в реалиях этого времени, а бравировать одной репутацией Сталина не желал. То, что я вытворял, будучи императором в параллельной реальности, здесь точно не пройдёт. Там были другие нравы и вера, а здесь сплошные атеисты. Честно скажу, я с каждым днём всё больше уважал того Сталина, которого сменил, попав в его тело. Мощная личность, держать в «узде»13 достаточно непростых людей очень непросто. И в то же время я охреневал от того сколько людей репрессированы. Сделаю себе пометку в личном блокноте и подумаю, как исправлять уже совершённые ошибки. Во время войны в СССР сильно распоясалась преступность. Перед тем, как место Берии займёт Круглов, я вызвал его на разговор в Кремль.
– Сергей Никифорович, партия оказывает вам доверие. Я вместе с товарищами присоединяюсь к такому мнению. Надеюсь, мне не придётся жалеть о том, что я поддержал вашу кандидатуру. Есть мысли, с чего планируете начать? – я уставился в глаза Круглову.
Замечу, что к этому времени я уже освоил «тигриный» взгляд Сталина, от которого всех собеседников бросало в дрожь. По вискам Круглова побежали небольшие капельки пота. Что ж, понимаю волнуется человек.
– Товарищ Сталин, планирую начать свою работу с того, что ознакомлюсь с личным составом, не сразу, конечно. Быстро не получится, многих знаю и уверен в людях, но некоторых не помешает дополнительно проверить. Назначу комиссии по проверке исправительно-трудовых лагерей. Ну и с преступностью планирую бороться более жёстко, – выпалил Круглов.
– Правильно мыслишь, Сергей Никифорович. С преступностью не руби «с плеча»14. Чтобы не спугнуть организованную преступность. Наверняка есть люди из властных структур, которые замараны в использовании служебного положения. Собери всю информацию, а потом одним ударом всех накроем. Особое внимание удели на так называемые «общаки»15, точнее чёрные кассы криминала, все средства нужно вернуть государству.
– Всё понял, товарищ Сталин. Сейчас демобилизуются фронтовики, хочу провести набор из разведчиков и боевых частей. В военкоматы запросы отправлю, чтобы сразу направляли в милицию. Девушек следует менять на приходящих фронтовиков, – начал делится планами Круглов.
– Одобряю. Сергей Никифорович, запроси дела по осужденным сотрудникам прокуратуры и милиции, ну и, по-вашему, ведомству. Думаю, надо разобраться, а ну как на людей напраслину возвели, особенно тех, кто был на хорошем счету. Если что, докладывай мне напрямую, – я улыбнулся, подбадривая Круглова.
От меня будущий министр МВД вышел окрылённым, а я подумал, что сработаюсь с ним, хотя проверить его в работе не будет лишним.
До конца октября и в ноябре я готовился к заседанию Верховного Совета СССР. Честно сказать в этом времени всё оказалось сложнее. Взять, к примеру Государственный контроль СССР. Я знал, что такая структура появится сразу после войны, но точной даты не знал. А ведь необходим такой орган. Воруют суки, ещё как воруют, причём на всех уровнях. Как в нижних эшелонах власти, так и в верхах. На руководство контроля я решил поставить Льва Захаровича Мехлиса. Точно не помню, но кажется он и руководил такой структурой. Память Сталина мне подсказала, что Мехлиса порой следует сдерживать. Он эффективен как разрушитель, и почти никакой созидатель, но человек честнейший. Надо значит будем сдерживать. Вот только умрёт он примерно в одно и то же время, что и Сталин, кажется, от инсульта. Надо будет проследить, чтобы его здоровье поддерживали. Курить бросит и пить. Я сам уже не курю, точнее Сталин не курит, вином не балуемся. Будем направлять всех политиканов СССР к трезвому образу жизни. По поводу МГБ я решил Маленкова не менять, а добавить ему 1-ым замом Абакумова. Он человек решительный и временами жёсткий. Вот и пусть займётся Западной Украиной и всеми подпевалами фашистов, что там сейчас притихли. В моей первой истории его расстреляют по какому-то надуманному делу, надо будет отследить тех, кто там так старался, а они рано или поздно проявятся.
В своих размышлениях и попытках найти решения, добрался до Министерства обороны. Я видел три кандидатур. Жуков, Василевский и Булганин. Булганин для Сталина верный человек, с февраля 1945-го года Член Государственного комитета обороны. Однако есть одно «но». Булганин ни разу не военный человек, точнее у него нет военного образования. Понимаю, что Сталин мог его возле себя держать для поддержки. А вот я не собирался ставить во главе Министерства обороны такого человека, но и обидеть его нельзя, потому думаем. Жуков? Нет, пожалуй, Жукова нельзя. Зазвездился парень, хотя вполне заслуженно. Управлять им будет сложно, отдавать под его начало все Вооружённые силы ой как не хочется. К тому же за ним очень неслабый «косяк»16. Фетиш у него на дорогие вещи, из Германии вагонами вещи доставлял. Сталин, до моего попадания, ему вроде простил. И простил ли? Ведь отправили Жукова в Одессу, бороться с преступностью. Ладно, позже подумаю. Остаётся Василевский. А что, вполне достойная кандидатура. Сейчас я выполняю роль министра обороны. Оно мне надо? Военное образование у меня имелось, в первой жизни Павла Обухова, но только до капитана дослужился. Где видано, чтобы обороной страны капитаны руководили? Вот и я об этом же. Решено, решительно двигаю кандидатуру Василевского, при этом оставляю за собой Главнокомандующего. Ну а что? Разным президентам можно, а мне нельзя? Так и сделаю.
Несколько дней размышлял по поводу Жукова. В первой своей жизни я уважал маршала Победы. Как военный стратег он много сделал для поражения фашистской Германии. Личность неординарная и очень сильный по характеру. В прошлой истории, моей первой жизни, Жукова не могли просто столкнуть с пьедестала, организовали «трофейное дело», предъявили обвинение, что маршал брал всё, что гвоздями не прибито в Германии. Я по этому поводу раздувать уголовное дело точно не буду. Будучи императором, во второй жизни, я вообще разрешал брать трофеи, особенно казакам. Что с боя взято, то свято. Короче не позволяет мне моя натура пинать «грязными» сапогами Жукова. Георгий Константинович самолюбив без сомнения, наверняка «губы надует» что не поставили министром обороны, но думаю переживёт. Надо его немного в чувство привести. К тому же министр – это в большей степени хозяйственник. А Жуков стратег. Могу я его, как Главнокомандующий поставить на пост начальника Генерального штаба? Вполне могу. Вот пусть там и проявляет свой талант стратега и тактика. Я решил вызвать к себе Жукова и посмотреть на его реакцию. Принимал Жукова в своём кабинете в Кремле. Заглянул Поскрёбышев и доложил, что прибыл маршал Жуков, я махнул рукой, давая понять, чтобы пропустили маршала. Жуков прибыл при полном параде, с орденами и регалиями. Смотрится эффектно. Я в это время стоял у окна, в руках держал трубку. Вот не курю, а мышечная память рук нет-нет да возьмёт трубку. Я повернулся к Жукову, дождался, когда он доложится по уставу. Я молча рассматривал маршала, ведь видел его впервые. Для меня, как Павла Обухова, Жуков легенда. Пауза затянулась минуты на три. Маршал стоял навытяжку. Я решил прервать паузу.
– Проходи, Георгий Константинович, присаживайся, – я показал рукой на стул.
Жуков прошёл и сел. Говорят, у Сталина была привычка ходить за спиной собеседника, что вызывало неудобство у посетителя. Я такой глупостью заниматься не стал. Прогуливался вдоль стола для совещаний, но с противоположной стороны от Жукова, через стол, чтобы он мог спокойно меня видеть. Я решил применить «кнут» и «пряник» в разговоре.
– Георгий Константинович, есть мнение товарищей, что следует назначить служебную проверку по поводу незаконных трофеев, вывезенных из Германии…, – Жуков хотел возразить, но я остановил его рукой.
Маршал вновь сел на стул, повинуясь моему жесту.
– Скажи мне, маршал Советского Союза, как по-твоему «ковалась» Победа над фашистской Германией? Может быть решалось всё только на фронте? Или весь советский народ приложил неимоверные усилия? Может кто-то общее руководство осуществлял? – засыпал я вопросами Жукова.
– Конечно, товарищ Сталин, вся страна «ковала» Победу, – ошеломлённо ответил маршал.
– Ты, Георгий Константинович, относишься к высшему руководству страны. И не к лицу маршалу распускать язык, как худая баба на базаре. Что за разговоры о том, что товарищ Сталин присваивал себе боевые операции на фронтах? – последний вопрос я задал резко и посмотрел «тигриным» взглядом в глаза Жукову, приблизившись к столу.
В первой и прошлой жизни я читал, что Жуков имел неосторожность высказываться в таком тоне про Сталина. Не знаю, насколько это правда, но сейчас Жуков сидел передо мной ошеломлённый и побледневший, он даже не пытался оправдываться.
– Я тебе так скажу, Георгий Константинович. Нет твоей операции или моей, есть решение Генерального штаба или штаба фронта, утверждённое Главнокомандующим. Или быть может, Георгий Константинович, тебе славы не хватает?
Жуков молчал. Не знаю почему. Говорят, оправдываться значит частично признать вину. А может имели место быть такие разговоры. Я взял паузу, отвернулся к окну, следовало самому собраться с мыслями, ну и Жукову дать возможность осознать всю глубину нашего разговора.
– Я так скажу, Георгий Константинович, хочу, чтобы ты понял. Война закончилась, страну поднимать надо, порядок наводить, жизнь трудового народа улучшать. Хватит советскому народу жить в нищете и в голоде. Мне соратники нужны и помощники. Если ты готов, то хочу предложить тебе должность начальника Генерального штаба. Наведи порядок в армии и среди генералитета. Союзников у нас нет и быть не может в других странах. Самый верный наш союзник армия и флот, – я вновь вперился взглядом в глаза Жукову.
– Я готов, Иосиф Виссарионович. Можете мне доверять, я не подведу, – спокойно произнёс Жуков.
– Будь осторожен в своих высказываниях на кухнях или застольях. О трофеях не думай, я не дам разрешения на служебные проверки. Но ты, Георгий Константинович, сейчас сядешь и напишешь мне всю правду, как оно на самом деле было, оставишь у Поскрёбышева. Помни, я ложь вижу сразу. Повинишься и мы забудем об этом разговоре. Занимайся армией. На решение личных дел даю тебе десять дней. Как раз к этому сроку получишь предписание. Можешь быть свободен, – закончил я разговор с маршалом.
Жуков встал, вскинул руку к козырьку, почти строевым шагом покинул кабинет. У самых дверей Жукова остановил голос Сталина.
– По поводу трофеев, вступишь в должность разберись кого привлекли к ответственности. Если трофеи дошли до мародёрства, то тех заслуженно осудили, остальных надо реабилитировать. Негоже победителей судить за то, что в бою взяли, – произнёс я.
Жуков, развернувшись ко мне, кивнул головой и вышел из кабинета. А я прошел к стулу и присел. Как не крути, а Жуков сильная личность, я даже устал, пока говорил с ним. В очередной раз сыграла репутация Сталина. Сомневаюсь, что я, как Павел Обухов, смог бы повлиять так на Жукова. Без сомнений человек он точно стрессоустойчивый. Через полчаса личный помощник занёс объяснительную Жукова, я убрал её в сейф. По моей просьбе Поскрёбышев принёс чаю и печенье. Я вновь углубился в бумаги.
Интерлюдия. Москва. Маршал Жуков.
Георгий Константинович Жуков отъезжал от кремля в машине, автомобиль вёл личный водитель, сам маршал сидел на заднем сидении. Жукова переполняли смешанные чувства. Вне всяких сомнений он уважал Сталина. Однако считал его виновником всех репрессий до войны. Сколько достойного народа сгубили. В первые месяцы 41-го командовать войсками почти никого не было. Остались единицы способные мыслить стратегически и грамотно применять тактику, перестраиваться на новые методы ведения войны. Сам Жуков отличился в военном конфликте на Халхин-Голе. А потом Великая Отечественная. Четыре года войны закалили характер маршала, который и до этого не отличался спокойным нравом. Сегодня Жуков увидел совсем другого Сталина, нежели тот, которого он знал ранее. Грозным Сталин был всегда, маршал не раз убеждался в этом за прошедшие годы. Но сегодня под взглядом Вождя, Жуков почувствовал себя словно кролик перед удавом. А ведь Сталин всеми силами тянет страну, стремится развивать Советское государство. Да, порой никого не жалеет вокруг себя, да и себя не щадит. Задели за живое маршала слова Вождя.
– «А сам я жалел солдат, когда требовалось взять высоту или отбить населённый пункт у фашистов? Сколько я жизней положил своими приказами?» – пронеслись безжалостные вопросы в голове.
Может так и надо, жёстко и бескомпромиссно принимать решения и двигаться к цели? Маршал стукнул кулаком по своей коленке. Расслабился, дал волю своей слабости к хорошим вещам. Вот и получил по заслугам. В лучах славы потерял ориентиры. Нарцисс! Жуков хотел сплюнуть от досады, но вовремя вспомнил, что он в машине. А последнее пожелание Сталина перед уходом. Что это? А ведь прав Вождь, разобраться надо с осужденными за трофеи. Тех, кто наглел и от жадности берегов не видел, те пусть сидят. Хотя многих и нет уже, погибли в штрафных батальонах. Кто у нас сейчас вместо Берии? Круглов кажется. Надо его посетить и поговорить с ним. А ещё встретиться с Меркуловым, особисты под его началом. Сказать, что есть пожелание Сталина. Ему, Жукову, не должны отказать. Георгий Константинович не мыслил себя без армии. Должность начальника Генерального штаба? Почему бы и нет? Тем более он знаком с такой работой, имелся такой опыт в его военной карьере. Он не жалел, что написал правду в объяснительной для Сталина. Ну да немного зарвался, а Вождь его вовремя остановил. Пожурил, так сказать. Родине надо служить честно, не оглядываясь назад. Жуков остался доволен своими размышлениями, а главное тем, что он смог заглушить в себе обиду.
Декабрь 1945-ый год. Москва. Иосиф Сталин.
В середине декабря провели заседание Президиума Верховного Совета СССР. Все нужные решения приняли единогласно. До середины января 1946-го года я планировал закончить с формированием всех министерств в Правительстве СССР. Председательство Совета Министров остался я, как и Генеральным секретарём ЦК КПСС16. Партию переименовали из ВКП(б)17 в КПСС. Кроме этого, моё предложение оставить пост Главнокомандующего в мирное время приняли единогласно. Хотя теперь имелось Министерство обороны во главе с министром Василевским. НКВД и НКГБ упразднили, теперь спецслужбы носили название МГБ и МВД, со своими министрами. Утвердили и новую службу КГО, которую уже возглавлял Павел Судоплатов, подчинялась служба государственной охраны только Главнокомандующему ВС СССР. Приняли протокол, который я подготовил, о действиях службы КГО. На любое решение МВД, МГБ, судов или прокуратуры должна иметься утверждение Главнокомандующего. В противном случае сотрудников КГО даже задерживать не могли. А во время исполнения служебных обязанностей, например охрана государственного лица или объекта, сотрудники КГО имели право применять оружие. И ничего им за это не будет. Разве что служебная проверка о правомерности применения оружия. Учитывая такие обстоятельства, Судоплатову дано распоряжение тщательно подбирать сотрудников. А если возникнут случаи использования служебного положения, то спрос с таких сотрудников по высшей планке. Все наркомы18 плавно стали министрами. Не рискнул я только трогать Политуправление19, не время пока этих крикливых «горлопанов»20 на место ставить, могут и переворот в стране надумать. Но для себя решил, что буду тщательно готовиться к этому. Для начала я планировал там провести чистку кадров. Среди политических руководителей развелось много «кумовства»21, а такое следует пресекать. Ну и займётся этим партийный контроль вместе с МГБ.
С партийным контролем и вообще с руководящей работой партии пришлось побороться. Не захотели члены Политбюро и ЦК вот так запросто отдать функции руководства. Пришлось убеждать на заседаниях, а порой и чуть-чуть угрожать. Я планировал оставить за партией воспитательный и рекомендательный характер работы. Заниматься идеологией надо, вне всяких сомнений. А то на последних годах существования Советского Союза партийные работники совсем оторвались от народа, почувствовали себя «небожителями». Вот и спустим их на землю. Не обошлось и без поправок к закону, как к уголовному, так и к гражданскому. Например, человек не может занимать должность государственного служащего если не состоит в рядах КПСС. А то понимаешь, как его будет контролировать партийный контроль? До декабря этого года в субъектах22 Союза главенство держали партийные работники. Теперь за свой субъект отвечал Исполком23, соответственно 1-ый секретарь в первую очередь. Но 1-ый секретарь парткома, райкома или обкома24 может указать на ошибки или инициировать проверку. Как ни странно, меня в этом поддержали «силовики»25. Может всех достали политические «говоруны»? Не исключаю. Политические сотрудники привыкли много болтать, как правило, не выполняя в дальнейшем свои обещания. Я хотел от такой практики избавиться. Нет, отодвигать совсем партийных работников было бы глупо. Партия должна иметь влияние в руководстве страны, но в большей степени заниматься именно идеологией. Схема получалась такая. Партийное руководство рекомендует человека на ту или иную должность. В исполкоме рассматривают кандидатуру и дают одобрение или отказ. Соответственно ЦК КПСС рекомендует на должности в высших эшелонах власти, а Президиум Верховного совета рассматривает и утверждает. На заседаниях Верховного Совета СССР выбирают состав Президиума, ну или могут отменить решение по какому-либо вопросу. Политбюро26 ЦК КПСС занимается чисто политическими и идеологическими вопросами, а также может рекомендовать кандидата на ту или иную должность. Но не забываем про партийный контроль, который находится в подчинении Центрального Комитета партии. Обнаружили нарушения или использование служебного положения в личных целях, ведущее к вредительству, сразу можешь сказать «до свидания» партийному билету. А без членства в партии должность госслужащего занимать не можешь. Именно так я и уговорил членов ЦК. То есть партийцы не теряют полностью власть, рычаги давления всё же остаются. Совершив прорыв в рядах ЦК КПСС, я не сомневался, что на следующий год смогу кое-что реорганизовать в Политуправлении Вооружённых сил.
Особое беспокойство у меня вызывало то, что в следующем году в СССР будет голод, к которому приведёт неурожайный год. Да и война многое разрушила и погубила. Кроме меня в стране о будущем голоде никто не знал. Сам я не мог сказать об этом. Я же не Пророк. Но подготовиться точно не помешает, чтобы свести к минимуму потери и смерти от голода. Президиумом Совета Министров окончательно утверждено Министерство Сельского хозяйства. Никаких министерств совхозов и прочей ерунды. Пусть создают отделы в самом министерстве.
Министром назначили Ивана Александровича Бенедиктова. Серьёзный опыт у него в работе по сельскому хозяйству, к тому же закончил Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. При этом кандидатуру выставил не я, но поддержал, когда почитал личное дело Бенедиктова. Для нового министра сельского хозяйства первого зама я выбирал сам, изучая личные дела людей из госчиновников. Мне понравился Павел Павлович Лобанов. Имеет большой опыт в сельском хозяйстве и профильное образование, начинал агрономом. К концу декабря я вызвал обоих руководителей министерства сельского хозяйства. Разговор начинался о том, как они видят работу своего министерства, какие планы на будущее и прочее. В своей первой жизни я кое-что читал про голод 1946-1947 годов. Не помню по какому случаю мне попалась такая информация, но сейчас я об этом вспомнил. Имелось несколько причин, которые привели к голоду в СССР в эти годы. Развал сельского хозяйства из-за последствий войны, экспорт зерновых для достижения политических целей, неурожай из-за засухи в Западной части и дождей в Восточной части СССР. Вроде ещё американцы предлагали помощь, но Сталин отказался, правда причин отказа я не помнил. В разговоре Лобанов мне открыто сказал о развале совхозов из-за войны.
– Трудное время, товарищ Сталин. Последствия войны нанесли сильнейший урон селу. Многие деревни на Украине и в Белоруссии просто уничтожены. Лошадей не хватает, рабочих рук не хватает, семенного материала в прошедшем году выделили мало. Надо думать, как поднимать село, иначе придёт голод. А ну как на следующий год станет неурожайным годом, вдруг засуха или дождливое лето? – смело говорил Лобанов.
Он мне понравился, смело говорит о реальной правде, не пытается успокоить меня глупыми обещаниями. И ведь говорит о том, о чём я уже знаю. И ведь не скажешь им, что неурожай будет наверняка. Я задумался о том, что я могу со своей стороны сделать, чем помочь?
– Руководство страны и партия подумает, как можно помочь, чтобы избежать критической ситуации. Даю вам две недели на то, чтобы вы составили план работы, в том числе укажите какая вам нужна помощь. Например, можно организовать военных на временные работы. Я подниму вопрос о прекращении экспорта зерна. Нам такой ход принесёт убытки в бюджете государства. Однако мера считаю необходимая. Подумайте над тем, что лучше посадить в регионах, где можно ожидать засуху, и обязательно в тех районах, где дожди заливают поля. Считаю, что лучше иметь на столе две буханки ржаного хлеба, нежели одну пшеничную. Думайте, ищите решение. Со своей стороны могу сказать, что на сезон партия сможет организовать студентов и учащихся школ, поработают на летних каникулах, – высказал я несколько своих мыслей.
После того, как отпустил Бенедиктова и Лобанова, себе в блокнот записал, что следует поговорить с Василевским. Вахтовым методом вполне возможно использовать действующие войска. Я-то точно знаю, что пока никакой войны не предвидится. А зерно придётся закупать, причём делать закупки следует до того, как у нас наступит голод. Государственный резерв зерновых есть. В моей прошлой истории его не использовали из-за боязни новой войны. Я воспользуюсь этим резервом, чего бы мне это не стоило.
Мои действия порой удивляли соратников, да и не соратников тоже. Я взял привычку прогуливаться по Москве. Из Кремля выезжал на машине, проезжали в какой-нибудь район столицы, я выходил из машины и двигался по улицам пешком. Для чего так поступал? Народ должен видеть своего Вождя, говорить с ним. Если потребуется, то высказать свои жалобы по тем или иным вопросам. Надо заметить, что своими выходками доставил немало забот и проблем своей охране. Власик пытался по первости мне что-то сказать, но я пресёк такие разговоры. Боялся ли я покушения на себя? Скажу честно, что нет, не боялся. Я уже умирал два раза, и точно знаю, что со смертью жизнь души не заканчивается. Во время одной из таких прогулок, у ларька по продаже сигарет, я обратил внимание на двух инвалидов. У одного не было ноги, он пользовался обыкновенными костылями, а второй инвалид совсем без ног. Безногий передвигался на тележке, деревянная площадка с подшипниками вместо колёс. Мне, как по голове ударили. А сколько таких инвалидов войны в стране? Как этим людям облегчить жизнь? Но имелась ещё одна интересная мысль. В будущем 21-ом веке, для инвалидов будут делать костыли с подпорками в предплечьях. Что избавит от тяжёлых и неудобных костылей, которые упираются в подмышки. В прошлой жизни однажды слышал, что такие неудобные костыли вызывают болезни плечевых суставов. Честно сказать не знаю, кто изобрёл костыли с упором в предплечья, где-то за бугром. То ли в Америке, то ли в Германии. Никогда не интересовался таким изобретением. В связи с этим возникает совершенно простой вопрос. Почему бы СССР в этом вопросе не стать первыми? Что мешает? Да ничего не мешает. Нужна алюминиевая трубка и пластик. Кроме всего прочего я, как Павел Обухов, владею некоторыми знаниями, которые точно здесь относятся к новейшим технологиям. И чего я притормозил? Да даже в той же металлургии, я знаю гораздо больше, чем металлурги современности. А ещё требуется создавать фонды, которые начнут оказывать помощь инвалидам. Например, создать новые предприятия, у которых будет сниженная ставка налогообложения. Стоит задуматься о разрешение на частный малый бизнес. Сталин вроде что-то такое делал. А я чем хуже?
Интерлюдия. Борьба с пособниками фашизма. Виктор Абакумов.
Генерал-полковник Виктор Семёнович Абакумов вступил в свою должность в конце декабря 1945-го года. Перед ним была поставлена задача выявить всех пособников на Украине и в Белорусии, особенно на Западной Украине. Началась внутренняя борьба властей СССР со всеми предателями советского народа. Демобилизация военных началась в июле 1945-го года. Армия и флот Советского Союза на момент окончания войны насчитывала чуть больше одиннадцати миллионов по личному составу. Кормить такую ораву военных не было ни сил, ни средств. Да и не требовалось в мирное время столько солдат и офицеров. В то же время в гражданском секторе попросту не хватало рабочих рук. Сразу после вступления в должность Абакумов получил личный вызов к Сталину. Разговор состоялся на Ближней даче Вождя, в Кунцево.
– Виктор Семёнович, тебе будет отдельное поручение от Правительства, а главное от партии коммунистов. Займись выявлением всех предателей, что наверняка осели не только на Украине и в Белорусии, но и в других республиках союза. Следует радикально решить вопрос с повстанцами УПА27. С ними достаточно долго ведётся борьба и многие осуждены. Вы с Маленковым создадите комиссию по пересмотру уже состоявшихся судебных приговоров. Через месяц, максимум два выйдут поправки к уголовному кодексу. Всем предателям причастных к пособничеству фашистам, а особенно членам Украинской повстанческой армии пересмотреть приговоры в соответствии с новыми изменениями, от двадцати пяти лет до пожизненного срока. В особо серьёзных случаях приговор должен быть заменён на расстрел, действовать без либеральной жалости, – достаточно сурово высказался Сталин.
– Сделаем, товарищ Сталин. Главное, чтобы прокуратура и суды нас поддержали, – ответил Абакумов.
– Суды и прокуратура поддержат, не сомневайся. Более того, в средствах массовой информации, по радио и в газетах, каждый случай в подробностях будет даваться на суждение народа. Люди не должны сами додумывать почему и для чего пересматривают приговоры. В каждой семье всего советского народа есть погибшие отцы, сыновья или матери с дочерями. Но этим займётся партия. Идеология как раз работа для партийных госслужащих. Ваша задача выявить и передать в суды. По поводу тех, кто ещё отравляет своими бредовыми разговорами или антисоветскими действиями жизнь народа, решение такое. Применять радикальные меры. Выявили на месте врагов, не хотят сдаваться или оказали сопротивление, сразу расстреливать на месте.
– Людей не хватает, товарищ Сталин, – пожаловался Абакумов.
– В связи с демобилизацией, забирайте все боевые отряды разведчиков и диверсантов, что относились к НКВД и НКГБ. Оформлять их, как оперативный состав. И ещё. Помни, что за действиями МГБ будет наблюдать комиссия из КГО. Судоплатов предоставит нужных сотрудников. За злоупотребления будем наказывать.
Получив полное одобрение, Абакумов энергично взялся за работу. Чтобы не было никаких злоупотреблений следует сделать «накачку» личного состава, чтобы каждый понимал, что из рядов МГБ можно легко угодить по другую сторону скамьи подсудимых. Комиссию из МГБ создали, куда вошли более пятидесяти следователей госбезопасности. Уже к марту 1946-го года пересмотрели почти десять тысяч приговоров. Большая часть получили сроки от двадцати пяти лет до пожизненного срока. Почти две тысячи предателей расстреляли. В газетах подробно описывали все преступления и прегрешения предателей Родины. Но власть не только карала, в том числе среди пересмотренных дел встречались такие, кому пересмотрели срок в меньшую сторону. Особенно касалось тех, кого арестовали на основании анонимных доносов. Что подняло волну новых судебных дел по оговору человека. Такие дела сразу передавали в МВД. Абакумов начал тесно работать с внешней разведкой, получая информацию о заграничных членах повстанческих организаций. Физически уничтоженных повстанцев к марту насчитывали более тридцати тысяч. Фронтовики, прошедшие горнило войны, из которых создали оперативные отряды, не церемонились с врагами. При малейшем сопротивлении проводили зачистку местности. В плен, при таких случаях, не брали совсем. Фактически Абакумову в подчинение отошла вся контрразведка. В марте в СССР планировались выборы в Верховный Совет. Повстанцы активизировались, особенно много отрядов УПА шли через Польшу. Все оперативные отряды получили не только стрелковое вооружение, но и миномёты и крупнокалиберные пулемёты. На территориях у Западных границ СССР велись открытые боевые действия. Абакумов получил приказ, не имеющий двойного толкования, за три года покончить с повстанческими отрядами и их пособниками.
