Kitabı oku: «ЧО -1011»
Глава 1. Кампус
Поляризованные огромные окна плавно просветлели и нежные лучи поднявшегося над горизонтом солнца мягко осветили просторную комнату с широкой кроватью посредине. Они позолотили стены, а необыкновенно чистые простыни засверкали белизной снежных шапок горных вершин. В ответ, стены заиграли красками и отозвались приятным мелодичным звуком. На них появилось изображение утренней березовой рощи, а воздух наполнился свежестью чистых листьев и робкими голосами птиц.
Лежащая на кровати девушка откинула край одеяла и потянулась. Солнечный свет разгонял золотой метлой остатки сновидений, заряжая теплой жизненной энергией. Вместе с ними начинало пробуждаться хорошее настроение и предчувствие прекрасного дня.
Где-то в глубине комнаты умная электроника выполнила процедуру идентификации и подтвердила, что перед ней человеческая особь с номером тысяча одиннадцать.
– Доброе утро Десять-одиннадцать!
Приятный голос с твердыми нотками прозвучал, казалось, отовсюду, создав впечатление объемного погружения в океан звука.
– Доброе… – эхом ответила девушка и засмеялась: лучик света попал ей в глаз, лизнув желтым хвостом по лицу. – Что за шутки, мама? И почему так официально, разве я перестала быть просто Первой, если считать от десяти?
– Для меня – нет! Но сегодня ты вступаешь в другую жизнь, Первая. И поэтому я хочу подготовить тебя к этому торжественному шагу. Прочувствуй это с самого пробуждения, а мои официозные слова должны были тебе в этом помочь. Тебе многое нужно оставить в прошлом, как старые сломанные игрушки, и войти в новый мир со всевозможным вниманием и прилежанием. Например, сейчас тебе надо быстро собраться на утреннюю пробежку. Ты должна хорошо себя здесь зарекомендовать, чтобы поднять на вершину свой общественный рейтинг!
– У-у-у, это такой долгий путь… Можно я наберусь перед ним сил?
Девушка зарылась с головой в одеяло, выставив наружу только подошвы, оголившихся стройных ног.
– Большой путь начинается с маленького шага!
Золотой лучик ловко перепрыгнул на одну из розовых пяток, поелозил по ней и перескочил на другую. Управляемый оконной линзой, он не только светил, но мягко и чувствительно грел, насыщая тело энергией солнца. Девушка дернула ногами, веселясь от щекотки, и попыталась залезть под одеяло полностью. Но тоненькие лучики подползали под неровности, рассеялись внутри световым веером и заполнили собою пустое пространство.
Наконец, Первой надоело бороться, и одеяло было отброшено далеко в сторону. Полежав пару секунд зажмурившись, она встала и, осторожно ступая, направилась в сторону окон, заменяющих одну из широких стен.
Восходящее солнце позолотило верхушки трех высоток, образующих студенческий городок, расположившийся посреди аккуратного парка, разлившегося зеленым морем у их основания. Вдалеке сверкал изумрудным цветом купол Академии – самого красивого здания среди разбегающихся от нее разноцветных, похожих на игрушечные, построек. Но, даже некоторые из них, выделялись чересчур причудливыми цветами и архитектурой. Но ни в коем мере ни одно из них не претендовало на первенство в величии по сравнению с храмом науки.
Серо-желтые ленты дорог разлеглись гигантскими змеями, сплетаясь причудливыми плавными узлами в местах хитроумных развязок. Сверкая огоньками и играя на солнце округлыми боками, над ними куда-то спешили похожие на капли скимы, перестраиваясь из уровня в уровень.
Мир за окном был велик и одновременно, с высоты многоэтажки, мал. Мерат казался высокотехнологичным муравейником, за которым было удобно наблюдать через аккуратно снятую стенку со вставленным вместо нее стеклом.
Девушка подошла поближе к краю окна и подняла голову, всматриваясь в глубокую синеву, растворяющуюся в бесконечном пространстве. Она попыталась найти признаки раскинувшегося в небесах искусственного купола, но не было ничего, что могло навести на подобную мысль. Как и раньше, ей показалось, что рассказы про идеальную космическую защиту выдумки, а на самом деле все было, как и сотни лет назад, прикрыто лишь магнитными и атмосферными сферами Земли.
– Десять-одиннадцать, начинается твой первый день в Мерате, – осторожно напомнил голос.
День начинается… А перед ним была ночь. Первая ночь в кампусе и не совсем комфортная на новом месте. Полночь она встретила с открытыми глазами и с необъяснимым чувством в груди, заставляющим сердце биться чаще обычного. «Что со мной, тревожит неизвестность? Волнуюсь перед восхождением на новую жизненную ступень?» – она встала с кровати, загипнотизированная красотой ночных огней.
– Рекомендую седативный препарат на основе натуральных компонентов. Мягкое действие травяных экстрактов, лишенное отрицательного постэффекта, – голос в ухе почти шептал, убаюкивая уже одним своим тоном.
Первая коснулась маленькой скромной сережки в ухе и улыбнулась:
– Спасибо за заботу, мама. Может быть… Чуть позже.
За окном купался в огнях раскинувшийся во все стороны от кампуса город. Как огромный коралловый риф он играл красками, среди которых сновали переливающиеся скимы, развозя полуночников, кого по домам, а кого и на продолжение гулянки.
С тех пор, как физики признали существование эфира, проблема энергетического кризиса захлебнулась в волнах разлитой всюду энергии. Да, пришлось пересматривать многие аспекты, превратившиеся за века в постулаты, но эффект был колоссален: автомобили на колесах стали раритетом, исчезли двигатели внутреннего сгорания, зато появился вечный источник энергии, которую можно было черпать чуть ли не поварешкой в любой точке пространства. Автомобили взлетели, превратившись в скимы, а город запылал на все цвета, запитавшись от дармовой энергии.
Девушка зевнула и хотела уже вернуться в кровать, как ее внимание привлек далекий, но яркий всполох на небе. Белый свет разлился причудливым узором, будто пролитое из космоса молоко на черную стеклянную плиту. Вспышка длилась секунду, не больше, отпечатавшись бледным контуром на сетчатке глаз. Потом полыхнуло еще раз, но на этот раз значительно дальше.
Источники явно был дальше Мерата, но насколько? Первое явление позволяло оценить его высоту – километра три-четыре.
– Два корня из высот на коэффициент прозрачности… – прошептала девушка, размышляя вслух, – километров сто, не меньше… Это же так далеко!
– Граница Мерата отстоит на десять километров от центра кампуса, – услышала она в ухе ненавязчивую подсказку.
– Нет-нет, я не об этом! Что за яркие вспышки были там, на горизонте?
– Световые вспышки… Зарницы, сияния… Что именно?
– Нет, не похоже. Они разливали свет почти горизонтально. Разве так бывает в природе? Может быть это еще один Мерат? А вспышка – это разбившийся метеорит об его купольную защиту?
– Нет. Мераты отстоят друг от друга более чем на три сотни километров и из высоток кампуса не видны.
– Но я же видела!
– Я не могу идентифицировать явление по столь незначительным данным.
– А это? – эмоционально вскрикнула девушка, показав рукой на большой шар, поднявшийся на окраине Мерата.
Он походил на гигантский мыльный пузырь, медленно и величаво уплывающий в небеса. Его блестящая оболочка колыхалась, будто пытаясь удержать заключенное в нее существо. При этом по поверхности расходились радужные круги, сталкивались и растворялись друг в друге.
– Я же не могу видеть мир твоими глазами. Я все же рекомендую тебе принять несколько капель для внутреннего спокойствия, чтобы встретить утро свежей и полной сил…
Девушка тряхнула головой, отгоняя воспоминания о прошедшей ночи и произнесла в пустоту, только чтобы настроить себя на серьезное занятие:
– Начинаю тренировку.
Пространственная тренировка памяти была очень полезна для физического развития, но заниматься ей удавалось лишь вот так, вдали от чужих глаз. Закрыв глаза и отсчитав нужное количество шагов, девушка подняла голову и посмотрела на неоновый круг над головой.
– Уже лучше Десять-одиннадцать, сегодня ты встала почти в центр, – похвалил голос, который она называла мамой.
На самом деле, настоящих родителей она не видела никогда. Да и были ли они на самом деле? Ее подруга охотно пересказывала распространенный слух, что дети появлялись в искусственных инкубаторах, в которых были созданы все условия для развития ребенка. Почему бы такому и не быть при современном уровне научно-технического развития? Если труд сделал из обезьяны человека, то прогресс освободил человека от рутины. Иначе какой тогда в нем смысл? Подлинная свобода для творчества и реализации себя в том, что тебе нравится – вот его главное достижение!
Но Десять-одиннадцать над проблемами родственных отношений не задумывалась. Да и зачем? Одиночества для нее не существовало. В детстве ее всегда окружали другие дети, воспитатели и учителя, а интеллектуальная помощница и заботящаяся о ней личная наставница была всегда рядом, гораздо ближе, чем любой родной человек. Простенькая сережка, что выглядела в виде крохотного бриллианта, украшала ухо с детства, позволяла всегда быть на связи, не привлекая внимания окружающих. Ее смешное название «Умка» официально расшифровывалось, как «универсальный модем коммуникационный». Удобная штука для подключения ко всяким умным устройствам Мерата, а сейчас обеспечивающая связь с Артикой – искусственным интеллектом Мерата, заботливой «мамой», что вела девушку по жизни.
Хоть Первая и придумала имя для мамы и сделала это в тайне от всех, но она знала, что все ее подруги проделали то же самое. В основе имени лежало слово «артификал», что на канувшем в лету языке должно было значить «искусственный». Первая не признавалась никому, но позабытые факты истории, к крупицам которой ей удавалось прикоснуться в небольшой части уцелевшего культурного наследия, внушали ей священный трепет, а тяга к к умершим языкам была ее хобби.
– Плюс двадцать два, солнечно, ветер слабый до умеренного, давление семьсот шестьдесят миллиметров ртутного столба, без осадков, – вежливо напомнила о себе Артика. – Рекомендую такой наряд…
Место ее комнаты, гордо именуемое гардеробом, по сути таковым не являлось. Ни шкафов с одеждой, ни ящиков с обувью не было и в помине. Чтобы одеться, достаточно было находиться в центре неонового круга и выбрать один из демонстрируемых подходящих фасонов.
Вот и сейчас перед девушкой уже минуту крутилась ее миниатюрная голограмма, облаченная в шорты и футболку.
– Вполне, – Первая вытянула руки и через пару секунд стояла в предложенном облачении.
На миг она повисла в воздухе, а на ногах пристроились мягкие спортивные тапочки, сразу обхватившие ногу магнитными застежками. Скоростной лифт домчал ее до выхода, а до стадиона довезла пешеходная движущаяся дорожка – трехполосный траволатор. Перед тем, как ступить на поле стадиона, она оглянулась.
Студенческий кампус впечатлял. В первую очередь бросались в глаза витиеватые высотки, пронзающие небо стеклянными иглами. Как ракеты, они устремлялись ввысь, вырвавшись из моря окружающей их зелени. Но, если присмотреться повнимательнее, никакого хаоса среди зеленых насаждений не было. Четкие геометрические формы подстриженных кустов и деревьев гармонировали с еще более продуманной геометрией клумб и посадок. Даже цветы были выравнены, будто садовник вместо грабель и лопаты пользовался циркулем и линейкой.
Среди зелени петляли многочисленные дорожки, а на основных направлениях катились ленты траволатора, ускоряясь от внешней к крайней так, что за ними было не угнаться и на велосипеде.
– Эй, Первая, чего рот раскрыла, догоняй давай!
Десять-одиннадцать почувствовала, как ее хлопнули по мягкому месту, а обернувшись, она увидела спину убегающей подруги. Десять-восемнадцать проскочила мимо нее и уже бежала по дорожке стадиона. Подруги не называли себя себя официально, сократив имена до последней цифры. Так, подруга в общении превращалась просто в Восьмую, а она для нее, так же, как и для Артики – в Первую.
Бегать Первая не любила. Не было у нее предрасположенности к тому, чтобы быстро переставлять ноги и задыхаться от нехватки кислорода. Но это был единственный способ тренировать выносливость, без которой ей было не видать перспективы остаться в Мерате Альфа, как собственных ушей.
Мератов, как она знала, было всего три: Альфа, Бета и Гамма. Возможно, существовали и другие, но это было для нее не существенно. Мераты сформировались на пустых прежде местах, в стороне от полуразрушенных городов, деградирующих под натиском наступающей природы.
Человечество погубили совсем не глобальные атомные войны, а банальная жадность дорвавшихся до власти элит. Получив «на кормление» регионы, они рассорились с правительствами, развалили страны на многочисленные анклавы и отгородились друг от друга частными армиями. Как следствие, всюду стали вспыхивать мелкие стычки и конфликты. Золотой миллиард принялся в срочном порядке реализовывать план сокращения численности населения, выпустив из пробирок болезни, прорежающие население по национальному, возрастному и гендерному принципу. Тем самым они рассчитывали потушить разгорающееся пламя войны, отвлекая внимание на проблемы, с которыми можно было бы справиться только сообща. Но тут свой кусок пирога захотели получить разные религиозные конфессии, поднял голову криминал, и мир рухнул, погрузившись в мрачную пучину хаоса.
Население убывало рекордными темпами и скоро уже не осталось тех, кто мог воспользоваться грозным оружием самоуничтожения, оставленным предками. Да и было непонятно против кого его применять, если враги и друзья смешались в общую безумную кучу, готовые грызть друг друга чуть ли не зубами. Камни и палки – вот таким стало оружие последней войны человечества, как верно определил будущее один гениальный человек.
Циклопические сооружения – города, накрытые защитными куполами, были построены для спасения тех самых нуворишей, спровоцировавших катастрофу. По иронии судьбы, спастись им там было не суждено. Когда деньги потеряли значение, они неожиданно стали совершенно беспомощными и первыми сгорели в раздутом ими пламени. Их место в Мератах заняли более приспособленные к жизни люди, открыв новую эру в истории человечества.
Первая качнула головой, прогоняя всплывшие в памяти исторические знания, и побежала вслед за Восьмой. Та уже была впереди метров на двести, и как не велик был соблазн ее быстро догнать, девушка бежала, экономя силы. Она знала, что подруга ее дразнит и первые пять километров будет запросто держать дистанцию, не позволяя ей себя обогнать. Зато, на второй половине, та начнет медленно сдавать и вот тогда у нее появится шанс.
Сердце было готово выпрыгнуть из груди, а легкие дышали жаром, как у огнедышащего дракона, но Десять-одиннадцать по-настоящему была Первой. Пусть в этом, ничего не значащем соревновании.
– Тебе бы марафон бегать… – запыхавшаяся Восьмая подбежала и повалилась навзничь, не в силах стоять на ногах.
– Жаль столько времени тратить, когда его можно провести с пользой. Для самообразования, например… Жизнь слишком коротка для шахмат, а для марафона тем более. Не валяйся на земле, простудишься!
– Где ты видела землю? – Восьмая похлопала по прорезиненному покрытию рядом с собой. – Комфортная синтетика. Лучшее, что дало человечество природе!
Но на ноги она встала и выразила желание прогуляться, чтобы размять затекшие мышцы и остыть.
– До торжественного приветствия студентов еще уйма времени. Часа два, как мне постоянно напоминает мама… Не могу до конца поверить, что перед нами волшебный мир и мы оказались его достойны! Помнишь конопатую веселушку, с которой мы часто ссорились на завтраках? Кажется Десять-двенадцать или вроде того…
– Ссорилась она только с тобой, а у меня с ней отношения были вполне дружеские.
– Это теперь неважно. Я точно знаю, что она в Мерат Альфа не попала!
– Как жаль… А куда она попала?
– Не знаю, – Восьмая пожала плечами, – В Бета, наверное. Ты же знаешь систему распределения.
Да, эту систему отлично знал любой житель Мератов. После исчезновения, а точнее – обесценивания денег, ей были подчинены все процессы в обществе.
Принцип ее был прост и не оригинален: чем больше ты полезен другим людям, тем больше твой общественный рейтинг, и к большим материальным и иным благам ты получаешь доступ. Достоинство ее было в том, что она работала по принципу поплавка, выталкивая наверх тех, кто смог себя проявить. Если ты отлично успевал в учебе, значит поднимался, чтобы продолжать получать знания в компании таких же одаренных. Если делал успехи в спорте, значит попадал в команду тех, с кем мог соревноваться на равных.
Это заставляло тянуться за лидерами и стараться стать лучше. Но система имела и недостаток – те, кто оказывался отбракован, старались выскочить наверх, однако, чаще всего, падали духом и опускались на дно.
Мераты в целом были построены по той же вездесущей системе распределения. Считалось, что Альфа собирал самых способных, а другие подбирали остальных, менее старательных. Первая вспомнила, что у ее конопатой подруги действительно были нелады со школьными науками. Но, одно дело знать об этом и продолжать пересекаться в разных местах, а другое – быть разлученной, быть может, навсегда.
Первая передернула плечами и постаралась выкинуть воспоминания из головы – по опыту она знала, что неудачников в жизни не любят. Тем временем набежала маленькая тучка и хлынул теплый мелкий дождик, как раз под ее настроение, только что готовой оплакивать подругу.
– Дождь? – удивилась девушка и тронула сережку в ухе: – Мама, я припоминаю фразу «без осадков»! Откуда здесь дождь, если небо закрыто куполом?
– Как раз купол и позволяет управлять погодой. Большинство проголосовало за небольшой грибной дождик.
– Я голосовала за дождик, – подтвердила Восьмая.
– Здесь и такое можно?
– Да, подруга, здесь все, как в настоящем мире!
«Так это он и есть», – хотела возразить Первая, но подумала, что на шутку отвечать надо улыбкой, а не словами.
Дождик кончился внезапно, как и начался. От него не надо было даже прятаться. Казалось, что капельки высыхают едва коснувшись одежды, оставляя лишь впечатление висящей в воздухе влаги и не более того. Зато потом, вокруг воцарился чарующий аромат свежести, какой мог быть только в чистом ухоженном парке с незапыленной листвой.
– Мне кажется, что я в лесу, – прошептала Восьмая, раскинув руки в стороны. – Посмотри, какая красота кругом! Интересно, кто поддерживает ее в таком превосходном состоянии?
Первой тоже было было это интересно и, словно угадывая их желание, за подстриженными кустами они увидали нескольких роботов, занимающихся подстрижкой веточек и уборкой дорожки.
Рядом с ними, на скамейке, поджав под себя ноги, сидела худенькая девушка в зеленом рабочем комбинезоне и бейсболке. Она держала в руках широкий планшет и, как видно, не для забавы.
– Здравствуйте, – Первой было любопытно чем та занимается, но девушка буркнула что-то нечленораздельное и выставила планшет перед собой, явно не желая начинать общение.
– Чем мы перед ней виноваты? – прошептала Восьмая. – Пойдем сделаем круг и вернемся другим путем.
Подружки быстро дошли до границы кампуса и свернули на соседнюю дорожку, ведущую обратно. Но, через пару минут они снова встретили странную девушку и ее роботов. Возможно, она закончила работы в старом месте и перешла на новое, а, может быть, тоже не хотела пересечься с подругами, думая, что они будут возвращаться старой дорогой.
В этот раз с одним роботом произошла поломка и девушка склонилась перед ним, распахнув на его корпусе защитный кожух. Из тела робота торчали пучки проводов, а внутри блестели маслом зубастые шестеренки. Планшет лежал чуть поодаль, но рассмотреть на нем было ничего нельзя, его экран был погашен.
Привлекать к себе внимание подруги не стали и постарались тихо пройти мимо. Только получилось еще хуже. Увлеченная ремонтом девушка от неожиданности вздрогнула и ее рука провалилась внутрь корпуса робота. На ее беду тот загудел, и его механизмы пришли в движение. Шестерни подцепили рукав комбинезона и потащили внутрь.
Первой опомнилась Восьмая и кинулась к роботу. Она схватила девушку за плечо и попыталась выдернуть рукав.
– Планшет! – успела выкрикнуть та, с каждым мгновением проваливаясь все глубже.
Первая не бросилась, она прыгнула! Сначала к планшету, а потом к гудящему роботу. Как только она схватила планшет, его экран засветился, высвечивая маленькие разноцветные панельки. Но лишь одна из них светилась красным цветом, привлекая внимание к себе еще и миганием.
Первая ткнула в нее пальцем инстинктивно, как если бы увидела подползающее кусачее насекомое. Когда она сунула панель под руку его хозяйке, робот уже замолк, и его механизмы замерли, прекратив движение.
Девушка в зеленом комбинезоне попробовала достать руку и поморщилась от боли.
– Я сейчас! – Восьмая просунула свою тонкую ладошку рядом с ее рукой и зацепила за обшлаг рукава.
Она освободила зажатый шестеренками материал и помогла вытащить кисть руки из капкана. Зубцы шестеренок разорвали кожу и мягкие ткани, вызвав сильное кровотечение, к нему примешалось черное масло, придав руке устрашающий вид.
– Мама, здесь срочно нужна медицинская помощь, – Первая нетерпеливо постучала пальцем по сережке, хотя для связи это было вовсе необязательно.
– Медицинская, как и любая другая помощь, оказывается индивидуально, согласно социальной значимости индивидуума. Насколько мне известно, ты в помощи не нуждаешься.
– Спасибо, я вызвала помощь, – подала голос девушка, пытаясь зажать рану.
– Обезвоживание! Мне нужна вода и антисептик, чтобы протереть руки, – не сдавалась Первая.
– Это каприз, Десять-одиннадцать. Ты же прекрасно знаешь, что такое не приветствуется. Ты уверена, что хочешь потерять толику рейтинга ради своей прихоти?
– Да. Только пришли все как можно быстрее.
Похожий на толстого шмеля дрон появился меньше, чем за минуту. Во всю его спину была сделана большая крышка, как на хлебнице, под которой лежала бутылочка воды и антисептический спрей.
Восьмая разорвала на себе футболку и оторвала от нее полоску ткани. Полив на рану из бутылки и стерев масло, она обработала ее спреем и сделала плотную повязку, чтобы остановить кровь. Пустую бутылку и использованный флакончик со спреем увез терпеливо ожидающий окончания процедуры дрон.
– Рита, – девушка в комбинезоне с благодарностью посмотрела на подружек и протянула здоровую руку.
Первая недоверчиво коснулась ее пальцами. Она сделала это инстинктивно. До этого ей не доводилось касаться руки другого человека в виде приветствия. Жест был для нее странный и одновременно волнующий. Она почувствовала чужое тепло и, в то же время, отдала свое. Кисть Риты была тонкая и влажная. Первой почему-то стало жаль эту совсем молодую девушку. Но та уже имела собственное имя! Первая, осознав это, вздрогнула и тихо произнесла:
– Десять-одиннадцать…
– Вы еще такие юные…
Слышать это от особы младше тебя возрастом было нелепо. «Она просто очень молодо выглядит», – успокоила себя Первая.
Послышался шум шуршащих по дорожке шин, а потом показался автокар. Маленькая машинка с открытым верхом выглядела чересчур по-детски. За рулем сидел парнишка в зеленом комбинезоне, как и на Рите. «Детский сад какой-то, – подумала Первая. – Но, наверняка, этот парень тоже имеет личное имя». Как бы это ни странно звучало, но под словом «личное» она подразумевала имя, выбранное им самим. Цифровое же имя было даровано всем без исключения с рождения и до достижения пресловутой зрелости, которую определяла Артика.
– Это Андрей, – подтвердила ее мысли Рита.
– Что случилось? – парень демонстративно не стал обращать внимание на стоявших рядом с ней девушек.
Вместо ответа Рита вытянула вперед перевязанную тряпочкой от футболки руку. Андрей поморщился и вытащил из коробки с красным крестом аптечку. Он с брезгливым видом срезал намокшую от крови тряпочку, смазал рану кремом и наложил стерильную повязку. На все у него ушло чуть более минуты, после чего он запрыгнул в электрокар и пожелал быть поаккуратнее, иначе все может кончиться гораздо хуже.
– Ей нужно в больницу, – остановила его Первая, – что, если у нее начнется заражение крови?
– Для нас это всего лишь царапина, а с ней, как ты понимаешь, нам в больницах делать нечего – не позволяет наш статус. Вот, когда начнется заражение, тогда и примут.
– Можно обратиться в травму!
– А в травме перевязку лучше, чем я, не сделают.
Разговаривать он больше не стал и, надавив на педаль, ловко развернулся на месте и через несколько секунд скрылся за ближайшим поворотом.
– Вы не обращайте внимания, – успокоила Рита открывших рот подруг. – Он злится на вас из-за вашего высокого рейтинга. Да и я тоже, признаюсь, сначала посчитала вас обычными заносчивыми занудами, которыми полна ваша академия. А Андрей, вообще-то, парень хороший.
– Но мы же не виноваты, что нас оценили так высоко, – поджала губы Восьмая. – Мы для этого приложили много усилий.
– Андрей старается уже несколько лет, но все еще не дотягивает до того уровня, что дается вам, как только вы переступаете порог Академии. Вы верите в справедливость рейтинга?
– А вы? – в голосе Восьмой слышны были нотки обиды.
– Конечно, – Рита пожала плечами. – Его же определяют лучшие из лучших…
Она повернулась к роботу и закрыла крышку на его корпусе. Потом подобрала планшет, потыкала пальцем в экран и запустила робота в работу.
– Хорошего дня, – произнесла она бесцветным голосом и сделал вид, что проверяет работу механизмов.
– Мне кажется, она на нас обиделась, – прошептала Первая.
– Пусть себе обижается, – Восьмая презрительно наморщила носик. – Кто она такая, чтобы сомневаться в компетенции воротничков!
– Не кипятись! Ты же знаешь, что эмоции – не лучший способ доказывать свою правоту… Кстати, мне тут мама подсказывает, что нам нужно поторопиться, чтобы успеть на приветствие студентов.
