Kitabı oku: «Хроники Та Кемет», sayfa 2

С бирюзовых стен свисали спелые грозди винограда. Я даже не стал выяснять, натуральный ли он, у меня уже не было сил чему-либо поражаться. Потолок был выложен из какого-то синеватого минерала. Кстати, до потолка было метров двадцать.

Я довольно долго пребывал в позе Каменного гостя, взор мой неприкаянно метался по сторонам, не в состоянии на чем-нибудь сконцентрироваться. Я совершенно не представлял, как жить в таком бесконечном помещении. Да и никаких предметов сугубо домашнего обихода поблизости не было – даже кровати, о которой, признаться, я давно уже мечтал. Правда, я заметил несколько пузатых диванчиков, а, кроме них, примерно около сотни табуреток, кресел и маленьких столиков. «В крайнем случае, кресла сдвину», – прикинул я и тут вдруг обнаружил, что в стенах зала имеются двери. По-моему, они появились сразу после того, как я начал грезить о кровати.

Повинуясь внутреннему инстинкту, я пустился наугад и очутился в спальне. Справедливости ради должен отметить, что отнюдь не мгновенно об этом догадался. Передо мной громоздилось чудное сооружение из красного дерева, которое с первого взгляда можно было принять разве что за орудие пыток. Подобным образом я и рассуждал, но, пораскинув мозгами, решил, что вряд ли станут делать дыбу из такого хорошего материала.

Приспособление представляло собой деревянную раму, на которую была натянута упругая сетка из плоского шнура. Установлено оно было наклонно: дальняя часть выше, чем ближняя. Внизу имелась загадочная прямоугольная подставка, а к верхней части была придвинута неуклюжая раскладная табуретка. На этой самой табуретке и лежал свернутый в рулон папирус. «Неужели инструкция?» – обрадовался я и торопливо развернул сверток.

Дорогой Ани,

именно так должно выглядеть ложе жителя Черной Земли

по представлениям твоих современников от науки.

Надеюсь, теперь ты понимаешь,

чего стоят все эти умники.

Всегда твой – Тахути.

Далее следовала приписка:

Папирус сожги!

«Вот гад!» – с восхищением хмыкнул я. Между тем послание бога мудрости, в самом деле, загорелось, причем абсолютно без моей помощи. Я выронил его из рук и принялся ожесточенно затаптывать. Когда, справившись с этим нелегким занятием, я оторвал глаза от пола, передо мной стояла широченная кровать, укрытая балдахином. По моему скромному разумению в таком изысканном вигваме можно было не то что спать, а и жить.

«Это уже лучше», – кивнул я.

Глава III

Постояв с хозяйским видом на пороге спальни, я решил отправиться на осмотр других помещений. Однако стоило мне выглянуть в коридор, как я едва не заскочил обратно. Прямо передо мной, откуда ни возьмись, возникла полуобнаженная незнакомка. Брови и кончики век неизвестной красавицы были подведены жирной тушью, ну прямо в точности, как на картинке из учебника истории. Единственным предметом туалета, который облегал эту куколку, была короткая зеленая юбочка-передник. Еще, правда, имелся золотой обруч на голове, из-под которого струились короткие гладкие волосы цвета вороного крыла. Из-за спины смуглолицей прелестницы выглядывали еще три, точно такие же. Отличие заключалось лишь в том, что они держали в руках подносы. На одном возвышалась гора фруктов, другой был уставлен кувшина и кубками, а на третьем громоздились чаши с горячими блюдами.

«А вот и девочки по вызову, – тупо подумал я, – и пожрать принесли».

Нужно было видеть при этом мою глупую рожу.

– Приветствую тебя, Ани, – произнесла предводительница кулинарного гарема, перекрестив руки на груди в традиционном древнеегипетском «здравствуйте». – Меня зовут Табуба, я – служительница. Богиня Маат послала нас к тебе и поручила как следует накормить, потому что ты голоден с дороги.

– Накормить? – недоверчиво переспросил я.

– Да, если тебе захочется иных наслаждений, придут другие девушки, – не моргнув глазом, ответила Табуба.

Я покраснел и попытался засунуть руки в карманы, но карманов в моем новом наряде не было предусмотрено.

– Ладно, кормите.

– Мы проводим тебя в столовую, Ани, – поведала Табуба. – Но не хочешь ли ты сначала снять крылья?

Я вспомнил, что до сих пор хожу, чуть касаясь ногами пола.

– А я и забыл совсем, – признался я.

Быстренько сбросив свое золотистое оперение, я уложил его на одну из кушеток. На меня внезапно обрушилась страшная усталость, как будто бы сказочные крылья не только помогали мне передвигаться, но и убавляли сводящее с ума напряжение от всего того, что приключилось со мной за последнее время. Я заподозрил, что, наевшись, уже не захочу никаких «иных наслаждений», а завалюсь в постель и усну, как убитый. Впрочем, именно это мне и предсказывал мой наимудрейший приятель из числа богов.

Надо ли говорить, что комната для приема пищи во дворце Тахути выглядела столь же «непритязательно», как все и остальные? Огромный мраморный стол, вдоль которого были расставлены легкие темные стулья с высокими спинками, оканчивался где-то на границе моего зрения.

После того как я скромно уселся с краю, меня обступили служительницы (рабыни что ли?) и принялись расставлять дары гостеприимных хозяев. Вообще-то я был не слишком голоден, ведь накануне мы с Тахути недурно перекусили. И все же от небольшой порции жареного гуся я отказаться не смог. Кушанье было великолепное. Однако самым что ни на есть чудесным сокровищем Черной Земли оказалось вино. Она было даже не красным, а каким-то черно-фиолетовым. Но что у него был за вкус! Вот уж воистину мне посчастливилось отведать напиток богов. Отхлебнув из наполненного до краев золоченого бокала, я минуты две или три сидел обалдевший, взирая на мир блаженным взглядом счастливца.

– Если желаешь, мы пригласим танцовщиц, – предложила Табуба.

– Танцовщиц? Почему бы и нет? – все еще прибывая в возвышенном состоянии духа, согласился я.

Табуба подала знак одной из своих молчаливых помощниц, и та исчезла за дверью. Минут через пять, когда я уже лениво пощипывал виноград, полностью удовлетворив чувство голода и жажды, в зале появился ансамбль местного народного творчества из трех артисток, сопровождаемых оркестром. Девушки с инструментами (а таковыми были: длинная раздвоенная дудочка, переносная арфа и нечто, похожее на домбру) показались мне одетыми хоть и не слишком скромно, но все поприличнее, чем мои прислужницы за столом. Их облегали длинные белоснежные сарафаны, не закрывавшие, правда, округлостей, свойственных женской фигуре. Что же касается танцовщиц, то их наряд являл собой следующее: тонкие цветные пояски из золота и камней вокруг талии, браслеты у локтей и на запястьях, маленькие тюбетеечки на голове.

Пока я собирался с разбежавшимися мыслями, голые египтянки выстроились в ряд, и заиграла музыка. Танцовщицы медленно и плавно двинулись по кругу. Арфистка заиграла громче, а потом запела, чего я совсем не ожидал.

 
Славлю владыку дома,
Он – покровитель знанья,
 Хранитель точных законов,
 Знающий толк в заклинаньях.

 Делу он предводитель,
 Что цели достигнет конечной,
 Слов судья и правитель,
 Мудрости бог безупречный.

 Ты, о чей лик возвеличен,
 Правдой чисты твои руки,
Силой великой отмечен
 Ка твой всемерно могучий.
 

– Это хвалебный гимн в честь Тахути, – шепнула мне на ухо Табуба.

После того как песня закончилась, танцовщицы пустились в пляс, словно заведенные. Это был некий замысловатый набор акробатических номеров вперемежку с прыжками.

– Ка твой всемерно могучий… А что она имела в виду? – стараясь побороть хмель, поинтересовался я у Табубы.

– Хочешь уединиться с дарующими наслаждения? – поняла собеседница.

Умненькая, надо сказать, попалась девочка.

– Да уж, хочу, – буркнул я.

Табуба два раза хлопнула в ладоши, концерт прекратился, и все шесть красавиц спешно покинули зал. Я недоуменно посмотрел им вслед.

– А разве это были не они? – обескуражено спросил я.

– Ты, кажется, не очень хорошо разбираешься в наших порядках, – догадалась Табуба.

– Что верно, то верно, – не имело смысла оспаривать очевидный факт.

– Дарующие наслаждения носят длинные волосы, – объяснила Табуба.

– Ах, вот оно что…

– Отправляйся в свои покои, Ани, я позабочусь о том, что бы тебе было хорошо, – она заговорщически улыбнулась.

Я постарался изобразить ответный жест дружелюбия, после чего нетвердой поступью поплелся на встречу со своей гигантской кроватью. Да, ноги мои подгибались, но не столько из-за того, что я был сильно пьян, а просто я никогда раньше не ложился в постель с незнакомыми женщинами. По дороге я вспомнил, что неплохо было бы принять душ и сделать еще кое-что. Я беспомощно оглянулся.

– Бассейн и другие удобства за дверью, – Табуба мелькнула в дверном проеме за моей спиной.

Ее изящная тонкая ручка указывала нужное направление движения.

– Покорнейше благодарю за инструкцию, – я отвесил ей гротескный поклон.

Она сделала то же самое, но на полном серьезе.

«Наверное, она ангел. Добродушный, милый ангел, которому поручено за мной присматривать», – с нежностью подумал я.

– До рассвета, – попрощалась девушка.

– Что? – не понял я.

– До рассвета.

«А, это у них так желают спокойной ночи», – допер я.

Бассейн был именно таким, каким и положено быть бассейну. Только он был выложен не кафелем, как в моем бедном мире, а мозаикой из разноцветного горного хрусталя. Я сбросил с себя одежду и нырнул в освежающую прохладу. Пробарахтавшись примерно с полчаса, я, наконец, выбрался на сушу. Усталость как рукой сняло. Я был абсолютно свеж и готов к новым подвигам и свершениям.

На прогулку я пустился прямо голышом. Какой смысл одеваться, если тебя ждут дарующие наслаждения? Однако в спальне пока еще было пусто. Я откинул занавесу и уселся на край ложа. В этой задумчивой позе меня и застали те, кому по статусу было допущено носить длинные волосы.

Неслышно ко мне вошли две обнаженные гетеры. Первая, без сомнения, была уроженкой Черной Земли. Вторая же отнюдь не казалась жительницей здешних мест. Меня приятно поразила ее светлая кожа, волосы ниспадали почти до пола серебристыми волнами, выразительные ярко-зеленые глаза, мерцали как два таинственных магических кристалла.

– Привет… – хрипло выдавил я, на всякий случай отползая подальше.

– Здравствуй, Ани, – скрестив руки на груди, произнесла египтянка. – Меня зовут Мева.

– А я – Альтея, – одарив меня поклоном, представилась зеленоглазая.

Едва жрицы любви приблизились, пространство заполнилось загадочным индиговым туманом. Ощущение было такое, что нас обволакивает само звездное небо. В этой чудесной дымке мы парили до самого утра, хотя ни у кого из нас не было крыльев.

Глава IV

Проснулся я по привычке ни свет ни заря. «На работу…» – тоскливо застучал мой мозг…

Через секунду я вскочил, как ужаленный, и оторопело огляделся вокруг. Клянусь, мое первое пробуждение во дворце египетского бога произвело на меня куда большее впечатление, чем встреча с Вечностью, полет на волшебных крыльях да и все остальное в придачу. До сего мгновения я, наверное, все еще наивно полагал, будто происходящие со мной события – один из моих дурацкий снов. Но проснуться в собственном сне было крутовато даже для меня. Потрогав растрепанную кровать, я уставился на окно, за которым возвышались высокорослые пальмы, и понял, что свихнулся.

Я непременно бы волком завыл от такого открытия, если бы на мое счастье в дверях не появилась Табуба

– Была плохая ночь? – мое разочарование, как всегда, было написано у меня на лице.

– Нет, что ты, ночь была прекрасной, – смутился я. – А вот пробуждение… Знаешь, я ведь думал, что все это сон.

– Жизнь и есть сон, – философски заметила Табуба и мило улыбнулась.

– Да? – я нервно оскалился. – Ну, тебе видней. Ты ведь живешь рядом с богами. Скажи, давно ты им служишь?

– Лет сто, – наморщив лобик, сообщила мне собеседница.

– Сто лет! – возопил я.

Табуба покосилась на меня как на слабо помешанного.

– Чему ты так удивился? – спросила она.

– В моем мире столько живут лишь редкие долгожители.

– У нас многие живут дольше, – пожав плечами, произнесла Табуба.

Возможно, она мне просто не поверила.

– А какой сейчас год?

– Триста шестьдесят третий, какой же еще?

– Угу… А триста шестьдесят третий от чего?

– От начала правления Ра.

Девушка, кажется, окончательно разуверилась в моих умственных способностях. Впрочем, она не стала задумываться о пустяках и перешла на деловой тон.

– В соседней комнате гардероб, через некоторое время я вернусь и провожу к Тахути, он хочет вместе с тобой позавтракать. Но ты можешь не торопиться, Тахути завтракает довольно поздно.

– Похвальная привычка, – оценил я.

Табуба молча кивнула, после чего весьма проворно исчезла. Зевнув, я выглянул в окно и увидел квадратный бассейн, узким каналом соединенный с рекой. Это водное сооружение под открытым небом показалось мне великолепным, и я решил в нем непременно искупаться. Перво-наперво я пустился подобрать себе новую одежду, потому что длиннополое платье, отдаленно напоминающее женскую «ночнушку», как-то не очень меня устраивало.

Меня ожидало приятное изумление. Передо мной в два ряда тянулись длинные бамбуковые жерди, увешанные таким количеством всевозможных нарядов, что в голове непроизвольно мелькнула мысль, а не завернул ли я ненароком в костюмерную Большого театра. Впрочем, откуда бы ему здесь взяться?

Я медленно прошелся вдоль рядов, восхищенно взирая на окружающее меня изобилие. За всю мою жизнь у меня не напаслось бы такого количества шмоток. Постепенно я освоился, вследствие чего мое обезумевшее лицо приобрело более осознанное выражение.

Шиковать я не стал, в особенности, ради похода в бассейн. Я выбрал скромный белый передник, отделанный золотом и парчой. Мой новый наряд представлял собой то самое традиционное одеяние жителей Черной Земли, которое часто можно найти на книжных иллюстрациях или в исторических кинолентах. Это был кусок ткани с поясом, который оборачивался вокруг тела. Словом, распашная юбка ни больше, ни меньше. Средняя часть, собранная в складки, только усиливала сходство. Увидал бы меня в таком виде кто-нибудь из моих прежних знакомых!

Походкой зажравшегося миллионера я отправился на принятие водных процедур. Покинутый мной мир, отдалялся от меня с такой впечатляющей стремительностью, что я искренне не понимал, чего я так перепугался, продрав глаза на своем стадионоподобном ложе. Теперь мне уже казалось, что та, прошлая, жизнь является для меня сном, и я был поистине счастлив, что наконец проснулся. Выходя на террасу дворца, я с наслаждением вдохнул горячий африканский воздух, а мой рот непроизвольно растянулся в улыбке на манер гримасы слабоумного ребенка, которому подарили конфетку.

Присев у кромки бассейна, я зачерпнул в ладонь немного воды. От нее исходила не только прохлада, но и диковинный аромат. Полагаю, дело было в том, что в водоеме привольно расплодилось семейство белоснежных лотосов. Я осторожно ступил в воду и поплыл, то и дело касаясь телом, душистых растений.

Я нежился в теплой нильской воде довольно долго, пока мой чудесный утренний моцион не был прерван совершенно бесцеремонным образом.

– Эй, твой хозяин дома? – прямо напротив меня из воды возникла морда крокодила.

У нее были совершенно осмысленные глаза, и она говорила по-человечески!

Я даже не сразу сообразил, что говорит не крокодил, а незнакомец, который сидит на нем верхом.

Чего я до сих пор не в силах вспомнить, так это то, как попал на берег. Там я взобрался на растущую у воды небольшую сикомору, которая едва не переломилась под моим весом.

– Зарядка что ли? – недовольно пробубнил коренастый, неуклюжего вида коротышка.

Он был одет в местами штопанную набедренную повязку, а на голове у него громоздилось некое сооружение из папируса, из-под которого выглядывали зеленоватые, похожие на водоросли волосы.

– У-у-у… – ответил я.

– Так что, он дома или нет? – настойчиво поинтересовался хозяин страшного чудовища. Изъяснялся он, словно булькал, и я не мог бы назвать тип его голоса иначе, чем визгливым басом.

– Не знаю. Соблаговолите осведомиться у служителей, – стараясь быть вежливым, посоветовал я.

Плавающий кошелек неуклюже перевалился через край бассейна и исчез в недрах дворца вместе со своим хозяином. «Ну и посетители у Тахути, – нахмурившись, подумал я. – А что если…» Я похолодел от недоброго предчувствия. Несмотря на жару в сорок градусов, меня пробил самый настоящий озноб и холодный пот леденящими струйками понесся по телу. «…что если, он привел крокодила, чтобы…», – в моей черепной коробке с лязгом провернулись какие-то жернова, заставив обезуметь от ужаса.

Я сиганул вниз и устремился вдогонку за кровожадным убийцей и его двуногим сообщником, умудрившись на бегу обернуться в свой банный наряд.

В коридоре я чуть не сбил с ног Табубу.

– А я как раз тебя ищу, – девушка поклонилась, но мне в тот момент было не до любезностей.

– Где… Тахути? – прохрипел я, вцепившись ей в запястье.

– В столовой. Он послал за тобой, чтобы пригласить на завтрак, – египтянка смерила меня странным взглядом.

– Куда бежать?

Табуба определила рукой направление.

– Не торопись так, Тахути не рассердится.

У меня не было времени, чтобы ответить. Пронесшись по дворцу со скоростью ядерной ракеты, я ворвался в двери главной трапезной бога мудрости.

Тахути сидел за причудливым многоугольным столом, накрытым золотой скатертью. Предполагаемый преступник восседал рядом и за обе щеки уплетал жареную дичь. Вокруг суетилось несколько полуголых служительниц. Крокодил лениво разлегся в углу, и на него почему-то никто не обращал внимания.

– А! Вот и ты! – обрадовался Тахути, заметив меня.

При этих словах таинственный гость и крокодил уставились в мою сторону.

– Проходи, Ани, раздели наш скромный завтрак.

– Спасибо, – буркнул я, невольно сглотнув слюну. Тому, что во дворце Тахути называют скромным завтраком, позавидовали бы лучшие парижские рестораны.

– Позволь представить тебе Хапи, бога Синей Реки⁶, Подателя Разливов, ну и так далее…

Хапи слегка привстал.

– Крокодила зовут Себек⁷. А это Ани, мой писец.

– А он не кусается? – указал я на Себека.

– Ручной, – жуя, промямлил Хапи.

На всякий случай я все-таки сел подальше.

На нервной почве у меня зверски разгорелся аппетит, и пару минут я молчал, потому что рот мой был занят едой. Ну и перепугался же я! Вот чудик. Мог бы и сам догадаться, что парень с крокодилом – речной бог.

Между тем Тахути и Хапи вели светскую беседу.

– Как поживает богиня Нехбет⁸? – осведомился бог мудрости.

– А! Все пилит, зараза, – злобно фыркнул Податель Разливов.

– Неужели? – Тахути слегка вскинул правую бровь.

– Все, говорит, боги как боги, живут во дворцах, одни мы с тобой, дуралеем, в пещере. И чего этим богиням нужно? – Хапи сердито сжал кулаки.

– По-моему, хорошая пещера… – пожал плечами Тахути.

– А я ей про что? – воскликнул повелитель Нила. – И, главное, все же своими руками. Помнишь, какой у меня водопад? А каменные пороги?

– Не огорчайся, – сказал мудрейший из богов. – Нашел из-за чего волноваться.

– Слушай, наплел бы ты ей что-нибудь насчет космической необходимости или как там у тебя… Не люблю я эти замки.

– Пожалуй, я залечу к вам как-нибудь, – изрек Тахути.

– Выручай, если что, за мной не заржавеет, – бог Синей Реки от радости едва не перевернул стол.

– Знаю, Хапи, поэтому и соглашаюсь помочь тебе, – посерьезнел бог мудрости. – Настанет пора, когда нам лучше будет держаться вместе.

– Это ты о чем? – удивился речной бог.

– Увидишь со временем.

– Мне бы твою прозорливость, Тахути, – вздохнул Хапи. – Ты зришь будущее за миллионы лет вперед!

– Ты преувеличиваешь, мой друг, – скромно возразил Тахути. – Если бы это было так.

Настал черед смены блюд. Служительницы принесли десерт и фрукты. Воспользовавшись этой мимолетной паузой, Хапи повернулся ко мне.

– Сам-то откуда? – толкнув локтем в бок, спросил он.

– Издалека, – не моргнув глазом, отыскал я выход из положения.

Уж врать-то меня не надо учить! Тахути при этом одобрительно махнул головой.

– Случайно не из Земли Озера⁹? У тебя кожа светлая.

– Ани жил севернее, – взял слово бог мудрости. – Думаю, я заскочу к тебе завтра. Ты не против?

– Отлично! С меня шикарный обед и выпивка, – Хапи разом позабыл обо мне и моей исторической родине.

– Не спорю, он грубоват, – произнес Тахути, когда речной бог и его толстокожий любимец наконец-то нас покинули. – Но если вдруг припечет, на него можно будет положиться.

– Что значит, припечет? – насторожился я.

– Это я так, на всякий случай, – ушел в сторону мой работодатель.

Я покосился на бога мудрости с огромным подозрением, но тот задорно улыбался, всем своим видом давая понять, что все у меня будет отлично.

– А где же ваша прекрасная жена? – мне пришлось сменить тему, ибо информация о том, где, когда и как припечет, видимо, значилась у Тахути под грифом «секретно».

– Творит справедливость, – отозвался бог мудрости. – Прямо с утра и начинает. Дел-то, сам понимаешь, хватает.

Я сочувственно кивнул.

– Вот что, парень, – Тахути пожевывал ломтик ананаса, – я, пожалуй, дам тебе пару недель на то, чтобы осмотреться. Наблюдай, изучай обычаи. Загорай, в конце концов. Хапи прав, ты выглядишь слишком уж неместным. Это вызовет лишние вопросы, что нам совершенно ни к чему.

– Правда?

– Я же не собираюсь объяснять каждому встречному, что доставил тебя из будущего!

– Так что мне делать?

– Сходи в город. Поглазей на достопримечательности.

– Да, это интересно.

– Ну вот.

– Так я пойду?

– Давай-давай. Мне еще к Ра надо слетать.

Я поднялся из-за стола и направился было к выходу, но на полпути остановился.

– Служители они кто – рабы? Как мне с ними обращаться?

– Рабы? У нас нет никаких рабов. Ты что, парень?

– Разве? А в учебниках написано…

– Забудь ты про свои учебники!

– Так кто же они?

– Служители – это те, кто служит богам. Весьма почетное дело, между прочим.

– А… выходит, теперь я тоже служитель.

– Ну… в общем да. Правда, большинство из них иного происхождения.

Честно говоря, особого значения словам Тахути о происхождении служителей я тогда не придал. Заподозрив, что они из каких-нибудь благородных семей, однако впоследствии выяснилось, что это совсем не так.

 Пожав плечами, я отправился на свою первую самостоятельную прогулку. Через парк вела выложенная белыми мраморными плитами дорога, которая перерастала в городскую улицу. Уже очутившись на ней, я вспомнил, что не взял чудесные крылья. «А ничего, – решил я, – так даже лучше – не привлеку к себе внимания. Поброжу, посую свой нос, куда только захочу».

Улица была застроена не слишком плотно. Дома располагались на приличном расстоянии друг от друга. Почти все они были невысокими, в один или два этажа, но при этом необычайно просторными. Они стояли на приземистых платформах с ведущими вниз ступеньками. Сложены строения были из прямоугольных камней – либо белых, либо слегка золотистых. Иногда в качестве материала применялся саманный кирпич¹⁰, но в основном для устройства каких-нибудь декоративных оградок.

Стены домов, во всяком случае, те, что выходили на улицу, имели очень маленькие окна: квадратные, под самой крышей. Вероятно, это было сделано для того, чтобы спастись от жары. Крыши у всех зданий были плоскими, но на некоторых имелись какие-то странные треугольные пристройки, расположенные попарно друг против друга¹¹.

Как правило, каждое строение окружал обширный сад, засаженный всевозможными цветами, что источали вокруг дурманящие ароматы. Растения были убраны в аккуратные клумбы, яркими пятнами пестревшие средь стволов платанов, плакучих ив, пальм и тамариска. Сады разделяли пересекавшиеся под прямым углом тенистые аллеи. В центре сада жители Та Кемет имели обыкновение помещать бассейн для купания или просто пруд, где жили водоплавающие птицы. Часто можно было заметить на берегу изящную беседку с легкой деревянной мебелью. Наверное, хозяева устраивали там утренние трапезы.

Сквозь просветы деревьев то и дело проглядывали разноцветные деревянные колонны, открывавшие вход в жилища. Колонны повторяли стебли папируса и поддерживали карниз, на котором помещались имена и изображения членов семьи. Кое-кто возводил перед своей обителью террасы, увитые виноградом. В глубине дворов наличествовали элементы подсобного производства – амбары, сараи, мастерские, стойла для животных.

По ветвям часто лазили обезьяны. Мне кажется, они были ручными, потому что совершенно не боялись прохожих. В нескольких дворах я увидел собак и только в одном – кошку.

Улица выглядела пустынной, но постепенно, по мере моего продвижения к центру города, она начала наполняться людьми. Впрочем, прохожих все равно было немного, что меня, признаюсь, радовало. Не люблю толпу. К тому же при таких обстоятельствах легко рассматривать жителей.

В глаза сразу бросалось то, что в просвещенную эпоху богов женщины были куда менее закомплексованы, чем в мое отсталое время. Половина из них носила наряды, прикрывающие исключительно нижнюю часть тела. Это были плотно облегавшие фигуру платья, начинающиеся под грудью¹². Верхнюю часть тела обычно украшали блестящие ожерелья-воротники и цепочки разноцветных бус. Мужчины носили либо пояса с полоской посередине, либо передники. Кстати, к украшениям они тоже были небезразличны.

Одеяния, как мужчин, так и женщин, по большей части шились из белоснежного холста. Нарушителей данного кодекса можно было пересчитать по пальцам. Первым из них стала женщина в нежно-голубом полусарафане, а другим – юная красавица, облаченная в прозрачную ткань зеленого цвета. Она несла в руках огромный букет белых водяных лилий и казалась очень задумчивой. На голове у нее покоился венок из таких же цветов. Я невольно проводил ее озадаченным взглядом.

Женщины, попадавшиеся мне на пути, были в основном длинноволосыми. То есть имели право дарить наслаждения, насколько я понимаю. Лишь изредка удавалось заприметить короткие стрижки, такие, как у Табубы. Один раз рядом со мной прошла незнакомка, чья прическа состояла из множества тонких косичек, увитых золотистыми лентами. Я, конечно, понятия не имел, что это могло значить, если вообще что-то значило.

Среди мужчин оказалось немало тех, кто предпочитал нормальные классические стрижки. А я ведь полагал, что все древние египтяне завивают волосы, как это изображено на фресках. Здесь действительно водились подобные модники, но не сказал бы, чтобы их было большинство. Зато отдельные представители сильного пола носили длинные хвосты до плеч, прямо как индейцы.

«Хвала мудрому Тахути за то, что он придумал шадуф!» – услышал я чей-то возглас и обернулся. Передо мной предстало чудо древнеегипетской техники, напоминавшее по виду колодец-журавль. Этот «журавль» свободно вращался во всех направлениях, и с его помощью работник осуществлял поливку сада. Я невольно улыбнулся. Мне было приятно, что жители Черной Земли так почитают бога мудрости, писцом которого я стал с недавних пор. И еще я был доволен тем, что Тахути не забывает беспокоиться о простых людях. Придумал для них шадуф. Надо же!

Дорога внезапно пошла в гору¹³. Вскоре мне повстречался всадник на верблюде. Он вез два чана с пивом – это можно было определить по запаху. Позади бежал голый мальчонка с палкой в руке. Это был первый и пока единственный ребенок, на которого я наткнулся в Городе Солнца.

– Эй, малыш, – я решил, что в целях конспирации куда безопасное завязать разговор с мальчиком, нежели со взрослым.

Маленький египтянин остановился.

– Знаешь, как называется эта улица?

– Конечно, знаю. Это Путь Царей, он ведет к дворцу Ра, – заученным тоном произнес он.

– А… – протянул я.

– Разве ты не знаешь? – иногда дети бывают не менее подозрительными, чем взрослые.

– Я приехал издалека.

– С Острова Слонов¹⁴? – а еще некоторые дети бывают чересчур любопытными. Я уже начал жалеть, что связался с этим постреленышем.

– Вроде того.

– Не похож ты на жителя тех мест.

– Много ты видел обитателей Острова Слонов!

– Одного видел.

– И, по-твоему, все, кто приехал с Острова Слонов, должны быть на одно лицо?

– Наверное, нет… – озадачился маленький собеседник.

– То-то, ну ладно, беги уж.

На том мы и распрощались, и я двинулся дальше.

Я вышел на площадь и едва не вскрикнул от неожиданности. Мне пришлось зажмуриться, потому что в глаза ударил ослепляющий свет. Заслонясь рукой, я осторожно приподнял веки.

Передо мной громоздился чертог бога солнца – уносящаяся к облакам махина из нежно-розового мрамора. Подле нее рос подпирающий небо остроконечной обелиск, на вершине которого что-то сияло. Это что-то, которое я, пролетая накануне над Оном, принял за фонарь, на самом деле походило на второе солнце.

На заднем плане, отделенная от дворца Ра зарослями пальм, высилась облицованная белым камнем пирамида размером с гору. «Ничего себе, старик запасся гробницей», – с уважением подумал я.

Я простоял на краю площади с полчаса. К слову сказать, я был вовсе не одинок в своем восхищении. Я замечал, что люди, точно так же как и я, замирают подле жилища бога солнца и, казалось, размышляют о чем-то. Наверно, о вечности. О чем еще размышлять рядом с престолом верховного божества?

Осмелев, я подкрался ближе. Золоченые ворота охраняли два воина со щитами и пиками. Их облачали сверкающие кольчуги, а на головах были полосатые красно-желтые клафты¹⁵. Вид у стражников был не слишком-то грозный, скорее торжественный. Я не знал можно ли подходить к воротам, возле них никого, кроме воинов Ра не было. Не желая испытывать судьбу, я пошел вдоль одной из стен. Так я добрался до пальмовой рощи, где прислонившись спиной к шершавому стволу, продолжил любоваться жилищем бога солнца из приятной тени.

Я чуть было не подскочил, когда из недр дворца донесся звук, напоминающий удар гонга. Услышав его, стражники у ворот расступились и повернулись лицом друг к другу. Я поспешил выйти из укрытия, чтобы получше видеть, что происходит на площади. Между тем ворота сами собой распахнулись, и из них выдвинулась процессия. Впереди маршировал отряд могучих воинов, одетых точно так, как и те, что охраняли вход во дворец. Однако вместо щитов и пик у них были мечи с золочеными рукоятями. Далее следовали несомые не менее чем десятком служителей золотые носилки, вокруг которых суетилось несколько человек с опахалами из страусовых перьев. Замыкала шествие группа в богатых разноцветных одеждах. Все, кто находился на площади, замерли на своих местах и преклонили головы. Я же, напротив, невольно вытянул шею, чтобы не пропустить ничего интересного.

«Неужели это сам Ра?» – я стал взвешивать вариант, не стоит ли залезть на пальму.

Кортеж начал удаляться. Мой взор буквально прилип к носилкам, которые представляли собой широкое кресло под балдахином с карнизом, их боковину украшала фигура сфинкса, а над спинкой возвышался алый диск солнца.