Kitabı oku: «Феникс Лазурный», sayfa 5
Тем временем стрелка на спидометре моей машины приближалась к 250 км/ч. Неужели на этот раз точно все? – взволнованно думал я, – Больше не будет никаких сомнений и переживаний, закончатся все эти бесконечные поиски собственного предназначения в этом мире. Все же жаль, что единственная цель, к которой я смог прийти за столько лет – это только уйти из жизни. Избавить мир от самого себя оказалось намного полезнее всего, сделанного мною за всю жизнь. Говорят, что в такие моменты почему-то всегда вспоминается, то, чего ты хотел сделать больше всего в своей жизни, но так и не смог сделать или не успел. И я вдруг вспомнил о ней – моей несбыточной мечте из далекого, захолустного городка. Сколько же раз я мечтал о том, как стану кем-то важным и приеду в ее город уже большим человеком, а не подставкой для ноутбука. «Почему бы тогда не сделать это прямо сейчас и тем самым отложить свою смерть хотя бы на несколько дней?» – спросил я сам у себя.
Педаль тормоза вдавлена до упора. От резкого торможения моя машина накренилась вперед так, что я ударился лицом об руль. В салоне запахло паленой резиной и колодками. «Нет, умереть сейчас это слишком просто. Не все еще сделано. Слишком рано», – сказал себе я и развернувшись прямо через поток, двинулся в обратную сторону на выезд из города. Умный навигатор в машине услужливо построил мне новый маршрут. «До вашей цели назначения одна тысяча сто километров» произнес бездушный женский голос. «Всего одна тысяча, – усмехнулся я, – После всего, что со мной произошло за последнее время, это даже не препятствие, а просто формальность».
Глава 6 Тухлое дело
Четверг 14 Октября
Старший следователь Силицын прибыл к себе на службу намного позже обычного, почти к десяти часам утра. Он решил нагло проспать, после того как вчера до самой ночи разбирал служебные документы перед какой-то очередной «внезапной» проверкой сверху. Такой наглости Силицын не ожидал даже сам от себя, в кои то веки он опоздал на службу, тем более, сейчас, когда в его следственном отделе идет проверка. На самом деле, истинной причиной такого поведения Силицына были отнюдь не постоянные задержки и переработки, которые для профессии следователя не являлись чем-то особенным, да и схожие проверки в его отделе случались довольно часто, а в том, что вот уже несколько месяцев он был вынужден делить свой служебный кабинет с новым сотрудником. Этот странный человек весьма неожиданно появился в следственном отделе, где служил Силицын, и первое время все вокруг думали, что это очередной транзитный пассажир в кадровой игре между ведомствами. Зачем и почему он здесь, стало понятно только тогда, когда Силицына неожиданно вызвали «на ковер» к начальству, где объявили, что новый человек теперь будет приставлен к нему как бы «Напарником». Силицын сразу же понял это «как бы», в том смысле что его пытаются подсидеть, но сделать ничего не мог, так как против начальства не пойдешь. Напарника быстро подселили к Силицыну в кабинет и отношения между ними сразу же, мягко говоря, не заладились. Силицын почти сразу же возненавидел его. Этот молодой выскочка, всего за несколько лет после выпуска из полицейской академии смог получить звание майора. В свою очередь, Силицын дослужился до такого звания только после десяти лет упорной работы в органах и понимал, что такими темпами вышестоящих званий, ему, скорее всего уже не светит, а этот «хитросделанный» напарник еще может успеть стать полковником или даже генералом, и при случае будет гонять Силицына по своим поручениям как «молодого». В надежде избежать такого позора, Силицын уже давно мечтал выйти на пенсию как можно скорее, не переслуживая ни одного года сверх нормы, но до этого дня было еще далеко, поэтому ему ничего не оставалось, как продолжать делать свою работу, подстраиваясь под быстро меняющиеся условия.
После долгой и унизительной проверки служебных документов, а также содержимого своей сумки на проходной первого этажа следственного отдела, Силицын поднялся на третий этаж здания, где находился его кабинет. Перед входной дверью он немного остановился и потоптался на месте, а затем, сделав кислую мину, зашел внутрь. Как и ожидалось, напарник Силицына уже находился на своем рабочем месте. Он сидел за своим рабочим столом в большом, дорогом, кожаном кресле, повернувшись лицом к двери, словно ожидая Силицына. Свой стол и кресло напарник купил себе сам, словно таким образом пытаясь обозначить кто в этом кабинете начальник. «С чего бы это он приперся в такую рань» – увидев напарника, сразу же начал подозревать недоброе Силицын. И к несчастью все его опасения оправдались. Не успел Силицын подойти к своему столу, как напарник тут же с деловым видом протянул ему небольшой лист бумаги с какими-то каракулями, а затем насмешливо произнес: «Это сегодня утром принесли из дежурки. Звонила какая-то богатая психопатка. Сказала, что ее муженек вчера принимал ванную держа ноутбук в руках и помер от удара током, кроме того их еще и обокрали». «Бред какой-то, – услышав слова напарника, подумал Силицын, – Но даже если нет, все это похоже на жесткий «висяк», такое дело будет лежать годами, пока не станет «тухлым» и будет закрыто за истечением срока давности. Интересно, а зачем он мне это говорит? Неужели это дело будут вешать на меня? Видимо да, но может быть еще получиться «отмазаться. Главное не говорить ничего лишнего и ни на что не соглашаться» – решил он. Силицын осторожно взял у напарника бумажку с каракулями в свои руки, мельком посмотрел на нее, и сразу же демонстративно вернул обратно, а затем с видимым равнодушием спросил: «Ну, допустим все так и было, а где это произошло?». Напарник усмехнулся, словно ожидая услышать то, как Силицын сейчас будет отказываться от этого дела, а затем ответил: «Элитный поселок Крышево. По фамилии звонившей могу сказать, что она подруга очень крутого чела. Говорят, по поводу этого убийства нашему «Бобру» уже позвонили из управления, сейчас походу всех поднимут на уши, и, кстати, он сам лично приказал мне отдать это дело тебе».
Слушая все то, что говорит напарник, Силицын думал: «А сам-то ты, что не мог предложить генералу взять это дело себе? Нет, ты же у нас умный, ты сразу понял, что это глухарь, поэтому отказался. Ты ведь здесь не для этого, тебе карьеру нужно делать, а везти все тухлые дела в этом отделе будут такие как я, потому что так всегда было принято – везет тот, кто везет, ничего не меняется в этом гнилом месте, впрочем, как и везде».
Перспектива взять себе новое безнадежное дело была так себе, но у Силицына еще оставалась слабая надежда попробовать сослаться на свою загруженность другими расследованиями, поэтому он спросил у напарника:
–А что мне делать с другими делами? У меня ведь сейчас уже есть два, и проверка идет, сроки горят.
– В ответ напарник посмотрел на Силицына, как на умалишенного и усмехнулся:
–Ну как хочешь, но вообще-то Бобер» сказал так: «Пусть бросает все нахер и занимайся этим».
–Так и сказал? – удивился Силицын.
–Ну да, вообще, он сказал: «Бросает все нахуй», но ты же не любишь, когда я матерюсь, – засмеялся напарник.
«Бобер» – так часто упоминаемый напарником Силицына, являлся генералом Бобровым, человеком с жестким и неуступчивым характером, поэтому спорить с ним о чем-то было все равно, что с разбегу удариться головой о стену. Как-то раз, будучи в их следственном отделе с проверкой, этот генерал Бобров услышал какое-то возражение от одного из следователей и в ответ выстроил весь личный состав отдела на парковке перед зданием, где все они очень долго стояли, вытянувшись по струнке, слушая от генерала лекцию о единоначалии, вперемешку с матом и другими ругательствами.
Поняв, что это безнадежное дело в любом случае придется взять себе, Силицын раздраженно плюхнулся в свое кресло и пристально посмотрел на напарника, думая о том, что когда-нибудь он не выдержит и сомкнет свои руки на его длинной, тонкой шее. Своей внешностью напарник чем-то и вправду напоминал Силицыну како-то насекомое, скорее всего гигантского богомола, ведь у него была точно такая же большая голова, вытянутое худое тело и длинные, изогнутые словно клешни, руки. Но больше всего из внешности напарника Силицына раздражала его идиотская прическа а-ля самурай, с выбритыми висками и торчащим пучком волос на голове, перевязанным резинкой. При этом напарник даже как-то умудрялся в таком виде ходить по отделу, оставаясь незамеченным начальством, вопреки всем правилам и уставу. «Мда, нечего сказать, отлично устроился, скинул на меня это дело, и теперь доволен, – зло подумал Силицын. Зачем ему хоть о чем-то заморачиваться. Днем он сидит все время в кабинете, ходит к соседям пить чай, кофе, при этом на обед ездит на своей машине, а в 18.00 как штык домой».
Как бы не было Силицыну обидно на решение генерала Боброва и подлость своего напарника, в текущей ситуации ему ничего не оставалось, как стиснуть свои зубы и приступать к работе. С момента преступления прошло не так много времени, а это значит, что еще можно нарыть хоть какие-то улики, вот только перед этим Силицыну требовалось каким-то образом поставить на паузу все другие уголовные дела, которые он вел, чтобы полноценно начать заниматься новым. «Вот и попробуй потом объясни начальству, почему затягиваются сроки» – грустно думал он.
Так как новое дело было сверхсрочным, то в первую очередь Силицыну предстояло лично выехать на место преступления, чтобы провести все рутинные процедуры: опросы, вопросы, расспросы, поиск любых деталей, зацепок, в надежде найти хоть что-нибудь, пока все что случилось не стерлось из памяти людей. «Пока все выглядит не так плохо, как казалось вначале, – думал Силицын, – Возможно это вообще обычное самоубийство, кроме того, если из дома убитого была совершена кража, то обязательно всплывет что-то из имущества. Будут шансы как-нибудь выкрутиться». После этих мыслей, Силицын немного успокоился и спросил у напарника:
–Послушай, а что пропало ты не в курсе?
–Тот пожал плечами и начал рассуждать. «Нет, пока ничего не сообщили, но это ведь элитный поселок, сам понимаешь. У местных «богатых Буратин» всегда было чем поживиться. Погибший – как ты, наверное, уже понял, был не простой человек, а директор крупного холдинга. Я для интереса «загуглил» его фамилию в интернете, оказывается несколько лет назад он даже попадал в топ 100 самых богатых людей страны. Ты кстати можешь уже собираться, я сказал, чтобы тебе готовили опергруппу на выезд».
«Вот же скотина, – услышав слова напарника, мысленно выругался Силицын, – Да кто ты такой, хрен с горы, почему ты решаешь здесь что-то за меня? Прислали мне напарника, на мою голову. И главное уже распоряжается здесь в отделе как начальник. Привыкает сука».
Каждый раз, от подобных мыслей, в душе у Силицына вскипало чувство революционной справедливости, требующее немедленно сбросить со своей шеи всех этих недоначальников, засланных мальчиков из других отделов, карьеристов, мнимых друзей, появлявшихся только тогда, когда нужно было что-то решить за других, или поделить успехи от раскрытого долгим и упорным трудом дела. Проще всего, Силицыну конечно же было пнуть ногой дверь следственного отдела и уйти из полиции навсегда, но сделать так сейчас, он не мог. Накопившиеся за долгие годы жизни финансовые обязательства просто так не отпускали, а набралось их к настоящему времени у Силицына порядочно: квартира в ипотеку, несколько почти опустошенных кредиток, и бесконечные разборки с бывшей женой из-за алиментов на ребенка. Недавний развод окончательно подкосил и без того не самое лучше материальное положение Силицына. Формально Силицын теперь был один, свободен как ветер, но в реальности для него все стало только хуже, теперь он не мог скрыть от бывшей жены свои доходы или хоть как-то контролировать те деньги, что он ей отдавал, поэтому куда уходит весомая часть его зарплаты он не знал. Но больше всего в этой ситуации Силицына добивало, то, что его сын, после развода, остался с женой, и они почти перестали общаться. Бывшая жена просто не подпускала Силицына к своему сыну. Лишь изредка, им удавалось хоть немного поговорить при встречах в торговых центрах, где потоки людей и яркие витрины магазинов сводили все общение на нет. Конечно же, Силицын понимал, что такие встречи являются всего лишь прикрытием для того, чтобы в очередной раз заставить его открыть свой кошелек и купить что-то для сына, ну и для бывшей жены конечно, раз они в торговом центре, как же иначе. Силицын уже и сам толком не мог вспомнить ни одного момента из этих встреч, когда он мог бы нормально пообщаться с сыном в спокойной обстановке, а не бегать от магазина к магазину слушая крики: «Папа, купи, купи, ну пожалуйста, купи». Что бывшая жена рассказывает о их отношениях сыну, Силицын не знал. Больше всего он боялся того, что она со временем сможет превратить его в глазах сына в монстра, маньяка, алкоголика и предателя, но ничего с этим не мог поделать. Из общей квартиры, которую они с женой несколько лет назад купили в ипотеку, Силицын съехал и теперь жил один в съемной студии площадью 18 квадратов на окраине города, в не самом благополучном районе, где полицию любят точно так же как внезапно выпавший в июне снег. Место получше, он пока себе не мог позволить, не говоря уже о своем собственном жилье. Аренду за эту квартиру ему платила его контора, то есть полиция, поэтому увольнение со службы для Силицына было равноценно тому, чтобы оказаться на улице. Полное отсутствие свободных финансов и личной жизни не оставляли Силицыну другого выбора, кроме как работать с утра до вечера. В свои редкие выходные он либо спал, либо сидел неподвижно в своем кресле перед включенным телевизором, уставившись в одну точку. Со временем для Силицына это стало чем-то вроде медитации. В какой-то момент в его голове даже стали появляться мысли о невозможности продолжения подобного образа жизни, и тогда он взял в руки пистолет, но не хватило духу. После этого Силицын долго презирал себя за трусость, хотя на самом деле тот момент стал для него переломным, ведь он вдруг осознал, что все-таки хочет жить, во-первых, ради сына, а во-вторых ради себя, в конце концов. Ведь 40 лет это еще не приговор. Так, у Силицына появилась крохотная надежда, что однажды должен будет наступить тот момент, когда все изменится, требовалось только лишь подождать, пока его сын станет постарше и сам начнет все понимать. На это требовалось время, много времени, поэтому Силицыну ничего не оставалось, как держаться за свою службу изо всех сил, и ждать какого-либо удачного момента, чтобы разорвать этот круг отчаяния и одиночества. Вот только держаться с каждым днем становилось все труднее, а время на службе шло очень медленно, но Силицын не сдавался и продолжал бороться за свое будущее. «Эх, как же все это достало» – вдруг, оторвавшись от своих раздумий, громко вслух сказал он, чем сразу же вызвал недоумевающий взгляд своего напарника, который в этот момент что-то горячо обсуждал по телефону с кем-то из своих бесчисленных знакомых. «Что с тобой такое?» – недовольно бросил Силицыну напарник, а затем махнул рукой. «Да это здесь в коридоре кричат, – сказал он какому-то своему собеседнику и продолжил, – Да на вечер все в силе, конечно, заедем, возьмем все что нужно, а после к тебе. Да-да». После этой фразы напарник засмеялся громким, фальшивым смехом, а затем повернулся в своем кресле спиной к Силицыну и начал смаковать сальные подробности будущего вечера.
Не в силах больше слушать подробности грязной личной жизни своего напарника, Силицын встал со своего кресла и вышел из кабинета. Ему нужно было как можно быстрее собрать группу оперативных сотрудников полиции на выезд к месту преступления, поэтому он сам начал ходить по другим кабинетам, пытаясь ускорить этот процесс. Примерно через десять минут, все участники следственной группы были готовы, и собрались на перекур на парковке возле здания отдела, ожидая, когда подъедет служебный микроавтобус. Силицын же тем временем все еще стоял на первом этаже, возле окна дежурной комнаты, заполняя требуемые для поездки документы. Внезапно, на его сотовый телефон поступил звонок с незнакомого номера. Силицын ответил коротким – «Да», и сразу же отнес телефон подальше от уха, ведь в ответ он услышал очень громкий голос генерала Боброва:
–А ты что не представляешся, Силицын? – гневно прокричал генерал в трубку.
– Силицын в ответ спешно начал проговаривать: «Здравия желаю. Старший следователь …..».
–Ладно, хватит – нетерпеливо прервал его генерал на полуслове. Тебе уже сказали, в чем дело? – строго спросил он.
– Да, – тихо ответил Силицын.
– Так, бля … вы там не тяните, бля …бегом собирайтесь и выезжайте, бля. Человек этот очень важный, это не шутки, бля. Дело на контроле на самом верху. Бля. Мне сразу доклад как на месте отработаете. Бля. Ясно Силицын?– выпалил генерал.
– Да – сухо ответил Силицын, – Разрешите вопрос?
–Давай.
–Звонить вам на этот номер?»
– Нет не нужно, бля я сам тебе позвоню, все конец связи, – сказал генерал и завершил вызов.
–Бля, – уже сам на автомате напоследок добавил Силицын.
Силицын убрал свой мобильный телефон в карман, посмотрел вокруг себя в разные стороны, затем вверх на потолок и с грустью подумал о том, что теперь ко всем его проблемам, связанным с этим расследованием, добавилось еще и «телефонное» управление от генерала Боброва. Интересно было бы узнать, причину такого «шухера», и кто же те самые контроллеры наверху, не иначе как сам генерал сидит у них на зарплате». Возможно, все это именно так, но о таких вещах Силицыну, как говорят, по должности не положено было думать, а тем более говорить вслух. Через несколько минут, Силицын, наконец, заполнил все нужные формы и через окошко передал их дежурному офицеру, а затем быстро вышел из здания следственного отдела на парковку.
Вскоре Силицын, двое оперативников и двое экспертов-криминалистов, загрузились в полицейский микроавтобус и выдвинулись на место преступления. Даже с включенной мигалкой, они потратили примерно час езды по жестким пробкам, чтобы кое-как добраться до нужного места на окраине города. В спешке они все же пропустили нужный поворот, вернулись обратно, сделав круг, и наконец, оказались у ворот элитного поселка под названием «Крышево». Здесь, у них снова возникла задержка. Силицыну пришлось очень долго ругаться с охраной, те не хотели пропускать их на территорию, требуя наличие какого-то особого разрешения или согласования и только услышав крики и маты генерала Боброва из телефонной трубки, они нехотя впустили полицейский микроавтобус на территорию поселка. За внешне серым, мрачным забором, Силицыну предстала во всей своей красе буквально страна чудес. Ему конечно и до этого приходилось бывать в других элитных поселках, но этот выделялся даже среди них. Очевидно, что здешние обитатели были вовсе не случайными дурачками, поймавшими удачу за хвост, а самыми что ни на есть сливками общества. Общая принадлежность людей к этому месту формировала собой некий клуб, участники которого были связаны между собой практически пожизненно общими деловыми, финансовыми, а иногда и семейными узами. Многие из них даже селились рядом, дом к дому, забор к забору, чтобы не разрывать свой круг общения. «Мда, – смотря по сторонам, думал Силицын, – Это же ведь параллельная вселенная, кажется даже время в этом месте идет по-другому, где-то кризисы и вечные проблемы, а здесь стабильность и процветание».
Полицейский микроавтобус тем временем проехал по центральной улице поселка, и остановились возле большого трехэтажного дома из черного стекла и бетона, внешне похожего на огромный прямоугольный аквариум. Сверив адрес, Силицын понял, что они на месте, затем приказал всем подчиненным оставаться в машине и ждать его сигнала, а сам двинулся в сторону этого особняка.
На пороге дома, у открытой двери, Силицына уже ожидала какая-то странная особа женского пола. По всей видимости, она приходилась или женой или подругой погибшему владельцу этого особняка. Внешность ее была стандартной для обитательниц подобных мест: высокая блондинка, с неестественно большой искусственной грудью, одетая в дорогие, но безвкусно подобранные одежды. Пальцы ее рук были увешаны золотыми кольцами с бриллиантами, а на каждом запястье виднелось по нескольку дорогих браслетов. Лицо этой блондинки выглядело, словно полигон после многочисленных пластических операций, недостатки которых она пыталась скрыть под толстым слоем макияжа, а довершали всю эту картину само улучшений, ее огромные, накачанные гелем, губы. Представившись и подойдя к этой женщине поближе, Силицын сразу же почувствовал исходящие от нее запахи дорогого парфюма и алкоголя, по всей видимости, ожидание полиции и свой стресс, она решила обильно скрасить выпивкой.
–Привееет – медленно протянула блондинка, -А ты здесь главный мент?
–Я не мент, а следователь. Кто вы и как вас зовут? – строго спросил у нее Силицын.
–Я?….Янина – кратко ответила ему она».
–Это что-то польское? – Попытался в ответ подколоть ее Силицын.
– Где? – удивилась блондинка, и начала осматривать на себя.
Наконец до нее дошло, что речь идет об ее имени, и она громко рассмеялась:
–Нет, это я сама себе придумала и в документах поменяла. Раньше меня вообще Маша звали. Но это было слишком кэжуал.
Силицын улыбнулся, а затем вежливо уточнил:
–Тогда разрешите я буду называть вас по-старому, Машей, хорошо? Мне так привычнее. Кем вы приходитесь хозяину этого дома?
–Да, как хотите. А прихожусь я ему женой, ну то есть как бы….., – на этой фразе Маша запнулась и сделала длинную паузу, видимо не зная, как объяснить Силицыну свой статус в этом доме, но затем продолжила. Мы как бы не расписывались официально, если вам это важно. Там понимаете, в общем все сложно, – снова начала мяться она.
– Мария, мне не особо сейчас это важно, я ведь не завещание приехал составлять, оставьте эти подробности для вашего юриста, – мягко остановил ее Силицын, – Пройдемте для начала в дом, там будет проще разговаривать. Входную дверь только не закрывайте, сейчас сюда придут мои люди.
–Хорошо, согласилась она, – тогда пойдемте чуть дальше и сядем на диван».
Оставив входную дверь открытой, они прошли в большой светлый холл первого этажа особняка директора холдинга. Маша шла первой, Силицын следовал за ней. В правой половине этого холла, возле камина стоял большой диван из белой кожи. Маша устало рухнула на него, а Силицын осторожно присел рядом. Он хотел было продолжить разговор, но внезапно поймал себя на мысли, что не может смотреть Маше прямо в лицо, из-за ее ужасных накачанных гелем губ. Они были огромными, похожими на утиный клюв и смотрелись настолько неестественно, что при виде них Силицына охватывало смешанное чувство, ему хотелось и смеяться и одновременно с этим пожалеть эту женщину за ее стойкое желание быть красивой несмотря ни на что.
Стыдливо отведя свои глаза в сторону, Силицын все же начал свой опрос: «Раз уж мы уселись, теперь расскажите мне подробно, что у вас здесь произошло?».
Рядом с диваном, на стеклянном журнальном столике стояла бутылка какого-то дорогого алкоголя и пустой бокал. Маша налила себе половину бокала, и, выпив все залпом, стала вывалить Силицыну просто тонны ненужной информации. Ее манера разговора была схожа с прослушиванием музыки в замедленной скорости. Маша очень сильно растягивала свои слова и фразы, так что долго выдержать такое без подготовки было сложно, но Силицын сегодня был терпелив как никогда.
Свой рассказ Маша начала издалека:
–Вы знаете, я вчера утром встала пораньше, чтобы запостить сторис во всех своих аккаунтах, а потом поехала в пассаж. Приехала туда, думаю ну что там смотреть, там все коллекции уже старые, лучше поеду-ка я в «Лексэ». Вы же знаете «Лексэ»? Там настоящие брэнды, а не эта «паленка» китайская, как везде. У меня там у знакомой работает друг Эдик. Он управляющий и все привозит под своим контролем лично из Италии. В общем, я «пошопилась» немного там, купила себе сумочку Ле Ватон и перчатки Куччи. А потом захотела вернуться домой, но передумала и поехала в «хука», где случайно встретила свою подругу. В общем, мы как-то незаметно с ней засиделись до вечера, потом поехали в клуб, и в итоге я вернулась домой только сегодня утром.
– Мда, начало интересное и что же было дальше?» – спросил Силицын, с трудом пытаясь изобразить интерес к Машиному рассказу.
–Я зашла в комнату, а там, вы представляете, такой ужас, мой муж ……, – на этой фразе Маша резко замолчала и попыталась картинно заплакать, но ее перекроенное хирургами лицо под толстым слоем грима было уже не способно изобразить хоть какие-то эмоции, поэтому она просто прикрыла его руками и стала изображать всхлипы.
Силицын, увидев это, неожиданно для себя, решил проявить заботу. Он придвинулся к Маше поближе, приобнял ее и затем даже слегка похлопал по плечу, ожидая, когда она успокоится. «Вот еще одна особа, думает, что полиции больше заняться нечем, кроме как слушать истории ее несчастной жизни. Что я ей жилетка что ли? Или она так пытается сразу обозначить свое алиби?» – думал он в тот момент. По роду своей деятельности, Силицыну частенько доводилось слышать от своих коллег рассказы об уголовных делах, связанных с внезапной или не очень, смертью кого-либо из супругов. Да и сам он как-то раз вел схожее дело одной семейной пары. В итоге убийцей мужа банально оказался молодой любовник благоверной женушки. В целом, в расследовании таких дел ничего особенного нет. Как правило, круг подозрений редко выходит за пределы ближайших родственников или знакомых, поэтому рассказы сидящей рядом, якобы убитой горем женщины, действовали на Силицына точно так же, как телерепортажи новостей о снижении надоев молока в средней полосе. Конечно же, он сделал небольшую паузу для приличия, но затем резко прервал картинные рыдания Маши фразой:
–Простите, я все понимаю, у вас горе, но мне нужно продолжать расследование. Скажите, как и где вы нашли тело вашего мужа?».
–Услышав эти слова, Маша на время прекратила всхлипывать и произнесла: «Просто пришла домой, а он лежит там», – и показала своей рукой направо, на едва заметную дверь, расположенную под большой лестницей в самом центре холла.
– Я позвоню, можно, с вашего разрешения? – вежливо спросил у Маши Силицын. Она кивнула головой и снова потянулась к бутылке с алкоголем.
Силицын по своему мобильному телефону вызвал в дом убитого директора всех остальных членов следственной группы, все это время сидевших в микроавтобусе. Когда через мгновение они появились на пороге дома, Силицын сразу же отправил двух экспертов-криминалистов осматривать комнату, где произошло возможное убийство хозяина этого особняка, а оперативникам приказал осмотреть сад и лужайку вокруг дома. Сам он не очень любил разглядывать покойников, предпочитая иметь дело только с уже готовыми результатами и фотографиями. К тому же сейчас это было уже не так важно. В первую очередь ему нужно было срочно выяснить список похищенного имущества, чтобы подать запрос на поиски всего этого по городским авторазборкам, ломбардам и скупкам. Силицын решил, как можно быстрее закончить опрос жены убитого директора, а уже только после этого самому приступать к осмотру места преступления. Когда его подчиненные ушли, он снова обратился к Маше с вопросом:
–А вы уже посмотрели все ли из ваших вещей и ценностей в доме на месте? Нам нужно будет составить список, желательно с чеками и документами, чтобы подтвердить стоимость.
–Маша в ответ на это неожиданно задумалась: «Ой, вы знаете у нас было очень много вещей, про некоторые я уже даже забыла, что они у нас есть, а чеки, я их обычно выбрасываю сразу же в магазине вместе с этикетками. Это ведь такой зашквар их хранить.
–Мда, -протянул Силицын, -Так вы сможете хотя бы на словах описать, что у вас пропало?
– Маша вдруг встрепенулась, словно вспомнила что-то, о чем давно забыла: «У нас пропала машина, большой черный джип моего мужа, это точно. Этого джипа нет в гараже и муж никогда никому не разрешал на нем ездить, ни мне, ни своим друзьям».
–Ого, пропал автомобиль, отлично, – обрадовался Силицын, и заметив недоумевающий взгляд Маши, исправился, -То есть, в смысле это очень плохо конечно, что он пропал, но хорошо то, что вы обратили на это внимание, хотя такое, наверное, трудно было не заметить. А теперь скажите мне марку, гос. номер и были ли на этом автомобиле какие-либо внешние повреждения?»
–Большая, черная, а марку я не помню, они для меня все на одной лицо, – ответила Маша.
–Ну может хотя бы номер помните? – пытался ухватиться за детали Силицын.
–Да, номер был 002 ВОР, -медленно, словно хвастаясь, произнесла Маша.
–А где лежат или лежали документы на машину? – допытывался Силицын.
–Я не знаю, все у мужа было. Надо будет поискать. Сейчас я допью свое вино и пойду искать, – уже не очень твердым голосом ответила Маша.
–Нет. Вы пока никуда не ходите. Ждите здесь, – остановил Машу Силицын.
Силицын подумал, что на этом в принципе, допрос жены убитого директора можно было закончить, одной только машины в качестве улики для поиска преступника уже предостаточно, остальное как получится. Чтобы зафиксировать все показания Маши письменно, Силицын достал из своего портфеля несколько пустых листов бумаги. «Так, ладно, – деловито сказал он Маше и протянул ей эти листы, – Вот бумага если что-то еще вспомните, пишите сюда, а также добавьте список пропавшего. А затем, на другом листе напишите подробно, чем вы занимались вчера весь день и как сегодня утром обнаружили тело вашего мужа. А я вас пока оставляю на этом диване и пойду на место преступления. Вы находитесь здесь постоянно. В доме ничего не трогаем, никуда не ходим. Понятно?»
–Понятно, покорно ответила ему Маша. А что даже в туалет нельзя?»
–В туалет можно, – смягчился Силицын.
Он торопился, ведь нужно было срочно звонить в следственный отдел, чтобы передать данные пропавшего автомобиля убитого директора в розыск. Вполне возможно, что машина все еще в городе, спрятана в каком-нибудь отстойнике. Достав свой сотовый телефон из кармана, следующие десять минут своего времени Силицын потратил на звонки в дежурную часть, чтобы передать ориентировки на поиск автомобиля в дорожную полицию.
Силицын почувствовал в своем животе позывы голода и посмотрел на свои часы, уже почти 2 часа дня, а ведь он еще даже не начинал осмотр места преступления и поиск свидетелей. Ему нужно будет вместе с экспертами осмотреть тело убитого, а затем отправить его в морг на вскрытие. Каждое из этих действий требует оформления кучи документов: рукописных и напечатанных бумажек. «Стоп, а почему я один должен работать, ведь часть этой работы можно скинуть на кого-нибудь другого» – подумал Силицын.
