Kitabı oku: «Дороже крыльев»
Пролог
Эта непростая история могла бы начинаться так…
Катрин была ангелом двух веков отроду, то есть совсем молоденькой. Так бывает – у кого демон народится, у кого – человек, а Катрин получилась ангелом, поэтому жила среди белых облаков, хрупко выглядевших строений и взрослых, одетых во всё белое в знак душевной чистоты. Но вышло так, что родилась Катрин на исходе новолуния, поэтому обладала странным для прочих ангелов характером.
Внимательная, сопереживающая, чувствительная девочка была бы образцом ангельского поведения, если бы не одно «но». Этой ложкой дёгтя был характер девочки – время от времени она проявляла упорство, граничащее с упрямством, а если на неё пытались надавить авторитетом архангела – директора школы, то проявлялся именно этот самый характер – Катрин начинала «шутить».
Шутки эти поначалу были прямолинейными – грабли у мужского туалета разбросать, учителю рожки создать, вилы на стул кому-нибудь пристроить, но после, по мере приобретения опыта, они становились всё изощрённее. Девочку, конечно же, ловили «на горячем», увещевали, клеймили позором, но все клейма стекали с ангельского личика без остатка, что несколько нервировало привычных ко многому учителей, принимавшихся взывать к родителям.
Родителям тоже было невесело, ибо все «шутки» первоначально Катрин оттачивала на них. От этих «шуток» ангельское терпение родителей регулярно лопалось, отчего юный ангелочек получал возможность изучать новые аспекты бытия. Но это ничему Катрин не учило, и с неангельским упорством девочка продолжала отстаивать свои личные границы, как она их понимала. Постепенно окружающие взрослые поняли бесполезность своих усилий, пока не наступил день, когда взрослые адекватные ангелы задумались, что делать с неуправляемым ребёнком.
– Ну что можно сказать… – вздохнул директор школы. – Учится она хорошо, но слишком боевитая, потому предлагаю её в хранители перевести.
– Она уж нахранит, – прокомментировал тот самый учитель, что собрал все «шутки» своей ученицы, включая грабли и вилы, а некоторые и по два раза. – Мы людской мир потом не разгребём.
– Людской мир и так справляется – то эпидемия, то война, – мрачно сообщил глава наблюдателей, куда первоначально планировалось отдать Катрин, отказавшийся от такой «бомбы с крылышками».
Сама же Катрин хотела лишь, чтобы никто не нарушал её личных границ, не говорил, что ей делать, и шёл туда, куда она послала. Но взрослые, считавшие себя адекватными ангелы не хотели идти туда, куда их посылала совсем ещё юная по меркам ангелов девочка, они хотели показывать ей другие аспекты бытия стимуляционными методами, против чего Катрин возражала просто категорически, не оставляя выбора вышеназванным взрослым.
Родители на школу-интернат Хранителей были целиком и полностью согласны. Они, можно сказать, сильно радовались именно такому варианту, всячески поддерживая архангела, что вызывало у того несвойственную ему жалость. В свою очередь, ему было понятно поведение девочки, которое от неё не зависело, но тут нужно было выбирать – или вилы в заднице, или ангельская малышка. Учитывая, что есть архангел предпочитал сидя, то судьба Катрин была предрешена.
Сама же девочка сейчас потирала настимулированное место, взглядом обещая всем стимуляторам страшную месть. Но так как была она в этот момент дома, а родители – как раз нет, то обещания её пропали втуне. То есть обещающего взгляда этого пока никто не видел, отчего добавки не последовало. Этот результат Катрин, в общем, нравился, в отличие от стимуляции её мыслительных способностей, по мнению взрослых ангелов, которые просто напрашивались на удаление перьев и стрижку поверхностного слоя пуха в местах его произрастания.
Катрин чертёнком не была, она просто не любила зануд, а ангелы… Они всегда знали лучше, как ей жить, что делать и что говорить, а этот факт сильно раздражал, отчего и появлялись на свет различные «шутки». Она, конечно, подозревала, что рано или поздно вопрос решат радикально. Однако девочка, сохранившая веру во взрослых и справедливость, не учитывала, что зло можно творить и во имя блага, а несмотря на то, что все вокруг были ангелами, их святости это вовсе не означало.
Увидев возвратившихся с улыбками родителей, Катрин сначала обрадовалась им, но потом насторожилась: слишком радостными были эти улыбки, отчего в ангельскую душу Катрин закралось подозрение, что от неё решили избавиться. Воображение сразу же нарисовало адские котлы так, как изображало их школьное образование, отчего девочка моментально побледнела, лицом сравнявшись с крыльями.
У любившей хорошую пакость Катрин было вполне развито и воображение, и некоторое предвидение, поэтому юный ангелочек несколько испугался, но родители её были так рады найденному решению, что не обратили внимания на состояние девочки.
– Ага! – воскликнул, увидев её, папа. – Ты тут, отлично!
Подозрение у девочки медленно перерастало в твёрдую уверенность. Глаза Катрин наполнились слезами, размывающими перспективу. Она же не желала ничего плохо, только чтобы её в покое оставили! За что в ад?!
– Да, – кивнула мама и, ещё раз улыбнувшись, бросила дочери: – Быстро собирайся!
Спасительный обморок принял девочку, сильно испугавшуюся радости родителей. Почему она подумала именно о плохом, так и осталось неизвестным…
***
Эта история могла бы начаться и так…
Директор школы Ангелов-Хранителей архангел Атарам молча слушал, что ему рассказывал штатный целитель. Хотелось выругаться, но ангелам это было нельзя, впрочем, в отношении Хранителей действовали совсем другие правила. Но ругаться архангел не стал, вместо чего снова погрузился в изучение бумаг юной курсантки, принудительно переведённой в школу, чего обычно не случалось.
– По бумагам – сущий чертёнок, – заметил целитель. – Но тут есть нюансы.
– Да я уж вижу, – кивнул Атарам, переворачивая лист. – Объективно – чистая душа, добрая, непредвзятая, безжалостная к себе, чувствительная…
– Скорей всего, ждёт этого же и от других, – хмыкнул ничуть не удивлённый целитель. – Доставлена сюда в состоянии паники, едва смогла прийти в себя, ну и смотрит, как потерянный котёнок.
– Да, видимо, её серьёзно запугали, – вздохнул архангел, таких методов очень не одобрявший. – Характеристика серая, в пятнах, чего быть не может при такой душе, отметки о стимулирующих воздействиях, что не принято, в общем…
– Нужно блюстителям дать задачу разобраться, – всё понял целитель, тяжело вздохнув.
В понимании людей, ангелы – святые и безгрешные, на деле же это совсем не так, поэтому и существовали блюстители. Просто отдельные расы что ангелов, что демонов были приставлены Творцом к делу ещё в незапамятные времена, но именно святости он им и не дал, ибо все три расы обладали свободой воли. Творец решил не повторять уже пройдённое однажды, а поэкспериментировать. Так и возник этот не самый обычный мир, где выбор был у каждого. И именно поэтому прежняя школа и родители девочки могли поиметь немало сложных минут.
– Определяем её во второй класс, – решил архангел. – Она, как в себя придёт, будет к отчислению стремиться, потому нужен будет наставник с железными нервами. Такой, как Авиил, например.
Целитель в школе был заместителем директора, поэтому имел довольно много прав. Впервые увидев Катрин, пожилой ангел задумался, потому что девочка выглядела совсем не хулиганкой, а, скорее, забитой. Впрочем, целитель подозревал, что это может быть игрой, но решил дать юной ангелице шанс показать своё истинное лицо.
***
И даже так могла начаться история об ангеле по имени Катрин…
Катрин всё не могла прийти в себя. Проплакав всю ночь в медпункте новой школы, куда её сослали, девочка обдумывала ситуацию. Приняв факт того, что родители её предали, Катрин решала, как жить дальше. Понятно было, что опереться ей не на кого, кроме себя самой, как не стоит и доверять кому-либо. Именно поэтому, оказавшись в небольшой комнате среди четырёх пока пустых коек, девочка попыталась взять себя в руки. Плакать, конечно, всё ещё хотелось, но, трезво поразмыслив, Катрин поняла: могло быть и хуже. А хуже не хотелось.
Внимательно осмотрев теперь уже свою комнату, девочка обнаружила свои вещи – привычную школьную сумку, небольшой чемодан и пакет, как ей объяснили, с новой формой. В новой школе почему-то очень любили пугать. Её испугала даже не вероятность привычной стимуляции, а то, что об этом не говорили прямо. В то, что здесь не убеждают с помощью той или иной формы боли, она не верила. Весь её опыт говорил о том, что взрослым гораздо проще убеждать детей в чём-либо именно болью. Хорошо ещё, если боль была физической, но вот когда её заменяли душевной – это было горше всего. И вот теперь эта школьная неизвестность просто пугала.
Катрин очень не любила, когда её что-то пугало, она при этом становилась крайне агрессивной, поэтому уже сейчас планировала пакости. Добрый целитель объяснил девочке, что детей в ад не ссылают, а так как это было единственным, чего боялась Катрин, то «они» были сами виноваты. По мнению юной ангелицы, ей нужно было всего только добиться отчисления, чтобы вернуться в привычную среду, и вот тогда… Тогда предатели-родители пожалеют!
Обдумывание планов мести было прервано раскрывшейся дверью. На пороге обнаружился молодой ангел, и что характерно, мальчик с интересом посмотрел на девочку. Был он высок, хорош собой, но вот это вторжение в спальню, которую девочка уже считала своей, вдруг взбеленило Катрин. Тихо зарычав, она встала с кровати, на которой уже почти вольготно расположилась, и медленно двинулась к нарушителю спокойствия.
– Привет, новенькая, – спокойно произнёс вторженец, ещё не понимающий, что его ждёт.
– Ты что здесь забыл? – вибрирующим низким голосом поинтересовалась Катрин и в следующее мгновение налетела на молодого ангела, используя методы общения ведьм, если судить по школьным урокам – вцепиться в волосы, выцарапать глаза…
От неожиданности ангел опешил, затем попытался оторвать от себя внезапно озверевшую девочку, но получил ногой в чувствительное место и временно прекратил сопротивление. Через некоторое время тяжело дышавшая Катрин закончила изливать своё недовольство вторжением и принялась готовиться к карательным мерам.
– М-да, как-то так я и предполагал, – раздался спокойный голос школьного целителя. – Успокоилась?
– Ага! – кивнула Катрин, стараясь держаться так, чтобы за спиной была стена.
– Очень хорошо, – покивал пожилой ангел, спокойный, как стена рядом с ним. – И что успел натворить наш новый учитель спортивного развития?
– Без стука вошёл, – автоматически ответила девочка, лишь потом сообразив, что услышала.
«Учитель!» – Катрин непроизвольно побледнела от накатившего понимания. Что с ней за это могут сделать, девочка даже не представляла, уже совершенно взрослым не доверяя. Это увидел и целитель, понявший, что ребёнка просто-напросто довели, пытаясь загнать в жёсткие рамки, и в конце концов, в её понимании, предали. Положа крыло на грудь, и целитель бы принял ситуацию предательством, с чем ангелы-блюстители были согласны, разбираясь что с прежней школой, что с родителями.
– Ну, пойдём, – вздохнул пожилой ангел, протянув руку Катрин. От этого жеста девочка попятилась, но затем, видимо, взяла себя в руки и, взглянув обречённо из-под полуопущенных ресниц, сделала шаг вперёд.
Куда её ведут, Катрин представляла. Родители её пугали исправительными школами для юных ангелов, поэтому девочка понимала, что сейчас ей будут делать очень-очень больно, да так, что сама душа будет корчиться и трястись в муках. Но Катрин осознавала, что сопротивляться бесполезно – она гораздо слабее этих взрослых. Именно поэтому покорно шла рядом с целителем, готовая принять уже муку, а в том, что это будет именно мука, девочка совершенно не сомневалась.
Приведя ребёнка в медпункт, целитель аккуратно, стараясь не напугать ещё больше, напоил девочку успокоительным отваром и уложил Катрин в постель, давая возможность поспать, – ей, по его мнению, это было надо. Ребёнок реагировал неправильно, не должна была девочка реагировать именно страхом и обречённостью, как и не должно было быть агрессии на незнакомого мужчину. По мнению пожилого человека, в семье ребёнка стоило вдумчиво разобраться, поэтому счастливые оттого, что избавились от Катрин, родители радовались очень недолго.
– И молодого тоже прибрать надо, – вспомнил о невинной жертве пожилой целитель.
Необходимо было привести того в порядок, объяснить, почему плохо входить в спальню девочек без стука, и уволить, ибо слух о том, что новенькая побила учителя, уже, наверное, пошёл гулять по школе – интернат же. А раз слух есть, то авторитета у молодого уже нет, что, в свою очередь, означает – Катрин вышибла учителя. Неплохой результат для первого дня, неплохой.
Улыбающийся целитель отправился в обратный путь, убирать намусоренное.
Так могла начаться эта история, но для ангела Катрин началась она совсем иначе.
Глава первая
Я открываю глаза, вокруг меня, как и положено в медпункте, – спокойные зелёные цвета. Зачем целитель меня привёл сюда, а не наказал, хотя я уже была готова – не знаю. Люди считают ангелов непогрешимыми и всегда правыми, вот только они не знают, как достигается этот результат. Да и незачем им знать… Демонов – ну, тех, которые в аду – наверное, так же на злобность дрессируют.
Итак, я открываю глаза, вокруг тихо и спокойно. Когда я поняла, что мои родители от меня просто избавились, то во мне что-то будто сломалось. Нам говорили, что родители всегда должны быть на стороне ребёнка, но это не так даже у ангелов. Я же всего лишь хотела, чтобы мне не мешали развиваться так, как я этого хочу… А вместо того чтобы понять, меня выкинули. Что же… Интересно, как много ещё откровенной лжи в том, чему нас учат в школе?
Теперь я курсантка школы ангелов-хранителей. Всё, что я о ней знаю, – здесь жёсткая дисциплина, и всякое неповиновение усмиряется очень жестокими методами, вот только последние сутки противоречат этому знанию. Я избила учителя, а меня за это не наказали, даже более того, напоили успокоительным отваром и дали просто поспать. Это так непохоже на то, что я знаю о школе… Поэтому мне немного страшно – я просто не знаю, чего теперь ждать. Можно сказать, что целитель разбил всё то, к чему я себя готовила…
– Проснулась? – слышу я голос того, о ком только что думала. – Можешь вставать.
– Что со мной будет? – тихо спрашиваю я его, выполнив команду.
– Ничего не будет, – вздыхает целитель. – Мы решили, что бывший учитель виноват сам, поэтому ты была в своём праве.
– Как?! – я поражена, у меня просто слов нет.
Впервые! Впервые за всю мою жизнь взрослые признают свою неправоту, да ещё таким образом. Подняв взгляд на целителя, вижу, что он улыбается… Но почему? Я совершенно не понимаю происходящего, однако, повинуясь его жесту, двигаюсь в сторону двери. Он что же, так просто меня отпустит, и всё?
Меня действительно никто не останавливает, позволяя двигаться в сторону своей спальни. Тут память подбрасывает вид четырёх кроватей в небольшой комнате, это значит, что личного пространства будет с гулькин нос. Дома я хотя бы в своей комнате спрятаться могла, а тут на долгие годы не будет даже этого. Значит, нужно как-то ужиться с соседками, другого выхода нет.
С такими мыслями я иду по пустым коридорам школы. Несмотря на проведённую экскурсию, помню я только путь из спальни в столовую, поэтому иду медленно, выискивая ориентиры. Меня перевели в школу ангелов-хранителей за неделю до начала занятий и тогда же сюда и доставили, показывая всю мою «нужность» дома, да и «любовь» родительскую тоже. Странно, наверное, как ангелы могут лгать… Как оказалось, могут, как они выражаются, «для моего блага». Возможно, они и ложью это не считают, но я-то считаю…
Вот и знакомые места, отсюда я уже знаю, как дойти до спальни. Иду спокойно, задумавшись. Подумать есть о чём, потому что, получается, наказание тут вовсе не обязательно, нужно только быть «в своём праве». Значит, буду экспериментировать, чтобы вылететь из школы. К сожалению, это можно сделать только по поведению, потому что фиксированных сроков обучения нет. Пока Мастер не признает, что курс освоен, так и будешь болтаться на нём, как облако в глазу урагана.
Пора признать – детство закончилось. Но мне очень не хочется, чтобы оно заканчивалось, поэтому я буду сопротивляться этому факту, как умею, а умею я хорошо. Если меня отчислят из этой школы, то родители будут вынуждены взять обратно, а там они за своё предательство заплатят. Пусть я и ангел, но память у меня хорошая, да и сказано было: «Око за око». Вот пусть теперь не плачут.
Комната пуста. Четыре кровати вдоль стен, посередине – стол с четырьмя стульями, то есть гостей не предполагается, четыре небольших комода с ящиками, видимо, для вещей. Кстати, надо разобрать вещи. Ещё что? Дверь в санузел, дверь в душевую, насколько я вижу, заглянув внутрь, – на четыре рожка. А унитаз один. Интересный подход, но неудивительный.
Присев на кровать, у которой стоят мои вещи, я вздыхаю. Надеюсь, жизнь здесь будет недолгой, и всё снова возвратится к привычной норме. А пока надо разложить вещи, врага о своих намерениях предупреждать нельзя. А они все для меня теперь враги – все взрослые, разве что кроме целителя… Хотя кто его знает, что за цели у него, правильно?
Я подтаскиваю к себе поближе чемодан, открываю его, начиная перекладывать вещи. Сначала трусы, майки, рука натыкается на бюстгальтер. Только вот в чём проблема – ангелы физически созревают медленнее людей, и эта деталь туалета мне понадобится ещё очень нескоро. Какой вывод из этого можно сделать? Да понятно, какой. Бюстгальтер – это посыл: «Не возвращайся».
Уже с тяжёлым сердцем продолжаю разбирать вещи – и зимние, и летние, и те, которые «на вырост» по покрою, всё больше понимая – меня выкинули. В душе зарождается холодная ярость. Вы что думаете, если ангел, то уже и разозлить нельзя? Это всё фантазии, ещё как можно! Вот меня сейчас разозлили, да так, что я готова всё разнести. Но это ещё не всё…
На самом дне чемодана я нахожу копию документа. Несмотря на то, что папирус в защитной упаковке, я вижу – это копия, хоть и тождественная оригиналу. Так вот, там написано, что школе даётся фактически полная власть надо мной. Это называется «передача права на опеку» и случается очень редко. Доселе я думала, что так бывает только с сиротами… Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого! Вы меня ещё узнаете!
Спустя мгновение я плачу. Не понимая, за что со мной поступают именно так, я плачу, обняв себя крыльями и ощущая просто полнейшее, бесконечное одиночество. Как эти… ангелы… могли так поступить? Как?! Почему Сила Творца не наказала их? Или же правду говорят, что закон есть только для взрослых, а мы бесправные? Ну, это мы ещё посмотрим!
По идее, за такое родителей должно было хорошенько приложить, потому что законы же существуют, а раз не приложило, то законы не для меня. Почему-то я абсолютно уверена в том, что их не приложило. Значит, теперь мой ход, они все пожалеют, что связались со мной. Даже если мне будут делать очень больно, я не отступлюсь, потому что это – моя жизнь. Жизнь, в которую нельзя вступать слабой.
Теперь они все узнают, как плохо было злить Катрин, меня, значит… Я просто сделаю их жизнь невыносимой! Но это значит, в том числе, что пакостить надо будет аккуратнее, в идеале, чтобы вообще не поймали. Я научусь!
***
Форма как на меня сшита, хоть и раздражает неимоверно одним своим наличием, ведь я не люблю быть «как все». Ничего, я что-нибудь придумаю, ещё не вечер. Светло-серая униформа состоит из блузки, пиджака и юбки, что раздражает ещё сильнее – я штаны люблю. Но не принято, видите ли… Лааадно.
Зачем я её нацепила?.. Ах, да, через полчаса построение во дворе школы по поводу начала учебного года. Как ни странно, но соседок у меня почему-то по-прежнему нет. Боятся, может, что я их так же, как бывшего уже учителя? Нет, здесь что-то другое. Вот подселят ко мне старшеклассницу, и начнёт она меня давить, а я… а я ей жизнь испорчу. Может, им просто жалко ни в чём не повинных школьниц?
Подумав так, я с опаской смотрю на потолок – всё-таки за гордыню наказание неотвратимое и моментальное. Но раз ничего не случилось, значит, не гордыня. Всё равно, аккуратнее надо быть, наказания Творца бывают очень разными. Хотя, может быть, это я – их наказание? Ой… Зря я так подумала! Зря!
С потолка срывается тонкая молния, довольно болезненно ужалив туда, где спина меняет название, отчего я вскрикиваю и потираю это многострадальное место. Надо подумать о чём-нибудь другом. Например, о том, как будем портить жизнь окружающим. Вилами, я думаю, несерьёзно, да и кто знает, получится ли? Должны же они были хоть что-то предусмотреть? Но попробовать будет необходимо.
Судя по часам, висящим над входной дверью, мне стоит поторопиться. Всё-таки, вряд ли рассказы о дисциплине – просто сказки. Поэтому я выхожу за дверь спокойно направляясь в сторону выхода из школы, хотя на самом деле это не выход, это просто площадка, огороженная Туманной Завесой, сквозь которую и архидемон не пройдёт… Опять вспоминаются легенды человеческого мира, не знающего, что на самом деле и ангелы, и демоны – просто разные народы, такие же как и люди, но есть и отличия…
Наш мир создан Творцом по образу и подобию Изначального, но ангелы и демоны не призваны, как это принято думать, а созданы, как и люди. Со своей свободой, своими проблемами, но и более строгими законами. Ангелов судят по помыслам и душе, демонов – не знаю, как. Вот, например, я могу быть не самым идеальным ангелом, но пока я умею сопереживать, не радуюсь чужой боли, и там ещё целый список, чего «не», то я – ангел, и наказывать меня не за что, с точки зрения Закона Творца. А вот с точки зрения ангелов… Впрочем, не будем сейчас о грустном, потому что они, ну, взрослые, как раз любят интерпретировать законы, загоняя всех под один стандарт, а мне это претит… За что и страдаю.
Вот и плац, на котором ровными рядами выстраиваются ангелы. Интересно, а меня куда? Я вообще в каком классе? Если по возрасту судить, то в шестом, а по статусу – в четвёртом. Поэтому теряюсь и не знаю, куда идти. Вот сейчас и узнаю, наверное, насколько правда то, что о дисциплине рассказывают.
Я вижу какого-то старшеклассника, стоящего рядом с трибуной. Он улыбается, чуть раскрывает крылья, и меня сразу же несильно бьёт молнией, заставляя отпрыгнуть, потом ещё и ещё, явно гоня куда-то. Слева и справа слышатся смешки, старшеклассник начинает улыбаться сильнее, будто наслаждаясь ситуацией, и тут откуда-то из синей глубины небес прилетает уже ему.
Получается, он действительно наслаждался моей болью и моим униженным положением, потому что выглядит Воздаяние, как ревущий столб огня, после которого остаётся только упавший на колени бескрылый ангел. Лишение крыльев – это очень суровое наказание, очень, суровее него – только высылка в ад. Рядом с провинившимся появляется суровый ангел в бирюзовой форме блюстителя, после чего исчезают оба, а я ловлю на себе испуганные взгляды. Интересно как… Но, несмотря на произошедшее, я вызываю у себя сочувствие к оступившемуся собрату, чтобы не последовать за ним. Это не ложь, поэтому всё получается. Искренние же чувства, просто не надо думать о том, что так ему и надо, я не судья, чтобы судить…
После этого я уже и сама понимаю, куда мне надо идти, поэтому спокойно пристраиваюсь к небольшой группе школьников, негромко поздоровавшись с будущими соучениками. На меня смотрят с интересом, наверное, пытаясь оценить, почему именно я вызвала такое странное поведение старшеклассника. Мне это, правда, и самой интересно, но я молчу, приветливо улыбаясь… Ну и намечая жертвы, конечно.
– Привет, – улыбается мне ангелица с необычными для ангелов карими глазами. – Меня Моника зовут, а тебя как?
– Привет, Моника, – отвечаю я ей. – Я – Катрин, будем знакомы!
А чего не улыбнуться в ответ? Хорошая же девочка, по всему видать, может быть, даже не буду над ней шутить. Или буду, но мягко… Потом решу, потому что раздаётся резкий звук, после которого все стремятся занять свои места. По крайней мере, мне так кажется. Движение на плацу едва заметно глазу, но через минуту или две, сколь хватает глаз, выстроены серые разновозрастные ряды.
На трибуне появляется статный архангел, мне, впрочем, неинтересный. Или интересный? Это же директор, по идее. Интересно, если ему гремлинов в кабинет запустить, он меня отчислит? Делаю заметку в памяти: выяснить, где бы тут гремлинов наловить. Сейчас архангел вещать начнёт. Наш вещал о необходимости хорошо учиться, этот, наверное, то же самое петь будет. Не уважаю я взрослых больше, они своего, можно сказать, добились.
– Курсанты! – начинает свою речь директор, странно, но я не слышу фальши в его голосе. – Мы рады приветствовать вас на празднике начала нового учебного года! Пусть начался он с прискорбного события, в котором мы ещё будем разбираться, но ничто не отменит праздника.
– Ура-а-а-а! – начинают хором кричать старшие классы, а мы молчим, потому что не знаем, что это за «праздник».
– Сейчас старшие проведут младших по школе, – продолжает свою речь архангел. – У каждого младшего будет свой помощник из старших…
Хочу схватиться за голову. Знаю я этих помощников, был у меня такой в первом классе, чуть что – за душестимулятор хватался. А это больно, когда внутри всё гореть начинает, лучше бы бил, что ли… Интересно, а эти «помощники» будут бить или как-то иначе вразумлять? Они же понять даже не пытаются… Вот почему так? Непонятно. Кажется же – сами такими были, почему им хочется вбить всех в какие-то жёсткие рамки?
