Kitabı oku: «Проклятие Кантакузенов», sayfa 12
–А что значит донос Дугласа? С чего он во всем винит вас?
–Этого я не знаю, генерал. Но я много лет служу по сыскному ведомству и вижу, что все обвинения противу меня – вздор! С чего мне поддерживать кондиции?
– Но и среди сторонников самодержавной власти я не видал вас.
– Все верно, генерал. Я не состоял ни в какой партии. Но это не преступление против государыни. А что до преступного умысла на жизнь матушки-царицы, так не имел я и в мыслях того.
– Статского советника Татищева изволите знать? – спросил Ушаков.
– Татищева знаю хорошо.
– А сей Татищев был частым гостем в доме Голицына, когда тот возглавлял тайный совет! Сие вы признаете?
– Признаю. Василий Никитич много раз бывал в доме Дмитрия Голицына. Но он сторонник власти самодержавной и всегда был против конституций, какие есть в Англии или Швеции.
– Стало быть, вы знаете о сем вопросе! – вскричал Ушаков. – А говорите, что «политик» не для вас. А вы в сём вопросе сведущи, Степан Андреевич.
– Но я только слушал, что говорили тогда на Москве. А говорили все. Во всех домах сие обсуждали. И заговор здесь к чему? Да еще против матушки-государыни?
Ушаков вытащил из папки новые листы и спросил:
– А что знаете про лекаря де Генина?
– С лекарем де Генином я знаком. Он бывал в нашем дому и лечил мою жену.
– И какие разговоры он вел с вами?
– Разговоры?
–Да. Про что вы говорили? Не о низвержении ли государыни Анны с трона российского?
–Про сие с де Генином я ни разу не говорил. В том могу дать клятву.
–А про что говорили?
–Доктор де Генин никогда о политике не говорил. Он много науками интересуется. О том и говорили. Моя жена часто спрашивала его об опытах алхимических. Также о медицине говорили много. О болезнях и способах их излечения.
–А о ядах? – спросил Ушаков.
–О ядах? Говорил доктор о целебных свойствах многих известных ядов. Но про иное их действие разговоров не было.
–А о колдовстве? Были ли разговоры в вашем доме о колдовстве? Ведь ваших слуг также к допросу привлекут и многие под пыткой все расскажут. Не лучше ли вам самому повиниться.
–Да в чем виниться мне? – спросил Степан. – О магии черной упоминал несколько раз доктор.
– Вот! – остановил его Ушаков. – Вот об этом и говорить с вами станем, господин Волков. О сем в доносе и написано! Черное колдовство и преступное вохование. Покушение на здравие матушки-государыни! И записи о том вестись станут.
– Какие записи, генерал? Говорили о магии как о таковой! Такие разговоры во многих домах ведутся. Ни о каком волоховании и речи не было!
– И что говорил вам доктор де Генин о магии?
– Он человек науки и в магию веры не имеет. Но есть области непознанные и потому многие считают сии материи магическими. Но могу дать слово дворянина, что ни о каких покушениях на государыню речи не было.
– Дуглас доносит на вас и на доктора де Генина. Он сознается в том, что вы вовлекли его в заговор. В сих листах сие изложено! Человек винится в грехах и на себя в первую очередь доносит! Он сознается в страшном преступлении и называет сообщников! Сие князь Дмитрий Голицын, известный враг государыни. Сие его зять князь Константин Кантемир. И далее идете вы, господин Волков, и доктор де Генин.
Волков ответил:
– Я ведь много лет при сыске состою, генерал. Повидал разных доносов на своем веку. И странность вижу в том, что доноситель сразу после доноса насильственную смерть принял. И легко проверить, что я знакомства с графом Дугласом не водил. С визитами к нему не ездил.
Ушаков возразил:
– Сие могли быть тайные визиты. На то он и заговор!
– Я знаю одно, генерал, коли захотите, то меня во всем обвинить можно. Я ведь знаю чиновников неких, что ложно на людей клепают. И листы их всегда по всей форме заполнены.
– Но что вы скажете на дыбе, господин Волков? – спросил Ушаков.
– Чего мне дыбой грозить? Вы хотите правду знать, генерал, или желаете во всем обвинить меня?
– Я поставлен здесь блюсти интересы матушки-государыни, господин Волков!
– Тогда вы легко можете узнать, что меня никогда не было среди людей князя Дмитрия Голицына.
– В сем разберемся, господин Волков. А вас пока сопроводят в острог.
– В острог?
– В острог.
– Стало быть, я чинов своих лишен?
– Нет пока, господин Волков. Сие покажет следствие. Государыня примет решение.
И Степана Андреевича Волкова бросили в узилище, где он должен был ждать разбирательства…
***
4
Аннегоф.
Граф Бирен.
Всесильный фаворит императрицы граф Эрнест Иоганн Бирен прибыл к утреннему приему у государыни. Он громко заявил придворным, что желает иметь с государыней приватный разговор. Все его слова приняли как приказ, и из покоев императрицы удалились.
– У тебя важные вести, друг мой? – спросила Анна по-немецки.
– Да, Анхен. Выяснил я подробности того дела, с которым явился к тебе граф Ушаков.
– Ты снова про это! Ты же знаешь, что я не хочу говорить про сие!
– Придется, Анхен! – настаивал Бирен. – Ты говорила о справедливости, и я принес её тебе. Степан Волков арестован по ложному доносу известного негодяя графа Дугласа. Узнал я про него все в подробностях. Доносит Дуглас, что состоял в заговоре с князем Голицыным. Но сей Голицын Дугласа в прежние времена со службы прогнал и лишил пенсии. Не странно ли, что Голицын Дугласа вовлек в заговор? Князь хоть и враг тебе, Анхен, но не дурак. Никогда не доверил бы он такой тайны Дугласу. А это значит, что слова Дугласа ложь. Но по чьему наущению он их сказал?
–Ты и сие узнал, Эрнест?
–Нет. Дугласа убрали вовремя.
–Ты переходи ближе к делу, Эрнест.
–Волков вел дело, которое ты сама разобрать повелела. И как только он стал клубок распутывать, ты отдала приказ Ушакову его арестовать. И дело стало! Кому сие выгодно? Волкову? Тебе? Вот и думай!
–Много ты наговорил, Эрнест. И не ты первый заступился за Волкова. Был у меня вчера преосвященный владыка Феофан. И подписала я бумагу об освобождении Волкова и снятии с него всех подозрений. Ты доволен?
Бирен поклонился царице.
–Во всем меня вы с Феофаном вините. Мол приказала арестовать Волкова. Но донос Ушакова был слишком серьезен. Могла ли я не проверить сего? Сам знаешь, каковы эти русские.
– Насколько я успел узнать Волкова, то могу сказать, что человек он честный. Такие не предают. Служит не за деньги, а во благо отечества и делу своему предан.
– Вот от таких честных и жду подвоха, Эрнест. Вот такие честные и свергают с трона царей.
– Анхен! Ты преувеличиваешь. Не ждет Волков от тебя ни чинов, ни денег. Не лебезит перед шутихами твоими, дабы хвалили его в твоем присутствии. Али не знаешь, что любимица твоя Юшкова по тысяче рублей берет за то, чтобы поведать тебе о том или ином человечке?
Анна усмехнулась на эти слова Бирена.
– По тысяче? Вон куда хватила.
– А Буженинова и того больше.
Императрица засмеялась, когда граф вспомнил о её любимице, которую она звала куколкой. Ведь совсем недавно у Евдокии Бужениновой не было медного гроша в кармане, пока не представили её ко двору…
Глава 14
Зуб змеи.
1732 год. Декабрь.
1
Москва.
Тайная канцелярия.
Феофан Прокопович сам явился в тайную канцелярию к Ушакову. Тот был удивлен визитом первосвященника и главы Синода. Он знал о влиянии, которое оказывал сей поп на императрицу Анну.
– Чем обязан счастью лицезреть, святый отче? – Ушаков склонился в низком поклоне.
– Ты что творишь? – строго спросил Феофан.
– Не могу вас понять, владыка?
– Я про Волкова речь веду. Знаю я все пакости твои! Знаю, Андрей Иванович! Что за дело у тебя? Сей Волков в партии Голицына никогда не состоял! Про сие мне известно доподлинно!
– Но есть донос графа Дугласа!
– Дугласа, что от должность своей отрешен был за воровство подлое, и того, кто с разбойниками якшался? Хорош доноситель! И по его доносу ты решил от дел отрешить честного чиновника, коий никогда мзды не брал и дела вел честно! Поздно я про сие узнал!
– Но в деле…
– Волкова пытали? – строго спросил Прокопович.
– Нет, владыка. Еще нет.
– Волкова надобно отпустить.
– Нет, владыка! – проявил твердость Ушаков.
– Что ты сказал? – глаза Феофана уставились на генерала.
– Я дело сие расследовать должен! Покушение на державное здравие матушки государыни!
Феофан достал бумагу из рукава своей черной рясы. Он протянул её Ушакову.
– Что сие?
– Был я во дворце, генерал. Говорил с матушкой и все поведал ей. И граф Бирен во всем поддержал меня. Именной указ императрицы!
Ушаков схватил бумагу. Быстро развернул. Сие был приказ надворного советника Волкова от следствия освободить и все обвинения в государственной измене с него снять.
Ушаков увидел подпись «Быть по сему. Анна».
– Али спорить станешь? – спросил Феофан.
– Я верный слуга императрицы. Волков сейчас же будет освобожден.
– Я его заберу с собой в своей карете.
– Как прикажете, владыка. Но…
– А ты, Андрей Иванович, подумай, что в дому Кантемира произошло? Неужто и вправду поверил, что за сим делом стоит Волков? Али персон значительных боишься и потому все на чиновника юстиц-коллегии скинул?
– Я служу, государыне, и персон не боюсь! – высокомерно заявил Ушаков.
***
2
Москва. В карете Феофана.
Волков сидел рядом с Феофаном.
– Поздно я прознал про твою беду, Степан Андреевич, – сказал Прокопович.
– Что вы, владыко, – Степан схватил руку преосвященного и поцеловал. – Вы спаситель мой. Без вас я сгинул бы в застенках у Ушакова. Сей генерал ведь правду не ищет. Он ищет чинов да почестей новых.
– Про сие знаю, Степан! Но только нужный он человек для государства, сей Андрей Иванович Ушаков.
– Как так? Зверь ведь чистый.
– Надобно людишек, Степан, в страхе держать. Тако Петр Великий делал. Ибо, что на Руси будет, ежели страха нет?
– Может, и лучше было бы, владыко?
– Нет, Степан. Вот князь Дмитрий Голицын предлагал иначе государство устроить. Как в Швеции али как в Англии. А что предложил он? Власть монарха ограничить! Аглицкий король ведь не полный владыка жизни и смерти своих подданных. Он хотел такого и для России. Но не понял умная голова Голицын, что Россия она дикая и страшная. И надобно сию Россию лапотную в крепкой узде держать. И тогда народ наш на многие чудеса способен!
– Меня Ушаков обвинял в приверженности к делу Голицына, владыка. Приплел меня к де Генину. И к князю Константину Кантемиру. Хотя я последнего даже не знаю. С Антиохом Кантемиром познакомился, ведя сие дело в вурдалаке.
– Теперь все обвинения с тебя сняты самой государыней. И ты далее сие дело вести станешь, Степан.
– Я верный слуга матушки-царицы.
– Так что ты выяснить сумел, Степан Андреевич? С чего это так рьяно за тебя вороги взялись?
– Все было запутано, владыка. Им надобно было, дабы подумали, что холоп Антиоха Кантемира по имени Тишка взаправду помер! А затем из могилы встал.
Прокопович спросил:
– А он не помер?
– Нет, владыко! – ответил Волков.
– Не понял я тебя, Степан Андреевич. Что сие за загадка?
– А понять меня не столь трудно, владыка. Тишка прибыл сюда из деревни. Его князь Константин отправил в дом князя Антиоха. Князь Антиох личности холопа доподлинно не знал.
– И Тишку подменили. Это хочешь сказать? – спросил Феофан.
– Так я поначалу думал, владыка. С сего Тишки все дело и началось в доме Кантемира.
– И ты выяснил что-то про сего Тишку? – спросил Феофан.
– Только то, что не было его, владыка. Записи в книге церковной про рождение его и крещение – подделка. Но зачем все это нужно и кому? Вот вопросы на которые ответа не имею.
– А что скажешь про князя Константина Кантемира, старшего братца нашего Антиоха?
– Он не в Москве.
– И что с того? Константин зять князя Дмитрия Голицына. Того самого что кондиции написал. Не сильно любит он императрицу Анну. Мог и он сие дело затеять.
– Зачем ему, владыка?
– Может сие дело противу государыни нацелено?
– Не думаю, владыка.
– В сем деле все наперекосяк. Карпов пропал. Чиновник коего послал ты в Архангельское – имение князя Константина. Затем Тарле твой пропал, Степан Андреевич.
–Так и не нашли?
–Нет. Ни его, ни Карпова. Словно их и не было никогда! А тут мне еще и донос на тебя прислали.
–Донос?
–О том, что вы с Тарле и Кантемиром были на кладбище!
–Вы знаете, владыко? – удивился Волков.
–Дак пришлось узнать, дабы тебя из подвалов вызволить. Ушаков просто так не отпустил бы тебя. Пришлось все матушке-государыне пояснить.
–Мы гроб открыли, но там не было никого.
–Стало не умер он? Тот, кого в гроб положили.
–Если и умер, но похоронили его в ином месте. А может и жив тот «Тишка». Хотя сей парень лишь прикидывался холопом, отче.
–С чего так мыслишь? – спросил Феофан.
–Антиох Кантемир вспомнил, что однажды, читая английскую книгу, обратился к Тишке по-английски. И тот его понял. Все случайно тогда произошло, и князь внимания на сие не обратил. Но получается, что простой деревенский парень владеет иностранным языком?
–Дак многие баре своих слуг иноземным языкам учат.
–Но Тишку тому никто не учил. А выходит, что Тишка сей не холопского звания. А только рядился под холопа. Можно задать вопрос – зачем? Что было ему нужно в доме князя Антиоха? Что он там искал?
–Ищи ответы, Степан. Нынче твой начальник Зотов во всем тебе помогать станет. Напугал я его изрядно. Мешать более не станет. И Дурново присмирел нынче. Троих чиновников отдадут под твою команду, Степан Андреевич.
–А что моя жена, владыка?
– Жена? А что с женой твоей?
– Дак уехала она накануне того дня как заарестовали меня.
– Уехала куда?
– Служанка сказала в имение.
– Так она и до сих пор там, наверное, Степан Андреевич.
– Но она ни разу не справилась обо мне, владыко. Елизавета Романовна не могла так поступить.
– Не знала она о твоем аресте, Степан. Про сие не больно-то разговаривали. И слуги в твоем дому сего не знали. Я доподлинно ведаю. Приходили они справляться о тебе в сыскное ведомство. Но там и никто ничего не сказал. Сам ведь понимать должен, что дело было государственное.
– Неужто могли поверить, что я враг государыни?
– Ты не думай про сие, Степан. Есть на Руси люди, которым не токмо злато да серебро любо, но коие о судьбах отечества пекутся. На них надежду имей. А если снова кто тебе тем дело докучать станет, то ты ко мне иди! Я усмирю твоих супротивников…
***
3
Канцелярия Юстиц-коллегии в городе Москва.
Главный начальник канцелярии юстиц-коллегии статский советник Иван Александрович Зотов получил повеление от графа Бирена, обер-камергера двора ея императорского величества Анны Иоанновны, надворного советника Волкова во всем опекать.
Больше того! Прокурор Сыскного приказа переслал ему бумаги с приказом самой императрицы.
Зотов показал все сие Дурново и спросил:
– Что скажешь, Порфирий Кузьмич?
– А чего тут скажешь, Иван Александрович? Государева воля! А наше дело малое холопье – выполнять. Сам знаешь, что в дому Кантемиров происходит.
Зотов кивнул головой. Новости из кантемировского имения Архангельское пришли не самые лучшие. И это ему выговор сделал прокурор, что дескать из-за ареста Волкова сие дело остановилось.
– Этак скоро и мы с тобой под Волковым ходить будем, Порфирий Кузьмич.
– Не дай бог, Иван Александрович. Получается, что где дело про вурдалака началось, там оно и по сей час стоит. Пусть Степашка его и расследует далее. Пусть землю роет.
– Оно так, Порфирий Кузьмич. Но кабы и нас с тобой сие не задело.
– Дак мы все, что надобно тогда сделали, Иван Александрович. Волков в застенки тайной канцелярии попал не по нашей воле.
– Оно так, на него Дуглас наклепал. Наше дело – сторона, Порфирий
– Кто знать мог, что Ушаков его из своих лап выпустит?
– Особы высокие за Волкова стали, вот и отпустил его Ушаков. Из его лап не столь просто вырваться. Но за Волкова стал сам Феофан Прокопович. А ты его знаешь.
– Еще бы не знать. Не дай бог, на его пути стать. Сомнет!
Зотов снова согласился с Дурново…
***
4
Москва.
Дом князя Черкасского.
Глава Синода велел остановить карету, и Степан попрощался с Феофаном. Он поцеловал прутяную ему руку.
– Никогда не забуду того, что вы сделали, отче!
– Ступай с богом и делай свое дело! – ответил первосвященный и приказал кучеру ехать.
Степан дождался, когда карета скроется за поворотом и одел шляпу. Он с облегчением вдохнул воздух свободы, особенно сладкий после подвалов тайной канцелярии. Только тот может его понять, кто сам хоть раз бывал в темнице и ощущал давящие серые каменные стены и чувствовал запах огня в пыточной.
«Как хорошо на воле! Видел бы меня сейчас генерал Ушаков, то понял бы, как ему удалось меня напугать. Хотя, думаю, что держался я хорошо. Но как он меня напугал. Одному богу сие известно».
Он решил пройтись пешком, ибо до здания юстиц-коллегии было довольно далеко. Очевидно, в планы Феофана не входило подвозить его прямо к зданию. Хотя сказал он, что доставил Степана до места. Но Волков был ему так благодарен за свободу, что на подобную мелочь не обратил внимания.
Уже наступил декабрь, хотя снега еще не было, и было зябко. Степан запахнул свой плащ и свернул в проулок. Надворный советник выбрал краткий путь, ибо Москву знал хорошо. Он мог вспомнить одно из своих дел, что было привязано к данной улочке. Здесь лет семь назад убили купца первой гильдии и дом, мимо которого проходил Волков, ранее принадлежал ему. Но ныне на дверях красовался дворянский герб. Сразу было видно, что дворяне здешние из новых, и дворянству их не более десятка лет. Слишком кичатся обретенным статусом, и выставляют его напоказ.
Волков подумал, что возможно дети богатея (они тогда вышли сухими из воды – помогли крупные взятки) купили себе дворянский диплом «за особые заслуги перед отечеством».
«А ведь тогда доказал я что сыновья купца опоили его ядом. А ныне все виновные в довольстве и роскоши купаются. Тогда Зотов хорошо руки нагрел на них. А вместе с ним и Порфирий Кузьмич, что служил посредником. Вот они грехи человеческие!»
Волков уже был у здания юстиц-коллегии, когда увидел посыльного в ливрее дома князя Черкасского.
– Имею честь говорить с господином Волковым?
– Я надворный советник Волков.
Посыльный передал ему письмо.
– От моего господина!
Волков развернул лист и прочитал приглашение прибыть в дом Черкасских как можно скорее.
«Вот так удача! Я и сам хотел туда попасть. А тут такая оказия».
– Когда его сиятельству будет угодно меня принять? – спросил он слугу.
– Вы можете посетить дом князя прямо сейчас, сударь. За вами послан экипаж. Кучер доставит вас к особняку его сиятельства, а затем куда вам будет угодно.
– Я еду! – сразу принял решение Волков. – И вы составите мне компанию в экипаже.
– Но я не смею, ваше благородие…
– Я настаиваю. Тем более что у меня есть ряд вопросов.
В экипаже, хотя это была роскошная карета с мягкими сидениями обитыми красной кожей, они сели напротив друг друга.
– Вы слуга в доме князя? – спросил Волков.
– Да. Я служу его сиятельству уже пять лет.
– Значит вам известно многое.
– Но я не могу говорить о своем господине, ваше благородие.
– А я не стану спрашивать ничего такого, что может вашему господину повредить. Ведь князь сам послал за мной.
– Прошу прощения, ваше благородие.
– За что?
– За вами послали не его сиятельство.
– Не князь? А кто?
–Молодая барышня, княжна Варвара. Его сиятельство даже не знает про это. Ибо сейчас его сиятельства нет дома.
–А княжна пожелала говорить со мной?
–Именно так, ваше благородие.
–Но в письме печать князя.
–Княжна использовала её, ваше благородие. Но её сиятельство запретили мне говорить с вами. Княжна сказала, что вы захотите узнать от меня нечто и запретила говорить. Она велела передать, что сама удовлетворит ваше любопытство, ваше благородие.
–Я не имею чести знать княжну. Но она осведомлена обо мне и моем деле. Я выполню просьбу княжны и не стану задавать вам вопросов.
–Любезно с вашей стороны, ваше благородие.
***
Карета въехала в ворота, которые отворили привратники. У парадного крыльца чиновника ждал дворецкий. Он поклонился Волкову и вежливо пригласил его войти.
–Вас простят молодая барышня, ваше благородие!
Вскоре Волков был в гостевом покое и видел перед собой первую светскую красавицу княжну Варвару Черкасскую, самую завидную невесту Москвы.
–Рада вашему визиту, господин Волков. Но папʹа нет дома и он огорчится, что не смог вас принять лично.
–Рад знакомству, княжна. Ваше приглашение большая честь.
–Я также рада знакомству. Судьба князя Антиоха Дмитриевича мне не безразлична. И я интересуюсь тем, что в его дому произошло.
–Чем я могу вам помочь, княжна?
– Расскажите мне, сударь, что в дому Кантемиров приключилось.
– Но, сударыня, вы сами часто князя Антиоха в своем доме принимать изволите. Неужели он вам ничего не сказал?
– В нынешних обстоятельствах папʹа не сильно желает видеть князя Антиоха в нашем доме. Он опасается гнева государыни.
– Но князю нечего стыдиться, княжна. Его поведение заслуживает всяческой похвалы. Он верный слуга ея императорского величества. И его честь в сем деле не пострадает. В том могу поручиться своей дворянской честью, княжна.
– Благодарю вас, господин надворный советник. Я хочу вам сказать спасибо.
– За что, сударыня? Я лишь выполняю свой долг.
– Но это вы дали мне возможность познакомиться с интересной книгой.
– Что вы сказали, сударыня?
Варвара показала Волкову пальчиком на резной столик черного дерева. На нем лежала книга.
–Сие книга «История рода Кантакузен».
Волков подошел и узнал её. Это та самая, которую ему доставил из имения Кантемиров коллежский секретарь Карпов.
–А как сие к вам попало, сударыня?
–Эта книга, господин Волков, была передана в мой дом от вас.
–От меня? – удивился Волков.
–От вас, сударь. Али запамятовали?
В последний месяц Волков был лишен свободы и никому ничего передать не мог. Больше того, он сию книгу после того, как передал её Ивану Тарле, более сам не видел.
–Когда же вам принесли сие? – спросил Степан.
–Дак недели две назад, господин Волков. И я прочла, ибо латынь мне ведома, как и иные языки.
–И что можете сказать по поводу прочитанного, княжна?
–Занимательная книжка, господин Волков. Если все прочесть и вдуматься. Сказано здесь про золотой эликсир. Привезли его из земли Египетской. Но что сие за зелье? Что входит в состав эликсира? Вот вопрос.
–Я не могу этого знать, княжна. Да и не думаю, что это истина.
–А про Клеопатру-алхимика вы слыхали, господин Волков?
–Нет, княжна.
–Совсем не слыхали? Не могу в это поверить, господин Волков. Насколько я знаю, ваша жена весьма образована. И по-латыни читает. Неужели она ничего вам про сие не говорила?
–Может она и говорила мне о Клеопатре, знающей толк в алхимии, но я не придал сему значения.
–И напрасно, господин Волков. Клеопатра-алхимик была весьма красива и могла любого мужчину покорить. Есть сведения, что за ночь любви с ней мужчины платили своими жизнями.
Здесь Волков решился поправить княжну:
–Я думаю, что сие не одна и та же особа. Та Клеопатра, за любовь которой жизнями платили, была царицей в более ранние времена, ваше сиятельство.
– О! Значит вам сие знакомо? Приятно встретить среди чиновников вашего ведомства человека образованного и просвещенного.
– Многие мне знакомые чиновники, люди со знаниями, ваше сиятельство.
– В книге, что мне передали от вас, есть слова про «сукубуса». Вам ведь сие слово знакомо, сударь?
– Простите, княжна. Что вы сказали?
– Сукубус, господин Волков.
– Сукубус?
– Сукубус демон, коий сладостные сны вызывает. Иногда говорили, что сукубус есть демон в женском обличии и совращает мужчин.
Волков вспомнил про Власту. Ведь Тарле ему рассказывал, как встретил её, и как сразу она покорила его.
Княжна заметила его взгляд и спросила:
– Вам сие знакомо, господин Волков?
– Нет, с чего вы взяли, княжна. Про сие мне ничего не известно. Я даже не знал, что в сей книге о том писано.
– А вы сами сие не читали?
– Нет, я не читаю по латыни, княжна.
– Жаль, – ответила она. – Ибо много интересного в сей книге, господин Волков.
– Мне сия книга надобна лишь для ведения следствия по делу в доме князя Кантемира, княжна. До всяких сукубусов мне нет дела. Здесь дело не демоны ведут, но люди. А люди гораздо опаснее демонов.
– В этом не могу с вами не согласиться, господин Волков. Но и я не про демонов хотела говорить. А о составе, который здесь назван «Вода жизни». Возможно, что сей состав и делает человека молодым и неотразимым. Ведь никто не знает точно, на что способен «золотой эликсир». А если он существует?
Волков только пожал плечами.
– Вы не верите? – спросила она.
– Я сего эликсира не видел.
– Нельзя отрицать существование чего-то, только если вы сами сего не видели. А если сей эликсир существует, то тот, кто им владеет, не просто богач. Он бог!
– Мне кажется, княжна, что вы и до прочтения сей книги знали про эликсир жизни. Разве не так?
– Про это не только я знала, господин Волков. Слухами Москва полнится.
– Слухами? Какими?
– Вы слышали про Воду жизни, Степан Андреевич?
– Да, – честно признался Волков.
– Говорили, что в доме у Кантемиров имеется фараонов состав, который волшебными качествами обладает.
– Про это я ничего не знаю, княжна.
– А про слугу в доме князя Антиоха? – вдруг спросила она.
– Про какого слугу, княжна?
– Имя ему было Тихон и с него все в доме князя Антиоха и началось. Мне нужно знать о нем, сударь.
– Но что я могу сказать, княжна? Следствие еще не завершено.
– Но он жив? Он ведь мог выжить? Скажите! – она почти умоляла Степана.
– Я не могу раскрывать вам тайны следствия, ваше сиятельство. Сие дело еще не завершено. Но позвольте спросить, а какое вам дело до сего холопа Тишки?
Варвара овладела собой и уже спокойно ответила:
– Вам стоит узнать о том, что написано в этой книге.
– Я могу сие забрать, княжна? – Волков указал на книгу.
– Конечно, господин Волков. Ведь вы сами и прислали её мне. Она ваша.
Степан Андреевич взял книгу и откланялся.
***
5
Москва.
Дом Антиоха Кантемира.
В доме князя Кантемира возвращению Волкова обрадовались все, от самого хозяина до последнего холопа. Ведь если кто и мог отыскать истину и дело распутать, то только он. Вел Степан многие дела по разбоям и отравлениям и всегда невиновного от позора спасал. Ныне про это только и говорили на Москве.
– Степан Андреевич! – горячо приветствовал Волкова князь Антиох. – Долго вас не было. Счастлив вас поздравить с завершением сего кошмара.
Волков получил приказ не вспоминать, что он был в тайной канцелярии и потому только кивнул в ответ и поблагодарил князя за слова сочувствия.
– Что у вас здесь случилось за время сие, Антиох Дмитриевич?
– Случилось, Степан Андреевич. Холопы мои, что сбежали из Москвы в деревню, в имение, померли. Только утром пришло известие от тамошнего управляющего.
–Вот как! Пойдемте, вы мне все расскажете, князь.
В кабинете у князя Антиоха среди шкафов с книгами, они сели в удобные кресла и начали беседу.
– Я, князь, за время потерянное упустил кое-что.
Он показал Кантемиру на книгу.
– «История рода Кантакузен»? – спросил тот. – Видал я сию книгу у Варвары Черкасской.
– Но как она попала к ней, князь?
– Княжна сказала, что передали ей сию книгу от вас, Степан Андреевич.
– Но вы знаете, что меня не было дома, князь. И моей жены нет сейчас в Москве. Кто мог сию книгу княжне передать?
Кантемир пожал плечами.
– Сию странность стоит прояснить, князь. Я тем займусь. Так что у вас в имении произошло?
– Два холопа, которые отсюда сбежали, вурдалака убоявшись, померли в имении. Но…, – Антиох замолчал.
– Говорите, князь.
– Дело больно неприятное, сударь.
– Говорите!
– Оба они сообщили перед смертью, что три ночи подряд к ним приходил чиновник сыскного ведомства.
– Что? – не поверил Волков.
– У меня сведения, которые я взял из письма тамошнего управляющего Тита Ипатыча. И сведения сии заверены местным капитан-исправником.
– Где сие письмо? – спросил Волков. – Я хочу прочитать его.
– Пропало, Степан Андреевич.
– Как пропало?
– По случайности, Степан Андреевич. Девка, что в комнатах убирается, в огонь его кинула.
Волков был удивлен:
– Не могу понять, князь. Ваша служанка бросила в камин важное письмо? Как такое возможно?
– Дак молодая она, 15 лет всего. Вот по неразумности и сделала.
– Я бы хотел с ней говорить, князь. Велите позвать. Я не стану пугать девушку и говорить мы станем здесь в этом кабинете.
– В тот и загвоздка, Степан Андреевич. Вчера сия девка пропала из моего дома. Никто не может её найти.
– Это бог знает что, князь! Ничего не могу понять. Вы это письмо, как я понял, прочли?
– Да, сударь, – ответил Кантемир.
– И прямо перед тем, как я вышел из заключения, письмо сгорает, а виновница сего исчезает неизвестно где. Но если вам известно его содержание, то зачем все это?
– Могу ли я знать, Степан Андреевич?
– Расскажите, что было в письме со всеми подробностями.
Князь рассказал, что управитель имения Архангельское Тит Ипатыч донес ему, что два бежавших холопа из московского дома Кантемиров были им задержаны и готовились к отправке обратно на Москву. Сидели они в подвале дома, и никакого насилия над ними учинено не было.
Но за три ночи до смерти оных холопов, стали они говорить, что являлся им ночами чиновник сыскного ведомства, тот, что пропал в «Ведиминой гати». Было лицо его бледным и поняли холопы, что видят мертвеца.
Никто с первого раза не поверил им, но после второй ночи сообщили они, что снова приходил «мертвец». И в третий раз посетил их «мертвец», а затем оба холопа были обнаружены мертвыми со следами удушения.
– Удушения? – спросил Волков. – И капитан-исправник сие подтвердил?
– Да, Степан Андреевич. Там имелась собственноручная его приписка.
– И какого из пропавших чиновников они видели Тарле или Карпова?
– Иван Карлович Тарле посетил их. Так, получается, по записям, сударь.
– Вы хотите сказать, что и Тарле мертвец?
– Я ничего не хочу сказать, Степан Андреевич. Я лишь передаю вам то, что предали мне. Тарле посещал этих холопов, как раз перед их смертью. О том они сказали исправнику Осипову, Степан Андреевич. А ведь пропал Иван Карлович, как и коллежский секретарь Карпов пропал до него. И никто не знает, что с ними стало.
– Я отправил Тарле в имение, дабы выяснить тот смог все, что можно про Карпова. И сам Иван Карлович не вернулся. А что сказали те мужики? С чем приходил к ним Тарле?
– Оба они твердили, что де искал Тарле знак вурдалака.
– И что сие значит? – спросил Волков.
– Того никто не ведает, Степан Андреевич. Но могу сказать, что вся моя дворня вас как бога почитает. Говорят, что только вы сие дело распутать способны.
– Я?
– Они считают, что вы спасли дом от напасти.
– Но я ничего не сделал, Антиох Дмитриевич.
– Кто знает, Степан Андреевич. Кто знает?
– Надобно мне собираться и самому посетить ваше имение, князь.
– Сие имение моего брата Константина, а не мое, Степан Андреевич. Он все еще за границей. И если желаете ехать в Архангельское, то вас примут в имении как полагается.
