Kitabı oku: «Проклятие Кантакузенов», sayfa 20
Глава 23
Расторопность господина Зотова.
1733 год. Январь.
Хроника событий: января, 28 дня, года 1733 от Р.Х.
Москва.
Канцелярия юстиц-коллегии. Зотов действует.
После визита во дворец начальник канцелярии юстиц-коллегии господин Зотов был совершенно уничтожен. До государыни его не допустили. С ним говорил обер-гофмейстер фон Левенвольде. И содержание того разговора было предельно ясно.
– Государыня велела сие дело расследовать со всем тщанием и все слухи вредные на Москве пресечь. Прошло столько времени, а воля её величества так и не исполнена. Усматривает государыня в том преступный умысел или же преступное небрежение. Вы, господин статский советник, довели до того, что послы иностранные в письмах своим государям, о никчемности нашей повелительницы заявить посмели. Не исполняются её приказы! Чиновники достаточного усердия к службе не имеющие определяются к производству в следующий чин. Ведь вы намечены к чину действительного статского советника, сударь? Так вот, сроку вам дано – неделя! И до окончания сего срока сие дело должно быть окончено к чести нашей государыни! А если не будет того, то обещан вам лично гнев императрицы Анны!
Иван Александрович сник под грозным взглядом обер-гофмейстера. Он хорошо понимал, что все его возражения сейчас приняты не будут. Потому возражать не стал. Он молча снес волну негодования царедворца и низко склонился, когда тот, не прощаясь, повернулся к Зотову спиной и ушел.
Все на него хотят повесить. Зотов ответит за все. А здесь не токмо лишение чина и отставка, но лишение дворянства, состояния и отправка в Березов! Туда где князя Меншикова и князей Долгоруких сгноили. А то и голову снимут.
Надобно свою головушку спасать. Но спасти её можно лишь одним способом – найти для плахи иную. Это Зотов хорошо умел делать. Главное, чтобы Волков не мешал. Вступать сейчас с ним в спор дело опасное. Слишком высокие люди стоят за его спиной – Бирен и Прокопович.
Для начала он решил с Волковым переговорить, а затем принять решение…
***
Статский советник вернулся в канцелярию и приказал найти господина Волкова.
– И пусть явится ко мне!
– Так точно, ваше высокоблагородие! – ответил посыльный.
Надворного советника нашли быстро. Он как раз прибыл на место службы и находился за своим столом, перебирал бумаги.
Посыльный постучал, распахнул двери и по-военному доложил:
– Ваше благородие! Его высокоблагородие, господин Зотов, требует вас к себе!
– Сейчас?
– Спехом требует!
– Случилось что? – поинтересовался Волков.
– Прибыл его высокоблагородие из Анненгофа мрачнее тучи. Сразу видно, что без милости его там приняли. Я таким его еще не видел, сколько здесь служу.
– Значит дело серьезное. Сейчас буду у его высокоблагородия.
Степан спехом собрался и вскоре вошел в кабинет начальника канцелярии.
– Здравия желаю, господин статский советник!
– Ах, вот и вы, Степан Андреевич. Вас я и ждал.
– Прибыл по вашему приказу.
– Что скажете по делу о происшествии в доме Кантемира?
– Следствие ведется, господин статский советник.
– Это возмутительно!
– Это как же понимать прикажете, ваше благородие? Вы недовольны тем, что я веду следствие по делу?
–Я недоволен тем, что следствие идет медленно! – заявил Зотов. – Времени прошло слишком много! А только и слышу от вас – следствие идет. Куда оно идет? К моей ссылке в Сибирь? С этим я не согласен, господин надворный советник.
–Но я потерял несколько недель из-за неприятностей с тайной канцелярией. Сие не моя вина, господин статский советник! И не я отправил господина Тарле и господина Дурново в Архангельское! А именно нападение на них и стало последней каплей гнева императрицы!
– Я в этом вас и не виню, господин Волков. Но я хочу знать, как долго вы еще будете разбираться в деле?
– Я многое узнал, господин статский советник.
– Тогда говорите! Говорите все! Прошу вас сесть!
Волков сел на стул.
– Говорите! – приказал Зотов. – Ибо мне обер-гофмейстер такого наговорил! Иностранные послы из-за сего дела в письмах своих многие напраслины возвели на нашу государыню. Мол дикая у нас страна! Варварская.
– Могу сказать, что никаких вурдалаков и оживших покойников не было, господин Зотов. В доме Кантемира все сие было устроено нарочно.
– Это как?
– Со смерти холопа Тишки все началось. Поползли по Москве слухи вредные о вурдалаках и колдовстве Кантакузенов. Стряпуха дома Кантемиров показала, что видела мертвого холопа, который якобы в дом своего господина явился.
– Я это знаю! И та стряпуха, потом сама в бега подалась.
– Она наврала о том, что видела вурдалака. Ей заплатили за сие. Но сделал это совсем не лекарь де Генин.
– А кто? – спросил Зотов.
Степан хотел сказать о своих подозрениях относительно Дурново, но передумал. Это напугает Зотова.
– Старуха, которая промышляла ростовщичеством.
– И кто сия старуха? – недоумевал Зотов. – При чем здесь какая-то старуха? Что я доложу? Кто она?
– Бывшая служанка в имении Кантемиров именем Анна.
– Крепостная? – спросил Зотов.
– Нет. Свободная. Имеет собственный дом на Москве и занимается…
– Дает деньги в рост. Сия я понял. И она сейчас на Москве?
– Да.
– Нужно срочно арестовать её.
– Но она умерла, господин статский советник! Однако многое мне рассказала перед своей смертью.
– Пыточные сказки не составлены по форме?
– Нет, – ответил Волков. – Я не арестовывал старуху.
– И что она сказала?
– Что это она стоит за сим делом о вурдалаке. Она действовала через Войку, который и внушал холопам Кантемиров разные страхи, и рассказывал им сказки про упырей.
– Сей Войку в доме Кантемира ныне?
– Нет.
– Как нет? Он лежал там в беспамятстве!
– Уже не лежит.
– А где он?
– Он бежал.
– Это черт знает что, Степан Андреевич! А у меня здесь был сам вице-канцлер! Сам Остерман! И многими бедами грозил и мне и вам! Затем я был во дворце и наслушался грозных слов от самого Левенвольде. А у нас есть мертвая старуха Анна и сбежавший Войку. Пропали Дурново и Тарле.
Статский советник продолжал:
– И никто не знает где они! Охрана вернулась обратно. А ни Тарле, ни Дурново нет! И пропали они по пути в Архангельское!
– Я разберусь с этим в ближайшее время, господин статский советник.
– Нет! Теперь я сам стану вести сие дело!
Зотов принял решение. Надобно все самому обделать.
– Вы? – удивился Волков.
– Я! Мне надобно первому доложить о его окончании! Первому!
– Но я почти…
– Хватит Степан Андреевич! Если я сего не сделаю, то мне конец. Понимаешь? Лишат чинов и наград. И самое лучшее отправят в имение в отставку без пенсиона. А худшее – лишат не токмо чинов, но и имения и спровадят в далёкий Березов. Потому я беру все в свои руки.
– Но что вы можете?
– Я знаю, как сие дело завершить. Твое следствие я закончу. Или мне конец.
– Но не поймать вам настоящего виновника, господин Зотов!
– Сейчас не до того, Степан Андреевич. Сейчас голову спасать надо. Так что не обижайся. Тебе поручаю дело купца Лаптева. И быть тебе сегодня в доме Лаптева и там доподлинно узнать, кто сего купца упокоил.
– Господин статский советник…
– Всё! Я сказал свое слово, господин надворный советник! И более повторять не стану!
Волков поклонился и покинул кабинет Зотова. Его удивила решимость начальника все делать самому. Хотя он знал, что Зотов вынудит некоторых людей низкого звания дать нужные ему показания…
***
После ухода Волкова Зотов приказал слуге разыскать фискала Тайной канцелярии Кауфмана, с которым ранее имел дела. Он передал, что фискал немалую выгоду за сей визит получит. Знал Зотов жадность фискала до золота. Такой мать родную продаст за кошель.
Кауфман скоро прибыл к нему. Он вошел в кабинет Зотова и нагло развалился в кресле. Затем мерзко ухмыльнулся (знал мерзавец, что нужен Зотову) и произнёс:
– Звал, господин статский советник?
– Звал. Ты мне надобен.
– А меня просто так не зовут. Но даром я ничего не делаю, ты знаешь.
– Даром и не надо, Яган. Я тебе пятьсот рублей пожалую.
– Пятьсот?
– Пятьсот.
– И что надобно тебе за пятьсот рублей серебром?
– Надобно знать, кто ныне на Москве есть, кто во врагах матушки-государыни числиться.
– А дело о вурдалаке?
– Я сказал тебе, что мне надобно. Мне нужен враг государыни. Тот, против кого дело именное уже заготовили. Я сего человечка к своему делу привяжу крепко. Итак?
– Измена?
– Государственная измена, – поправил Зотов.
– Таких людишек много. Хоть десяток можно найти.
– Но мне не всякий подойдет. Ты ведь знаешь, Яган, о бедах, что свалились на мою голову?
– Как не знать? Под топором голова твоя, сударь.
– Под топором? Не ссылка? – изумился Зотов.
– Нет. Ты ведь думаешь, что вместо тебя Волков ответит? Ошибаешься. Волкова тебе подставить под топор не дадут.
– Как же так? – вскричал Зотов. – Но Волков сие дело вёл!
– Волкова уберут из-под топора. Для него уже новое дело нашли. Отправят его вскорости за границу.
– Куда?
– В Польшу.
– А мне пропадать?!
Кауфман засмеялся.
– Зачем пропадать? Ты ведь мастер дела стряпать. Я знаю, кто тебе надобен, господин Зотов!
– Говори имя!
– Тысяча пятьсот рублев серебром!
– Побойся бога! – вскричал Зотов.
– Ты, Иван Александрович, сам бога бойся. Ты богат, и твоя голова стоит под ударом. Я могу тебе помочь голову спасти. И за сие тысячи пятисот рублев не жалко.
– Тысяча двести!
– Не торгуйся. Я тебе такого человечка найду, что тебе лишь спасибо скажут. Но ни копейки не уступлю.
– Идет! – согласился Зотов.
– Деньги!
Зотов выложил два кошеля с серебром.
– Здесь точно тысяча пятьсот рублев! Не считай.
Фискал убрал кошели в карман камзола.
– Говори! Только сведения должны быть такие, что стоят этих денег.
– Будешь доволен. Прибыл из-за границы молодой князь Голицын Михаил.
– И что с того? – спросил Зотов. – Это я и без тебя знаю. И ста рублев сие не стоит.
– Но не знаешь ты, что женился он там.
– За границей? И что?
– Женился на иностранной подданной. И, главное, вызнали мы, что для женитьбы тайно принял сей князь католичество и от веры православный отрекся.
«Вот так подарочек!» – мысленно воскликнул Зотов. Но вслух только спросил:
– А ты сам разве православный, Кауфман?
– Я не русский, а немец, про сие помни. А Голицыны веры русской и Голицыны враги государыни…
***
Зотов понял, какой подарок преподнёс ему Кауфман. Этот Голицын был сыном того самого любовника царевны Софьи Алексея Васильевича Голицына. И был он врагом государю Петру Алексеевичу.
Только вернулся из-за рубежа. Веру сменил. На иностранной подданной женился. Род Голицыных обижен Анной, а стало быть, он может мстить…
***
На следующее утро узнал Степан Волков, что сам Зотов нагрянул к Кантемиру и арестовал пять его холопов. Все они попали в пыточные подвалы, где сам начальник канцелярии проводил допросы.
Затем обыскали дом старухи процентщицы, где все перевернули вверх дном…
***
В пыточном подвале были составлены многие листы опросные.
– Ты, мил человек, не так все записал, – упрекнул Зотов писаря. – Сей холоп не то молвил!
– Дак я точно писал, ваше высокоблагородие, с его слов!
– А я те приказываю сие предписать набело! Сей холоп совсем иное сказал. Был он подкуплен барином за золото.
– Так и написал я, ваше высокоблагородие! – оправдывался писарь.
– А надобно имя указать сего барина.
– Но пытаемый имени не назвал!
– Назвал! Но назвал тихо, и ты того слышать не мог. И теперь перепиши все набело, и имя барина укажи, ибо названо оно, и мы точно знаем, кто сие сделал!
Писарь все понял и больше спорить не стал. Он смял исписанный лист бумаги и бросил его в огонь. Затем придвинул чернильницу и взял чистый лист.
– Что прикажете писать, ваше высокоблагородие.
– Пиши так. Сказал пытаемый: «Был я подкуплен барином из дома Голицыных. И вернулся сей барин недавно из немецких земель и меня прельстил золотом…»
Писарь заскрипел пером.
– «Сказал мне оный барин Михаил, что государыня императрица у нас дура»…
Писец остановился:
– Так и писать?
– Так и пиши! «…императрица у нас дура и надобно оную дуру выставить перед послами иноземных государей как особу неученую». Записал ли?
– Записал, но не слыхал я таких слов от пытаемого. Не обозвал он её величества «дурой».
– Сии порочащие нашу императрицу слова произнес сей холоп тихо и потому ты их не слышал.
– Что далее писать?
– Пиши так «Было мне приказано от барина Михаила Голицына разносить слухи по городу о том, что де видел я в доме моего господина, князя Антиоха Кантемира, ожившего мертвеца…»
***
Хроника событий: января, 28 дня, года 1733 от РХ.
Москва.
Дом госпожи Юшковой. Зотов действует.
После подвала Зотов оделся понаряднее и отправился в дом госпожи Юшковой. Был у него к ней важный разговор, ибо знал начальник канцелярии, какой вес имела сия женщина при дворе.
Юшкова принимать Зотова поначалу отказалась. Слишком много никчемных людишек в последнее время таскались к ней. И все с просьбами.
– Гони его в шею! – ответила Юшкова слуге.
Но Зотов слугу подкупил (дал десять рублей!) и просил на просьбе настоять.
– Приняла бы ты его, матушка. Больно человечек убивается. Такой может и благодарным быть.
– Думаешь?
– Верно тебе говорю, матушка.
– Ну, коли так, зови!
Зотов вошел.
– Чего пожаловал? – строго спросила Юшкова. – Не упомню, чтобы мы состояли в дружбе.
– Просьба у меня, матушка.
– Просьба? А с чего мне помогать тебе, батюшка?
– Да не просто так я прошу. В том деле и твоя выгода будет. И делать то тебе почти ничего не надобно. Только словечко замолви перед государыней.
– Словечко перед матушкой-царицей дорогого стоит. Сам, поди, знаешь.
– Знаю, матушка.
– И где приношение?
– В моих карманах кошели с серебром.
– Чай не поскупился на серебро?
– Никак нет, матушка.
– Тыщу рублев серебром! – сказала цену Юшкова. – И скажу, что надобно!
Зотов торговаться не стал. Сразу заплатил. Юшкова сгребла серебро и спросила:
– Чего надобно?
– Сказать надобно, при матушке-царице, что де дело о вурдалаке раскрыто.
– Чего?
– Дело о вурдалаке в доме Антиоха Кантемира.
– И ты сие дело раскрыл?
– Да. Я, статский советник Зотов, все разузнал и приказ государыни исполнил.
– Говори подробнее. Мне страсть как про сие знать хочется. А то Буженинова, калмычка неумытая, все новости перехватывает и все первая матушке сказывает.
– А сие ты, матушка, первая и поведаешь государыне. И будет тебе и от ея величества награждение.
– Ты сказывай. Что в дому Кантемира произошло?
– Я получил повеление от его светлости графа Бирена провести следствие по делу вурдалака в доме князя Кантемира. И писано было на мое имя, что есть именное повеление государыни сие дело расследовать со всем тщанием.
– Сие я и сама знаю. Далее сказывай…
***
Через три дня Зотов все дело завершил…
***
Хроника событий: января, 31 дня, года 1733 от Р.Х.
Москва. Анненгоф.
Аудиенция.
Статский советник Зотов был вызван во дворец к самой государыне. Юшкова дело сделала.
Анна приняла статского советника в своем будуаре, где в утренние часы собирались шуты и шутихи государыни.
Императрица сидела в кресле в халате и пила кофе.
Юшкова показала на Зотова, который ждал в сторонке.
Она позвала его.
Статский советник, наряженный в роскошный малиновый камзол с золотом и красный кафтан с позументами и драгоценными камнями, приблизился к царице и низко поклонился. Локоны его завитого и напудренного парика коснулись начищенного паркета.
– Ты есть начальник канцелярии юстиц-коллегии на Москве? – строго спросила Анна, словно впервые Зотова видела. Хотя прекрасно знала, кто он такой.
– Я матушка-государыня! Твой верный раб Ивашка Зотов.
– Сказывала мне Юшкова, что, дескать, ты дело о вурдалаке распутал? Так сие?
– Так, матушка-государыня! Узнал я о том, что повелела ты дело раскрыть быстро и сам за него взялся. Иные людишки усердия к твоей службе не проявили. Пришлось самому.
– Так говори! Я не забуду твоего усердия. А коли рассказ интересен будет, сразу генералом отсюда выйдешь и кавалером!
Зотов пал на колени.
Императрица велела ему подняться:
– Встань! Чай не валяться сюда пришел! Говори!
Статский советник начал рассказ:
– Все сие дело было холопами задумано, матушка-государыня. И во главе сих холопей стоял слуга Кантемиров именем Войку, родом валах. Он был привезен сюда еще Дмитрием Кантемиром. И был сей Войку в большой чести у своих господ. О чем показали холопы на дознании, которое я лично для них учинил. Сей Войку подкупил двух слух – лакея Тишку и стряпуху Дарью. Они и стали распускать слухи про вурдалака. А сам Тишка себя за вурдалака выдавать стал. Вот и пошли слухи по Москве непотребные.
– Дак сей холоп оживший и не помер вовсе? – спросила царица.
– Нет, матушка-государыня. Был жив и здоров. По моему приказу его споймали, но вороги удавили его.
– Как? – вскричала императрица.
– Все Войку подстроил. Он подкупил темных людишек и они Тишку порешил. И заплачено было за сие 10 рублей серебром. А стряпуха в доме Кантемира Дарья за ту же сумму рассказала, что умерший Тишка явился в дом. Хотя знала, что тот не помирал.
– Но зачем холопы сие задумали? – спросила императрица.
– Задумали они сие дабы барина своего очернить и тебя, матушка, показать в ином свете перед государями иноземными.
–Постой-ка, статский советник! – прервала Зотова императрица. – Ты сказал, что сие холопы затеяли? Тишка и Дарья? Всю сию каверзу два простых малограмотных холопа завели? И мою столицу возмутили? И стало, государыня всероссийская, холопов испугалась?
–Что ты, матушка-царица. Разве это я молвил?
–Ты сказал, что сие дело холопы затеяли!
Зотов был опытный интриган и на сию реакцию царицы и рассчитывал. Пришло его время выложить все о Голицыне.
–Дело говори! – строго приказала Анна.
–За сие дело было получено холопами серебра от некой процентщицы.
–И с чего процентщица за сие платить стала? – спросила императрица.
Зотов повторил:
–За сие получили они серебром от некой процентщицы, для которой средства прибывший из иноземщины князь Голицын дал.
–Голицын?
–Голицын, матушка.
–Это какой Голицын? – строго спросила Анна.
Зотов знал, что императрица ненавидела голицынский род еще со времен кондиций.
И он сказал главное:
– Князь Михайло Голицын, матушка-государыня.
– Михайло?
– Точно так, матушка-царица. И было мною выявлено, что сей Голицын знал старуху, что деньги давала в рост. Про то показала служанка Кантемиров Мария с пытки. Сказала она, что сама ходила за теми деньгами.
– А сама служанка где? У тебя в застенках?
– Нет, матушка. После того, как все поведала она, я велел её отпустить.
– Стало быть, и я могу её послушать?
– Служанку убили холопы Кантемира Иван и Влас. Испугались они, что выболтает она тайну, и свершили человекоубийство. В том холопы с пытки огнем признались. Затем эти же холопы убили и саму старуху процентщицу.
Зотов распахнул бархатную папку с бумагами и прочитал опросные листы, где холопы Кантемира во всем сознавались.
– Читать ли государыня?
– Читай! – приказала царица.
Зотов начал:
– Показывает Влас, слуга из дому Кантемира.
«Велено мне было от барина Голицына убить старуху. Ибо могла она выдать барина и нас. Для сего дела призвал я моего товарища именем Иван, что состоит при доме конюхом.
Получили мы за сие сто рублей серебром. И кошель с оным серебром был при мне найден чинами полиции…»
Анна жестом приказала прекратить читать.
Зотов убрал листы.
– Стало быть, сие Голицын решил мне вредить? – строго спросила она.
– Точно так, матушка. Вернулся он из иноземщины и говорил, что де царица несправедливо поступила с родом Голицыных. Вот и решил он отомстить. И для того с Войку связался. И деньги ему через старуху передал.
– И сему есть доказательства? – спросила Анна.
– Есть, матушка.
Зотов вытащил бумаги и показал царице.
– Читать ли?
– Нет. Но надобно с сим дело разобраться.
– Сие уже мною делается, матушка-государыня.
– А ты молодец, Зотов. Не ты ли при дядюшке моем императоре Петре в фискалах служил? – Анна слышала это вчера от Юшковой.
– Я был верным слугой императора Петра Великого. И ради службы никого не щадил. На самого Меншикова я донос подал!
– На Меншикова?
– Когда тот еще в фаворе был. Не забоялся я, матушка. И тебе тако служить стану.
– Не забуду твоей услуги, Зотов. Награду получишь! Иди! И делай свое дело так, как долг велит! И помни – не забываю верной службы!
Она протянула ему руку для поцелуя:
Зотов припал к руке государыни, и, пятясь задом, покинул покои императрицы…
***
Через неделю статский советник Зотов получил чин действительного статского советника, орден Андрея Первозванного и пять тысяч рублей от императрицы Всероссийской.
