Kitabı oku: «Проклятие Кантакузенов», sayfa 3
Глава 3
Смерть в доме Кантемира.
Москва 1732 год. Сентябрь.
1
Москва.
Дом надворного советника Степана Андреевича Волкова.
Надворный советник Степан Волков был поднят с постели рано утром специальным курьером. Это был посланный из дома Кантемиров. Волков накинул халат и вышел в гостиную, где его ждали.
– Доброго тебе утра, барин! Я от Антиоха Дмитрича!
– С чего это в такую рань? Али приключилось чего?
– Да, барин. В самую точку. Приключилось. Стряпуха Дарья померла.
– Как померла? Я только вчера говорил с ней. Здоровая и крепкая баба. Кровь с молоком.
– Вчера была здоровая и крепкая. А нынче померла сердешная. Барин наш князь Антиох упредить тебя велел.
Степана новость не обрадовала. События стали развиваться слишком стремительно. Если так и далее пойдет, то дела ему не завершить. Волков знал, с какой скоростью распространяются слухи на Москве. И знал он, как любит императрица послушать такие байки. Как скоро ей донесут о новой смерти в доме Кантемира? Нельзя чтобы про сие узнали в городе!
Он спросил слугу:
– Что в доме князя? Многие ли про смерть Дарьи знают?
– Пока мало кто знает. Князь приказал холопам, что труп нашли, молчать! Князинька наш крут бывает и потому никто не пикнет. В его дому не забалуешь.
– Верно князь сделал! Шум нам нынче без надобности. Я собираюсь и еду в дом князя.
–Князь и повозку прислал, барин Степан Андреевич.
– Я быстро соберусь. А ты жди здесь. Водку пьешь ли?
– Пью, барин.
– Тебе вынесут!
Степан вернулся в спальню. Елизавета Романовна спросила его:
– Что случилось, Степанушка?
– Мне пора ехать, Лиза.
– Ехать?
– Да, по делам службы вызывают. Дело безотлагательное!
Волков стал одеваться. Он не любил когда его одевали лакеи. Всегда ворчал, что де медленно и неуклюже делают.
– Слуг бы позвал, Степанушка, – сказала жена.
– Нет. Я чай и сам не безрукий.
Он стал рыться в ларе. Искал платье* (*платье – здесь одежда не зависимо от пола).
Все было на месте, сложено аккуратно и пахло лавандою.
Степан надел на этот раз свой старый мундир. Это была военная форма 1-го Московского драгунского полка. Белая рубаха, короткий красного цвета камзол, вокруг шеи черный галстук, синий кафтан с позументом, высокие сапоги-ботфорты, кожаные перчатки-краги, треугольная шляпа.
– Отчего в старом, Степушка, – посетовала жена. – Зачем новое платье для тебя шили?
– Лиза, у меня дело тайное! Не до нарядов.
– А кто прибыл за тобой? Курьер из канцелярии?
– Нет. Посланный из дома Кантемиров.
– От Кантемира? А что случилось?
– Ничего страшного, Лиза. Незачем тебе своей головки тем забивать.
Он оделся, поцеловал жену и покинул покои. Спустился в гостиную, но там княжеского слуги не оказалось.
– А где он? – спросил Волков слугу Хрисанфа.
– Чего? – не понял его слуга.
– Я спрашиваю, где посланный из дома Кантемиров? Тот, кому ты водку принес!
Волков указал на графин на подносе и рюмку.
– Дак, они выпили и во дворе дожидаются у самого экипажу, что за вами прислали, барин.
Волков взял плащ из рук слуги и поспешил вниз. Его действительно ждал во дворе экипаж с гербами Кантемиров на дверцах, запряженный четверкой коней черной масти…
***
Елизавета Романовна слышала, как карета укатила с подворья. Её муж отбыл по делам. Она не любила вставать с постели рано и снова решила вернуться ко сну.
– Не время спать, красавица, – услышала она незнакомый голос.
Женщина вздрогнула как от удара плети.
– Кто здесь?
– Я, – был ответ.
Она увидела старика, который сидел в темном углу в кресле и смотрел на неё.
– Кто здесь? – снова спросила она.
– Не стоит тебе беспокоиться, красавица. Я пришел к тебе не со злом.
– Но кто ты?
– Войку.
– Войку?
– Это мое имя. Муж твой в дом Кантемиров отъехал. А я упредить тебя остался.
– Упредить? – Елизавета Романовна закрывшись одеялом, забилась в угол кровати.
– Да ты не бойся меня, касатушка. Я с добром пришел.
– С добром? Не могу понять тебя, старче. Зачем ты в мои покои проник? Степан знает ли про сие?
– Не знает ничего твой Степан, касатушка. А я упредить тебя пришел. Ибо может статься, что более времени не будет для сего. Дело о смертях в дому Кантемира поручено мужу твоему.
– Но я не знаю ничего про службу Степана Андреевича. Он не любит, коли я в дела его лезу.
– Тут дело трудное, касатушка. Снова вурдалака призвала старуха Кантакузен.
– Какого вурдалака?
– Али тебе про сие ничего неведомо? – спросил старик.
– Что могу я знать? Степан ничего не сказал мне. Не любит он посвящать меня в свои дела. Так скажи, что знаешь про вурдалака?
– Вурдалак или навия из могилы к жизни возвернулся. Не принял его нижний мир и навия снова среди живых. Так уже не раз бывало и тебе про сие хорошо известно, красавица.
О навиях она читала в книгах. Книга древних сказаний была в библиотеке её отца. И там был рассказ о навии, который прибыл на берега Днепра в стольный град Киев из Константинополя.
– Но разве не сказки сие? – спросила она. – Было это еще во времена, когда народ русский не знал Христа.
– Ты давно прочитала сию сказку, красавица. Но запала она в твою душу.
Елизавете Романовне стало страшно от этих слов старика.
– Она на тебя нацелилась, касатушка. Про сие помни.
– Кто? Про кого молвишь, старче?
– Старуха Кантакузен!
– Старуха Кантакузен? – переспросила Елизавета Романовна.
–Или не помнишь сего имени, красавица?
–Откуда мне знать его?
–Она древнего рода и колдуны в этом роду водились. И взяла Кассандра все пороки Кантакузенов и черном деле колдовства преуспела.
–Но я не знаю Кассандру Кантакузен, старик. Слыхала о ней. Но токмо то, что в свете болтали. Мы лично не знакомы.
– Ой ли, касатушка? Ты дочь своего отца. Али перепутал чего? Ты знаешь, кто такая Кассандра Кантакузен. Кантакузены и Кантемиры дома знатные и знаменитые. Помнишь дочь князя Константина Кантемира?
– Не могу понять тебя.
– Я пришел тебе помочь, женка! Помочь. Беду отвести хочу. А ты противишься помощи моей.
– Я не понимаю тебя, старик? Я не знаю ничего ни про Кассандру Кантакузен ни про дочь Константина Кантемира!
– А ты вспомни! Мне надобно, чтобы ты вспомнила!
– Как могу я вспомнить то, чего не знаю?
– Помнишь о Воде жизни?
– Вода жизни?
– По латыни она зовется «Аква витае».
– В переводе с латинского «аква» это «вода». «Аква витае» или «вода жизни». Но что это такое? Я не знаю.
– Знаешь.
– Не знаю!
– Кому и знать, как не тебе, красавица.
Дальше Елизавета Романовна ничего не слышала. Она снова заснула и проснулась в холодном поту, спустя несколько часов. В спальне никого не было!
***
2
Москва.
В доме Кантемира.
Волков и де Генин.
По дороге Степан Андреевич приказал заехать в дом доктора де Генина. Тело умершей так внезапно стряпухи стоило осмотреть. И кто сие сделает лучше Карла Карловича?
Доктор, уговаривать себя не заставил, сразу собрался и поехал с чиновником. Де Генин уже в карете сам повязал свой галстук и застегнул камзол черного бархата с серебром.
– Велел бы слугам помочь, Карл Карлович.
– Спехом все делал. Слуги больно нерасторопны, Степан Андреевич.
– Я и сам всегда без посторонней помощи одеваюсь. Не как наши баре знатные, что и пуговицы не застегнут.
– Сие пустое. Скажи мне, что думаешь про дело, Степан Андреевич?
– А чего думать, Карл Карлович? Тело посмотрим и думать станем. Пока ничего сказать не могу. Но вчера эта стряпуха вполне здорова была. И помирать точно не собиралась.
– Это и странно, сударь, – сказал доктор. – Но и без тела понятно, что дело громкое будет.
– Карл Карлович, шум нам не нужен.
– Степан Андреевич, такое дело без шума не пройдет. Знаешь, что болтать станут? Уже три покойника.
– С чего это три? – спросил Степан доктора.
– Тишка первый. Второй барский лакей именем Семен. И ныне Дарья. Три получается.
Волкова удивила такая осведомленность доктора. Он ему про Семена ничего не рассказывал. Хотя слухи могли дойти и без его рассказа.
– Лакей Семен был глубокий старик, Карл Карлович. И в его смерти ничего странного нет. Не стал бы я это связывать.
– А я слыхал, что он молодой.
– Слыхал откуда?
– Дак моя Парашка сию новость с базара приволокла. И слугам сразу разболтала.
Степану это не понравилось еще больше. Похоже, кто-то способствовал распространению слухов о делах в доме Кантемира. По слухам Тишка приходил и скоро жди тех двоих. И они «придут» и обыватели станут чесать языки и «множится» станут мертвяки, из могил поднятые.
– Коли народишко станет болтать, то скажут, что некто пробудил нечисть. Теперь токмо молитвой уже не отделаешься, Степан Андреевич. Тебе ведь твоя страна более знакома чем мне.
– Толпа легко может и самосуд учинить. Наши холопы они до поры тихие. Но коли втемяшат им в башку мысли вздорные, то жди беды.
Экипаж въехал в ворота барского особняка Кантемиров. Сам князь Антиох вышел встречать надворного советника.
– Степан Андреевич! Давно жду вас!
Волков видел обеспокоенность молодого Кантемира. Дело в его доме осложнялось. Сам Антиох распахнул дверцу кареты, словно слуга, и откинул ступеньку.
– Прошу вас!
– Я сразу прибыл, ваша светлость. И доктора привез!
– Доктора?
Де Генин вышел из экипажа вслед за чиновником сыскного ведомства.
– Здравствуйте, князь!
–Ах, это вы! Здравствуйте, доктор! Рад вам. У нас такое горе. Такое горе… Я не знаю, что делать.
–Слухи из дому не поползут? – спросил Волков.
–Я пока все сделал тайно. Знают лишь два лакея и Войку. Он у тела умершей неотступно дежурит.
–Иные не знают?
–Вроде нет. Но как могу я за то поручиться, Степан Андреевич?
–И то верно, князь. Всем рта не заткнуть. Все одно узнают и болтать станут. Такой народишко…
***
Они спустились в подвал дома, где среди факелов чадящих стояла домовина (гроб) на каменных тумбах. И там было тело стряпухи. Рядом сидел старик Войку.
Увидев вошедших, он поднялся и приветствовал их.
–Они разбудили Зло, барин! Видал что произошло? Вот оно мертвое тело и оно свидетельство того, что Зло существует!
– «Они разбудили» ты сказал? Кто они? – спросил Волков.
– Ежели бы знать все о тьме, то не стали бы бояться её. Одначе мало мы знаем и потому нам страшно! Вурдалак скоро может появиться и в твоем доме, барин. Вот что я скажу тебе. Не просто так все это.
– В моем доме?
– А ты думал, что тебя сие минует?
– Но мой дом и моя жена не имеют отношения к сему делу, старик!
Войку ответил:
– Коли ты, господин Волков, за сие дело взялся, то и отношение оно имеет до тебя самое прямое! Думаешь просто так оно? Нет. Коли навия объявился, то снова и снова приходить станет. Нижний мир нами не познан. Что знаешь ты о нем? И вот князь ничего не знает. И доктор не знает нижнего мира.
– Нижний мир? – спросил де Генин.
– Али не слыхал? – спросил Войку. – Существуют высший мир, средний мир – где живем мы, и нижний мир – где живут духи умерших. И вот сия стряпуха отошла в нижний мир. Но скоро она вернется оттуда.
– С чего ты взял это? – спросил Кантемир.
Войку указал на тело в домовине:
– Смотрите!
Волков приблизился к телу. Стряпуха была обряжена в новое платье и руки её были сложены на груди. Лицо её было бледным и казалось, что это обычное лицо мертвой женщины. Но было в нем нечто такое, что заставило Волкова содрогнуться.
Доктор де Генин смело подошел к телу и прикоснулся ко лбу мертвой женщины.
– Она мертва!
– Но вы посмотрите на губы! – вскричал Кантемир.
Они были у покойной какого-то неестественно красного цвета.
–Как такое может быть? – снова спросил князь.
–Что я могу сказать? Эта женщина умерла. На ее шее, – палец де Генина указал на пятна, – есть следы удушения. Это сразу бросается в глаза!
–А никто и не отрицает того! – сказал Войку. – Её задушили! Но это сделал не живой человек и к ответу его не притянешь.
–А вот сие что? – доктор указал на два едва заметных пореза на шее у стряпухи.
Волков присмотрелся, но ничего не заметил.
–Ничего не видишь, Степан Андреевич?
–Нет. А что?
–Порезы на шее.
Степан присмотрелся внимательнее и увидел их. Де Генин пояснил:
– Точно такие же следы я видел на шее у Тишки. А след удушения надобен дабы сии два пореза скрыть.
–И кому это понадобилось? – спросил князь Антиох.
–А вот это и есть вопрос, на который стоит ответить, князь.
Антиох посмотрел на своего слугу. Войку сказал:
–Её задушил навия. В том могу поручиться. Так оно и делалось в прежние годы. Я сего повидал на своем веку. Навия чаше всего свои жертвы именно душит. Явился стряпухе Дарье мертвец. И вот спустя несколько дней она помирает внезапно. И на шее у неё следы.
Князь посмотрел на Генина:
–Я просвещённый человек, доктор. Но мне кажется все сие странным! Она мертва!
Де Генин ответил:
–Тогда остается одно! Нужно вскрыть могилу Тишки!
Князь Антиох замахал руками:
– Зачем?
– Проверить есть ли там его тело.
Степан возразил:
– Вы сошли с ума, доктор! Нас за такое привлекут к синодальному суду.
Но Войку вдруг согласился с де Генином.
– Вскрыть могилу надобно! Ежели Тишка вурдалак, без того никак нельзя. Надобно сие сделать!
Степан задумался. Возможно, что доктор предложил лучшее решение. Проверить могилу стоило, хоть для того, чтобы отмести все слухи о вурдалаке.
– Я согласен!
– Согласны? – спросил князь.
– Да. Это стоит сделать!
– Но что скажут власти? – Кантемир посмотрел на Волкова.
Тот ответил:
– Ничего хорошего они не скажут. Все сделаем тайно.
– Тайно? – переспросил князь.
– Можно слухами напугать людей, и они пару дней на тот погост ночью не сунутся, – предложил старик Войку.
– Туда и так никто не ходит по ночам! – сказал Волков.
– Но для верности стоит распустить слух о том, что там неладное! Можно сие сделать быстро? – де Генин спросил Волкова.
– Да. Это не столь трудно…
***
3
Москва.
В доме графа Дугласа. Снова Ванька Каин.
Ванька переоделся в кафтан сержанта гвардии семеновского полка и никем не узнанный отправился в дом к графу Фердинанду фон Дугласу, своему тайному покровителю.
О графе на Москве слава ходила недобрая. Да и не был он человеком приличным. Службу свою Дуглас начал в армии короля Карла ХII, ибо имения его, в Лифляндии и Эстляндии, тогда были на землях шведской короны. Но царь Петр отобрал Лифляндию у шведов, и пришлось Дугласу наниматься в русскую службу.
При императрице Екатерине Первой Фердинанд фон Дуглас стал генерал-губернатором Эстляндии. Граф так издевался над своими солдатами, что заслужил их ненависть и его трижды пытались убить из засады, ибо жалобы на поступки сего вельможи мало волновали правительство Российской империи. Сам Петр Великий мало ценил российского мужика. Сколько их сложило головы на строительстве верфей корабельных? А сколь народишка полегло в гнилых болотах при возведении северной столицы? Многие тысячи заплатили жизнями за петровские реформы.
Затем Петр умер, и новой императрице Екатерине было совсем не до забот о народе. Она думала лишь о праздниках, балах, охотах. Развлекалась с любовниками и пила вино. Благо правление этой бывшей солдатской девки Екатерины долго не продлилось.
Когда во главе Верховного тайного совета империи стал князь Дмитрий Голицын, на жалобы про жестокость Дугласа обратили внимание. И со службы его, наконец, турнули.
Ныне Дуглас был при дворе императрицы Анны и хотел втереться в доверие к графу Бирену. И именно он, Дуглас, некогда вытащил шею Ваньки Каина из петли. Он понял, что этот парень может ему пригодиться.
Граф в эти часы упражнялся со шпагой и встретил Каина в фехтовальном зале.
– С чем пришел? – спросил он, отбросив клинок.
– Дело срочное, ваше сиятельство.
– Говори!
– Слух пошел по Москве, что дескать на погосте одном мертвяки из могил выходят по ночам!
– Что за ерунда? – вскричал Дуглас. – Как смел ты меня этим беспокоить? Это сказки для старух!
– Нет, граф, – настаивал Ванька. – Не байки сие старушечьи. Много на Москве слухов ходит, а сии не просто так разнеслись. Я знаю.
– Говори толком! – приказал Дуглас.
– Про дело в доме Кантемира слыхал ли, ваше сиятельство?
– Что-то слышал.
– Так вот сие дело поручено со всем тщанием расследовать надворному советнику Волкову. И дело то сам граф Бирен разобрать велел!
– Бирен?
Дуглас понял, что Ванька пришел по делу. Коли здесь особы высокие замешаны, то выгода может быть от сего.
– И я разузнал, что людишки Волкова слухи про погост разнесли. И зачем сие? Смекаешь? Дак для того чтобы зевак от погоста отвадить.
– И мне что с того?
– Они ночью на погост сунутся. Чиновник сыскного ведомства! Чуешь что за дело, граф?
Дуглас согласился. Каин прав! С того дела можно ждать навару доброго.
– Так что скажешь, барин?
– Ночью, если ты и прав, и ежели сунутся си люди на погост, мы им мешать не станем.
– Как скажешь, барин.
– Надо подумать про сие! Надо крепко подумать…
***
4
Москва.
В доме Кантемира. Лекарь де Генин. Ночь.
Степан Андреевич Волков отправился в канцелярию. В доме у Кантемира он оставил доктора де Генина. Возвращаться к князю надворный советник уже не собирался. Пусть доктор занимается поиском колдовских чар, раз ему сие нравится.
А де Генин решил в ночное время понаблюдать за мертвым телом стряпухи.
Он обратился к старику Войку:
– Хочу посмотреть за телом нынешней ночью. Ведь хоронить стряпуху ранее, чем через три дня не станут?
– Не станут. Но нынче ночью опасно подле тела находиться, барин. Я закрою двери в подвал, где стоит домовина. И наложу печати тайные. Она оттуда нынче не выберется. В доме у князя все будет спокойно.
– Стало быть, ты считаешь, что она станет вурдалаком?
– Станет! – уверенно заявил старик.
– А если нет?
Войку усмехнулся:
– Я много сих существ видал. Смолоду насмотрелся.
– Тогда я должен сие видеть!
– От какого христианину следует держаться подалее, – сказал Войку. – Ибо кто знает, что сейчас спит внутри сего мертвого тела?
– Не стоит меня пугать мертвыми телами. Я изучил множество мертвых тел. Ибо для врача сие необходимо.
– Ты, барин, с темными силами играть желаешь?
– Нет. Я желаю познать истину, старик.
– Стало быть, останешься здесь? – спросил Войку.
– Останусь при теле. Рядом с тобой, старик.
Войку неохотно согласился.
– Быть, по-твоему. Но за двери нам выхода не будет, барин. Про сие помни. Как войдем, за нами закроют и печати наложат. И так до утра!
– Согласен!
– Смотри барин. Ты не стар еще и тебе есть чего терять! А я старик.
– Я готов.
– Но слова мои не дошли до тебя? Тебя сие не пугает?
– Мне от сего еще интереснее дело это.
– Никто не любит, когда любопытные нос суют в дела тайные, сударь.
– Все зависит от того, кто это. Люди или духи?
– Духи, суть существа потустороннего мира, который нами не познан. Мир поделен на свет и тьму. И ныне ты согласился окунуться именно во тьму.
– Я готов. Пути познания истины не бывают легкими.
– Но сие не есть истина. Сие тайны недоступные для человеков, барин.
– Сии тайны недоступны, пока их не раскрыли. Этим я и собираюсь ныне заняться, Войку. Ибо, как можно познать истину? Смотреть своими глазами.
– Но даже если тебе, барин, дадут все посмотреть, то дадут ли рассказать сие кому-либо? Вот вопрос.
– Вот и проверим.
– Я предупредил тебя, барин. И коли желание имеешь голову в пасть диавола сунуть, то сие твое дело.
Лекаря де Генина было трудно напугать. Страсть к непознанному была в нем сильнее даже страха смерти…
Глава 4
По следу мертвеца.
Москва 1732 год. Сентябрь.
1
Питейный дом в городе Москве. Иван Тарле.
Человек в широком не по плечу армяке и шапке, надвинутой на глаза, заявился в питейный дом и сел далеко в темный угол. Не хотел человек, дабы его опознали. Такие завсегда так делали.
Слуга спросил, чего подать гостю. Тот заказал водки и велел позвать к столу одного из пьяниц.
– Того малого ко мне пригласи.
– Того? Худого? С красным носом?
– Того самого. Пусть сядет со мной.
– Дак, денег нет у него. Сколь ден в долг пьет.
Человек кинул на стол рубль серебром.
– Я заплачу за все.
– Как прикажешь.
Слуга схватил монету, попробовал на зуб и ушел.
Вскоре двое завели разговор за дальним столом в темном углу.
– Звал меня, человече? – спросил худой мужик в рванине дядьку в армяке.
Тот молча наполнил его стакан водкой. Худой выпил залпом, крякнул и понюхал свой рукав.
– Али не признал меня? – спросил мужик в армяке.
– Дак темно здеся, дядя.
Тот поднял шапку на мгновение. Затем снова надвинул.
– Свят! Свят! – перекрестился худой. – Ты…
– Тише! Без имен! Признал и ладно!
– Давно не видал тебя.
– Не был я на Москве долго. Но ныне пришла пора. Дело есть до тебя срочное.
– Дак мне во как денежки надобны. Я всё что угодно! – сказал худой. – Коли порешить кого, то я завсегда…
– Тихо. Никого кончать не надобно. Дело иного рода.
– Говори.
– Скоро заявится сюда некий чиновник. Коллежский асессор Тарле. Станет спрашивать за нашего знакомца общего Тишку.
– Про Тишку?
– Про того самого Тишку, что в доме Кантемира куролесил. И коего ты упустил.
– Дак, разве то моя вина? Поди поймай его! Коли он…
– Хватит. Я не хочу ворошить прошлое. Что было – то было! Ныне о будущем думать надобно. Заявится сюда чиновник именем Иван Тарле. Запомнил?
– Да. И далее что?
– Ты именем Тишки назваться должен.
– Всего-то?
– Скажешь, что ты есть беглый холоп князя Кантемира Тишка.
– И сколь заплатишь за сие?
– Скажешь чиновнику то, что я тебе велю, и получишь сто рублей серебром.
– Сколь? – худой подумал, что ослышался.
– Сто рублей!
– Скажу все, что велишь…
***
Коллежский асессор Иван Карлович Тарле получил от надворного советника Волкова задание, поболее разузнать все про холопа умершего Тишку.
Тарле справился, в каких питейных домах бывал сей холоп. Оказалось, хаживал он постоянно в один дом, где пили разные темные личности, с законом состоявшие в плохих отношениях. Местный целовальник (трактирщик) мало обращал внимания на всякие условности. Лишь бы денежки платили.
Тарле зашел в трактир под видом случайного посетителя, и целовальник сразу же подошел к нему. Это был большого роста детина с плоским лицом, до самых глаз заросшим густой черной бородой.
– Чего изволите, барин? – спросил он. – Есть уха боярская с шафраном, есть куры…
– Про человечка одного мне надобно кое-что узнать.
– Кто таков? Коли бывает здесь, то скажу все, чего знаю про него.
– Сие некий Тишка. Холоп барина Кантемира.
– Тот Тишка, что в бегах?
– Ты про что? В каких бегах? Помер Тишка-то!
– Помер?
– Помер. Но мне знать надобно с кем бывал он здесь.
– Дак он здесь сидит, барин.
– Здесь? – удивился чиновник сыскного ведомства.
– Вот тот долговязый парень. Вишь в дальнем углу?
– Тот?
– Он самый, барин. Тишка из дома Кантемиров! Ух и рожа богопротивная. Настоящий разбойник. И пьет в последнее время много. Ранее за ним сего не водилось. Местные питухи (пьяницы) бают сбег он от барина свого! Во как!
– Сбег говоришь? Ладно!
– Прикажешь позвать его? А то, как напьется Тишка, то давай куражиться. Но сейчас денег у него не густо.
– Мне от него пьяного толку нет. Поди скажи ему чтобы немедля вышел на улицу и подошел к моему экипажу. Быстро. Скажи, что в накладе не останется и денег в карманах прибавится.
– Скажу, барин. А выпить не хош ли чего? Куда торопиться? Тебя здесь никто не обеспокоит.
– Не нынче. Времени нет. А это тебе, – Тарле бросил на стол рубль серебром, поднялся и пошел к выходу.
Хозяин схватил монету и по привычке попробовал её на зуб. Много в последнее время было недельного серебра на Москве. Рубль был настоящий…
***
Через минуту молодой худой мужичек к красным носом вывалился из трактира и запахнул худой поношенный армяк. Он осмотрелся и, увидев экипаж, пошел к нему.
–Ты, барин, видеть меня хотел, что ли? – его левый глаз хитро прищурился.
Тарле еще раз отметил про себя, что рожа-то у Тишки истинно разбойничья. Такой мать родную зарежет и не поморщится. Но вслух он только спросил:
– Тишка? Так тебя кличут?
– Он самый.
– Дело есть до тебя, Тишка. Ты мне поможешь, а я помогу тебе, и обоим нам будет хорошо.
– Так говори, чего надобно.
– Ты холоп барина Кантемира? Я хочу знать. Не для худа твоего, но для добра. Если скажешь все, что в дому барина твоего случилось, десять рублев серебром. А если чего важного вспомнишь, то и более отвалю.
– Не врешь?
– Мое слово крепко. Итак, ты можешь мне что-то об этом рассказать?
– Много чего могу. Где изволишь слушать, барин?
– Садись в карету. Поедем со мной и приказ. Там все и расскажешь. Да ты не бойся, ничего тебе не грозит. И деньги получишь. Мое слово крепко.
Тишка почесал голову и сел в экипаж. Ехать ему никуда не хотелось, но уж больно хорошие денежки посулил барин, а у него в кармане были лишь две полушки.
– Не поехал бы с тобой ни в жизнь, но верный человек на тебя указал. А мне через него еще никакой пакости не было. Я, барин, много чего про Кантемиров знаю. С младых лет при их доме состою.
– Ты с чего это в бега надумал податься? – спросил Тарле.
– Дак смерть мне была в дому Кантемиров. И ничего иного ждать не приходилось. Вот и решил свой живот спасти. Взял грех на душу. Сбег от барина.
– А что там в дому Кантемиров? – продолжал допытываться Тарле.
– Я сказал, что смерть ждала меня.
– Это я понял. Но откуда она грозила тебе, Тишка?
– Кто? – хитро спросил мужик.
– Ты, парень, дураком не прикидывайся. Я вашу породу знаю.
– Дак чего говорить-то?
– Кто грозил тебе в доме Кантемиров, что ты решился пуститься в бега?
– Вурдалак в их дому объявился. Вот и весь сказ! И мне иного хода не было окромя как в бега.
– Вурдалак?
– Кровосос мне жизни не оставил бы.
– Но коли сыщут тебя? За то, что убежал от барина батоги тебя ждут!
– Батоги не смерть, барин.
– Ладно, Тишка. Сейчас на место приедем, и все покажешь без утайки господину надворному советнику Волкову.
– Волкову? Это который по сыскному-то делу?
– Волков не тронет тебя. Я слово дворянское даю тебе в том. Расскажешь, все чего знаешь, и катись с деньгами восвояси.
– А не обманешь? – снова спросил Тишка. – Пытать не учнешь ли в сыскной части?
– Я уже дал тебе слово дворянина. Сказал, что не будет пытки и ничего плохого не будет. Нам дела до тебя нет никакого. Нам про вурдалака знать все надо.
***
2
Канцелярия Юстиц-коллегии в городе Москва.
Ровно через час Тарле втолкнул Тишку в кабинет, где сидел Волков, занимаясь чтением бумаг.
– Вот вам, Степан Андреевич, презент.
Надворный советник поднял голову и с недоумением стал разглядывать мужика.
– Не иначе разбойника поймал, Иван Карлович, – спросил он. – Такого человечишку за одну рожу в остроге держать.
– Сие Тишка из дому Кантемиров!
– Что? – Волков вскочил со стула. – Тишка? Холоп князя Антиоха?
– Он самый! Беглый холоп, Степан Андреевич.
– Вот как? – Волков оживился. – Значит ты живой?
Тишка удивился и осенил себя крестным знаменем.
– Живой я, ваше высокоблагородие. Как истин бог живой.
– А в доме барина твоего давно похоронили тебя. Знаешь ли про сие?
– Не слыхал про то, барин. Да и в бегах я. Прячусь более. Кабы не выдал кто. Народишко-то какой ныне? За полушку продадут. А на беглых сыск ведут. Сам, поди, знаешь.
– А как давно ты в бегах? – спросил Волков.
– Дак почитай месяца три, ваше благородие.
– Три? Странно сие! Сыска по сему делу нет. И все в дому говорят, что де исправно служил Тишка барину, да помер от чахотки.
– Чудно сие, барин, – ответил Тишка.
– Чудно. А ты про это не слышал?
– Дак в бегах я. Более молчал про то кто я и откуда. А про дом Кантемиров не спрашивал.
– Стало быть, не знал ты, что вместо тебя в доме иной человек под твоим именем служит? – спросил Волков.
– Дак откудова мне знать про то, барин? Я сбег и про то не ведал.
– А имени не сменил? – спросил Волков.
– Имени? А чего менять-то? Мало ли Тихонов на свете бродит? В одной Москве с тыщу, а то и более.
– А скажи мне, Тишка, с чего ты сбежал? Али барин обижал тебя?
– На барина жаловаться грех. Ничего худого не скажу. А сбежал от нечистой силы.
– Подробнее, – потребовал Волков.
– Дак вурдалак-то появился.
– Вурдалак?
– Еще в старом дому в деревне, до того как я Москву то попал. Ночью в мою каморку постучал некто. Я-то поначалу не знал кто это. Темно было, и думал я, что один из слуг пришел ко мне. Тако бывало. Лакеи захаживали и вместях мы вино пили. Но в тот раз все по-иному повернулось.
– Ты дело говори! – прервал холопа Волков. – Мне недосуг слушать про твоих лакеев и винопитие!
– Я и говорю дело, ваше благородие! Постучали в каморку мою. Я спросил через двери, кто пришел. И мне был ответ голосом тонким. Баба ответила! Я что сие думал служанка Марфа. Давно она глянулась мне, барин.
***
Тишка услышал голос Марфы.
– Впусти меня, – просила она.
– Марфа?
– Впусти меня, Тихон. Пришла я сама к тебе. Ты хотел, чтобы я пришла! – был ответ.
Тишка уже положил ладонь на засов, но одернул руку. Подумал, откуда Марфа про сие знать может? Не говорил ведь он никому, что глянулась ему девка-краса.
И снова в двери тихо постучали.
– Открой мне, Тихон.
– А с чего ты пришла ко мне? – спросил он.
– Ты сам позвал меня, – был ответ.
– Врешь. Никогда не звал я тебя…
***
Тарле подумал, что холоп вздумал шутить с ними.
– Ты смеяться посмел над нами?
Тишка замахал руками:
– Дак сами хотели знать, с чего я сбег от моего барина! Я и рассказываю все без утайки! А вы сердиться вздумали!
Волков попросил Тарле успокоиться и приказал Тишке продолжать.
– Говори далее.
– Дак не пустил я девку к себе.
– С чего так? – спросил Тарле. – Она глянулась тебе. Отчего не пустил?
– Дак в доме, где жила старуха Кантакузен, многие про сие знали. Вурдалак может любой облик принять, и любым голосом говорить. Но сам войти к тебе он не может. Надобно ему позволение дать. А как дал, то тут тебе и конец пришел.
– И что? – Волкова стал раздражать Тишка. Все из него тянуть надобно.
– Дак не пустил я девку.
– И ты так девки испугался? – спросил Тарле. – Так испугался, что сбег от барина?
– Дак кабы девка! Сила бесовская, а не девка, барин. Вурдалак то был, а не девка! Хотя голосом он Марфиным говорил. Вот те крест, не вру! Наутро поговорил я с лакеем старым. И то сказал мне, что коли пришел за мной вурдалак, то в покое не оставит.
– А ты?
– Я и решил сбежать! – вскричал Тишка. – Молод еще, чтобы помирать. Лакей барский сказал, что де мне надлежит бежать, коли жить желаю.
– А как зовут сего лакея?
– Михалычем звали его.
– Звали? – спросил Тарле.
– Дак помер он с месяц назад. А мне, после того, как приходил ко мне вурдалак, на другой день вышел приказ на Москву собираться в дом князя Антиоха Дмитрича! Я рад был велению тому, так хотел съехать. Но Михалыч сказал, что и там меня вурдалак достанет и единое спасения для меня – уйти из дому Кантемиров.
– И ты ушел?
– Я сбег!
– И что в дому барина твоего Антиоха Кантемира деется не знаешь?
– Не знаю, барин.
– Странно все это. Весьма странно, – задумчиво пробормотал Волков.
***
После ухода Тишки Волков спросил Тарле:
