Меч Вильгельма

Глава 3

Игорь Борисович вышел из домика и, немного постояв, размышляя над тем, куда пойти, направился по узкой дорожке к берегу залива. Под подошвами лакированных туфель шуршали мелкие камешки. По обе стороны от профессора тянулись сплошной стеной кусты акации, с ровно постриженными верхушками.

В этот вечерний час солнце, незаметно закатываясь за лес, залило все вокруг розовым светом. Резкие тени принимали причудливые формы. Это придавало всему тихую торжественность. Впереди, отражая предзакатные лучи, растянулись вдоль длинного забора, обозначающего границу лагеря, высокие тополя. Сквозь листву деревьев поблескивала водная гладь залива.

Узкая тропинка, пройдя через не запирающуюся калитку, вывела ученого в березовую рощицу. Пройдя под шелестящими кронами деревьев, Игорь Борисович оказался на песчаном берегу. Волны, накатываясь, ласкали пляж, оставляя на нем зеленые водоросли. Игорь Борисович остановился у самой воды. Соленый воздух моря, щекоча ноздри, наполнял легкие. Даже голова немного закружилась.

Взгляд ученого устремился вдаль. Там, на противоположном берегу залива вытягивался узкий мыс, покрытый лесом. И только на самой оконечности его берег переходил в крутые обрывистые скалы, на которых, очерченные последними лучами солнца, возвышались… Очертания башен. Да, да. Именно башен, соединенных друг с другом зубчатой стеной. Их было три, две чуть ниже – по краям, и одна толще и выше – между ними. Хоть все это было так далеко, но профессор не мог ошибиться.

«Ба! – про себя воскликнул он,– Что за чудеса! Неужели Страуман прав? Неужели я нашел замок Норденберга?! Но этого не может быть. Мыс хорошо просматривается с моря. Да и из лагеря его давно бы уже заметили. Но, однако, никто никогда не сообщал о том, что здесь виден замок! Может, у меня видения начались?»

Профессор снял очки и протер глаза. Потом вновь водрузил очки на нос и внимательно всмотрелся. Замок оставался на месте. «Тогда выходит, что никто из живущих здесь никогда не удосужился посмотреть в сторону этого мыса. Иначе бы о замке давным-давно было известно в городе. Даже если он и не тот самый, все равно это открытие! Хотя… Все это очень странно…»

Размышляя с самим собой, Игорь Борисович побрел по берегу, то и дело, поглядывая на мыс. Волны докатывались до парадных туфель и, в конце концов, промочили их насквозь. Заметив это, профессор повернул в сторону лагеря, стараясь найти тропинку назад. Подойдя вплотную к густому кустарнику, он, вдруг, услышал голоса.

– …А он всегда там стоит? – долетел обрывок фразы.

– Не, только в определенное время, – ответил другой голос. Этот другой показался очень знакомым. Игорь Борисович моментально напряг память и вспомнил: это был голос мальчишки, того самого, который повстречался ему сегодня по дороге в лагерь. Затаив дыхание, профессор продолжал слушать.

– Ходят слухи, что это случается раз в четыре года. Так смотришь на мыс, мыс – как мыс. Ничего не видно. А как только наступает нужный момент, то над обрывом появляются полуразрушенные башни. И в течение двух суток они угрюмо возвышаются на мысу. А потом снова исчезают.

– Саш, и сегодня, значит, наступил такой день?

– Раз замок появился, значит – наступил.

– Сашка, а что ты еще знаешь о замке?

– Ну, про него легенды ходят всякие.

– Расскажи.

– Одну, Павлик, я тебе уже рассказал. Ну, про то, что он появляется и исчезает. А вот рассказывают, что там живут духи древних рыцарей. Когда он появляется на мысу, эти духи начинают разгуливать по окрестным лесам, ища, кого бы напугать.

– Но ведь это же сказки.

– Не скажи… Но еще… есть одна легенда. Ее рассказывал мне тот вожатый, Витя, когда я первый раз сюда приехал. Он говорил, что эта легенда существует еще с незапамятных времен.

– Давай, рассказывай.

– Так вот, слушай. Жил когда-то рыцарь Вильгельм.

– Это тот, о котором нам сегодня на лекции рассказывали?

– Скорее всего. Только ты не перебивай.

– Хорошо.

– Так вот. Жил когда-то рыцарь Вильгельм. Он был хорошим воином, но не имел земли. А земля тогда, Пашка, была главным богатством. У кого было больше земли, те имели больше власти и могущества. Они носили высокие титулы. А Вильгельм титула не имел. И вот он со своими дружинниками зашел в эти края. Смотрит – место хорошее, земли никому не принадлежат. И решил тогда он построить здесь замок, как раз на том мысу. Но не прошло и года, как нагрянули сюда другие рыцари, чтобы тоже заполучить новые земли. Эти рыцари в отличие от Вильгельма стали грабить и сжигать местные деревни. Тогда Верховный жрец племени пришел к Вильгельму с просьбой защитить их. Рыцарь долго не соглашался, пока жрец не предложил ему меч. Это был волшебный меч. Он обладал чудесной силой: вызывал молнии, испускал языки пламени, перемещал своего обладателя по воздуху вместе с конем. Меч этот передавался от одного жреца к другому, а когда и кем он был выкован, никто не знал.

Жрец сказал Вильгельму: «Этот меч обладает необычайной силой. С его помощью, если ты этого очень захочешь, ты можешь победить всех своих врагов». «Но почему же вы сами не воспользуетесь им?» – в свою очередь спросил Вильгельм. «Отцы Вселенной не разрешают нам самим участвовать в войне, – ответил жрец. – А ты – хороший и храбрый воин. Мы верим тебе и доверяем наше священное оружие».

– И Вильгельм победил?

– Да. Меч, полученный от жреца, помог ему разбить врагов. Но после победы Вильгельм не захотел вернуть меч обратно, а оставил его себе. За это боги наложили на него кару. И в один прекрасный день Вильгельм исчез вместе со своим замком. С тех пор замок то появляется, то исчезает. Как призрак.

К горлу профессора подкатил ершистый комок, и из его груди вырвался громкий кашель. Голоса замолчали. Подавляя кашель, Игорь Борисович вышел из-за куста и предстал перед мальчишками. Те удивленно раскрыли глаза.

– Как… Вы?! – почти одновременно произнесли оба.

– Извините, молодые люди… гм.., Я вам, наверное, помешал.

– Да что вы, совсем нет, – белобрысый мальчишка привстал с поваленного дерева. Другой, черноволосый, спросил:

– А вы, кажется, ученый, и вас зовут…

– Игорь Борисович, – подхватил профессор. – Давайте познакомимся.

Белобрысый назвался Сашкой, а его приятель – Павликом.

– Можно поинтересоваться, чем вы занимаетесь, – Игорь Борисович посмотрел на вырезанные из коры кораблики, которые лежали тут же на траве. – Разрешите?

– Конечно, – ответил Павлик, – Берите.

Профессор взял в руки небольшой, длиной в две ладони парусник. Выточенная из осиновой ветки мачта увенчана целлофановым парусом.

– Вы хотите его в море запустить?

– Угу, – ответили мальчики.

– Ну, так давайте это сделаем вместе.

Вся компания направилась к побережью. Пустить корабли в море оказалось не так уж и просто. Волна каждый раз выбрасывала их на берег. И тогда мальчишки сбросили с себя одежду и в одних плавках зашли в воду. Пустив корабли, они отплыли назад. Легкий ветерок наполнил полиэтиленовые паруса и погнал крошечные суденышки вглубь залива. Ребята и ученый некоторое время любовались этим зрелищем.

– А вам не жалко? – вдруг спросил профессор.

– Не, – протянул Сашка, – Мы еще сделаем. У нас коры много.

Ребята стали ежиться от холода. Все-таки солнце успело уже сесть, а с моря потягивало ветерком. Поэтому, накинув на себя рубашки, они вернулись на прежнее место. Решили разжечь костер, чтобы высушиться и согреться.

– Вам не влетит? – спросил ученый, разжигая огонь.

– Да что вы, Игорь Борисович. Ведь мы же с вами.

Такой ответ несколько возмутил профессора. Но при взгляде на этих мальчишек его возмущение улетучилось прочь.

– Извини, Саша… Я тут случайно услышал, как ты рассказывал легенду. Там речь шла о том замке на мысу? – Игорь Борисович показал пальцем на противоположный берег залива.

– Ну, да…

– И это действительно, что он там стоит всего два дня и появляется раз в четыре года?

– Да, Игорь Борисович. Вчера его видно не было.

– А может его туман скрывал или еще что?

– Нет. Ведь сам мыс был виден хорошо. А замка на нем не было видно.

– Ну, тогда это очень странно…

– Ага.

Профессор еще раз посмотрел на замок.

– Хотелось бы побывать там и рассмотреть его вблизи.

– Но у нас есть только два или вернее уже один день…

– Что? – не понял Игорь Борисович.

– Ну… Вы можете успеть к нему сходить, пока он снова не исчез… – как-то неуверенно произнес Сашка.

– Как, один?

– А мы?! – ребята умоляюще посмотрели на профессора.

– Вы что, ребята? – растерялся тот. Но немного погодя добавил, – А ведь это идея… В конце концов, ради научных интересов… А ведь чертовски заманчиво… Хорошо, я поговорю с Маргаритой Филипповной.

Глава 4

Утром, еще до завтрака Павлика и Сашку вызвали к директору лагеря. В кабинете их ожидал Игорь Борисович. Вид его претерпел изменения. Поверх белой рубашки на нем была нахлобучена болоньевая куртка, явно шире его худощавой фигуры. Вместо парадных лакированных туфель на ногах сверкали белой подошвой новенькие кеды. Голову венчала синяя кепка с надписью «Речфлот». Когда ребята увидели ученого в таком виде, они с трудом сдержали улыбки.

– Вот, что, дорогие мои, – сказала Маргарита Филипповна. – Вы отправляетесь сегодня с Игорем Борисовичем. Наказываю вам слушать его, никуда не соваться и вести себя прилично. Он за вас отвечает.

Сашка и Павлик засветились от счастья. Они готовы были закричать «ура». Их глаза радостными огоньками уставились на профессора.

– А сейчас на завтрак! – скомандовала Маргарита Филипповна.

Павлик попал в «Лукоморье» случайно. Еще в начале июня он даже не подозревал, что ему придется очутиться здесь. Когда он узнал, что ему предстоит поехать в летний лагерь, у Павлика даже руки опустились. Никогда не живший в подобных заведениях, уже вчерашний шестиклассник протестующе замотал головой:

– Ма, зачем ты это сделала? Я ведь не хочу в лагерь!

– Сынок, зря ты так испугался. Этот лагерь совсем не плохой, находится на берегу моря. Да и пойми, здесь дома ты будешь практически один.

Это верно. Отец Павлика всегда находился в отъездах. Работая судомехаником, он ежегодно уходил в длительные морские рейсы. И мама каждое лето брала сына с собой в отпуск: к родственникам или куда-нибудь на юг. Но в этот раз ее отправляют в заграничную командировку в город с каким-то странным названием Гюссельдарф. Естественно, Павлика ей никто с собой взять не разрешит. На работе маме предложили путевку в лагерь «Лукоморье», и она с радостью согласилась. Ведь сын во время ее отсутствия будет находиться под надежным присмотром.

То, ничем не примечательное, июньское утро начиналось как обычно. Павлик разомкнул ресницы, и яркий свет ударил по сонным глазам. Мальчишка повернулся лицом к подушке. Она приятно защекотала нос и щеки. Вставать не хотелось. Но в сознание пролезла мысль о «Мирном». И Павлик, мгновенно скинув одеяло, сел на краю дивана. Потянулся и голыми ступнями прошлепал к письменному столу, на котором стояла недостроенная модель парусника. Корпус находился на крошечных кильблоках. Из носовой части палубы поднималась пока всего лишь одна мачта. Ее Павлик вчера вечером допоздна крепил с помощью вант, для которых он использовал толстые черные нитки. Проверив руками прочность крепления мачты, мальчишка побрел на кухню. Умываться он не стал. Потрогал чайник. Ладони ощутили еще не остывшее тепло. Налив чаю, Павлик с большой кружкой в руках вернулся в комнату. Его непричесанные смоляные волосы торчали в разные стороны. Сев на стул перед парусником, он начал обдумывать дальнейшую работу.

Шлюп «Мирный» будет шестой моделью в коллекции Павлика Воронцова. Это увлечение возникло давно. Еще в раннем детстве рассказы отца о его морских похождениях заразили Павлика страстью к морю. А бесчисленные страницы книг Жюля Верна, Житкова, Саббатини, Стивенсона, прочитанные порою ночами при слабом свете фонарика, довершили свое дело. Павлик мечтал о море. И эта его мечта вылилась в неутолимый интерес к парусникам прошлых эпох. Первую модель он смастерил по чертежам из журнала. Модель корабля Ричарда III получилась неказистой. Потом отец, заметив увлечение сына, купил ему толстую с красочными картинками книгу для моделирования судов. И вот на полки книжного шкафа время от времени вставали модели новых кораблей: ладья викингов и норманнский корабль времен Вильгельма Завоевателя, фрегат XVIII века и каравелла Колумба. Теперь ждал своего часа русский шлюп «Мирный», на котором в начале прошлого века капитан Лазарев открыл Антарктиду. Павлик уже четвертую неделю корпел над знаменитым парусником. Благодаря каникулам, времени было предостаточно. И он с утра до ночи вымерял шпангоуты, клеил обшивку корпуса, вырезал и скреплял мелкие детали. Когда корпус судна был готов, Павлик с большим наслаждением занимался его покраской. Красное днище и черный фальшборт с белой полосой пушечных портов на следующий день сверкали лакированной поверхностью. Теперь дело за рангоутом и такелажем. Полдня ушло на выстругивание и крепление бушприта. А потом – работа с фок-мачтой. И вот она стоит, удерживаемая туго натянутыми вантами. Павлик еще раз полюбовался их натяжкой. Допил чай. И отставив кружку, принялся вымерять рейки для следующей – грот-мачты. Работа целиком занимала его. И он не заметил, как утро сменилось днем, а день сменился вечером.

Когда в прихожей открылась дверь, и мама вернулась с работы, он сидел за изготовлением марсовых площадок. Мачта, для которой предназначались эти площадки, была готова и лежала рядом в ожидании, когда ее установят на место. И вот тут-то Павлик узнал, что ему предстоит поехать в лагерь. На целый месяц! На целый месяц он расстанется со своими кораблями и полюбившимся шлюпом! Но не может же он оставить его недоделанным. К счастью, до отъезда оставалась еще неделя, и Павлик все оставшееся время посвятил своему любимцу. За день до отъезда шлюп стоял во всей своей красе, белея расправленными парусами и блестя лакированным корпусом.

***

Ребята и профессор вышли из столовой, не дожидаясь, когда все закончат завтракать. Игорь Борисович отправил мальчиков собраться, сказав, что будет ждать их у клуба. Сам он вернулся к директору. Заботливая Маргарита Филипповна собирала большую спортивную сумку. Сюда она положила заранее приготовленные бутерброды, фляжку с водой, котелок, три алюминиевые ложки и столько же жестяных кружек. Складной ножик, две банки тушенки и пачка чая также опустились в широкую пасть сумки.

– Да куда вы нам столько укладываете? – возмутился профессор, увидев старания директора.

– Вовсе и немного. Вы будете в пути целый день. Вам же надо что-то есть?

Игорь Борисович с этим согласился.

Тем временем Маргарита Филипповна, закатив глаза к потолку, с минуту о чем-то поразмышляла и подошла к письменному столу. Порывшись в верхнем ящике, вытащила оттуда фонарик. В металлическом корпусе он был похож на дудку с расширяющимся раструбом.

– Вот. Вам он может очень пригодиться.

Маргарита Филипповна с гордым видом застегнула молнию сумки. Это она нашла для Игоря Борисовича кеды и кепку, а куртку она одолжила свою. Благо профессор был гораздо худее своей бывшей студентки.

Когда он вышел, ребята уже ожидали его. Павлик был в черном трико и синей футболке с красным хоккеистом на груди. На ногах в тон профессору красовались новенькие кеды. В кармане трико отвисал его любимый ножик. Сашка остался в прежнем одеянии. Потертые, непонятного уже цвета шортики, рубашка, у которой давно недосчитать пуговиц и вечные его сандалии на босую ногу – вот все, что было на Сашке. Профессор недовольно покачал головой.

– Тебе, Саша, надо вернуться и одеть что-нибудь более подходящее, – сказал он.

– А что на мне такого плохого? – возмутился Сашка.

– На тебе же нет носков. А рубаха – совсем без пуговиц. Не советую спорить, а предлагаю пойти и переодеться.

– Действительно, Сашка, – поддержал ученого Павлик. – Ну что ты, в самом деле? Пошли вместе сходим.

– Ну ладно, – согласился Сашка. Ему так не хотелось менять на себе одежду. В этой он чувствовал себя вполне свободно, и поэтому напрасно ждали своего часа отглаженные и сложенные в чемодан рубашки с длинными рукавами. А носков Сашка вообще терпеть не мог. Он считал, что в них ноги ужасно устают. Но раз потребовалось ради интересов похода переодеться, то он покорно смирился с этим. Что не сделаешь ради удовлетворения своего любопытства?

Через несколько минут профессор увидел Сашку в свеженькой клетчатой рубахе с закатанными рукавами. Рубаха и носки удовлетворили ученого. В знак благодарности он хлопнул Сашку по плечу и велел отправляться.

Глава 5

Павлик познакомился с Сашкой в первый день, как приехал в лагерь.

После суматохи, связанной с размещением, он сходил на обед и, выбравшись из столовой, направился не в корпус, куда потянулись стайки ребят, а в сторону берега. Море его тянуло везде, где бы он ни был.

По узкой тропинке Павлик пробрался сквозь густые заросли кустов и вышел на пляж. Волны бархатно ложились на песок. Со стороны залива дул чуть прохладный ветерок. Он приятно шевелил волосы. Павлик нашел бревно, зарытое наполовину в песке, и присел на него. Подобрал валявшийся рядом плоский камешек и, не вставая, запустил «блинчик». Камешек проскакал несколько раз по гладкой поверхности и булькнул в воду.

За спиной послышалось шлепанье сандалий. Павлик обернулся и увидел взъерошенного мальчишку, который бежал к берегу, держа в руках венок из цветов. Подбежав к воде, мальчишка скинул сандалии и вошел в воду по самые шорты. Положил венок на волны, оттолкнул его от себя и, постояв так немного, поспешно вышел. Взяв в руки сандалии, еще некоторое время понаблюдал за венком и только потом, развернувшись, увидел Павлика. Подойдя, взглядом попросил подвинуться. Ничего не говоря, Павлик уступил место. Мальчишка сел.

Некоторое время они молчали. Наконец, Павлик не выдержал и спросил:

– Ты зачем венок в воду пустил?

Не поворачиваясь к нему, мальчишка ответил:

– Чтобы найти друга.

– А венок здесь причем?

Мальчишка положил на бревно сандалии. По его дрожащим ногам стекали капли воды. Он обнял колени руками.

– Понимаешь, это венок дружбы. Его унесет волной к какому-нибудь берегу, где его найдет неизвестный мне еще человек. Этот венок соединит наши души. Я должен почувствовать это. И мы с этим человеком обязательно встретимся и подружимся.

– И ты в это веришь? – в голосе Павлика прозвучала легкая ирония.

– Да, – ответил мальчишка, взял сандалии, встал и пошел босиком прочь.

– Подожди! – крикнул Павлик. Он вскочил с бревна и догнал мальчишку.

– Я не хотел тебя обидеть. Просто, я всегда думал, что друзей находят не так.

Мальчишка остановился и повернулся к нему. Растрепанные русые волосы шевелились от легкого движения воздуха. Черные глаза блеснули, как два уголька.

– Я и не думал обижаться. Ведь никто не верит в это. Только я и вожатый Витя.

– Вожатый вашего отряда?

– Нет. Он работал им, когда я сюда приехал в первый раз.

Ребята не спеша пошли в сторону лагеря. Мальчишка продолжал:

– Тогда мне было восемь лет, и я был самым младшим в отряде. Понимаешь, они все меня невзлюбили. Особенно Шмель. Он был заправилой среди пацанов. Все его слушались и боялись. Он всегда подстраивал мне всякие пакости. И я не выдержал. Решил убежать из лагеря.

Рано утром, собрав вещи, я выпрыгнул в окно и зашагал к калитке. И тут-то встретил Витю, вожатого. По утрам он делал пробежки. Витя остановил меня, начал расспрашивать. Я ему все рассказал.

– Ну и что дальше?

– А дальше, Витя стал меня уговаривать остаться. Не так как это делают все воспитатели. Он говорил со мной как с равным. Учил меня, как постоять за себя. И рассказал о венке дружбы. Он говорил, что если очень веришь в это, то обязательно найдешь такого друга, который всегда придет на помощь, и с которым дружба будет самая крепкая.

Тем временем, ребята подошли к домику. Пора было на сончас. Они остановились.

– Ты из какого отряда? – спросил Павлик.

– Из третьего, – ответил мальчишка. – Наш корпус рядом с вашим.

– А как звать тебя?

– Разве мы еще не познакомились? – искренне удивился мальчишка. – Меня зовут Сашкой. А тебя?

Павлик назвал свое имя. И они коротко пожали друг другу руки.

Павлик и Сашка быстро подружились. Хотя по характеру они были совершенно разными людьми. Павлик всегда был задумчив, спокоен. Предпочитал больше находиться в одиночестве, чем в шумной компании. Если что-то делал, то только все как следует рассчитав и обдумав. Сашка же, наоборот, отличался особой подвижностью. Про таких обычно говорят: «шило в одном месте». Стоит кому-нибудь подкинуть интересную идею, так он моментально хватался за нее и спешил воплотить в жизнь. Но как быстро он брался за дело, так же быстро и остывал. Еще он любил поговорить. У него в запасе всегда имелась интересная история, которой он спешил поделиться. Такие вот разные люди Павлик и Сашка. Даже волосы у них были разного цвета: у Павлика – как смоль черные, а у Сашки – светло-русые. Но так часто бывает, что люди с совершенно противоположными характерами становятся друзьями – не разлей вода.

Сашка как-то узнал, что Павлик увлекается кораблями. И этого хватило, чтобы он загорелся идеей понастроить корабликов и запускать их в заливе. Из чего делать кораблики? Да очень просто – из коры. Из обыкновенной сосновой коры. Сашка знал замечательное место, где ее можно набрать вдоволь. Только это место находилось за пределами лагеря в сосновом бору. И мальчишки решили смотаться туда во время сончаса.

Встретились у крыльца столовой. Карман шорт у Павлика оттягивал складной нож, который он привез из дому и прятал всегда от посторонних глаз. Сашка подошел и заговорщическим голосом спросил:

– Пошли?

Чтобы никто ничего не заподозрил, они побрели вразвалочку в сторону футбольного поля. Уже свернули по тропинке в кусты, как их окрикнул голос вожатого:

– Мальчики! Вы куда?

– А Павлик сегодня утром здесь кепку потерял, вот мы и пошли с ним поискать, – нагло соврал Сашка, при этом сделав совершенно невинный вид. Павлик только кивнул в подтверждение. – Мы не долго. Сейчас поищем и вернемся. Можно?

Вожатый какое-то мгновение поколебался, но все же благосклонно разрешил:

– Давайте, долго не ходите. Чтобы через десять минут лежали в кроватях.

Мальчишкам только этого и надо было. Они шмыгнули в кусты, обошли поле и, найдя в заборе лазейку, выбрались на свободу. За ограждением раскинулся луг с высокой травой по пояс, отделяющий лагерь метров на сто от леса. Пробежав быстро луг, мальчишки оказались в тенистой прохладе деревьев. Нашли тропинку, по которой вышли на дорогу.

– До соснового бора надо минут пять топать, – рассказывал Сашка. – Там сосны – во-о! – Сашка вскинул руки в высоту, а затем развел вширь. – У них, знаешь, какая кора?!..

Сашка не договорил. Навстречу им вырулила черная «Волга». Та самая, которая везла профессора в лагерь.