Kitabı oku: «Гадюка»

Yazı tipi:

Глава 1

Рита вышла из кабинки, держа перед собой тонкую белую полоску с зелёным хвостиком. Сердце бешено колотилось. Подойдя к умывальнику, она опёрлась свободной рукой о раковину и посмотрела на себя в зеркало. Лицо было напуганное и бледное, это было заметно даже на фоне белого платка и халата. Рита перевела взгляд на полоску, в центре которой отчётливо виднелись две поперечные розовые чёрточки. Она снова посмотрела в зеркало и вдруг улыбнулась своему отражению. Щёки стали розоветь, и вскоре болезненная бледность превратилась в здоровый румянец.

Сжимая в руке полоску, Рита выбежала из туалета. Возвращаться в таком состоянии в цех не было никакой возможности, поэтому она вышла на улицу, туда, где за углом здания стояли две скамейки и большая урна с надписью «место для курения». В последнее время, правда, курение на фабрике не поощрялось, особенно в рабочее время, и вне обеденного перерыва встретить тут кого-нибудь было маловероятно, ибо смельчаков, готовых рискнуть с сигаретой в зубах нарваться на начальство и быть уволенными почти не осталось. Вот и теперь в курилке никого не было. Рита села на тёплую, согретую летним солнцем скамейку и, откинув голову, зажмурилась, подставляя ласковым лучам счастливое, улыбающееся лицо.

Теперь надо придумать, как сообщить об этом Артёму. Это ведь не какая-нибудь рядовая новость, это событие вселенского масштаба, которое, без сомнения, перевернёт всю их жизнь. Она достала из кармана халата мобильник и набрала номер Артёма. Он долго не отвечал, но Рита терпеливо ждала.

Наконец в трубке послышался его голос:

– Слушаю.

– Тёма, это я.

– Я вижу, что это ты. Чего звонишь?

– Тёма, я…

– Мне сейчас некогда.

– Я только хотела пригласить тебя сегодня к себе.

– Не знаю. Сегодня, боюсь, не получится.

– Мне нужно тебе сказать что-то очень-очень важное.

– Говори.

– Нет, не по телефону. Приходи ко мне, пожалуйста.

– Ладно, я постараюсь, – сказал Артём и завершил разговор.

Рита облегчённо вздохнула. Теперь нужно позаботиться об обстановке. Нехорошо сообщать любимому такую новость за чашкой чая или кофе. Это должен быть по-настоящему праздничный ужин – надо приготовить что-нибудь особенное. Она снова закрыла глаза и невольно улыбнулась.

– Та-ак! Карасёва! Ты что тут делаешь в рабочее время? Перекур устроить решила?

– Я… не курю, – вставая со скамейки и дрожа всем телом, пролепетала Рита.

Начальница, здоровенная мужеподобная тётка Валентина Ильинична, стояла, уперев руки в бока и буравя её уничтожающим взглядом. У Риты внутри всё похолодело, она прекрасно понимала, что добром это не кончится, что никакие отговорки не помогут, – теперь и выговор влепят, и премии лишат. К ней и так в последнее время были нарекания со стороны начальства. С тех пор как они с Артёмом стали встречаться, Рита уже несколько раз опаздывала на работу. А на фабрике с этим строго – только за этот год уже двоих уволили.

Пробормотав ещё что-то невнятное, Рита поспешила ретироваться. Она вбежала в шумный, пропитанный запахом шоколада цех, где на нескольких конвейерах под присмотром облачённых в белые халаты и платки девушек аккуратненькими, по-военному выстроенными колоннами ползли полчища конфет. Рита встала у первого конвейера и виновато посмотрела на своих коллег – пухленькую низкорослую Таню и длинноногую красотку Надю.

– Ты где была? – поинтересовалась Таня.

– Там… – Рита неопределённо махнула рукой и добавила: – В курилке.

– В курилке? – вытаращив глаза, переспросила Надя. – Ты ж не куришь.

– Я и не курила, я… пыталась осознать. Вот!

И, разжав кулак, Рита продемонстрировала тест-полоску.

– Я так и знала! А ты всё: съела что-то, – проворчала Таня. – Доигралась.

– Фу! Ты зачем в руке-то её держишь? – брезгливо сморщившись, фыркнула Надя.

– Только меня там Ильинична застукала, – обречённо сказала Рита.

– Ну, значит, капец тебе.

В эту секунду послышался скрежет, что-то взвыло, и конвейер встал. Произошла очередная авария, в последнее время их случалось немало – оборудование было, мягко говоря, не новое, и всё зависело от реакции и оперативности тех, кто работал на конвейере, чтобы успеть спасти как можно больше конфет, поскольку от этого зависел их заработок. А начальство только лютовало и грозило оштрафовать за испорченную продукцию, хотя вины работников в этих авариях не было.

Валентина Ильинична влетела в цех, кроя матом направо и налево. В этот раз, правда, пострадала довольно большая партия, и гнев начальницы обрушился на Риту ужасающим торнадо.

– Карасёва! Мать твою! Смотри, что по твоей вине случилось… тебя через коромысло! Кто теперь за всё это отвечать будет, я, что ли?

– Я только…

– Что ты «только», овца ты недорезанная. Всё, ты меня заколебала, Карасёва! Ты уволена. Смену доработаешь и завтра придёшь за документами.

– Но, Валентина Ильинична…

– Всё, я сказала! – Начальница окинула взглядом других работниц, с испугом наблюдавших за происходящим. – А вы что вылупились, курицы? А ну, за работу!

– В-Валентина Ильинична, – сквозь душащие её слёзы, проскулила Рита, – пожалуйста.

Но та, не обращая на неё внимания, быстрыми шагами вышла из цеха. Рита села прямо на пол и тихонько заплакала. Подбежала Таня.

– Вот стерва!

– Эй, давай-ка закончим дело, потом плакать будем, – подойдя к ним, сказала Надя.

– Ты что, не слышала? Ильинична её уволила.

– Да слышала я всё. Что ж, теперь из-за этого остальные тоже должны страдать? Если конвейер не запустим, всем мало не покажется.

– Она права, – сказала Таня, помогая Рите встать. – Надо починить.

Молча вздрагивая и периодически всхлипывая, Рита присоединилась к подругам. Они вскрыли кожух и принялись чинить поломку. Вообще-то это, конечно же, мужская работа, и её бы должен выполнять ремонтник, но такой штатной единицы для их цеха предусмотрено не было, поэтому девочки-кондитеры по совместительству были ещё и механиками.

Пока Рита и Таня возились с механизмом подачи, Надя собрала забракованную продукцию в специально предназначенный для этого контейнер. Девочки с других конвейеров с сочувствием поглядывали на троицу, и каждая про себя думала: «Только бы у меня сегодня ничего не случилось!»

На починку и последующую отладку ушло больше трёх часов. Перепачканная с ног до головы машинным маслом, Рита побежала в душевую и, скинув с себя бывший ещё совсем недавно белоснежным халат, долго отмывала лицо и руки от въевшейся грязи. Тане повезло больше – она не лазила под конвейер, а помогала Рите, стоя рядом и подавая инструменты. Поэтому не так измазалась, только руки пришлось несколько раз мыть. Ну а Наде и вовсе, если и надо было отмываться, то только от шоколада, который она с удовольствием уплетала, пока сгружала испорченные конфеты в контейнер.

Между тем подошло время обеда. И пока конвейер не запущен, Надя потащила Таню и Риту в столовую. Взяв каждая стандартный набор – первое, второе, компот, – они уселись за столик. Рита, бледная и осунувшаяся, смотрела в тарелку, не притрагиваясь к еде.

– Рит, поешь, – сказала Таня. – Ну что ты, в самом деле? Свет клином не сошёлся на этой фабрике.

– Вот-вот, – поддакнула Надя.

Рита подняла взгляд и беспомощно посмотрела на подруг.

– Но я же ничего больше не умею, а кондитерская фабрика у нас в городе только одна, – тихо проговорила она.

– Но есть же какие-то маленькие кондитерские, – предположила Таня.

– Да ты и на трубный можешь пойти, вон, к Танькиному мужу. Какая тебе разница, где машины чинить! – хохотнув, сказала Надя.

Таня сердито посмотрела на неё.

– Чего? Боишься, мужика твоего уведёт?

– Дура ты, Надька!

– Чего это сразу дура?

– У человека, вон, беда, а тебе лишь бы хохмить. К тому же она… сама знаешь что.

– Ой, да ладно! Тоже мне…

– Надо к врачу сходить, – со знанием дела заявила Таня, повернувшись к Рите.

– Зачем? – испуганно прошептала та.

– Как зачем? Убедиться.

– А разве теста не достаточно?

– Мало ли что этот тест покажет.

– Ты ж, небось, ещё самый дешёвый купила, – вставила Надя.

– Не самый, – возразила Рита. – За девятнадцать рублей.

Надя прыснула, а Таня, сделав серьёзное лицо, продолжала:

– Всё равно надо проверить, срок примерный узнать.

– Это обязательно? – продолжала сопротивляться Рита, до смерти боявшаяся всяких врачей.

– Обязательно! – в один голос ответили подруги.

– А кто отец-то, знаешь? – ехидно подмигнув, поинтересовалась Надя.

– Конечно, знаю! – вспыхнув, воскликнула Рита.

– Артёму сказала? – спросила Таня.

– Это который банкир, что ли? – уточнила Надя.

– Он не банкир, а банковский работник, – ответила Рита. – Нет, я ему ещё не говорила.

– Да, подруга, устроила ты себе весёлую жизнь, – со вздохом сказала Таня. – Что теперь с тобой делать?

– Ой, да что с ней делать? Что она, первая, что ли? – отмахнулась Надя.

– Ты не понимаешь? Она же без работы осталась. Кто ей декретные будет платить?

– Банкир будет. Если, конечно, не соскочит.

– В каком смысле, соскочит? – растерянно переспросила Рита.

– Да не обращай на неё внимания, – сказала Таня. – Надь, ну ты бы лучше подумала, как Ритке помочь. Может, сходишь к Ильиничне? У тебя ж с ней вроде отношения нормальные. Объясни всё, попроси, пусть не увольняет Ритку.

Рита умоляюще посмотрела на Надю.

– Ну ладно, схожу… Из чего они эти котлеты делают, блин?! – вдруг воскликнула Надя и швырнула вилку на стол. – Они даже мясом не пахнут.

– Ешь, что дают, – отозвалась Таня. – Скажи спасибо, что на халяву.

Действительно, работников кормили бесплатно. Это, пожалуй, было серьезным плюсом работы на фабрике. Ну, и ещё, конечно, сама возможность работать здесь. Поскольку не секрет, что найти приличную работу в городе не так просто. Везде платят копейки, а зарплата на кондитерской фабрике позволяла жить вполне сносно и при должной сноровке даже немного откладывать. Рита за два года работы сумела скопить приличную сумму, только никак не могла придумать, на что её потратить: на шубку, о которой всю жизнь мечтала, или на поездку к морю, на котором никогда не была. Ну, правда, ей ещё повезло с жильём – от бабушки досталась маленькая квартирка на окраине. Родители Риты пропали без вести, когда она была ещё совсем маленькой – они работали в составе геологической партии, и однажды в тундре их застал буран. В общем, родителей так и не нашли, и Риту растила бабушка, которая сама уже была старенькая и с трудом ходила. Именно поэтому Рита, повзрослев, решила отказаться от высшего образования и пошла учиться на промышленного кондитера, чтобы поскорее получить профессию и стать опорой бабушке. Бабушка не дожила всего месяц до Ритиного диплома.

Таня, которая уже год как была замужем за мастером с трубного завода, с собственной двухкомнатной квартирой, о деньгах не сильно пеклась, потому что муж получал неплохо, и их совместный заработок обеспечивал им вполне сносный бюджет, они даже подумывали о том, чтобы завести ребёнка. А вот Надя умудрялась мгновенно спустить всю зарплату на всякую ерунду, как считала Рита, и потом клянчила у подруг до получки. И это при том, что бесчисленные кавалеры обеспечивали её всем необходимым, начиная с продуктов и заканчивая одеждой, обувью и даже украшениями. Правда, своего жилья у Нади не было – она снимала квартиру. Впрочем, скорее всего, и эта расходная статья покрывалась всё теми же кавалерами.

– Та-ак! И что это мы тут забыли? – раздался грозный голос Валентины Ильиничны.

Все трое вздрогнули и обернулись. В столовой сразу стало тихо. Начальница стояла, нахмурив брови, в своей любимой позе – уперев руки в бока.

– Ну, эта-то уволена, – сказала она, кивнув на Риту. – А вы почему здесь? Почему конвейер до сих пор стоит?

– Так ведь… обед, – робко ответила Надя.

– Обед – это для тех, кто работал, – отрезала начальница, – а не для тех, кто полсмены прохлаждался.

– Валентина Ильинична, но мы же машину чинили, – возразила Таня.

– Починили?

– Да. Рита тоже чинила. Мы бы без неё…

– Марш в цех! Норму выработки никто не отменял. Через пять минут приду проверю, – предупредила начальница и, повернувшись, вышла из столовой.

Артём Колосков, молодой человек двадцати семи лет, черноволосый красавчик, сидел за столом в большом зале, где, кроме него, работали ещё десять трейдеров. Перед каждым были установлены по четыре монитора, на которых бежали ряды бесконечных цифр, ползли, причудливо извиваясь, графики торгов на биржевых площадках, вспыхивая то зелёным, то красным цветом. Трейдеры в наушниках, не слыша друг друга, кричали в установленные перед ними микрофоны, каждый что-то своё, отчего в зале стоял такой шум, что непосвящённый человек наверняка испугался бы. Рабочее место Артёма, который за три года работы в банке уже добился определённого успеха и стал небольшим начальником, находилось в углу, около окна, что было своего рода привилегией и позволяло иногда отвлекаться от дел. Вот и сейчас, заключив очередную выгодную сделку с крупным клиентом, Артём стянул с головы наушники, бросил их на стол, откинулся в кресле и с наслаждением потянулся.

– Как?! – крикнул ему сидевший по соседству Иван, приоткрыв одно ухо.

– Джекпот! – ответил Артём, подняв кверху большой палец.

– Везёт. А у меня облом.

Иван вздохнул, поправил наушники на голове и снова заговорил в микрофон.

Артём взялся за кружку и обнаружил, что кофе закончился. Он нехотя встал и, выйдя из торгового зала, двинулся по длинному коридору в направлении кухни, оборудованной всем необходимым: холодильником, электрическим чайником, двумя видами кофеварок и микроволновой печью. Налив себе кофе, Артём добавил сливки и положил кусочек сахара. Подумал и положил ещё два. В конце концов, может себе позволить. Зря, что ли, каждый день по часу пыхтит в тренажёрном зале? Отхлебнув из кружки, он остался доволен и уже собирался выйти, когда на кухню вошла Виолетта, роскошная шатенка с модельной внешностью и взором стервы. Именно этой очаровывающей стервозностью она и сразила Артёма, появившись в банке три месяца назад. Когда он впервые увидел Виолетту, то чуть не задохнулся от восторга. Её слегка прищуренный взгляд острыми стрелами пронзил его сердце, заставив позабыть обо всём, что у него было раньше, в том числе и про хорошенькую простушку Риту, с которой судьба свела Артёма полгода назад на автобусной остановке…

В тот день у него с самого утра всё шло наперекосяк. Он десять минут пытался завести машину – купленная с рук по дешёвке подержанная «Ауди A4» хоть и выглядела солидно, но явно нуждалась в хорошем ремонте. Потом полчаса ждал на морозе такси, которое так и не приехало. В результате Артёму пришлось бежать на остановку – благо, автобус от его дома шёл прямо до банка. Но, поскольку он никогда не пользовался общественным транспортом, проездного билета у него не было, а у водителя не оказалось сдачи. Вот тогда его и выручила случайная попутчица Рита – одолжила мелочи. Артём, весь на нервах, сбивчиво поблагодарил её и пообещал вернуть долг.

В ответ девушка звонко рассмеялась, и он, взглянув на её ангельское личико, как-то сразу успокоился, улыбнулся в ответ. А потом попросил у неё «телефончик» – ну, чтобы долг вернуть. И она дала ему номер. На работе у Артёма тоже всё, как назло, шло сикось-накось: сорвалась крупная сделка, а по той, что он заключил ранее, образовался солидный убыток, за что Артём выслушал довольно много нелестных слов в свой адрес от самого президента банка, Виктора Геннадиевича Барсукова. Но весь день перед глазами Артёма стояло улыбающееся лицо Риты, и это не давало ему пасть духом, он продолжал активно работать, «добивать» двух новых клиентов, и к концу рабочего дня всё же умудрился реабилитироваться, принеся банку солидную прибыль, а себе – благосклонность начальства. После работы Артём позвонил Рите, и в тот же вечер состоялось их первое свидание. Ну а потом завертелось, закружилось. Выяснилось, что живут они недалеко друг от друга – Артём за три года сумел заработать себе на маленькую квартирку на окраине, в том же районе, где жила Рита. Точнее, на первый взнос, а банк на выгодных условиях выдал ипотечный кредит.

И хоть это было не так удобно, как добираться до работы из съёмной квартиры, что была ближе к центру, всё же это было его собственное жильё, о котором Артём, приехавший из Гремячинска, как он всем рассказывал (а на самом деле из небольшого посёлка Юбилейный), мечтал всю свою жизнь. Он был уверен, что это всего лишь первый шаг. Ещё немного – и он заработает себе на большущую квартиру в самом престижном районе Перми. А пока они с Ритой вполне были счастливы, поочерёдно встречаясь то у него, то у неё. Чаще, конечно, у Риты – там всегда был порядок, и она очень вкусно готовила.

Но настал день, когда в банке появилась Виолетта. От неё веяло какой-то невероятной силой, уверенностью и успехом. Артёма как магнитом тянуло к ней, он прямо чувствовал, что с её помощью сможет достичь гораздо большего. А когда он узнал, что её фамилия Барсукова и что она дочка президента банка, это чувство превратилось в уверенность. Артём решил во что бы то ни стало покорить Виолетту. Несмотря на свою весьма привлекательную внешность, образованность и вполне светские манеры, первое время Артём никак не мог добиться её внимания, а подойти и напрямую сообщить Виолетте о своих чувствах он, конечно же, не решался. Помог случай. Как-то рано утром, когда в офисе ещё никого не было, он стоял на кухне и, включив кофеварку, ждал, пока кружка наполнится ароматным бодрящим напитком. И напевал: «Виолетта, Виолетта! Я люблю тебя за это!»

– За что же, интересно? – раздалось сзади.

Артём вздрогнул и обернулся. В дверях стояла Виолетта. Он так растерялся, что застыл с раскрытым ртом, не зная, что сказать, и, не глядя, снова нажал на кнопку приготовления кофе. Кофемашина послушно заурчала.

– А у вас молоко убежало, – сказала Виолетта.

– К-какое молоко? – не понял Артём.

– Ну, в смысле, кофе бежит, – улыбнувшись, пояснила она.

Он обернулся и ахнул: кружка была переполнена, и кофе ручьём сбегал на стол и дальше, на пол, где уже образовалась внушительная лужа. Артём поспешил выключить машину и, схватив салфетки, бросился вытирать пол. Виолетта тоже взяла салфетки и, присев на корточки, стала ему помогать. В какой-то миг они оказались так близко, что чуть не столкнулись лбами. Артём посмотрел на неё и замер.

– Любишь, значит? – глядя ему в глаза, проговорила Виолетта.

Вместо ответа, он робко поцеловал её. Она не сопротивлялась…

– Привет! – сказала Виолетта, как всегда загадочно и призывно улыбаясь.

Ей нравился этот перспективный красавчик. В нём угадывались бешеная страсть и воля к борьбе за место под солнцем, как у многих провинциалов, приехавших покорять большие города. Пермь, в которой они жили, Виолетта провинцией не считала. Ещё чего! Центр огромного края, город с многовековой историей, с театрами, музеями, множеством учебных заведений. Конечно, когда-нибудь Виолетта намеревалась перебраться в Москву или в Санкт-Петербург, а для этой цели ей нужен был муж, готовый зубами прогрызать себе дорогу по жизни, без устали карабкающийся вверх по карьерной лестнице. Таким ей виделся Артём. В отличие от её прежних ухажёров этот был всегда голодный и всегда готовый к бою, поэтому Виолетта решила сделать ставку на него. Родителям она пока ничего не говорила, не хотела их пугать заранее. Кто его знает, как они отнесутся к такому неоднозначному выбору дочери? Но отец всё-таки несколько раз видел её в компании Артёма и, судя по его пристальному взгляду, догадывался, что между Виолеттой и этим молодым выскочкой что-то происходит. Правда, он пока ни словом не обмолвился об этом с дочерью. Вероятно, надеялся, что это всего лишь временное увлечение.

– Привет! – тихим бархатным голосом, каким он всегда разговаривал с Виолеттой, отозвался Артём.

– Какие планы на сегодня?

– Да, в общем-то, никаких. А что?

– Не хочешь пригласить девушку в ресторан?

– В ресторан?

Артём на мгновение задумался. Он действительно собирался пригласить Виолетту в ресторан, чтобы там, в торжественной обстановке, с бокалом шампанского в руке сделать ей предложение. Ему казалось, он уже вполне созрел для этого, и их отношения подошли к той точке, когда необходимо сделать решительный шаг. К тому же его карьера немного застопорилась – он уже год сидел на одном месте, а с помощью будущего тестя Артём надеялся сразу прыгнуть в кресло вице-президента. Только этот решительный шаг, то есть предложение, он планировал сделать в субботу, для чего даже присмотрел в магазине шикарное кольцо. А сегодня только понедельник.

– Или у тебя всё-таки есть планы? – перестав улыбаться, спросила Виолетта.

– Нет, нет! – спохватился Артём.

Тут он вспомнил, что обещал вечером заехать к Рите, она хотела ему что-то сказать. Говорила, что важное. Что такого важного может быть у этой девчонки? Получила повышение на работе, стала старшим кондитером? Ха-ха! Или, может, вообще решила сменить сферу деятельности и стать, скажем, ткачихой. Интересно, есть у них в городе ткацкая фабрика? Наверное, есть. Во всех городах, кажется, есть ткацкая фабрика. А вдруг… она тоже решила, что созрела для более серьёзных отношений, и заговорит с ним о свадьбе? Нет, нет, нет! Он же не делал ей предложения, и даже не намекал. Скорее всего, какая-нибудь ерунда. В общем, этот визит можно смело перенести на… какой-нибудь другой день, когда удобно будет.

– Куда пойдём? – с готовностью спросил он Виолетту.

– Ну, это уж ты сам решай, – ответила она с ноткой недовольства в голосе и принялась заваривать себе зелёный чай.

Артём готов был провалиться сквозь землю, точнее, сквозь пол. Идиот! Ну как можно так прокалываться. Ведь она любит решительных и всегда знающих ответы на «что», «куда», «когда» и прочее. Подойдя к Виолетте сзади, он завораживающим шёпотом произнёс:

– Я хочу выбрать самое лучшее для моей королевы. Я подумаю и сообщу тебе чуть позже.

И он коснулся губами её плеча. Виолетта обернулась, и на лице её уже не было сурового недовольства. Едва заметная улыбка, соблазнительный прищур зелёных глаз.

– На нас, между прочим, смотрят, – сказала она.

Артём оглянулся. В дверях кухни стояли пятеро: две девушки и три парня. Двое, кстати, из его отдела, в том числе Иван. Виолетта взяла свою кружку с чаем и, словно не замечая стихийных зрителей, вышла из кухни. Зрители тут же хлынули внутрь и, шумно переговариваясь между собой, принялись готовить себе напитки.

Иван, подойдя к Артёму, ехидно шепнул ему прямо в ухо:

– В правление метишь?

Артём одарил его уничтожающим взглядом.

– Да ладно, – сразу пошёл на попятную Иван. – Она классная. Вот всегда тебе везёт. Даже в этом.

– А ты не завидуй, – тихо сказал Артём. – Ты работай лучше, тогда и тебе повезёт.

И вышел из кухни.

– А это тут при чём? – растерянно пробормотал ему вслед Иван.

– Ладно, пойдём, – сказала Надя, вставая из-за стола. – А то ещё и вправду придёт проверять.

– Так ты сходишь? – спросила Таня.

– Куда?

– Ну, к ней. К Ильиничне. Насчёт Риты.

– Что, прямо сейчас?

– Ну а когда ещё? Потом же от конвейера не отойдёшь. А вечером её фиг поймаешь.

– Так может, завтра?

– Какой завтра? Завтра Ритку уже уволят. Ты что, не понимаешь?

Надя бросила взгляд на Риту, с мольбой в глазах взиравшую на неё.

– Ладно, – со вздохом произнесла она. – Идите в цех, я попробую. Только я ничего не обещаю, понятно?

– Понятно! – радостно воскликнула Рита и неловко обняла Надю.

– А ты постарайся, – сказала Таня и, взяв Риту под локоть, вышла вместе с ней из столовой.

– «Постарайся», – проворчала Надя, идя следом за ними.

Таня с Ритой поспешили в цех и принялись подготавливать конвейер к запуску. Надя, как и обещала, отправилась в Валентине Ильиничне. Та восседала за столом, который, как и всё в её кабинете, включая сам кабинет, казался для начальницы слишком маленьким. Перед ней лежали какие-то бумаги, которые Валентина Ильинична перекладывала с место на место, словно не понимая, что в них написано, но как будто от перемены мест это станет понятнее.

– Можно? – робко спросила Надя.

– Чего тебе? – буркнула начальница, не поднимая глаз на вошедшую.

– Валентина Ильинична, я хотела спросить…

– Ну, спрашивай быстрее.

– Насчёт Карасёвой. Она что, на самом деле уволена?

– А я разве неясно выразилась?

Валентина Ильинична оторвала взгляд от бумаг и сурово посмотрела на Надю.

– Нет! В смысле, да, конечно. Я только…

– Да не мнись ты уже!

– Я хотела спросить, вот если…

– Я, конечно, может, погорячилась, – вздохнув, сказала Валентина Ильинична.

– Нет, что вы! – воскликнула Надя. – Вы совершенно правы. Да она и сама не хочет тут работать.

– Правда?

– Ну да. Надоело, говорит, в грязи ковыряться.

– Ах, в грязи? Ну, так пусть поищет что-нибудь почище. Я посмотрю на неё.

– Вот правильно!

– А о чём ты хотела спросить?

– Я? А, это… Ну, в общем… Значит, у нас появилась вакансия?

– Не волнуйся, она быстро заполнится. Думаешь, мало желающих?

– Да, да, я знаю. А можно я приведу свою сестру? Двоюродную. Она недавно к нам приехала, и… Короче, мы ищем ей работу.

– Кондитер?

– Она на хлебозаводе работала. Но она быстро всё… Я её быстро научу и…

– А чего приехала?

– Так… Лысьва – город маленький, перспектив никаких. И платят мало. Валентина Ильинична, пожалуйста…

– Ладно, приводи её завтра, посмотрим.

– Спасибочки большое! – пискнула Надя и выпорхнула из кабинета.

Работа в цеху уже кипела. Конвейер был запущен, по серой ленте вновь ползли полчища аппетитных конфет, переливающихся шоколадной глазурью.

– Ну что? – спросила Таня.

Рита подбежала к ним и встала у Тани за спиной, с надеждой в глазах глядя на подругу.

Надя пожевала губами и, вздохнув, покачала головой:

– Нет, ни в какую. Даже слышать не хочет.

– А ты сказала, что Ритка… в положении? – спросила Таня.

– Конечно, сказала. Только ей всё равно, беременная – не беременная.

– Вот корова бессердечная!

Рита, попятившись, спряталась за конвейером и снова тихонько заплакала.

– Эй, перестань! Всё образуется, – попыталась ободрить подругу Таня. – Может, тебе эта работа уже и не понадобится. Вот узнает Артём про ребёнка и сразу тебе предложение сделает. Станешь ты мужней женой, и будет он тебя всем обеспечивать.

– Ага! Два раза! – вставила Надя. – С чего ты решила, что ему ребёнок нужен? Он, небось, и не нагулялся ещё, а тут ему такой подарочек.

– Что ты такое говоришь? – вспыхнув, пролепетала Рита.

– Что есть, то и говорю. Скажешь ему про ребёнка, он сразу слиняет.

– Ну вот только не надо! – возразила ей Таня. – Пусть только попробует! Мы на него сразу управу найдём. Не захочет жениться, будет алименты платить. Он, поди, немало зарабатывает, так что, Рит, не бойся, без денег не останешься.

– Но я так не хочу! – воскликнула Рита. – Я замуж хочу, я семью хочу. Как у всех.

– А кто тебе сказал, что у всех семья есть? – едко усмехнувшись, сказала Надя. – Вон, мой папашка сразу от мамки дёру дал, как только я родилась. И ничего, выросла как-то. А ты сама-то тоже ведь без родителей росла.

– Дура! У неё родители погибли, – сердито бросила Таня.

– Ну, погибли, и чо? Не у неё одной.

– Закрыла бы ты свой рот, Надежда.

– А то чо?

– Да ничо! Не слушай её, Рит, несёт, сама не знает, что.

– Вот помяните моё слово…

– Да иди ты! Проверь конвейер лучше.

– Ой, подумаешь! Неженки какие! – фыркнула Надя и, дёрнув плечом, вернулась к конвейеру.

Там, по счастью, всё было в порядке. Надя выхватила из плотной шеренги одну конфетку и сунула в рот.

– Рит, может, ты домой пойдёшь? – предложила Таня. – Мы тут как-нибудь сами управимся. Всё равно тебя вроде как уволили. Чего тебе до конца смены корячиться, а?

– Но сегодня же я пока работаю, а рабочий день не закончился, – возразила Рита.

– Да ну её, эту работу! Плюнь! Иди отдохни, тебе ещё с Артёмом встречаться. Поди, захочешь его чем-нибудь угостить.

– Да, я хочу пирог испечь, его любимый – с капустой.

– Твой Артём любит капусту, да только не такую! – вынырнув из ниоткуда, со смехом сказала Надя.

– Надя! – прикрикнула на неё Таня.

– Ладно, ладно, молчу.

И она вернулась к конвейеру.

– Иди, – снова сказала Таня Рите.

– Ну хорошо. – Рита повернулась и пошла к выходу.

– Только обязательно позвони мне, расскажи, как и чего! – крикнула ей вдогонку Таня.

– Хорошо, – отозвалась Рита и вышла из цеха.

– Куда это она? – спросила Надя.