Kitabı oku: «Октябрь 1941. Варшавское шоссе», sayfa 2
Формирование рабочей силы УР-37
Член Военного Совета МВО К. Ф. Телегин так оценивал положения дел на строительстве линии:
«Работа за короткий срок была проделана поистине огромная, но все, же оставалась далекой от завершения. Строителей рубежей обвинять было не в чем – они трудились на пределе человеческих сил, до кровавых мозолей, недосыпая и недоедая. Никто не роптал, не пытался отлынивать от дела, труд на оборонительных объектах столицы равнялся выполнению боевой задачи».
К сожалению, на деле было не так радужно.
Процесс строительства МЛО был изложен в отчете «Краткое описание строительства и обороны УР 37», составленном комендантом этого участка – полковником Смирновым не позже апреля 1942 г. К сожалению, в нем некоторые даты указаны не совсем точно, поэтому ниже они приводятся в соответствии с датами, подтверждаемыми другими советскими и немецкими документами ЦАМО РФ:
«1. Управление УР 37 начало формироваться с 10.08.41. Место дислокации: Малоярославец, комендант УР – полковник Смирнов, военком УР – 1-й секретарь райкома партии Денисов, начальник ВПС-21 до 10 сентября – военный инженер 1-го ранга Назаров, а потом военный инженер 3-го ранга Никулов.
2. Инженерно технический состав прибывал из запаса, в основном г. Москва, никогда в армии не служили и не имели понятия об оборонных сооружениях. Из всего состава было только 3 человека кадровых военных инженеров.
3. Строительные и рабочие батальоны формировались за счет людей, эвакуированных из западных областей и центральных областей, которые не могли быть взяты в армию по возрастному положению, по состоянию здоровья и по политическим соображениям не могли быть допущены к оружию (в том числе и немцы разных областей)…
Командный состав стройбатальонов и рабочих батальонов тоже был из запаса, люди, которые ушли в запас в разное время, но по своей подготовке люди были очень отсталые в военных вопросах и большинство были не строевые, т. е. инженерно-технический состав, политсостав и прочий начальствующий состав. Люди приходили раздетые, оборванные и вшивые.
4. Для обеспечения хода строительства и поднятию подготовки кадров ВПС-21 и рабочих батальонов были организованы занятия, а ответственность за правильность строительства, выполнение в срок планов и обеспечения рабочей силой было возложено не только на инженерно технический состав, но и на комначсостав батальона.
5. В конце августа из Москвы прибыли Московские батальоны от районов, сформированные по решению МК, а для бетонных работ был прислан батальон 15 треста…
Особенно в плохом состоянии прислан батальон 15 стройтреста, технику не привезли, транспорта не было, кухней нет, нет кружек, ложек, мисок, а 33 рота этого треста была босая, во вшах. Инженерный состав не был мобилизован на быстрое строительство.
Настроены были по-мирному, долго раскачивались, планировали. Отсутствовала элементарная организованность в работе. Много приходилось тратить времени на бытовое устройство, поиски инструментов, неоднократно приходилось приезжать в Московский комитет к Соколову, особенно по вопросу 15 треста, который не мог никак в течение 20 дней приступить к работе, а когда приступил, то не выполнял график систематически.
6. Управление УР 37 формировалось медленно, не давали машин и комначсостав, и только в конце сентября оно было укомплектовано, и то, главным образом, незнакомыми с оборонными работами, большинство их которых было из запаса…
Ход работы.
1. Работали по 12 часов в сутки, 6 дней в неделю. Седьмой день – 6 часов учебы, 6 часов на коммунально-бытовые нужды… Позднее работали 6,5 дней.
Задача стояла – выводить на работу не менее 80 % списочного состава батальона, а под конец – до 90 %…
2. Трудности в работе:
A) плохая обеспеченность инструментом, особенно топорами, поперечными пилами, ломами, большими кирками; на месте купить было нечего, получить невозможно, имелись только лопаты, но очень плохого качества, часто ломались.
Б) недостаточно транспорта, только на 50 % плановой потребности, и то, только во второй половине сентября… Автотранспорт состоял из 1,5 т машин, а для перевозки колпаков нужно было ЗИС-5… Автотранспорт работал при двух сменах шоферов в сутки, от 250 до 300 км…
B) личный состав – много хронических больных, которые никак не могли выполнить нормы работы. А часть молодых, политически неблагонадежных, особенно немцы, плохо относились к работе, было массовое дезертирство.
Г) слабо подготовленные кадры иногда строили неверно, безынициативно, с боязнью ответственности… Допускались переделки, затрата лишней рабочей силы, непродуманная организация труда.
Д) материально-бытовое снабжение было бесперебойным (кроме махорки) и хорошее по качеству, до перехода на питание за плату, когда норма была снижена. Большая физическая работа требовала лучшего питания, поэтому было недовольство.
Строительство рубежей обороны под Москвой. Фото Д. Балтерманца.
Обмундирование отпускали старое и даже не починенное, и то обеспеченность была не более 70 %. В сентябре сырая погода и осенние холода повысили количество больных, много было босых, были вынуждены одевать в лапти, которые плелись в частях. Рукавиц не было. Размещались люди в землянках, шалашах, сараях, часть – в домах колхозников. В сентябре размещенным в землянках, шалашах, сараях было холодно.
Е) совершенно отсутствовало оружие, необходимое для обучения и для охраны…
Ж) отсутствие кадрового военного комиссара УР-37, а замена его секретарем райкома местным не обеспечивало руководства, т. к. он больше занимался своими районными делами – уборкой урожая…
Не было организованного юридического обслуживания, были лодыри-симулянты и дезертиры, а оформить юридически было некому, районная прокуратура не брала… даже до последних дней сентября не было уполномоченных 00 НКВД.
3. Несмотря на вышеперечисленные трудности, личный состав работал хорошо и план строительства, в основном, закончил. Перед всем передним краем был вырыт противотанковый ров, эскарпы и контрэскарпы, большинство запланированных ДОТов было построено. ДЗОТы запланированные [построили] почти все, только часть не успели достроить на левом фланге в районе Полотняный Завод – Машково, т. к. здесь три раза проходила замена переднего края с рубежа на рубеж, но и этот рубеж имел необходимые огневые точки в виде колпаков разборной конструкции и полевые окопы.
Екатерина Фаустовна Байдачная, родилась в д. Мурзино Малоярославецкого района (фото 1942 и 2014 гг.).
На главных направлениях было построено проволочное заграждение. Колья были заготовлены на весь УР, но не было колючей проволоки. Поставлены минные поля. Все дороги пред передним краем были приведены в негодность, сделаны воронки, завалы, расставлены противотанковые ежи и взорваны мосты. Последние дни работы, особенно с 10 по 12 октября работали под огнем противника… по обеспечению левого фланга и на стыке с соседом слева (в районе Детчино, Полотняный Завод).
Лучше всех работали 2, 3, 4, 5 и 34 рабочие батальоны…».
В сборнике «Вехи Памяти» (Обнинск – Боровск, 2015) опубликованы воспоминания жительницы д. Мурзино Малоярославецкого района – Екатерины Фаустовны Байдачной, записанные в 2014 г.:
«Я родилась в деревне Мурзино Малоярославецкого района. Когда началась война, мне было 15 лет. Нас только выпустили из школы по окончании семи классов… Вместе с другими ребятами меня отправили под деревню Юрьевское. Там мы готовили грунтовый аэродром. Днём нас бомбили немцы. Они чувствовали себя господами…»
Работы иногда велись под бомбежкой, приходилось наблюдать и воздушные бои. Она достаточно подробно описала применяемую в 1941 г. технологию рытья противотанкового рва и создания лесных завалов – засек:
«…Каждое утро молодёжь из деревень отправляли на работы по строительству оборонительных укреплений на Ильинском рубеже в районе деревни Подсосино. Там был небольшой природный овраг в десяти метрах от края леса. Мы должны были сделать из него противотанковый ров. До Варшавского шоссе – метров четыреста. Но уже с такого расстояния на шоссе были видны противотанковые ежи.
Копали ров вглубь и вширь. Мальчишки верёвками поднимали со дна рва ведра с грунтом, которые внизу наполняли женщины и девочки. Потом мы делали выступы на склоне, перекидывали землю «с лопаты на лопату». Копали своими лопатами. Вёдра выдавали на месте. Среди нас не было взрослых мужчин и военных – все они ушли на фронт. По тем временам мужчинами считались пятнадцатилетние ребята. Они рубили деревья на уровне человеческого роста, упавший ствол оставляли тут же. Таким образом создавался лесной завал – непроходимая полоса для вражеской техники.
До места работы путь был неблизкий. Каждое утро мы ходили пешком около 12–13 километров мимо деревень Максимовка, Татарское, Рубцово, Подполково. Возвращались домой поздно ночью, сильно уставшие. Ходили босиком, чтобы сберечь единственную обувь. Когда видели, как на фронт летят наши самолёты, старались вслед им пожелать удачи. Радио у нас не было. Последние новости узнавали из Малоярославецкой газеты «Искра».
Один раз мы стали свидетелями воздушного боя. Советский лётчик сбил два немецких «мессера». И сам был сбит. Мы подбежали его вытаскивать. Увидели, что голова у него была перевязана. Сам, видимо, перевязался. Но он уже был мёртв. Похоронили его на краю деревни Мурзино…».
Большую помощь в строительстве линии обороны оказывал Московский городской комитет партии (секретарь – Г. М. Попов) и Моссовет (председатель – В.П. Пронин). С их помощью на нескольких московских железобетонных заводах было налажено производство сборных ДОТов, мобилизовано 1300 автомашин. На участке 37-го УР несколько больших бетонных ДОТов были изготовлены на Подольском цементном заводе, более мелкие ДОТы и бетонные пулеметные колпаки изготавливались в Детчино или прямо на месте. К моменту подхода немцев к Детчинскому участку (10 октября) завершить строительство УР-37 не удалось.
Таблица. Готовность инженерных сооружений Малоярославецкого УР началу боев.
В первой декаде октября 1941 г. готовность сооружений всех четырех укрепрайонов составила около половины от запланированной. Малоярославецкий укрепрайон, протяженностью 52 км, оказался наиболее готовым (до 85 %), остальные УР были достроены в меньшей степени, а соседний УР-38 (Калужский) был готов лишь на 5 %, так как его оборудование началось позже других.
В книге Б. М. Шапошникова «Разгром немцев под Москвой» подробно и точно описан процесс строительства МЛО и дана оценка ее готовности:
«…K началу боев главная оборонительная позиция полностью не была готова, а план не был выполнен. Совсем не был подготовлен Калужский укрепленный район. Средства связи в укрепленных районах и в частях Можайской линии обороны не обеспечивали управления войсками на широком фронте…
Протяженность же фронта Можайской линии обороны (считая от южного берега Московского моря до Полотняного Завода) доходила до 220 км (из запланированных 330 км – Прим. авторов)… оперативная плотность войск составляла в среднем 1 батальон на 5 км; тактическая плотность обороны была еще ниже. Вследствие этого линия обороны была прерывчатой, без глубины.
…Не было войск на территории намечавшегося Калужского укрепленного района. При такой обороне было чрезвычайно трудно сдерживать наступление противника, тем более что войска Западного и Резервного фронтов не успели занять оборонительные позиции (за исключением Волоколамского боевого участка)».
5 октября, после прорыва наступавшими войсками противника Ржевско-Вяземского рубежа и закрытия Вяземского и Брянского котлов, ГКО принял решение – назначить главным рубежом сопротивления от Волоколамска до Калуги МЛО. Темпы строительства ускорились, но достроить полностью укрепления 37-го УР так и не удалось.
Оперативная группа НКВД в количестве 58 человек под руководством капитана госбезопасности Виноградова, высланная 5 октября для установления причин создавшейся паники в районе Юхнова, наведения порядка и ознакомления с состоянием укрепрайона, в отчете народному комиссару внутренних дел СССР Л.П. Берия отметила недостатки в руководстве строительством:
«Спецсообщение о состоянии частей Малоярославецкого укрепрайона.
…В строительстве УР 1-й и 2-й линии обороны района Малоярославца имеются серьёзные недостатки… За время строительства… никто из командования на месте не был. Выделенный член Военного совета по строительству МВО Ильин, находящийся при штабе УР, бездействует, строительством не интересуется, на участок не выезжает, отсиживаясь в штабе…
… В первой линии обороны имеются пулемётные ДОТы, не занятые войсками, в т. ч. ДОТы, построенные по системе круговой обороны, направленные амбразурами в сторону наших войск…
…Анализируя схему построения укреплённого района, обнаруживается, что на левом и, особенно, на правом флангах, в направлении Боровска образовались слабо прикрытые полосы, дающие противнику возможность прорыва».
Положение усугублял недостаток войск на рубежах обороны. Военнослужащие, выходившие из окружения на участке 37-го УР, задерживались и направлялись на формирование новых частей. С 9 по 12 октября работники управления строительства укрепленных рубежей Генштаба проверили занятие войсками уже построенных огневых сооружений Можайской линии обороны. При проверке выяснилось, что около половины сооружений войсками не были заняты, открытыми оставались фланги Волоколамского и Можайского УРов. Всего оставались не занятыми войсками около 60 км из 220 км рубежей МЛО.
Несмотря на все эти недостатки, немецкое командование высоко оценило умение советского командования быстро мобилизовать свои силы и построить крепкую линию обороны. В докладе немецкой разведки генеральному штабу сухопутных войск 1 декабря 1941 г. говорилось:
«К числу неожиданных качеств, продемонстрированных командирами Красной Армии в первые месяцы войны, можно отнести их организаторские способности в области снабжения, формирования и восстановления частей и быстрого создания оборонительных линий в тыловых районах с массовым привлечением к этой работе гражданского населения».
В выпущенной германским командованием в конце октября 1941 г. «Оценке русского руководства, тактики и боеспособности войск» отмечалось:
«…Русская армия, несмотря на потери в оборонительных боях, быстро создавала и занимала новые линии сопротивления и тем самым в значительной степени задержала планомерное проведение операций».
В других немецких документах участки МЛО также неоднократно назывались неприступными.
Первая фаза немецкой операции «Тайфун», направленной на взятие Москвы, началась в первых числах октября 1941 г. с прорыва первой, Ржевско-Вяземской линии обороны, и закончилась только с окончательным закрытием Вяземского котла.
Глава 2
Формирование южного обвода Вяземского котла с 2 по 6 октября 1941 года
Разведотдел штаба Западного фронта получил сведения о планируемом начале операции «Тайфун» в последнюю неделю сентября 1941 г., от взятого в плен летчика «Мессершмитта-109», русского происхождения, оберфельдфебеля Александра Павловича Мудина. По его сведениям, немецкое командование объявило всему офицерскому и летному составу, что 1 октября 1941 г. начнется большое наступление германских танковых и моторизованных сил на Москву в полосе Смоленск – Рославль, через Вязьму. Для этого на фронте планировалось сконцентрировать до ста немецких дивизии и до одной тысячи танков. Военнопленный утверждал, что 22 сентября он лично видел вдоль дороги Смоленск – Рославль до 500 открыто стоящих танков и большое перемещение войск по дорогам в этом районе на автомашинах. Большие силы концентрировались на северном и южном флангах центрального направления. Операцией должны были руководить командующий сухопутными силами Германии генерал-фельдмаршал Кейтель и командующий ВВС генерал-фельдмаршал Геринг.
Начальник разведотдела штаба Западного фронта, полковник Корнеев, усомнился в указанной численности техники, но, как выяснилось позже, более неправдоподобной оказалась численность пехотных дивизий. Эта информация, с грифом «весьма срочно», была передана телеграфом начальнику разведуправления Генштаба РККА, с просьбой разослать это сообщение соседям справа и слева, т. е. в штабы Северо-Западного и Брянского фронтов.
30 сентября 1941 г. немецкая группа армий (ГА) «Центр» совершила крупный прорыв на Орловском направлении Брянского фронта, поэтому 1 октября внимание Ставки и Генштаба было занято именно этим.
Наступление немецких войск на северном обводе Вяземского котла началось 1 октября, и прошло успешно. К исходу этого дня штаб 9-й немецкой армии рапортовал в штаб группы армий «Центр»:
«Первые позиции противника повсюду прорваны. Внезапность удалась. Пока отмечается численно слабое, но упорное сопротивление противника без сильной арт. поддержки».
Сведения о подготовке к скорому наступлению на варшавском направлении доложил штаб Резервного фронта в разведсводке, отправленной в 6.00 1 октября, т. е. за сутки до его начала:
«…На Рославльском направлении… противник продолжает сосредотачивать в районы севернее и южнее Рославль пехоту, танки и конницу, видимо, подготавливают наступление в общем направлении на Спас-Деменск».
2 октября началось наступление на южном обводе, в районе Варшавского шоссе. Одним из ключевых поворотных пунктов его формирования стал район г. Юхнова.
2 октября
Целью первого этапа операции «Тайфун» была изоляция основных сил Западного и Резервного фронтов, сосредоточенных на Ржевско – Вяземской линии обороны. Лишь после полного закрытия Вяземского котла немецкое командование планировало начать наступление на Москву по Волоколамскому, Можайскому, Варшавскому и Калужскому шоссе. Исходные немецкие позиции на Варшавском шоссе находились в 10 км юго-западнее реки Десна, между Рославлем и Екимовичами, в 150 км от Юхнова.
Советские части располагались вокруг Варшавского шоссе так: первый эшелон обороны занимали кадровые части 43-й армии Резервного фронта. Севернее шоссе располагалась 211-я сд, в районе шоссе и южнее его – 53-я сд и 149-я сд, еще южнее – 217-я сд 50-й армии Брянского фронта. Во втором эшелоне находились части 33-й армии Резервного фронта, состоящие, в основном, из стрелковых дивизий, переименованных из Московских ДНО. За 53-й и 149 сд во втором эшелоне севернее шоссе занимала борону 60-я сд (бывшая 1-я ДНО Ленинского района г. Москвы), на шоссе и южнее его стояла 17-я сд (бывшая 17-я ДНО Москворецкого района Москвы), еще южнее, за 217-й сд – 173-я сд (бывшая 21-я ДНО Киевского района Москвы). Южнее частей Красной армии не было.
Более ранний немецкий удар, произошедший 30 сентября на Орловском и Брянском направлениях, оттянул туда силы с Варшавского и Можайского направлений. Оставшиеся части Резервного фронта, растягиваясь, занимали освободившиеся позиции. Полоса обороны одной дивизии увеличивалась до 25–30 км, вместо положенных 7—15 км, за вторым эшелоном обороны по реке Болва других линий обороны больше не было.
На момент начала наступления в узкой полосе главного удара немецкие войска имели перевес над советскими дивизиями первого эшелона в 5–6 раз в живой силе, 8—10 раз в танках и артиллерии. Всего у немцев на этом направлении было 10 пехотных, 5 танковых и 2 моторизованные дивизии.
Артподготовка перед началом наступления велась в течение 35 минут по ранее разведанным целям, после чего артиллерия работала только по указаниям корректировщиков. В 6.30 началась атака, активно поддержанная авиацией. Из всех армий Резервного фронта в этот день активные бои вела только 43-я армия, положение остальных армий фронта (31-й, 32-й, 24-й) оставалось без изменений, 49-я армия готовилась к плановой погрузке в эшелоны и убытию на Орловско-Брянское направление. Главный удар прошел в 20–25 км южнее Варшавского шоссе по стыку 43-й армии Резервного и 50-й армии Брянского фронтов. На центральном участке, стоявшие в первом эшелоне советские 149-я, 53-я и 211-я сд, сразу были прижаты к земле 45-ю пикирующими бомбардировщиками, и оказать сопротивление не смогли. На южном фланге против советских 217-й и 173-й сд действовали усиленные танками немецкие 34-я, 260-я и 98-я пехотные дивизии (пд). На центральном участке танковый клин немецкой 4-й полевой армии почти беспрепятственно вошел в Резервный фронт через 10-километровый коридор от Дровенево до Фроловки (7 км и 17 км южнее Варшавского шоссе, соответственно) в полосе 149-й сд. До полудня 2 октября внутри этого коридора через реку Десну было организовано несколько переправ, по которым были быстро пропущены пять немецких танковых дивизий5 (10-я, 11-я, 2-я и 5-я тд и позже 20-я тд), а также, сопровождающие их пехотные колонны (34-я, 17-я, 260-я, 258-я, 252-я пд).
Быстрее всех переправилась 10-я тд. История ее боевых действий в ходе создания вяземского котла подробно описана в книге X. С. Русселя «Немецкая 10-я танковая дивизия на Восточном фронте под Вязьмой во Второй Мировой войне», далее, для краткости, будем ее называть «10-я тд под Вязьмой». Командир этой дивизии генерал В. Фишер, заметив, что сооружаемый для ее переправы мост через реку. Десна не сможет быть готов ранее полудня, в 10.106 приказал усиленной танковой бригаде, переправиться по броду, неподалеку от недостроенного моста. Еще один батальон дивизии переправился по железнодорожному мосту. К 17.20 усиленная танковая бригада в полном составе форсировала реку и несколько ручьев на ее восточном берегу. В ходе выдвижения она была усилена 2-м батальоном 69-го моторизованного полка (мп) и артдивизионом. В результате образовалась мощная штурмовая группа, которая быстро устремилась вперед на северо-восток, параллельно и южнее шоссе Рославль – Юхнов – Москва, первой создавая линию южного обвода Вяземского котла, и стараясь избегать столкновений с частями Красной армии.
Остальные немецкие танковые дивизии после переправы через Десну сворачивали на юг и юго-восток, расширяя охват котла. Только 11 – я тд повернула на северо-восток, к Варшавскому шоссе, в тыл советской 53-й дивизии 43-й армии, совместно со 2-й тд сковывая советские части, занимающие район обороны на Варшавском шоссе. В течение всего дня 2 октября немецкая авиация вела разведку расположения частей нашей армии.
На самых напряженных участках немецкие части многократно превосходили силы наших войск, что позволило преодолеть их сопротивление за день. Бойцы и командиры советских частей первого эшелона, попавшие под удар, вынуждены были вести себя по обстановке. Кто-то выбыл сразу в ходе артподготовки, бомбежки или попал под каток десятикратно превосходящих сил противника, кто-то отходил, чтобы занять новые позиции, кто-то бежал, а кто-то прикрывал отвод основных сил, оказывая ожесточенное сопротивление. Так, например, 2 октября, выход своего 320-го Краснознаменного пушечного артполка (пап) прикрывали работники штаба, под командованием его начальника – капитана Алексея Пантелеевича Сергейко, который сам погиб, но перед его позицией остались груды фашистских трупов. За это он был представлен командиром полка к званию Герой Советского Союза, но командование 43-й армии впоследствии снизило награду, и он был награжден орденом Ленина. Спасенная матчасть 320-го пап участвовала в дальнейшей обороне Варшавского шоссе, а 320-й пап был одним из лучших артполков на этом направлении в течение всего октября 1941 г.
В 15.00 колонна из 100 немецких танков, двигающихся от Фроловки, заняла район Липчаты – Мамоновка и далее продолжала движение на северо-восток и восток, углубляя котел, а немецкая пехота захватила железнодорожные мосты через реку Снопоть. Переправившись, часть колонны свернула к Бетлице, где разделилась надвое. Одна часть перешла на южную часть железной дороги Рославль – Киров и двинулась на Киров. Другая часть, состоящая из 10-й тд, продвигалась севернее этой железной дороги, параллельно ей и Варшавскому шоссе, увеличивая глубину котла. Ее сопровождала 258-я пд, вслед за ними двигались 2-я и 5-я тд с 252-й пд. Именно эти дивизии быстрым броском на Бетлицу и Киров первыми сформировали южный обвод Вяземского котла, остальные шли за ними, сужая котел к северу, оттесняя окруженные части Красной армии в сторону Варшавского шоссе.
К вечеру командующий Резервным фронтом С.М. Буденный доложил начальнику Генерального штаба Б.М. Шапошникову о прорыве противником обороны в полосе 43-й армии силой шести пехотных дивизий с танками, вклинившихся в оборону 211-й и 53-й сд на глубину 4–6 км. Но, на самом деле, в полосе 43 армии немецких пехотных дивизий было не 6, а 10, и не просто «с танками», а с пятью танковыми дивизиями, наступавшими двумя эшелонами, не замеченными С. М. Буденным.
В сводке Генштаба, составленной к 20.00 2 октября 1941 г., конкретные сведения были указаны уже не обо всем Резервном фронте, а только о полосе 53-й сд. Поэтому число упоминаемых в этом документе немецких пехотных дивизий, действующих на Варшавском шоссе, уменьшилось с шести до двух, а вместо пяти танковых дивизий были указаны всего два танковых батальона и те самые 100 танков, прорвавшихся в направлении Липчаты, Мамоновка. При этом в каждой из реальных пяти танковых дивизий по штату было до 324 танков7. В сводке каждой вышестоящей инстанции степень опасности приуменьшалась. Неудивительно, что в Москве никакой опасности до середины 5 октября не предвидели.
Пока части 1-го эшелона вели бой, стоящие во втором эшелоне части 33-й армии, были приведены в боевую готовность. Из-за убывших накануне частей, между 17-й и 173-й сд оставался коридор шириной несколько километров, который так не удалось закрыть. В 20.10 2 октября на участке 173-й сд были обнаружены 5 немецких танков, ведущих разведку. После встречи с истребителями танков, они отошли на запад. В 3.00 3 октября 7 немецких танков пытались атаковать позиции левого фланга 1316-го сп 17-й сд, в районе Ковалевка, Латыши, их атака тоже была отбита. Но этими двумя атаками противник сумел нащупать свободный коридор между 17 и 173-й дивизиями. Немецкое наступление следующего дня под прикрытием авиации пошло именно по нему.
К исходу 2 октября фронт продвинулся южнее Варшавского шоссе на 25–25 км на восток, а по самому шоссе к 14.00 немецкая пехота продвинулись всего на 4–6 км.
От места прорыва Резервного фронта на Варшавском шоссе до Юхнова по прямой – 150 км. Учитывая, что главная линия обороны была прорвана уже в первый день, и зная, что за один – два дня враг может продвинуться на 120 км, как это случилось накануне под Орлом на Брянском фронте, ожидать немецкие войска у Юхнова можно было уже со второй половины 3 октября. Но никто к этому не готовился.
Следующая оперсводка Генштаба КА № 207 на 08.00 3 октября 1941 г. несколько подкорректировала сведения о количестве немецких дивизий: сообщала о наличии в полосе 43-й армии семи немецких пехотных дивизий, одной механизированной дивизии и одной танковой дивизии. Сообщалось о боевых действиях частей Резервного фронта к исходу 2 октября:
«…6. Войска Резервного фронта производили перегруппировку войск и вели упорные бои с наступающими частями противника на фронте 43-й армии.
…43-я армия под давлением противника силою не менее семи пехотных дивизий, одной механизированной дивизии и одной танковой дивизии оставила восточный берег р. Десна и к исходу дня 2.10 вела бой на рубеже:… 53 сд – Стар. Присмара, Волковка, Денисовка. Ее левый фланг южнее Варшавского шоссе расстроен прорвавшимся противником; части противника неустановленной численности вышли в район Амшарово, Поняты.
К 17.00 мотопехота и танки противника вышли на рубеж Осиновка 1-я, Забудская и оттеснили на северо-восток 568 сп 149 сд. К исходу дня противник овладел Суборово, Теребивля, Дубровка, Мокрое. По непроверенным данным, 60 танков противника заняли ст. Бетлица.
149 сд при попытке около 15.00 2.10 перейти в контратаку в направлении Даниловичи подверглась воздействию сильной группы авиации противника и к исходу дня сосредоточилась в районе Ивановка, Нов. Заболовка, Буровцы.
Положение частей Красной Армии на 20 сентября 1941 г. в районе Варшавского шоссе. В начале октября положение частей несколько перераспределилось (растянулось к югу).
148 тбр сосредоточилась в районе Гурята, Крутой Холм для совместной атаки с частями 149 сд.
7. Войска Брянского фронта в течение 2.10 продолжали бои на всех участках с противником, перешедшим в наступление.
50-я армия. 217 сд к 18.00 2.10 одним стрелковым полком отходила на юго-западную опушку леса севернее Каменка; об остальных частях дивизии сведений не поступало. К 14.00 2.10 противник силою до двух пехотных полков овладел Мокшово (3 км сев. – воет. Фроловка – Прим. авторов), Марьинка (2,5 км восточнее Снопот – Прим. авторов), Копаль. Бой продолжался за Нов. Хотмирово».
Части Красной армии, которые находились не на направлениях главных ударов, выполняя приказ по обороне своих позиций, «стойко обороняли» не атакованные или демонстративно атакованные участки, в то время, когда их соседи, обливаясь кровью, сдерживали в узком месте прорыва в 5—10 раз превосходящие силы противника. Командование фронта не организовало перегруппировки своих войск, не оказало помощи частям, оказавшимся на направлении главного удара. С этого и началась катастрофа, приведшая через неделю к гибели более пяти армий Резервного и Западного фронтов в Вяземском котле.
