Kitabı oku: «Сталинград-2042», sayfa 2
Глава 2
День рождения – грустный праздник
Они уже почти подъехали к Канавинскому мосту, медленно и беззвучно двигаясь в обычной для этого времени пробке, когда музыка, передаваемая по радио, словно запнулась, и тут же включились новости.
Суровый мужской голос диктора без всяких эмоций сообщил, что в стране с сегодняшнего дня вводится военное положение, а с завтрашнего утра объявляется всеобщая мобилизация. Завтра к девяти утра все военнообязанные мужчины в возрасте от 18 до 50 лет обязаны явиться в военкоматы, к которым они приписаны, а находящиеся в других городах – в любые ближайшие. Не явившиеся по неуважительным причинам будут объявлены дезертирами с применением к ним мер, предусмотренных военным положением. Данное сообщение будет передаваться по всем радиостанциям и телеканалам страны каждые полчаса.
– Нихера себе, подарочек ко дню рождения, – только и смог произнести Иван, глядя на притихшего и побледневшего Андрея, – у тебя даже загар куда-то пропал, будто и не был в Крыму.
– Да уж, те крымские девчонки, похоже, моими последними были, – тихо произнес Андрюха, выключил музыку во вновь ожившем радиоприемнике и достал из бардачка пачку обычных сигарет. Видно, электронная в такой ситуации уже не пробирала.
– И мне дай, – попросил Иван, забыв, что он спортсмен и никотиновые сигареты не признает.
Оба молча закурили, причем на этот раз Андрей не стал повторять свою обычную шутку про некурящих халявщиков.
– Ну, нас с тобой вряд ли сразу забреют, мы же на закрытом предприятии работаем, оборонном, а вот Юрика и Димана могут, – медленно произнес Андрей, словно обдумывая каждое слово.
– Думаешь, нас «бронь» спасет? Если пойдет серьезная мясорубка, всех мужиков заберут, а женщин и детей к станкам поставят, как в Великую Отечественную. Ты знаешь, что у китайцев численность солдат под ружьем в десять раз больше чем в нашей армии. Никакие хваленые боевые роботы не помогут.
– Это да, задумчиво проговорил Андрей. Но что-то подыхать за наше сволочное олигархическое правительство меня совсем не тянет.
– А куда мы денемся, когда китайцы сюда дойдут? Или в рабы, как показывал Красная Балаклава или уж погибнуть в бою как мужик. И он коротко рассказал Андрею о виденном утром репортаже.
Андрюха еще больше помрачнел, но ничего не сказал. Через полчаса они доехали, наконец, до ресторана и удачно припарковались на свободное место.
– Ты не говори пока нашим про эти новости, пусть хоть день рождения твой нормально пройдет, а то когда еще теперь доведется погулять, – сказал Андрей, пока они еще сидели в машине.
– Хорошо, пусть будет как пир во время чумы, – сострил Иван и тут же понял по выражению лица друга, что неудачно.
– Вряд ли конечно никто из троих ничего не слышал, если каждые полчаса везде передают, – сказал Андрей, и они вылезли из машины. Подойдя к официанту, Иван назвал свою фамилию, уточнив, что заказывал стол на пять часов.
– Ну, раз вы Минин, можете выбирать любой столик, – сострил официант-кавказец и Иван выбрал угловой стол под навесом на открытой террасе. Андрей попросил сразу кальян, зная, что свои сигареты курить в заведении не дадут. Они уселись на мягкие подушки дивана из ротанга и стали смотреть на проплывающую мимо толпу прохожих, проезжающие автомобили и автобусы, думая каждый о своем.
– Такое впечатление, что только мы радио слушали, не похоже, что кто-то в этой толпе про военное положение и мобилизацию знает, – наконец произнес Иван.
– Так военное положение уже объявляли в январе, забыл? Как объявили, так через месяц потом и отменили.
– Да, только всеобщую мобилизацию тогда не объявляли и танки на восток не перебрасывали. И Иван рассказал Андрею про колонну, которую видел Серега ночью.
– Это действительно серьезно, – почему то шепотом проговорил Андрюха, покосившись на официанта, – а вот и твоя Маша, все, делаем вид, что ничего не знаем.
Подлетела Машка, вся такая нарядная, пахнувшая какими-то дорогущими духами и выглядящая в роскошном платье старше своих семнадцати лет. В ее светлых волосах блестело что-то типа серебряной короны. Они только успели расцеловаться с Иваном, как подоспели остальные гости. Дима был один, а Юру держала под локоть его очередная девушка, худющая коротко стриженная брюнетка.
– Екатерина, – представилась она с достоинством и парни, смеясь, шутовски поклонились ей, церемонно по очереди представляясь в ответ.
– Надо было к ручке приложиться, мужланы – схохмил Диман, пожимая руки парням, – прямо царское имя.
– Мария тоже королевское имя, – обидчиво заявила Маша, – видно было, что конкуренция между ними разгорится нешуточная.
Когда все гости расселись и официант принял у них заказ, Маша достала из своей сумочки внушительную коробку.
– Дорогой наш Ванечка! Мы решили скинуться и от всех нас подарить тебе то, о чем ты давно, по словам своих друзей мечтал, но не мог пока себе позволить. Маша торжественно передала Ивану красивую красную коробку, перевязанную ленточкой.
– О, спасибо друзья, так как коробка маленькая, точно не автомобиль, – Иван развязал ленту, открыл крышку, и глаза его заблестели. На дне коробки лежал, поблескивая вороненым металлом травматический пистолет Токарева последней модели.
– Теперь ты вооружен и очень опасен, – хором закричали друзья.
– Вы даже не представляете себе, насколько, – держа в левой руке пистолет, Иван достал правой рукой из заднего кармана выкидной нож и нажал на кнопку, – а это мне Виталик утром подарил.
– Вау, какой крутой мужчина, – заверещали девчонки, а парни одобрительно загудели.
– Не волнуйся, Юра сразу на тебя в магазине оформил разрешение, по компьютеру пробили твою личность, так что проблем с законом не будет, – громко сказала Маша, заметив, что гости за соседними столиками стали на них коситься.
Когда принесли пиво и холодные закуски опять зашел разговор про Китай. Дима показал старый ролик из Рунета, где какой-то популярный усатый кинорежиссер еще в 2016 году почти точно предсказывал, как начнется война. Это видео давно удалили из Рунета, а тут вдруг оно внезапно снова появилось. Совпадало практически все, даже то, что Китай нападет в новогодние праздники. Дальнейшее развитие событий, правда отличалось и все стали спорить, возможно ли такое продолжение или нет.
– У меня мать в РЖД работает, так только за сегодняшнюю ночь насчитала три военных состава, шедших на восток, что-то серьезное начинается, – тихо произнесла Катя, когда все немного упокоились.
– Неужели наше правительство решится назад Сибирь отвоевывать, – спросила Маша, но никто из ребят ей не ответил. Все
тут же призадумались, что решают одни, а отвоевывать придется не абстрактным другим, а как раз им самим.
Наконец, принесли пышущие жаром шашлычки и все оживились, разбирая кому из курицы, а кому из свинины, или баранины.
– Главное, ребята, чтобы не было большой войны, – произнес очередной тост Юра и все дружно зазвенели пивными кружками.
– Малые войны идут постоянно, сколько себя помню, ни одного года без войны не было, лишь бы третья мировая не началась, – присоединился к тосту Иван.
– Я тут недавно ток-шоу политическое смотрел, – продолжил, отпивая пиво Андрей, – так вот там, на полном серьезе доказывали, что третья мировая уже давно идет, спорили только о том, когда она началась, с Югославии, Ливии или Сирии.
Солнце уже скрылось за ближайшими домами, стало прохладнее, когда раздался телефонный звонок. Иван понял, что это его мобильный и взял трубку. На экране высветился какой-то незнакомый номер. Наверное, кто-то из волгоградских друзей телефон поменял и вспомнил о его дне рождения, – промелькнуло в голове, пока он нажимал «ответить». Но то, что ворвалось ему в мозг в следующую секунду вмиг разделило его жизнь на «до и после».
– Ванечка, родненький, – крик матери перебивался такими рыданиями, что он сразу понял, случилось что-то действительно страшное, таких причитаний он от нее никогда не слышал, – отец, отец… Она захлебывалась в слезах и рыдания никак не давали ей закончить фразу.
– Ма, что с отцом, – спросил Иван, чувствуя, как спина вмиг похолодела от плохого предчувствия.
– Сыночек, отец разбился, разбился, понимаешь – без конца повторяла мама, никак сама, наверное, не могла в это поверить.
– Как разбился, где, – не мог понять Иван, – ведь машину свою он недавно продал, на чем он мог разбиться то?
– Ванечка, родной, – мама смогла, видно, немного взять себя в руки, и выдохнуть из последних сил – я тут сижу с ним под балконом, с балкона он упал, сразу насмерть, насмерть, соседи дали свой телефон, мой сразу отключился, почти у всех отключились, а у них нет почему то, скорую вызвали, уже час ждем, никто не едет, видно не до нас сейчас, бомбу на нас сбросили, сыночек, полгорода разрушено, Тракторный и Краснооктябрьский районы в огне все, а отец, когда взорвалось, на балконе курил, Волгой любовался, так его взрывной волной и сбросило, говорила я ему, бросай курить, бросай, – мать опять сотрясло от рыданий, голос становился все тише – ты приезжай к нам, Ванечка, отца похоронить надо, да и мне, думаю, недолго осталось. В телефоне что-то захрипело, и связь окончательно пропала.
Иван сидел оглушенный с таким потерянным видом, что притихли не только его друзья, но даже люди за соседним столиком.
– Что случилось, Ваня? – первой спросила Маша, а у самой глаза уже были на мокром месте.
– Разбился, упал с балкона, – растерянно ответил Иван, сам еще не поверив до конца в услышанное, и только потом добавил, – бомбу на них сбросили.
– Какую еще бомбу, – тихо спросил Андрей, но даже за соседними столиками это услышали и повернулись в их сторону.
– Не понял, но мать сказала, что полгорода разрушено.
– Господи, ядерную, что ли, – выдохнула Катя и все повернулись к ней, как будто она произнесла какое-то неприличное и запрещенное слово. И Катя сразу как то стушевалась, словно это именно она виновата оказалась во всем, как будто, не скажи она этого слова и не было бы ничего. А раз слово вырвалось, так уже и не запихнешь его назад, в черноту, где ему самое и место.
Иван встретился с Машей глазами, и она в отчаянии протянула к нему свои руки, сжала его кисти, сильно, как только могла. А он тонул в ее глазах и тут вдруг заметил, что какой-то странный огонь вспыхнул в них, а потом и все вокруг залилось неестественно ярким светом, будто тысяча сварщиков разом включили свои сварочные аппараты. Маша зажмурилась от ослепительной вспышки, Иван инстинктивно стал разворачиваться к странному свету лицом и увидел, что тот бьет у него со спины, из-за домов, заметил несколько упавших прямо перед кафе ослепленных голубей, бешено бьющих крыльями, от которых шел слабый дым. И тут же получил удар раскаленного воздуха в лицо такой силы, что кубарем отлетел через стол на землю, вместе со всеми, кто сидел вокруг. Почти одновременно воздух разорвался страшным грохотом, земля со всеми домами вокруг подпрыгнула, вздыбилась, как от землетрясения, брызнули мелкими блестящими осколками стекла в витринах. Прохожих и автомобили вокруг словно прихлопнула невиданная сила, разметав всех словно букашек. Оглушенные, они пытались выбраться из-под обломков мебели и навесов, разглядывая тех окровавленных посетителей, которым не повезло сидеть рядом с разбившимися витринами.
– Похоже, на нас тоже сбросили бомбу, – Дима первым смог высказать то, что остальные и так уже поняли. У него из ушей текла кровь. У Маши кровь текла из носа, у Кати было поцарапано лицо и руки осколками посуды, да и все ребята были в кровавых ссадинах. Но серьезно из их компании никто вроде не пострадал, поэтому, немного обтерев друг другу кровь, они первым делом помогли перевязать вместе с официантами более сильно пострадавших от стекла посетителей.
– Побежали, посмотрим, где взорвалось, – прохрипел Юра, когда перевязывать было уже некого.
Но где, было и так понятно, два огромных серо-черных с огненными прожилками гриба выросли за домами со стороны Кремля, постоянно увеличиваясь в размере, словно желая проглотить весь город.
– Давайте, только лица замотайте тряпками, чтобы не надышаться радиацией, – согласился Андрей, печально глядя на свою машину, придавленную автобусом, и понимая, что теперь только пешком. Они порвали оставшиеся скатерти и салфетки, смочили их водой из бутылок, намотали на лица и двинулись по улице Минина на север. В последний момент Иван спохватился, вернулся, нашел под столиком свой пистолет, сунул растерянным официантам деньги и побежал догонять ребят.
Чем ближе к Кремлю они продвигались, тем заметнее становились разрушения. Буквально уже в следующем квартале с домов были сорваны крыши и выбиты практически все стекла. Им повезло, что от основной ударной волны их прикрыли эти здания и Кремль на холме. Взрывы произошли в нижней части города, за кремлевскими стенами, сложенными на века и, как ни странно они смогли пережить даже ядерный удар. Чего нельзя было сказать о более новых постройках. Дойдя до площади Минина и Пожарского, увидев фасады обращенных на нее домов, стала понятна чудовищная сила смертоносной ядерной энергии. Довольно крепкие дореволюционные парадные фасады, достойно простоявшие пару веков, за секунду превратились в жалких инвалидов, с сорванными скальпами крыш и покрытыми сетью морщинистых трещин. Пустыми глазницами обожженных оконных проемов жалко смотрели они на два дьявольских гриба, издевательски пляшущих над городом.
Ребята побежали к воротам в крепостной стене, пропустив две скорые помощи, которые нырнули внутрь, разрываясь сиренами. От дворца губернатора отъезжало несколько машин, загруженных ранеными, еще несколько пострадавших выносили из здания на носилках. Они побежали дальше, мимо дворца вице-губернатора к Архангельскому собору, за которым уже виднелась смотровая площадка с Вечным огнем. Одна машина скорой помощи остановилась у здания областного правительства, вторая поехала дальше, прямо к обелискам павшим в Великую отечественную.
И если в зданиях пострадали в основном от разбитых стекол, на тех раненных, которых несли со смотровой площадки, было страшно смотреть. Выжженные ослепшие глаза, обожженные руки, даже одежда на некоторых превратилась в пепел, обнажив ужасные кровавые пузыри. Вопли и стоны раненых усиливались по мере того, чем дальше они продвигались к смотровой площадке. Врачей было мало, на всех их, конечно, не хватало и те, кто пострадал меньше, старался хоть как то облегчить боль тем, кому не так повезло.
Но то, что увидели ребята, добежав до края обрыва, заставило забыть даже про всех, кто корчился и стонал вокруг. Потому что вокруг было все еще живое, а внизу за почерневшей Окой была только смерть. Два адских гриба поднимались как раз там, где раньше были два завода – ГАЗ и НМЗ. Оба оборонные, машиностроительный выпускал артиллерийские и ракетные комплексы, автомобильный – бронетехнику и грузовики. Но хотя эпицентры располагались примерно на месте этих заводов, их ядерные грибы уже слились в одно страшное месиво, поглотив полностью Автозаводский и Сормовский районы со всеми их жителями. Казалось, за рекой было разрушено практически все, а то, что уцелело, сейчас догорало. Различить можно было только почерневший остов стадиона, построенного к чемпионату мира и Собор Александра Невского, чудом уцелевший, но оставшийся без крыши. Метромост почти весь обрушился, на Канавинском мосту, потерявшем несколько опор, догорали смятые остовы автомашин. Борский мост, насколько можно было разглядеть за дымом, уцелел, но на нем что-то горело, возможно, железнодорожный состав.
Потрясенные зрелищем катастрофы, ребята застыли на минуту, пожирая ее глазами, словно впитывая весь этот ужас в себя, стараясь запомнить его на всю оставшуюся жизнь. Во рту появился странный металлический привкус, и кожа как будто опалилась на жарком солнце, очень захотелось пить.
– Там уже, похоже, никому не поможешь, – только и смог вымолвить Иван.
– Да, если кто и остался под завалами живой, от радиации и ожогов все равно долго не протянет, – подтвердил Андрей, – давайте лучше здесь кому-нибудь поможем, этих хоть вылечить можно.
– Все будто очнулись от оцепенения и принялись помогать раненым, вытаскивать тяжело пострадавших из Кремля к площади. Соорудив из обломков крыш и веток подобие носилок, ребята грузили обожженных, которые не могли сами идти и выносили их за кремлевскую стену, где их подбирали автомашины и развозили по больницам. Скорых не хватало, но на помощь пришли автомобилисты, оказавшиеся рядом. Все время краем глаза они следили за разрастающимися и теряющими форму грибами. На их счастье, ветер сносил тучи радиоактивной пыли на запад, прочь от Кремля и их чудом уцелевшего района.
– Нам повезло, что в Нижегородском и Советском районах нет крупных оборонных предприятий, – нарушила тягостное молчание Катя.
– Кому повезло, а кому то нет, – ответил Иван, глядя на пепелище, на месте Ленинского, Канавинского и Московского районов, которым не повезло оказаться между эпицентрами двух ядерных взрывов, – Виталик вот подменил меня на работе, там и остался.
Они постояли, обнявшись, вытирая повязками пот и копоть с лиц, последний раз взглянули на огненные всполохи в сгущающемся мраке, и побрели к выходу из Кремля. Раненых здесь больше не осталось, а тем, кто за рекой уже не помочь.
Глава 3
Вечер трудного дня
Ребята вернулись к ресторану, не сговариваясь, словно их тянуло обратно, к тому последнему месту, где они еще были счастливы. Андрей попытался открыть двери своей придавленной автобусом машины, но не смог. Тогда он пролез через разбитое окно к бардачку и забрал все документы.
– Для страховой компании, – пояснил он, – я же еще даже кредит по ней не выплатил. Попытался сфотографировать место аварии, но его мобильный не работал. Ребята проверили свои, но не работал ни один.
– Это электромагнитный импульс, он выводит из строя всю электронику вблизи от взрыва, – пояснил начитанный Юра.
И тут неожиданно заплакала Катя.
– У меня мама сейчас из Москвы на «Стриже» в Нижний должна приехать, куда же она теперь доедет, вокзал то разрушен, и созвониться нельзя.
Ее тут же поддержала ревом Маша, они стояли, обнявшись, и рыдали в голос, хотя все время до этого держались. Видно, состояние шока не давало расслабиться. Парни окружили их, и они дружно обнялись, замерев и не зная, что говорить в таких случаях.
Первым молчание нарушил Дима.
– Надо решить, кто у кого ночевать будет. У Ивана и Андрея жилья теперь нет, предлагаю ко мне поехать, мои родители на даче сегодня, комната свободная есть.
– Можно ко мне, у меня тоже никого нет, – попытался возразить Юра.
– Тебе надо к Кате поехать, мама, если доберется до Нижнего, к себе поедет, волноваться будет, если дочку дома не застанет, а ты поддержишь ее пока, – Иван все разобрал логично, будто по полочкам.
– Я Ваню тоже не брошу в такой момент, когда он отца потерял, – Маша сквозь слезы обвела всех упрямым взглядом, – но и бабушку одну дома нельзя оставлять, она там, наверное, с ума сходит, пусть у нас переночует, комната свободная есть.
– Хорошо, тогда Андрюха едет ночевать ко мне, Юра к Кате, Иван к Маше, а завтра давайте встретимся, обсудим, что делать дальше, – согласился Дима, – где встречаемся?
– А вам не кажется, что могут и еще ракеты прилететь, думаете это последние, – спросила Катя и обвела всех залитым тушью лицом, может лучше бомбоубежище вместе поискать?
– Не думаю, что умереть в подвале веселее, только мучиться дольше придется, – сказал, как отрезал Андрей, – ладно, до завтра, пошли, Димон к тебе, завтра в десять у Машки встречаемся, все знают, где она живет?
Юра и Дима помнили тот дом рядом с усадьбой Рукавишниковых, а квартиру как-нибудь найдут, крикнут под окном, в крайнем случае. Распрощавшись, все разошлись парами в разные стороны по разгромленным улицам, озираясь на зияющие пустыми глазницами окна и прислушиваясь к крикам и стонам, доносящимся из всех домов.
Маша с Иваном, крепко обнявшись, пошли в сторону непривычно темной Верхневолжской набережной, свернули на ней влево и, миновав погруженную в мрак старинную усадьбу, вышли к сталинской пятиэтажке, украшенной пилонами и колоннами. В окнах света не было, но на втором этаже виднелась освещенная свечой растрепанная седая голова бабушки Лены.
– Машенька, внученька, – заголосила Елена Владимировна, – ты жива, слава богу!
– Да, бабуль, можно Ваня у нас переночует, его общагу разбомбили, ему жить негде, – спросила Маша и опять слезы полились из ее глаз.
– Конечно, детки, поднимайтесь скорее, – бабушка, успокоившись, стала закрывать окно.
– Странно, а здесь стекла не выбило, – удивился Иван, – наверное, волна по касательной прошла, а может стеклопакеты хорошие.
Они вошли в подъезд, заметив, что даже магнитный замок не работает, и тут же услышали голоса. Жители дома собрались во дворе, устроив импровизированное собрание, а поскольку подъезд был проходной, через открытую дверь во двор все было слышно. Маша захотела послушать немного, и они вышли во двор.
Народ шумел, все говорили одновременно, но было понятно, что обсуждали предложение старшей по дому переждать ночь в подвале.
– Да не спасет вас этот подвал, фильтров и принудительной вентиляции там нет, от радиации он не защитит, похороните себя только заживо и не выберетесь наружу, – кричал мужчина, по всему видно, пессимист.
– Главное пережить ударную волну и излучение, дозу радиации все равно в подвале меньше получим, главное несите запас воды на два-три дня и еды побольше, – упрямо повторяла старшая, и завершила собрание, – в общем, кто хочет, спускайтесь, дверь в подвал будет открыта в среднем подъезде.
Народ стал медленно расходиться и Маша с Иваном поднялись на второй этаж. Бабушка уже ждала их в распахнутом дверном проеме со свечкой в руке. Они обнялись и зашли в квартиру. Первым делом Маша с Иваном по очереди умылись в ванной под тонкой струйкой воды, смыв кровь и копоть с лица и рук, потом прошли на кухню к хлопотавшей там бабушке.
– Бабуль, а ты чего на собрание не пошла, – Маша обняла ее и поцеловала, – там, в подвал всем жильцам предлагали спуститься.
– Из окна на кухне слушала, старая я уже от бомб прятаться, это вам, молодым жить да жить еще, вот вы и спускайтесь, я в своей квартире умереть хочу, даром, что ли такой ремонт дорогой отгрохала, чтобы все это бросить?
– Ну, мы тебя тоже не оставим, да, Ваня? – Машка повернула заплаканное лицо к Ивану.
– Я как ты, мне все равно, лишь бы с тобой, – растерянно проговорил он, думая, как там мама одна в разрушенном Сталинграде.
Как ни странно, газ на кухне пока горел, и бабушка заварила чай, вместо пьезозажигалки используя спички. Они расселись за столом, и Маша рассказала о том, что довелось им увидеть и о смерти Ваниного отца, о ядерных взрывах в Сталинграде и Горьком.
Посокрушавшись и всплакнув, Елена Владимировна сказала, что слышала на собрании, что ударам подверглось много российских городов, по радио передавали вечером, и там говорилось о двух десятках примерно.
– А у вас радио нет? – спросил Иван, словно очнувшись.
– Отродясь не было, разве что в машине, а телевизоры отключились сразу, электричества то нет.
– Так у вас машина есть? – удивился Иван, – о ней ему Маша никогда не рассказывала.
– Есть, старая правда, мы на ней давно уже не ездили, когда сын новую купил, хотели эту продать, да жалко, она же еще импортная, настоящая шведка.
– Вольво, что ли?
– Да, «Вольво Кросс-Кантри» еще 2018 года, старушка.
– Ого, раритет, – удивился Иван.
– Тебе же к маме съездить надо, она там одна осталась, если сможешь завести, забирай – бабушка обняла его – езжай на ней в Сталинград, на самолете или поезде сейчас вряд ли доберешься, скорее всего, аэропорты и железнодорожные вокзалы везде разрушены.
– Ваня у нас же инженер-механик по профессии, все починит, – задумчиво произнесла Маша, и опечалилась сразу, не хотелось ей, в такое время расставаться с любимым, хоть и понимала, конечно, мать есть мать, ехать надо.
– Господи, как там родители твои в Москве, да дедушка в Питере, живы ли, – снова запричитали бабушка, – связи никакой, вокзал разрушен, как доберутся то домой?
– У папы машина есть, может, как то свяжутся с дедом и втроем доедут, у него ведь джип, даже если дороги разбомбили, везде объехать сможет, – Маша сказала это и с надеждой посмотрела на Ивана, но тот только пожал плечами.
– Главное, чтобы живы были, – только и мог сказать он, – а какой у него джип?
– «Патриот» последней модели.
– Ну, на этом везде доедет, – успокоил ее Иван и все встали, чтобы перейти в гостиную, посмотреть, что на улице творится.
– О, а газа то больше нет, – заметила Елена Владимировна, и вода еле течет, скоро, видно закончится.
– Надо набрать в пластиковые бутылки свободные.
– Я уже давно все, что были, заполнила, даже кастрюли, вон, в ванной стоят.
– Правильно, я читал, что при обстреле самое безопасное место это ванная, туда надо все ценные вещи, воду и продукты сложить, все равно холодильник не работает.
Они открыли окно и выглянули на темную улицу. Как ни странно, за Волгой светились кое-где огни, там значит было еще электричество и мирно жили люди, не знавшие обстрелов. С Нижневолжской набережной раздавались сирены скорой помощи и пожарных машин. На реке ближе к Борскому мосту догорало несколько кораблей, больших и поменьше, а прямо напротив дома Волгу пересекал паром, набитый машинами и людьми. Почему-то народ посчитал, что хоть Горький и подвергся ракетно-ядерному обстрелу, на западном берегу все-таки будет спокойней, чем на восточном.
– Неужели они боятся, что китайцы могут пройти две тысячи километров так быстро? – удивился этому зрелищу Иван.
– Кстати, у меня же старые телефоны остались, жалко выбрасывать было, – вспомнила вдруг бабушка, может ты, Ваня сможешь их реанимировать?
Она порылась в ящиках книжного шкафа и достала оттуда целую кучу самых разных смартфонов и планшетов, «самсунгов», «сони» и других малоизвестных сейчас фирм. Вывалив все на журнальный столик, положила на него включенный электрический фонарик, и только после этого до нее дошло, что все бесполезно.
– Они же все разряжены, как мы их зарядить то сможем без электричества?
– У меня переносной аккумулятор есть, – встрепенулась Маша и убежала с фонариком в свою комнату. Через минуту вернулась, отдала аккумулятор Ивану и тот начал перебирать провода от зарядок, пробуя, какая от какого гаджета. Сначала попробовал реанимировать свой и Машкин, потом бабушкин, но понял, что все включенные в момент взрыва сгорели безвозвратно. Надежда была только на те, которые были не под напряжением. Вытащил все сим-карты и начал вставлять их по очереди в старые гаджеты. Найдя три подходящих, подобрал к ним нужные провода зарядки и подключил первый с Машкиной симкой к аккумулятору.
– Надеюсь, на три мобильных зарядки хватит, – проверив уровень тока аккумулятора, заключил он.
– После Машиного заряди свой, нам с ней одного мобильника хватит, чтобы с родителями и дедом связаться, а тебе с мамой надо будет общаться, пока до нее доедешь – рассудительно заключила Елена Владимировна, – я спать пойду, ребятки, еле на ногах держусь.
– Спокойной ночи, – хором вылетело у Маши с Иваном и они переглянулись, понимая, что звучит это теперь фальшиво.
– Ты в гостиной постели Ване, белье сама знаешь, где.
– Хорошо, бабушка, – Машка смущенно взглянула на Ивана, и тот даже в темноте заметил, как ее лицо залилось краской.
Бабушка, может быть, тоже это заметила, но не подала виду и, немного покряхтев, пошаркала в свою, смежную с гостиной комнату.
Между тем, «самсунг» уже ожил и Иван из любопытства, а скорее на автомате открыл файлы из его памяти. Первое, что он увидел, был фильм «Вечер трудного дня» о британской группе «Битлз». Он слышал первую песню, которой начинался фильм и выключил, как только песня закончилась, подумав, что неудобно копаться в чужом мобильнике.
– Это дедушкин старый коммуникатор, – вспомнила Маша, – он еще говорил, что этот фильм сняли в 1964 году, как раз в год его рождения, может, поэтому и хранил его.
Иван, конечно, не запомнил телефон соседа, с которого ему звонила мама, поэтому первым делом он набрал ее мобильный. Тот был еще не доступен и тогда он на всякий случай набрал городской номер. Как ни странно, через несколько гудков в трубке раздался голос матери.
– Мамуля, привет! Это я, Иван, как ты там?
– Господи, Ванечка, я совсем забыла про городской телефон, даже не поняла, откуда звонок идет, давно им не пользовалась, а он, оказывается, работает, – мама опять стала всхлипывать, и было понятно, что скоро опять разрыдается, – у вас там все хорошо?
– Ничего хорошего, мама, – произнес Иван и почувствовал, что голос предательски садится, – на Горький тоже две ядерные ракеты упали, полгорода в развалинах, как раз где мой завод и общага были, повезло, что мы у Машиного дома в кафе сидели, но много друзей и знакомых погибло.
– Храни вас господь, – запричитала мама, и было слышно, как голос сотрясается в рыданиях, – а мы отца вечером похоронили, соседи же наши татары, они сказали надо в тот же день до заката хоронить, к тому же сейчас столько погибших, никто на кладбище не повезет, закопали прямо на склоне набережной в парке.
– Жалко, не удастся повидать и проститься, как положено, – расстроился Иван, – но я все равно к тебе приеду, бабушка Маши свою машину одолжила, завтра утром выезжаю.
– А ты ее сюда привози, вместе легче будет в такое время продержаться, – предложила Маша, которая слышала весь разговор.
Иван посмотрел на нее, рассеянно кивнул, попрощался с матерью и отключил мобильник.
– Маш, меня все равно теперь в армию заберут, завод же разрушен, бронь не действует.
– Тем более, маму сюда привези, а то если тебя заберут, она там совсем одна останется, родственников у вас же нет.
– Спасибо тебе, милая, – Иван с благодарностью поцеловал Машу в губы.
Вдруг с улицы раздался непонятный шум, и они подбежали к окну. Раскрыли створку, и в комнату ворвался нарастающий грохот. Над домом через Волгу на восток на всю видимую ширину горизонта летели светящиеся метеоры – баллистические ракеты. Ниже летели реактивные бомбардировщики, еще ниже можно было различить крылатые ракеты, от которых и шел основной рев.
– А вот и «ответка» полетела, – громко сказал Иван, чтобы перекричать шум.
– Ужас, это же, скорее всего ядерные заряды, я читала, если взорвут все атомные бомбы на земле, наступит ледниковый период и человечество вымрет.
– Последние исследования опровергают эту версию, пыль осядет через несколько дней и земля не успеет замерзнуть, но почти вся территория подвергнется радиоактивному заражению и все равно мало кто выживет, разве только в Австралии или на отдаленных островах.
