Kitabı oku: «Полёт под небом», sayfa 4

Бьёт копытом конь невольный.

Удила б, да сбрую свесить,

Псу на будке шею взвесить.

Да не ломиться, лишь скрежет о хлев,

Барской волей не снять тяжкую узду.

Разменять бы на волю вольную

Все подковы да брозду.

Мелом крест, да клеймо на плече стоят,

Вижу их, лишь когда воду пью взахлёб.

Пью и думаю: «Ещё б грязную борозду?

Аль искать уж судьбу себе новую».

***

Тапки стоптанные.

Руки.

Кожа дряблая висит.

Безнадёга, вслед разлуке,

На ноябрьский дождь глядит.

Запах старости и боли,

Бесполезного конца.

Глаз в пустой душе оконца,

Блик потухшего костра.

Кашу мажа по тарелке,

День больничный захромал.

Лишь сестрички, словно птички,

Со шприцами тут и там.

За окном ноябрьский ветер,

В окно смотрит старичок.

Листья мокрые чуть пляшут,

Завершая жизни срок.

Дворник щёткой с тротуара

Всех слетевших прочь метёт.

Жаль, висеть осталось мало,

Дворник снизу уже ждёт.

***

Сквозь молочный

Прокисший ночной туман.

Пена грязная по серо́й воде,

Словно облако в тёмном небе.

Кто живёт в небесах,

А кто на земле

Сеет горькую рожь по ниве.

И текут вниз за тучами

Мыла след,

Да разводы пурпурных лилий.

Совмещая сквозь кисточку в горизонт

Жизнь земных и небесных линий.

Что-то смоется, мыльной густой росой,

Что-то просто не смыть, как память.

Повернёт речка, скроется в горизонт.

Позабыв узелок оставить.

***

В луже зайчик скачет в льдинках,

Отражаясь на ботинках.

В хрустале луны осколки,

На подушечках иголки.

Ветер гнёт воронью стаю,

Жести лист сорвать мечтая.

Зазимилася Москва,

Не пускает со двора.

Жить бы век под одеялом,

Чтоб обхаживала мама.

Сок, омлет и полватружки,

Да ещё чайку две кружки.

Мёду, сверх блинов и масла,

И в планшете море пазлов.

Шторы натянуть на ушки,

Две берушки, и в подушки.

Нет меня, мой мир остался,

Чтоб в лучах тепла купался.

***

Дом мой – белый снежный замок,

Переполненный тепла,

В каждой капле на рисунках,

Дочки серые глаза.

Вдоль стены ласкает ветер,

Из-под двери тянет бриз.

Дрожь на жалюзях трепещет,

Свет оконный раздразнив.

Тапки? К чёрту! Лишь босая

Гладь почувствует нога.

Ни Камчатки, ни Урала,

Кухня, комната и я.

***

Пряным чаем,

И чайкой чеховских заламываний.

Полетело вверх дно

Мирозданий.

Крутит, бьётся,

Как пёс жалобно скулит,

И кусает до крови,

Простить проси́т.

Ни болезни, ни боли

Не скошено.

Копит сныть у крыльца,

Ветки брошены.

Уложить бы на них стопы голые,

Почки стоптаны непутёвые.

Было серебром, медью брошено,

Под курятником настом уложено.

На насесте легко, на жёрдочке,

Ждать, пока варят белые косточки.

Набросали, по небу серы́х зеркал,

А в них лица на раз вращаются,

То ли влезть тебе в карман,

То ли, гадко так, улыбаются.

Буксовала душа в грязной колее,

И просила толкнуть её сзади.

Я открыл дверь, не нащупал дна,

Утонул, весь свой скарб оставив.

***

Куда бы мне упасть?

Углы забиты пылью.

Вдоль стен матрацы шьют,

Полосками скрипя.

Я пробираюсь меж

Кусочков ваты с тыла,

И бьёт кусками грязь

Мой авангард лица.

Уткнулся под диван,

Прижатый хвост над щелью,

Пролезу, чуть ужмусь,

И вот уже прополз.

Здесь виден ворс досо́к,

Да край нарядной ели.

Гирлянды жёлтый блеск,

Как мандарина сок.

Понюхаю, утрусь,

Залезу в щель меж стенок,

Зароюсь под носок,

И, может быть, усну.

Я завтра посмотрю,

Вдруг, кто-нибудь под веткой,

Оставил для меня

Коробочку свою.

***

Разбросала, разнуздалась,

И шипит, как змея, та разлука едкая.

На краю беды, конь всё бьёт с подков

Землю дальнюю, камнями мелкими.

Камни бьют по щекам,

Что бы больше слёз,

На декабрьский дождь упало.

Всё скуёт мороз, я ж возьму коньки,

Закупившись вином для начала.

***

Хотел по листьям рисовать иероглифы,

Только как-то никак не рисуются.

Кисть из рук черной краской льёт,

А они там, как будто-то, целуются.

Взял я белый лист, положил на стол,

Кистью вёл, как по морю синему.

Всё одно капли тянутся, крутят киль,

Словно лапою водит курица.

Бросил в угол от злости, чуть не сломал,

И смотрю, чрез плечо, обозлившись

Перестал искать, пусть рисует жизнь

Мой иероглиф, стекая с листьев.

***

Медь бросал и опять возвращался.

С дна песчинок зачерпывал горсть.

Между пальцев замешивал сладость,

Боль с любовью, сплавляя сквозь кровь.

С кровью стало лишь как-то горько,

Льют чужую, и та не идёт.

На крапиве осталась полоска,

Чуть ворсинками каплю клюёт.

Боль, как месяц, застыла на пальце,

Красной краскою, в дом не идёт.

Можно ль ей возрадится под Пасхою,

Если в ней всё живёт старый год.

***

На балконе снег лежит,

И не хочет таять.

Он как будто бы смешит,

Как собачка лает.

Я босой ногой его к краешку подвину,

Нет, кусается, прям злой,

Корчит свою мину.

Дочка краски принесла,

Кистью поводила,

И средь белых мелких льдин

Поплыла картина,

В далеке рассвет взошёл,

Лодочка застыла.

Детской ручкой так легко,

Холод сделать милым.

***

То был декабрь, и снег без правил.

То было чувство без огня.

Вы просто радовались небу,

Не видя снега сквозь меня.

В чужих руках, в скрещённых пальцах.

Был и январь, апрель, капель.

Меж листьев в снеге жизнь осталась.

Не вспомнишь, даже стукнув в дверь.

***

Под водой лёд

Еле удержался.

Вдоль дорожки брод,

В горсть песка остался.

Мишурой плывет

Городок на льдине,

Печки дымом жжёт

Мелом по картине.

Размывает свет

Пурпур акварели,

Меж водой и льдом

Плавают форели.

***

Я писал по листьям капли,

Дрожь разборчивою ждав,

Протекая между пальцев,

В краешках хранил печаль.

В каждой капле боль, осколки,

Щёлочь, режущая ртуть.

Правит не пришедшим солнцем,

Маленького сердца грусть.

***

February.

So hard, so sad.

Every mind

Comes over mad.

Bit my sorrow,

Hit a grey.

Take me just

To fly away.

Day like day

Not any change.

Work or sleep,

All goes the same.

***

I feel my light are coming here around.

I see my stories walking by my side.

No neighborhood, no smell of smoke outside.

Just me end heaven gonna speak tonight.

***

There's the biggest pain

Hurting me inside.

Turning upside down,

Makes my mind apart.

What a stupid fish

Stares at me whole year.

Maybe he wants eat?

I can't see it clear.

***

If I have a dirty pig in my mind.

Anyone can blame me: “You're stupid-blind”

Go ahead and look how all around goes.

And don't try to find the world full of rose.

Is the target point

Be yourself or not be nothing?

But there's the One who lives inside

Calls the hell from knowing.

***

In this forest,

What’s full of diamonds.

Lived a tiger,

Began with no upper start.

When it caught some of unknown

Gentlemen

Never asked him,

Be careful Jack.

Where is hell, and where is paradise

And the way that we see ahead

Maybe distantly only illusion spread

Maybe fined.

But asking what's that.

Never asked him, take care. sir Jack!

Only snow.

Only distant illusion.

Make me fly

Make me try

Stay alive

***

If I don't belong this world,

So what?

If I meet a man, who fakes,

Need talk?

Finding a bless of someone

There upstairs.

Good to get an only kiss

Instead.

***

Gentlemen, take your suits

And go away.

Tired of listening bullshit

From a closest bay.

***

There's the biggest pain

Hurting me inside.

Turning upside down,

Makes my mind apart.

What a stupid fish

Stares at me whole year.

Maybe he wants eat?

I can't see it clear.

***

На площадке чрез дорогу

Лось стоял, бодая ногу

Гражданина рядом с ним,

Чтоб не чистил апельсин.

Лоси апельсины любят

Есть в оранжевой их шкуре.

Ладно, лопай целиком.

У меня их целый ком.

Тут товарищ поделился,

В сад поспешно удалился.

Лось стоял и улыбался,

А охотник подбирался.

***

Я присел и стал чихать

Раз, два, десять, двадцать пять.

Нос был рад, а я не очень,

Но в словах был очень точен.

Нос задумался, взгрустнул,

Лёг на бок и отдохнул.

Подремав минуток десять,

Не решился, что ответить.

В общем, мы договорились.

Ты чихай себе на милость.

Но, когда я лягу спать,

Ты мышей иди пугать.

***

Как-то раз олень Бориска

Лопал щи из медной миски.

И взгрустнул, была бы ложка,

Есть копытом дюже сложно.

Ладно, мордой дохлебаю,

У оленей жизнь такая.

Хочешь стиль, что б нож и вилка?

Надо снять рога с затылка.

***

Приходили ко мне гости,

Выпили весь чай.

Не испытываю злости,

Чаю мне совсем не жаль.

Да, ещё они сожрали

Почти палку колбасы.

Для гостей ведь мне не жалко

Всякой этой ерунды.

Сало я запрятал в бункер

И на ключ его закрыл.

Пусть худеют, больно жирно.

Хлеб вам, гости, да кефир.

***

Наелась грибов со свининою,

Чайку попила и устала.

Ну, что ж, похоже, пора в кровать,

И так целый день пробежала.

Упала в подушку носиком,

Ворочалась и уснула.

Зарылась, и вроде бы есть она,

Комочком за берег смыло.

***

На больную наступила

Бабка кошке на мазоль.

Когти впились в ногу сразу,

И настал кровавый бой.

Бабка била палкой твердой,

Все стараясь в глаз попасть.

Уворачиваясь ловко

Кошка в юбку забралась.

На восьмой минуте боя,

Измотавшись, ель дыша,

Посмотрели друг на друга

Но продолжилась борьба.

В общем, победила дружба.

Выбит глаз, и вырван клок.

Смех один, что завтра утром

Будут думать. Был ли толк?

***

Нету воли

Жить в своём затоне.

Опостылило,

Стена к стене до боли.

Даже, если хатка хороша,

Рядом ходит мерзость

Да парша.

За забором

Блёкло и уныло.

Дал бы кто

Верёвку мне и мыло.

***

Шёл казак, каблук сбивая.

Солнцем сапоги горят.

У излучины, по краю

Девки у воды стоят.

Засмотрелся, неудобно,

Подошёл, одну спросил.

«Мне б добраться до уборной»

Тазом в морду получил.

***

Плыл по морю синий кит,

Глянь! Похоже инвалид.

Дышит будто через рот.

С палубы кричит народ.

Шлюпку сняли, опустили,

Прям к глазам его подплыли.

Он сказал, что у него

В нос попало Царь-ядро.

Разве у китов есть нос?

Сверху, там, типа, насос.

Два матроса-смельчака

Подскочили вверх слегка

И взобрались прям на спину

Неудачного пловца.

Смотрят: правда, в его дырке,

Посмеялись носопырке,

Чёрное ядро застряло.

Ох, откель ж оно упало?

Кит смутился.

Было скучно,

Ну и я, собственноручно,

Сам ядро себе засунул.

Думал щас возьму,

как дуну.

Но попытка не прошла,

Вот итог,

Дурак тут я.

Самокритика приятна,

Ладно, мы плывём обратно.

Вот ядро, возьми, коль надо.

Кит подумал, поглядел,

Взял ядро и улетел.

***

Вчера решил к соседке в гости я зайти.

Открыла дверь.

Не старая, чуть больше тридцати.

Одета просто, но весьма не ду́рна.

На пальцах серьги,

На полу капуста.

Впустила в дом,

На кухню пригласила.

И обходилась до́бро,

Хоть уныла.

Я не представился?!

«Зовут меня Варлам.

А Вас сударыня?»

«Ну, я из светских дам.

И имя вам зачем же знать?

Ах, бросьте всё

Пойдем скорей в кровать»

***

Эх, когда-то я помню на саксе играл,

А потом закрутилася жизнь, перестал.

Инструмент тот же, чистый в кладовке лежит.

Только сердце о нём

Временами болит.

Вот б с Егором сыграть босса-нову.

Но тот в Швеции учит их мову.

***

Пыль сдувает теплый ветер.

На песке багров и светел,

Отражается рассвет.

Звёзды тают, раз, и нет.

Луч к лучу, теплей с минутой,

Прихорашиваясь пудрой.

Вновь захватывает небо.

Новый день.

Толь быль, толь небыль.

***

По пригорку катился комбайн,

Догонял гармониста с окраин.

Комбайнёр объяснял

Всё поёт и поёт.

Всей деревне,

Спать не даёт.

***

Не потухло над закатом небо.

Горизонт оставил бликов нить.

Мы с тобой окажемся в Одессе,

Когда Кэмел дашь мне прикурить.

***

Падаешь, и видно,

Там земля, там небо.

И лететь, не страшно.

Падать не обидно.

Долог путь и нуден,

Топка на нуле.

Петька, брось лопату.

Подмогну тябе.

***

Капля с виска.

Чуть застыла рука.

Ноги трясутся.

И взгляд в никуда.

Поздно бежать.

Всем по кругу стоять.

Честь или смерть,

Нужно лишь подождать.

Прыгнул и плавно

Я в прорубь лечу.

Здравствуй, Мессия,

Привет Ильичу!

***

На площадке при доме

Два лося с медведем целуются.

Три косули, пригнувшись,

Ножом режут курицу.

Но осине барсук белке

В морду стучит.

Жизнь прекрасна!

Надеюсь, что всё по любви,

Без обид.

***

Чёрною воронкой

Кружится жизнь вниз.

Против волн не бросишь.

Эй, остановись!

Нету силы падать,

Мочи нет грести.

Дай мне небо, парус.

К черту всё лети.

***

У меня четыре жизни,

Положу их на лоток.

В каждой жизни нету смысла.

В каждой лишь один итог.

Положу, да кто увидит?

Даже глазом не моргнёт.

Ведь сегодня воскресенье.

Вот и празднует народ.

***

Верный мой товарищ,

Грустный лицедей.

Доставай футляры

И что-нибудь налей.

Проезжал по миру

Старый паровоз.

Рассказал, как лучший

Получать навоз.

На пологом берегу

Жид варил в ведре уху.

Он поведал, как навоз

Доставать из рыбьих слёз.

Надо взять свои мозги,

В них добавить требухи.

Всё приправить рыбьим жиром

И домой пустится с миром.

***

Небу задаю вопрос:

Отчего соседский пёс лает?

Кот мяучит, рыбка рот бесшумно раскрывает.

Каркает ворона, сойка свиристит.

Всяка тварь имеет голос.

Только мой молчит.

***

Я вышел на балкон курнуть.

Там лось стоит. Хотел турнуть.

Но тот немного испугался,

И головой ко мне прижался.

Проникся я и в дом впустил.

Он добр был, робок, хоть грустил.

Улёгся рядом, но рога

Цепляли за мои бока.

Проснулся утром.

Его нет.

На кухне тёпленький омлет.

Всё чистенько, и всё помыто.

Лишь на балконе след копыта.

И тут задумался, мож зря

Боюсь я выйти за лося?

***

На берегу стоит избушка.

Живёт в ней ветхая старушка.

Убого всё, но чисто, мыто,

Стоит разбитое корыто.

«А где ж старик, ушел за рыбкой?»

«Нет, в город едет за бутылкой»

***

На траве стоял сундук.

Из него был слышен стук.

«Эй, – послышалось – откройте!»

Я Серёгин бурундук.

Взяли, фомкою взломали,

И на свет его достали.

Он, прищурившись от света.

Попросил себе конфету.

Дали. Он всё рассказал.

Говорит, в стогу дремал.

Просыпаюсь. Хлопцев двое

Тащат меня через бело поле.

Лап не чуял от их рук,

Бросили меня в сундук.

День иль два,

Ну, там одежда.

Я сожрал её, конечно.

Вдруг открыл один, молчит.

Я Серёга, говорит.

Ты зачем сожрал одежду,

В общем, потеряй надежду.

Понял всё и растерялся,

Он ушёл, я ж там остался.

Понял всё, что не один,

Мне Серёга господин.

Жаль, что редко он приходит.

Голодом желудок сводит.

Ладно, уходите, братцы.

Буду спать, и ждать засранца.

***

На балкон прилетела синица.

И в окно мне упорно стучится.

Я открыл,

«Что случилось?» – устало я ей говорю.

«Помогите, беда,

Очень нужно к врачу!»

«Но ведь нет докторов тут для птиц,

А ещё и для мелких синиц»

«Есть!» – щебечет.

«Я номер вам дам.

Позвоните, зовут его Дэвид Абрам.

Нам с собой не дают телефоны.

Надоели проклятые совы»

Под диктовку я номер, неспешно, набрал.

Говорю: «Приезжайте скорее, Абрам»

Тот сказал:

«Я уже выезжаю»

Пять минут, и у две́ри встречаю.

Он синицу лечил

И летать отпустил.

Водки выпил сто грамм

И к себе укатил.

Ну а я вот сижу и рыдаю.

Чё ж ни сокил,

Чяго не лятаю?

***

Над долиною птица серая

Не к земле и не в облаках.

Выбирает, душа несмелая.

Камнем вниз иль лететь пока.

Пахнет небо травою скошенной.

И грозой отдаёт среди туч.

Как же быть, вверх лететь или падать мне?

Побороться ещё или бросить путь?

***

Мир не спросит

И не ответит.

Разбивая желанья в миг.

Над беспомощной сей планетой

Остаётся лишь боли крик.

Нет ни радости, ни надежды.

Зажимая ладонь в кулак.

Выбираю я что-то между:

Умереть, или жить никак.

***

Что-то падает

С крыши: то снег, то вода.

Что-то падает,

С неба: то лист, то беда.

По двору серый кот пробежит

Не то смотрит, не то говорит.

Сизый селезень клювом тряхнул.

На крыло встал и вдаль упорхнул.

Целина, или вспаханы грядки.

Всё проходит, одни лишь осадки.

***

Два ножа, как воткнули в сердце.

Открывает любой свою дверцу.

Вот и небо, и свет в белом море.

Ну а здесь темнота, да и горе.

День поёт пред душой раскрытой.

Разбиваясь о тоже корыто.

Положите ножи на весы.

Не понятно: где явь, а где сны.

Открываю глаза перед Богом,

И над тем же корытом убогим

Кучка снов и желаний забытых.

Превращается весь мир мой в корыто.

***

Ветер гонит позёмку к сугробу.

С крыш сдувает рабочих и снег.

Погляди, как красиво по небу

Полетел молодой человек.

Вслед за ним, грациозно порхая,

Пролетают лопата и лом.

Мило, словно бы птиц серых стая,

Помахала крылом под окном.

***

Пробираясь между туч,

Ищет цель чуть видный луч.

Раз блеснёт, на мир посмотрит.

На стекле развод рассмотрит.

То проявится и вспыхнет,

То исчезнет и затихнет.

Ищет цель, да не находит.

И домой дремать уходит.

***

Время до и время после.

Всё, что было – больше нет.

Раньше лопал я омаров,

А теперь люблю омлет.

Было время, по опушкам

Бил я клюшкой голубей.

А теперь в стеклянной кружке

Пиво пенится моей.

***

По руке, течёт сильно, мамка.

Сильно жгло, а потом перестало.

Закрутила на палец мне тряпку.

Я ушёл, только что-то мне мало.

Я ни плакать, ни хныкать не стану.

Удержу свою боль меж зубами.

Потерплю, и скажу ей «спасибо»

И подумаю, что же так криво??

***

Над Сахарой солнце жарит,

А над Швецией лишь чуть.

Подарите мне подарок

Красно-желто-белый луч.

Мрачно всё и в снеге рыхлом

Не могу найти тропу.

Ёлки, палки и берёзки.

Пробираюсь, не иду.

Свет в окне моём не светит.

Ждёт, что я его зажгу.

День и ночь польются дальше,

Всё оставят на кругу.

Подарите солнца лучик,

Чтоб согрел, упав на грудь.

Чуть зажмурится от света,

Прыг в песок. И там уснуть.

***

На болоте бобр жил.

Хатку строил, лес рубил.

По началу он боялся,

Но потом заговорил.

Знаешь, милой, мне нужна

Две поддоны кирпича.

И цемента шлакопортланда

Мешков, где-то, двадцать два.

Да зачем тебе, ты ж бобр?

Вон, сгрызи соседский двор.

Я давно к нему питаю

Неприятный разговор.

А на кой тебе це все?

При луне себе воздвигнешь

Обилисок

Борбр-е?

Не, хочу построить дом,

Надоело плавать в том,

Что обычно называют

В вашем обществе дерьмом.

Он поплыл кусты кусать.

Я пошёл цемент искать.

И подумал, не пора ли

Всех бобров перестрелять.

***

Я прощаю и людям, и богу

Боль прожитую и горечь дум.

Уходя в эту бездну безмолвную,

Я не вижу дороги меж лун.

По дороге то пыльной, то ветреной,

Вечно рвущей ботинки и дни.

Шепчет в ухо, давай уже, миленький,

Проходи, блин, и скарб захвати.

***

Мы стояли на реке,

На реке, реке Угре.

Мы смотрели на монголов,

Те в ответ смотрели все.

«Дэнь за ночью,

Ночь да дэнь,»

«Кончилься» у них «пелмень»

В лес ушли искать «олэня»

Возвратились через день.

Чан сварили,

Обожрались.

Плюнули,

В Орду помчались.

«Вышла знатная победа.

Кости жрали, вмест обеда»

***

Брагу пил, селёдку ел,

Хлебом чёрненьким заел.

Плюс лучок, чеснок немножко,

Молочка, майонеза ложку.

И присел я на дорожку,

Тут и подкосились ножки.

Бегать, вроде, я умел.

Что ж бывает, не успел.

***

За столом сидим я и старуха.

Бегает по краю булки муха.

Смотрит вдаль, вздыхает и молчит.

Прошлое, наверно, ворошит.

Таракан прошёлся по биточкам,

Комары облюбовали почки.

В лимонаде плавает оса.

Дёрнуло ж зайти пожрать сюда.

***

Вдоль по просеке я шёл.

Вижу, там горит костёр.

Сидят трое мужиков,

Варят что-то: суп иль плов.

Все одеты очень странно,

Говорят, на иностранном.

Что-то пьют из круглых чашек.

Понял я: пора звать наших.

Дозвонился, прибежали,

Всем по морде надавали.

Съели плов и разошлись.

Эх, какая была жизнь.

***

Ворона с соседнего дома

Кричит свой кар мне в форточку,

Прям, как из микрофона.

Я долго на ружьё в углу смотрел,

Но мысль оставил и в глаза ей посмотрел.

Она умолкла и слегка смутилась.

И, вдруг, прекрасной девой обратилась.

Да, взгляд её был кроток и напуган,

Похож на солнце и похож на вьюгу.

И, чуть краснея, тихо так сказала.

Не одолжите ли кусочек сала?

Ещё бы мыла мне и ванную на час.

«Не возражаете, коль я впорхну сейчас?»

Ну растерялся, слова не ответив,

Открыл окно, настолько мир был светел,

Когда она влетала мне в окно,

Поджав одежды белое сукно.

Прижалась мне к щеке и шепотом спросила:

«Я поживу денёк?

У вас так чисто, мило»

Ответил я: «Иди ты жопу.

Пора уже мне ехать на работу»

***

Я выходил, там снег лежал.

И, поскользнувшись, я упал.

И прям на спину, неудачно,

Разбил бутылку белой чачи.

Я стал орать, клеймя их мать,

Как тяжело ж было привстать.

Упав второй раз, понял я,

Что я чудесная свинья.

***

В нашем мирном и тихом дворе

Слон катает козла на спине.

Не дождавшись усталых и ждущих,

Блохи скачут чрез спящих, идущих.

На площадке, цепляясь за ногу,

Смотрит свин прямо в рот носорогу.

И глазах его боль от обид.

Говорит, не пора б нам уйти-т.

Да не дрефь, отвечает толпа,

Мы останемся здесь навсегда.

***

Бежала полем босиком,

Косичка билась о плечо.

Плакала.

Обида жгла и рвала грудь.

В траву, вперёд, не зная путь.

Падала.

Упала и лежала час.

Ну сколько ж можно, сколько раз.

Это опять со мной.

Из норки вылез слепой крот.

Справа подкрался рыжий кот.

И говорят: «Ну спо́й».

Была я в небольшом смятеньи,

Смущаясь, в творческом стремленьи.

Открыла рот.

И мир открылся силой звука,

Небесной красотой и му́кой.

Летала я, парив и плача.

Боль ничего уже не значит.

Но кот прервал, всё, нам пора.

Позвать сову? Она глуха.

***

Вдоль замёрзшего чуть края

Шёл олень, рога мотая.

Видит: там лиса лежит.

Пнул копытом, та молчит.

«Что ж, возьму, мож оживёт»,

На спину, вперёд идёт.

Глядь – у тропки в полуметре

Заинька скрутился в сетке.

«Что ж, косой, тебя возьму»

Забирайся на лису.

Дальше был ещё медведь

И петух, что мог попеть.

Брёл олень, всех поднимая.

Радуясь, что всех спасает.

А когда олень устал,

То медведь его сожрал.

***

У каждого Абрама – своя программа.

А у каждого Додика – своя методика.

У Абрама задралась

В полосу пижама.

Видно жопу,

Додик ржёт,

Как и его мама.

***

Три синицы упали под ёлку.

Обмотались дождём и иголками.

Не распутаться, не улететь.

Будет детям на праздник что есть.

***

– Привет. Как, жив?

– Стихи пишу.

– Не слышал.

– Я тебе не шлю.

– Пришли, хоть пару.

– Нет, не буду.

Впаду в нирвану или Будду.

– Впадешь куда-то,

Врать не стану.

– Вот видишь

В дебрях Курдистана

Гребём,

А легче плыть не стало.

– А, может быть,

Водяры с салом?

***

Упал в колени, нет уж сил.

Прости меня, ведь я ж простил.