Kitabı oku: «Будда и Моисей», sayfa 5
– Но ты забываешь, что этот народ мог появиться намного раньше прихода португальцев, испанцев и голландцев.
– И кем же были эти иностранцы?
– Евреями.
Мосэ почесал затылок и улыбнулся.
– Ты хочешь сказать, что Япония во второй год правления императора Тэммэй изгнала из Японии евреев?
– Вот именно.
– Говоришь ерунду.
– И совсем даже нет. Обратимся к истории. В пятнадцатом веке испанцы освободили страну от мавров и изгнали евреев. Куда они могли деться?
– Переселились в Японии? – спросил с иронией Мосэ и улыбнулся.
– Евреи уже жили здесь с незапамятных времён, – ответил Хотокэ. – Есть такое предание, что двенадцатое колено израилево исчезло где-то на Востоке, и его никто не мог отыскать.
– И когда это произошло?
– Никто этого не знает. Так что евреев часто изгоняли из своих стран те, которые опасались конкуренции с ними. Поэтому евреи всегда старались быть незаметными, приспосабливались к культуре того или иного народа, и, сохраняя свою культуру и сущность, становились как бы невидимыми. Ты же знаешь, китайскую пословицу, если хочешь спрятать вещь, то спрячь её в самой себе. Возможно, что они постигли секрет становления невидимыми. Кстати, именно таким секретом и обладали те черти.
– Ты хочешь сказать, что их изгоняли отовсюду до тех пор, пока они не превратились в невидимых чертей?
– Вот именно. А, может быть, на наши острова они вообще проникли в виде невидимок.
– Каким же образом?
– Первое столкновение с ними описано ещё в сказке о Момотаро. Помнишь, как Момотаро нанял за кусок лепёшки Обезьяну, Фазана и Собаку, и вместе они вторглись на остров главного Чёрта, разгромив всё его войско. Тому прошлось, спасая свою жизнь, откупаться подарками.
– Но это же сказка.
– В любой сказке есть доля истины. Но вот только истину нам никогда не узнать.
– Почему же? – удивился Мосэ, повернувшись на бок. – Если задаться такой целью, то всё можно разузнать.
– И как ты собираешься сделать это? – спросил Хотокэ и, разинув челюсти, зевнул.
– Отправлюсь на поиски правды, как это делают бродячие монахи, пытающиеся обрести истину.
– Тогда не забудь захватить с собой обезьяну, собаку и фазана, о которых говорится в сказке, иначе тебе не осилить чертей.
– Вчера я видел Ангела смерти, который предрёк через сорок дней конец света, – молвил Мосэ.
– Конец света – это печально, как сказано в трактате «Удзисюи». Последний раз Конец света ожидался в 1052 году, но он так и не наступил, – молвил Хотокэ и через минуту его храп уже заглушал стрекот сверчков.
Некоторое время Мосэ смотрел на своего спящего товарища, а затем перевёл взгляд на ствол дерева, испещрённый мелкими трещинками, и думал о своём незавидном положении в обществе.
Ещё в те времена, когда жил Кэнко Хоси, в своих «Записках от скуки» он писал, что никого нет незавиднее монаха. Оттого что бонзы галдят во всю мочь, внушительными они не выглядят. А поэтесса Сэй-сёнагон вообще была о монахах невысокого мнения. Она заявляла, что в глазах людей монах подобен чурбану. С одной стороны, монах должен был отказываться от всех соблазнов мирской жизни и быть примером духовной чистоты для всех мирян, но с другой стороны, он тоже был живым человеком, и в глубине души ничто человеческое не было ему чуждо. Даже мудрец Дога замечал, что жажда мирской славы не соответствует учению Будды, но и у праведного отшельника есть, какое-то заветное желание. У Мосэ тоже было своё заветное желание. Единственное, что его беспокоило после сообщения Ангела смерти, – успеет ли он реализовать его в жизни. Его совсем не беспокоила мысль, что вскоре он должен умереть. Нет, о своей жизни он не печалился, но вот смерть других живых существ его беспокоила.
Уж если миру отпущено всего сорок дней, подумал он, то стоит ли печалиться о своей безвременной кончине. Древние полагали, что, если бы наша жизнь продолжалась без конца, ни в чём не было бы очарования. В мире замечательно только непостоянство. Как говорил Кэнко Хоси, «посмотришь на живущих – нет никого долговечнее человека. Есть существа вроде подёнки, что умирают, не дождавшись вечера, и вроде летней цикады, что не ведает ни весны, ни осени. Достаточно долог и год, если его прожить спокойно. А если жалеешь, что не насытился жизнью, то и тысячу лет прожив, будешь испытывать чувство, будто это был сон одной ночи. Что станешь делать в мире бесконечной жизни, дождавшись, когда облик твой станет безобразным. «Если жизнь длинна, много примешь стыда». Поэтому лучше всего умереть, не дожив до сорока лет». Поэтому, какая разница? Сорок дней можно прожить также и как сорок лет. Всё проходит как мимолётный сон. Но мир, где мы живём, должен остаться после нас…
Глаза Мосэ начинали слипаться, его явно клонило ко сну. Глядя на орнамент переплетающихся ветвей кроны дерева, Мосэ то открывал глаза, то закрывал. Мысли путались, его охватывала дрёма. Вдруг среди листвы дерева что-то зашелестело, как будто горячий ветерок пробежал по его верхушке, и рядом с ним свалилось на землю что-то мягкое, как будто яблоко упало на траву. Мосэ протёр глаза и сел. Недалеко от него, на том же месте, где вчера стоял Ангел Смерти, сидел молодой человек европейской наружности и держал в руке сломанный сук дерева. Мосэ смотрел на свалившегося с дерева человека с нескрываемым удивлением.
– Да кто вы такой? Откуда взялись? И что вам здесь надо? – спросил он его.
Чужеземец рассмеялся.
– Да вот, – признался тот добродушно, – свалился от храпа вашего товарища. Уж очень у него самозабвенно это получается.
Они оба посмотрели на спящего Хотокэ и улыбнулись.
– А что вы делали на дереве? – спросил Мосэ.
– Смотрел на храм Роккакудзи. Я здесь не был уже более ста лет.
– Так долго не живут, – заметил Мосэ.
– Заблуждаетесь, – ответил тот серьёзно. – Я знаю людей, возраст которых уже более двух тысяч лет.
– Назовите мне хотя бы одного.
– Чужестранец посмотрел на толстый ствол дерева кэяки, на ветку, которую продолжал всё ещё держать в руке, затем, отбросив её в сторону, спокойно ответил:
– Ну вот, хотя бы, возьмём человека, который посадил это дерево.
– Вы его знаете?
– Его зовут Онмёо-но-ками – Повелитель Светлого и Тёмного пути.
– Но этот человек умер полторы тысячи лет назад и похоронен под этим деревом.
– Опять ошибаетесь, милейший, – сказал чужестранец и рассмеялся. – Человек, обладающий секретами бессмертия, не может умереть.
– Но об этом дереве есть одна легенда, – возразил ему Мосэ.
– А вы не верьте легендам, – посоветовал европеец.
– Может быть, поверить вам? – иронично спросил его Мосэ.
– А почему и нет? – ответил вопросом на вопрос тот.
– Ну, знаете ли, – возразил монах, – чтобы поверить вашим словам, нужно поменять все наши представления об этом мире. У нас, конечно, есть свои взгляды на вещи. Мы тоже верим в чудеса, но объяснимые с нашей точки зрения.
– В этом мире всё объяснимо, – просто ответил ему пришелец.
– Тогда как вы объясните то, что погребённый под этим деревом человек вдруг ожил и продолжает жить?
– У вас есть свидетели, что его погребли там?
– Так говорят.
– Не верьте всему, что говорят. Этот человек никогда не умирал. Зовут его ещё Красная Птица, и прибыл он с юга.
– С индонезийского архипелага?
– Возможно. С ним я познакомился в Киото во второй год правления императора Тэммэй. Можно сказать, в год разрушения этого храма, который принадлежал чертям. С этого времени прошло уже более двухсот лет.
– Вы хотите сказать, что храм Роккакудзи принадлежал чертям? – воскликнул Мосэ.
– Так мне сказал Развалившийся Сонный Будда – «Канбэ-но-син-сяка» из храма Тэнкакудзан-рёкодзи (Сияния Дракона на горе Небесного Болота), что находится недалеко от порта Сироко.
Мосэ не знал, что и подумать, до такой степени весь этот разговор казался ему неправдоподобным.
– Так вот, – продолжал между тем тот, – я познакомился с Повелителем Светлого и Тёмного Пути – Онмёо-но-ками в то время, когда он имел в Киото на улице Умэкодзи (Сливовой улочке) в доме с названием Цути-микадо (Врата Земли) астрономическую обсерваторию и лабораторию по производству пилюль бессмертия. Одну из таких пилюль проглотил я и обрёл бессмертие. Но должен сказать, что одну из пилюль бессмертия, которая готовилась тогда для стареющего сёгуна Токугава, украл и разделил со своим подручным Тора (Тигр) главный Чёрт, которого звали ещё Абурауси (Жирная Корова) или Золотой Телец. В результате этого, стареющий сёгун Токугава умер. Тора обрёл бессмертие и стал родоначальникам японской мафии «якудза». А Абурауси, этот черт в обличии быка, и так обладал бессмертием, выпив же пилюлю бессмертия, приобрёл такую потенцию, что через двадцать лет чертей по всей Японии расплодилось видимо-невидимо. И тогда Будда Канбэ-но-син-сяка приказал мне очистить от них эту землю. Так я приступил к исполнению завета Будды и изгнал чертей из всей Японии, а храм этот сжёг.
– Вы рассказываете какие-то фантастические вещи, – усомнился Мосэ.
– А вы плохо знаете историю Японии, молодой человек, – парировал чужестранец и продолжил, – время от времени я посещаю этот храм и, сидя в густой листве этого дерева, предаюсь воспоминаниям о прошлом.
– Значит, вы утверждаете, что это вы двести лет назад сожгли этот храм и прогнали монахов, проповедующих «Учение шести углов»? – с неприязнью в голосе спросил пришельца Мосэ.
– Не я лично, а мои подручные – Обезьяна, Собака и Фазан. Я лишь отдавал распоряжения. А вот сейчас я наблюдаю, как храм возрождается, а его настоятель преуспевает. Как видно, прихожане не скупятся на пожертвования. Вот и вы, монахи, живущие в этом храме, такие упитанные и раздобревшие, проводите здесь время в лени и безделье. Днём дрыхнете, да так что от вашего храпа можно свалиться с дерева. Что же вы делаете по ночам?
– Ночи мы проводим за чтением сутр. Кстати, по вашей милости вместе с храмом сгорели сутры «Учения шести углов» и нам приходится проповедовать учения других сект. Вы хоть знали, что это было за учение?
– Понятия не имею, да и такой цели передо мной не ставилось? Вообще-то, я – русский и прибыл сюда из Сибири, здесь я прошёл причащения к вечным тайнам и обрёл бессмертие, получив имя Синий Дракон. Дремлющий Будда после моей инициации в сонме небожителей, дал мне задание истребить всех чертей в Японии, что я и сделал.
– И куда бежали черти?
Чужестранец пожал плечами, почесал затылок и, подумав, заметил:
– Насколько я знаю, все они от наших притеснений бежали из крупных городов. Но мы прочесали и сельскую местность. И вот тогда они, почувствовав, что им не будет от нас житья, решили бежать из страны. На западном побережье они мастерили плоты, захватывали торговые корабли купцов и отправлялись через Японское море в Корею, где расселились в провинциях Кёнсан, Чхунчхон и Чола. В горах, вблизи города Тэгу, они даже построили свой Замок Чертей, конструкция которого очень напоминала разрушенную крепость на горе Ояма. И как писали летописи, часто вздыхая, они с ностальгией устремляли свои взоры на восток. Многие из них отправились путешествовать в Китай, Среднюю Азию и Европу, где неплохо устраивали свою жизнь и даже служили при дворах европейских монархов. Некоторые из них устраивали свои поселения на Святой Земле. А вот где искать их следы в Японии – ума не приложу.
Некоторое время чужестранец и Мосэ молчали.
Вдруг пришелец стукнул себя ладонью по лбу.
– А что мы головы ломаем? Следы их можно отыскать на западном побережье Японии в префектуре Тоттори на горе Ояма, которая имеет высоту 1729 метров. Там у них располагался Замок Чертей. Он так и назывался Они-но-сиро. Вам надо отправиться туда и покопаться в его руинах. Может быть, какие-нибудь свитки вы и найдёте в катакомбах крепости. Ведь прошло-то всего чуть больше двух сотен лет. Правда, там был пожар, и крепость была разрушена до основания. Но я думаю, что-нибудь там осталось.
– А вы не поможете мне разыскать людей, которые могли бы что-то знать об «Учении шести углов», или хотя бы вспомнить о том времени, когда наш храм проповедовал это учение?
Синий Дракон задумался, почесал затылок, потом посоветовал:
– Прежде всего, вам нужно разыскать Повелителя Светлого и Тёмного Пути учителя Онмёо-но-ками. У него мудрая голова, и я думаю, что он многое может прояснить.
– А где его можно найти?
– Когда-то он преподавал в канадзавском университете, но последнее время, я слышал, он увлёкся ботаникой и собирался устроиться на работу в ботанический сад на южном побережье острова Кюсю в местечке Ибусуки. Так что, ищите его на юге. Знаете, как у нас, небожителей, говорят: Красная Птица обитает на Юге, Чёрный Воин – на Севере, Белый Тигр – на Западе, а Синий Дракон – на Востоке.
– Синий Дракон – это вы?
Чужеземец кивнул головой.
– И где же вы обитаете на востоке?
– В разных местах. Но чаще всего в Киото, Осака и Токио. Я веду кочевой образ жизни. У меня есть свой цирк, натягиваю палатку возле какого-нибудь большого города и даю представления для детей вместе с моими артистами Собакой, Фазаном и Обезьяной. Кстати, Обезьяна пишет неплохие стихи и сценарии. Кроме цирковых представлений мы устраиваем ещё и театральные спектакли. Если будете в наших краях, милости прошу.
– Спасибо. А чем занимается Чёрный Воин и кто он такой?
– В данный момент он находится на северном побережье острова Хоккайдо и пытается отвоевать у русских Курильские острова. Ходят слухи, что он под именем маркиза Треножника строит Небесную империю. Но на самом деле, он является одиннадцатым князем Маэда Харунага, другом учителя Онмёо-но-ками, который и подарил ему пилюлю бессмертия и сделал небожителем. Однако, я слышал, что после второй мировой войны они рассорились и прекратили всякое общение.
– Вам, как я понимаю, Онмёо-но-ками тоже подарил пилюлю бессмертия? – заметил с улыбкой Мосэ.
– Не совсем так, – ответил с некоторым смущением Синий Дракон, – эту пилюлю у профессора я проглотил по ошибке, думая, что принимаю яд. Был у меня такой период в жизни.
– Значит, Белый Тигр живёт на Западе. А где живёт Абурауси – Толстая Корова? И чем они занимаются?
– Белый Тигр – Тора живёт в Канадзаве и заправляет всей торговлей подержанных машин с Россией. Его организация имеет тесные контакты с русской мафией, через них он поставляет в Японию русских девушек для публичных домов. Абурауси имеет банк в Токио в район Синдзюку и родовое поместье недалеко от столицы. У него есть красавица дочь.
– Значит, вы хотите сказать, что пять бессмертных небожителей живут сейчас в Японии? И одним из них являетесь вы? – спросил Мосэ и улыбнулся.
– Ну, да, – ответил ему Синий Дракон.
– Признаюсь, в Японии я встречался с долгожителями, которым было более ста лет, но впервые вижу перед собой небожителя. Тогда у меня возникает вопрос, почему вы живёте ни на небе, а на земле?
– Ну, во-первых, во всей Вселенной нет лучше места, чем земля. Во-вторых, нас небожителей, не пятеро, а шестеро. Вы забыли о Летающем Зайце, который сейчас живёт на луне, и занимается изготовлением пилюлей бессмертия. Время от времени он спускается на землю, чтобы набрать смолы с камфорных деревьев для своих снадобий, а также встретиться со своими друзьями.
– Вот как? – удивился Мосэ. – Значит, можно ещё где-то купить пилюли бессмертия?
– Не совсем так, – ответил Синий Дракон, – Летающий Заяц не продаёт эти пилюли людям.
– А кому он продаёт?
– Он никому их не продаёт. Не всё покупается в этом мире.
– Но для кого-то ведь он их делает? – удивлённо спросил Мосэ.
– Да, конечно, кое для кого он их делает, – ответил Синий Дракон и вдруг, посмотрев на часы, заторопился. – Извините, я и так вам сказал много лишнего. А теперь мне пора уходить, а то опоздаю на представление.
Он вскочил на ноги, подпрыгнул и плавно полетел вверх как птица, крикнув на лету Мосэ:
– Счастливо оставаться! Если захотите поговорить со мной, то ищите меня в районе горы Фудзи.
– Но постойте! – крикнул ему вслед Мосэ. – Я забыл спросить вас…
Но Синий Дракон уже исчез в голубом небе.
– Чего ты орёшь? – одёрнул его брат Хотокэ, протирая веки и таращась на Мосэ своими заспанными глазками. – Ты так кричишь, что меня разбудил.
Мосэ посмотрел по сторонам, как будто возвращаясь в реальность, и спросил Хотокэ:
– Тебе ничего не показалось?
– А что мне должно было показаться?
– Ты никого сейчас здесь не видел?
– А кого я должен был видеть? Отца Гонгэ? Так он тоже сейчас спит без задних ног. Или священника Хризостома с американкой? Так они ушли вместе на прогулку.
– Ты знаешь, в это трудно поверить, но я только что видел небожителя.
– Это приснилось тебе, – успокоил Хотокэ. – Со мной тоже иногда такое бывает.
Взгляд Мосэ упал на сломанную ветку дерева. Подойдя к ней, он взял её в руки и сказал:
– А это разве не доказательство? Небожитель упал с дерева, сломав эту ветку.
– Так он упал с дерева или с неба? – с иронией спросил Хотокэ.
Мосэ отмахнулся от его шутки.
– Я серьёзно говорю тебе, что видел Синего Дракона, который сказал мне, как разыскать «Учение шести углов».
– Всё это – плод твоей фантазии, – сказал Хотокэ, улыбаясь, – ведь всё, что мы видим, это – продукт нашего сознания. Как там говорится в свитке отца Гонгэ «Хранилище глаза истинного Закона» – «Сёбо гэндзо»: «Все дхармы, вся природа, всё живое на земле – всего лишь сознание, всё друг в друга включено и друг другу тождественно. Все учения гласят: всё равным образом есть одно сознание». К тому же, на нас постоянно влияют разные символы. Вся наша жизнь проходит под знаками символов. И ещё не известно, мы творим символы, или символы творят нас, тем более, если мы их получаем в наследство от наших предков. Ведь и история человеческая слагается из ряда символов. У нас даже простые истории преобразуются в символы. Так вот наслушаешься всяких небылиц, вначале отнесёшься к ним с юмором, и даже посмеёшься, а потом начинаешь в них верить, и попадаешь уже под их влияние. То, что по своей природе не может быть, начинает уже происходить. Самое лучшее, что может сделать человек, это – жить без всяких символов, и не верить в разного рода небылицы.
Но Мосэ вдруг пришла в голову одна мысль, и он воскликнул:
– Я знаю, как уговорить отца Гонгэ, чтобы он отпустил нас попутешествовать с американцами по Японии. Нужно ему сказать, что подлинный свиток «Роккакурон» находится в префектуре Тоттори, и мы его сможем разыскать, а заодно и поможем американцам в исследованиях этих высоких деревьев.
На этот раз Хотокэ отнёсся к заявлению своего собрата серьёзнее.
– Я понимаю, – сказал он. – Иногда во сне снисходят на нас откровения. И что тебе сказал небожитель?
– Он сказал, что я должен отправиться в путь на поиски этого учения.
– И куда же это?
– Пока толком не знаю. Но нужно побывать и на юге, и на западе, и на севере, и на востоке.
Хотокэ засмеялся, заметил:
– Это значит, тебе нужно побывать везде, где только можно.
– Вот именно. На юге я должен встретиться с Красной Птицей, на Западе – с Белым Тигром, на севере – с Чёрным Воином, а на востоке – ещё раз с Синим Драконом. Но главное, мне где-то нужно разыскать Абурауси – Жирную Корову. Он, наверняка, знает что-нибудь об «Учении шести углов».
– А ещё с кем ты хочешь встретиться? – спросил его Хотокэ, с интересом разглядывая своего собрата.
– Ещё бы я хотел увидеть Летающего Зайца с луны, – ответил тот.
– Может быть, тебе ещё и на луне нужно побывать? Но для этого тебе нужно записаться в астронавты в Агентстве НАСА, – серьёзно заметил Хотокэ, подойдя к Мосэ и тряхнув его за плечо. – Проснись и перестань нести чепуху. Нам уже нужно идти к настоятелю за поручениями.
Мосэ не стал возражать брату Хотокэ. Запахнув полы лёгкого кимоно и поправив пояс, он поднялся со своей лежанки и отправился в основную пагоду храма – хондзан – для встречи с настоятелем.
Вот такие события произошли по рассказам монахов в моё отсутствие. Вечером, когда мы все вместе собрались на ужин, отец Гонгэ объявил нам, что отпускает монахов с нами для поиска подлинной копии свитка «Роккакурон» – «Учения шести углов».
День третий «Наставление учителя Воплощения»
Буддийское сердце подобно луне –
Недостойно пыли мирской.
Дар поэта Небу подобен
Своей чистотой.
Und Gott sprach: Es werde Licht! und es ward Licht.
Рано утром, когда я выходил из гостевого домика от Натали, расположенного недалеко от моей хижины, то натолкнулся на отца Гонгэ, идущего на утреннее бдение. Он посмотрел на меня несколько удивлённо, и я почувствовал внутреннюю неловкость. Чтобы как-то оправдаться, я заговорил с ним:
– Не подумайте чего-нибудь такого непристойного, отец Гонгэ, но Натали – моя бывшая жена, временно утраченная, по недоразумению, и которую я верну себе всеми имеющимися у меня средствами. Ради неё я, может быть, и живу в этом мире.
– А я вас раньше принимал за духовное лицо, – сказал отец Гонгэ.
– Но я не принимал на себя монашеского пострига, – заметил я, – тем более, что я напрямую не представляю Православную церковь, но я состою в духовно-светском братстве, занимающимся миссионерской деятельностью.
– Так значит, вы не духовное лицо.
– Ну, как сказать, – запротестовал я, – в Православии священникам вплоть до высших чинов и монахов разрешено иметь жён. А дети в таких семьях всегда считались очень одухотворёнными и вели всегда правильный образ жизни.
Отец Гонгэ рассмеялся.
– Россия, вообще, загадочная страна, – заметил он, – я слышал, что бурятские буддисты решили отменить целибат. Как только это случится, в России с буддизмом будет покончено. Если католики откажутся от целибата, то католичество отомрёт.
– Это почему же? – удивился я.
– Тот, кто встаёт на путь духовного совершенствования, должен отказываться от многих мирских благ. Я понимаю, что в России монахи всегда были самыми сильными в мире получателями небесных знаний, за ними стоят высшие чины церкви, соблюдающие целибат. Но они уже частично отходят от получения небесных знаний, потому что отдаются мирским делам, то есть, управлению церкви, а прочее женатое духовенство, настоятели храмов, всегда были проводниками, распространителями небесных знаний, получаемых от монахов. Они очень часто подвергались мирским соблазнам, и сейчас, наверное, им подвергаются. Вероятно, поэтому во время революции в России духовенство повело себя пассивно и дало возможность прийти к власти безбожникам, а потом за это жестоко поплатилось. Я так понимаю. Может быть, я не прав.
– Наверное, вы правы, – после раздумья произнёс я.
– А я посчитал вас священником-монахом, – признался отец Гонгэ.
– Почему? – спросил я,
– Потому что вы имеете способность по шелесту листьев священного дерева предсказывать будущее.
– Но это произошло со мной впервые в жизни, – признался я.
– Тогда всё понятно, – сказал отец Гонгэ, – вы часто поститесь?
– Ну, я соблюдаю посты.
– У вас, кажется, три основных поста?
– Да, – сказал я, – большой сорокадневный пост перед Пасхой, затем Петров пост и Рождественский.
– И как вы поститесь?
– Ем постную пищу.
Отец Гонгэ опять рассмеялся.
– Какой же это пост, – сказал он, – если вы что-то едите. Пост – это когда прекращают кушать любую пищу, и пьют только воду. Это и называется постом (дандзики) – прекращение еды. Только так можно приблизиться к небесным истинам. Вы когда-нибудь голодали?
– Ну, пару раз, дня по три.
– А часто болеете?
– Случается иногда.
– Тогда всё понятно, я удивляюсь, что у вас открылся дар – по шелесту листвы угадывать будущее. Но, может быть, это проявилось единственный раз, такие случаи бывают у людей, особенно в экстремальных ситуациях, когда глас природы прорывается к человеку, минуя чакры. Но чтобы иметь постоянную интуицию необходимо голодать. Это знают все люди, имеющие отношение к восприятию духовных и священных озарений. Если вы хотите сохранить этот дар, то вам нужно налагать на себя посты и аскезы. Ведь предвиденье – непростое дело, а очень упорный труд, борьба с собой, и, можно сказать, духовный подвиг. Вы знаете, почему на моих монахов нисходит озарение, когда они предсказывают будущее?
Я покачал головой.
– По нашему уставу ученья «Роккакурон» мы должны каждый месяц шесть дней перед новолунием голодать, иными словами, поститься. Но главный пост в году у нас сорок два дня, мы его соблюдаем перед началом лета, когда ещё не очень жарко. Можно, конечно, соблюдать пост и тридцать шесть дней – шесть шестёрок, но интуицию монах начинает приобретать всегда на сорок второй день. Можно и голодать дальше, чем больше дней, тем больше человек обретает просветление и святость. Но я своим монахам запрещаю голодать больше этого срока, потому что они молоды, и сам держусь в этих рамках, так как я уже стар. В миру человек обычно не придерживается постов, а занимается только тем, что удовлетворяет все свои прихоти – вкусно и обильно ест, пьёт крепкие напитки, вольготно живёт, наслаждается сексом, курит и творит разные непотребности. Он является рабом своих чувств, и за это расплачивается болезнями. Однако, он понимает, что делает что-то в жизни неправильно, но тут же находит тысячи предлогов и оправданий своего образа жизни. Его ум настолько извращён и изобретателен, что он, чтобы оправдать свои чувства любым способом, пытается обойти нравственность, оправдать себя перед своей совестью. А когда заболевает, то не может найти причину своей болезни. А всё потому, что любая болезнь лечится голодом. Это – закон природы. Но человек никогда ему не следует. Для того, чтобы обойти его, он создал у себя самую развитую отрасль промышленности – медицину, с её фармакологией, хирургией и, Бог знает, ещё чем, совсем забывая о том, что, чтобы выздороветь, всего-то нужно поголодать. В человеке заложен такой же потенциал силы здоровья, как и в любом диком животном. Но диких зверей и животных к голоду принуждают сезонные изменения, когда они не могут найти корма, а у человека еды всегда существует вдоволь, он сам ест вволю, и закармливает домашних животных. Вы знаете, что если регулярно кормить волка, то он на одну треть меньше живёт? Сытая и спокойная жизнь делает организм человека слабым и незащищённым от болезней. Несоблюдение законов природы делает человечество больным. Возьмите хотя бы Америку, это – самая больная страна в мире из-за её благополучия и богатства, ожирение скоро приведёт эту страну к гибели. Чтобы быть здоровым, нужно быть бедным, много трудиться и чаще голодать.
– Но Япония тоже богатая страна, – возразил я ему, – но как я заметил, у вас мало толстых людей.
– Да, – согласился он, – во-первых, японцы очень много работают, а потом наша традиционная пища очень легкая – овощи, рыба и морепродукты, что способствует сохранению здоровья. И потом японцы никогда не переедают. Во-вторых, многие японцы любят спорт, даже в наших школах спортивным занятиям уделяется много времени. Но всё равно, американские стандарты жизни с их обществом потребления последнее время всё более негативно сказываются на здоровье японцев. С этим я борюсь, когда встречаюсь с прихожанами, призывая их всегда к здоровому образу жизни. О каком просветлении может быть речь, когда у человека постоянно набит живот пищей, и питается он обильно и по три, а иногда по пять раз в день. У него даже не возникает чувства голода. Вы знаете, что раньше, даже в Европе, до средних веков питались только день раза, и делали это утром в девять часов и до четырёх часов дня. Остальное время суток организм разгружался, поэтому и болели в те времена реже, так как медицина не была ещё такой изощрённой, и человек полагался на природу, и жили дольше, чем сейчас. Взять хотя бы даосов, ведь многие из них вообще достигали бессмертия. Как говорится в древних китайских текстах, «они питались воздухом, и пили росу». А знаете, для чего им служил один из их постоянных атрибутов жизни, наравне с молельным ковриком, тыква-горлянка?
– Нет, – ответил я, – но об этом я всегда хотел узнать, ведь тыква-горлянка для даосов была как некий символ.
– Совершенно верно, – согласился отец Гонгэ, – эта выдолбленная тыква была их сосудом очищения, сейчас это называют клизмой. Поэтому тело даоса было настолько чистым и очищенным, что в него проникал божественный свет. Даосы светились изнутри. Они не только обладали интуицией, но при помощи небесных знаний, которые получали напрямую из космоса, овладевали многими качествами и способностями, видели будущее, уходили от опасностей, могли переноситься на расстояние, как говорилось, «оседлав ветер», и делали много других чудес, непосильных простым смертным. Но, к сожалению, всё это забыто. Я стараюсь привить своим прихожанам здоровый образ жизни, но мне это не очень удаётся сделать. Они слушают меня, соглашаются, но продолжают жить по привычке, пьянствуют, объедаются. Есть у них один порок, это – пьянство, в городе очень много любителей саке, и я ничего не могу с этим поделать, чтобы отучить их от этой привычки. Дело в том, что наш городок называется Ёсида, как вы понимаете, название означает «Доброе поле». Но первый иероглиф, означающий «добро», по звучанию похож на иероглиф «ёси», что означает «опьянение» и «пьянство». И как-то в головах у горожан смешались два этих понятия, и они подсознательно стали считать, что добрый – это пьяный, а пьяный – добрый. Наш японский язык вообще изобилует множеством омонимов, это – слова одинаковые по звучанию, но разные по смыслу, и это случилось тогда, когда мы заимствовали китайские иероглифы. Ведь был же раньше наш простой японский язык, и мы могли письменно обходиться только катаканой или хироганой, а с приходом иероглифов язык усложнился, как бы получилось наслоение, и все наши японские слова получили своих китайских двойников, у нас образовался смешанный язык, и это внесло массу трудностей в понимание. Как-то я насчитал в нашем языке десять тысяч омонимов. И если китайцы свои иероглифы читают с четырьмя тональностями, и всё встаёт на свои места, то у нас тональностей в языке нет, и возникает путаница в понимании. Да вы это знаете прекрасно. Даже в дипломатической практике японцы прибегают к более точному французскому языку, чтобы не было двусмысленности. Так что эта двусмысленность настолько вошла в наше сознание, что у нас начались всякие ментальные заморочки. Например, даже в цифрах число четыре у нас обозначается иероглифом «си», то же звучание, как и у «иероглифа смерти». Поэтому в наших гостиницах вы не найдёте четвёртого номера. В Китае – то же самое. Но вот цифра «девять» в Китае считается самым счастливым и полным числом, потому что звучит по-другому в отличие от японского, а у нас это число означает по звучанию «ку»? – глупость, нелепость и вздор, а также горе, нужду, боль. Поэтому мы не считаем это число счастливым. Вот видите, какие заморочки существуют в нашем языке. Но к чему я это говорю? Я хочу всё же как-то отучить жителей нашего городка от обжорства и пьянства. Поэтому хочу обратиться к вам за помощью. Вы хорошо знаете японский, не смогли бы вы в моём приходе выступить с проповедью о вреде переедания и пьянства. Вы – иностранец, может быть, ваша речь как то повлияет на их образ жизни. Расскажите им о постах в Православной церкви.
