Kitabı oku: «Поручики по адмиралтейству», sayfa 5

И вот на рассвете я постучался в номер. Это был бордель, а в номере находился граф. Эссен ушёл в одиночку, Витгефт не дал ему в помощники миноносцы, они работали на охране подходов к Порт-Артуру, неся дальнюю сторожевую службу. Сам граф выполнил поставленную перед ним задачу (не знаю какую) и сейчас отдыхал.

Кстати, я сам в бордель пришёл час назад, сняв двух девушек, которые меня опознали: я был тут частым гостем, когда моё судно стояло в бухте. Альфа уже ушёл, более того, покинул город, а вот Бету я решил сдать: хочу знать, почему меня ищут. Боевые группы уничтожены, так что за Бету я пока не переживал: если и попытаются его убить, то спонтанно. Альфа, если что, прикроет.

Не сразу, но дверь номера открылась. Надо сказать, сонный, наспех одетый граф мне ой как обрадовался. Затащил в номер и начал расспрашивать: что братья недавно делали? Мне такой интерес не понравился. Пришлось пожаловаться на китайцев, с которыми я работал, граф их тоже знал, призы приводил к местам встреч.

Я посетовал: мол, китайцы меня ограбили и приз тот забрали. Деньги выплатили, а ночью напали на нас. Я, конечно, повоевал, немало китайцев на тот свет отправил, но ушли, гады, не всех перебил. Зато судно их сжёг, они на шлюпках сбежали, берег рядом был. А тут судно попутное, так и добрался на джонке до Порт-Артура. Хотел отбыть по железной дороге в центральные регионы России, да узнал, что железная дорога перерезана. Пешком пойду, обойдя зону боевых действий. Про диверсии у англичан не знаю: граф вот спросил, от него и узнал об этом. Мне же некогда было англичанами заниматься, я с китайцами воевал.

Поговорить нам нормально не дали. Я не сомневался, что девчата или маман меня сдадут, и они не подвели: только я начал выяснять у графа, что там было в Вэйхайвэе, громко радуясь потерям наглов, как дверь внезапно распахнулась, и ввалились трое жандармов, все офицеры, держа меня на прицеле револьверов. Хотя нет, у одного пистолет был, бельгийский «Браунинг». У меня среди трофеев такой тоже имелся, но один.

– Господин Баталов, вы задержаны.

– Что, опять?! – возмутился я. – Что на этот раз придумаете, чтобы меня арестовать?

– Вы Михаил или Мартын?

– Михаилом буду.

– Где ваш брат?

– Покурить вышел.

Возмущавшийся столь наглому вторжению граф на мои слова лишь хмыкнул: что братья не курили, было общеизвестно.

В общем, Бету взяли под руки и повели к двум коляскам, стоявшим снаружи у входа, а бордель начали переворачивать вверх дном. Пусть Альфу поищут, может, что найдут?

Повезли меня, к моему удивлению, не куда-нибудь, а в штаб Тихоокеанской эскадры, что дислоцировалась в Порт-Артуре. Я был хорошо одет: позаимствовал в гардеробе помощников английского резидента (а им нужно часто менять свой облик) одежду своего размера, так что сейчас на мне был дорогой костюм, и как по мне сшит. В здании сначала продержали два часа в одном из кабинетов, всё же раннее утро, штаб, по сути, пустой, потом конвой сопроводил меня для допроса.

В кабинете помощника начальника штаба, имевшего звание капитана первого ранга, в присутствии двух офицеров штаба и одного жандарма в звании ротмистра и был проведён мой довольно быстрый допрос, ну, или опрос – так вернее.

Я рассказал всё то же самое, что ранее графу, в том числе и о том, что про англичан, мол, только тут от графа узнал. Его тоже опросили. Потом меня осматривал врач. Следы ранений на теле и синяки я объяснил дракой с китайцами, ранее скупавшими у меня призы. Мол, пытался захватить судно, но начался пожар, пришлось спасаться вплавь. Деньги потерял, тут да, приз захвачен русскими моряками, граф вон тоже участвовал. Я должен был сдать интендантам деньги, полученные за продажу приза, однако нет, каюта была разграблена перед пожаром, я с братом на тот момент держал оборону на корме, так что деньги потеряны.

Всё это было зафиксировано в допросном листе. Фиг я им что отдам, деньги-то действительно потеряны. По остальной бухгалтерии за призы вопросов не было, всё давно решили, вскрыв мой сейф на борту «Волги». Бухгалтерия у меня всегда в порядке была.

Ничего особо не объясняя, меня заперли в камере, но качественной, не где обычных арестованных содержат, и к тому же покормили, доставив из ресторации завтрак. Бета и Альфа отсыпались, один – в камере на нарах, другой – на волчьей шкуре, укрывшись одеялом. Альфа всё же вернулся в город и сейчас спал не территории ремонтных доков, прямо на крыше пакгауза с запчастями. С земли его не видно, а летать местные пока не могут. Воздушный шар был у артиллеристов Электрического утёса, но сейчас он спущен: с моря дул сильный ветер.

А к обеду состоялся офицерский суд чести. Множество офицеров собралось, председательствовал незнакомый мне контр-адмирал Энквист. Были описаны все мои прегрешения, основное из которых дезертирство – да, именно так это назвали. Про попытку ареста и побег скромно умолчали. Причём зачитали телефонограмму от императора, который, как оказалось, получил мою телеграмму. Это что, китайцы её отправили? Странно.

В общем, осерчал император на мои довольно резкие высказывания о том, что я обижен на них за прогиб перед британцами, и просил морское ведомство удовлетворить мою просьбу. Это Энквист и озвучил. Также было сказано, что Николай уже позже узнал, что за него всё решили по моему аресту. Потом разобрались. Дворянства меня лишили, хотя патенты, дарующие братьям Баталовым личные наследные дворянства, были уже подписаны. Но они находились в канцелярии императора до личного вручения нам в руки, и теперь их уже не вручат – порваны.

Кроме того, близнецов лишали званий. Кстати, к этому моменту и Альфа прибыл, сел на лавку рядом с Бетой и слушал адмирала. Некоторые офицеры, из молодых, слушая приговор, освистали адмирала, нарушая установленный порядок в суде, и их вывели из зала.

А с лишением званий возник правовой казус. Наград братьев никто не лишал, не имели права: все они заслужены, тем более несколько новых успели утвердить, осталось только документы получить и заказать награды у ювелиров. Но награждать ими могли только действующих офицеров, а Бета с Альфой ими больше не являлись.

В итоге братьям оставляли звания поручиков по адмиралтейству и дозволяли носить на мундире все выслуженные награды. Просьбу их удовлетворили и со службы уволили. Ареста не было: все считали, что нас и так наказали сверх меры.

После суда, не слушая моих возражений, офицеры потащили близнецов в ресторацию, так что нормально мыслить я смог только на следующий день. Похмелившись, первым делом забрал со склада личные вещи и имущество Беты, их, на удивление, сохранили, ничто не пропало, я проверил. Мундиры, правда, не вернули – не имею права на них, – а вот награды отдали (напомню, что мундиры я отправил с наградами). Я убрал их в шкатулку, к документам. Также получил документы на новые награды, Витгефт вручать не стал, передал эту обязанность начальнику штаба флота, тот и выдал. Бета сразу отправился сделать заказ у ювелиров, но оказалось, были уже готовые, поэтому оплатил и забрал.

К вечеру пришла новость, что к Порт-Артуру вышел посыльный миноносец из Владивостока – прорвался. «Волга» погибла два дня назад, причём со всем экипажем. Делали ночью минную постановку у Токийского пролива и подорвались на японской мине – японцы новое поле установили на подходах, на борту произошла детонация мин, с воды подняли всего двоих контуженных моряков, судорожно цеплявшихся за деревянные обломки. Японцы сразу раструбили эту радостную новость, так об этом и узнали во Владивостоке – через телеграф.

Порт-Артур погрузился в траур. «Волга» была символом, потомки самураев боялись её до мокрых штанов. И это не простые слова: море обезлюдело, как только японцы узнали, что «Волга» вышла на охоту. Мне было искренне жаль парней и своё бывшее судно, так что я тоже сходил в ресторацию, где поминали погибших, но позволил близнецам выпить только по одной рюмке после траурной речи. Реально жаль было «Волгу» и парней, я уже с ними свыкся, но это война, а военная удача – штука переменчивая. В этот раз повезло японцам. Я только порадовался, что меня не было на борту «Волги».

Затем близнецы вернулись на место постоя. Я снял две комнаты в корейском квартале, в одном из больших домов, которыми владел довольно обеспеченный хозяин, тоже лавочник. Через день-два двину к Вэйхайвэю. А что, я не передумал. В России всё в норме, я получил наказание за это, хм, дезертирство и недовольство императора, и всё, больше я правоохранительные службы не интересовал. Так что делать в Порт-Артуре мне нечего. На службу я не желал возвращаться, гражданский теперь. А значит, уходим и, пока война идёт, работаем с наглами. Меня очень интересуют их банки.

Поужинал я в китайской закусочной, потому как в ресторации была в основном выпивка. Ну а после пошёл отдыхать. Мне тут перед сном воды нагрели, так что близнецы помылись в бочке. Осторожно намывали друг друга, стараясь не замочить раны. Заживление шло неплохо, воспаления вроде не было, и теперь главное – не доводить дело до этого самого воспаления.

А ночью здорово грохотали пушки – похоже, японцы наконец пожаловали. И, по сути, «Ослябя» остался один против японских броненосцев. Сколько их там? Два? Вроде бы. Да ещё броненосные крейсеры тоже должны быть.

Утром на завтрак была рисовая каша на молоке (имевшаяся у хозяев дома кухарка отлично её приготовила) и изумительные булочки к чаю. Пока завтракал, узнал от хозяина дома новости.

У японцев было пять броненосцев, причём в четырёх из них русские моряки опознали новейшие британские броненосцы, однако под японскими флагами и с японскими названиями. «Ослябя» после долгого боя был расстрелян, и раненый командир корабля принял решение выкинуться на берег, чтобы спасти броненосец. Часть призов потеряли, другие, с малой осадкой, завели в бухту ранее. «Аврора» зашла сама: там был узкий фарватер, через который броненосцам не пройти.

Потери в кораблях, в принципе, были невелики: пострадали броненосец и канонерская лодка, которая горела, плюс затоплены три приза. Больше потерь было в людях, особенно на броненосце. Правда, он тоже серьёзно огрызался, как и береговые батареи, и даже броненосцы, стоявшие на рейде, но те стреляли мало, поскольку не всегда видели цели. Попадания были: на двух бывших британских кораблях зафиксировали пожары. Их быстро погасили, но главное – само наличие повреждений. Попыток атаки миноносцами наши не предпринимали.

Информация была довольно интересной. Я отдал долг погибшим русским морякам минутой молчания и после завтрака начал собираться: нечего тянуть, стоит покинуть Порт-Артур как можно быстрее. Именно в этот момент, когда я совершал утренний моцион и чистил зубы после завтрака, в дом постучался посыльный. Как только узнали, где я живу? Ведь никому не сообщал, хотя многие офицеры предлагали мне пожить у них. Но я не хотел их стеснять: некоторые были семейными.

Слуга сообщил о посыльном, и Бета, вытирая полотенцем шею, вышел на крыльцо, где и получил письмо от вооружённого винтовкой матроса. Это был открытый лист с приказом братьям Баталовым явиться в штаб эскадры. Посыльный отбыл, а я, выкинув лист (я гражданский, приказывать мне не могут), продолжил сборы. Все вещи в хранилище, только по офицерской сумке за спиной у каждого из близнецов – я уже давно оценил эту способность.

Лошадей купить не удалось, всё вымели армейцы, так что близнецы быстрым шагом двинули по дороге прочь из города. Эх, надо было ночью уходить, а то много знакомых встретилось, и все интересовались: куда иду да зачем? Объяснял, что хочу попутешествовать по Манчжурии, вот и ухожу из Порт-Артура.

Многих это удивляло. Японцы перерезали железную дорогу, но всё же Порт-Артур не был окончательно блокирован с суши, можно проскочить. Конечно, морем быстрее, но там японцы, а удача – штука переменчивая, может и не повезти, перехватят. Сушей, конечно, вон какой крюк, но решение моё было осознанным. Братья, пока война шла, погрузнели: покушать я любил, тренировки мало спасали, бегом заниматься негде, на судах движения мало. А тут такое расстояние, что они к окончанию пути настоящими рысками станут. Это даже хорошо, что лошадей не удалось купить.

На дороге тоже было много народу, встретили пару казачьих разъездов, среди них оказались знакомцы: двое в абордажах участвовали, пока их матросами не заменили. И буквально всем надо знать, куда братья идут. Да какое им всем дело?! Но байка про путешествие по-прежнему срабатывала.

А тут ближе к обеду за спиной пыль столбом, и казаки, уже знакомые, с первого разъезда, нагоняют.

– Нет, точно надо было ночью выходить, – проворчал я, отходя в сторону, чтобы пыль не легла на одежду, когда разъезд мимо проскочит.

Не проскочили. Оказалось, интересовал их именно я. С ними был морской офицер, который, несмотря на байки, вполне неплохо сидел в седле. Лейтенант из штаба эскадры, я видел его там мельком.

– Вы почему не прибыли в штаб эскадры?! – сразу же с претензий начал он.

– Сказать, на чём я вертел и штаб, и командующего? – под смешки казаков поинтересовался я в ответ. – Я гражданский, мне до ваших приказов дела нет. Плевать я хотел на этот приказ. Тьфу.

Лейтенант, уже покинувший седло, скривился от моих слов, но всё же подошёл ближе и, вручив обоим близнецам по листу с каким-то приказом, сообщил:

– Это и так было понятно, поэтому вот приказ о вашем принудительном призыве на военную службу в чине поручиков по адмиралтейству. Приказ подписан командующим флотом.

– Да вашу…

Дальше Бета довольно заковыристо матерился, описывая, где видел этого командующего и как его имели все китайцы разом. Вот это уже оскорбление, но мне плевать. На это не обратили внимания, командующего не любили, хотя лейтенант по долгу службы и сделал мне замечание. Да и честь мундира превыше всего.

Тут особо медлить не стоит, так что Альфа кивнул: мол, согласны. Бета молчал, строил из себя обиженного.

Альфа спросил:

– Как вы себе это представляете? Нам сообщили, что мы теперь поручики по адмиралтейству, но патентов мы не получили, и формы у нас нет.

– Получите на месте. Может быть, даже сегодня успеем.

Вздохнув, близнецы устроились за двумя казаками, и отряд поскакал обратно в город. Почему я согласился? А не поняли бы меня, если бы я послал их. Я позиционирую себя как патриот, и отказ защищать Родину (земли Порт-Артура пусть и временно, но все же наши) ударит как раз по мне. Поэтому, подумав, я решил: почему бы и нет? А англичанами я позже займусь. Может, ещё во время войны будет время?

А вот насчёт службы я пока однозначно не решил. Служить ведь можно по-разному. Стоит ли использовать ночное зрение? Посмотрим, куда назначат, там и решу. Если кто решил на мне в рай въехать на пике моей популярности (а братья Баталовы популярны в городе, несмотря на гнев императора, о чём все уже знали), то зря. Не выйдет.

Вообще, Витгефта понять можно. Только занял пост командующего, и сразу такая победа – «Волга» японский флагман на дно пустила. А ведь как за победы, так и за поражения ответственность несёт командующий. А теперь «Волга» погибла, «Ослябю» потеряли – там уже инженеры ползали, решали: можно восстановить корабль или нет? Витгефту сейчас нужны громкие победы, а кто их приносит? Раз Эссена и «Волгу» он потерял, что-то надо делать. Ну, выпустил до прихода японцев ещё три вспомогательных крейсера, и вроде «Аврору» с «Аскольдом» начали готовить, но поди знай, что это принесёт, тем более что Порт-Артур окончательно блокирован с моря и японские корабли маячат на горизонте.

Я вовсю развернусь, если стану командиром корабля, даже вспомогательного, вот только офицеров по адмиралтейству командовать не ставят – это аксиома. Так что, по сути, осталось дождаться окончания войны, а как уйду в отставку, можно будет к своим старым планам вернуться.

В город мы вернулись достаточно быстро – за час. Высадили нас у здания штаба. Дальше провели процедуру возвращения на службу. Патенты действительно оформили быстро, командующий флотом мог их выдавать, за его подписью и были оба патента. Пока всё идёт как и задумывалось.

Да, если бы я желал, то близнецов бы не нашли и не вернули на службу и я бы спокойно работал по планам. Но мне нужно было вернуться. Вряд ли дадут нормальные назначения, но дотянуть до окончания войны было бы неплохо. Я хочу быть ветераном и участником Русско-японской, тем, кто отвоевал в ней от начала и до конца. Если проще, я ожидал повторных подстав от британцев, очень уж они злы на братьев, а поэтому мне лучше быть на виду. А вот после дембеля…

Пока шло оформление, я сгонял близнецов за покупками. Пролёток не было, всё пешком. Сначала к портному, заказали форму, готовой у него не было, придётся с нуля шить, чем он и занялся. Завтра к обеду обещал успеть. После этого Альфа стал пробивать выдачу копий документов: оригиналов-то нет, да и получать их нужно по месту учёбы, но хоть замена будет с отметкой, почему выданы копии. Бета свои вещи сразу убрал в хранилище и больше за них не беспокоился.

Так вот, пока Альфа занимался бюрократией, Бета снова посетил ту лавку и стал закупать офицерское снаряжение, теперь уже для службы. В основном брал для Альфы, своё у него было: вчера вернули то, что на «Волге» увезли. А вечером братья посетили цирюльника и сделали уставные причёски. Люблю короткий стиль.

Документы были сделаны, поэтому уже вечером я знал, куда направляют братьев. Естественно, не на один корабль. Бета получил назначение на «Аврору», к штурманам. Команда тут из новичков, местные воды не знают, нужен местный штурман, вот и решили усилить одним из братьев Баталовых. А Альфа получил назначение на один из миноносцев класса «истребитель», причём трофейный, флагман минного дивизиона под командованием графа, и тоже на должность штурмана. Кто бы сомневался. Куда ещё можно назначить недоофицеров по адмиралтейству?

Дали двое суток на то, чтобы подготовить форму и прибыть на те корабли, куда назначены. Я честно два дня отгулял, закупаясь на рынке и в лавках, чтобы пополнить запасы в хранилище, и за час до окончания назначенного срока мои близнецы прибыли на свои корабли. К тому моменту у каждого из братьев были готовы по два комплекта формы – повседневная и парадная. Последнюю обязательно нужно иметь.

Если «Аврора» стояла на рейде – там шло обслуживание механизмов после долгого пути, – то миноносец графа находился на острие атаки, крутился недалеко от японского флота среди встающих водяных столбов. Работал он в паре с таким же истребителем: собирали разведданные. Вернулись как раз к вечеру, и Альфа поднялся на борт. Успел. Его официально представили команде. Дальше старший, да и единственный до этого на борту штурман показал мне рабочее место и где я буду жить.

Да, на борту миноносца условия спартанские. Пришлось делить каюту ещё с одним офицером, тоже от адмиралтейства, подпоручиком из машинного отделения. Не стоит думать, что Альфу таким образом принижают. Как я уже говорил, истребитель, получивший имя «Грозный», был флагманом, и на его борту находилось изрядно офицеров, поэтому неудивительно, что такая каморка досталась офицерам, которые на борту временно – только до конца войны.

А вот Бету встретили неласково. Едва он прибыл на борт «Авроры» и протянул командиру приказ о зачислении в экипаж, как нарвался на грубую отповедь за опоздание. Бета был в мундире, при всех наградах, вон как завистливо глянул на них командир крейсера, у самого-то мундир пустой, только одна заграничная висюлька. Вот, видимо, и не сдержался.

Бета молчать не стал и сообщил капитану первого ранга Сухонину, что до конца указанного срока ещё полчаса. Капитан вообще на мат перешёл. Потом вызвал командира штурманской группы и, велев ему принимать нового офицера, ушёл. Бету сразу размещать стали, рабочее место покажут утром – не к спеху. Это истребители часто в море убегают, а «Аврора» вряд ли в скором времени покинет рейд, раз уж японцы тут блокаду устроили.

У Беты тоже оказался сосед по каюте, штабс-капитан по адмиралтейству, но из корпуса инженеров. Ничего, успели даже поужинать на борту и погулять по палубам, а после вернулись к себе, отбой был. В список по вахтам братьев пока не вносили, видимо, с утра изменения внесут.

Так и оказалось, после завтрака обоим сообщили, когда их вахты. Ну, у Беты проблем нет, корабль не в походе, штурманам в порту особо делать нечего, разве что карты местных вод изучать. Так что график свободный, нужно только получить местные карты с промерами глубин да с нанесением на них минных полей. Этим старший штурман занимался.

А вот у Альфы вахты на ночь расписаны. Понятно, на ночное зрение рассчитывают. Увидим по факту. Если опасность будет, предупрежу, а в остальном сами. Мне бы только окончания войны дождаться. В принципе, должно получиться, главное – не лезть в опасные места. Я не доброволец, принудительно призвали, так что на полную отдачу в службе могут не рассчитывать. Я, может, удивлю, но большинство офицеров именно так и служат, поэтому белой вороной я не буду.

* * *

Вот так служба и потянулась. «Аврора» всё стояла на рейде, лишь раз огонь открывала, в ночь с двадцать второго на двадцать третье мая. Была массированная атака миноносцев, хотели добить корпус «Осляби», хотя всё ценное с него уже сняли и готовили корпус к ремонту. Так что Бета за эти три недели службы ничем особо себя не проявил. Да он и не желал этого. Свои служебные обязанности исполнял, а на большее не рассчитывайте. Даже когда ночью все вокруг открыли огонь, встал лениво (боевая тревога сыграна только сейчас была), оделся и направился на палубу: он командовал второй пожарной командой. Но обошлось, по «Авроре» вообще не стреляли.

Другое дело Альфа. За эти три недели «Грозному» пришлось немало побегать, и повреждения получал от японских снарядов и осколков. Альфу в первый же выход вызвали на мостик и поинтересовались, видит ли он что-нибудь. В ответ на это я в теле Альфы удивлённо глянул на них. Вряд ли они это видели, но эмоции в моём голосе прочувствовать должны были.

– Я штурман, – сказал я. – Будет работа по проводке – вызывайте. А глядеть по сторонам – это работа вахтенного офицера.

– Как вы не понимаете, что нам нужны ваши глаза?! – возмутился командир дивизиона.

– Это не мои обязанности, – повторил я, с разрешения покинул мостик, вернулся в штурманскую и продолжил прокладывать курс рядом с минными полями. Нашли когда вызывать.

Потом уже граф ко мне подошёл, вот ему я и объяснил свою позицию. Он в ответ покивал: мол, понимаю. Взял с меня обещание, что я предупрежу, если «Грозный» окажется в опасности, а они не увидят, и на этом всё.

Раз шесть за три недели я их предупреждал, благодаря чему мы дважды удачно атаковали и утопили два японских миноносца, один из которых был истребителем, опознанным как «Оборо». Наши за три недели расчистили фарватер, но выходить всё так же опасались, только усилили охрану подходов к фарватеру, опасаясь новой атаки брандеров.

Что по флоту, то, как я и говорил, Витгефт оказался ни рыба ни мясо, но пока продолжал командовать. «Ослябю» окончательно потеряли, добили его японцы, Порт-Артур был блокирован с суши, и японцы приближались, скоро они смогут использовать осадные мортиры. Наши держатся, боеприпасов пока хватает, питания – тоже, отходят к крепости, но с большими потерями для наступающих войск противника. Очень хорошо показали себя пулемётные засады и тачанки.

На море особых новостей нет. Японцы до предела взвинтили доставку грузов по морю и через Корею, Дальний уже давно у них. Помните те три вспомогательных крейсера, что Витгефт выпустил следом за «Волгой»? Один сгинул, ни слуху ни духу о нём, два других на днях прорвались во Владивосток и привели четыре приза – скоростные отбирали, остальные топили. Двенадцать побед у них. Так и смогли прорваться. Грузы вполне себе ценные, на одном из трофеев были даже снаряды для корабельных пушек.

Все корабли были восстановлены, команды тренировались, учебные тревоги звучали часто, и сегодня Витгефт начал наконец выводить эскадру из небольшого рейда Порт-Артура. С ночи работали миноносцы, протралили фарватер, действительно вытянули две мины, и сейчас по расчищенному фарватеру пошли серьёзные корабли. «Цесаревичу», где держал флаг командующий, ничего, а вот следующий за ним «Ретвизан» подорвался: у левой скулы вспух подрыв. А ведь до него там прошли два броненосных крейсера и два броненосца. Команда с трудом развернула броненосец, что садился носом, и вернулась на рейд.

Выход сразу же был отменён. Продолжили траление фарватера и подняли ещё три мины. У многих волосы зашевелились на затылке, всё-таки удача была на нашей стороне. Командиру миноносцев, который отвечал за чистку фарватера, серьёзно влетело, но на этом всё.

Скучно. Ну вот скучно. Тоска зелёная – вот как можно описать моё состояние. Крах был виден невооружённым взглядом. С кораблей начали снимать матросов и, формируя из них роты моряков, отправлять на передовую. Это был приказ Витгефта. Конечно, брали моряков с не самых лучших кораблей, но, похоже, это только начало.

А вот на суше оборона стабилизировалась, и стало возможным держать её за счёт построенных оборонительных сооружений. Назвать их серьёзными укрытиями нельзя, воровалось всё, но всё же хоть что-то. Японцы сами прекратили наступление, строя оборону для блокады Порт-Артура. Им просто нечем стало наступать: всё, все людские резервы они исчерпали. Тут, наоборот, наши бы атаки отбить.

После подрыва «Ретвизана» прошёл ещё месяц. Моряки совсем начали падать духом. Крейсерский отряд во Владивостоке уже дважды выходил в море, десяток транспортов потопил и три привёл с собой, так и не встретив крейсера Камимуры, а у нас – тишь да гладь. И тут – раз! – поступил приказ срочно готовиться к выходу в море. Идём во Владивосток. Из-за блокады Витгефт решил перевести эскадру во Владивосток, чтобы, соединив силы, спасти броненосцы. Не то чтобы сам решил. Как я слышал, ему две недели капали на мозг и из столицы, и Алексеев, дважды присылая посыльные миноносцы: другой связи не было, сам наместник находился в Хабаровске.

Наконец собрались и вышли, «Ретвизан» – тоже. Может, как командующий Витгефт и так себе, но настроить инженеров и рабочих на авральную работу смог: корабль восстановили, как раз к выходу успели, а это очень быстро, уж поверьте. Бету и Альфу особо не трогали, если на них и возлагали надежды, то ошиблись, служба у обоих была тихой и спокойной. Ну, у Беты точно; Альфа всё же на эсминце служил, а у них тихой службы не бывает.

Не знаю, кто спланировал прорыв ночью, но у них получилось. Молодцы. Штаб и имущество эскадры с инженерами и рабочими мастерских вывозили на захваченных призах, их три десятка в бухте находилось, все забрали. Бета выход провёл в штурманской, прокладывая курс. Он вроде как местный, хотя командир крейсера до этого тоже тут служил. Бета штурманскую не покидал, так что о том, что происходит вокруг, я узнавал от Альфы, который тоже не спал. Его дивизион шёл впереди, в дозоре, это помогало обходить японские корабли стороной. Витгефт приказал бой не принимать, а прорываться всем во Владивосток своими силами, если кто потеряется.

О том, что бросили обороняющихся в Порт-Артуре, офицеры старались не думать. Это у матросов что на уме, то и на языке. Да и не бросили их до конца: три канонерки остались под командованием офицера в звании капитана первого ранга, будут прикрывать их корабельными орудиями, а снарядов на оставшихся складах хватало.

Близнецы успели подготовиться к выходу, все вещи убрали в хранилище, чтобы не потерять, если что случится. Однако японцы, хотя и знали о прорыве (агентура у них очень хороша), так нас и не встретили. Две атаки миноносцами я не считаю, они ожидались, и обошлось без особых потерь, лишь два транспорта с содержимым были потеряны от самоходных мин. Я вот думаю: раз японцы тут не ждут (броненосцы их уже недели две как пропали с горизонта), то могут у Владивостока поджидать. Однако это не моё дело.

Ещё беспокоила пассивность японских морских сил, это на них не похоже. Не было попыток атаки очередными брандерами. Складывалось впечатление, что они сами хотели, чтобы эскадра ушла из Порт-Артура, едва ли не красную дорожку нам постелили и платочком вслед помахали. Я не понимал, в чём дело, и это серьёзно бесило. Чую длинный нос джентльменов с острова Британия. А они ничего не делают просто так. И что же они в таком случае задумали?

А задумали они переговоры. Японцы выдохлись, англичане это поняли и, чтобы не нести потерь, решили, что самое время для переговоров. Поэтому когда эскадра добралась до Владивостока – чудо, постоянно чистый горизонт, только в одном месте видели дым от сопровождавшего нас английского крейсера, – там нас и поразили.

Всё, войне конец, хотя переговоры ещё шли, соглашения пока не подписаны. Порт-Артур и Дальний будут потеряны, остальное остаётся при наших. Сдачи города не будет, наши покинут его с оружием и вещами, японцы дадут коридор. Наших многое не устраивало, и они отчаянно торговались.

Я подал своим командирам рапорты с просьбой уйти в запас. Это действующие офицеры в отставку выходят, а офицеры из адмиралтейства – в запас. Всё равно войне скоро конец, чего тянуть? Две недели я ждал дембеля, и судьба мне фигу показала. Провалились переговоры, война продолжалась.

Прежде всего наших не устраивали англичане в качестве переговорщиков: слишком они влезли в эту войну, помогая японцам, чтобы спокойно их терпеть. Одна передача броненосцев костью в горле стояла. В принципе, это и явилось причиной провала переговоров, остальное следствие. Наши не уступали, предлагая в качестве переговорщиков германцев, способных обеспечить выполнение соглашений, но англичане были категорически против, зная, что их выкинут при дележе, так что ни к чему толковому не пришли.

Флот начал готовиться к выходу. Начали высылать отряды крейсеров: на горизонте маячили японцы. Видимо, Витгефту приказали нагнуть японцев на море, гоняя их в хвост и в гриву, чтобы они податливее на переговорах были, и Витгефт начал выполнять приказ. Так, как он его понимал, конечно.

Надо сказать, для меня всё это стало тяжёлым моральным ударом. Я уже гражданское примерял, на чемоданах сидел, ожидая приказа отправиться на берег, мечтал послать всех к чёрту и побыстрее свалить отсюда, а тут такой финт. Я очень сильно разозлился.

Артур находится в осаде, но наши там спокойно держатся. Японцы подвели броненосцы и пытались бомбардировать город и оборонительные сооружения, но потеряли на минах два миноносца и, получив от береговых батарей повреждения кораблей первой линии, отошли. Сейчас начали работать японские осадные мортиры.