Kitabı oku: «Я попал», sayfa 3
Глава 3
Послать людей на войну необученными – значит предавать их.
Конфуций
Двигался я на максимальной скорости, мой танк давал сорок пять, выжимая всё из движка. Потом даже пришлось чуть снизить, общая скорость колонны была сорок километров в час. Пока шло без проблем. Не отвлекаясь от управления танком, я активировал опцию «Исследования» и стал просматривать линейку бронетехники. Естественно, советской боевой техники. Если потеряю танк, мне будет сложно объяснить, отчего я пользуюсь танками с германской, британской или другими символиками. Да и всем известно, что наши танки лучшие в мире. Теперь вот стоит прикинуть, что именно выбирать. Танки, самоходки или САУ. Что интересно, в советской линейке открыто было всего два танка, это МС-1 первого уровня и ИС-3М восьмого. Последним можно играть и возможно даже, заработав, открыть девятый уровень, тот же Т-10. Да, четыре тысячи баллов у ИСа я не смогу потратить на те танки, что ниже уровнем, значит, мне доступны только двести тридцать баллов на своём счету. Обидно, но, надеюсь, ещё заработаю. Решил я начать исследовать линейку тяжёлых. Начну с Т-26, а там дальше КВ-1 и остальное впереди. Только единственная проблема, мне не хватало пятидесяти баллов, чтобы открыть танк, для этого двести семьдесят требовалось. И так на каждую машину всего второго уровня. Да и будет он пустым, ещё придется копить баллы на его модернизацию. Ладно, надеюсь, противник вскоре встретится, не хотелось бы терять этот день. Раз игра, пусть будет игра, хотя война и по-настоящему вокруг шла. Жуткое зрелище, да участвовать в этом всём не сахар. До сих пор с трудом это осознаю. Может, чуть позже и свыкнусь, но всё равно пока тяжело.
Можно назвать стечением обстоятельств, но тут произошло сразу несколько событий. Дорога уже опустела, ну кроме беженцев, что шли по обочине, поэтому не удивительно, что дозор впереди неожиданно, причём, похоже, для обеих сторон, встретился с противником, и начался встречный бой. Потом на тактической карте сбоку отобразились три красные точки – наблюдатели, которые следят за дорогой, наверняка и рация есть. Ну и ещё одно – полтора десятка штурмовиков налетели на нашу колонну, так что и тут пришлось принять бой. А так как наблюдателей я обнаружил первыми, то вызвал комбата, у которого танк радиофицирован был:
– Гном вызывает Гончую, как слышишь меня? Приём.
Гном – это мой позывной, комбат так обозвал.
– Гном, помни о молчании в эфире, – услышал я сквозь треск в наушниках голос комбата. Причём это его рация такой фон давала, моя заметно чище работала.
– Гончий, слева в двухстах метрах в овраге засёк трёх наблюдателей, похоже, противник.
– Принято.
Дальше уже комбат решал, что делать, потому как я был занят другим. Наш дозор, влетев на холм, нос к носу столкнулся с таким же дозором противника и сразу потерял одну машину. Причём не в бою, мехвод одного из БТ, видимо, не заметил, что шедший перед ним танк встал, и затормозить не успел. Да похоже, и не пытался. Заехал на корму и лёг на бок. Из машины вылез изрядно помятый и, похоже, поломанный экипаж, помогая друг другу. Остальные, разъезжались, освобождая дорогу, и три машины из пяти вступили в бой, рванув вперёд и скрывшись с глаз. Тот, кому в корму въехали, стоял на месте, видимо повреждения получил, и с места стрекотал пулемётом – это был пулемётный танк. Лично я противников не видел, они за обратным скатом были, поэтому лишь прибавил ходу, отметив, что к немцам-наблюдателям свернул пулемётный броневик и грузовик с красноармейцами. Значит, передал комбат информацию кому нужно, то есть особисту. Это его работа тоже. Скатившись, я стал взбираться на небольшую возвышенность, с другой стороны гремел бой, и, видимо, были потери: поднялись два густых столба дыма, явно от горящей техники. Остальные машины батальона были скоростнее меня, я видел, как комбат, высунувшись из башни, флажками отдавал приказ – наверное, ускориться. Другого объяснения у меня не было, но танки повысили скорость движения после его сигналов. Вот и получилось, что часть, обогнав меня, тоже скрылись с той стороны, а часть ещё только поднимались. Таким образом получилось, что весь батальон меня обогнал и я тащился позади, а там и второй батальон подошёл. Грузовики пехоту высаживали, артиллеристы свои противотанковые пушки отцепляли. Начинался встречный бой.
Тут и стервятники налетели. Не снижая скорости движения, я короткими очередями мешал им прицельно шуровать колонну, а не столько реально старался сбить. И лишь поднявшись на холм, я остановил танк и, прицелившись, выстрелил. Не думайте, что по дозору немцев, его добили уже: я дальше заметил колонну, и там высмотрел бензовоз, вот по нему мой фугас и отправился. Попал. Поднялся огненный гриб, и загорелось несколько единиц техники вокруг, на которую попал горевший бензин. И пока шла перезарядка, я сосредоточился на зенитном огне и успел сбить двоих стервятников, после чего выпустил бронебойный снаряд по «четвёрке» из головы колонны. Снаряд, пробив лобовую броню, буквально выбил двигатель наружу, порвав корму в клочья. От каждого выстрела или сбитого мой счёт пополнялся и баллы росли как у танка, так и мои личные. Я это сразу заметил, ещё во время прошлой стрельбы: пополнение идет сразу, а не после боя. Хм, уже могу «двадцать шестого» открыть и начать модернизировать, но пока не до этого.
После бронебойного я фугас начал снаряжать. Дозор наши уже уничтожили и теперь, проскакивая мимо меня, атаковали головную часть немецкой колонны, тоже состоявшей из танков, и начался танковой бой. Я мог бы поспособствовать, но было несколько причин продолжать обстрел основной колонны. Там развёртывали противотанковые орудия и лёгкие гаубицы, а они могут представлять опасность для меня. Так что пока шла перезарядка, я сбил ещё один штурмовик и подбил второй, после чего выстрелил уже фугасом. Причём сделал по-умному, там два орудия рядом стояли, и если фугас ляжет точно между ними, то взрывная волна и осколки просто сметут суетящиеся расчёты. Потом я заметил, что у одного из орудий стоит грузовик, и наверняка со снарядами. Из него как раз подавали ящики. Детонация даст больше, чем обычный разрыв снаряда. Так что фугас отправился в грузовик. Расстояние в три километра – предел, но, к счастью, я не промахнулся. Рвануло так, что одно орудие перевернулось, другое откатилось в сторону, а людей просто разметало.
Тут боекомплект у зенитки закончился, и пока шла перезарядка, я стал маневрировать, заметив, что два штурмовика заинтересовались именно мной. Бомбы легли рядом, тряхнуло, но машину не повредило. Тут в стволе оказался очередной фугас, и я выстрелил ещё по одному грузовику со снарядами. Не попал, снаряд рванул за грузовиком. Выругавшись, я продолжил маневрировать. Наконец и зенитка перезарядилась. Отогнав штурмовики, при этом один сбив, я продолжил стрельбу по колонне. Немцы улетели, так что стрелял я уже спокойно, как на полигоне. Наши к тому времени ушли далеко вперёд, хотя три десятка БТ разных серий и Т-26 остались полыхать или просто в разбитом виде у колонны. Я в этом тоже поучаствовал, две «четвёрки» уничтожил, дальше танкисты сами справились. Моей целью были артиллеристы, я противотанкистов прореживал и гаубичников. Примерно две батареи уничтожил, ещё одну немцы сами бросили, когда наши танки вдруг оказались рядом. Что ж, целей больше нет, пора проследовать за нашими. Результатами своей стрельбы я был доволен: баллов танку досталось ещё семь тысяч, и мой личный счёт увеличился до четырёхсот девяноста трёх. Денежный счёт пополнился на пятьсот тысяч. Основные суммы шли за танки и орудия с грузовиками, за людей маловато поступало.
Активировав пополнение боекомплекта и оплатив покупку, я погнал танк дальше. В эфире хаос царил, но я не слышал, чтобы меня вызывали, так что двинулся по обочине в головную часть колонны. Тут тоже много чего горело. Сзади накатывали тылы нашей колонны, как я видел, интенданты готовились осмотреть уцелевшую трофейную технику. Для полка это был первый бой. И несмотря на потери – разом чуть ли не четверть выбыло из строя, – всё равно он оставался достаточно боеспособен и готов был продолжать наступление вдоль дороги. Я не успел совсем немного. Немцы, что двигались чуть дальше, услышали бой и успели рассредоточиться и развернуть орудия, и встретили наших огнём.
Уже несколько десятков наших танков стояли разбитые и полыхали, а те продолжали атаковать как безумные. Тот тут, то там вставала очередная машина, получив снаряд, объятая огнём и потеряв ход. Наблюдать такое избиение было жутко, да ещё из-за множества дымов я практически не видел противника, поэтому, довернув, стал наискосок уходить в сторону. Понимаю, что подставляю борт, но нужно успеть, иначе наших вообще всех пожгут. Как я отметил, танки у немцев были в основном в начале колонны, их благополучно подбили или сожгли, а тут действовала в основном пехота, но хорошо усиленная противотанковыми пушками, которые и дали нашим прикурить. Она расстреливала наших парней-танкистов, что пытались покинуть подбитые машины. Жуткое зрелище, меня бесило от него, особенно оттого, что помочь я ничем не мог.
Меня заметили, по броне ударило несколько болванок, но такой мелочью броню моего танка не пробить, поэтому я не обращал внимания на обстрел, ничего серьёзного у немцев, как я видел, не было. Грузовики, высадив солдат и оставив пушки, уже укатили, были бы гаубицы или «ахт-ахт», я бы их засёк. Тут поле открытое, всё видно. Добравшись до удобного места, чтобы дымы остались в стороне, я прицелился и положил фугас точно между двух противотанковых пушек, разметав их вместе с расчётами. Дальность открытия огня крупнокалиберного пулемёта, как мне показалось, позволяла открыть огонь, поэтому, пока шла перезарядка орудия, я короткими очередями уничтожал одну пушку за другой, их щиты для меня помехами не были. Но я ошибся, всё же дальность для КПВТ великовата, рассеивание получалось большое, так что я стал двигаться небольшими рывками: проеду метров сто, выстрелю из орудия, прицельно постреляю из пулемёта, и следующий рывок, пока идет перезарядка танковой пушки. Так я приблизился к немцам на дистанцию метров в пятьсот, и тут уже встал как скала и бил и из пулемёта, и из орудия, пополняя боекомплект, и надо сказать, по сравнению с пушкой пулемёт наносил противнику куда большие потери.
Несмотря на то что бой я по факту вёл в одиночку, мои успехи были замечены, комполка, а я его голос узнал в эфире, собрал оставшиеся танки – охренеть, за полтора часа от полка едва двадцать танков и десять броневиков осталось! – и лично повёл их в атаку. Ну, прорвать оборону немцев им удалось легко, артиллерию я повыбил, да и позиций у тех особо не было, мало кто успел окопаться, однако в двух километрах далее у немцев оказалась вторая линия обороны, я о ней, между прочим, комполка предупредил, но тот всё равно повёл свои машины вперед. Вырваться обратно смогли всего четыре танка, остальных пожгли. Да и одна «бэтэшка» при отходе вдруг остановилась, и экипаж спешно стал покидать машину. Так как это произошло недалеко от меня, то я подкатил к ним, принял ребят на корму и, не показывая её противнику, задом стал отходить к тыловым подразделениям нашего полка. А там уже немцы хозяйничали – обошли нас по флангам. По сути, полк был полностью разгромлен. За какой-то неполный час. Пришлось уходить в поле, собрав на броню ещё с десяток танкистов, кому повезло покинуть подбитые машины. Двое раненых было.
Развернувшись в поле, я на максимальном ходу отправился в тыл. Танкисты держались за всё что только можно, придерживая раненых, и вроде как мы уйти смогли. Кстати, я узнал, почему тот экипаж бросил танк, это не попадание было, а банальная поломка, которую во время боя не устранить. Хм, можно было танк на буксир взять. Чуть позже мы наткнулись на несколько грузовиков из нашего полка, один с зениткой был, те, что вырвались из окружения, так что десант перебрался к своим. Я развернул орудие назад и замыкал колонну. Ушли мы не так и далеко, километров через десять нас тормознули, по дороге шли очередные советские танковые полки. Оказалось, наш полк был передовым механизированного корпуса. Я тут, между прочим, вживую видел КВ обеих серий. «Двойки» всё же здоровые дуры, внушают уважение, не без этого.
Среди спасшихся были командиры и старше меня званием, они и отчитывались командиру корпуса, что как раз подъехал, о гибели полка, а там и до меня дело дошло. Уже вечерело, немцы тоже после понесённых потерь встали, вот и наши остановились. Да и ужинать пора. Как я понял, на сегодня всё, полки готовились к ночёвке, маскируя технику неподалёку от дороги. Все уже успели испытать на себе, что такое налёт вражеской авиации, поэтому маскировались тщательно.
О себе я генералу рассказал ту же историю, что и комполка, как оказалось, и к лучшему: ему уже сообщили по линии особого отдела. Так что меня выслушали, жадно осмотрели снаружи танк, генерал даже забирался на него, но внутрь я никого не пускал. Мол, запрещено, только с личного разрешения начальника секретного отдела, где этот танк разработали и создали вживую. Лапшу, конечно, немалую вешал на уши, но вроде верили. Зато выделили для охраны трёх бойцов из комендантской роты, лично начальник особого отдела отбирал.
Я едва успел поужинать, поскольку общался с другими танкистами – уж больно они горели желанием узнать ТТХ танка, а как раз это я особо не держал в секрете. Типа информация открытая. И вдруг поступил приказ продолжить движение. С одной стороны, действительно, три часа еще до наступления темноты, с другой – осмотреть технику, заправить, привести ремонт и обслуживание, подтянуть тылы – это ведь тоже нужно сделать, а тут гонят как на пожар. Однако приказ есть приказ, поэтому, собравшись, мы направились дальше. Кстати, меня включили в отдельный танковый тяжёлый батальон. Тот, где КВ были обеих серий. Боеприпасы обещали подвезти к орудию, к зенитке пока найти не могут, но запрос уже в Москву отправили – редкий тип.
Пока было время, я успел подумать. Вообще всё это как-то мало напоминает игру. Одно движение, дороги, пыль да атаки с воздуха и редкие бои, в игре всё же немного по-другому. Да и как можно сравнивать настоящую войну с игрушкой?! Тут я на собственном примере осознал, какая пропасть лежит между ними, вообще никакого сравнения, небо и земля. Я вон как первый бой с танками противника прошёл, на всю жизнь запомнил. От частой стрельбы из орудия до сих пор мой слух в норму вернуться не может, как сквозь вату слышу. И контузии нет, иначе аптечку бы использовал. От сгоревшего пороха в башне чуть не угорел, всё тело затекло и растрясло. Пить постоянно хотелось, уже две фляжки опустошил. В общем, усталость жуткая была, хочется прилечь, поспать, подышать свежим воздухом, а не трястись под душной бронёй. Передышка во время ужина не считается, отдохнуть я не успел. В общем, надеюсь, если очередной бой сегодня будет, то недолгий. У меня пока нет привычки к таким нагрузкам, чую, ещё немного, и просто вырублюсь. Однако, как говорится, надежды мои не оправдались, уже через час начался бой, в который втягивались полк за полком, и начиналась одна из крупнейших танковых битв за эту войну.
Первыми атаковали два полка, в которых были лёгкие танки, они же и сгорели, погибнув полностью, но пробив брешь в обороне. Туда устремились остальные части, расширяя её. Когда дело дошло до нашего батальона, уже стемнело, но ожесточение было от боя таково, что обе стороны, как немцы, так и мы, бросали в бой всё новые и новые подразделения. От горевшей техники вокруг было светло как днём, даже ночной прицел использовать не требовалось. Хотя немцы больше для обороны части подкидывали. Они создают, а мы ломаем, тая как снег под лучами солнца при прорыве очередной обороны. Причём большая часть потерь была именно от противотанковой артиллерии, хотя и немецкие «панцеры» в этом сражении не раз отметились. Я настолько осоловел, что уже не понимал, что происходит вокруг. Сообразив, что ничего хорошего я уже не навоюю, сделал то, на что в обычной ситуации вряд ли бы решился. Достал финку из-за голенища сапога и одним ударом, немедля и не сомневаясь, пробил ладонь клинком, отчего лезвие вышло с той стороны. После этого выдернул нож и активировал аптечку. Сработало, усталости как не бывало, слух вернулся, и рана на руке пропала. Я вытер нож трофейным платком и убрал его обратно, и тут как раз начался бой. На свежую голову воевать куда как легче, особенно в ночном бою.
Танк содрогнулся от нового попадания. Задолбали эти гаубицы, третий раз гусеницу рвут, и я контузию получаю. «Ахт-ахт» за эти сутки я так и не заметил, видимо немцы ещё не доросли до их применения. У меня опять сработала аптечка, сознание прояснилось, и, нащупав их позицию хоботом орудия, я прицельно выстрелил, благо стояли на прямой наводке, а не в укрытии. Тем более обидно, что бой уже заканчивался, пришёл приказ отходить и я маневрировал задним ходом, и вот порвали гусеницу. Пока шло восстановление, я разбил фугасами гаубицы и двинул дальше. Этот бой шёл уже три часа, и экипажи других танков по мере расходования боеприпасов и топлива выходили из него. Я же продержался дольше остальных, прямо в бою пополняясь, поэтому по факту и прикрывал отход, общаясь с командиром первой роты, который сменил сгоревшего в своём КВ комбата. В этот раз, несмотря на то что бой был ночным, жатву я собрал богатую. Шестьдесят тысяч баллов на танке, около пяти в личном деле, три с половиной миллиона на счету. Хорошо заработал. Даже один миллион потратил на улучшение танка.
Отойдя в темноту и развернувшись, я разогнался, чтобы догнать наших. Отошли мы не так уж далеко и встали на ночёвку. Я загнал танк в овраг, активировал опцию «маскировочной сети» – самой сети там не было, просто пока не сосредоточишься на том месте, где стоит танк, не заметишь его, взгляд соскальзывает. Магия, мать её. Заглушив двигатель, я выбрался наружу, прихватив автомат и пару плащ-палаток, забрался под танк, один плащ кинул на землю, другим укрылся, и почти сразу вырубился. Шлемофон заменил мне подушку. Все вокруг занимались тем же самым, сил ни на что не было. Тылы неизвестно где, так что пополнить боепитание нечем. Ничего, утром отыщем необходимое, всё сделаем, а сейчас у всех было только одно желание – спать.
Утром меня резко разбудили. Потрясли за сапог. Я за автомат было схватился, но, к счастью, обнаружил, что это наши. У кормы стояло трое: неизвестный мне лейтенант и двое красноармейцев. Выбравшись наружу, зевая и потягиваясь, я, отмахнувшись от лейтенанта, уточнил у соседей, кто это. Оказалось, они были из комендантской роты корпуса. А, ну да, вчера давали мне трёх бойцов из этого подразделения в качестве охраны, только в ночном бою они потерялись. Может, из-за этого меня разбудили? Танкисты батальона, с которым я ночью вёл бой, с интересом наблюдали, что будет дальше, но не вмешивались. Бойцы, обычные красноармейцы, стояли спокойно, а лейтенант сообщил, что меня срочно затребовал комкор, а он тут, чтобы меня сопроводить к генералу. Повесив на плечо автомат, я поправил шлемофон, вытащил обе плащ-палатки и, свернув их в один тюк, забросил на корму – надеюсь, не пропадут, ну и направился за посыльным, что без охраны ходить не может. Причём, как я понял, направлялись мы в сторону дороги, где, видимо, и находился штаб корпуса – на моей тактической карте отображалась его техника. Там генерал был, а рядом с ним алела точка врага, он среди командиров находился. Не его ли усилиями меня выдернули в штаб?
Я пытался задавать вопросы, но лейтенант отвечал одним словом: не велено. Мы отошли метров на сто, как вдруг перед глазами зажглась надпись: «До самоликвидации танка осталось 59 секунд… 56…»
– Быстро назад! – заорал я. – На танке стоит система самоликвидации, она активируется, если я уйду от танка далеко. Совсем забыл про эту систему!
Развернувшись, я рванул обратно, благо мне никто не мешал. Отсчёт сначала остановился, а потом совсем пропал. Надо сказать, я вздохнул с немалым облегчением. Вернувшись обратно с сопровождающими, я велел им взбираться на броню – с ветерком прокачу! – а сам, прихватив тюк с плащ-палатками, аккуратно забрался в боевой отсек, отложил в сторону тюк и автомат, закрыл люк, подсоединил штекер шлемофона. Ну и, выкатился из оврага и с рёвом двигателя направился к штабу. Тут метров четыреста. На самом деле, чего это я пешком пошёл? Правда, стоит отметить, что теперь я в курсе об ещё одной опции моего танка. Если я удаляюсь от него на сто метров, пойдёт отсчёт самоуничтожения бронемашины. Значит, укрывшись в стороне, в окопе, управлять я ею не смогу. Печально, но буду знать.
Я аккуратно объезжал стоящие танки. Почти все они были без маскировки, но рассвет только-только вступал в свои права, так что как раз сейчас шла спешная маскировка техники, вчера не до этого было, все так устали, что попадали, кто где стоял. К тому же, похоже, тылы подошли, а сейчас это большая редкость, когда то, что нужно, приходит вовремя и тому, кому нужно. Бывало такое, что снаряды и топливо приходили в полки лёгких танков, а их снабжение – к тяжёлым. Кто знает, тот поймёт, остальным объясню. У лёгких танков топливо – бензин, в основном авиационный, у тяжёлых – дизтопливо, да и снаряды разных калибров. Думаю, по этой неразберихе понятно, что царило в тылах корпуса. Так что остаткам тяжёлого батальона – хотя почему остаткам, безвозвратно было потеряно всего семь машин из трёх десятков – всё пришло вовремя и именно то, что требовалось. Меня тоже пообещали заправить, а вот боеприпасы пока ищут. Спрашивали, подойдут ли мне гаубичные снаряды такого же калибра, я дал добро, должны подвезти.
Я остановил танк, когда до генерала было метров пятьдесят. Автомат не стал с собой брать и, покинув боевой отсек, закрыл люк и соскочил на землю. Нет, всё же нужно тренироваться! И в сопровождении лейтенанта-посыльного отправился к комкору. Красноармейцы, пока мы шли, успели отпочковаться и раствориться среди местной суеты. Лейтенант доложился о том, что я доставлен, а генерал, отозвав меня в сторону, поинтересовался состоянием танка.
– В порядке, товарищ генерал-майор, – сообщил я. – На короткий бой меня хватит.
– Лейтенант, значит, слушай приказ… – комкор отвел меня к штабному автобусу, где один из командиров уже расстелил карту. – Вот здесь на излучине двух рек заперт наш танковый батальон. Нужно прорваться к нему и вывести. С тобой пойдёт рота лёгких танков и грузовики с топливом и снарядами. Всё понял?
– Да, товарищ генерал. Единственный вопрос: почему я?
К моему удивлению, генерал не стал орать или оскорблять, хотя видно было, что не в настроении, да и ночь наверняка не спал. Пояснил усталым голосом:
– Это мой комиссар предложил, – и указал на политработника, что на моей тактической карте светился красным. – Из наших тяжёлых танков, что могут пробить брешь, готов только ты. Да и основная причина – твой танк просто скоростнее, а там идёт счёт на минуты. Это и определило, кого отправлять.
Больше вопросов я не задавал, одно только участие врага в судьбе моего танка насторожило – значит, ничего хорошего меня не ждёт. Тем более как прорываться к окруженной противником нашей части? Тут полки за час сгорали, и вдруг судьба какого-то батальона их внезапно взволновала. Там даже новейшей техники не было, ну кроме двух «тридцатьчетвёрок» без топлива и боекомплекта. Обычный батальон. Поэтому я и решил, что это просто причина отправить меня туда и дать возможность захватить танк. Собьют гусеницы, ну и дальше захват уже дело времени. Хм, посмотрим, что у них получится. Надолго меня обездвижить с саморемонтом вряд ли выйдет, так что будет немцам неприятный сюрприз. Ну что ж, от задания не откажешься, званием не вышел, тут прав тот, у кого шпал или звёзд с румбами больше. Потому, получив приказ, пообщался и с сопровождающим, что показывал дорогу, покатил прочь. Там связался с командиром роты лёгких танков, были Т-26 одиннадцать единиц, из двух рот свели в одну, и десяток грузовиков, у двух бочки с топливом, в остальных боеприпасы и продовольствие. Таким составом и двинули. Я впереди, всё же у меня танк прорыва, остальные за мной.
