Kitabı oku: «Екатерингоф. От императорской резиденции до рабочей окраины», sayfa 3

II

Как известно, Дж. Кваренги исполнил два варианта триумфальных ворот на Петергофской дороге: один (считается, предварительный) в виде ворот-пропилеев дорического ордера, другой – в виде арки.

Еще при Екатерине II и при Павле I Джакомо Антонио Доменико Кваренги, уроженец округа Рота-д’Иманья, недалеко от Бергамо, прибывший по контракту в Петербург в самом конце 1779 г., был автором нескольких проектов городских и триумфальных ворот для Петербурга. В частности, ворот на Московской дороге, трех вариантов триумфальных ворот с башнями и кордегардиями, четырех вариантов ворот, связанных с итальянской кампанией русской армии и переходом ее через Альпы в 1799 г. Правда, эти проекты реализованы не были. Частично воплощенным оказался заказанный во время поездки архитектора на свою родину и одобренный муниципалитетом Бергамо проект триумфальных ворот в честь императора Франции и короля Италии Наполеона I в 1811 г. Арка была заложена, началось ее строительство. Но после того как Кваренги, не будучи подданным Российской империи, отказался вернуться по требованию вице-короля Италии Эжена де Богарне на родину, в сентябре 1813 г. суд Бергамо приговорил Кваренги (как и других «отказников») к гражданской казни и конфискации имущества. Построенную часть ворот разобрали.

Дж. Кваренги

Следует также добавить, что 1814 г. Кваренги составил проект храма-монумента 1812 г., храма-мавзолея героев 1812 г. для Москвы и проект собора-усыпальницы во имя Св. Александра Невского саратовских ополченцев для Саратова.

Я не ставлю задачу сравнить проекты Кваренги и их воплощение на Петергофской дороге в 1814 г. Поэтому укажу только, что акварели, офорты и чертежи вариантов однопролетных ворот, исполненных самим Дж. Кваренги (план, фасады, колесница Славы, аттик и др.), приведены в монографии Г.Г. Гримма⁵⁷, считавшего, что ворота-пропилеи предполагалось возвести у Калинкина моста, на берегу Фонтанки. Один из планов ворот приведен также М.Ф. Коршуновой⁵⁸.

Дж. Кваренги. Триумфальная арка.

Главный фасад. Тушь, акварель

Но об одном сказать необходимо. 30 июля 1814 г. у новых Триумфальных ворот не было упоминавшихся в «проэкте» Комиссии по встрече Е. И. В. tribunes. Часть «несостоявшихся» трибун, у однопролетных ворот, мы можем видеть на акварели Дж. Кваренги.

План трибун есть на неподписанном и без даты документе, хранившемся, судя по штампу, в архиве Министерства императорского двора⁵⁹. По плану, трибуны начинались (правильнее – должны были начаться) с середины боковых фасадов ворот и вытягивались по обеим сторонам Петергофской дороги в сторону Обводного канала более чем на 90 метров. Трибуны были трех форм: сначала, от ворот, полукруглые в семь рядов, затем четырехрядные «почетные» крытые трибуны длиной чуть более 16 метров и открытые. Вход на полукруглые трибуны – со стороны «огородных мест» по лестницам, на остальные трибуны – со стороны проезжей части. По плану, ширина Петергофской дороги перед воротами – 11 саженей.

Помощником Кваренги во время строительства ворот на Петергофской дороге был каменных дел мастер Строительного комитета Департамента государственного хозяйства и публичных зданий Министерства внутренних дел, коллежский секретарь Осип Петрович Лукини.

Триумфальные ворота. Раскрашенная литография К.П. Беггрова по рисунку С.Ф. Шифляра. 1814 г.

Скульптурное убранство ворот исполнялось по эскизам художника XIV класса Ивана Ивановича Теребенева.

Обязанности главного смотрителя «при работах» выполнял бау-адъютант Канцелярии С.К. Вязмитинова, майор лейб-гвардии Измайловского полка Иван Яковлевич Асосков, проживавший там же, в полку, в собственном доме.

Обязанности главы Комитета городских строений (за отсутствием министра А.Д. Балашева) исполнял С.К. Вязмитинов. Помощником правителя его Канцелярии служил губернский секретарь Василий Петрович Каплуновский (далее он не раз нам встретится).

Увы, в отличие от стасовских ворот у Нарвы, о которых в июле 1814-го дважды (в разделе «Смесь») сообщалось в газете и хоть с очень кратким, но их описанием (в основном информация касалась «кураторов» строительства)⁶⁰, то о воротах Кваренги в столичных газетах лета того года – ничего.

Неизвестный литограф. Нарвские ворота. 1824 г. По рис. И. Урениуса. Литография. Фрагмент

Имеются рисунки, литографии, гравюры, офорты, воспроизводящие вид Триумфальных ворот 1814 г.⁶¹ Одним из первых (если не первый) ворота изобразил С.Ф. Шифляр (его рисунок литографировал К.П. Беггров). Другое, наиболее известное изображение ворот принадлежит S. Urenius в альбоме литографий «Виды новых строений общественных, украшений, игр и прогулок в Екатерингофе…» (1824 г.).

Об Урениусе известно крайне мало. «Инженер-архитектор, рисовальщик», имел статский чин. В 1821-1825 гг. Осип Яковлевич Урениус служил чертежником в Депо карт и планов Совета путей сообщения Главного управления путей сообщения.

Нижеприводимое описание Триумфальных ворот 1814 г. составлено мной не на основании их «прижизненных» графических изображений, но только на основе различных архивных документов 1814-1829 гг.⁶²

Однопролетные триумфальные ворота имели: ширину 20,1 м, длину бокового фасада – 8,6 м, ширину пролета – 5,7 м, высоту пролета – 10 м. Высота ворот «от горизонта» до поверхности крыши составляла 16 м, «а с колесницею Славою» – 19,4 м.

Заложены были ворота на стульях — вкопанных «до материка» коротких столбах (или сваях). Поверх стульев положили нижнюю обвязку из 7-вершковых бревен. Затем поставили и закрепили железными скобами 30 столбов-колод (стоек) из 5-вершковых бревен. По ним шла вторая обвязка из 6-вершковых бревен. Под карниз закрепили второй ярус стоек. Далее – третья обвязка и третий ярус строек под аттик, четвертая обвязка и стропила для крыши.

Все фасады ворот обшили (по стойкам) досками. В нижней части строения (где возвышались тумбы для круглой скульптуры) доски имели толщину 6,3 см, по всей остальной часть строения – примерно в два раза тоньше. Порезки – рельефные декоративные элементы, составившие зубчатый орнамент, – по всем карнизам были лепными.

На лицевых и боковых фасадах возвышались на деревянных выступах (плинтах) 12 колонн «композическаго ордена» (т. е. ордера, соединявшего структурные элементы нескольких античных ордеров). Базы, абаки, капители и валики колонн – «гипсовыя лепной работы».

Наружные стены от основания ворот до поверхности крыши были оштукатурены и покрыты «диким колером». Крышу, карнизы, верх капителей, пьедесталы скульптур покрыли листовым железом и выкрасили «на масле» тем же «колером».

Колонны (оштукатуренные до капителей), карнизы, фризы и импост раскрасили «под мрамор».

По стенам под импостом (горизонтальным выступом над капителями колонн) закрепили 38 розеток («розетт») и 50 «живописных» розеток – в кессонах («касетонах») пролета арки. «Большой карниз» украшали 140 лепных медальонов.

В пролетах ворот было два противоположных входа.

Войдя в ворота с правой стороны (если идти «от Петергофа») и поднявшись по 74-ступенчатой лестнице с поручнями, посетитель попадал в «большое зало» с двумя световыми «люками», закрывавшимися листовым железом. Из «зало» две приставные лестницы (в 18 и 12 ступенек) вели на крышу, 7-ступенчатая приставная лестница из третьего люка вела на карниз. Внизу под «большой лестницей» был «обделан» чулан, с дверью на петлях «с накладкою».

Войдя в ворота с левой стороны, посетитель попадал в другой «покой», высота потолка в нем достигала 3,9 м. «Покой» имел две филенчатые, створные, на коленчатых петлях, двери с двумя железными задвижками и двумя замками «тульской работы» с медными ручками. Снаружи над дверьми, покрашенными белой масляной краской, установили кронштейны и гипсовые лепные суппорты с порезками. Стены покоя побелили «на клею».

Оба «покоя» имели дощатые полы и стены, обитые досками.

«В пристойных местах» по углам и в пролете ворот вкопали в землю, в качестве дорожных тумб, двадцать чугунных пушек, предоставленных Артиллерийским департаментом Военного министерства.

Лотки («дождевые канавы») по обеим сторонам Петергофской дороги от ворот в сторону Таракановки на протяжении почти сорока метров заключили в трубы и покрыли их продольным деревянным настилом (на что ушло 284 доски).

«Украшения, составляющия триумф», представляли собой следующее.

Между колонн, на деревянных пьедесталах с лепными, покрашенными белой масляной краской, порезками, были поставлены шесть гипсовых фигур, каждая высотой 2,8 м. По обоим фасадам («от Петергофа» и «от Петербурга») с правой стороны «изображались» Полнота Славы и Героическая Добродетель, державшие в руках молнию («Перун»), с левой – Любовь к Отечеству, державшая венки.

В «косых углах» (тимпанах) поместили четыре гипсовые Славы, державшие в одной руки венки. (Эти Славы для петербуржцев были узнаваемы: к осени 1812 г. точно такие же фигуры летящих Слав, выполненных И.И. Теребеневым, были установлены по сторонам арки центральной башни и на фасаде левого павильона Адмиралтейства).

И.И. Тербенев. Летящая Слава. Фрагмент фасада Адмиралтейства.

Фото автора, 2013 г.

На карнизе над каждой колонной поставили на тумбах двенадцать гипсовых фигур двукрылых Слав, обеими руками державших копья с двойными венками. Каждая фигура имела высоту около 2,5 м.

На крыше ворот установили, закрепив железными скобами, шесть гипсовых коней и покрашенную белой краской деревянную колесницу с барельефом Славы. Стоявшая в колеснице 2,8-метровая двукрылая гипсовая фигура олицетворяла Победу. В правой руке Победа держала венок, в левой руке – оливковую ветвь.

Относительно Слав, Славы, Победы и атрибутов, которые они держали в руках, следует сделать как пояснения, так и уточнения. Последнее связано, в частности, с тем, что в советской искусствоведческой (и иной) литературе фигуру, стоявшую на колеснице, «на шести пламенных конях», вслед за П.П. Свининым (1828 г.), называли то Гением Мира, то Славой-Победой «с шестью конями», а летящие Славы – Гениями славы.

Нарвские триумфальные ворота. Фрагмент. Фото автора, 2013 г.

Современники Кваренги и Теребенева различали Славу и Победу, а гении у Слав отсутствовали по определению (античному).

Как известно, древнегреческое «слава» имело несколько значений-синонимов. У греков в ранний период их истории доминировала Kleos – словесное возвеличивание подвигов, главным образом спортивных и военных, – и только с Kleos связывалась идея непреходящей славы. Изображалась она или в образе женской крылатой фигуры с венком в руке, или в образе богини победы Nike – как правило, с крыльями и венком, управляющей квадригой с мечущим молнии Зевсом или стоящей на двухконной колеснице.

Для римлян (республиканского периода) Gloria – это признание согражданами заслуг того или иного лица перед государством (и Gloria никогда не употреблялось по отношению к женщине). По представлениям римлян эпохи императоров, это признание уникальных деяний. Gloria изображали с трубой, а аллегорическую фигуру Славы Fama (персонификацию молвы и репутации) – с пальмовой ветвью. Богиня Победа (обычно изображавшаяся как олицетворение победы императора), иногда сопровождаемая Gloria, спускалась на землю, чтобы надеть венок на победителя в военном или ином состязании. Над легендарным Горацием Коклесом, спасшим Рим от захвата этрусскими войсками Ларса Порсенны, парит фигура Победы, готовая увенчать его лавровым венком⁶³. Плиний Старший пишет, что во времена Веспасиана на Капитолии находилась картина Никомаха, которую посвятил (Юноне) полководец (imperator) Планк, – Победа, мчащая квадригу ввысь⁶⁴. И он же: «Колонны означают возвышение над прочими смертными, что выражают и арки…»⁶⁵.

Наконец, Мир, празднующий окончание войны, трактовался в том числе и как результат миротворческих качеств правителя или государственного деятеля. Изображался Мир в образе женской фигуры, обычно крылатой, державшей оливковую ветвь, которая являлась античным символом мира и атрибутами персонифицированного мира и Золотого века.

Троянец Эней, заключивший в долине Тибра, в месте, где в будущем возникнет Рим, союз с враждебным ранее троянцам царем Эвандром, передавал его сыну оливковую ветвь. И общеизвестное, что пришедшие встретить Христа при входе его в Иерусалим иногда изображались держащими ветви оливы.

Ранее уже упоминался прием в Зимнем дворце 16 июля, когда императору преподнесли золотые блюдо и солонку, на которых имелись росписи по эмали.

Было опубликовано описание сюжетов росписей, с трактовкой атрибутов⁶⁶. Так, лавры, пальмы, маслины и цветы (для автора 1814 г.) означали символы кротости и милосердия, воинские доспехи – символы верноподданнического служения. Молнии – символ власти, рог изобилия – «знак благоденствия достигнутаго вожделенным миром». Трудолюбие изображалось «в виде Цереры». Присутствовали в описании также «жертвоприношение Авраамово», Кастор и Поллукс, гении «в светозарных облаках» и др.

Как считает исследователь творческого наследия Кваренги, при проектировании им городских ворот и триумфальных арок 1780-х гг. и 1814 г. архитектор обращался к композиционной идее римской триумфальной арки императора Тита⁶⁷.

Автор имел в виду однопролетную арку Тита Флавия Веспасиана на Священной дороге (Via Sacra), ибо существовала еще и трехпролетная арка Тита у Большого цирка.

Действительно, если посмотреть на однопролетную арку Тита, приобретшую нынешний вид после реставрации и частичной достройки в 1821 г., спустя четыре года после смерти Кваренги, и изображенную полуразрушенной и встроенной в крепостную стену, например на картинах А. Каналетто или Ш.-Л. Клериссо 1740-х гг., то увидим то, что присутствует и в арке Кваренги. А именно: по две летящие Славы в тимпанах, колонны композитного ордера, барельефы, кессоны, розетки, импост, порезки. И сюжет одного из сохранившихся барельефов: триумфальная процессия с трофеями из храма после осады и взятия римлянами Иерусалима летом 71 г. «Сам же он проследовал к воротам, названным триумфальными, вследствие того, что через них всегда проходили триумфальные процессии. <…> Множество людей несло статуи богини Победы, сделанные из слоновой кости и золота. После ехал Веспасиан, за ним Тит» (Иосиф Флавий)⁶⁸. И посвятительная надпись в средней части аттика.

Сравним. «Сенат и народ Рима божественному Титу Веспасиану Августу, с[ыну] божественного Веспасиана» – «Победоносной Российской ИМПЕРАТОРСКОЙ Гвардии жители столицы града Святаго Петра от лица признательнаго отечества. Июля 30 дня 1814 года».

Возможно совпадение, но в опубликованных в летние месяцы того года стихотворениях «на приезд» Александр I сравнивался именно с императором Титом. «Ты Россов, Тит, Герой, Отец!»

Всего на фасадах ворот было семь надписей, выполненных золотой поталью. «Приличиныя надписи украшают оныя», – писала о воротах «Северная почта»⁶⁹. Под карнизом между колоннами перечислялись полки гвардии, включая Морской экипаж. И перечислялись в порядке, «по собственноручному назначению» Александра I.

Порядок перечисления гвардейский полков сохранился на стасовских Воротах 1834 г. почти без изменений. Добавили «Артиллерийская бригада».

Для иностранцев и «гостей столицы», не владеющих русским языком, посвятительную надпись продублировали «латинскими словами». Это не ирония, так считали устроители ворот.

Также на двух языках в 1814 г. была надпись на противоположной стороне аттика: «Победителям при Кульме, Лейпциге, Фер-Шампенуазе, Париже». Действительно, такие топонимы, как Тарутино, Малоярославец, Красное, ничего не сказали бы иностранцам, а так – «чтобы помнили».

Россиянам же тех лет, читавшим и перечитывавшим в газетах реляции, рескрипты, рапорта, «Парижские письма» и частные письма с театров боевых действий 1813-1814 гг., два первых топонима были хорошо знакомы. С Парижем понятно. Но по какой причине прославлялось сражение при Фер-Шампенуазе наравне, получается, с лейпцигской «Битвой народов»?

Действительно, ни по масштабности, драматичности, напряженности, кровопролитности, значимости сражение (точнее, два сражения в течение одного дня) 13 (25) марта в окрестностях селения Фер-Шампенуаз в более чем ста верстах от Парижа не может сравниться со сражениями при Кульме или Лейпциге. Более того, в тот мартовский день русские пехотные гвардейские или армейские полки участия в сражениях не принимали. «Наша пехота не сделала ни одного выстрела и только шла вслед за конницею <…> Из генералов главная честь победы принадлежит графу Палену»⁷⁰. Французские национальные гвардейцы, пехотинцы и рекруты сражались против нескольких русских гвардейских и армейских конных полков и конной артиллерии, а также союзных войск.

К. Геллер. Сражение при Фер-Шампенуазе 13 марта 1814 г.

С оригинала Б.П. Виллевальде. 1842 г.

О ходе боевых действий в течение дня 13 марта, численности войск сторон и их потерях можно узнать из самых разных доступных источников. Стоит только отметить, что сам Наполеон со своей главной армией в сражении не участвовал, находился достаточно далеко от Фер-Шампенуаза.

Читатель 1814 г. мог узнать об этом сражении, например, из «Сына Отчества». Но очень немного. И только из 14-й книжки (десять строк из семидесяти шести раздела «Действия во Франции»; освобождению Бордо маршалом Бересфордом газета посвятила две с половиной страницы) и из двух прибавлений к 15-й книжке. «Оставленные Наполеоном при Монмирале корпусы для прикрытия Парижа… совершенно разбиты 13 Марта при ла фер Шампеноаз. Тоже постигло две дивизии Макдональдовой армии, шедшия к Наполеону. <…> Союзные армии преследуют остатки сих войск». «В сем сражении участвовали корпусы Мортье, Удинота, Макдональда и Мармонта, всего в числе 50,000 чел. Блюхер атаковал их с леваго крыла и с тылу. <…> Бонапарте, узнав о сем поражении, двинулся было для прикрытия Парижа, но слишком поздно». «После сего сражения, неприятеля жарко преследовали»⁷¹. Во всех трех случаях перечислялись трофеи.

«Московские ведомости» сообщили о сражении 13 марта в середине апреля, однако без указания, где оно произошло. Также перечислялись трофеи. Упоминался убитый «на виду» Его императорского величества флигель-адъютант Рапатель. Цесаревич Константин Павлович «особенно отличился», «и все вообще покрылись неувядаемою славою»⁷².

Из той же газеты москвичи узнали, что 6 апреля в петербургском Казанском соборе «было благодарственное Господу Богу молебствие, по случаю полученнаго здесь известия о знаменитой победе, одержанной союзными войсками над Французами 13-го Марта при Фер-Шампенуаз». Перед началом церковной службы управляющий Военным министерством «читал известие об оной победе». Было и еще одно сообщение из столицы о том, что 1 июля «Благородное и купеческое Сословия имели щастие» поднести великому князю Константину Павловичу «во изъявление усердия и глубочайшей благодарности своей» золотое с вензелем цесаревича. Ко всему, от лица столичного дворянства и купечества принято предложение «обратить в пользу изувеченных воинов в делах под Фершампенузом и при занятии Парижа» 100 тысяч рублей⁷³.

Читатель следующего века, например из «Советской военной энциклопедии», узнавал, что «сражение показало высокие боевые качества русской кавалерии. Однако поспешные и несогласованные действия авангардов и главных сил, слабая организация разведки не позволили союзникам полностью разгромить корпуса Мармона и Мортье».

Наконец, в известном юбилейном, 1912 г., сборнике изданных за сто лет гравюр, литографий, рисунков и акварелей в разделе «Исторические картины из жизни императора Александра I» есть «картины» сражений под Дрезденом и Лейпцигом, под Фер-Шампенуазом – ни одной⁷⁴.

К слову, на следующий день после сражения при Фер-Шампенуазе Наполеон наголову разгромил при Сен-Дизье русский корпус генерал-лейтенанта Ф.Ф. Винцингероде…

Догадаться или понять, почему «прославляется» Фер-Шампенуаз, российский читатель (именно читатель, а не участники сражения или иные знающие лица) мог спустя двадцать два года после завершения военной кампании. Приведу короткую выдержку из многостраничного описания этого сражения. «Чтобы лишить неприятелей всех способов к спасению, Государь приказал Корфу окружить их <…> Когда картечные выстрелы конной [артиллерийской] роты начали вырывать ряды Французской колонны и в ней [было] замечено колебание Государь отдал повеление атаковать ее; но в то мгновение, как кавалерия хотела врубиться, неприятель положил оружие. Тогда император велел истребить другую колонну <…> Генерал-лейтенант Депрерадович, прибывший из авангарда с кавалергардским полком и четырьмя орудиями гвардейской конной артиллерии, отрезал им отступление <…> Послали требовать сдачи <…> Французы оставались непреклонны и стреляли по переговорщикам». Был убит флигель-адъютант Александра I. «Тогда кавалергарды, лейб-уланы и лейб-казаки, вместе с конницей Корфа, Васильчикова и Бороздина <…> врезались в каре и смяли его.

Государь въехал в каре вместе с атаковавшею конницею»⁷⁵.

То есть именно в этом сражении Александр I не только отдавал приказы «окружить», «атаковать» и «истребить», но и лично участвовал в кавалерийской атаке. Да не как Николай Ростов под Шенграбеном, а врезавшись в каре, как император, сочетавший «премудрость Соломона и крепость Давида».

Я не случайно подчеркнул: привожу те факты о Фер-Шампенуазе, которые могли знать «рядовые петербуржцы», а не участники военной кампании 1814 г.

Когда генерал А.П. Ермолов поздравил Александра I с победой при Фер-Шампенуазе, император торжественным тоном ответил: «От всей души принимаю ваше поздравление, двенадцать лет я слыл в Европе посредственным человеком; посмотрим, что она заговорит теперь»⁷⁶.

Прославление ординарного, по сути, сражения могло трактоваться и как своего рода «Малая земля» императора всероссийского, помазанника, неутомимого борца за мир во всем мире.