Kitabı oku: «Бандитские шашни», sayfa 2

Глава 2

Вайс не жаловал удары ногой в голову. Слишком длинные они, потому и неэффективные. А в схватке с серьезным врагом такие удары еще и безнадежны. Можно и под блок попасть, и, что еще хуже, на прием нарваться. Поэтому ногой выше солнечного сплетения лучше не бить. В голову руками надо…

Но, как это ни странно, именно таким «безнадежным» ударом он и сбил с ног своего противника. Крепкий парень, с отличной техникой; Вайс быстро смекнул, что на «ура» его не взять, и осторожничал. Может, потому тот и подставил голову, что Вайс не пускал в ход ноги. Рукой до нее не достать, но момент позволял крутануться вокруг оси. Растяжка у Вайса отличная, резкое движение тазом разогнало ногу, и пятка эффектно врезалась противнику в ухо, сдвигая голову с линии удара. На этом все и закончилось. Вот такое у Вайса вышло «ура». А если точнее, ура-маваши…

– Не хило! – хлопнул в ладоши Вентиль.

Это он вчера пригласил его в спортзал, а сегодня организовал бой в ринге. Вайс больше привык к татами, но и в таких рамках сумел себя показать.

Поверженный противник поднимался долго и тяжело. О продолжении поединка не могло быть и речи. Вайс перелез под канатом и спустился к Вентилю.

– Хорошо, Вася. Очень хорошо.

– Я не Вася. Я Вайс.

– Э-э… – на мгновение озадаченно протянул Вентиль. – Ну, пусть будет Вайс… Значит, черный пояс у тебя?

– Второй дан.

– Да фигня все это – второй дан, – скривился Вентиль.

– Ну, для кого-то фигня, а кому-то больно, – сказал Вайс, красноречиво глянув на своего бывшего противника, который нервно разматывал бинты с рук.

– Вот ВДВ – это дело!

Вайс не брал с собой кимоно. Он отработал в спортивных штанах и с голым торсом. А на правом плече у него красовалась выколотая тушью эмблема «ВДВ». Именно на нее и смотрел сейчас Вентиль.

– Когда служил?

– ДМБ – восемьдесят восемь.

– А я в восемьдесят седьмом дембельнулся. Прямиком из Афгана. А ты за речкой был?

– Нет, – развел руками Вайс. – Не повезло.

– Да? Ну, значит, салага, – пренебрежительно махнул рукой Вентиль. – А я в десантно-штурмовой бригаде служил. Особая бригада, потому что горная. Чисто горный спецназ. Все горы вокруг Кандагара облазил… У тебя вот второй дан, а у меня две рукопашные с духами. Я вот этими руками духов резал!

Вентиль так растопырил пальцы, как будто собирался вцепиться Вайсу в горло. И сам так напрягся, что нижняя челюсть задрожала.

– Вот и скажи, что круче – война или твое «кия?»

– Сказать можно все, что угодно. А как оно на самом деле, жизнь покажет…

– Мне человека зарезать, раз плюнуть! – разошелся Вентиль. И глаза его налились тупой звериной злобой. – А ты можешь человека зарезать?

– Не пробовал. И пробовать не хочу.

– А если надо будет?

– Кому надо?

– Мне!

– Когда надо будет, тогда и поговорим…

– Если Кирзач наедет, завалить его сможешь?

– Если наедет, завалю, – ответил Вайс, пристально глядя Вентилю в глаза.

Ему еще не приходилось убивать, но, если вдруг возникнет необходимость, он сделает это. Кирзач и ему подобные осознанно вышли на тропу войны, по которой гуляет смерть. И они должны быть готовы к встрече с ней. Они сами сделали свой выбор, и, если вдруг что, Вайсу не в чем будет себя винить. Да он и сам на этой тропе. И он тоже должен быть готовым к тому, что в него полетит топор войны.

– А стрелять умеешь?

– Стрелял. Заставляли.

– Это из автомата. А из волыны?

– Из газовика трудно промазать, – усмехнулся Вайс. – Если только против ветра стрелять…

– Да уж, лучше поссать против ветра, чем такое, – хмыкнул Вентиль. – Но я тебя про натуральную волыну спрашиваю.

– Я последние полгода в тире числился. Полигон у нас был, там из автоматов, пушек и тому подобного палили. А в самой части тир был. Офицерский. Так я этим тиром, считай, заведовал. Мишени ставил, патроны выдавал, убирался. Ну, и сам стрелял, по ходу… В общем, по мишеням, вроде, ничего стреляю. А на живых людях не тренировался…

– Ничего, у тебя все впереди… Если с нами захочешь…

– А ты мне что, предлагаешь?

– В общем, да… Понимаешь, твой Белояров хорошие деньги зарабатывает, – Вентиль вдруг пнул в бок, зацепив пяткой боксерскую грушу. – Мы с него нехило имеем. А людей наших с ним нет. Как-то не трогали его раньше, ну, мы и не напрягались. А тут Кирзач, сам вчера все видел… А людей у нас свободных нет, некого к нему приставить. Но твой шеф сам нашу проблему решил. Типа, ты наш человек. А почему бы тебе нашим человеком не стать? Кто такой Техасец, ты знаешь?

– Кто ж его не знает.

– Бригада у нас конкретная, весь город, считай, держим…

– А Дачник? – блеснул своими познаниями Вайс.

– Дачник тоже величина, – поморщился Вентиль. – Мы с ним на ножах… Но Дачник тебя к себе не возьмет. Дачник – это черная масть, если срок не мотал, ты для него не человек…

– Так я к нему и не собираюсь.

– И не надо. С нами оставайся. Короче, будешь нашим человеком у Белоярова. Он сам этого захотел, – ехидно усмехнулся Вентиль.

Дескать, нарвался – получи.

– Да и тебе это нужно, если не хочешь один на один с Кирзачом. Числиться будешь в моей бригаде, если вдруг что, звони, подъедем, утрясем проблемы. И с Кирзачом проблемы, и вообще. Мы тут все друг за друга горой. Твоя проблема – наша проблема, так и живем. А иначе нельзя. Не будем друг за друга подписываться, сожрут. Ну, ты меня понимаешь.

– Понимаю, – кивнул Вайс.

В принципе, ничего экстраординарного Вентиль ему не предлагал. По большому счету, все остается, как было. Только статус у него теперь будет другой. Вайс хорошо помнил, как Белояров заискивал перед тем же Вентилем. Возможно, теперь он станет вилять хвостом и перед ним самим.

– Зарплату будешь получать у Белоярова. Останешься при нем водителем; та же работа, те же деньги. Только теперь ты головой за него отвечаешь. И деньгами, как раньше, и головой. Передо мной отвечаешь. Ты меня понимаешь?

– В общем, да.

– Не надо «в общем», надо конкретно. Или ты с нами и за нас, или мы тебя знать не знаем. Ты с нами?

– Да, – решился Вайс.

– Наши проблемы – твои проблемы?

– Да.

– Белояров – курица, которая несет золотые яйца. И если с ним что случится, мы останемся без этих яиц. А ты останешься без своих. Ясно?

– Ясно.

– Тогда все. Поезжай к Белоярову и работай… Да, и еще ты должен следить за ним. Если он вдруг платить не захочет, к ментам надумает обратиться, а может, к Дачнику под крыло захочет… Понятно?

– Понятно.

Но и это еще оказалось не все.

– Там у вас в бухгалтерии телочка не хилая работает, – скабрезно усмехнулся Вентиль. – Я бы с ней сам замутил, но у меня баб и без нее хватает. Ты ею займись. Не знаю, как ты будешь ее уговаривать, но она должна тебе информацию сливать, сколько там ваш «Супер-Строй» заработал. Хочешь, на паяльник ее сажай, хочешь, на кукан, но информация должна быть. Вопросы?

Вопросов у Вайса не было. Но и желание работать на Вентиля вдруг отпало. Одно дело – за Белояровым присматривать, и совсем другое – раскручивать Оксану на информацию. Паяльник, ясно дело, отпадает, остается постель. Но Вайс не секс-агент, и для него такая роль унизительна. И в данном случае совсем неважно, что ему очень хочется переспать с Оксаной.

* * *

Рита пребывала в позе «ничего не вижу, ничего не слышу». Глаза закрыты, локти на столе, ладошки закрывают уши.

– Медитируешь? – игриво спросил Вайс.

Глаза она открывала с таким видом, как будто веки были чем-то склеены.

– Явился – не запылился, – совсем не весело сказала она.

– У себя? – кивком показал он на директорскую дверь.

– У себя. И не один… – Голос у Риты дрогнул.

– А с кем?

– С Оксаной, – с язвительной горечью сказала она.

– Деньги пересчитывают?

– Нет! Борются.

– Не понял.

– Борьба нанайского мальчика с якутской девочкой.

– Теперь понял.

Вайс решительно подошел к двери, взялся за ручку, дернул ее на себя. Но кабинет был закрыт.

– На ключ закрылись?

– На ключ.

– А запасной где?

Рита упрямилась не долго. Она ревновала Белоярова и не хотела, чтобы он «боролся» с Оксаной.

Вайс постучал в дверь, выждал момент и только тогда вставил ключ в замочную скважину.

Оксана сидела на диване. Волосы растрепаны, пуговицы на блузке застегнуты вкривь и вкось, и юбку оправить никак не получалось, потому что задрана она была под местом, на котором сидела. Белояров стоял у своего стола, такой же помятый и разгоряченный. Пиджак на спинке стула, верхние пуговицы на рубашке расстегнуты. На рабочем столе бутылка коньяка, нарезанный лимон, разломанная шоколадка. И два бокала.

– Василий, я не понял! – возмущенно протянул он.

Вайс понимал, что на фирме он без году неделя, и Белояров просто не мог знать о его чувствах к Оксане. Но разозлился он так, как будто Юрий Александрович посягнул на его личную святыню. Правда, предъявлять ему ничего не стал. Чтобы не выглядеть посмешищем.

– Вот, вернулся…

С хорошей миной при плохой игре Вайс подошел к Оксане, взял ее за руку, чуть ли не силой оторвал от дивана, без всякого стеснения провел рукой по задним формам, оправляя юбку. Затем также бесцеремонно вернул на место, сел рядом.

– Откуда вернулся? – раздраженно смотрел на него Белояров.

– С Вентилем разговор был.

– Я в курсе… Время уже седьмой час, можешь домой ехать.

– А как же вы?

– У меня права есть.

– Да, но вы под этим делом, – Вайс красноречиво щелкнул пальцами по горлу.

– Ничего, такси вызову.

– А что, под этим делом слабо? Страшно, да? Тогда вам бандит нужен. Чтобы за ним спрятаться. Теперь я ваш личный бандит. Теперь за меня прятаться будете.

– Значит, Вентиль тебя бандитом назначил, – с колкой иронией резюмировал Белояров.

– Какой Вентиль? – изобразил удивление Вайс.

– Как это какой? Наш общий знакомый.

– Это для меня он Вентиль. А для вас он Борис Андреевич. В крайнем случае, просто Борис. Впрочем, уж там сами разбирайтесь…

– Ты, случайно, не перегрелся? – нахмурился Белояров.

– А вы что, охладиться мне предлагаете? Можно!

Вайс бестактно обнял Оксану за плечи, привлек к себе. Отстраняться она не стала. И это не показалось ему странным. Эта женщина явно из тех, кому нравятся мужчины в седле. А Вайс гарцевал сейчас на белом коне. Шпоры у него, может, и не золотые, и ножны не усыпаны бриллиантами, но все равно она заинтригована. И даже покорена.

Правда, Оксана могла опомниться, вспомнить о приличиях, поэтому он не стал удерживать руку, чтобы не было объятий, из которых она могла вырваться.

– И от коньячка бы не отказался. Но, увы, я за рулем. За себя-то я не боюсь, а вдруг с вами, Юрий Александрович что-нибудь случится. Мне тогда Вентиль может голову оторвать. Вас беречь надо, холить и лелеять.

– Хорошо, я согласен, чтобы ты холил меня и лелеял. Но только не здесь. И не сейчас. В приемной меня подожди… Хотя нет, Риту домой отвези…

– Я теперь от вас ни на шаг, – мотнул головой Вайс. – Я теперь ваша тень. Хотите остаться с Оксаной, пожалуйста, спрашивайте у меня разрешения. Только я не разрешу.

– Это еще почему?

– А нравится она мне. И я ее ревную.

– Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? – оторопел от такой наглости Белояров.

– Кажется. Но ничего не могу с собой поделать.

– А может, ты все-таки возьмешь себя в руки, и выйдешь?

– Да, но только с Оксаной. Она еще работу не закончила. Ей еще перерасчет делать.

– Какой перерасчет?

– Мне зарплату в три раза поднять надо. Я теперь в три раза больше работать буду.

– И наглеть, я так понимаю, тоже, – изменился в лице Белояров.

– Наглость – второе счастье таксиста. А я в душе как был, так и остался таксистом. Наглым, но воспитанным. Если вы заметили, то я обращаюсь к вам на «вы». И желаю вам всяческих благ. Ну, за некоторыми исключениями…

– И что мне теперь, спасибо тебе за это говорить?

– Нет. Просто воспринимайте это как данность. На голову я вам садиться не собираюсь, но Оксану, извините, заберу.

Поднимаясь с дивана, Вайс одной рукой толкнул женщину под локоток, а другой поманил за собой. И еще глянул на нее нетерпящим возражений взглядом. Она с удивлением повела бровью, но все-таки поднялась и вместе с ним вышла из кабинета. Белояров открыл рот, глядя им вслед.

– У тебя есть капли? – уже в приемной спросил у Риты Вайс.

– Какие? – спросила она, неприязненно глянув на Оксану.

– Сердечные. Для разбитого сердца.

– Кому?

– Юрию Александровичу. Ты сходи к нему, он тебе скажет.

Рита кивнула и поспешила в кабинет. Оксана закрыла за ней дверь и посмотрела на него с насмешкой строптивой, но покоренной женщины.

– Ты идиот?

– Нет, – с ироничной улыбкой победителя ответил он.

– Зачем ты устроил этот цирк? – Она пыталась, но не могла скрыть удовольствие от сцены, которую он устроил ради нее.

– Это не цирк, это балаган.

– А что, есть разница?

– Да. В цирке говорят правду, а в балагане врут. Может, это не совсем так, но я соврал. Я тебя совсем не ревную. А Рита ревнует. Тебя. К Белоярову. И ей не нравится, что ты с ним зажигаешь…

– Так это из-за нее? – растерянно и вместе с тем возмущенно хлопнула ресницами Оксана.

– Мы же с Ритой друзья, если ты не знала.

– И она у тебя вчера по-дружески на коленях сидела?

– Рита клялась мне в вечной дружбе. Сначала она у меня на коленях посидела, потом я. Это ритуал такой…

За дверью вдруг послышался шум. Похоже, разбилась бутылка. Или случайно со стола на пол упала, или Рита ее в стену запустила.

– Милые бранятся, только тешатся, – хмыкнул Вайс.

– Не нравится ему Рита. Раньше нравилась, а сейчас нет, – покачала головой Оксана.

– Что ж, придется вызвать Юру на дуэль, – с невозмутимо серьезным видом сказал Вайс.

– Ну и шутки у тебя! – озадаченно посмотрела на него молодая женщина.

– В каждой шутке есть свой мишутка…

– Это правда, что Вентиль тебя в бригаду к себе взял?

– Да. И теперь я бандит. А бандит – это звучит гордо, да? – с мрачной иронией спросил он.

– Я бы не сказала.

– Да, но быть им почетно.

– Ты в этом уверен?

– Нет, – недовольно, но без капли раскаяния или хотя бы сожаления ответил Вайс.

– Тогда не надо называть себя бандитом.

– Тебя забыл спросить, как мне себя называть.

Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. Пушкин был знатным ловеласом, и верить ему можно. А неприязнь к Оксане вызвать нетрудно. Достаточно было представить ее в объятиях похотливого Белоярова.

– А повежливей нельзя? – возмутилась молодая женщина.

– Можно. Но как-нибудь в другой раз…

Дверь вдруг резко распахнулась, и в приемной появился Белояров, в пиджаке и при галстуке. Темный, как туча.

– Домой поехали, – не глядя на Вайса, буркнул он.

– Не вопрос.

– И меня возьмите! – напросилась Оксана.

Всю дорогу она тихонько сидела на заднем сиденье, не привлекая к себе внимания. Белояров, как бывший совковый начальник, занимал переднее место. И он тоже молчал, надуто посматривая на Вайса. Озадачен шеф, не знает, как вести себя с подчиненным, у которого вдруг выросли отнюдь не ангельские крылья. И выходя из машины, он ничего не сказал. Впрочем, Вайс и без того знал, что завтра в половине восьмого ему нужно пригнать машину к большому двухэтажному дому на улице Мира.

– И с тобой не попрощался, – заметил Вайс, обращаясь к Оксане. – Заморочила ему Рита голову.

– А может, ты его заморочил? Ты у нас теперь крутой, кум Техасцу, сват Вентилю, – усмехнулась она.

Вайс ничего не сказал. Он вышел из машины, распахнул заднюю дверь.

– Эй, ты чего? – напряглась Оксана.

Похоже, она решила, что он высаживает ее из машины.

– Вперед давай.

– Мне и тут хорошо.

– Как знаешь.

Вайс не стал ее уговаривать, и это сыграло ему на руку. Он был уже в пути, когда Оксана тронула его за плечо и полезла в зазор между спинками передних кресел. Худенькая она, изящная, но в какой-то момент Вайсу показалось, что через него слон в посудную лавку втискивается.

– Осторожно там, на рычаг не сядь, – усмехнулся он.

– Я не сяду. Я осторожно…

Она перебралась на переднее пассажирское место и со вздохом облегчения оправила юбку на коленях. И еще плащ застегнула, чтобы он не мог любоваться ее ножками. Вайс снисходительно усмехнулся, наблюдая за манипуляциями молодой женщины. Назло ему закрывается. Что ж, это ее право. А может, просто дразнит.

– Ты сейчас куда? – спросила Оксана.

– Тебя отвожу.

– А потом?

– Домой.

– А может, в контору?

– Зачем? Я машину дома ставлю.

Так же как и Белояров он жил в частном секторе. Домик у родителей небольшой, одноэтажный, но во дворе гараж. Раньше там стояла отцовская «Лада», а сейчас туда на ночь загонялся «Мерседес» Белоярова. В общем, есть, куда ставить служебное авто. Но неплохо бы перед этим сделать круг по вечернему городу. «Мерседес» – машина крутая, не каждый осмелится поднять руку, чтобы ее остановить. Но глаз у Вайса наметан, он сам определит потенциального клиента, предложит услугу, заработает на извозе денежку. А может, и девчонку какую-нибудь снимет. Оксана, конечно, хороша собой, но свет на ней клином не сошелся.

– Рита в конторе. Ей тоже домой надо.

– Это ее проблемы.

– И ты не хочешь в них поучаствовать?

– Я много чего в этой жизни хочу.

– Она тебе нравится?

– Да. Но ты нравишься больше, – будничным тоном сказал Вайс.

– И что? – со сдержанным кокетством глянула на него Оксана.

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Абсолютно.

– И даже приставать не будешь?

– Как-нибудь перебьюсь.

– Как-нибудь – это как?

– Ну, уж точно не так, как ты подумала, – хмыкнул он. – Я сейчас на Победу выеду, там столько девчонок, только успевай побеждать…

– Не красавец ты, чтобы побеждать, – осадила его Оксана.

Она могла сказать это из вредности, скорее всего, так оно и было. Но при этом молодая женщина в чем-то права. Не самое красивое у него лицо. Ассиметрия в нем какая-то, если хорошо присмотреться, правый глаз чуточку выше другого, и нос искривленный – тут и природа напортачила, да и пропущенные удары сказались. Зато волосы у него густые, жесткие, не какие-то там шелковистые. И зубы крепкие, белые, все в целости и сохранности, хотя их не раз проверяли на прочность…

– Главное, что красивей обезьяны.

– Ты в этом уверен?

– Да.

– Мне нравятся уверенные в себе мужчины.

– А мне все равно, что тебе нравится. Я к тебе в женихи не набиваюсь.

– А зря. Ты теперь знатный жених, – в ее голосе слышались сарказм и раздражение. Не нравится Оксане, что Вайс дает ей от борта. – Тройной оклад, как-никак…

– Юра еще не утвердил.

– А куда он денется? Ты же теперь у нас бандит. Он теперь тебя бояться должен.

– И ты бойся.

– А вот не страшно почему-то!

– Да? И я тебя почему-то не боюсь… Кажется, мы приехали. Какой подъезд?

Машина катилась вдоль длинного высотного дома стоящего на Коммунистической улице.

– Шестой.

Оксана показала подъезд, возле которого Вайс и остановил машину. Но выходить она не торопилась.

– Мне кажется, что я тебя обидела. – Она озадаченно смотрела на него.

– Да? Ну, если так, то мы квиты. Я тебе вечер испортил, ты мне – настроение.

– Я бы не сказала, что ты испортил мне вечер, – замялась Оксана. – Не очень-то я и хотела с Юрой…

– Если не очень, значит, хотела. Может, и чуть-чуть, но тем не менее… Только не думай, я тебя не осуждаю. Ты женщина молодая, незамужняя…

– И к тому же совершенно свободная.

– Вот-вот.

– И живу одна.

– Мне все равно.

– Ты не мышь, а я тебе не крупа. И не надо на меня дуться. Тебе это не идет. Ты так лихо подъехал к Юре, а сейчас киснешь, как вчерашнее молоко… Пошли, я тебя кофе угощу.

Вайс пожал плечами. Вообще-то, он не киснет, и настроение у него не плохое. Но все-таки она права, выше надо держать знамя советского спорта.

Он молча сдал назад, втиснув «Мерседес» в свободное пространство между припаркованными к бордюру автомобилями. Вышел из машины сам, снаружи открыл дверцу для Оксаны. И руку ей подал, чтобы она могла на нее опереться. Она приняла его заботу, благодарно улыбнулась. И ладонь в его руке задержалась ровно настолько, чтобы он понял ее настроение.

Молодая женщина давала понять, что готова на все. А он должен был проверить, так это или его обманывают. И еще он поймал кураж, поэтому на Оксану он набросился, едва за ними закрылась дверь. Прижал ее стене, накрыл ее губы жадным поцелуем. Сопротивлялась она вяло, для проформы. Несколько раз стукнула его кулачком по спине и затихла. А потом и куртку с него стащила, и ногу подняла, обняв ею его бедро.

А когда он стал расстегивать пряжку брючного ремня, Оксана потащила его в комнату, по пути избавляясь от юбки. Плюхнулась на диван, сама стянула с него джинсы и подняла руки, чтобы он снял с нее блузку…

Оксана отправилась в душ, а Вайс растянулся на кровати. Ему вспомнился Белояров и молодой мужчина невольно сжал кулаки, представив Оксану в его похотливых объятиях. Если он еще раз прикоснется к Оксане, он не задумываясь оторвет ему голову. И пусть Вентиль его за это казнит, все равно…

Вернулась она довольно скоро, но не голышом, как уходила, а в короткой шелковой комбинации. Обессиленно легла рядом с ним, уложив голову ему на грудь.

– Ты меня уморил, – закрывая глаза, прошептала Оксана.

– Это плохо?

– Нет, это очень хорошо… Мне никогда ни с кем так хорошо не было…

Будь Вайс неискушенным девственником, он бы зашелся в восторге от такого признания. Но он-то знал, вернее, догадывался, что женщина может и соврать, чтобы польстить мужчине. Чтобы удержать его возле себя. И все-таки ему приятны были эти слова. К тому же он и сам знал, что был на высоте.

– Ты обещала угостить меня чашечкой кофе.

– Да, конечно. И кофе будет, и ужин. Подожди чуть-чуть, не гони…

«Чуть-чуть» это растянулось минимум на час, а потом Оксана и вовсе заснула. И не проснулась, когда он уходил. Хорошо у нее дома, но пора и честь знать.