Kitabı oku: «Раненый зверь», sayfa 2
Глава 2
Туда-сюда, вперед-назад… И тело движется в удовольствие, и напряженность внутри приятная, только нет никакой радости в душе. Не секс, а тоска зеленая. Ну и зачем это все нужно? Павел оттолкнул от себя Рину, опрокинулся на спину, широко раскинув руки.
– Что, все? – удивленно и возмущено спросила девушка.
– Все.
Он рывком поднялся с кровати, ловко влез в джинсы, быстро, без единого лишнего движения надел рубаху.
– Не все! – Рина вскочила с постели вслед за ним.
Набросила на себя халат, но запахивать не стала. Зато руки в боки уперла.
Молодая она, тридцати еще нет. И лицо смазливое, и фигура неплохая, но не лежит к ней душа. О серьезных отношениях и говорить нечего. Присунул по случаю, и все дела. И его такая любовь устраивала, и ее. Хотя, конечно, она не прочь была привязать его к себе более серьезными отношениями. Но это нереально.
– Я сказал, все!
Павел отслужил два года, половину срока – в Афгане. Остался на сверхсрочную, через год уехал домой в отпуск. Орден Красной Звезды, медаль «За отвагу» – герой! Но Лизе больше понравился «Шарп» и штатовские шмотки, которые он с собой привез. И еще у него были чеки, на которые он отоварил Лизу в «Березке». Любовь-морковь, за пирок да за свадебку… Второй отпуск выпал ему всего через пять месяцев после того, как закончился первый, Лиза даже и не ждала его так рано. А он нагрянул и застукал ее с любовником в постели.
Павел мог бы убить парня, но он его отпустил. С третьего этажа. Бедолага ноги переломал, позвоночник повредил, получил инвалидность. Но и для него самого эта выходка закончилась бедой. Арестовали его, закрыли, однако это было пустяком по сравнению с тем, что произошло дальше. Мама носила ему передачи в СИЗО, на улице тогда стояли лютые морозы, а очередь в пункт приема тянулась под открытым небом. Застудилась мама, думали, что пройдет, но нет, начались большие проблемы по женской части, а тут еще Павла осудили на шесть лет по сто восьмой статье. В общем, недолго она протянула.
Он отмотал всего полтора года, вышел по амнистии для воинов-интернационалистов. Мамы уже не было, когда он вернулся. Зато Лиза была и живой, и здоровой. И еще ребенка родила. Якобы от Павла, якобы в медовый месяц забеременела, только кто ж ей поверит? Пока по афганским горам бегал, она с мужиками напропалую летала. И залетела. Пусть и дальше летает…
А ведь Лиза скромницей казалась, когда Павел с ней познакомился. Но отдалась ему в первый же вечер. Он пошел провожать ее домой, они зашли за гаражи, а там дерево с изогнутым стволом, она так удобно легла на него спиной… Он тогда и не подумал, что Лиза делала это и раньше, с другими. Как была она шлюхой, так ею и осталась. И с Оксаной та же песня. Именно поэтому Павел и расстался с ней. Но, кажется, зря это сделал. Она теперь каждый день ему снится, манит, зовет. А он, дурак, упирается.
– Больше водку не привози!
Павел уже переступал порог, когда услышал эти слова.
– Что ты сказала? – Он резко повернулся к Рине, и она испуганно шарахнулась, споткнулась и села на кровать.
– Хочешь сказать, что я с тобой из-за товара?
– Н-нет! – Она испуганно мотнула головой.
Павел не считал себя злым человеком, но в гневе он мог наломать дров. Да и выглядел он в таком состоянии устрашающе.
– Больше так не говори! – Он ткнул в девушку пальцем, и она испуганно зажмурилась.
Павел криво усмехнулся. Неужели эта дура решила, что ей собираются выколоть глаза?
– Не буду!
– А водку не привезу.
Рина работала в поселковом магазине и приторговывала водкой, которую ей поставлял Павел. И она из-под полы в розницу приторговывала, и он занимался таким же незаконным мелкооптовым сбытом. С водкой в стране дефицит, надо же кому-то восполнять пробелы.
Свой подпольный цех у него, объемы производства мизерные, но ему на жизнь хватает. Дом купил, машина своя. Но Павлу не столько материальные блага нужны были, сколько – чувство риска, которое заполняло вакуум в личной жизни. Он обычный человек, ему нужна семья, дети, но не будет этого никогда. Хватит с него Лизы. Потому и занялся он столь опасной работой, чтобы не оставалось времени на грусть в одиночестве. Еще ему нужен был секс, и для этого существовали такие женщины, как Рина. И как Оксана…
Суета, нервные движения, каждодневный риск перегружали психику, потому время от времени у Павла возникала потребность снять стресс. Почему бы в субботу не отправиться на рыбалку? В район Саврасовки. Середина сентября на календаре, Оксана уже учится, но, возможно, на выходные она уезжает в свой поселок. Солнца еще много, вода теплая – может, она снова пойдет купаться голышом?..
У Павла завибрировало внутри, едва он вспомнил об этой необыкновенной девушке. Желания и мысли вошли в резонанс, и так захотелось обнять Оксану, прижаться к ней. Знакомое ощущение. Эта девушка снилась ему чуть ли не каждую ночь…
Он сел в машину, вернулся в Засечье. Надо ехать в цех, смотреть, как там идет работа. Но, в принципе, можно обойтись и без этого. Серега и Гена – не просто наемные рабочие, они в равной доле с Павлом. Им баклуши бить не с руки. А сырье и материалы для работы в полном наличии. Спирта еще много, запас этикеток на месяц вперед, бутылочную тару завезли вчера. Серега этим занимался. Раз в неделю на «пирожке» объезжал многоквартирные дома, жители которых сами несли ему бутылки – по двадцать копеек за единицу тары. Не совсем законный это промысел, но что делать, если нужно?
Не поехал он в цех, а свернул к медицинскому училищу. Зачем ждать субботу, когда с Оксаной можно увидеться сегодня? Занятия в училище должны уже закончиться, если так, она должна быть в общежитии.
Он подъехал к общаге, остановил машину прямо напротив парадного входа. И здесь он был не один такой. Неподалеку стояла красная «семерка», возле которой гуртовался армянский молодняк. Один сидел на капоте, поставив ногу на бампер, другой стоял напротив него, сплевывая через зубы в сторону общежития, третий чесал у себя за ухом. Окна в машине открыты, дискотечная музыка играет. Парни явно ждали кого-то…
Девчонки на широком крыльце топчутся, о чем-то между собой говорят. И на машины загадочно посматривают. И армяне их интересовали, и сам Павел. Им все равно, с кем, лишь бы на машине. И Оксана такая… Но Оксаны среди них не было. Однако могла появиться.
Павел прождал не больше получаса. Оксана шла к общежитию со стороны медучилища, с какой-то девчонкой – такой же стройной и симпатичной. Армяне, увидев их, как по команде рванули к ним. Девчонки остановились. Оксана смотрела на парней настороженно, зато ее подружка улыбалась, даже рукой им помахала. А когда они подошли, позволила одному обнять себя за плечи. А второй попробовал привлечь к себе Оксану.
Девушка отстранилась, но как-то вяло. Ни страха на ее лице, ни отвращения. Ее подружку повели в машину, а она повернула к общежитию, но армянин схватил ее за руку. Вырываться она не стала, но и к машине не пошла. Стала что-то говорить парню с виноватой улыбкой на лице.
Павел прикусил губу, наблюдая за ней. Похоже, Оксана набивала себе цену. Дескать, дела у нее в общаге, уроки надо учить, то да се, но если ара будет настаивать, она, возможно, согласится. Ей же не впервой такие катания. В принципе, она не против, потому и руку не выдергивала.
Парень еще сильней потянул Оксану на себя. Она мотнула головой, но все-таки сделала шаг-другой за ним. И встала как вкопанная. Страха в глазах не было. И отторжения тоже. Значит, рано или поздно она сядет в машину.
Но Павел и сам хотел ее покатать. В конце концов, совсем не обязательно завязывать с ней серьезные отношения. Как с Риной, как с другими, так и с ней.
Он вышел из машины и громко захлопнул дверь, чтобы привлечь к себе внимание.
– Эй!
Оксана увидела его, и глаза девушки вспыхнули радостным огнем. Она выдернула руку. Оксана и не прочь была прокатиться с армянами, но уж лучше с Павлом. Из двух вариантов она выбирала лучший.
Девушка не осталась на месте и сама пошла к нему навстречу, но армянин снова схватил ее за руку.
Павел качал головой, приближаясь к чернявому.
– Отпусти Оксану!
– А то чо?
Одной рукой парень держал Оксану, а другой достал из кармана кнопочный нож, выщелкнув лезвие.
– Пошел отсюда! – сквозь зубы процедил он.
Но Павел как будто и не замечал нож. Он спокойно подошел к нему, протянул руку, чтобы высвободить Оксану. И в этот момент армянин ударил. Но рука с ножом попала в блок, затем в захват, хрустнула кость.
Парень орал и прыгал от боли, но его дружки даже не думали заступаться за него. А Павел спокойно подвел Оксану к своей «Ниве». Она сама открыла дверь, запрыгнула в салон. Платье на ней неважное, из дешевого материала, грубо сшитое. Без декольте, длиной чуть выше колен, но как же Оксана сексуально в нем выглядела. Впрочем, дело не в платье, а в ней самой. Казалось, ее красивое тело излучало сексуальную энергию.
Армянин уже сидел на корточках, когда Павел проехал мимо него.
– Что с ним? – спросила Оксана.
– Перелом запястья, – спокойно сказал он.
– Ты сломал ему руку?
– Нож – детям не игрушка… А тебе что, жалко его?
– Да нет! Он же с ножом на тебя!..
– Кто он? Знаешь, как его зовут?
– Робик.
Павел косо глянул на нее. Знает она, как армянина зовут, значит, была с ним. Может, он плохо показал себя в постели, поэтому она и не хотела с ним больше. Хотя особо и не упрямилась.
– Откуда он такой взялся?
– Да ездят тут! – Оксана небрежно махнула рукой.
Павел, хмурясь, кивнул. И ездят, и заезжают… Что ж, сегодня его очередь. В конце концов, он же не собирается жениться.
– Как учеба?
– Хорошо! – Девушка весело посмотрела на него.
Она рада была переключиться с Робика на эту тему. Но Павлу было все равно, как она училась. Мысли крутились вокруг ее свободного времени. Сколько ж парней воспользовалось этой ее свободой…
– Как там Маркел? – с ухмылкой спросил он.
– Да ну его! – Оксана надула губки.
– Чего так?
– Да достал уже!
– Проходу не дает?
– Ну да.
– А ты… даешь?
– А зачем он мне? – Похоже, Оксана и не уловила подвоха.
– Что, совсем?
– Дурной он!
– Еще бы, в собачку тебя играть заставил, – покачал головой Павел.
– Вот я и говорю, что дурной!.. А ты каратист? – Девушка с восторгом смотрела на него. – Ты Маркелу челюсть выбил, он целую неделю разговаривать не мог…
Павел улыбнулся, не размыкая губ. Слышал он, как Маркел не мог говорить. Орал ему вслед, угрожал. Но бывает, что выбитая челюсть не сразу дает о себе знать…
– А когда заговорил, сказал, что убьет тебя! – Оксана продолжала смотреть на него, но вместо радости в глазах страх и тревога за него.
– Ух ты!
– Он дурной, он может!
– Ну, пусть приходит, поговорим.
– Да нет, не придет. Ему сейчас не до тебя, – мотнула головой Оксана.
– Чего так?
– Милиция их ищет. Они участковому мотоцикл сожгли… Ну, говорят, что они…
– Серьезные ребята.
– Банда у них. Маркела в поселке все боятся.
– И ты?
– И я боюсь. Немного. Он меня особо не обижает. Так, заигрывает только.
– Видел я, как он с тобой заигрывал.
– Я же говорю, дурной он. Если найдет, не остановишь…
Павел с усмешкой глянул на девушку. Он и сам не хотел останавливаться, когда Оксана трепыхалась под ним в машине. И его не остановишь, когда это произойдет снова. А он точно знал, что произойдет…
– А куда мы едем? – спохватилась Оксана.
Машина на полном ходу шла по Коммунистической улице, пересекающей частный сектор в центральной части города.
– Уже приехали!
Павел резко сбавил ход и свернул с дороги. Машина уперлась носом в железные ворота, за которыми ждал своего хозяина одноэтажный дом из оранжевого кирпича.
Дом этот построили года три-четыре назад. Подвели под крышу, застеклили, но до внутренней отделки дело не дошло. Павел сам все заканчивал. Купил дом, нанял шабашников, они за полгода отделали все три комнаты, кухню, холл, даже в подвале стены оштукатурили. И на мебель он денег не пожалел. Он с детства мечтал о собственном доме. Тяжело они с мамой жили. Отец умер, когда ему было всего четыре года. Мама устроилась комендантом в заводском общежитии, там им дали две комнаты, оттуда она в свой последний путь и отправилась. А он все-таки обзавелся своим домом. Хотел, чтобы мама в нем жила, но… Хороший дом, небольшой, но с хорошей обстановкой, только уюта в нем не было: не хватало женской руки для этого. Сколько у Павла было женщин за последние полгода, но ни с одной он здесь не спал. Это его личная территория. И непонятно, как Оксана оказалась на ней.
Не должен был Павел привозить ее сюда, но об этом он подумал, когда Оксана уже переступила порог.
– Какая красота! – восхищенно протянула она, глядя на обложенный диким камнем камин.
И еще ее внимание привлек новенький японский телевизор, под которым виднелся видеомагнитофон одной с ним фирмы.
– А как тебе диван?
Диван велюровый, мягкий и очень удобный. И Оксана ощутила это на себе, когда Павел уложил ее.
– Хорошо…
Ее глаза подернулись знакомой поволокой, сочные губки приоткрылись в ожидании поцелуя.
Так бы она сейчас вела себя и с Робиком – и на лопатки бы легла, и открылась для грубой, проникающей любви. Эта мысль разозлила Павла, но не в том он был состоянии, чтобы отказываться от начатого. Тем более что Оксана вцепилась в него руками и ногами. Она с жадностью впустила его в себя, движением тела поймала ритм. Змеей извиваясь под ним, сама стянула с себя платье. Потом он оказался снизу, лаская пальцами ее пляшущие груди.
Это было какое-то сумасшествие, которое началось на диване, а закончилось на полу. Павел даже и не понял, как они там оказались. Но долгие минуты счастья так вымотали его, что подниматься с пола не хотелось. Да и зачем, если ковер под ними мягкий, пушистый. И Оксана уютно устроилась, уложив голову ему на грудь.
Она свернулась калачиком, как котенок. Павел нежно мял пальцами ее грудь, но в какой-то момент Оксана перестала реагировать на его ласки. Зато мило засопела. Оксана заснула. Павел не стал ее будить. Он осторожно поднялся, подложил ей под голову подушку, накрыл пледом и вышел из комнаты.
А в туалете он увидел кровь. Чувства брезгливости не возникло, но вопросы появились. То ли праздники у Оксаны, то ли венерическая болезнь. После первого раза вроде бы все в порядке было, но за месяц могла подцепить заразу. Но злости не было. Оксана могла испачкать ковер, однако Павел подумал об этом в последнюю очередь. На диване было чисто, а с ковра он девушку поднимать не стал. Пригрелась она на полу, как подобранная с улицы собачонка. Беспризорная собачонка, открытая всем ветрам, но такая милая, нежная. И как ее такую выгнать на мороз, царящий в публичном общежитии?
Павел оделся, вышел из дома. Нужно было везти водку на точку, и он отправился в путь. Думал, это займет немного времени, но процесс затянулся. Домой он вернулся только в девятом часу вечера.
Оксана не могла уйти, не дождавшись его. Немецкая овчарка у него, Борман, – умный пес, и он не бросался на Оксану, когда она вместе с ним заходила в дом. Но без него девушку пес не выпустит. Впрочем, Оксана и не собиралась никуда уходить. Павел застал ее на кухне. Она как ни в чем не бывало жарила картошку с колбасой, которую нашла в холодильнике. В доме свежо после проветривания, полы вымыты, пыль протерта, порядок идеальный. Видно, был у Оксаны любовник со своей квартирой, и он заставлял ее заниматься не только своим, но и домашним хозяйством. Она и душ после секса приняла, и порядок в доме навела. Все как учили.
Павел поморщился, глядя на Оксану, которая даже не замечала его – настолько увлекла ее стряпня. Он и ее осуждал, и себя. Не стоило ему опускаться до таких мыслей. Что было, то было, и нечего забивать себе голову глупостями. Решено же, что серьезных отношений с Оксаной не будет.
– Сало сама порежешь или как? – открывая холодильник, спросил он.
– Ой! – обрадованно встрепенулась девушка.
– Что, не ждала? – не очень весело усмехнулся Павел.
– Как не ждала? Ждала!
– Будешь? – Он достал из буфета бутылку поддельного виски.
Это был его фирменный рецепт – самогон тройной очистки настаивается на дубовой коре, заливается в фирменную бутылку, наклеивается этикетка. От виски по вкусу не отличишь. А спирт отменного качества, и дубовая кора для здоровья вовсе не вредна. Правда, через магазин такой товар не сбудешь, нужны бары или рестораны, а там брали мелкими партиями. Если вообще брали…
– Я не пью, – покачала головой Оксана.
– Что, совсем?
– Нельзя мне, – смутилась она.
– Почему?
– Ну, нельзя.
– Болеешь?
Павел нахмурил брови. Что, если Оксане колют антибиотики? Что, если от чего-то венерического?..
– Да нет, со здоровьем, тьфу-тьфу, пока все хорошо.
– Пока?
– Пока пить не начну…
– Так я ж не заставляю тебе пьянствовать.
– Сначала одна рюмка, затем другая… У меня мать… В общем, нельзя мне. Наследственность плохая.
Павел понимающе кивнул.
– С матерью живешь?
– Нет, с бабушкой. Мама на Север подалась… Не знаю, вернется или нет…
– Вернется.
Павел покрутил в руках рюмку, поставил ее на место и наполнил двухсотграммовый стакан. Выпил не отрываясь. А Оксана подала картошку. И сало быстренько нарезала.
– А где отец?
– У него своя семья. Ему до меня дела нет…
– Иди ко мне!
Павел отставил в сторону ногу, приглашая Оксану присесть на нее. Девушка послушалась, и он, обняв ее, крепко прижал к себе. Может, она и шлюха, но судьба к ней так же немилостива, как и к нему. И ее отец бросил, и его, и он без матери остался, и она… Но у нее хоть бабушка есть, а у него вообще никого…
– Может, все-таки? – Он щелкнул пальцами по горлышку.
– Никогда, – тихо, но с каким-то внутренним ожесточением сказала Оксана. – И ни за что.
– А как насчет этого?
Он сгреб ее в охапку, перенес в спальню и уложил на кровать.
– Это можно, – закрывая глаза, с истомой прошептала девушка.
Глава 3
Порядок в доме, уют, и тушеной капустой приятно пахнет. Оксана снова что-то готовит. Павел озадаченно почесал затылок. Он-то ей рад, но как она в дом попала?
Утром он подвез ее к общежитию, ломая голову над тем, надо им встречаться сегодня или нет. Пока думал, Оксана выскочили из машины и ушла, весело помахав ему рукой.
После обеда Павел подъехал к общежитию, спросил у вахтерши, как найти Оксану Звонареву, и получил ожидаемый ответ. Гулять она с кем-то уехала…
А Оксана, оказывается, здесь.
– Привет! – нежно улыбнулась ему девушка.
– Привет… А как ты мимо Бормана прошла?
– Просто прошла, поздоровалась с ним, он меня пропустил. Он хороший, добрый…
– Не может быть.
– Он же меня вчера видел…
– И что?
– Ты не веришь? – удивленно спросила Оксана.
Она сняла передник, вышли из дома, и Борман, завиляв хвостом, бросился к ней. Оксана взяла в руки его морду, ткнулась в нее носом и по холке пса потрепала. Павел в недоумении наблюдал за этой сценой. Борман даже ему хвостом не махал, а ведь они уже почти полгода как вместе…
– А дверь как открыла?
– Ну, мы с бабушкой всегда оставляем ключ под крыльцом. А у тебя под подоконником был.
Павел почесал кончик носа. Он действительно держал запасной экземпляр ключа под жестянкой подоконника, и Оксана запросто его нашла?
Борман вдруг вырвался из ее рук, с лаем бросился к воротам.
– Кого это там принесло? – нахмурился Павел.
Ему вовсе не хотелось принимать гостей. Допрашивать Оксану он больше не собирался. Не важно, как она попала в дом, главное, что это произошло. Они снова вместе, и эту ночь проведут под одним одеялом. Сначала ужин, а потом постель… Хотя можно будет сначала час-полтора посидеть у телевизора, как это бывает в нормальных семьях на сон грядущий. А нечаянные гости могли нарушить намечающуюся идиллию.
Он открыл калитку и увидел незнакомую, средних лет женщину в светлом плаще. Она держала за руку мальчика трех-четырех лет, который смотрел на него, чересчур грозно нахмурив брови.
– Каменев Павел Семенович? – бойко спросила женщина.
Она смотрела на Павла так, как будто кто-то умер.
– Да, Каменев…
– Забирайте сына! – Она подняла мальчика на руки, подалась к Павлу, чтобы он его забрал.
– Сына?! – изумленно произнес парень.
– Сын это ваш, Илья. Вы что, сына не узнаете? – Женщина потрясенно смотрела на него.
– Кто вы?
– Анна Леонидовна, воспитатель детского сада, Илья в моей группе…
– Это не ко мне, это к Лизе.
– А вы что, не знаете?
– Что я должен знать?
– Лиза… Мама Ильи… Ее больше нет… Сегодня утром авария была, она с родителями ехала… А на них «КрАЗ»…
Павел видел, как у мальчика сморщилось лицо, а из глаз брызнули слезы. Он заплакал в голос – громко, надрывно.
– Да берите же! – Анна Леонидовна снова подала мальчика.
На этот раз Павел взял его на руки.
– Что, всех?
– Отец вашей Лизы в реанимации, а она с матерью… – Женщина красноречиво воздела глаза к небу.
– Это какая-то ошибка.
– Если это ошибка, вы разберетесь! – кивнула она.
И попятилась к дороге, на обочине которой стоял «Москвич». К этой машине она и спешила.
– Куда же вы?
Но женщина и не думала останавливаться. А на мальчика от рыданий напала икота.
– Дай сюда! – Павел и опомниться не успел, как Илья оказался на руках у Оксаны. – У-тю-тю, мой маленький! У-тю-тю, мой миленький!.. А у кого у нас тут большие уши! – показывая на Бормана, спросила она. – А у кого у нас тут большие глаза? А у кого большие зубы?
Мальчик перестал плакать, с интересом взглянул на овчарку.
– Собака! – сказал он, пальцем показав на нее.
– Волк! – мотнула головой Оксана.
– Волк?!
– А ты Красная Шапочка!.. Но волк тебя не съест? Твой папа дровосек, и он не даст тебя в обиду.
– Дровосек! – Илья завороженно смотрел на Павла.
– Ну, пошли в дом!.. Сначала съешь пирожок, а потом бабушке отнесешь… Ой! – Оксана виновато глянула на Павла.
Похоже, она приняла историю от Анны Леонидовны за чистую правду. Как будто и Лизы больше нет, и ее матери. Как будто нет бабушки, которой Илья мог бы отнести пирожки…
Пока Павел приходил в себя от потрясения, Оксана отнесла мальчика на кухню, накормила его, напоила чаем. А за то время, что Павел наводил справки насчет Лизы, она искупала Илью и уложила его спать. И так ловко у нее все получалось…
Лиза жила со своими родителями, Павел до сих пор помнил номер ее телефона. Он позвонил, но трубку никто не брал. Тогда он связался с больницей и навел справки о Панкове Леониде Ильиче. Оказалось, что отец Лизы действительно находился в коме после автокатастрофы. Узнал он и про Лизу и ее мать. Они действительно погибли.
Илья спал в гостевой комнате. Павел склонился над ним, всматриваясь в лицо.
– Фу! Ну и перегарище от твоего виски! – Оксана помахала рукой перед лицом Ильи.
Павел распрямился, отвернул лицо в сторону. Перегар самый обыкновенный, просто выпил он много – два по двести. Надо же было как-то привести себя в состояние душевного равновесия.
– Это не мой сын, – покачал он головой.
– Как это не твой? – удивленно глянула на него Оксана.
– Лизка его нагуляла. Я караваны в Афгане брал, а она тут в собачьи свадьбы играла…
– Не знаю, – пожала девушка плечами.
– Что ты не знаешь?
– Не знаю, гуляла она или нет, но Илья на тебя похож!
Павел посмотрел на себя в зеркало, снова склонился над малышом. Да, кое-какое сходство имелось, но все-таки копией Павла мальчик не был…
– Допустим, он от меня. Допустим, это я с Лизкой. Я уехал на службу, вернулся через пять месяцев, а она с мужиком в постели… Как она могла трахаться на шестом месяце?
– Можно и на седьмом, если осторожно.
– Ты откуда знаешь? – Павел резко посмотрел на Оксану.
Лиза тоже была такая же шустрая и хозяйственная, а клейма ставить было некуда. За это жизнь ее и наказала… Лежит сейчас в морге на холодном столе…
– А-а! – Павел махнул рукой и пошел на кухню.
Двухсотграммовый стакан он поставил в мойку, а себе налил в рюмку, закусил пирожками с капустой, которые испекла Оксана. Вкусные пирожки, но так и Лиза хорошо готовила, а какой она была женой? Но Лизы больше нет, а Оксана осталась. И как дальше жить? От ребенка уже не отвертишься, и Павел даже в мутном сознании ясно это понимал. А без женщины ребенка ему не поднять… Значит, пусть Оксана живет с ним. Если хочет. А если нет – скатертью дорога…
Он уже с трудом держал голову, когда появилась Оксана.
– Чего так долго?
– Илья проснулся. Где мама, спрашивал.
– А про папу не спрашивал?
– Нет.
– Конечно, откуда ему знать, где его отец. Ходит где-то, – Павел махнул рукой куда-то в сторону.
Оксана ничего не сказала.
– Чего молчишь?
– Нельзя на людей наговаривать, – недовольно сказала она.
– На кого я наговариваю? На Лизку?.. Я ее с мужиком в постели застал!.. Я его с третьего этажа скинул! Шесть лет за это получил! Мать не пережила! Из-за Лизки все!.. О мертвых или хорошо, или ничего.
– Тебе нужно успокоиться. – Оксана села к нему на колени, обняла его с нежностью женщины, соскучившейся по мужской ласке.
– Да какое тут!..
– Жизнь продолжается.
– Ты со мной?
– Если скажешь, то да…
– Если как Лизка будешь, я тебя!..
– Не буду!
Павел усмехнулся. Лиза тоже обещала ему никогда не изменять, и чем все это закончилось?
– А со мной будешь?
– С тобой буду.
Оксана взяла его за руку, отвела в спальню, плотно закрыла за собой дверь и только тогда сняла с себя платье.
* * *
Семейная жизнь – это не только секс. Семейная жизнь – это еще и дети, о которых нужно заботиться, следить за их здоровьем.
Илья плакал, когда Павел забирал его из садика. Он хотел, чтобы за ним пришла мама. Оксана его успокоила, развеселила, дома накормила ужином. А потом он снова скуксился. Павел принял это за обычную смену настроения, но Оксана сразу заподозрила неладное.
У Ильи поднялась температура, и она снарядила Павла в дежурную аптеку. Он купил лекарства, градусник и фонендоскоп. Было уже темно, когда он подъезжал к дому. Свет фар выхватил бревно, лежащее поперек дороги у самых ворот.
Павел сомневался в том, что Илья его сын, но кто-то же должен заботиться о парнишке. Да и привык он к мальчику за те четыре дня, которые он жил у него. Каменев спешил, поэтому сначала сходил домой, отнес лекарства и только затем занялся бревном. Он склонился над ним, когда уловил смутное движение спереди слева. Кто-то подкрадывался к нему из-за машины. Парень стал разгибаться, чтобы повернуться лицом к возможной опасности, когда за спиной колыхнулся воздух. Но среагировать на это изменение в обстановке он не успел – что-то тяжелое с размаху опустилось ему на голову. Ощущение было таким, как будто в голове взорвалась граната. Теряя сознание, Павел ударил человека, который заходил к нему спереди…
Очнулся он в больничной палате. Яркий свет резал глаза, голова казалась тяжелой и гулкой, как чугунный котел. Оксана сидела перед ним и держала его за руку. Она клевала носом.
– Эй!
Девушка распахнула глаза, на радостях еще крепче сжав руку Павла.
– Ничего себе за хлебушком сходил!
– Тебе нельзя разговаривать! – спохватилась она.
– Да ладно… Нормально все… Где Илья?
– Дома. Я Иру попросила, она с ним осталась…
– Иру?
– Подругу свою… Тебе нельзя говорить!
Оксана поднялась и вышла из палаты. Павел проводил ее недоуменным взглядом. Он здесь, а у него дома какие-то Иры из медучилища. Может, и Робик с друзьями там же?
Оксана вернулась, села и снова взяла его за руку.
– Сейчас врач придет.
– Как ты могла Илью на Иру оставить? – возмущенно спросил он.
– А что мне делать? Ты уже восемь дней здесь.
– Сколько?! – Павел оторопело посмотрел на нее.
– Тебе операцию делали, осколок черепной кости вытаскивали. Это чудо, что ты в себя пришел, еще говорить можешь…
Павел мог и говорить, и соображать. И еще он жутко ревновал Оксану.
– Кто ж меня так?
Оксана опустила голову.
– Не понял!
– Маркел…
– Откуда ты знаешь? – Он подозрительно посмотрел на девушку.
Ему проломили голову с одного удара. Отморозки сделали свое дело и ушли. А может, они написали на воротах «Здесь был Маркел»? Но это вряд ли… Скорее всего, Маркел навещал Оксану в его доме, своими подвигами похвастался.
– Ты Мишка убил.
– Что?!
– Ну, не ты убил… Ты его ударил, он упал, а там клумба у тебя, из нее арматурина торчала… Ты, главное, не волнуйся, – Оксана двумя руками взяла Павла за руку.
Он понял, о какой клумбе шла речь. Ее затеял мужик, у которого Каменев купил недостроенный дом. Он вылил из бетона прямоугольный короб три на четыре метра, в который планировал засыпать двенадцать кубов чернозема. Короб отлили, но землю не завезли, а у Павла руки до этого не доходили. И еще надо было срезать остатки арматурных прутьев, торчащие из бетона. Но и за этим дело встало…
– Насмерть?
– Ну, если убил… – На глазах у Оксаны выступили слезы. – Прут в шею вошел, артерию порвал.
Но слезы высохли, как только в палату вошел врач – моложавый, поджарый, симпатичный.
– Так, что у нас тут? – весело спросил он, внимательно глядя на Павла.
Он заглянул под веки, поводил молоточком перед глазами. Оксана чуть ли не завороженно наблюдала за ним, на ее губах блуждала сдержанно-восторженная улыбка. Со стороны могло показаться, что она влюбилась в этого мужчину. А может, так оно было и на самом деле?
Павел мрачно усмехнулся, глядя на нее. Оксана успела признаться ему в своих чувствах. Оказывается, она влюбилась в него чуть ли не с первого взгляда. И сейчас он верил ей. Влюбчивая у нее натура, потому и верил. И его любит, и Маркела с его дружками, и Робика, теперь вот врач на очереди…
– Хорошо. Очень хорошо… – приговаривал врач.
Но Павел едва разбирал его слова. Голова вдруг закружилась, и его стало втягивать в некую гудящую воронку. Перед глазами все закачалось, поплыло. Каменев терял сознание. Сейчас он лишится чувств, а Оксана с врачом воспользуются этим и уйдут в ординаторскую. Он отключится, а они займутся любовью…
* * *
Голова кружилась, перед глазами пульсировали белые мошки. Но это не самое страшное. Куда больше Павла пугал интеллигентной внешности мужчина в очках с тонкой металлической оправой. Белый халат поверх темного костюма, на коленях папка, в пальцах – чернильная авторучка с золоченым пером.
– Гражданин Чащин утверждает, что сначала вы ударили гражданина Трушина, а потом уже он нанес удар. Услышал, как Трушин закричал от боли, и ударил…
– Да нет, сначала меня ударили. Потом я уже махнул рукой. Кажется, в кого-то попал. Наверное, это и был Трушин.
Павел знал, что саврасовских беспредельщиков задержали. Им и нападение на него предъявили, и поджог служебного мотоцикла, и еще что-то там…
– Ну, может быть, – следовать сделал какую-то пометку в своих бумагах.
– Так и было. Эти уроды бросили бревно поперек дороги, я стал поднимать… Это засада была. Тщательно спланированная засада, вы это понимаете?
– Да с вами, гражданин Каменев, хотели поговорить. Просто поговорить. Бить вас никто не собирался.
– И вы в это верите? – возмутился Павел.
