Kitabı oku: «Проглот»
Пролог
Реальности абсолютно безразлично, что происходит с теми, кто ее населяет. Они могут быть слабы или сильны, счастливы или несчастны, знамениты и почитаемы среди себе подобных или же презираемы и гонимы, как последние бродяги. Ей все равно.
Только что выбравшийся на берег реки человек по сравнению с творением природы, пусть и не вечным, но пережившим века и тысячелетия, смотрелся всего лишь крохотным муравьем. Весьма перепуганным, к слову сказать. Он метался из стороны в сторону, тер глаза, вздымал руки к небу, кричал, что «этого не может быть!». Однако же факт его несогласия с окружающей действительностью ни малейшей роли не играл.
За человеком с легким интересом наблюдали несколько рыбаков, устроившихся у расположенной неподалеку пристани. Впрочем, помогать тому, кто явно попал в затруднительное положение, они не спешили, да и, признаться честно, его жизнь заботила их меньше, чем состояние собственных лодок и сетей.
Чуть позже человек немного успокоился и пошел туда, где жили другие люди. Или кто-то, очень на них похожий. Сами они видели между собой и пришельцем различия, причем, как им казалось, гигантские, но реальности… реальности было все равно.
Глава 1
– Есть хочется. – Я был голоден и потому крайне недоволен, о чем и сообщил Кроту, едва разлепив глаза. – И не каких-нибудь там огурцов-яблок. А мяса! Может, раков наловим?
Крупный двадцатипятилетний организм требовал много пищи. Больше, чем ее имелось последнее время. Интересно, сколько я сейчас вешу? Рост при последнем обследовании в поликлинике пару лет назад составлял метр девяносто два и, насколько мне известно, быстро измениться не мог в принципе, а вот вес уже совсем другое дело. Было без трех кило центнер, а стало… неизвестно сколько. Надеюсь, больше чем на четверть не похудел, но боюсь, что ошибаюсь.
– Вода уже слишком холодная. – Мой, ну, не товарищ, так, коллега по многочисленным свалившимся на голову несчастьям тоскливо посмотрел в хмурое осеннее небо через дыру в крыше собранного на скорую руку из всякого хлама шалашика. Спал он последние дней пять исчезающе мало, у бедняги разболелся один из передних клыков на верхней челюсти. Должен сказать, выглядел сей экземпляр разумной жизни в моменты расстройства чем-либо весьма отвратно. Впрочем, назвать его хоть когда-нибудь красавцем не смогла бы даже самая пьяная из женщин человеческой расы, сколько бы ни приняла перед этим на грудь. Невысокая, во всяком случае для меня, с узлами мускулов фигура и плоское, как блин, лицо, на котором квадратная нижняя челюсть со слегка вылезающими из-под нижней губы клыками выступала как бы не дальше, чем слегка вздернутый кверху нос. Требовалось немало времени, чтобы притерпеться к обладателю этаких достоинств. К тому же прическа, вечно напоминающая воронье гнездо, свитое из черной проволоки, не могла считаться гламурной даже с большой натяжкой. Да еще и кожа бледно-зеленого окраса добавляла бедолаге своеобразности. – Если заболеем, то подохнем через неделю. Пошли лучше опять на рынок, ящики таскать. Авось чего и раздобудем.
– Радикулит и гнилую капусту, – выдал зловещее пророчество я. – Ну так чего ты расселся? Подъем! А то и этого не достанется!
Полуорк покосился зелеными глазами на дырявую крышу, очевидно, прикидывая по льющемуся оттуда свету, сколько сейчас времени, но вставать не спешил. Через нее пока не капало, но, судя по всему, именно пока. Что поделать, в это время года всегда идут дожди. Не люблю их. Последние полгода просто терпеть не могу. А ведь потом еще и мороз будет… Пусть он вроде бы и не слишком суровый, если верить собранным сведениям, но одетому в рванье босяку без угла, где можно пережить холода, хватит. Наверное. Я все же вроде бы выгляжу покрепче, чем большинство здешних жителей. Да и не только выгляжу. Никогда не был атлетом, но по местным меркам способность поднять и нести килограммов пятьдесят – уже достижение. Потому и выжил. Повезло мне. Как утопленнику.
Одной ужасной ночью, хотя скорее уже ранним утром, я возвращался домой с небольшой вечеринки, на которой несколько старых друзей и подруг отмечали годовщину свадьбы двух из них. Поскольку виновники торжества устроили сабантуй на своем дачном участке, находившемся в нескольких километрах от города, до остановки было шагать порядочно, тем более что тропка, ведущая к шоссе, петляла, словно протоптавшие ее люди пили исключительно сорокаградусную жидкость. С небес капало, но больше для вида, где-то вдалеке грохотала гроза. И мой не слишком трезвый организм решил срезать путь. Через небольшой лесок, оставшийся на своем месте с тех незапамятных времен, когда окрестности нашего населенного пункта были непролазной дубравой, в которой хозяйничали дикие звери. С тех пор массив подсократили, а в его жалких остатках, обозванных какой-то там рощей, самыми крупными хищниками являлись похмельные бомжи. Там даже толковых грибов не было! Но тем не менее я умудрился заблудиться практически в трех соснах. Ну, может, в трех тысячах деревьев разных пород. Алкоголь в крови он, знаете ли, как-то мешает ориентированию на местности и математическим расчетам. Часа два или три прошло в борьбе с внезапно ставшим очень неловким организмом, который почему-то решил миновать стадию глубокого сна и перейти сразу к состоянию похмелья. Блуждания по этому царству живой природы завершились наконец попаданием под открытое небо. Заплетающиеся и порядком уставшие ноги вынесли их владельца на поляну. Свободный от чересчур густой растительности, почти правильной формы круг, в центре которого бил родничок. Место оказалось знакомым, бывал я тут пару раз, уж больно вода в природном источнике вкусная текла, сюда часто приходили с большими бидонами окрестные жители. Горло, стянутое страшной сухостью, при одном виде журчащей и чистой влаги, к недостаткам которой можно было отнести лишь немного низкую температуру, начало конвульсивно сглатывать. Естественно, я попытался напиться. Потерял равновесие. И свалился прямо в родник, к счастью, неглубокий. Следующие секунд двадцать я невнятно, но с чувством ругался, а потом прямо над головой громыхнуло. И полыхнуло. Молния, почему-то забывшая о том, что в лесу она должна ударять в деревья, врезалась во взбаламученную моим телом жидкость. Было больно. И нечем дышать. С ужасом я осознал, что потерял сознание и захлебываюсь, а потом рефлекторно рванул куда-то вверх. И, быстро вынырнув, погреб в сторону берега, ставшего вдруг страшно далеким. Едва не утонул, но все-таки выплыл. На набережную славного и крупного, наверное, тысяч на пятьсот жителей, города Ироля, которого нет ни на одной карте Земли. Потому как мир, в котором он находится, все называют древнеэльфийским словом Осха, что означает «мать». Впрочем, возможно, какие-то общие точки с моим домом в этой реальности были. Об этом можно было говорить с уверенностью и не только потому, что через одну из них я сюда попал. Иначе, почему местные обитатели так сильно похожи на канонический набор рас, который известен по древним легендам, а также многим фантастическим играм и книгам? Впрочем, как я узнал много позднее, для аборигенов теория множественности миров есть доказанный факт.
Последующие за моим пьяным променадом с неожиданным финалом два месяца вспоминать не люблю. Слишком хорошей земной одежды лишился в первую же ночь. Меня побили уроды, которые дали бы по внешнему виду и запаху фору коренным обитателям канализации, банально воспользовавшись шестикратным численным перевесом. Впрочем, тогда я часто получал по морде. Когда пытался объясниться с населяющими этот город людьми и нелюдями. Когда заходил куда не следует. Когда пытался просить подаяние на территории, для того не предназначенной. Когда встречался с профессиональными нищими, в чью сферу влияния влез. Заработал множество зуботычин, несколько ударов хлыстом, пару порезов и один ожог холодом от прохожего, оказавшегося магом. Выжил чудом. Ну и еще благодаря повышенным, по сравнению с местными, физическим кондициям. Средний рост человека в мире, не знающем о благотворном влиянии акселерации, составлял где-то метр шестьдесят, практически как в нашем земном Средневековье. Эльфа или орка – шестьдесят пять. Гномы вообще до ста пятидесяти сантиметров в большинстве своем сильно не дотягивали. Выше меня оказались разве что двухметровые огры, трехметровые тролли и великаны, чьи размеры уже приближались к четырем метрам. Поскольку последние были удивительно антропоморфны, за исключением размеров, то именно за их дальнего потомка меня обычно и принимали. Но этих рас, к счастью, в Ироле не было или почти не было. Иначе бы я, боюсь, просто умер с голоду. А так – выжил, расталкивая конкурентов и отправляя их в стихийно вспыхнувших драках одним ударом в нокаут. Погружение в языковую среду – великое дело, первые слова на чужом диалекте запали в память уже через пару дней. А через три-четыре недели я оказался уже в состоянии произнести такие сложные конструкции, как «Дайте, пожалуйста, еды» и «Не бейте». Конец скитаниям положил нежданно-негаданно появившийся заработок. Каким-то чудом мне тогда повезло прибиться к артели оборванцев, которые выполняли для купцов на одном из местных рынков тяжелую работу, в основном таскали здоровенные бочки и ящики. Меня и оттуда пытались выжить, но я, доведенный тогда до состояния, граничащего то ли с сумасшествием, то ли с голодным обмороком, принялся отмахиваться от желающих прогнать чужака прилавком, по своим габаритам напоминающим скорее столик, свистнутый из детского садика. Конкуренты отступили, а торговец, чьим рабочим местом, к счастью, уже пустым от товаров, я воспользовался, оценил легкость порхания неподъемной для аборигенов деревяшки и, кликнув стражников, заставил меня в качестве штрафа перетаскать для него несколько десятков мешков с луком из одного склада в другой. За труды были выданы миска с супом, в котором, правда, мясом даже и не пахло, и медная монетка. Настоящее богатство для попавшего в чужой и враждебный мир землянина! Впрочем, посудину, после того как она опустела, слишком быстро, на мой взгляд, пришлось вернуть. Добавки не дали и указали на дверь. Но когда на следующее утро я явился к торговцу и произнес с вопросительной интонацией: «Работа?», то смог довольно быстро заполучить еще одну.
Постепенно втянулся. Какие-то деньги и продукты лучше, чем полное отсутствие и того, и другого, да и местная община грузчиков скрепя сердце решила не гнать новичка, ограничившись далеко не символическими поборами в пользу ее неформального главы, а с концом лета так и вообще наступила пора изобилия. Под жарким солнцем привезенная с окрестных деревень еда частенько сгнивала прямо на прилавках до состояния, исключающего возможность продажи, и ее выбрасывали. Особенно много было подгнивших с одного бока мелких яблок, заставлявших с гордостью и грустью вспоминать достижения наших селекционеров, – плоды размером с кулак. А нищие грузчики не тот народ, чтобы пренебрегать чем-либо, хотя бы теоретически годным в пищу. Но еды все равно хотелось больше. Во всяком случае мне. Всегда. Да и Кроту, пожалуй, тоже. С этим полуорком мы сошлись по той простой причине, что нас обоих одинаково ненавидели, считая недочеловеками. Его – за зеленого цвета кожу и широкий ассортимент клыков. Меня – за габариты, местным людям не свойственные. Раньше на вопрос, кто затесался в предки странно коверкающего слова верзилы, тролль или великан, я пытался что-то объяснять, но разе на сотом бросил, перейдя к стандартному ответу «не знаю». Это никого не удивляло. Отбросы общества, которыми и являлись оборванцы-грузчики, и матерей-то своих не всегда могли назвать с уверенностью, а уж отцов…
В общем, спуститься ниже по социальной лестнице в этом обществе было сложно. Мое имя, никому тут не интересное и, на взгляд местных, слишком сложное, сменилось обидным прозвищем Проглот, и на него пришлось учиться мгновенно откликаться.
– Слушай, есть идея, как заработать быстро и достаточно много. – Полуорк, наконец-то вставший с того нагромождения тряпок и веток, которое наивно считал самой настоящей кроватью, прервал нежданно-негаданно нахлынувшие воспоминания.
– Ужели ты в бандиты решил податься? – скептически хмыкнул я. – Вздернут. Нас с тобою с кем-нибудь сможет перепутать разве что слепой, а если убивать, то найдут при помощи некромантии. Да и местные работники ножа и дубинки, боюсь, нежданно-негаданно появившимся конкурентам не обрадуются. Остается лишь вопрос, кто будет быстрее, они или стражники.
В приговоре суда, если таковой вообще проведут ради двух оборванцев, сомнений не возникало. Местное правосудие отправляло осмелившихся привлечь его внимание людей, если они, конечно, не были способны откупиться, либо на виселицу, либо в рудники, где жили немногим дольше, чем в концлагерях фашистской Германии. Впрочем, возможен и еще один вариант. Колдунов и покусившихся на королевскую семью сжигали. Но ни к первой, ни ко второй категории ни я, ни Крот не принадлежали даже теоретически. Венценосных особ если и видели когда, то только на крупных монетах, а дар волшебства редок и, как правило, передается по наследству. Родиться с ним – большая удача для представителей любой расы. Конечно, теоретически любое существо, разумное и не очень, может овладеть способностью к чародейству, но одни народы были традиционно более богаты магами, чем другие, а поголовной одаренности колдовской силой в природе не имелось. Эльфы, лидирующие по этому и многим другим параметрам, могли похвастаться лишь одним одаренным на десяток-другой остроухих. Проверить, можешь ли ты творить заклинания, очень легко. Даже самые слабые чародеи видят потенциальных волшебников по особенностям ауры, содержащей помимо жизненной энергии некоторый запас магической силы. Моя же оказалась самой обычной, ничем не выделяющейся. Даже если бы нашлись те, кто стал бы обучать подобного бездаря за очень большие деньги пользоваться его минимальным талантом, то лет через десять медитаций он бы сумел поджечь взглядом свечу. Или размазать в лепешку севшую на нос муху. На большее бы способностей не хватило. А дальнейший прогресс для обывателей и вовсе считался менее вероятным, чем ударившая в разгар зимы сорокаградусная жара. Я обо всем об этом узнал у двух гадалок и старичка, приторговывавшего эликсирами на рынке. И никто из них шарлатаном стопроцентно не являлся, ибо подобные кадры не могут долго практиковать на одном месте при наличии коллег, действительно способных проклясть насмерть.
– Не такой я дурак, – показал в оскале улыбки клыки полуорк. – Но дело будет сложное. И один я с ним точно не справлюсь.
– Иначе бы ты мне ничего и не сказал. – Я быстро научился не строить ложных иллюзий о возможной взаимовыручке. – Переходи уж сразу к сути.
– В реке рядом с причалом завелся сомяра, – начал растолковывать свою идею Крот. – Он уже потопил то ли три, то ли четыре лодки рыбаков и успел сожрать бакалавра магии воды, посланного на его поимку магистратом. Икра этих тварей шаманами очень ценится, не меньше золотой монеты за нее получить можно будет.
– Мы для него станем просто обедом. – Робкая надежда на некоторое улучшение жизни в ближайшем будущем увяла на корню. Магический мир имел много плюсов… которые я мог наблюдать только с расстояния, причем не маленького. Зато вот с его минусами очень легко свести более близкое знакомство, чем хотелось бы. И самыми, пожалуй, пугающими из них являются нежить и нечисть. Сомяра, слухи о котором давно ходили, относился ко второй категории и представлял собой простого сома-мутанта. Но очень крупного сома, способного ненадолго выбираться на сушу и снабженного вдобавок некоторыми сверхъестественными способностями. Проще говоря, гипнозом. Более чем в половине случаев атаки этих тварей жертва сама прыгала ему в пасть. И человек туда помещался целиком без особых усилий. А ведь сомяра являлся далеко не самым страшным монстром, которых периодически порождала живая природа из существ, попавших в магическую аномалию вроде той, которая перекинула меня в этот мир. Не исключено, кстати, что рыба-переросток угодила в то же природное пересечение энергетических линий, куда телепортировало из пригородного лесочка одного полупьяного землянина. Вот только ей повезло меньше. Или больше. Как посмотреть. Во всяком случае сверхспособности мне бы не помешали, и черт с ними, пускай они идут в комплекте с повышенной агрессивностью и жабрами.
– Я и не собираюсь бросаться на тварь с кулаками, – фыркнул Крот. – К тому же не только об икре речь. Ты что, меня не слушал? Тварь сожрала мага. И куда, как ты думаешь, он из нее делся со всем своим барахлом?
– На дно. – Кажется, я начал понимать, куда клонит полуорк. – Слушай, а ведь чародеи всегда увешаны амулетами и артефактами, не хуже новогодних елок! Да на нем… на нем… это ж целый капитал! Вот только раскидан он теперь по всей реке, кто знает, где сомяре приспичило.
– Не понял, про какие елки ты говоришь, но особо губу не раскатывай, – хмыкнул полуорк. – Ты разве не слышал, что такие твари если чего волшебного и сжирают, то все чары с добычи переваривают и становятся только сильнее.
Не знал до этого дня. Все-таки обыденные для аборигенов вещи могут быть для меня откровением. А может, Крот, далекий по образованию от академического уровня, пересказывает всего лишь глупую байку.
– Но вот монеты из кошелька мага уцелеть должны были, – непреклонно заявил полуорк и даже от избытка чувств рубанул рукой воздух. – Теперь они, скорее всего, лежат в гнезде, которое монстр сплел из разных веток для себя и своей икры. Угадай, чем он топляки обмазывает? Не морщи нос, ради золота можно и запачкать ручки. И мы достанем не то, так другое.
– Мы? – скептически осведомился я. – Поправь меня, пожалуйста, но из нас двоих вроде бы плавать умею только я. Но, знаешь ли, делаю это не настолько хорошо, чтобы посостязаться в скорости с тварью, способной сожрать упавшего в воду рыцаря вместе с доспехом, конем и копьем!
– Зато найти гнездо сомяры ты не сможешь, – зло оскалился Крот. – А мне известно, как оно выглядит с берега. Да вообще-то только слепой не заметит такую махину, если будет знать, что искать, и потрудится обойти все окрестные заводи. Могу хоть сейчас сводить показать тебе его. Понырять немного и обшарить кучу, наваленную тупой рыбой на дно, не так уж и сложно. Естественно, когда тварюгу все-таки убьют. А потому ближайшие пару дней мы будем караулить на пристани, ожидая этого момента. И только потом, когда чародей, разделавшийся с тварью, будет уставшим и ему потребуется немного времени перевести дух, попробуем ограбить опустевший подводный домик.
– Идея хорошая, – подумав, признал я. – Попытаемся. Но, чур, добычу делим пополам.
– Ты ее сначала добудь со дна, – тяжко вздохнул неожиданно загрустивший полуорк. – Эти твари любят глубокие места. Конечно, заиметь деньжат хотелось бы, но тут уж как повезет.
– Ничего. – Я мрачно похлопал себя по ставшему всегда готовым к приему пищи животу. – За возможность раздобыть средства на кусок хорошо приготовленного мяса я там все камни вверх тормашками переверну. Тем более вода не такая уж и холодная. Вчера у самого берега, там, где белье стирают в огороженной заклятием от разных тварей заводи, купался, и ничего, не кашляю. Да и тебе полезно, а то в шевелюре блох разводишь, как на продажу.
– У тебя точно морозные великаны в роду были, – поежился Крот при одном упоминании водных процедур. – Только они холода не чувствуют. Нет, меня ты в реку не загонишь. Ну, окунаться с головой точно не заставишь. А сейчас пошли все-таки на рынок сбегаем, помнится, вчера там у одного типчика, который рядом с платным стойлом для карет торгует, огурцы полузавядшие были. Может, он их уже отчаялся продать?
Два дня мы практически жили на пристани, с почтительного расстояния любуясь на иногда мелькавшую в волнах спину сомяры. Эта водоплавающая скотина оказалась не просто большая, а очень большая! Вытянутое тело, немного похожее на змеиное, не меньше десяти метров в длину с громадными плавниками, и плоская голова, способная размерами конкурировать с маленькой шлюпкой. Манерами существо больше всего напоминало большую белую акулу, которую я видел несколько раз по телевизору. Оно точно так же разгонялось и буквально налетало на жертву широко открытой пастью. Разнообразные водоплавающие птицы, в изобилии водившиеся в этом мире, несли от него просто чудовищный урон своему поголовью. За раз рыба могла своим таранным ударом потопить целую стаю, те, кому в результате атаки повезло не провалиться сразу в желудок, оглушались похожим на бревно хвостом. О том, чтобы обычному человеку найти где-нибудь гарпун и попытаться расправиться с монстром, не могло быть и речи. Легче уж удава голыми руками задушить! Многочисленная диаспора рыбаков ворчала в его адрес, как свора волкодавов, и хваталась за ножи, но ничего предпринимать не спешила. Люди не желали рисковать своими шеями и ждали профессионала.
Наконец очередной охотник на чудовищ прибыл. Выглядел он внушительно даже с расстояния метров в двести, а ближе ни я, ни Крот подойти к воде с плавающим в ней монстром не осмелились. Крепко сложенный мужчина в расшитой черным с серебром богатой одежде, с мечом на поясе и резным деревянным посохом в руке являлся классическим образчиком боевого мага. Для подтверждения имиджа специалист, постояв пару минут на лодочном причале, ударил с ясного неба молнией куда-то в воду. Потом еще раз. И еще. Точки, куда попадали заряды электричества, все быстрее приближались к берегу. И вдруг из воды выпрыгнул сомяра. Следов от попадания магии на темной и покрытой слизью шкуре видно не было. Хорошо, что тварюга не попробовала прогуляться по мелководью в то время, когда мне приспичило вымыться в огороженной заводи. Сожрала бы целиком. И даже на берегу бы спрятаться не смог, вон как резво монстр на своих плавниках за магом по причалу несется. Без лошади и не догонишь. Или без другой такой же, но поставленной под седло рыбы-мутанта.
Погоня завершилась довольно неожиданно. Чародей взлетел, а сомяра прыгнуть за ним вверх не смог и, разочарованно пощелкав зубастыми челюстями, с которых свисали кнуты усов, плюхнулся обратно в воду.
Волшебник же, полетев в сторону от воды, приземлился на весьма почтительном удалении от речки, а потом сел прямо там, где стоял, пачкая щегольской плащ в грязи улицы. Видно, спасение собственной шкуры ему дорого далось.
– Кажется, эта рыбка будет плавать, пока не найдется чародей покруче, – мрачно сказал я Кроту, наблюдая за тем, как вокруг потерпевшего фиаско мага собирается толпа из стражников, зевак и каких-то явно облеченных властью лиц в богатой одежде.
– Придется нам возвращаться на рынок. – Полуорк, судя по голосу, погрузился в черную меланхолию. – Это же сам Грайден Молния! Лучший маг-воздушник нашего города. Сильнее его из всех шаманов только Красса Скала, но ей уже триста сорок, и старушка с кровати не встает последних лет пять. Придется ждать мага из столицы, а за это время золото точно илом занесет. Да и мальки могут успеть вылупиться.
– И кто из них получится? – заинтересовался я. – Новые сомяры? Они же вам всю реку заполонят!
– Да нет, – помотал головой полуорк. – Обычные рыбы, ну, правда, значительно крупнее других. Чтобы они тоже стали монстрами, им надо получить свою порцию природного волшебства, как их мамаше. Откуда ты свалился, если таких простых вещей не знаешь?
– О, ты не поверишь, – хмыкнул я. – Мой дом – это чудесное место. В нем нет или почти нет нечисти, стража не распускает руки, а хлеб по силам купить любому бедняку.
– Шуточки у тебя, – тяжко вздохнул Крот, – не смешные, но за душу цепляющие. Может, в проповедники подашься? Слышал, орден Десницы Света послушников набирает. Меня не возьмут, рожей не вышел, а вот к потомку великанов претензии вряд ли отыщутся. Выживают там, правда, не многие, но зато какими бойцами братья становятся, просто слов нет. В одиночку пяток латников голыми руками раскидают. К такому согласен даже в слуги пойти. Рясу там стирать, сапоги чистить, молитвенник таскать, говорят, он у них тяжелый и щит заменить способен.
– Если до зимы не найду достаточно денег на еду, то, может, и попробую к ним примкнуть, – на полном серьезе пообещал я. – И тогда ты будешь первым в списке кандидатов в слуги. Интересно, а долго будут добираться волшебники из столицы?
– Да кто ж их знает, – пожал плечами полуорк. – Чего-то стоящие маги спешить не любят. И ради пары золотых никто из них и пальцем не двинет. Вот когда магистрат предложит за тварь достойную награду, тогда они и появятся. Или какой-нибудь вольный отряд охотников на чудовищ. Они пусть и гибнут часто, но идиотов, согласных рискнуть шкурой за звонкую монету, меньше не становится. Хотя на такую дичь охотник вряд ли найдется, все-таки вода не суша, там совсем другие правила.
– И что, деньги выдадут первым встречным? – удивился я. – Даже нам с тобой?
– Ну, если притащим голову твари и никто ее по дороге в магистрат не отнимет, то да, – кивнул Крот. – Менее весомым доказательствам вряд ли поверят.
– Понятно. – Мои глаза нашарили спину сомяры, разрезающую волны недалеко от берега. Разозленная молниями, пусть и не оставившими видимых последствий, тварь, судя по всему, еще не потеряла надежды поквитаться с обидчиком. Да и вообще монстр почему-то не очень любил опускаться на дно, предпочитая плавать на поверхности. В голове начали брезжить какие-то смутные идеи. – Слушай, а как насчет того, чтобы отправиться на рыбалку? Гонорар опять же пополам, но поработать придется много.
– Ты смеешься? – не поверил собственным ушам полуорк. – Да мы сомяру сможем убить только в том случае, если он нас сожрет и потравится!
– Отнюдь, – покачал головой я, выискивая взглядом хотя бы один достаточно высокий обрыв, находящийся недалеко от пристани. – Только надо найти способ перевести потенциальную энергию в кинетическую, а также раздобыть веревку и курицу. Или нет, птица слишком мелкая, лучше барашка.
– А больше тебе ничего не надо? – скептически осведомился Крот.
– Надо. – План по убийству монстра неожиданно стал обрастать деталями. Назвать меня инженером нельзя даже с большой натяжкой, но увиденных на Земле пусть даже мельком механизмов вполне хватит, чтобы в этом мире стать настоящим техническим экспертом. Бросаться с мечом на чудо-юдо, которое еще черта с два выманишь из родной стихии на берег, верный способ самоубийства. Выпалить по ней из катапульты – ума много не надо. Но я не знаю, как собрать эту машину. Ни образования соответствующего нет, ни чертежей каких-нибудь, не говоря уж об отсутствии инструментов. Да и попасть в тварь проблематично. А вот соорудить нечто, способное сыграть роль крупной удочки, а вернее небольшого строительного крана, точно смогу. Выдернуть подобную рыбку из ее родной стихии не стоит и пытаться, а вот поймать на крючок, полагаю, удастся без труда. И если он войдет не в губу, а например, в стенку желудка…
– Ты чего задумал? – Вопрос Крота на секунду сбил меня с мысли, и пришлось на полуорка махнуть рукой, чтобы немного помолчал.
– Подожди, думаю, над списком. – Я слышал, подобным образом охотники Крайнего Севера охотились на медведей, только там использовался хитрым образом согнутый в мороженом мясе китовый ус. Попав в теплый желудок, он распрямлялся и устраивал грозному хищнику смертельное и неотвратимое несварение. Ничего похожего найти, понятное дело, не удастся, но можно склепать вместе несколько гвоздей и сверху на манер колбасы укрыть неожиданный для потребителя наполнитель чем-нибудь мясным. Желательно брать очень большие железяки, чтобы уж точно застряли в узком месте кишок. И нужно на всякий случай несколько комплектов. Приманку-то сменить легче, чем перетащить кое-как собранный механизм, да и если во внутренностях чудовища встретятся несколько подобных игрушек и образуют затор, будет только лучше. Да и потом, вдруг накормить магического мутанта удастся не с первой попытки? – Много прочной веревки, несколько бревен, досок каких-нибудь, хотя бы один гарпун, гвозди и, пожалуй, толпу свидетелей, чтобы добычу и награду уж точно не отняли.
– Перегрелся, что ли? – Полуорк заботливо вытянулся на цыпочках и потрогал мой лоб. – Так вроде и не жарко сегодня.
– У тебя сколько мелочи по тайничкам лежит? – сбросил его руку я. – Понимаешь, Крот, нам надо рискнуть! А иначе так и будем презираемыми голодранцами даже для последнего жителя самых грязных трущоб. У меня есть идея. Мы построим ловушку для твари и заманим ее туда приманкой. Бараном, овцой, дохлой клячей с живодерни, чем-нибудь достаточным, чтобы сомяра уж точно соблазнился. Несколько дней. Несколько дней – и, если повезет, мы богаты. Но для этого нужны инструменты. И рабочие руки. В моей заначке лежат двадцать медяков и три серебряных, все сбережения за это лето. Как думаешь, их хватит?
– На то, чтобы накормить всю нашу артель пару раз и поставить ей дрянного пива, пожалуй, да. – Полуорк, к счастью, не стал сомневаться в моем здравом рассудке, а начал думать над поставленной задачей. Конечно, раса его отца славилась отнюдь не как титаны мысли, но учитывая, что чистокровных родственников он видел исключительно издалека, а всю жизнь провел в городе, общаясь с людьми, интеллект его в целом соответствовал человеческому. – И на веревку тоже. А вот на все остальное вряд ли. Но ты расскажи, чего придумал, если идея покажется стоящей, я с тобой.
– Мы сделаем нечто вроде отравленной приманки, – начал объяснять я. – Только без яда. Со стальными колючками внутри! Выберем местечко покруче, чтобы быть в безопасности от сомяры, и протянем над ним пару бревен, с которых свесим добычу в достаточно глубокое для комфортного самочувствия твари место. Он же хищник и падальщик, значит, рано или поздно соблазнится. И сдохнет, не сумев переварить доброе железо.
– А еще можно там большую острогу оставить! – обрадовался полуорк. – А лучше несколько. Подойдут и самые обычные колья, из которых ограду делают. Когда сомяра попробует схватить добычу, мы распорки выбьем, и его сильно ранит упавшими сверху бревнами, а то и убьет на месте. Гарпун же нужен, чтобы при удаче вытащить тушу, да?
– Ну, вроде того, – согласился я, намеревающийся броском острого оружия с безопасной дистанции просто проверить, мертва ли тварь или притворяется. А то с этого мутанта станется. Но вряд ли он достаточно хорошо постиг искусство маскировки, чтобы остаться безучастным после того, как в его плоть вонзится острая заноза. – Но знаешь, я не думаю, что простым ударом тяжелого груза по голове мы эту тварь убьем. А обточенное бревно в нее вряд ли воткнется. Соскользнет просто по прочной коже. Мы же все-таки его не с высокой горы бросать будем.
