Kitabı oku: «Жизнь прекрасна!», sayfa 4
Трудные дни
Слёзы уже давно высохли, но боль по-прежнему сжимала сердце. Мысли со скоростью света проносились в голове, но, ни одна из них не приносила облегчения. Везде был тупик, из которого она не находила выхода. Оксане не хотелось жить. Она посмотрела на часы: уже три часа она здесь, в старом городском сквере. Ветер обрывает с деревьев жёлтую листву. Она падает на дорожки, скамейки, шуршит под ногами, слово поёт прощальную песню. Серые тучи ползут по небу, закрывая и без того прохладное солнце. На улице царит полумрак, пахнет сыростью, неуютностью.
Оксана снова вспомнила вчерашний день и вздрогнула, поёжилась. Нет, ни за что на свете она бы не хотела вновь прожить его.
Врач медленно, целую вечность, протирал очки, наконец, взгромоздил их на свой большой нос и сказал:
– Поздравляю. Ваша дочь беременна.
Растерялась Оксана, растерялась её мать. В полном молчании они вернулись домой, где мать дала волю своим чувствам.
– Шлюха! – бросила она через плечо, уходя на кухню.
И Оксана убежала в свою комнату, упала на кровать и расплакалась. Она ждала от матери поддержки, понимания, в конце концов, равнодушия. Но только не этого оскорбления. Близился вечер, которого Оксана ждала в большой тревоге, в предчувствии неприятностей. И она не ошиблась. Пришёл с работы отчим. Они с матерью закрылись на кухне. Оксана приоткрыла дверь из комнаты, и до неё долетели приглушенные голоса.
– Ты только представь, что она вытворяет!
– Я же тебе давно говорил: отправь её в деревню, к матери.
– Опозорила меня! Что будут говорить на работе, соседи! Как я буду смотреть им в глаза? Моя дочь «принесла в подоле». О, Боже! Какой позор!
Они теперь не шептались, а говорили на повышенных тонах. Оксане уже и не стоило подслушивать у двери. Она вновь вернулась и села на койку, закрыв лицо ладонями.
Отчим никогда не любил её. Он с первого же дня своего появления в этой квартире искал любой повод придраться, накричать, упрекнуть. А мать молчала, лишь часто говорила:
– Ты уж потерпи, Оксана. Мне одной нелегко.
Но шли дни, месяцы, годы, и ничего не менялось. И мать уже не обращала на это внимания, махнула рукой. Оксана старалась реже бывать дома, не попадаться отчиму на глаза. Закрывалась у себя в комнате, где проводила вечера наедине с книгами. Мечтала окончить школу и уехать куда-нибудь на стройку, но жизнь распорядилась по-другому. Пришлось идти работать на завод.
От раздумий её оторвали мать и отчим. Они уже почти кричали. В их словах всё больше проскальзывали насмешки и грязные намёки.
– Кто же позарился на эту худосочную? – кричал отчим, явно принявший «на грудь». – Ни кожи, ни рожи. А может, она занимается проституцией? Может, спросить её?
Оксану бросило в жар, когда она услышала их шаги. Она вскочила, закрыла дверь на крючок, и вновь слёзы обиды брызнули из глаз.
– Открой. Открой! – мать дёргала за дверную ручку.
Оксана ничего не ответила. И что бы ни слышать их ругань и угрозы, легла на кровать, закрыв голову подушкой, и читала при этом стихи наизусть. Когда она очнулась, была уже ночь, и в доме властвовала тишина. Оксане не спалось в эту ночь, все мысли были о Славе.
Они дружили ещё со школьной скамьи. Он был из благополучной, интеллигентной семьи. Всегда аккуратно одетый, подстриженный. С ним всегда было хорошо, легко и весело. Он знал много интересного, рассказывал доступно и понятно. Из всех девчонок он выбрал почему-то Оксану, совсем не приметную, «серую мышку». Всё началось с того, что у неё в парте начали появляться свежие цветы, в которые были вложены листочки со стихами. Оксана смущалась, краснела, а в душе росла радость, рождались безумные слова и желания. Они встречались по вечерам, и каждый раз Слава был разным, новым. Оксана всё больше и больше восхищалась им. И Слава чувствовал, что их дружба перерастает в любовь, беспечную, трепетную, нежную, которой предстояло пройти экзамен на прочность.
Родители Славы узнали об их отношениях и не одобрили выбор сына. Каждое утро начиналось с нравоучения и нотаций. Слава был хорошо воспитан и слушал эти монологи, где часто высмеивалась Оксана, молча. Он только слегка бледнел, прикусывая губы, когда слова становились язвительными. Но зато по вечерам, в очередное свидание, он был более внимателен к ней. Он обнимал и целовал её так нежно, словно она была из хрупкого стекла. Всё чаще приглашал её в кафе, на дорогие дискотеки. Всё чаще дарил цветы и сувениры. Оксана смущалась, повторяла: «К чему всё это? Ты не слишком много на меня тратишь?» А в ответ он только улыбался и повторял: «Я люблю тебя». Хотя так же часто он становился грустным и задумчивым, молчаливым. Оксана понимала, что это неспроста, терялась в догадках. Единственный правильный ответ, по её мнению, – предстоящая разлука. Ведь ему скоро предстояло уйти в армию. Она как-то призналась ему:
– Я боюсь с тобой расставаться. Мне кажется, что я не смогу прожить без тебя два года.
– Я тоже, – грустно ответил он. – Может, сбежим куда-нибудь в горы, поселимся в пещере? Я буду охотиться, а ты – поддерживать огонь и воспитывать ребятишек.
Он всегда находил слова утешения. Но тайное становится явным. Оксана и не представляла, что всё узнает от матери, которая давно потеряла интерес к дочери. Оксана сидела у себя в комнате и заполняла дневник, когда к ней зашла мать, села рядом и посмотрела на неё. И были в её взгляде давно забытые доброта и забота.
– Что с тобой? – Оксана не смогла спрятать удивление.
– Просто, решила узнать, как ты живёшь? Чем занимаешься? С кем дружбу водишь?
– Ни с кем я не встречаюсь, – Оксана ответила лишь на последний вопрос.
– Какая же ты скрытная. Разве Слава Николаев не твой парень?
Оксана смутилась и не заметила довольной улыбки матери.
– Ты откуда знаешь?
– Я говорила с его родителями. Очень образованные, приятные люди. Я рада, что ты окрутила такого парня. Держись за него. Жених он богатый.
– Они, значит, против? – Оксану осенила догадка. И стало всё понятно: и задумчивость Славы, и льстивые слова матери. На душе в одно мгновение стало противно и гадко.
– Не важно. Он же тебя не бросает.
– Мы расстались, – зло ответила она.
– Давно? – Губы плотно сжались.
– Давно. И не он, а я разорвала отношения. Просто надоел. Так что радость твоя запоздалая.
– Дура! – вскипела мать. Вскочила и ушла, громко хлопнув дверью. Глаза Оксаны наполнились влагой.
Славе она так и не решилась рассказать об этом, глядя в его карие, с грустинкой глаза. Просто не хватало смелости. Но уже не могла принимать его подарки и нежность. И Слава заметил эту нерешительность и понял всё. Он с трудом уговорил её пойти в ресторан, где заказал французское вино и деликатесы.
– Ты всё знаешь, – тихо сказал он и замолчал. Молчала и Оксана, глядя отсутствующим взглядом в тарелку. Ей показалось, что он устроил этот шикарный вечер, чтобы он, как последний, надолго остался в памяти.
– Это прощальный вечер? – тихо спросила она и подняла глаза, в уголках которых появились слезинки.
– Нет! Что ты! – испугался он. Протянул руку и нежно пожал ей ладонь. – Я не хочу с тобой расставаться. Мне так хорошо с тобой. Очень-очень. Просто я не хочу, что бы ты страдала.
– Ты же тоже страдаешь. Я вижу, как ты изменился.
– Прости. Я обещаю, что стану прежним весельчаком. Только ты не бросай меня, – слова были полны мольбы и искренности.
– Я? Что ты? Я… люблю тебя, – яркий румянец залил её щеки.
– Правда? – на его лице вновь засияла улыбка. – Пошли танцевать?
– Пошли.
Они долго танцевали медленный танец. Он касался губами её волос, лба, щёк. Он, словно безумный, шептал ей нежные слова признания. И всё, что было вокруг, стало им безразлично. В этот миг и этот зал, и целый мир принадлежал только им. А потом была ночь, такая же безумная, так же пропитана любовью.
При следующей встрече Оксана смутилась, спрятала лицо в букете цветов. Но Слава своими поцелуями и словами о любви быстро развеял это смятение. И они снова были вместе. И они снова пили счастье.
Потом Слава ушёл в армию, а для Оксаны наступили тяжелые дни. Сплошной чёрный четверг. Только в дни разлуки осознаешь, как не хватает нежности слов, теплоты любимого человека. И ты живёшь от весточки до весточки, а когда получаешь их – и солнце светит по-особому, и вечера не такие пустые и страшные.
А потом.… Как-то закружилась голова, подступила тошнота и слабость. Мать сразу же потащила её в больницу. И вот: она – беременна. У неё будет ребёнок. Ребёнок от Славы! Мать и отчим весь день бушевали, оскорбляли. Но утром вдруг всё изменилось. Мама Оксаны захотела поговорить с ней. Оксана спешила на работу, и разговор пришлось отложить до вечера. Возвращаясь с завода, Оксана думала: «Неужели мама одумалась?» Ей так хотелось верить в это, но уверенности не было. Так оно и случилось. Оксана не успела укрыться за спасительной дверью. Мать вошла следом в комнату.
– Ты не хочешь поговорить со мной?
– Я устала, мама.
– Но нам необходимо поговорить. Ответь мне на один вопрос: это ребёнок Николаева?
Всего мгновение понадобилось Оксане, чтобы принять решение и выбрать одно из двух. Целый день она думала об этом, разрывалась между двумя полюсами. Но как не хотелось начинать жить со скандала, который бы мать закатила родителям Славы. А что она поступит так, не было никаких сомнений.
– Нет, – ответила она, не отводя глаз.
– Тогда чей? – голос терял слабые тона понимания и тепла.
– Я не знаю.
– Как не знаешь? Ты не знаешь, от кого ждёшь ребёнка?
– Я не знаю, – уже не так уверенно ответила Оксана. Но её мать, в которой уже закипал гнев, не заметила этого. И вновь:
– Шлюха! – и громкая пощечина разорвала тишину.
Оксана отошла к окну. Слёзы боли и обиды навернулись на глаза.
– Папа бы никогда не позволил ударить меня.
– Так иди к своему папочке!
Оксана резко обернулась. Ей только сейчас пришла в голову эта мысль, и она сгоряча бросила в лицо матери:
– Он и ушёл от нас только из-за тебя. С тобой невозможно жить. Ты всегда была чем-то недовольна. Ты всегда искала скандала. Это ты заставила его выпивать. Это ты выжила его из семьи.
– Убирайся вон из моего дома, – мать задыхалась.
– Уйду.
– Уходи! – она бросилась из комнаты, и Оксана поспешила закрыть дверь.
Это короткое слово «уйду» не покидало её весь день. Так легко сказать, но так трудно воплотить в жизнь. Оксана не спешила домой, где прожитые дни были кошмаром. Она в сквере уже больше трёх часов, не чувствуя холода. Мысленно писала письмо Славе: «У нас с тобой будет ребёнок. Может, тебе это не понравится? Да, скорее всего. Ты мечтал жениться на мне, в медовый месяц отправиться на море. А теперь я буду лишь матерью-одиночкой, с незаконнорожденным ребёнком. Только ты не подумай, что я хочу привязать тебя к себе. Ты сам сделаешь выбор. А от ребёнка я не откажусь. Ни за что! Пиши (если захочешь) по адресу…. «Где же я теперь буду жить? – уже вслух просила Оксана. – Мне негде остановиться. Я никому не нужна».
От жалости к себе слёзы были готовы вновь навернуться на глаза, но Оксана закусила губу, тряхнула головой. «Попрошусь к отцу переночевать, а завтра начну поиски квартиры». Она встала со скамейки и не спеша, пошла по жалобно поющим листьям.
Когда отец ушел от матери, для Оксаны это было просто трагедией. Она не понимала его, не понимала, как можно бросить дочку, с которой так любил играть по вечерам. Обида была такой сильной, что переросла в ненависть. Отец часто встречал её на улице, пытался поговорить, но она была дерзка и холодна, избегала встреч. И хотя с отчимом были напряженные отношения, говорить об этом отцу казалось ей слабостью. Гордость не позволяла ей сделать это. Но теперь от этой раздутой гордости не осталось и следа.
«Стало трудно – вспомнила меня», – Оксане чудились укоризненные слова, которыми встретит её отец. И, по её мнению, это было справедливо.
Она долго не решалась нажать кнопку звонка. И лишь усталость, холод и обречённость заставили сделать это. Дверь открыла женщина.
– Здравствуйте.
– Здравствуй, Оксаночка, – вторая жена отца назвала её так, как всегда звал он. – Заходи.
Оксана не смело переступила порог.
– Ты раздевайся, у нас тепло. Я тебя сейчас напою горячим чаем. Отец приедет завтра, он в командировке.
– Вы знаете меня?
– Конечно, – она улыбнулась, но улыбка почему-то была грустной. Она провела Оксану на маленькую, уютную кухню, усадила за стол, а сама стала суетиться около газовой плиты. – Отец всегда ждал, когда ты придёшь. И я очень рада, что это случилось. Жаль, что его нет дома.
Оксана смутилась, не ожидая такого тёплого приёма. А она даже не могла вспомнить имени женщины. Краска стыда залила её лицо. Женщина видела, что Оксану что-то терзает, мучает. И за ужином старалась развлечь её рассказами о школе, где она работала. Много интересного, смешного, а порой и нелепого происходило с её учениками. Они вместе смеялись. Оксана на время забыла о своих проблемах, за что была благодарна этой доброй и чуткой женщине.
– Поздно уже. – Оксана увидела, что за окном стало совсем темно, и невольный вздох вырвался из её груди.
– Может, переночуешь у нас?
– А можно?
– Ну, конечно, Оксаночка. Для тебя всегда приготовлена комната.
– Комната?
– Да. Пошли, посмотришь. Бог не дал нам детей. Так Коля сильно хотел, чтобы ты иногда приходила к нам.
Они прошли коридором, и зашли в большую светлую комнату. Оксана остановилась на пороге, не веря своим глазам: обои, мебель, лампа под светло-зелёным абажуром, и даже игрушки на книжном шкафу были такими же, как в детстве. Какая-то нежная грусть обволокла Оксану.
– Что ты встала на пороге? Проходи.
Оксане стало неловко и безмерно стыдно перед этой женщиной, перед отцом. Глаза наполнились слезами. Она уткнулась женщине в плечо и дала им волю.
– Ну, что ты, Оксаночка. Отец тебя не винит. Он очень любит тебя. Пойдём, посидим. Я вижу, что с тобой что-то происходит. Расскажи мне, я умею слушать.
Она обняла её за плечи, провела в комнату, усадила на диван. И Оксана рассказала ей всё. Женщина не перебивала её, не торопила. По-прежнему обнимала за плечи и гладила по волосам. Она слушала её по-матерински.
– Я не знаю, как Слава будет теперь относиться ко мне. – Оксана за весь вечер впервые посмотрела ей в глаза.
– Он будет рад.
– Не знаю, – неуверенно сказала Оксана.
Если он любит тебя, то будет рад. Поверь мне. А на счёт жилья нечего думать. Жить будешь с нами.
– А как же вы?
– Мы будем только счастливы. Тебе нужна поддержка и забота и ты найдёшь их здесь. А когда родится ребёнок, то он найдёт любящих его бабушку и дедушку.
– Спасибо вам. Вы так добры ко мне.
– Давай перейдём на «ты».
– Хорошо, – улыбнулась Оксана.
Николай приехал уже после обеда. Поцеловал жену, внимательно посмотрел на неё и спросил:
– Ты что-то скрываешь от меня, Наденька? Больно уж цветущий у тебя вид. Неужели так соскучилась?
– Ты тоже будешь улыбаться, когда я сообщу тебе новость.
– Какую же? Говори, не томи. Я сгораю от нетерпения.
Надя рассказала о дочери. Коля не улыбался, как ожидала она, он просто закусил губу. Отвернулся, стыдясь слёз, невольно выступивших из глаз.
– Где же она?
– На работе. Придёт вечером. А я готовлю семейный ужин. Поможешь мне?
– С удовольствием.
До самого вечера они говорили об Оксане, будущем внуке, строили планы. Казалось, что птица счастья наконец-то залетела в их дом. Время шло, а Оксаны всё ещё не было. Николай начал нервничать, волноваться. Это передалось и Наде. В доме повисла угнетающая тишина. А Оксане просто необходимо было побыть одной. Нелегко вот так резко сделать крутой поворот, перечеркнуть всё прошлое и начать с чистого листа. Трудно покидать дом, где прошла вся твоя жизнь, где всё до боли знакомое и родное. Всю дорогу она прошла пешком, под гнётом нерадостного настроения.
Раздался долгожданный звонок. Коля и Надя бросились в прихожую.
– Дочка моя, – Коля обнял Оксану, крепко прижимая к груди.
– Прости меня, папа, – прошептала она.
– Всё будет хорошо. Теперь всё будет хорошо. – Оксана попала в объятья Надежды.
– Я думала, что ты не придёшь, – она чуть не плакала искренне, без капли напускных чувств.
– Ну что вы, тётя Надя. – Оксана вспомнила её имя и произнесла его с такой же неподдельной радостью.
Они прошли в общую комнату. Где был накрыт большой стол: шампанское, цветы, деликатесы.
– У нас сегодня праздник.
– Какой? – не поняла Оксана.
Отец вместо ответа вновь обнял её и поцеловал в щёку. Оксана была готова расплакаться.
Прошло две недели, как Оксана отправила письмо Славе, а ответа так и не было.
– Не волнуйся, Оксана, – часто говорила ей Надежда, – Напишет он.
– Раньше всегда письма приходили вовремя. Неделя туда, неделя обратно. И сегодня опять нет.
– Ну, мало ли что случилось. Может, на почте задержалось. Может, Слава на учениях.
– А может он раздумывает, – Оксана явно поддалась пессимизму. – Раздумывает – значит, не уверен в своих чувствах.
– Не терзай себя напрасно. Всё будет хорошо. Поверь мне.
– Если бы все ваши слова исполнились, я бы была самой счастливой на свете.
– Так оно и будет, – уверенно повторяла Надя.
Но прошло ещё две недели, а почтовый ящик так и оставался пустым.
Было раннее утро, когда кто-то позвонил в дверь. Надежда, на ходу надевая халат, прошла в прихожую. Ворчала:
– Кто же в такую рань, да ещё в воскресенье. Неужели Колю снова вызывают на работу?
Она открыла дверь, и сердце её учащенно забилось. На пороге стоял солдат. В шинели, с – чемоданом в руках. Было видно, что он прямо с вокзала.
Здравствуйте. Оксана дома?
– Она ещё спит. Заходите, Вячеслав.
– А вы, наверное, тётя Надя? – Слава вошел и стал раздеваться.
В прихожую вышел Николай. Они поздоровались, познакомились, и повисла неловкая тишина.
– Пойдёмте пить чай, – спасла положение Надежда.
– Спасибо, – согласился Слава. – Мне надо поговорить с вами.
– Вот за чаем и поговорим, – ответил Николай.
Оксана спала. Последнее время она почему-то не видела снов. Может, только счастливые видят сны? Слава присел на краешек кровати, любуясь спящей Оксаной. Легким воздушным движением провёл пальцем по её закрытым глазам, носу, неплотно сжатым губам. Оксана вздрогнула и медленно открыла глаза.
– Слава? – она села на кровати. – Ты?
– Я! – он обнял её за тёплые плечи. – Это я, девочка моя. Ты так обрадовала меня! И мне сразу дали отпуск.
Он целовал её глаза, губы, щёки, волосы.
– Это ты. Это ты, – заворожено шептала Оксана, и слёзы счастья текли по её щекам.
1994
Жизнь прекрасна!
Роман Снегирев выделялся среди своих друзей: высокий, стройный, красивый. Он легко знакомился с девчонками, менял их как перчатки. Трое его друзей тайно завидовали ему. Ромка знал об этом и в душе гордился своими подвигами. Часто они ходили в общежитие от пединститута, где познакомились с девчонками, живущими в одной комнате. Среди них была одна очень симпатичная: среднего роста, прекрасная фигура, большие серые глаза, длинные пушистые волосы. Звали её Наташей. Но она не принимала участия в общих чаепитиях, походах в кино и играх, даже в разговорах и спорах, которые иногда возникали. Она в одиночестве или читала книгу, или вязала. Была нелюдимой и почти всегда находилась в грустной задумчивости.
При встречах с ней Рома словно забывал о тех преимуществах, которые позволяли прежде пленить слабый пол. Он говорил с другими девчатами, шутил. Часто бросал взгляды на Наташу, которая не обращала никакого внимания на парней. Иногда они встречались взглядами, и Наташа, смущаясь, быстро отводила глаза. А Ромке нравилось не только это смущение. Ему нравилась она сама.
Однажды, когда Наташа вышла из комнаты, Роман поинтересовался у девчат:
– Она всегда такая молчаливая?
– Нет, почему же. С нами она весёлая и жизнерадостная. Просто она ненавидит парней.
– Почему? – удивился Сергей, с которым Рома поддерживал более дружеские отношения, чем с другими парнями.
– Не знаю. Но, кажется, её обманул парень, и теперь она вам больше не верит. Вы не обращайте на неё внимание. И, пожалуйста, не обижайте. Она очень ранима.
– Пойду-ка я покурю. – Рома не стал звать остальных и вышел один.
В коридоре около окна он увидел Наташу. Она смотрела на город, на миллионы его огней. Он подошёл и встал рядом. Наташа ничем не выдала того, что замечает его присутствие.
– Наташа, ты почему одна? Пойдём в комнату, там музыка, весело.
– Оставь меня одну, – она даже не взглянула в его сторону.
– Одиночество – это не лучшее, что создал Бог.
Она резко повернулась и посмотрела ему в глаза:
– Я тебя прошу, оставь меня, – в её глазах мелькнул злой огонёк.
– Извини, – Рома пожал плечами и поругал себя за бестактность. Снова пошёл в комнату, где увидел, что вся компания куда-то собралась.
– Вы куда?
– Решили в кино сходить. Ты с нами?
– Нет, я пойду домой. – Снегирев взял куртку и вышел.
Он стоял за остановкой, курил, совсем не собираясь идти домой, и ждал, когда весёлая компания удалится в кинотеатр. Ждать ему пришлось недолго. Он слышал, как они пришли, громко разговаривая и смеясь. Из их разговоров он узнал, что завтра у Наташи день рождения.
Вскоре они уехали, и Рома вернулся в общагу.
– Можно? – он постучал.
– Да, – раздался вежливый голос Наташи.
– Извини ещё раз, – Рома зашёл, – я, кажется, забыл свою шапку.
– Вот она, – она кивнула головой и снова углубилась в чтение.
Рома взял шапку, помялся на месте, не зная, как ещё раз завести разговор.
– Какую книгу читаешь?
Наташа мимолётно посмотрела на него, но ничего не ответила.
– Может, сходим в кино?
– Я не хочу, – не очень любезно ответила она.
Рома чуть разозлился. Он бесцеремонно снял куртку и сел за стол напротив девушки. Наташа при этом только пожала плечами, продолжая читать. Но пристальный взгляд Романа, который она чувствовала на себе, сделал своё дело. Она начала волноваться, перечитывать строчки по несколько раз, тем не менее, ничего не понимая.
– Человеческие отношения так загадочны и мучительны, что иногда приходит мысль: не одиночество ли единственное, пока доступное счастье, – вдруг сказала она и подняла голову.
Рома встретился с ней взглядом и подумал: «Какие у неё красивые, выразительные глаза». – Александр Грин, – добавила она.
Рома лихорадочно искал в цитатах великих людей что-нибудь противоречащее Грину, но, как обычно бывает, умные мысли приходят всегда поздно. Только одна пришла на ум:
– Самый прекрасный подарок сделан людям после мудрости – это дружба. К сожалению, автора не помню, – честно признался он.
Теперь настала очередь Наташи. И она, к огорчению Романа, ответила моментально:
– Мудрость? Так будь мудрым. Неужели я своё желание выразила непонятно? – и она уткнулась в книгу.
Рома встал, прошелся по комнате, чувствуя себя побеждённым.
Неожиданно вернулись пацаны и девчата и, удивлённые, остановились в дверях.
– Хорошо, что вы пришли. Такого утомительного собеседника я встретила первый раз. – Сказала Наташа и даже не посмотрела в его сторону.
Рома схватил куртку и выскочил из комнаты.
Он долго не мог уснуть. Лежал и смотрел в темноту. Мысленно постоянно возвращался к Наташе и сам не мог разобраться в своих чувствах: «Чего я хочу? Завоевать её сердце? Это, конечно, тоже есть в моих мыслях. Но, главное, я хочу быть просто её другом, чтобы она доверяла мне, поделилась своей болью. Я хочу вернуть ей радость жизни. Улыбку и весну. Тяжело быть одному. Страшно. Я хочу помочь ей. Чисто по-человечески. Но как ей объяснить это?».
Вечером он, как обычно, собрался идти в общежитие. Ещё после работы он купил огромный торт и букет цветов, на что потратил почти весь аванс. На то была причина: у неё был день рождения.
Но вся его решимость и смелость вдруг испарилась около общежития. Он остановился и закурил, посмотрел на окна пятого этажа. В комнате горел свет, мелькали тени. «Пацаны, наверняка, тоже там. Сидят за столом, поздравляют, смотрят в её красивые глаза. Что это я? Ревную?»
– Что, проблема? – раздался голос за спиной. Он обернулся и увидел подростка.
– Чего? – не понял он.
Пацан кивнул на торт и цветы:
– Не пускают? Или поругался? Я могу отнести, конечно, за деньги, – он говорил вполне серьёзно. Рома понял, что он подрабатывает тем, что таскает подарки и записки. Он протянул свой.
– Комната 138. Наташа Завьялова.
– Понял! – парнишка скрылся в подъезде. Вернулся он быстро.
– Классная у тебя девчонка, – сказал он. – Там парни были, и один собирается поговорить с тобой.
– Это уже лишнее, – прошептал Роман.
Сейчас он не хотел ни с кем встречаться, тем более с друзьями. «Интересно, как отнеслась к этому Наталья? Опять холодный взгляд и пожатие плеч? А может, в её глазах наконец-то затеплится нежный огонёк? И если это случилось, то, значит, первый шаг сделан».
Целый вечер в полном одиночестве Роман бродил по городу. Когда становилось холодно, то заходил попить кофе. И всё время думал о ней.
Он гулял по городскому парку, загребая ногами разноцветную листву. Недавно прошел осенний дождь, и в воздухе висел запах леса и грибов. Не зря, наверное, поэты любят осень. Приходит грусть и вдохновение – рождаются стихи.
– Ромка, – послышалось за спиной.
– Сергей, – они поздоровались.
– Я искал тебя. И догадался, что ты здесь. Любишь этот парк?
– Обожаю. Особенно осенью. Ты чего искал меня?
– Хотел поговорить, – он немного помолчал, – о Наташе.
– О Наташе? – Рома сделал удивлённый вид. – С ней что-то случилось?
– Ты же знаешь, какая она.
– Знаю. А я здесь причем?
– Не притворяйся, Ромка. Этот торт – твоих рук дело. Твой стиль завоевания женских сердец. Только знай, Ромка, мы не дадим её в обиду.
Рома только пожал плечами.
– Ну и что из этого?
– Отстань от неё. Если хочешь сохранить нашу дружбу, – Сергей пошел на крайний ход.
Но Роману это было теперь безразлично:
– Как знаешь, – он опять пожал плечами и поймал себя на мысли, что часто стал пожимать плечами, как Наташа. Он улыбнулся этому.
– После учёбы она хочет уйти в монастырь.
– Чего? – поразился Рома. Он ещё ни разу не видел человека, который собирался уйти из этого мира. Он считал таких людей со странностями.
– Я тебя предупредил, – продолжал Сергей.
– Слушай, Серёга, – разозлился Роман. – А если она мне нравится? Если это серьёзно? Вы что думаете, что Ромка Снегирев не способен полюбить?
– Полюбить?
– Да! Я люблю её! – ответил Рома, удивляясь сам своим словам.
И в этот же миг он почувствовал, что это именно так. В его шальное, безоблачное сердце вдруг пришла любовь. Большая, горячая, безумная любовь. Это открытие поразило его самого, и ему захотелось остаться одному. Не прощаясь с другом, он отправился к выходу. И неожиданно столкнулся с той, которой только что признался в любви. Наташа стояла около берёзы и смотрела, как по веткам прыгали воробьи. Он подошёл к ней:
– Привет!
Она вздрогнула и обернулась
– Опять ты? – вздохнула она и нахмурила брови. – Ты следишь за мной?
– Случайная встреча.
– Тогда до свидания, – она отошла и села на лавочку, низко опустив голову.
Роману не хотелось уходить, но присесть рядом и заговорить тоже не решался. Поэтому он прислонился к мокрому стволу берёзы. Молчание длилось долго, и первой не выдержала Наташа:
– Что тебе от меня надо? Разве ты не понял, что всё бесполезно?
– Я хочу помочь тебе.
– Помочь? – удивилась она. – Но мне не нужна помощь.
Рома подошёл, сел рядом и закурил
– А, по-моему, нужна. С тобой что-то происходит. Тебя терзают воспоминания. Нельзя же боль держать в себе. Если у тебя есть друг – то поделись, и тебе станет легче.
– У меня есть подруга, – вдруг тихо сказала она, – только она далеко.
Наконец-то тон её голоса изменился, теперь в нём не слышалось ни льда, ни презрения.
– Можешь поделиться со мной, – осторожно предложил Рома, – это останется между нами.
Она впервые с интересом посмотрела на него.
– Все вы одинаковы, – прошептала она, встала и медленно пошла по дорожке.
Рома догнал её и пошёл рядом. Они молчали. Наташу, видимо, опять мучила память, а Рома думал, как продолжить разговор, не обижая её. Они проходили мимо кафетерия, когда Рома осмелился и предложил:
– Может, зайдём, погреемся?
Она, ничего не отвечая, первой вошла и выбрала самый отдалённый столик, куда едва проникал свет и лёгкая музыка.
– Что будешь пить?
– Кофе с молоком.
Подошёл официант, и Рома сделал заказ:
– Кофе с молоком и кофе чёрный.
– Вам только и надо, что затащить девушку в постель. Потом бросить и похвастаться перед друзьями. Это вы называете любовью, – продолжила разговор Наташа, словно не было этого долгого молчания.
– Не все же, – оправдался он.
Принесли кофе.
– А ты не такой? – она посмотрела на него.
Рома видел её доверчивые глаза и не смог обмануть их.
– Был. – Ответил он и отвёл глаза.
– Был? Когда же это было?
– До встречи с тобой.
Она ничего не ответила, пила кофе.
– Он тоже красиво говорил, – после молчания прошептала она и надолго замолчала. Рома понял, что с ней происходит, и не знал, что и говорить. Да и вряд ли она теперь станет его другом и доверит свои тайны, свою боль. Она словно прочитала его мысли.
– После этого было бы глупо предлагать мне дружбу.
– Я просто хотел помочь. Я слышал, ты собираешься в монастырь, а я хотел вернуть тебе радость жизни.
– Ты думаешь, это возможно?
– Я надеюсь на это. Не стоит ломать жизнь из-за одного подонка.
– А ты не думал о тех, кого ты обманул? Им, наверное, тоже нелегко. Почему ты им не хочешь помочь? – в её глазах блеснул прежний злой огонёк.
Рома пожалел, что сознался. Он дружил со многими, и многие делили с ним постель. Но расставались они тихо и мирно, хотя, если быть честным, иногда он хвалился перед друзьями своими похождениями. Но он не решился сказать ей об этом. Ещё подумает, что ищет себе оправдание. Она допила кофе.
– Спасибо за угощение, – и направилась к двери.
Рома боялся, что она сейчас уйдёт. Он нашёл официанта, рассчитался, не стал ждать сдачи и выскочил на улицу. Наташи не было. Он лихорадочно достал сигареты и закурил. Его бил озноб, хотя он не чувствовал холода. «Называется, помог, – ругал он себя, – теперь она точно возненавидит всех. И чёрт меня дёрнул за язык. Не такой уж я и грешник. Отбил у человека веру в чистую любовь. А если бы я солгал? Да разве можно на обмане что-то построить, чего-то добиться?»
Он уже собирался направиться домой, как за спиной услышал её голос:
– Ты не проводишь меня?
– Конечно! – он обрадовался.
Но всю дорогу они молчали. Рома пытался заговорить, но столкнулся с прежней Наташей, молчаливой и замкнутой. Они подошли к общаге, и она протянула руку.
– До свидания. И спасибо за торт. Он был вкусным, а цветы просто великолепные.
– Мы ещё встретимся? – с надеждой спросил Роман, пожимая её ладошку.
– Если только случайно, – она впервые улыбнулась. И была очаровательна. Лицо её стало милым и добродушным, на щеках заиграли ямочки. Улыбка была такой мимолётной, но Рома успел очароваться ею. Ничего больше не сказав, Наташа зашла в общагу. Роман подавил в себе дикое желание догнать её, обнять за плечи и поцеловать.
