Kitabı oku: «Продолжжения», sayfa 4
– Если индеец – говно, он всегда будет видеть вокруг себя только жопу и ничего кроме жопы. Ибо в нашем мире каждый хочет быть на своём месте.
Так говорил Трикстер.
52
Как-то под вечер пробегал мимо каштана индеец Молодожён. И подозвали они его, предлагая обмыть событие. Но отказался Молодожён, ибо спешил к супруге, пылая и предвкушая.
– Тогда хоть стопарик – на посошок! – предложил Борода.
– Нет, спасибо. Не люблю я водку, – признался Молодожён.
– Как это – не любишь водку?! – изумился Водила.
– Она у меня и так красивая, – пояснил Молодожён и, помахав им на прощание, скрылся в парадной.
Мужики молча переглянулись и молча выпили.
53
И приступил к ним Столичный Хипстер, и горько сетовал на свою хипстерскую судьбу – мол, все социальные лифты уничтожены, и творческому человеку надеяться здесь уже не на что.
– Лифты-то у нас есть, – ответил Трикстер, – но одни скрипят и притормаживают, другие застревают между этажами, а третьи держатся на соплях и в любой момент могут рухнуть вниз со всеми пассажирами.
Мужики молчали, вспоминая жизненные перипетии. И только Блюдолиз вдруг довольно захрюкал:
– Простецы! Вы просто не туда садитесь! Вот я вчера вступил в партию – и теперь мой лифт рванёт вверх ракетой! Присоединяйтесь, пока я добрый!
Он гордо взглянул на Трикстера, но тот лишь покачал головой.
– Да, этот лифт ездит шустро. Но там в кабине насрано. Так что давай уж как-нибудь без нас.
Так говорил Трикстер.
54
И заговорили они о высоком; но монолог Дока о хорошо темперированном клавире прервала дребезжащая попса с рингтоном «Тебе хана – звонит жена!»
– Пардон! – извинился Старпёр и ответил на вызов.
Мужики молча отвели глаза – из трубки рекой полился ор, вой и скрежет зубовный. Старпёр лишь преданно соглашался и поддакивал. А потом виновато посмотрел на всех:
– Ну, я пойду… Вы не думайте… Она у меня такая… С изюминкой. В каждой женщине ведь должна быть изюминка, правда?
– Разумеется, – ответил Трикстер, – а как же иначе. Изюминка. В каждой. Иди, конечно.
Он проводил Старпёра взглядом и, когда тот скрылся в парадной, повернулся к Молодожёну:
– В каждой женщине должна быть виноградинка. Иди-ка и ты домой.
Так говорил Трикстер.
55
И приступил к ним индеец Графоман, кляня жену, тёщу, коллег и страну.
– Никто меня не понимает! Они хотят, чтобы я приносил домой евры и баксы! Чтобы великий писатель земли индейской копал траншеи и укладывал шпалы! А всё почему? Потому что нет у нас такой профессии – писатель! Отсутствует в реестре! И всем пох! Что же будет с великой индейской литературой?!
Он посмотрел на мужиков глазами, полными слёз и великой скорби. Мужики молчали, и только Водила презрительно процедил:
– Шёл бы ты… на завод!
– Художника может обидеть каждый! – прорыдал Графоман и убежал в ночь, заламывая руки.
Старпёр задумчиво почесал щетину на подбородке.
– А может, и правда стоит внести в реестр такую профессию? Если есть Литинститут – он ведь должен выпускать профессионалов, разве нет?
Все посмотрели на Трикстера.
– Профессию, конечно, внести стоит. Только назвать её надо не «писатель», а «писец». Дабы отражала одновременно и род занятий, и состояние, к коему оное приводит.
Так говорил Трикстер.
56
И приступил к ним индеец Ходок, и начал щедро делиться своим сомнительным опытом. К счастью, бурный словесный поток вскоре уткнулся в лингвистическую проблему.
– Вот бывшие – они и есть бывшие. А мою настоящую как правильно назвать – нынешняя или теперешняя?
Трикстер лениво приоткрыл правый глаз.
– Твою – текущая.
Так говорил Трикстер.
57
И приступил к ним Столичный Хипстер, брызжа слюной и вереща:
– Да что вы можете знать, провинциальные нищеброды! Если вы такие культурные, то где ваши деньги?! Где?! А вот наш мэр – голова! По три раза в год бордюры меняет!
– Сколько бордюр ни меняй, он поребриком не станет, – сказал Трикстер.
– Почему? – не понял Хипстер.
– Как бы тебе попроще объяснить… Вот у вас есть трехрублёвый вид?
– Ну есть.
– А у нас – небесная линия. Почувствуй разницу.
Так говорил Трикстер.
58
И приступил к ним индеец Графоман, и стал грузить их чтением своих лирических миниатюр. Когда же фонтан иссяк, он гордо оглядел мужиков и спросил:
– Ну как? Похоже на Лонгфелло?
– Похоже на объявление в Алиэкспрессе, пропущенное через T9, – ответил Трикстер. – Только там получается смешно, а у тебя – нет.
Так говорил Трикстер.
59
И приступил к ним Столичный Хипстер, и возвестил, раздуваясь от гордости:
– Я сформулировал первый закон сети: «Всё, что вы напишете в инете, может быть использовано против вас».
Он поклонился, ожидая аплодисментов, но мужики угрюмо молчали. Док покачал головой:
– Это позавчерашний день. Но с тех пор многое изменилось. Я бы сказал так: «Всё, что вы напишете в инете, обязательно будет использовано против вас».
Все посмотрели на Трикстера.
– А это вчерашний день, – сказал тот. – Правильнее так: «Всё, что вы читаете и смотрите в инете, уже давно используется против вас».
Так говорил Трикстер.
60
И приступил к ним юный Мультикульт, и укорял:
– Вы хоть понимаете, на чьём горбу жируете? Сколько привилегий вы подло присвоили, ограбив уважаемые меньшинства? Вас, белых цисгендерных мужчин, давно пора глобально урезать! То есть урезонить, конечно.
– Оговорочка-то по Фройду! – хмыкнул Док и посмотрел на Трикстера.
Тот отрицательно покачал головой
– Отнюдь. Это оговорочка у него по Флойду.
Так говорил Трикстер.
61
И приступил к ним индеец Интеллигент, и начал, мямля и заикаясь:
– Тут такое дело, Трикстер… У меня… В общем, есть у меня один друг. И ему надо… В общем, ему нужен один ништяк. Очень нужен, вот прямо очень-очень. Но чтоб его получить, он должен сделать… Это не то чтоб некрасиво, это, скажем так… неоднозначно… Вот что бы ты ему посоветовал?
Трикстер налил полный стакан, передал его Интеллигенту и только потом ответил:
– Есть золотое правило – нельзя выиграть одновременно и в стратегии, и в тактике. Если ты выиграешь сегодня в тактике, то в будущем непременно проиграешь в стратегии. А если ты надеешься в будущем выиграть в стратегии, сегодня тебе придется проиграть в тактике.
Интеллигент залпом выпил стакан и надолго замолчал.
– Но ведь это правило позволяет проиграть одновременно и в стратегии, и в тактике? – уточнил Борода.
– Позволяет, конечно, – ответил Трикстер. – А иначе разве стала бы наша интеллигенция так долго колебаться?
Так говорил Трикстер.
62
И приступили мужики к Трикстеру, и вопрошали:
– Определись уже наконец – ты за вату или за цивилизацию?
Трикстер долго смеялся. Потом ответил:
– Я медиатор. А вы разве не знали?
– Медиатор – это как? – спросил Док. – Это тот, который примиряет? Кого с одинаковым вниманием слушают обе стороны?
– С точностью до наоборот, – ответил Трикстер. – Сегодня медиатор – это тот, кого с одинаковой злобой ругают обе стороны.
Так говорил Трикстер.
63
И приступил к ним индеец ИзБывших, горестно стеная:
– Такую страну просрали! Ведь всё здесь было – и медицина, и образование, и космос, и квартиры! А главное – всё бесплатно! Вот кому это мешало?! А теперь?! Развели бардак, превратили страну в дурдом! Неужели не жалко?
– Тут всегда был дурдом, – ответил Трикстер, – только раньше вы были здесь санитарами, а теперь стали пациентами.
Так говорил Трикстер.
64
И приступила к ним хайпстерская школота, чеканя шаг и громко скандируя: «Мы здесь власть! Мы здесь власть!»
