Kitabı oku: «Эволюция религиозных верований. Курс лекций (1927–1928)», sayfa 4

Область религии тесно переплетена с истерией. Во всех этих кружениях и похожих обрядах участвующие являются прежде всего истериками и истеричками. Хотя мы истерию еще по-настоящему медицински не изучили, но тем не менее известно, что истерия всегда соединяется с обманом и ложью. У истериков и истеричек есть стремление к выдумке и переплетению фантастических и навязчивых мыслей, и это сочетание обмана и самообмана является для них нормальным, естественным состоянием. Между прочим, когда мне приходилось наблюдать шаманство, то я постоянно поражался той внутренней истерии, которая у них была и которая обнимает и себя, и других, и ты перестаешь различать, где обман и где самообман. Как типичный пример приведу такой: бывают шаманы женского типа, то есть мужчины, превращенные в женщину. Имеете вы представление о том, что такое превращенный мужчина? Дело в том, что в шаманстве есть половой момент, и мужчина становится женщиной, и наоборот. Даже имя берут, относя себя к женщине. И вот я знал такого шамана. Он должен был как-то в доме у меня шаманить, и должен был сидеть двое суток на каменном берегу, и не мог, и пришел в ужасающе нервное состояние, он не мог сидеть и все время ходил по дождю и ветру. Я спросил его: чтобы ты сделал, если бы перестал ходить? – «Вероятно, зарезался». И вероятно, что он это сделал бы. Между прочим, этот человек демонстрировал явление кровавого пота – может быть, то же явление, когда «Христос молился, и пот кровавый с чела потоками бежал». У шамана тоже есть такое явление. Один раз я был свидетелем, когда человек пришел в такое возбуждение, что, действительно, на висках у него выступила кровь, маленькая капелька, собственно, не крови, а сукровицы. Такое же явление, как стигматы, которые бывают у женщин, которые думают о страданиях Христа, о его язвах и у которых мысль о страдающем божестве вызывает это потение кровью. Второй раз я видел шамана, который тоже потел кровью, и у него кровь была и около висков, и около рта. Я до сих пор не знаю, откуда действительно шла кровь; есть основание [предполагать], что она шла из носа, но, с другой стороны, такая нервная организация может дойти до истечения кровавым потом у висков.

Так что ясно, что религия связана с элементами обмана и самообмана, но раз я говорю вместе и обмана, и самообмана, то это уже момент коллективный. Следовательно, я уже ввожу момент коллективный – взаимодействие жреца и паствы. Раз это так, то ясно, что просто отвергать религию как обман нельзя, это не есть анализ религии. Сказать, что есть религиозный обман, – это значит не сказать ничего. Это не обман, а это условные факты, которые подвержены научному анализу. Я могу здесь привести известное определение: «В настоящее время религия является не чем иным, как фантастическим отражением во вне людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни и которые принимают сверхъестественный характер» – это из «Анти-Дюринга» Энгельса.

Процитирую из «Капитала» Маркса: «Религиозный мир есть только рефлекс²⁴ реального мира».

Если вы вскроете сущность этого анализа, то вы найдете, что он совпадает с тем, что я вам раскрыл. Это его основная сторона, что религиозные явления есть отображение нашего ощущения реального бытия, которое мы отражаем в фантастике и сочетаем в какой-то воображаемый мир. Это есть совокупность тех же самых фактов, которые в том или ином ракурсе соответствуют фактам естественным. Это один из элементов научного подхода к религии, который вполне совпадает с тем подробным анализом, который я дал вам раньше.

Как пример приведу следующее. Вопрос о единобожии, это один из немногих примеров. Дело в том, что миссионеры и путешественники по ряду данных нашли, что у очень первобытных народов есть вера в какого-то единого, главного, центрального бога, и по этому поводу в течение трех веков идет ожесточенная полемика между первым и вторым подходом. Религиозные люди говорят, что это остаток единобожия, которое сохранилось у язычников через всю толщу их языческих заблуждений. Это подход христианский. Люди ученые, позитивисты, говорят, что это выдумка, что никакого понятия об едином боге у язычников нет, а что просто это миссионеры им это показали или они заимствовали у христиан. Но теперь в ХХ веке эти оба представления откинуты и доказано, что, действительно, у первобытных народов есть представление о главном боге и такое представление об едином боге. Тут дело не в количестве, а в подходе к ним. Еврейскую религию называют монолатрией, потому что это есть поклонение единому богу. А у первобытных людей мы видим поклонение, действительно, центральному богу, и это на самой первобытной стадии религии, это, может быть, подход даже дорелигиозный, тот, с которого начинается религия. Между прочим, скажу, что этот высший бог у первобытных людей всегда бог отставной, бог ушедший на десятое небо, бог от человека отошедший, бог прошлого. Я могу представить много доказательств из этнографии, что этот бог стоит сзади, а не спереди. Это не христианский бог, не еврейский бог, а совсем другой бог. Это есть противоположение между подходом религиозным, жреческим, и подходом отрицательным.

Третий подход к объяснению религии имеет более научный характер. Последнее поколение этнографов – Тейлор, Спенсер и другие – рассматривают религию как процесс мыслительный. Они представляют религию как разновидность науки и считают, что религия вытекает из сновидений. Человек засыпает и во вне видит различные странные образы, чудовища, покойников, попадает в различные места, небывалую фантастическую обстановку, а когда просыпается, то видит себя на том же самом месте и отсюда заключает, что его душа выходила из тела. Он пытается как-то объяснить сновидения и отсюда выводит религию. Ясно, что этот подход пытается подвести под религию научное основание. В тексте говорится: «Видимо, мысль людей, стоящих на низкой ступени культуры, более всего занимали две группы биологических вопросов: первое, что составляет разницу между живым и мертвым телом, и второе, что такое человеческий образ, представляющийся во снах и видениях»²⁵. Человек спит, во сне видит различные видения, просыпается и, таким образом, в объяснение того, что он видел во сне, строит для этого религиозную систему в порядке прояснения этих явлений. Надо сказать, что логически такой подход к анализу религии является вполне устарелым.

Подход к анализу общественного строя такой. По школе Руссо, это есть договор с народом. А еще древнее, по школе Гоббса, государство, как и религия, возникло сознательно из договора народа с представителями власти. На самом деле у народа с государством не возникало такого договора. Между прочим, Фрезер отмечает, что, по его мнению, религия рассматривается как своеобразная первобытная наука и религия является суррогатом науки по отношению к тем проблемам, которые относятся к области недоказанной. Здесь мы имеем смешанную религию с наукой, которую я с самого начала категорически отбросил. Если объяснять религию снами, то надо сначала дать объяснение сну. Нельзя дать такое объяснение, что человек отдыхает во время этих снов и видит видения случайные и странные и из этих видений строит религию. Это не есть объяснение. Надо дать анализ сновидения, который до сих пор не сделан.

Современные этнографы-социологи рассматривают сны как явление социальной психологии, явление, вытекающее из комплекса человеческого бытия и распадающееся по определенным законам. Я имею в виду указать на анализ, произведенный школой Фрейда и его учениками, о том, что сон и миф есть явления между собой сопоставительные и что сон отдельного человека – это есть то же самое, что миф народа. Миф народа – это есть коллективный сон. Можно было бы сделать ряд сравнительных сопоставлений, отчасти из книги Абрагама «Сон и миф»²⁶, отчасти из науки. Собственно, как сны развиваются? Сон развивается так, что обыкновенно, прежде всего, все они активны, все сны, это драматическое представление. Гексли, великий физиолог XIX века, сказал, что сны до такой степени драматичны, что самый большой дурак во сне является лучшим драматургом, чем Шекспир наяву. Каждое деяние во сне развивается драматически и развивается в действие. Каждая первобытная религия драматична. Каждый шаман по существу актер. Мы знаем, что театр появился чрезвычайно рано и появился из таких религиозных представлений. Греческий театр восходит до бронзового века и даже, может быть, до палеолита.

С другой стороны, можно анализировать сон навязчивой идеей. Какое-то чудовище, какой-то враг все время подбирается к вам, вы от него скрываетесь в какую-то страну, а он все время пробирается, и, когда должен напасть, вы пробуждаетесь, а если опять засыпаете, то опять происходит такое нападение. Это чрезвычайно важная типология сна, эта навязчивая идея о враге. И в то же время это есть представление, разыгрывание, враг нападает, вы скрываетесь, и наконец – момент крушения. Вероятно, каждый из вас имел такие сны, и мы имеем ряд мифов такого же типа. Чрезвычайно распространен миф о магическом действии, о превращении юноши в дракона (рассказ о драконе-чудовище). Это та же самая навязчивая идея и искусное представление, что имеем и во сне. Я имею в виду легенду о епископе Гаттоне, которая состоит в том, что в Средние века во время голода какой-то епископ решил голодных уничтожить, собрал их вместе и сжег. Оказалось, что это были голодные мыши, которые уничтожали хлеб в округе, – таким образом, он их уничтожил. Очевидно, это было превращение людей в мышей. Затем мыши решили ему отомстить, он спрятался в башню, но мыши перегрызли каменную оболочку, добрались до него, и кончилось тем, что мыши его съели²⁷. Тут опять враг преследует и мучает.

Приведу, между прочим, цитату из «Бориса Годунова»: сон Гришки Отрепьева, монаха, который видит во сне, как его возводят на башню, на высоту, и что его окружают люди и смеются над ним, и затем он падает с этой башни вниз, и каждый раз пробуждается, но засыпает, и опять ему этот сон снится.

Между прочим, я имел со Львом Яковлевичем [Штернбергом] диспут по этому поводу. Я говорил, что если сон и миф совпадают, то тут должен быть тройственный момент, так как число три во всех религиях играет огромное значение, вплоть до христианской троицы, так что во снах и мифах все повторяется три раза. Это повторение во сне я как раз усмотрел в «Борисе Годунове» у Пушкина – Гришка Отрепьев видел этот сон три раза. Это число три, мифологический подход ко сну, еще крепче связывает сон и миф вместе. Мифы, таким образом, являются снами коллективными. Хотя это и есть часть нашего религиозного материала, но объединение сна и религии делать нельзя. Правда, есть сны вещие, которые имеют большое значение в религии (и мы их потом введем в наш анализ религии), но все же считать сон источником религии – это объяснять причину последствиями.

Религия, несмотря на свою связь со снами, родилась совсем не во сне, а наяву. Я уже говорил, что религия – это есть мироощущение. Первобытный человек окружен опасностями, хищными зверями, чудовищами в лесу, и отсюда рождается представление о сверхъестественных, несуществующих силах. В сущности, между ними нет никакой разницы. Леопард и злой дух оба предательски прячутся во тьме, и оба незримо бросаются на свою жертву. Правда, полет леопарда можно видеть, а полет духа невидим, но так же и дух, и леопард убивают свою добычу и сдирают шкуру. С другой стороны, шаман тоже убивает духа и также сдирает с него шкуру.

На реке Колыме бывали такие охотники, которые ловили в проруби водяного деда, так как у него шкура толстая, и из нее можно сделать хорошие сапоги.

Чукотские шаманы тоже во множестве убивают духов. Духи облепляют шамана, как мухи, как комары, и чем ближе к юрте, тем их меньше, чем дальше, тем их больше. Шаман ловит их в бубен и затем бросает в огонь, и они сгорают. Духи у них представляются в виде фантастических образов комаров и мух. И это представление мы встречаем не только у первобытных шаманов, но и у современных. Такое же представление, что если черта закрестить, то он убегает и оставляет человека в покое.

Между духами и зверьми нет никакого различия. Первобытный человек чувствует панический ужас перед теми силами и вовсе не нуждается во сне, нужна только темнота, населенная такими же странными и хищными образами, которые наяву родились. Оказывается, наоборот, все эти странные образы, которые являются во сне, взяты из яви. Чудовища, которые человек видит во сне, они из яви. Таким образом, сон является результатом, а не первоисточником этих образов. Идя дальше, вы увидите, что я дам подробный анализ того, как первобытный человек постоянно окружен духами, для него все мироздание кишит этими душами, комарами и мухами, и защищается он от них религиозными действиями. Между прочим, главной элементарной защитой от диких зверей и одновременно от духов служит огонь.

Я расскажу вам следующий случай из моего путешествия по Северу, про одного моего спутника. На Севере нет никаких зверей и бояться нечего, так как волки на людей не нападают, а медведи спят в своих берлогах, но тем не менее там человек не останется ночевать в поле без огня и заклинаний, потому что нападают духи. Огонь является для северного жителя охраной. Я путешествовал, таким образом, по Северу, мы ходили на охоту, и у меня был чукотский помощник, который у меня в доме даже жил и в конце концов там и умер. Он, между прочим, дал мне все это знание, которое я воспринял этнографически. Мы ехали на лодке, а он шел вперед пешим и всегда обгонял нас на десятки верст, и вечером разводил костер, и мы приезжали на готовое. Один раз мы идем на собаках, впереди заблистал огонь, видим, что слишком большой костер. Подошли ближе. Оказывается, четыре костра. Видим, что он сидит и бодрствует, ружье на заготовке и взято на прицел. Что такое случилось? Как идти? Мои спутники остальные, как это увидели, испугались и отказались дальше идти – пожалуй, застрелит, и вообще видно, что что-то неладно – очевидно, там есть духи. Все мои спутники, как русские, так и чукчи, испугались и говорят мне: «Ты свой человек, ты и подходи». Я стал обходить кругом. Вижу, что у него глаза блестят, я обошел сзади и взял его за плечи. Он вздрогнул и пришел в себя. Я понял, что духи приступали к нему. Он был богатый человек, и у него семья в два дня вымерла, он остался один, и духи являлись к нему и требовали, чтобы он стал шаманом (потому что дух, когда является, то требует, чтобы человек стал шаманом), иначе они накажут его. Он им отказался дать спирт раз, сам распил половину и поэтому духи являлись к нему и обступали, а он защищался от них огнем. Дело в том, что мое изложение страдает такими свойствами, что оно является чересчур подробным, но, с другой стороны, я не рассказал даже половины того, что имел рассказать. Но, очевидно, лучше идти вначале подробнее, для того чтобы мы получили достаточно обоснованный корень. Мало того, при внимательном рассмотрении фактов мы видим, что само мышление первобытного человека отличается от нашего.

Лекция третья. 3/XI 1927 г.

Тезисы

Объем религии. Современный подход. Вопросы без ответов. Три серии вопросов. О человеческой жизни. Учет рождений. Где смерть, зачем смерть? Есть ли бессмертие? Волевой момент. Хочу, чтобы было бессмертие. Жажда бессмертия. Вся практическая и политическая жизнь есть бессмертие.

О мироздании. Откуда мир? Создание и создатель мира. Конечность и бесконечность в пространстве времени. Начало создания мира. Граница вселенной. Относительно бесконечности и вечности.

Телеология (целевая установка). Зачем существует мир? Зло и добро. Ошибки мироздания. Человеческий суд над мирозданием. Цель и смысл жизни. Религия не есть знание. За пределами знания. Антиномия (противопоставление). Религия и поэзия – одинаковый подход.

Религия – мироощущение. Лозунг: «Верю, потому что верится». Наука – миропонимание. Лозунг: «Понимаю, ибо знаю и логически связываю».

Уподобление религии. Человек создал бога по своему образу и подобию.

Подходы к религии:

1. Подход некритический. Религия – чудо, общение с божеством.

Варианты:

а) Компромиссный вариант. Объяснение чудес силами природы, богов – рассказами о древних героях – эвгемеризм (от философа Эвгемера).

В современной теологии 7 дней мироздания – 7 геологических эпох.

2. Вариант твердолобый, ожесточенный. Лозунг: «Верю, потому что нелепо». Американский процесс против Дарвина (обезьяний).

б) Подход отрицающий. Атеизм (безбожие).

Первобытный атеизм здоровых нервов и здравого смысла: богов и духов никто не видел.

Атеизм современный. Религия – мракобесие. Лозунг Вольтера: «Раздавите гадину».

Атеизм как своеобразное религиозное учение. Уверенность, что нет богов и чудес.

Возражение – мир (существует без бога, без богов) есть непрерывное чудо.

3. Подход отстраняющий. Агностицизм (непознавание). Лозунг: «Религии не знаю, ибо вне пределов познания». Наука прибавляет: «Не знаю и знать не хочу».

Теперь с этих философских высот мы должны спуститься на землю. И так как мы изучаем эволюцию религии, то должны подойти к началу религии и в первобытной культуре, и в начале человечества. По нашему методу, который мы приняли в изучении материальной культуры и в этнографии, надо начать с животных, с подхода зоологического и потом с археологии. Значит, нам надо поставить два вопроса: 1) есть ли религия в зоологическом мире и 2) есть ли религия в глубокой древности, например в начале неолита?

Вы помните, что, анализируя материальную культуру, например изучая жилища, говорили, что люди строили гнезда, норы, что являлось зоологическим подходом к жилищу; изучая хозяйственные формы, мы ставили вопросы о запасах, о животных, о копании корней, о запасах корней, причем даже устанавливали симбиоз (люди собирают из мышиных гнезд корни), так что человеческое хозяйство является продолжением зоологического. И с этой точки зрения надо поставить вопрос – есть ли у животных религия, есть ли у них религиозное ощущение, есть ли у них обряды.

Я начал с того, что вопрос методологический нам представляется и не может не представиться. Некоторые факты, хотя и скудные, у нас есть. Если взять животных, разделить по группам, от менее возбудимых до более возбудимых, а поскольку религия есть мироощущение, то надо искать ощущение мира у тех животных, которые более всего темпераментны и возбудимы. Такими животными являются птицы. Возьмем певчих птиц. Если вы сопоставите молчаливых животных, выражающих свои ощущения только криками боли, страха, гнева, и т. д., с птицами, которые воспевают восход солнца непрерывным щебетанием и пением и все время, в особенности утром, в полдень и вечером, угощают нас концертами, то надо поставить вопрос – что это такое? Как бы на птичье пение не смотрели, но, вероятно, здесь выражается ощущение, которое они имеют от мироздания, от природы, на них влияющей.

Затем если от птиц перейти к животным, то надобно выделить хор ревунов. В пример можно привести американских обезьян, которые собираются большими группами и в определенное время суток выражают свои ощущения непрерывным ревом.

Теперь если пойти от мира ощущений к чему-то более реальному, то мы увидим, что религия в значительной степени основана и связана со страхом смерти. У животных мы можем с несомненностью констатировать страх смерти. У всех животных есть страх смерти, ибо в этом – основа бытия и индивида и вида. Но у некоторых животных мы можем засвидетельствовать страх смерти, имеющий религиозный характер, то есть не страх нападения в каждом данном случае, а страх смерти вообще. Можно указать на страх смерти у домашних животных, затронутых культурой и вместе с нами подвинутых на пути иных ощущений, на пути мышления. Возьмем быков, лошадей, овец – у них существует совершенно определенный страх смерти. Например, когда бык проходит мимо места, где два дня тому назад был резан скот, он останавливается и в ужасе мычит. Так как этот страх смерти коллективный и есть не страх нападения или защиты, а скорее имеет форму более или менее подходящую к мироощущению, то, по нашему суждению, это есть область религии. Затем, есть указания более серьезные: у целого ряда животных есть кладбища. Надо сказать, что у травоядных животных и вообще у всех тех животных, которые являются добычей для хищника, у них нет естественной смерти, все олени, лоси, обезьяны и так далее, не умирают естественной смертью, и могилой для них является желудок хищника. Тем не менее есть ряд животных, которые либо по своей силе, либо потому, что они для пищи не употребляются, погибает естественной смертью. У таких животных, как медведи, слоны, есть свои кладбища; у моржей, по-видимому, были. Например, сейчас есть рассказы охотников-туземцев, что где-то внутри Африки есть такое место в чаще, куда приходят слоны, и во множестве, и один за другим погибают. На этом месте есть заморенная слоновая кость. В XVIII веке, когда одному искателю слоновой кости посчастливилось найти такое место, он увез оттуда десятки тысяч пудов кости. Это можно было бы считать за нечто вроде предания. Но в другом конце Европы есть такое же предание о медведях в Беловежской пуще. Я делаю литературную ссылку на Мицкевича «Пан Тадеуш». Там описывается, как в глубине Беловежской пущи медведи сходятся на кладбище. В отношении моржей я могу сослаться на акт казачьей отписки правительству во время завоевания Сибири в XVII веке, откуда мы узнаем о мертвых лежбищах моржей, где собирали заморенный моржовый зуб. Это уже ссылка не литературная, а историческая.

Продолжая наш анализ, надо сказать несколько слов об ощущениях животных в направлении мироощущения и в направлении богопочитания в области культуры. Я говорю, конечно, о собаке. Вы знаете, что отношения собаки к человеку какие-то иные, она смотрит на него как на существо сверхъестественное (в собачьем смысле), то есть превосходящее всякую силу, свойственную собакам, и ее отношение к человеку может быть такое, как первобытного человека к своим духам. Всем известно множество примеров, как собака, не щадя жизни, погибает за своего господина, как она погибает на могиле у господина, мало того, как она выносит удары и даже смерть и в то же время лижет ему руки. Если вы вдумаетесь вообще в наш подход к изучению религии, то эти элементы мы не можем назвать иначе как элементами религиозными, потому что тут нет преданности естественной (для естественной преданности эти факты чересчур выдающиеся), очевидно, здесь есть элементы подхода собаки к человеку, как к существу высшего разряда, то есть, существу сверхъестественному.

После этого анализа перейдем к анализу археологическому и поставим два вопроса: 1) есть ли в современности народы безрелигиозные.

В XVIII и XIX веке много раз пытались дать на это отрицательный ответ. Сейчас эти ответы нами отброшены, ибо они не соответствуют фактам. Точно так же, как нет народов без огня, нет и народов без идолов, без амулетов, без обрядов и, наконец, без магии, без шаманства и колдовства. Можно привести в пример огнеземельцев, считавшихся, по данным экспедиции 1886 года, народом, у которого нет ни обрядов, ни какой бы то ни было мифологии, а раз нет мифологии, значит, вероятно, нет и мифологических существ. Тем не менее новая экспедиция не только засвидетельствовала у них существование обрядов, но и сняла фотографии с их религиозных плясок и даже привезла ряд религиозных амулетов. Значит, существование религии, существование каких-то религиозных форм у огнеземельцев совершенно установлено.

Если мы будем решать этот вопрос археологически и посмотрим, существуют ли в нижних слоях доступного нам археологического мира религиозные элементы, например в палеолите, то увидим, что с начала XIX века, во все течение XIX века, археология была склонна отрицать существование религии в палеолите вообще. Теперь этот взгляд совершенно отброшен, вследствие того что в палеолите найдены чрезвычайно многочисленные следы, всякие остатки религии, так что мы можем охватить их изучением. Во-первых, найдены погребения. Что это значит? Если тело выбрасывается, оставляется в тундре или в лесу, то его съедают дикие звери, и от тела ничего не остается. Если же в слоях мы находим целый человеческий скелет, в особенности более или менее правильно расположенный (например, лежащий на боку или с подогнутыми ногами), то ясно, что тело было погребено, мало того, оно было закопано, ибо иначе его растаскали бы звери. Кроме того, в различных местах в позднем палеолите мы находим эти самые скелеты, посыпанные охрой (охра использовалась для религиозной раскраски трупов, существующей и сейчас у разных народов), находим различные ресурсы, которые раньше рассматривались просто как изображения, а теперь вполне установлено, что это для охотничьей молитвы. Рядом с этим в палеолите мы находим настоящие храмы-пещеры (так как это пещерный век), где происходило какое-то служение. В 1912 году была найдена одна пещера с тремя фигурами бизонов, вокруг которых была канавка, выдолбленная, как оказалось, человеческими пятками. Очевидно, вокруг этих бизонов плясали на пятках. Другая пещера (религиозная камера) была найдена в 1923 году с фигурой медведя. Очевидно, там была стилизация медвежьего обряда такая, какая встречается у сибирских народов.

Мало того, в палеолите мы находим и амулеты, множество мелких резных изображений, фигурок, которые очень напоминают фигурки чукотских, эскимосских и других первобытных народов. С одной стороны, они были выражением религиозного подхода, а с другой стороны, художественного.

Далее, мы встречаем в палеолите шаманов, сверхъестественные фигуры, которые изображают, очевидно, духов. Таким образом, в палеолите мы находим целый ряд следов, свидетельствующих о том, что у людей был религиозный элемент. И хотя остатки религии палеолита только материальные (идейные представления о богах не могли окаменеть, и мы их иметь не можем), тем не менее эти материальные остатки настолько близки к тому, что мы имеем сейчас, что можно провести параллель.

Таким образом, мы должны признать, что религиозный элемент в палеолите существует, правда, в среднем палеолите. Относительно нижнего палеолита мы знаем очень мало. При исследовании его не было найдено никаких материальных остатков, связанных с религией. Если исходить из этих раскопок, то приходится признать, что религия родилась между эпохой питекантропа и ориньяком²⁸.

Этот вывод, который мы делаем из археологии, проверяется при анализе современных религиозных элементов у первобытных народов. Здесь мы находимся в несколько ином положении, чем при анализе палеолита, потому что в палеолите мы имеем только материальные остатки, которые кладем в основу изучения, и уже оттуда восходим к их идеям и представлениям. В современности (правда, очень древних форм мы не имеем, это относится к периоду раннего неолита) мы, кроме материальных элементов религии, имеем также религиозные идеи и представления, причем эти идеи и представления, хотя и в неолите, но чрезвычайно древнего происхождения.

Я в прошлый раз упоминал об особенном чрезвычайно сильном консерватизме религии. Таким образом, если мы в современной религии находим остатки анимизма, то в древнем анимизме, скажем в анимизме первобытных народов, мы точно так же находим остатки гораздо более древние. Поэтому на основании консерватизма религии и на основании этого сравнения мы можем рассчитывать среди современных, более первобытных народов, выделить наиболее первобытные религиозные элементы, из которых когда-то родилась религия.

Таким образом, наше дальнейшее изучение должно идти к выделению среди первобытных народов, находящихся на стадии раннего неолита, древнейших элементов религии, которые составляют ее начало. Это первое.

Теперь второе. В религии мы имеем элементы материальные и элементы имматериальные, элементы духовные. Но так как религия, в отличие от многих других частей культуры, есть стремление к познаванию невидимого и неизвестного, то мы не можем начать анализ религии с материальных ее частей: с амулетов, обрядов, фетишей и т. д., а должны прежде всего установить нашим анализом начало религиозного подхода. А раз религиозное стремление есть стремление изучения непознаваемого, то этот же элемент мы должны найти и в самом начале, в основании религии.

Таким образом, мы будем анализировать религию, которая начинается с невидимого, со страха перед невидимым, с почтения перед невидимым и потом постепенно, в порядке развития обрастает видимым. Значит, амулеты и т. д. – материальная часть религии – это есть явление более позднее. Далее, в изучении религиозных идей вообще, по общему закону изучения первобытных идей, мы должны идти от неопределенного к определенному. Таким образом, методически мы не можем начать с духов, с души, с фетишей, а должны начать с общего ощущения мира, которое дает как матрицу более точные религиозные формы. Тем не менее я начну этот анализ не с общих идей, а с анализа идей практических, ибо человеческое бытие даже в самом своем первобытном начале, даже зоологическое бытие – оно построено для известных практических целей. И для того, чтобы иметь в начале своего анализа твердую почву, я начну с выделения, правда, неопределенных элементов, но элементов практическо-религиозных, и только потом перейду к выделению элементов идеологическо-религиозных. Если вы возьмете самый неопределенный подход к религии, вы увидите два элемента: 1) элемент помощи и 2) элемент запрета.

Элемент помощи и элемент запрета – это есть основные практические элементы религии, и мы можем их выделить без связи с каким-нибудь определенным духом.

Если взять элемент запрета, то это так называемое «табу». А элемент помощи – это есть так называемые «фарт», «везет», «удача», которые связаны с их антиномией – неудачей.

Что такое помощь? Это такой момент, когда мы имеем какое-то воздействие, помогающее нам в охоте, в делах и т. д. И на основании того, что существует постоянная связь основных религиозных элементов современности и первобытности, совершенно достаточно выделить элементы помощи и элементы запрета не только в период неолита и раннего железа, но даже в современном мире, потому что хотя наша психология отличается от психологии первобытной, но, в конце концов, ничем не отличается: в основе наших религиозных представлений до сих пор живут элементы весьма первобытные.

Если мы возьмем «везенье» и «удачу» как таковые, то среди современных людей, не только религиозных, но безрелигиозных, противорелигиозных и равнодушных к религии (а значительная часть культурных слоев должна быть признана равнодушной к религии), то такие элементы, как «удача», как «фарт», в современном бытии часто имеют место. В каждом рискованном предприятии, которое таит в себе опасность или неверную удачу, мы всегда имеем элемент сверхъ естественной помощи. Для примера приведу ряд пословиц. Говорят: «Везет в карты, не везет в любви». Что значит «везет» и «не везет»? Это подход вне прямых представлений о религии, здесь нет ни бога, ни духа, ни Писания. Здесь есть «фарт», есть какая-то струя, и если вы ее подхватите, то будете иметь удачу. Кто играл в карты, тот знает, что не только есть такая струя, но что она, кроме того, определенно ни с чем не связана, а если и связана, то только с чрезвычайно первобытным, амулетным элементом. Известно, что, если вы хотите обеспечить себе «фарт», вы кладете веревку повешенного в карман – это есть материальная ценность, точно так же как амулет. Или есть такое поверье, перешедшее из Индии в Англию, что для любовной удачи надо держать в кармане безглазую рыбку, сделанную из нефрита, особым образом заколдованную. Это есть элемент удачи, элемент фарта, хотя не опирающийся ни на каких духов, и тем не менее это есть элемент религиозный, ибо это элемент сверхъестественного воздействия и сверхъестественного подхода к нашей жизни. Значит, мы видим, что есть «удача», «фарт» (на золотом промысле, на охоте и так далее), которые можно обеспечить: 1) амулетами и 2) обрядами (например, в кармане надо держать шиш).