Kitabı oku: «Станичники», sayfa 6
Но русалок казак не боится, «с бабами он вообще мало считается, а русалка тоже баба, ну с ней разговор короток – за волосы да об пол».
ПЕРВЫМИ ВОШЛИ В МОСКВУ
При царствовании Александра I на Россию обрушились такие испытания, перед которыми блёкли все битвы предыдущего столетия, ибо этот император ухитрился вовлечь Россию в войну с практически всеми её соседями и даже с государствами, находящимися весьма далеко от Русской земли.
В Закавказье, вместо того чтобы сделать персов союзниками в войне с турками, русские воевали, Персией, вступившись за продажных властителей Грузии.
В 1805 году загромыхали войны против Наполеона в союзе сперва с Австрией, а потом с Пруссией. А Наполеон, в свою очередь, в 1806 году втянул в войну против русских Турцию.
Но казаки не ругали царя за ошибки и послушно лили свою кровь от Балтики до Чёрного моря, покрыв себя славой на всех фронтах.
Кстати, бывшие союзники России были не прочь порезвиться на её территории. В 1812 году на Россию пошли «двунадесять языков» – не только враги-французы, но и бывшие мнимые друзья: пруссаки, поляки, баварцы, саксонцы, австрийцы, итальянцы, венгры и проч.
Когда 12(24) июня 1812 года эти полчища начали переправу через пограничный Неман, первыми их встретили казаки. Пикеты лейб-гвардии казачьего полка послали первые пули в захватчиков. А командовавший постами штаб-ротмистр А.Н. Рубашкин немедленно доложил командиру полка В.В. Орлову-Денисову, который послал к ничего не знающему о войне царю, находившемуся в Вильно, донесение с урядником Иваном Крючковым.
Всего на начало войны в армии находились 50 донских казачьих полков, 10 уральских, 6 оренбургских, 2 бугских, 2 чугуевских, 1 ставропольский, 4 башкирских, но они тоже были разбросаны по разным группировкам.
На главном направлении группу из 14 полков с ротой артиллерии возглавил Платов. Наполеон направил крупные силы против слабейшей армии, Багратиона, надеясь легко раздавить её и сбросить со счетов. Но Платов прикрыл её отход, задержал врага – и одержал первые в этой войне победы. Атаманский полк у деревни Кореличи 26 июня заманил в вентерь бригаду Турно, она была разгромлена. Командующий французским авангардом Латур-Мобур бросил сюда дополнительные части, дивизию Рожнецкого.
Но и к Платову подошло подкрепление. И 28 июня у местечка Мир враг снова был разбит. Платов доносил: «Сильное сражение продолжалось часа четыре, грудь на грудь. из шести полков неприятельских едва ли останется одна душа, или, может, несколько спасется. У нас урон невелик».
А 12 июля Платов получил приказ совершить набег по тылам врага. Провели его мастерски. Разбившись на небольшие отряды, казаки вдруг объявились повсюду – под Могилёвом, Оршей, Шкловом. Жгли, громили, били небольшие партии неприятеля, а стоило поднять тревогу – уже исчезали. Это было началом того кошмара, которому предстояло сопровождать французов всю кампанию.
Вскоре по единодушным настояниям всего русского общества царь, скрепя сердце, назначил главнокомандующим нелюбимого им Кутузова. Позиция для генерального сражения им была выбрана у села Бородино.
А чтобы оборудовать её и задержать врага, был дан арьергардный бой у Шевардино и Колоцкого монастыря. На 12 тысяч наших воинов 24 августа навалилась вся французская армия. Казачьими полками здесь командовал генерал Иван Кузьмич Краснов.
Ядром ему «измочалило ногу», но он продолжал руководить боем. Лишь отразив очередную атаку, передал руководство Иловайскому 5-му и позволил отвезти себя на перевязку, где и скончался.
В 23 часа остатки защитников по приказу Кутузова отошли. Французы же были поражены: как при подобном неравенстве сил вообще можно было сопротивляться так долго? Немало был удивлён и Наполеон, когда на вопрос о количестве пленных ему ответили – «ни одного, они не сдаются».
А 26 августа 130 тысяч французов и 120 тысяч русских сошлись в Бородинской битве. Вопреки утверждениям некоторых авторов, доверившихся французским источникам, будто Платов «был настолько пьян», что не участвовал в баталии, на самом деле под Бородином Платов весьма эффективно командовал девятью казачьими полками на правом фланге, что подтверждают все русские документы того времени.
Битва вылилась в жесточайшие лобовые схватки. Через несколько часов огненного ада и рукопашных французам удалось овладеть Багратионовыми флешами и батареей Раевского. Наполеон подтянул к этому участку 35 тысяч войск, 300 орудий и готовил решающую атаку. Собирался ввести главный резерв Старую гвардию. Но в это время Кутузов бросил в обходной рейд казаков Платова и 1-й кавалерийский корпус Уварова. В его составе, кстати, тоже были казаки – лейб-гвардейский полк и черноморская сотня. Хорунжий этой сотни А.Д. Бескровный с двумя взводами врубился на вражескую батарею, покрошив прислугу.
Рейд Уварова и Платова вызвал решающий перелом в битве – Наполеон передумал бросать в сражение Старую гвардию и отступил. Поле боя осталось за русскими.
Французы потеряли около 50 тысяч человек. Но и армия Кутузова потеряла 58 тысяч. Обещанные ему подкрепления не подходили или существовали только на бумаге, в то время как к врагу подтягивались отставшие части. И пришлось снова отступить, на совете в Филях было принято решение оставить Москву.
Однако тем самым Кутузов готовил французам полную гибель. Хорошо известны его слова: «Будут они у меня жрать конину, как турки!»
Пока французы мародёрствовали и разлагались в Москве, в Тарутине усиливалась и формировалась русская армия. По призыву Платова оставшийся на Дону наказной атаман Адриан Карпович Денисов провёл поголовную мобилизацию.
Платов распорядился не брать только 17-18-летних, которые бессмыленно погибнут. В неимоверно сжатые сроки было создано 26 полков, форсированным маршем выступивших к армии.
Платов, кстати, ещё и объявил, что выдаст свою дочь Марию за того казака или пусть рядового солдата, который сумеет пленить Наполеона. Была даже выпущена гравюра с портретом молодой казачки и подписью «Из любви к отцу отдам руку, из любви к Отечеству – сердце!»
Но поднимался не только Дон. Оренбургский губернатор сформировал 5 полков оренбургских казаков, 5 уральских, 19 башкирских, 2 мещерякских; 10 казачьих полков создавались в Сибири. Но и из крестьян южных районов многие вспомнили, что их предки были казаками на стародавних рубежах и засеках! Части из таких добровольцев формировались в Кашире, два казачьих полка по 1200 всадников были созданы в Тульской губернии.
Царь решил привлечь к борьбе и упразднённое малороссийское казачество. Было учреждено Украинское войско «из людей к казачьей службе способных и издавна навыком к ней и охотой к ней известных».
И желающих хватало. В Киевской и Подольской губерниях под руководством наказного атамана Де Витта в два месяца было сформировано 4 конных полка общей численностью 4700 казаков.
Они вошли в 3-ю армию Тормасова (которого вскоре сменил адмирал Чичагов), в боях останавливали австрийцев Щварценберга и саксонцев Ренье, наступавших на Украину.
Наполеон, видя, как его армия на глазах превращается в банду, вывел войска из Москвы и начал отступать. В Москве Наполеон оставил арьергард Мортье с задачей взорвать Кремль, дворцы, святыни соборов.
Сделать это не позволили безвестные русские патриоты, потушившие фитили многих мин. А потом подоспели казаки – первым в Москву ворвался полк «недюжинного» В.Д. Иловайского 12-го, истребивший и выгнавший оставшихся в городе врагов.
После этого Василий Дмитриевич приобрел огромную популярность в народе, его изображали на лубочных картинках с подписью: «Там же на правой стороне Иловайский на коне, казачий хлопчик французов топчет».
В преследование были направлены авангард Мило- радовича с 2 пехотными, 2 кавалерийскими корпусами и 5 казачьими полками, отряд Платова из 20 казачьих полков, отряды Орлова-Денисова, Кайсарова, Кудашева, Ефремова и др.
В западной литературе бытует версия, пущенная самим Наполеоном, будто его армию уничтожил «русский мороз». Это ложь. Все дневники и воспоминания современников свидетельствуют, что стояла очень тёплая солнечная осень. «От Малого Ярославца до Вязьмы время было очень тёплое». «От Вязьмы до Смоленска были приморозки, около Ельни выпал первый снег, но очень малый». «От Смоленска до Борисова холод был сильнее, но сносный, мы ночевали на поле без крыш».
Да ведь и Березина ещё не замерзла. И только после Березины ударили сильные морозы. Но к этому времени французской армии уже не существовало. Она была разгромлена. И огромную роль её уничтожении сыграли казаки. Они вцепились в отступающих врагов намертво и буквально повисли на них.
Французский генерал Моран писал: «Какое великолепное зрелище представляла наша кавалерия, когда, блистая при лучах июньского солнца золотом и сталью, пылая отвагою, она гордо развёртывала свои стройные линии на берегах Немана!
Какие грустные размышления возбуждали эти перестроения, утомлявшие только лошадей и людей и оказавшиеся совершенно бесполезными в делах с теми самыми казаками, которые до сих пор были презираемы всеми, но которые так много сделали для славы России…
Одна из лучших и храбрейших кавалерий, какую только когда-либо видели, приходила в расстройство в делах с теми людьми, которых она постоянно считала недостойными себя, но которые, тем не менее, были истинными освободителями своего отечества».
Вместо того чтобы взять с французов контрибуцию золотом и заморскими колониями, а также заставить их надавить на турок, чтобы те отдали русским Дарданеллы и Константинополь, в январе 1813 года русские войска за счёт госбюджета зачистили Европу от французов для Англии, Швеции, Пруссии и Австрии.
Впрочем, тупость государей не отменяет мужество героев. В составе «летучего отряда» генерал-адъютанта А.И. Чернышёва донские полки Киселева 2-го и Власова 3-го в феврале 1813 года ворвались в Берлин, разгромив 6-тысячную группировку Ожеро.
Затем этот отряд, в значительной мере состоявший из казаков, овладел Люнебургом, разбил дивизию Морана, пленив весь штаб, совершил дерзкий рейд в Вестфалию – в результате чего и Вестфалия вышла из числа наполеоновских вассалов. Бонапарт всё же сумел оправиться от катастрофы, мобилизовать новые армии. А наши войска понесли тяжёлую утрату – умер Кутузов.
В тяжелых и неудачных для русских сражениях при Люцене, Бауцене, Дрездене покрыли себя славой лейб-ка- заки, полки Иловайского 9-го, Гривцова, уральские полки № 5 и № 6.
А в октябре 1813 года грянула Битва народов под Лейпцигом. В разгар схватки Наполеон собрал кулак из 100 эскадронов лучшей кавалерии и бросил на центр русских позиций; 8 тысяч кирасир и улан Мюрата проломили линии 2-го пехотного корпуса и прорвались к ставке Александра I.
Спас положение и изменил ход битвы лейб-казачий полк. Его командира, отважного Орлова-Денисова, император послал за подмогой, а казаков повёл в контратаку полковник И.Е. Ефремов.
Дружный удар в пики отбросил неприятеля, особенно отличился вахмистр Тимофей Перщиков, сразивший нескольких латников и французского генерала.
Подоспели и другие части гвардейской конницы, приведённые Орловым-Денисовым. И неприятель покатился назад.
Лейб-казаки гнали его до расположения французских войск, причём отступающая вражеская кавалерия не попала в промежутки своей пехоты и смяла её. Лишь спешно выдвинутая французская батарея остановила лейб-казаков залпами картечи.
Несмотря на понесённые потери и раны, они возвращались гордым победным строем и мимо царя прошли с песней. На других участках сражения, продолжавшегося три дня, великолепно дралась группа из 6 донских полков генерал-майора Петра Матвеевича Грекова, уральские полки № 3 и № 4, оренбургский полк № 3, черноморцы, полки украинских казаков.
Общее руководство казаками разных войск осуществлял оболганный французами «пьяница» Платов, удостоенный за Битву народов высшего российского ордена Андрея Первозванного.
А когда неприятеля сломили и войска Наполеона стали откатываться назад, Платов организовал общее преследование лавиной казачьих частей. Армии антинаполеонов- ской коалиции вступили во Францию.
Враг ещё жестоко отбивался, выскребал резервы, но дни владычества Бонапарта были сочтены. А 17 января кто-то из казаков опять упустил шанс стать зятем Платова. Наполеон вспоминал: «Под Бриеном я шпагой отбивался от казаков».
Казаки доблестно дрались при Ларотьере, Краоне, Лаоне, совершили глубокий рейд под Фонтенбло, наведя панику на Париж; 4 февраля отряд Платова из нескольких донских и черноморских полков подступил к сильной крепости Намюр.
Сдаться она отказалась, но Платов осадил город, начал бомбардировку из орудий своей единственной конной батареи, а ночью устроил штурм. Казаки, поднимая побольше шума, полезли на стены, подожгли ворота. И гарнизон капитулировал. Когда обезоруженные французы узнали, что атаковала их лишь горсть казаков, они были весьма раздосадованы.
Отряд А.Х. Бенкендорфа в это время освобождал Голландию и Бельгию. Будущий шеф жандармов являлся тогда отважным кавалерийским командиром и писал: «Безграничное самолюбие есть одно из отличительных свойств казаков, и я этим пользовался. В виду регулярных войск, из одного соревнования с ними, они готовы на всё, и трудно себе представить такую лихую, молодецкую атаку, как под Жюилье, когда казачий полк Жирова шёл в атаку справа, полк Сысоева слева, а два эскадрона новгородских гусар в середине…».
Донцы отряда Бенкендорфа первыми ворвались в Амстердам. А главные союзные силы шли на Париж. В штурме Монмартра 18 марта 1814 года участвовали лейб-казаки и полк И.Д. Иловайского. На следующий день Париж покорился победителям.
За героизм в войне 1812-1814 годов многие казачьи части получили коллективные награды – Георгиевские штандарты, серебряные трубы, золотые и серебряные петлицы. Казаки на два месяца расположились биваком на Елисейских Полях.
Чувствовали они себя во Франции вполне комфортно, без комплексов. Как известно, именно от них произошло французское слово «бистро» – когда казакам требовалось взять винца, они понукали хозяев кафе: «Ну-ка быстро, быстро!» К лагерю на Елисейских Полях стекались любопытные парижане и особенно парижанки. И казаки не отказывали дамочкам во внимании. Надо думать, довольно многие французы последующих поколений имели в жилах частичку казачьей крови.
Имя казаков в ту пору вообще гремело по Европе. Знаменитый прусский маршал Блюхер во время войны составил из них личный конвой. Казаков изображали на чашках, платках, гобеленах. В высшем свете появились одежда «казакин», а на балах – танец «казачок», впрочем, имеющие мало общего с казачьими нарядами и настоящим «казачком».
После взятия Гамбурга 60-летний донец Александр Землянухин из полка Сулина 9-го был послан с донесением в Англию и стал там сенсацией. Его пика, сразившая 39 французов, попала в Британский музей. В честь Земляну- хина новый английский корабль получил название «Казак».
А по окончании войны Британию посетили с визитом царь и Платов, который, по сути, затмил своего монарха. Англичане не давали атаману проезда, с криками «ура» подхватывали и несли на руках. Дом, где он остановился, осаждали тысячные толпы.
В его честь изготовлялись медали и медальоны, слагались стихи, писались портреты не только Платова, но и его коня. А из хвоста этого коня британские леди старались вырвать волосок. Наперебой приглашали в гости, на банкеты, в театры. И атаман, чтобы никого не обидеть, объезжал театры по очереди – при его появлении и публика, и актёры устраивали овации. Оксфордский универстет присвоил ему звание почётного доктора права.
Однако чрезвычайная популярность не вскружила голову Платову. Он даже и в Петербурге бывать не любил. Говорил: «Здесь всё прекрасно, но на Дону лучше, там есть всё, кроме роскоши, которая нам не нужна.
Человек, подходящий ближе к природе, сильнее привязан к своему Отечеству. Человек роскошный, не имеющий подобных чувствований, обыкновенно бывает космополит.
А россияне должны чуждаться космополитизма, и тогда мы всегда будем первым народом в свете, страшным врагам».
УДАР В СПИНУ
Увы, русский народ, освободивший Европу, кроме громкой славы, ничего хорошего не получил. Царь уже на заключительном этапе войны раздал русские войска по трём армиям под командованием иностранных полководцев.
В дальнейшем увлечение двора иноземщиной только усиливалось. И именно тогда знаменитый полководец Ермолов на предложение просить себе награду сострил: «Государь, произведите меня в немцы».
Национальная государственная политика исчезла – Александр I стал проводить политику «панъевропейскую», создав Священный Союз. В Россию хлынули иностранные советники, учителя, гувернёры. Стали бурно плодиться организации масонов, иезуитов, спиритов.
А на победоносные русские войска вдруг обрушились. гонения! Полагая, что главное предназначение армии – красиво маршировать, Александр I пришёл к выводу, что она в походах «разболталась». В частях началась такая муштра, по сравнению с которой вахт-парады Павла выглядели безделицей.
Широко внедрялись телесные наказания на плацу – розги, фухтели, прогоны сквозь строй. Во время таких публичных избиений погибли тысячи русских солдат.
Именно тогда Россия сделала первый шаг к катастрофе 1917 года.
В 1848 году покатился вал революций – во Франции, Италии, Германии. В Австрийской империи восстали венгры. Громили немцев, славян, румын. И император Франц-Иосиф обратился с мольбой о помощи к русскому царю, который, как и его предшественники на троне, был послушной марионеткой Запада.
Вместо того чтобы выторговать для Отечества полезные бонусы в виде денег и земель, в 1849 году следующий за Александром I император Николай I задарма двинул армию в Европу.
Русские перебили революционеров. Денег с Европы за это не взяли. Вся кампания продлилась 1,5 месяца и не только замирила Австро-Венгрию, но и позволила дипломатическими мерами стабилизировать положение в Германии – немецкие революционеры перепугались, что и к ним нагрянут «дикие казаки и калмыки», и король смог взять ситуацию под контроль. Австрийцы, восстановив порядок у себя, подавили итальянскую революцию. Скатывание Европы в катастрофу было предотвращено.
Но для России политические последствия стали горькими. Вместо благодарности спасённая от резни Европа сплотилась в борьбе против России. К началу 1850-х годов пресса всех европейских государств дружно облаивала Россию и русских. Что интересно: в момент, когда антирусская истерия в Европе достигла апогея, туповатый Николай был убеждён, что весь мир, как никогда, благодарен ему за «восстановление мира».
Чтобы спровоцировать конфликт, европейцы использовали Турцию. Чувствуя за собой силу западных держав, она стала вести себя вызывающе и в 1853 году объявила России войну. Изумлению царского двора не было предела.
Но пока Николай I и его дворня отходили от шока, казаки уже вовсю рубились с басурманами. Турецкий полководец Ахмет-паша, видя, с какой безумной смелостью сражаются казаки (броситься одному на трёх-четырёх турок было для казаков нормальным поступком), воскликнул: «Русские либо с ума сошли, либо упились своей поганой водкой!»
Казаки били турок на всех фронтах. И везде успешно. На Дунае прославилась ракетная (!!!) батарея дунайских ка-
заков. Прикрывала переправы, осаживала попытки турок прорваться в гирла Дуная.
К этому времени в Синопе адмиралом Нахимовым был уничтожен турецкий флот. Турция была разбита наголову. Оставалось только отобрать у неё Константинополь и проливы.
Но тут России ударили в спину. Вступили в войну Англия, Франция и их союзники. Что самое интересное: только-только спасённая русскими Австрия отплатила за недавнее спасение чёрной неблагодарностью – двинула войска к русским границам. Воистину: главный враг России – её безумная дипломатия, плодящая врагов и гадящая друзьям.
Англо-французский флот вошёл в Чёрное море, в апреле 1854 года напал на Одессу. Город отстояли батарея прапорщика Щёголева и казаки 2-го дунайского полка В. Тихановского. Их конная батарея обстреляла и повредила севший на мель английский паровой фрегат «Тигр», а потом казаки на лодках захватили его, пленив команду. Азовскому войску в это время была поручена эвакуация фортов на кавказском берегу, которые при ударах с моря были бы обречены. Теперь казаки и солдаты сами разрушали построенные с таким трудом укрепления.
В сентябре вражеские армии высадились у Евпатории, пользуясь двойным превосходством, одержали победу при Альме. Началась беспримерная 11-месячная осада Севастополя. Полной блокады не было. Полевая армия Меншикова поддерживала связь с гарнизоном, несколько раз атаковала осаждавших. Увы, они тоже успели укрепиться, ощетиниться батареями, и кровопролитные сражения не дали результатов.
Под Севастополь, пользуясь господством на море, враги могли беспрепятственно подвозить любое количество войск, орудий, боеприпасов. Нашей же армии всё это приходилось доставлять с большим трудом, гужевым транспортом, через бездорожье Украины и Крыма. К тому же англичане пытались напасть на Кронштадт, Архангельск, Соловки. Были отражены, но русскому командованию пришлось держать крупные силы на Балтике, Севере, в неспокойной Польше, на австрийской границе.
Народ воспринял вторжение так же, как в 1812 году Снова формировались ополчения. Войско донское провело поголовную мобилизацию, выставив 87 полков и 14 батарей. В Крым пошли также уральцы, оренбуржцы. Особую славу стяжали два батальона черноморских пластунов.
Об их кавказских подвигах мало кто знал, и в Крыму сперва не обратили внимания на оборванцев с черкесскими винтовками и кинжалами. Но вскоре о них заговорили все. В сражении под Балаклавой они захватили 4 редута. А войдя в состав гарнизона, начали регулярные вылазки. Поутру французы обнаруживали передовое охранение перерезанным или исчезнувшим.
Снайперские пули казаков поражали любую цель в пределах дальности выстрела. Нашумел случай, когда пластуны из-за бомбардировки остались без обеда и утащили у французов прямо из-под носа два огромных котла с горячим супом. Из 1600 пластунов 220 навсегда остались лежать в Севастополе. Оба батальона были награждены Георгиевскими знамёнами, а весь личный состав – крестами и медалями.
А вместе с легендарным матросом Кошкой ходил на вылазки 55-летний донской казак Перекопской станицы Осип Иванович Зубов. Отпросившись на 3-й бастион, он выкопал в земле каморку, зажигал ночью лампаду у иконы и молился, будто инок. Был спокоен при самых жутких обстрелах и атаках. И, выбираясь по ночам к англичанам, совершал невероятное: дрался один против толпы, притаскивал пленных офицеров. Зубова и Кошку стали назначать начальниками партий, передовых цепей.
Не в силах сломить героическую оборону, англичане и французы предприняли поход в Азовское море с целью захватить порты и склады, овладеть крымскими перешейками и лишить русскую армию снабжения. Огромный флот захватил Керчь, Анапу. Как пишет историк А.А. Керснов- ский, «войска «просвещённых европейцев» вели себя хуже людоедов, не щадя ни женщин, ни детей».
В Петербурге царила паника. Николай I и придворные готовы были уже отдать агрессорам не только Крым, но и часть Украины и Кавказа. К тому же царь от нервного потрясения (ещё бы: за один день превратиться из мирового жандарма во врага «просвещённой Европы») тяжело заболел, и Россия практически лишилась центрально власти.
И тут своё веское слово сказали казаки. Азовское побережье прикрывали посты из казаков старших возрастов и малолетки. Армада из 68 кораблей 22 мая подошла к Таганрогу. Обороняли его горстка гарнизонных солдат и донской учебный полк из 17-летних юнцов и стариков-наставников. Но на предложение сдаться ответили отказом. Бомбардировка длилась 6 часов. Потом англичане высадили десант, но его контратакой сбросили с крутой горы.
Эскадра проследовала к Мариуполю. Опять предложение сдачи, бомбардировка, десант. К месту высадки подоспел полковник Кострюков с двумя сотнями 66-го полка и причалить не дал. Последовали нападения на область Азовского войска – Бердянск, Кривую Косу.
У Петровской станицы после обстрела враг спустил на воду 100 лодок десанта. Но азовские казаки отбили их, не допустив до высадки. Два месяца подряд неприятельские корабли штурмовали казацкие позиции.
Во время шторма пароход «Джаспер» сел на мель. С постов прискакали донцы 70-го полка, вошли по грудь в воду, чтобы было поближе, стали стрелять из ружей. Англичане сперва отвечали огнём, но нервы не выдержали, сели на шлюпки и отчалили к своим, а казаки бросились вплавь, захватили пароход, 2 пушки, флаги.
Однако защищать Севастополь становилось все труднее. Он был превращён в груды развалин, погибали лучшие командиры, матросы, солдаты. Восьмого августа французы смогли овладеть Малаховым курганом.
Подкрепления и боеприпасы перестали поступать (чиновники в Петербурге Севастополь уже списали со счетов) и дальнейшая оборона потеряла смысл. Но русские войска ушли непобеждёнными – с оружием и знамёнами. А неприятель понёс такой урон, что уже не мог развить свой успех.
Очутившись в международной изоляции, Россия всё-таки сумела сохранить за собой и Украину, и Кавказ, и даже Крым. Александр II, сменивший на престоле умершего Николая I, оказался умным и энергичным политиком. И ему даже удалось вернуть стране захваченный европейцами Севастополь.
Хотя, конечно, победители навязали России тяжёлые условия мира. По сути, это была своего рода почётная капитуляция. По ней Россия отказывалась от Сербии, Румынии и Молдавии. Русским теперь запрещалось иметь военный флот и базы на Чёрном море.
