Kitabı oku: «Темно и холодно», sayfa 2

Пожалуй, хватит на сегодня. Уже мои собственные слезы текут по щекам, и мне приходится делать большие паузы перед тем, как написать еще что-то.

13 декабря.

Подолгу стою перед окном и смотрю на улицу. Но не вижу почти ничего из того, что происходит снаружи. Кружащийся снег, грохочущие машины, спешащие куда-то люди… Всего этого больше нет, не существует для меня. Темно и холодно. Вот все, что я чувствую, вне зависимости от того, где нахожусь – здесь или там, в толпе или в этой прокуренной комнате.

Еще один день клонится к вечеру. А я ничуть не ближе к разгадке твоей смерти, Настя. Значит, будет еще один день… потом еще и еще. Наверное, я заслужил это. Годы, проведенные рядом с тобой, не сделали меня внимательным, чутким, понимающим. Не помогли предотвратить нелепую смерть Женьки, а теперь и необъяснимую потерю тебя.

Сегодня встречался с твоей подругой. Я считал, что это твоя лучшая подруга – вы часто общались по телефону, она приходила к тебе в гости. Неужели, она и вправду была самой близкой тебе? Лена Марченко, невысокая брюнетка лет сорока пяти? Мокрая курица с бессмысленно хлопающими глазками со скрипучим тоненьким голоском, которая полчаса вздыхала и несла какую-то чушь о нелегкой женской доле? Сочувственные всхлипывания и испуганный взгляд из-под очков? Она считает виновником меня, хоть и не говорит об этом. Что она может знать о тебе, если ее мысли не могут двинуться дальше образа мужа-варвара и жены-жертвы? Воспитанница женских книг про любовь, телесериалов, ток-шоу для женщин… Неужели тебе было интересно с этой «божьей коровой», которая не видит дальше собственного носа? И на встречу с ней я возлагал столько надежд. Увы, дома ее ждал обед, стирка, уборка и очередная серия какого-нибудь шедевра по одному из каналов – которая произведет на нее неизгладимое впечатление, поделиться коим она найдет с кем и без тебя. Через полчаса она поспешила унести ноги. И хорошо. Под конец я с трудом сдерживался, чтобы не наорать на нее. Мне жаль своих иллюзий, я надеялся найти в ней мыслящего человека, хотя бы примерно такого, каким была ты. Надежд было немного, но я был бы рад любой здравой мысли, хоть какому-то объяснению. Черт побери, неужели среди твоих знакомых тоже не было ни одного человеческого лица? Ни одного друга, который мог бы мне помочь разобраться в том, что произошло.

14 декабря.

Вчера вечером, когда я задремал в кресле, раздался телефонный звонок. Спросонья я даже не вспомнил о том, что живу в чужой квартире и что звонят скорей всего не мне. Поэтому особо не удивился тому, что звонивший сразу узнал меня и назвал по имени. Все это было словно продолжением сна. Уже после того, как я положил трубку, этот звонок показался мне странным – с какой стати, да еще так поздно? Хотя сейчас, когда уже наступило утро, я понимаю, что в этом звонке не было ничего необычного. Просто поздним вечером в чужой пустой квартире все кажется каким-то неестественным.

Это звонил Киселев, договорились с ним о встрече сегодня в 15 часов в кафе «Джулия».

Начальник Настиного отдела. Она работала бухгалтером в банке на протяжении нескольких лет, а руководитель ее подразделения сменился около года тому назад. Настя еще, помнится, смеялась, рассказывая об этом новом своем «наставнике». Настя смеялась… Да, такое бывало, хоть и редко. Заразительный такой смех, сердечный. Видимо, это парень на самом деле казался ей забавным, хотя в дальнейшем речь о нем заходила редко.

Встретиться с ним довелось на Настиных похоронах. Собственно, в организации похорон во многом помог именно банк, представлял который как раз Киселев. Не понравился мне. Скользкий, суетливый карьерист средних лет с барскими замашками. Избалованный властью чиновник. Таких немало, насмотрелся я на них. Убогий. Понятно, почему его назначение так рассмешило Настю. Никакого желания встречаться с ним у меня никогда бы не возникло. Но вот как все обернулось, теперь эта встреча нужна мне, если я хочу докопаться до истины. Хотя сомневаюсь, что разговор с Киселевым сильно поможет мне – это ж наверняка сама осторожность в высказываниях и действиях. Ему и самому встреча со мной не особо нужна – так, для галочки… Забота о сотрудниках… «Как вы? Не надо ли чем помочь?» – вкрадчивым, насквозь фальшивым голосом. Я предпочел бы поговорить с Настиными коллегами по отделу. Может быть, удастся даже сегодня? Хотелось бы. Хотелось бы, чтобы вечером я смог записать сюда что-то стоящее, что-то важное, что-то проясняющее…

15 декабря.

Сорвался.

Я в ужасе.

Неужели сорвался?..

Снова похмелье. Как давно я не прикасался к бутылке. Полузабытое мерзкое состояние. Зачем?

Пустота… Мрак, холод. Неужели я все же не смогу?..

Ничего не соображаю.

Надо вспомнить, что было вчера.

Киселев. Да. Встретились, как условились. Пустой разговор, как я и предполагал. Сияющая лысина, бегающие глазки, потная узкая ладонь. Это не друг, этот не поможет. Его услужливая улыбка вызывает желание отвернуться. Его сочувствие еще хуже того, что городила Лена Марченко. Почти смешно было наблюдать, как он нахмурился, когда я спросил его, во сколько в тот день ушла с работы Настя и провожал ли ее кто-то. Бездарно изобразил тяжкое переживание от воспоминания. Потом изрек, что она ушла около одиннадцати и попросила ее не провожать. А затем начал плести что-то вроде «понимаете, у нас трудности с водителями…» Другого и не ждал от него. Было очень трудно довезти женщину до дома хотя бы на своей машине. Ясно, что ему не было и нет до нас с Настей никакого дела.

Дальше… Дальше самое плохое. Этот кретин предложил почтить память Насти, еще до моего прихода заказал бутылку водки. Конечно, откуда ему знать, что я в завязке? Его даже не было на поминках, он исчез сразу после похорон.

Плохо то, что он случайно угадал мое настроение. Я не был готов к такому его поступку, но вместе с тем мне очень хотелось. Очень. Жахнуть хотя бы 50 грамм. Только этим могу объяснить то, что я выпил с этой обезьяной. Только одну стопку, всего одну. Но она подействовала. Дальше все пошло словно без меня. Моих сил хватило только на то, чтобы встать и, быстро распрощавшись, уйти от этого субъекта, который, похоже, удивился тому, что я не выхлестал при нем остатки. Но пить под взглядом этого пустого места в костюме было бы слишком для меня. Я поспешно ушел из этого кафе – настолько быстро, что столкнулся с официантом. Вот, даже след на рукаве остался – вляпался в какую-то еду, которую нес этот неповоротливый парень…

Да, я поспешно ушел… Чтобы, пройдя полквартала, купить в ларьке еще поллитра какой-то дряни местного производства. Как говорят спортсмены, «поехала опорная нога»…

Что дальше. Я уже плохо соображал, потому что, прикончив бутылку, я направился в банк – видимо, хотел-таки поговорить с Настиными сотрудницами. Охрану миновать, конечно, не удалось. Скандалил? Наверное. Надеюсь, Киселеву об этом не донесли. Я сказал, к кому иду? Не помню… Дальше все урывками. Как оказался дома? «Автопилот»? Хорошо, что банк недалеко и от моего нового жилища. Колено болит. Точно, поскользнулся и упал в подворотне… Похоже, добрался сам.

Плохо, отвратительно. Силы заканчиваются. Терпение на исходе. Сколько боли.

Нужно что-то делать, чем-то заняться. Снова попробовать пробраться в банк, найти еще кого-то, кто может знать. Друзья. Родные. Соседи. Кто? Как мало настоящих людей нас окружало. И какой толпой они мне казались еще совсем недавно.

Надо сходить к нам домой. Трудно, особенно в моем сегодняшнем состоянии. Но нельзя сидеть в этой квартире – я свихнусь, если постоянно буду находиться здесь. А главное, не сдвинусь ни на миллиметр в своих поисках. Нужен шанс, хоть какая-то зацепка. Попробую. Если понадобится, то вечером пойду туда снова, чтобы встретиться с соседями.

Не сдаваться.

(позже)

«Не сдаваться»… Проще написать, чем сделать.

Заметил, что люди на улицах сторонятся меня, увидев мои глаза. Одна молодая мама, взглянув на меня, тут же взяла своего ребенка за руку с моей стороны и ускорила шаг. Мальчуган даже и не понял, что случилось. Маленький счастливчик просто не видел меня.

С другим прохожим я столкнулся, он заговорился по мобильному и не заметил меня. Напрасно. Я не в настроении для подобных казусов. Высказался. Радости на его круглом глупом лице поубавилось. Спорить со мной он не стал, похоже, решил не связываться. И правильно. Не стоило рисковать здоровьем.

В моих глазах опасный огонек. Волчий. Люди чувствуют это и обходят меня стороной. Видят во мне чужого. Я и есть чужой, во мне больше нет ничего общего с ними.

Слабею. Трудно удерживать эмоции при себе, особенно отрицательные. Все чаще чувствую безвыходность моего положения. Все двери закрыты для меня, все сердца. Попробовал созвониться с двумя Настиными приятельницами. Обе отказались от встречи со мной. Деликатно и по разным причинам, но такое чувство, что просто решили держаться подальше от меня.

О моем походе домой.

Я старался не думать ни о чем, просто прошелся по комнатам, еще раз пошарил в шкафах. Нет, ограбления не было. Ни одного подозрительного предмета. Следов и отпечатков не нашли.