Kitabı oku: «Теория доктора Пушэ», sayfa 3
Глава 5
Я вздрогнул, и обернувшись увидел, как ко мне со стороны дома приближается низкого росточка человечек с возмущенным красным лицом и большими круглыми очками, сверкающими золотой оправой в лучах высоко стоящего солнца. Не зная, что предпринять, я хотел уже дать стрекоча в сторону изгороди, но очкарик, заметив, что я начал пятиться, окрикнул меня:
– Даже и не смей! Теперь тебе придется объясняться, молодой человек. Кто ты и откуда. Но не мне, а доктору. Ну ка, пойдем со мной.
Приблизившись, он властно протянул руку, и я не посмел отказать, боясь, что теперь уже точно, обо всем узнают родители, и мне несдобровать. Так пусть же сам доктор решит мою судьбу.
«Может еще и выкручусь», – подумал я.
Вместе пройдя через двор к главному дому, мы поднялись по каменным серым ступенькам ко входной двери и человечек в очках позвонил в колокольчик, болтающийся на золотой с виду цепочке. Через минуту, показавшейся мне вечностью послышались шаги и дверь распахнула женщина, которую я уже видел в нашей деревне. Мэри Слиззарт. Одинокая вдова, не часто появляющаяся на публике. Жила в своем маленьком домике, который построил ее муж, мистер Генри Слиззарт. Беднягу в прошлом году поразило молнией, и он мучился неделю прежде чем испустить дух.
Значит теперь она служанка доктора Пушэ! Как интересно. Что же будет дальше?
Страх и противный озноб постепенно уступал место мальчишескому любопытству, и я, потихоньку оглядываясь, начал ждать встречи с человеком, которого уже видел намедни в пабе «Святой Дух».
– Вот, Мэри, представьте! – Человечек, поймавший меня, был искренне возмущен.
– Поймал, знаете ли, лазутчика!
Внимательно вглядевшись в черты моего лица, женщина усмехнулась и сказала:
– Нет, мистер Сириус Пойзон. Это не лазутчик. Это Эйден О`Коннерти. Я знаю его семью. Отец Кормак, мать Кива, младшие детишки – очень приличная семья, так что вы ошибаетесь.
– И тем не менее! Доктор должен знать о каждом постороннем человеке на его территории. Законной, прошу заметить! Кстати, а не пора ли нам обедать?
– Все почти готово. – Служанка удалилась, а мистер Пойзон повел меня на второй этаж. Видимо, в кабинет к хозяину дома. Поднявшись по лестнице и повернув направо, он вежливо постучал в толстую дубовую дверь, и услышав: «Да, да, войдите», нажал на медную ручку, выполненную в виде головы гривастого льва.
– Вот, мистер Пушэ. Поймал во дворе! – Очкарик подтолкнул меня вперед, к столу, где в глубоком кресле синей кожи сидел тот самый человек с острыми чертами лица и длинным носом. Я снова оробел, так как доктор нахмурился, но потом улыбнулся и жестом попросил Пойзона отпустить меня.
– Ну и что ты натворил, хулиган! – В словах сквозила легкая насмешка, и я, почувствовав в себе внезапный прилив смелости, выпалил:
– Да вот, мистер Пушэ, хотел посмотреть на ваших чудных животных, о которых болтают мальчишки в деревне.
– Ну и как, посмотрел? – Пушэ снова оглядывал меня с интересом, смешанным с легким недоумением. Как тогда, в пивнушке.
– Пока я нашел только несколько кошек и все. А у вас есть еще кто-то?
– Хмм. Допустим. – Он начал раскуривать трубочку, а потом что-то сообразив, спросил:
– А твои родители знают, что ты здесь?
– Конечно! То есть… Они знают… что я пошел гулять…
– Понятно. Так я и думал. – Пушэ захлопнул какие-то книги и тетрадки, закрыл чернильный прибор и скрипнул креслом. Встав, он вежливо обошел меня и приблизился к шкафу с книгами. Вытащив одну из них, полистал, а потом резко повернувшись ко мне, спросил:
– Как мы смотрите на то, молодой человек, чтобы отобедать со мной. Ну, а после я с превеликим удовольствием отпущу вас восвояси, и даже дам в подарок несколько чудесных шоколадных конфет, которые я привез из Англии. Вы знаете, что такое Англия?
– Конечно! – Радость скорого обладания конфетами переполняла меня. – Там живут ненавистные нам бритты.
– Да? – Доктор нахмурил брови. – Ну, допустим. – Пройдем в столовую. Вы, Сириус, я полагаю, присоединитесь к нам? Кстати, мистер Сириус Пойзон мой ассистент и помощник.
– С превеликим удовольствием! – Теперь низенький человечек сиял, оправа очков ярко блестела, пуская маленькие солнечные зайчики по большому секретеру, стоящему в углу комнаты.
Мы спустились на первый этаж, и доктор жестом указал мне на двери в столовую. Там уже все было накрыто для обеда, а служанка Мэри Слиззарт стояла у стола, готовая подавать все, что прикажет хозяин.
– Нуте-с, молодой человек. Прошу. – Я отодвинул тяжелый дубовый стул и вскарабкался на плотное кожаное сиденье. Оглядевшись, я обнаружил столовые приборы, которые видел чуть ли не первый раз в жизни. Решив начать с простого ножа и вилки, я робко глянул на доктора. Тот ободряюще кивнул головой, заткнул белоснежную хрустящую салфетку за ворот и сам подал пример, ухватив вилкой большой кусок бекона, не забыв про сыр и капусту. Коротыщка Пойзон тоже приступил к закускам, и мне ничего не оставалось как жадно накинуться на все те безумно пахнувшие яства, расположившиеся на огромном обеденном столе. Я, с детства привыкший к скудной деревенской жизни и видевший мясо только по большим праздникам, вроде Дня Святого Патрика, был опьянен, словно опрокинул пинтовую кружку потина в «Святом Духе».
Мясо, сыр, овощи и фрукты, сладости – все это вскружило мою шальную голову, заставив отдаться безудержному насыщению.
Доктор Пушэ с улыбкой смотрел на меня, не останавливая и не делая никаких замечаний. Он все понимал, и не хотел прерывать процесс поглощения еды.
– А теперь несите горячее, Мэри! – Служанка убежала, но только затем, чтобы через минуту вынести громадную супницу, расписанную ирландской пестрой вязью. Из супницы неслись аппетитный деликатесные запахи и я будто сошел с ума. Это было ирландское рагу – тушеная баранина с картофелем и луком. Позже подали молочный пудинг с ирландским мхом.
Закончив с едой, доктор и Сириус Пойзон перешли к Бейлису, ликеру из ирландского виски и кофе. Закурив трубки, они вполголоса переговаривались, иногда посматривая на меня, все еще не оторвавшегося от десерта.
– Ну что ж, молодой человек. —Доктор Пушэ улыбнулся и отложил трубку в сторону.
– Расскажите нам про свою семью. Чем занимается ваш отец, как вы живете, все ли хорошо в быту?
Я начал быстро тараторить про работу в поле, про младших братишек и сестренку, а также как я хорошо умею управляться с быками. Все это время доктор вежливо слушал меня, а потом, когда я замолк, начал говорить:
– Вам, наверное, интересно, чем я здесь занимаюсь, и зачем переехал в вашу славную деревушку Гуган-Барра. Извольте. Я с удовольствием расскажу об этом, а вы передадите мои слова всем родным и знакомым. Надеюсь, после этого на меня не будут смотреть как на диковинного зверя.
Дело в том, что моя профессия – ветеринар. Всю свою жизнь я посвятил себя заботе о братьях наших меньших, врачуя собак и кошек, помогая в беде лошадям, овцам и коровам. Я родился в Англии, но корни мои тянутся из Италии и Франции. Мой отец итальянец, переехал в Британию много лет назад и здесь познакомился с матерью, наполовину француженкой. Вам все понятно?
– Да, спасибо. – Я с искренним интересом слушал доктора, ожидая, когда он перейдет к самому интересному.
– Так вот. – Доктор кашлянул и раскурил трубку, от чего по столовой вновь пошел приятный пряный запах. – Я имел обширную практику в Ливерпуле, излечивая недуги животных, которых мне приносили богатые горожане, и вскоре сколотил себе весьма неплохое состояние. Но однажды, я делал операцию молодой кошечке, принадлежавшей очень влиятельному чиновнику, и эта бедная кошечка, к превеликому моему сожаленью не перенесла наркоза и через пару часов после операции скончалась в судорогах. Через некоторое время я узнал, что меня крайне настоятельно просят сменить место моей врачебной практики, иначе моя лицензия на лечение будет аннулирована. Пришлось уезжать из города. Я решил уехать подальше и начать все сначала. Репутация, как вы понимаете, дороже всего на свете, и поэтому я переехал в Дублин, в Ирландию. Но и здесь, каким-то образом слухи о моих неудачах достигли потенциальных клиентов и никто, совершенно никто не хотел идти ко мне со своими домашними питомцами. Пришлось изменить образ жизни с городского на сельский, и вот, я здесь, с вами.
Кстати, о кошках. Тебе, наверное, интересно, почему они сбегаются ко мне со всей деревни?
– Конечно, интересно. – Я приготовился слушать самое интересное. Остальное мне казалось сущей белибердой взрослого человека.
– Я составил специальную остро пахнувшую смесь из вареных яиц, сырого мяса, рыбы и молочных продуктов. В общем, из всего того, что так нравится кошкам. Поэтому, почуяв лакомство они всегда сбегаются на мой свист и, похоже, не всем в деревне это нравится.
– Это уж точно. – Я подумал о Пипе Торренсе.
– Вот вроде и все. – Доктор доброжелательно смотрел на меня, и его острый профиль больше не казался мне чем-то пугающим и отталкивающим.
– Вы, молодой человек, если желаете, можете приходить ко мне в гости и смотреть как мы кормим кошек, ну или как лечим животных. Вот это, наверное, самое главное, о чем-бы я хотел вас попросить. Если у кого-то из сельчан заболеет корова, овца или другая скотина, я с радостью помогу всем чем обладает мой врачебный ум.
– Но наши жители не очень-то и богаты. – Я вспомнил, что сегодня вечером я снова буду есть картошку, овсяную кашу и, если повезет, немного молока.
– О, это ничего страшного. – Доктор улыбнулся. – Я ни в коем разе не хочу наживаться на простом рабочем люде, и мы всегда сможем договориться об оплате, например, натуральными продуктами. В общем, передайте, пожалуйста, мои слова жителям. У калитки висит колокольчик, так что каждый посетитель будет услышан и принят с должным почтением.
– Хорошо. Спасибо, доктор. – Я поблагодарил хозяина за вкусный обед и засобирался домой. Мать наверняка уже ищет меня, а дом еще куча дел. Мне не хотелось проблем, поэтому наскоро попрощавшись с доктором, его ассистентом и служанкой я пулей вылетел из дома, покинув двор теперь уже через парадный выход, а не через темный земляной лаз.
Глава 6
Вечером я рассказал семье про свою встречу с доктором Пушэ, но, опасаясь, и не без оснований, серьезной взбучки, соврал, что встретился с новым жителем Гуган-Барры на улице, когда спешил домой из поля. Мать ничего не сказала, но отец, подозрительно покосившись на меня нахмурил брови, сделав вид, что не поверил мне.
Но! Доказательств никаких не было, и мне все сошло с рук. Зато все, что касалось самого доктора было выслушано с глубочайшим интересом. Отец переспрашивал о том, каких именно животных может лечить новый сельский ветеринар и сколько он хочет за это денег. Узнав, что расплачиваться можно натуральными продуктами, он немного повеселел, поскольку с деньгами в доме было крайне туго. На полке, возле облезлой иконы со Святым Патриком стояла старая, доставшаяся еще от предков шкатулка, в которой лежало несколько фунтов на черный день. Тратить их совершенно не хотелось. А вот скотина периодически болела и лечили ее старыми дедовскими методами.
Мать же просто выслушала мою историю и спросила только, не намочил ли я ноги, шатаясь так долго по улице.
В общем, несмотря на проливной дождь, я вышел сухим из воды, и единственный человек, который мог раскрыть мою ложь была Мэри Слиззард. Но та, как я уже говорил, жила одиноко и обособленно, поэтому я не особо задумывался о взбучке, которая чудом обошла меня стороной.
Тем временем, весть, принесенная мной, постепенно разнеслась по всей деревне и первый, кто решил воспользоваться такой неожиданно приятной возможностью стал, как это не странно, старый Конмхак. Услышав новость от моего отца, он не стал долго ждать, отвязал лежащую в сарае старую козу по имени Лиззи, страдающую несварением желудка и воткнув в свои желтые крупные, но все такие же крепкие, как и в дни давней юности зубы вишневую трубку, решительно направился на край деревни, где обосновался доктор Пушэ. Подойдя к воротам, он шмыгнул носом, одернул клетчатый пиджак и решительно дернул за цепочку колокольчика. Через несколько минут, он уже ходил по двору в сопровождении ассистента, мистера Пойзона, прищелкивал языком, удивлялся всему тому, что видел и сразу давал свою оценку недавно возведенным постройкам.
Потом к ним присоединился доктор, и все внимание переключилось на бедняжку Лиззи, ослабевшую настолько, что ей приходилось каждый несколько метров останавливаться и жалостно блеять, прося о помощи.
Доктор Пушэ быстро осмотрел больную, пощупал ее в нескольких местах, профессионально глянул ее язык, и уже через несколько минут что-то говорил старику Конмхаку, а мистер Пойзон вручил сельчанину пилюли для козы. На вопрос об оплате, доктор только отмахнулся, сказав, что первому клиенту скидка сто процентов.
Довольный, Конмхак пошел обратно к калитке, заметив по дороге, что у доктора во дворе живет довольно много кошек. А некоторых из них он даже знает, так как видел их у своих соседей.
В общем, начало было положено и дело оставалось за малым. Один за другим, жители Гуган-Барры начали приходить к новому дому и просить помощи у ветеринара, принимающего их и днем, и ночью.
Побывал у доктора Пушэ и вечно всем недовольный Пип Торренс, на время сменивший гнев на милость и решивший спросить совета по поводу своего здоровья. Никто не знает, что именно произошло тогда в доме доктора Пушэ, но сельчанин вернулся злой и недовольный и поклялся, что дело так не оставит. Каждому встречному, попадавшемуся ему на дороге, он говорил, что этот доктор шарлатан и обманщик, и лекарь из него такой же как из Пипа архиепископ. Поскольку священнослужитель из брюзги и зануды Торренса действительно был никакой, люди настороженно воспринимали слова односельчанина, но все равно недоверчиво проходили мимо.
Как-то в пятницу, в канун Дня всех святых, после вечерней молитвы пивнушка «Святой Дух» набилась до отказу, поскольку многие хотели обсудить последние вести о новых хлебных указах его Королевского Высочества, или, как называли королеву Викторию, «Виндзорской Вдовы». Народ в пабе шумел, заказывая все новые порции потина, недовольный, что английское благо как обычно выходит боком бедным ирландским сельчанам.
Тут, посреди гомона и клубов дыма, пускаемых из трубок всех мастей и размеров раздался громкий вопль, очень похожий на голос Джереми Нортэма, закадычного друга Пипа Торренса.
– Кошку! Повесили!
Люди начали оборачиваться в сторону столика, за которым сидели двое друзей. Каждый из них уже опрокинул в себя несколько пинт самогона, и поэтому сначала все не поняли, что нужно этим двум пьянчугам. А Джереми, дождавшись, когда на него обратят внимание, стукнул кулаком по столу и снова повторил:
– Кошку нашего старосты повесили! У дома этого доктора Пушэ!
Теперь уже все зашумели всерьез, в голосах начала проскальзывать злость, изначально направленная на несправедливые законы трижды проклятых бритов. Кто-то быстро послал за Аргалом МакГрегором, старостой, а кто-то, разгоряченный выпивкой уже призывал пойти разобраться с этим «поганым докторишкой».
Видя общий настрой, Пип Торренс, подзуживая толпу оскорбительными речами в адрес ветеринара, обращаясь к толпе, велел брать факелы и идти на окраину деревни.
Мой отец, тоже сидевший в «Святом Духе» с тревогой смотрел на возбужденную толпу. Он, будучи пару раз у доктора Пушэ был благодарен ему за помощь в лечении одного из быков, и сейчас он видел, что все это добром не кончится.
Тем временем толпа, подстегиваемая резкими лозунгами и призывами к скорой расправе, уже двигалась в сторону нового дома.
Мы, мальчишки, конечно же быстро пронюхали про негаданное событие, случившиеся в Гуган-Барре, и сопровождая местных мужчин, бежали впереди, надеясь увидеть то, о чем рассказывал в пиварне пьяный Джереми Нортэм.
Я помнил этого старого черного кота, жившего у старосты, наверное, уже сто лет. Подслеповатый на один глаз, с алой лентой на шее, он постоянно сидел на крыльце и грелся в лучах тусклого ирландского солнца.
Несмотря на конец октября темнело рано, и я, немного оторвавшись от друзей, периодически оглядывался назад, так как боялся увидеть нечто страшное и омерзительное. Еще бы! Дохлая кошка. Повешенная. Что-то из разряда мистики и магического культа, которого у нас отродясь не бывало. А может и вправду, доктор Пушэ – ведьмак и волшебник. И проводит страшные обряды?
