Kitabı oku: «Рожденные на волнах. Под сенью Благодати»
глава первая
ПОСЛАННИК
Дюжина крепких гребцов последним дружным взмахом весел выбросила лодку носом на прибрежную гальку. В свете луны на берегу шевельнулась тень. С носа лодки спрыгнул человек, с головой укутанный в плотный шерстяной плащ. Чуть повернув голову, он приказал гребцам:
– Уходите назад.
Гребцы послушно столкнули лодку обратно в море. Тень на берегу приблизилась к прибывшему человеку.
– Во имя святой церкви приветствую тебя, брат, – произнес сошедший с лодки гость.
Голос его звучал глухо из-под капюшона. В ночной темноте вряд ли имело смысл скрывать лицо, тем более, что человек на берегу точно знал, кто перед ним. Скорее, сказывалась привычка – служители культа, проповедующие отречение от земных благ во имя Небесной Благодати, вне святой обители редко открывали лица даже друг другу.
– Да пребудет с нами Благодать, – отозвался названный брат, также укутанный в шерстяной покров.
Прибывший высвободил правую руку из складок плаща, встречающий склонил голову, коснувшись челом тыльной стороны его ладони.
– Удачен ли был твой путь, брат Исмаир? – спросил священнослужитель, что ожидал на берегу. – Рискованно пускаться в дальнее плавание на таком ненадежном суденышке.
– Создатель покровительствует своим верным служителям и хранит в пути, – ответил ночной гость. – Итак, почему я здесь, брат Торох?
– Возникли серьезные осложнения, брат Исмаир. Мы были вынуждены призвать тебя.
– А именно?
– Быть может, нам следует отложить обстоятельную беседу, пока не окажемся в обители? Неподалеку ожидает паланкин.
Рука Исмаира легла на плечо единоверца – неимоверная сила, оказавшаяся в крепких пальцах приезжего, пригнула священника к земле.
– Во имя Благодати, позволь мне самому решать, брат, когда, где и о чем вести беседу? – глухо произнес Исмаир.
– Конечно, брат, – покорно согласился священник.
– Рассказывай, – потребовал Исмаир, ослабив хватку. – Лучше мне узнать все сразу и обдумать дальнейшие действия, не дожидаясь, пока весть о моем прибытии дойдет до чужих ушей. В наше непростое время нельзя доверять даже стенам святой обители.
– Есть основания полагать, что у лорда-охранителя Ольтенара появились собственные виды на трон Тан-Карнаона, – сообщил священник, поведя плечом, побывавшим в крепких пальцах собрата по вере. – На словах он по-прежнему готов поддерживать святую церковь, но вряд ли пожелает делиться властью. За последний год лорд серьезно упрочил свое положение и влияние на этом острове, стянув под свое знамя бродячих морских рыцарей, наемников и прочее отребье здешних вод. Его флот способен противостоять всем флотам остальных лордов-охранителей, верных церкви. На восточный берег постоянно прибывают все новые воины, на верфях строят новые боевые корабли.
– Насколько близок к трону лорд Ольтенар?
– Уже весьма. Юный властитель Тагар слаб, он все больше сдает позиции. Отстранение его от власти – дело ближайшего будущего. Скорее всего, день коронации Тагара Ат Мадала может стать первым и последним днем его правления. Когда его не станет, у лорда Ольтенара не останется никакой преграды для захвата полной власти на всем Тан-Карнаоне. Правда, это будет власть узурпатора. Ни один правитель соседних островов не признает его истинным государем, таким шагом он наживет могущественных врагов. Лишь последствия незаконного захвата пока удерживают лорда от решительных действий. Но, как я уже сказал, его армия крепнет день ото дня. Если так пойдет дальше, он превратит весь Тан-Карнаон в крепость и сам станет угрозой остальным крупным островам, в том числе и тем, что уже приняли на себя сень священной Благодати.
– Стало быть, несмотря на свою слабость, юный властитель до сих пор не желает принять святую церковь, – заметил брат Исмаир.
– В том немалая заслуга его матери, властительницы Митари, а так же хранителя ключа. Эти двое противятся влиянию братства. Лорд-охранитель, в свою очередь, не прилагает должных усилий, чтобы убедить властителя Тагара Ат Мадала придать святой церкви официальный статус на земле Тан-Караона. Как я уже сказал, у лорда, скорее всего, появились собственные виды на весь остров, делить его с братством он не намерен.
– Что предпринимает здешнее братство, чтобы склонить властителя Тагара на нашу сторону? – поинтересовался ночной гость. – Ведь подле него есть наш человек, не так ли?
Брат Торох развел руками:
– Увы, усилий нашего человека тоже оказалось недостаточно. Юный властитель временами теряет рассудок и способен на опрометчивые поступки, однако до сих пор противится влиянию церкви. Видимо, сказывается какое-то природное упрямство. Если так пойдет дальше, он просто умрет, так и не уступив братству, а его смерть сыграет на руку лорду-охранителю, но не нам.
– Значит, надобно возвести надежную преграду для нашего лорда на пути к трону, – задумчиво произнес брат Исмаир.
– В пределах Тан-Карнаонских территорий нет такой силы, которая могла бы послужить противовесом лорду Ольтенару и его армии. Так же нет и других наследников трона, властитель юн и пока не имеет потомства, даже незаконнорожденного, несмотря на свою разгульную жизнь. Кроме властителя Тагара Ат Мадала династию правителей представляет лишь его мать, а она, как женщина, не имеет прав на трон. Не имеет она и особого влияния на своего сына. Впрочем, как я уже говорил, она все равно не склонна поддерживать святую церковь. Хотя, имеется еще дальний родственник Лелох Ан Гадар, но его права на трон слишком сомнительны, да и сам он не лучший кандидат на власть в глазах оставшегося рыцарства Тан-Карнаона.
– Получается, что искать третью силу необходимо за пределами острова, – сделал вывод брат Исмаир. – И, кажется, я уже знаю, кто именно послужит нашим интересам. Ты очень кстати упомянул Лелоха Ан Гадара, брат. Быть может, третий защитник трона и в самом деле сомнительный кандидат на этот самый трон, однако есть возможность воспользоваться как его родством с властителями Тан-Карнаона, так и родством его супруги с другим монаршим домом.
Волны шелестели, накатывая на берег, пенные гребни с шипением исчезали среди камней у самых ног рыцаря. Холодный ветер бил в лицо, раздувая волосы, выбеленные годами скитаний, теребя седые усы, но воин стоял неподвижно, словно сам уподобился окружающим его серым скалам.
В двух десятках шагов от него несколько рыбаков растягивали на шестах сеть, собираясь ее чинить.
– Господин Смирд, – осторожно окликнул рыцаря один из рыбаков, приблизившись.
– Говори, – отозвался рыцарь, даже не взглянув в его сторону.
– С тобой все в порядке? Ты уже очень давно стоишь здесь.
– Я прощаюсь, – произнес рыцарь, по-прежнему глядя в море.
Рыбак тяжело вздохнул, также повернувшись лицом к морю. Он знал, там, среди волн, пять лет назад нашла свой последний приют жена Смирда Мара. Как и всюду на островах, на Зальтарене умерших жителей побережья хоронили в море.
– Оспа многих скосила в тот год, – с горечью произнес рыбак. – Многие семьи потеряли своих. Только святые братья Церкви Благодати смогли остановить эту напасть. Говорили, ее нам наслали ведьмы с Аталаны.
Смирд покачал головой:
– Я бывал на Аталане. Тамошние ведуньи врачуют всех страждущих, они никому не чинят зла.
Рыбак пожал плечами:
– Так говорят святые братья, не мне сомневаться в их словах.
Рыцарь повернул голову и взглянул на рыбака:
– Ты слепо веруешь в истину Благодати?
– Не понимаю тебя, господин Смирд, – насторожился рыбак.
– Сколько ты жертвуешь на благо церкви от того, что добываешь своим трудом? – поинтересовался воин.
– Как и все, ровно половину.
– И ты не чувствуешь себя ущемленным?
– Но ведь святая церковь заботится обо всех нас, а благословленные ею рыцари лордов-охранителей оберегают нас от врагов. Ты сам служишь церкви в армии лорда.
– Верно, – кивнул Смирд. – Только о моей семье святые братья не очень-то позаботились.
Рыбак поежился:
– Прости, господин Смирд, но твои речи…
– Греховны и богохульны? – Рыцарь смерил собеседника пристальным взглядом. – Ты должен сообщить об этом святым братьям, не так ли?
Рыбак тяжело вздохнул, опустив глаза:
– Храни тебя Создатель, благородный рыцарь. Ты достойный человек, я очень сочувствую твоей беде и понимаю тебя. Не мне судить тебя.
– Мне сказали, что мою дочь забрали святые братья. Это так?
Рыбак кивнул:
– Да, святая церковь всех сирот принимает под свою опеку.
Смирд тряхнул головой, отбросив назад длинные волосы, надел шлем и хлопнул рыбака по плечу.
– Богатого тебе улова. Прощай.
По тропинке, петлявшей среди скал, Смирд зашагал прочь от берега.
– Да пребудет с тобой Благодать, благородный рыцарь, – напутствовал его рыбак, провожая взглядом.
Алагара встретила Смирда подавляющей мрачностью своих серых каменных стен. Узкие извилистые улочки порой напоминали горные ущелья из-за теснившихся по обе стороны громадных строений, больше похожих на крепостные бастионы. Возведенный столетия назад морскими рыцарями город представлял собой единую укрепленную цитадель, где каждое жилище являлось замком, вплетавшимся своими стенами и башнями в нагромождение таких же серых крепостей. От каменных глыб веяло холодом и сыростью – большее время года этот северный остров окутывали туманы, и жителям редко удавалось погреться в лучах солнца.
Очередной поворот вывел Смирда к высокому зданию. По виду оно ничем не отличалось от всех прочих строений, такое же мрачное и неприступное. Над распахнутой дубовой дверью в камне был высечен символ – ладонь в полукружье. Этот знак символизировал собою ладонь самого Создателя, осеняющую мир Благодатью. Точно такой же символ носили на своих плащах морские рыцари и солдаты наемники, посвятившие свои клинки служению на благо святой церкви.
Смирд вошел в пустой молельный зал обители. Тысячи свечей в бронзовых подсвечниках, что стояли в зеркальных нишах стен, освещали все помещение и в то же время слепили глаза, не позволяя толком увидеть даже то, что происходит в трех шагах. В медных чашах курились благовония, наполняя зал призрачной дымкой.
Из света неслышно возникла фигура священника в плаще. Низко надвинутый глубокий капюшон почти полностью скрывал его лицо. Святые братья редко появлялись перед последователями без капюшонов, ибо паства должна была внимать святому учению, не отвлекаясь на личности самих служителей церкви.
– Да пребудет с тобой Благодать, брат, – мягко произнес священнослужитель. – Святая церковь готова помочь тебе.
– Я хочу увидеть брата Берная, – сказал рыцарь.
– Любой из нас с радостью окажет тебе духовную поддержку.
– Благодарю, но я все же хотел бы встретиться с братом Бернаем.
Священник кивнул:
– Объятия святой церкви распахнуты всем страждущим. Ты встретишься со своим духовным наставником.
Так же бесшумно священник растворился в свете. Через несколько минут перед Смирдом вновь возникла фигура в глухом плаще священнослужителя.
– Не ожидал увидеть тебя здесь, – довольно-таки жестко прозвучало из-под капюшона. – Ступай за мной.
Рыцарь последовал за священником. Святой брат вывел Смирда из молельного зала и по узкому темному коридору привел в тесную глухую келью, скудно освещенную единственной свечой.
– Здесь нас никто не услышит, – произнес священник.
Он повернулся к рыцарю и стянул с головы капюшон. Огонек свечи осветил редкие седые волосы брата Берная. Смирд протянул священнику руку:
– Здравствуй, дружище.
Брат Бернай ответил рукопожатием и заметил:
– Тебя не было на Зальтарене пять лет.
– Да, – Смирд кивнул. – И возвращение на родину не принесло мне радости.
– Мне жаль, что Мара ушла.
– Почему ты не сообщил мне?
– Ты был слишком далеко. Не было возможности отправить гонца на твои поиски.
– Всемогущая святая церковь за столько лет не смогла отыскать одного человека, своего рыцаря? – не поверил Смирд. – Так ли она всемогуща и так ли уж свята?
– Не богохульствуй! – жестко предостерег брат Бернай рыцаря и даже пригрозил пальцем. – Мы с тобой старинные друзья, но даже тебе лучше воздержаться от подобных речей. По крайней мере, в моем присутствии.
– Извини, друг, но у меня причин более, чем достаточно, чтобы усомниться в непогрешимости нашей святой церкви, – с горечью ответил рыцарь. – Несколько лет я проливал кровь, свою и своих врагов, во славу церкви, и что получил взамен? У меня не осталось ничего. Я потерял последнее, что имел, и всех, кого любил.
Брат Бернай коснулся ладонью плеча друга.
– Наша бренная жизнь тяжела и полна утрат, – сурово произнес священник. – Но рано или поздно каждому из нас придется предстать перед ликом Создателя с грузом собственных деяний. И каждому воздастся по заслугам в этой жизни. Ты сам избрал свой путь служения, ты дал святой обет и уже не вправе отступить. К этому тебя обязывает не только учение святой церкви, но и закон моря, закон морского рыцарства.
– Я это знаю, – кивнул Смирд. – И готов нести взятое бремя до конца. Но должны ли мы навязывать это самое бремя жителям других островов? Вспомни те времена, дружище, когда ты сам был воином, вспомни наши походы. Вспомни тех людей, что мы видели в дальних краях. Их жизнь не такая, как здесь, на наших северных островах. Они свободны.
– Жизнь в грехах и пороках ты называешь свободой?! – возвысил голос священник. – Святая церковь осеняет Благодатью принявших ее учение и несет в мир порядок.
– Но при этом лишает нас права выбора, – заметил рыцарь.
– Святая церковь оберегает нас от порочных соблазнов, – возразил священник.
– Нуждаемся ли мы в ее присмотре? – усомнился Смирд. – Выйди за стены храма, посмотри на жителей Алагары. Здесь все живут в страхе, даже рыцари.
– Это не страх, а осознание неизбежности наказания за любой проступок, направленный на подрыв устоев церкви. Так сохраняется железный порядок на всем Зальтарене и других островах, принявших учение Благодати.
Смирд покачал головой:
– Нет, друг, это страх, самый настоящий. Страх перед церковью, которой все мы служим.
Легким усилием священник заставил рыцаря опуститься на скамью, сам сел рядом.
– Горе туманит твой разум и заставляет усомниться в святости церкви, друг мой. Ты повидал много островов к югу от Зальтарена, жизнь тамошних обитателей и в самом деле совсем другая. Между нами очень большая разница, это так. Но что для них свобода? Пьянство, прелюбодейство, стяжательство, насилие… Мир погряз в грехах. На островах, принявших Благодать, люди не знают голода и болезней, не подвергаются грабежам, все споры разрешает справедливый суд церкви. На наших островах нет междоусобных войн, ибо лишь церковь может признавать или оспаривать право на трон любого правителя.
Смирд снял шлем, положил рядом с собой на скамью, пригладил ладонью свои седые волосы и горько усмехнулся:
– Слова, одни слова. Церковь Благодати опутывает ими свою паству, словно паутиной. Все кругом подчинено воле церкви. Мы с тобой живем в разных мирах, друг. Ты видишь одну сторону, а я совсем другую. Там, куда приходят рыцари церкви, воцаряется хаос, льется кровь. Банды мародеров плодятся как блохи, расползаются во все стороны и грабят мирных жителей. Людей просто вынуждают принять Благодать, ибо защиту им могут дать лишь рыцари лорда-охранителя. И вот тогда действительно приходит порядок, но это порядок тюрьмы. Нам всем навязывают новый порядок жизни, запрещают иметь собственное мнение. Те, кто не принимает Благодать, попросту умирают от голода, лишившись всего. Остальные, страшась отлучения от церкви и голодной смерти, отдают братствам половину всего, что имеют. Вот, что я вижу.
Священник внимательно посмотрел в глаза старому другу:
– Ответь мне на один вопрос. Почему ты сам посвятил свой клинок служению святой церкви?
– Ты же знаешь, насколько обнищали почти все рыцарские роды северных островов. И до прихода в наши воды церкви мы жили лишь междоусобными войнами и набегами на соседние острова. Ты сам был рыцарем. Ныне подобные войны объявлены разбоем и караются. Подобно многим, я присягнул на верность Церкви Благодати для того лишь, чтобы прокормить семью. Но церковь не уберегла ни Мару, ни нашу дочь. Ты говоришь, она хранит нас от болезней. Почему же умерла Мара и многие другие?
– Лишь Создатель властен над нашими судьбами. Он направляет церковь. Не забывай, именно вмешательство братства остановило оспу и не позволило болезни выкосить все население острова.
Рыцарь пригладил ладонью седые усы и тяжело вздохнул.
– Я давно утратил веру, дружище, – устало произнес он. – У меня нет твоей убежденности в непогрешимости и святости церкви. Наш спор ни к чему не приведет, мы с тобой всегда смотрели на жизнь по-разному. Я пришел к тебе не исповедаться. Скажи, мы по-прежнему друзья?
– Мне горько от того, что ты теряешь веру, брат, – ответил священник. – Но ничто не в состоянии вычеркнуть из памяти долгие годы нашей дружбы, закаленной в жарких сражениях.
Смирд улыбнулся.
– Иного ответа я и не ожидал от тебя, Бернай. Истинный рыцарь всегда остается рыцарем. Я спрашиваю тебя не как священника, а как друга, где моя дочь? Мне сказали, церковь забрала ее.
– Это так, – кивнул брат Бернай. – Но вряд ли я смогу помочь тебе. Я просто не знаю, где сейчас твоя девочка. Увы, я слишком поздно узнал о смерти Мары. Я пытался отыскать девочку, но узнал, что она приняла святой обет и была отправлена на Тан-Карнаон с ответственной миссией.
– Вот как? – удивился рыцарь. – Церковь даже детей использует в своих целях?
– Не богохульствуй! – снова потребовал брат Бернай. – Как бы ни пошатнулась твоя собственная вера, уважай убеждения других. Если же хочешь отыскать дочь, тебе следует искать ее на Тан-Карнаоне. Все, что я могу для тебя сделать, это посодействовать твоему переводу во флот лорда Ольтенара. И да пребудет с тобой Благодать, друг мой.
Ночную темноту за окнами разогнал свет факелов, внутренний двор резиденции правителей Тан-Карнаона огласился пьяными выкриками, среди которых отчетливей всех выделялся молодой звонкий голос. Залаяли сторожевые псы, даже пламя свечи дрогнуло, словно вспугнутое ночными гуляками, на стенах спальни качнулись тени.
– Опять, – процедила женщина сквозь зубы и села на постели.
Лежавший рядом мужчина также приподнялся и заботливо укрыл ее плечи одеялом.
– Ты удручена, госпожа? – спросил он.
– А разве для этого мало поводов? – с горечью отозвалась женщина. – День совершеннолетия нашего повелителя не за горами, а он с каждым днем все больше и больше превращается в животное.
– Я предупреждал, что все будет именно так.
Женщина повернулась к нему и потребовала:
– Лучше скажи, что нам делать? Если ничего не изменить, то очень скоро я потеряю сына, а мы все – страну.
Мужчина обнял ее за плечи и ответил:
– Увы, моя повелительница, мы не в силах изменить ситуацию. Твой сын властитель Тан-Карнаона, но фактическая власть у лорда-охранителя Ольтенара и его первых рыцарей. Чтобы отобрать эту власть, нужна армия, а у нас ее нет. Когда закончится срок твоего регентства, наш властитель окончательно сдаст страну наемным морским рыцарям и чужеземным священникам.
Женщина схватила его за руку:
– Ангал Таг Мата, ты мудрый человек, ты хранитель ключа, посоветуй что-нибудь, найди выход.
Мужчина покачал головой.
– Мы можем только покориться своей судьбе, Митари. Твой сын Тагар слаб духом, он позволяет своим друзьям наемникам спаивать себя и слушает то, что нашептывают ему священники, а тебе известно, что все они служат интересам не столько высших сил, сколько своего братства. Ведь именно по их наущению были распущены наши, и без того немногочисленные, войска. Если даже у властителя каким-то чудом вдруг хватит духу осадить наемников, они в одночасье поднимут мятеж и захватят всю страну. Их гарнизоны стоят повсюду: во дворце, в порту, на всех дорогах пикеты. Не только Тан-Кара, весь остров под их контролем. Все наши титулы сохраняются лишь формально с их позволения, но хозяевами здесь давно стали они. Скоро за лордом Ольтенаром придут другие лорды-охранители с северных островов и весь Тан-Карнаон окажется под властью Церкви Благодати.
Митари потерла виски руками и коротко простонала. Все тот же молодой звонкий голос снаружи потребовал:
– Женщину мне, да поживее! Нет, двух женщин!
– Похоже, оргия продолжается, – заметил хранитель ключа. – Мне кажется, я начинаю понимать план лорда Ольтенара.
– И каков же, по-твоему, его план? – насторожилась Митари.
– Не слишком хитрый и довольно примитивный. Но, похоже, действенный. Вокруг твоего сына постоянно вьются молодые рыцари из наемников, они подбивают его на пьянки и разврат на глазах у всего народа. Не зря же они так открыто таскаются по всем кабакам. А кроме того, по их же совету, и наверняка по наущению самого лорда, властитель увеличивает налоги в пользу наемного флота, это не прибавляет ему популярности в народе. И это при том, что весь остров заполонили мелкие шайки мародеров, обирающие крестьян. Тагар Ат Мадал так же ущемляет в правах немногих оставшихся рыцарей Тан-Карнаона. Казна истощена, почти все уходит на содержание армии лорда-охранителя. Если властитель не отдаст концы от постоянных пьянок, то может лишиться власти из-за недовольства подданных. Когда у Тагара Ат Мадала отберут трон, никто не обнажит меч в его защиту.
– Так ты думаешь, наемники решатся силой захватить трон? – изумилась Митари. – И ты молчал!
– Это всего лишь мое предположение. Пока лорда Ольтенара останавливает лишь одно – утвердить нового претендента на трон может только церковь, а она еще не имеет официального статуса здесь. Но этот день не за горами. Скоро ты уже не сможешь оказывать влияние на сына, он станет полноправным властителем и уже совсем не будет прислушиваться к твоим советам.
– Твое предположение слишком уж похоже на правду, – со вздохом заметила властительница. – Ты прав, фактическая власть уже давно в руках Ольтенара. Сын слаб, хоть при этом и упрям, в конце концов, он уступит священникам, и Церковь Благодати укрепится на острове.
На некоторое время женщина погрузилась в размышления, затем повернула голову и посмотрела в глаза Ангалу Таг Мата.
– Скажи, а ты сам готов обнажить меч в защиту трона? – спросила она.
Ангал Таг Мата пригладил ладонью бородку и усы, словно обдумывал ответ. Митари нахмурилась.
– Почему ты молчишь?
– Я просто не знаю, что тебе ответить. Конечно, я не желаю, чтобы трон оказался во власти наемных морских рыцарей, но и не считаю твоего сына достойным правителем.
– Смелые слова, – усмехнулась женщина.
Ангал Таг Мата также отозвался усмешкой:
– Я в постели своей госпожи, чего же я могу бояться?
– Ну, что ж, раз ты так смел, придется тебе совершить путешествие. Дальнее путешествие. Одевайся.
Откинув одеяло, Митари поднялась с постели, выскользнула за прозрачную занавесь балдахина и направилась к письменному столу, ничуть не стесняясь своей наготы, открывшейся взгляду вассала. Несмотря на свой уже далеко не девичий возраст, мать властителя Тан-Карнаонских территорий сохранила определенную стройность и гибкость стана, Ангал Таг Мата не мог не залюбоваться ее фигурой. Сев на обитую бархатом скамеечку, женщина придвинула свечу, развернула перед собой пергамент и обмакнула в чернильницу гусиное перо.
– Что ты пишешь? – поинтересовался хранитель ключа, одеваясь.
Сама Митари даже не набросила на плечи покрывало, единственным прикрытием ей служили собственные волосы, пышными волнами распустившиеся по плечам до пояса.
– Я пишу письмо, – ответила женщина. – Ты доставишь его. Отправишься немедленно.
– Я?! – удивился Ангал Таг Мата. – Ты, верно, забыла, я хранитель ключа, а не гонец.
– Не считай себя оскорбленным. Это письмо я не могу доверить ни одному гонцу. И ты поменьше распространяйся о том, куда направляешься и что везешь.
– Но почему сейчас?! – снова удивился Ангал Таг Мата. – Разве это дело не может подождать до утра?
– Именно сейчас, пока эти пьяны, – Митари многозначительно кивнула в сторону пьяных выкриков, проникавших даже сквозь стены. – Дело не терпит отлагательства, поэтому воспользуешься не носильщиками, а возьмешь одну из моих личных лошадей и отправишься в путь. Покончив с этим делом, отправишься на западный берег, у входа в пролив тебя уже будет ждать корабль. Поплывешь на борту катары1, нашей плавучей крепости.
##1 – здесь и далее типы судов вымышлены
– Так мое путешествие не ограничится одной поездкой? – удивился Ангал Таг Мата.
– Нет, тебе предстоит более дальняя дорога.
– Могу я хотя бы узнать, куда ты меня посылаешь?
– Конечно, – Митари оглянулась на хранителя ключа и лукаво прищурилась. – Если ты этого не узнаешь, то как же достигнешь цели?
Ангал Таг Мата рассмеялся. Подойдя сзади, он обнял повелительницу за плечи и коснулся губами ее волос.
– Так что же меня ждет?
– Сначала ты отправишься в Карнанский замок и отвезешь это письмо госпоже Тайнэ.
– Той самой, что?..
– Именно ей, – с полуслова подтвердила Митари догадку хранителя ключа. – Пора уже ей послужить той цели, ради которой она здесь оказалась. Это письмо должно убедить ее. Взамен, она передаст тебе другое письмо, которое напишет сама, с ним ты отправишься в Шангарат к владыке Морру. В Тан-Кару не возвращайся, сразу после Карнана отправляйся на борт катары. Ни к чему дразнить лорда Ольтенара лишними подозрениями.
– А разве исчезновение катары не вызовет его подозрений? – поинтересовался Ангал Таг Мата.
– Нисколько. Хоть это и самый большой корабль нашего флота, для лорда-охранителя он бесполезен. Морские рыцари предпочитают более маневренные бираты и таранщики. Так что на перемещения катары никто не обратит внимания, для огромного флота наемников одна единственная плавучая крепость не представляет никакой угрозы, а в роли посыльного судна его представить трудно, несмотря на быстроходность.
– Ты очень, очень умна, – улыбнулся Ангал Таг Мата.
– И только? – наигранно капризно уточнила Митари.
– И безумно прекрасна, – добавил рыцарь.
Склонившись, хранитель ключа взял в ладони узкую ладошку своей госпожи и коснулся губами ее пальцев.
Талан первым вынырнул на поверхность. Под руку попался обломок мачты. Вцепившись в него обеими руками, рыбак выплюнул воду и крикнул:
– Шазан! Где ты?!
Волна накрыла его с головой. Снова оказавшись на поверхности, Талан заорал еще громче:
– Где ты, придурок?!
– Я здесь! – послышался крик в ответ.
– Греби сюда, бестолочь!
Через пару минут в обломок мачты вцепился младший брат Талана.
– Будь ты проклят, идиот несчастный! – заорал Талан. – Зачем только я тебя послушал? Рыбные места, говоришь? Ни черта не поймали и лодку угробили!
Старший брат имел все основания для негодования. Польстившись на богатый улов, обещанный младшим братом, он поддался на уговоры и оба отправились на своей старой лодке к далекому океанскому течению ставить сети. Здесь, вдали от родного острова, рыбаки попали в жестокий шторм. Не выдержав борьбы с волнами, их лодка буквально развалилась на части.
– Из-за тебя мы здесь подохнем! – зло хрипел Талан, отплевываясь от воды.
– Извини, брат, так получилось.
– С тобой всегда что-нибудь случается. И я, дурак, тебя послушал.
Штормовые волны вскидывали обломок мачты с уцепившимися за него рыбаками и снова швыряли вниз, в бурлящую пучину, накрывая с головой. Чтобы не лишиться последней опоры, братья привязались к обломку, разорвав на лоскуты собственную одежду.
– Если выживем, я тебя прибью, – зло пообещал младшему брату Талан, когда оба в очередной раз оказались на поверхности.
Шазан не счел нужным отвечать: за много лет он уже не единожды слышал подобные угрозы и знал, что брат отходчив и вся его злость улетучится, как только минует опасность. Вот только сейчас не было никакой уверенности, что оба доживут до утра. Рыбаки уже не в первый раз попадали в шторм, но никогда не оказывались так далеко от земли среди бушующих волн.
Всю ночь шторм бросал людей из стороны в сторону, то вскидывая на гребнях волн, то норовя утопить в пучине. Борьба за жизнь так вымотала братьев, что даже сварливый Талан перестал ругаться.
Лишь к полудню следующего дня океан немного успокоился. Высокие волны еще раскачивали обломок мачты с привязавшимися к нему рыбаками, но уже не накрывали с головой. Обессилевший Талан задремал, но вскоре Шазан потряс его за плечо:
– Брат, очнись!
– Когда ты уже оставишь меня в покое? – пробурчал Талан, борясь с желанием влепить младшему брату оплеуху.
– Посмотри, там корабль.
Талан приподнял голову и оглянулся.
Среди волн и в самом деле выгибался парус небольшого одномачтового корабля. Попутный ветер быстро гнал судно на юг.
– Эй, на помощь! – заорал Талан, вскинув руку.
Оглянувшись на брата, он рявкнул:
– Кричи, бестолочь, чтоб нас заметили!
Оба хором принялись призывать на помощь. Кажется, их усилия увенчались успехом. На судне свернули парус, а вскоре из-за волн показался низкий корпус корабля, ощетинившийся веслами. Это оказался боевой таранщик.
– Они вон там, господин Гамат, – послышался голос с палубы корабля. – Я их вижу.
Через пару минут судно подошло ближе, с борта рыбакам сбросили канат. Братья выбрались из воды.
– У тебя отменный слух, господин Смирд, – произнес человек в плаще с эмблемой рыцаря церкви, оглядев рыбаков. – Действительно, какие-то бродяги.
Седоусый рыцарь, стоявший рядом, кивнул. Кроме них на палубе таранщика оказалось еще несколько рыцарей. Увидев себя в таком окружении, рыбаки оробели, особенно Шазан.
– Кто такие? – недружелюбно спросил рыцарь, которого моряки называли господином Гаматом.
– Мы п-простые рыбаки, господин, – чуть заикаясь от волнения, ответил Талан.
– Вижу, что простые. Здесь что делаете?
– Шторм потопил нашу лодку, господин.
– И почему Создатель хранит такое никчемное отродье? – усмехнулся рыцарь. – Ваше счастье, что мы чтим закон моря, иначе выбросил бы вас за борт на корм акулам. От вас же никакого проку. Даже продать, и то много не выручишь.
– Мы отработаем, господин, – поспешно заверил грозного рыцаря Талан.
Шазан окончательно онемел, представив, что и в самом деле может оказаться продан в рабство. Хотя, вряд ли стоило воспринимать слова Гамата всерьез – в здешних водах работорговля не была в чести, даже плененных в бою врагов попросту убивали, как того требовал суровый закон моря.
– Возьми их на службу, – посоветовал Гамату седоусый Смирд. – Хотя бы гребцами.
– И то верно, – согласился хозяин корабля. – Штормом смыло троих моих бойцов. Вы, двое, предлагаю вам вступить в ряды защитников святой церкви. Будете сражаться в моем отряде.
– Но мы не солдаты, господин, – осторожно заметил Талан.
– Вижу, что не солдаты. Я их из вас сделаю. Или вам придется до конца своих дней отрабатывать долг. Вы же не думали прокатиться на моей посудине даром?
