Kitabı oku: «Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого Генштаба. 1933-1944», sayfa 4

Поездка в Париж

В 1937 году произошло значительное как для Бека лично, так и для его карьеры событие – поездка в Париж на проходившую там Всемирную выставку. Несмотря на частный характер визита, он имел политическое значение. Бек получил возможность лично пообщаться с руководителями французских вооруженных сил. Пребывание в Париже длилось четыре дня (16 – 19 июня). 17 июня Бек нанес визит руководителю Генерального штаба французских вооруженных сил генералу Гамелену. Генерал был согласен с Беком в том, что «перед лицом чудовищных страданий и нужды, которые принесла бы с собой война – как мы все знаем из нашего собственного горького опыта, – любой солдат, находящийся на руководящей должности, должен считать своей главнейшей задачей избежать войны и неосознанно не вызвать никаких столкновений». Тогдашний военный министр и будущий премьер-министр Даладье также встретился с Беком и в беседе с ним подчеркнул, что ему особенно хотелось бы хороших отношений между обеими армиями. Очень яркой была встреча с маршалом Петеном, которому тогда было более 80 лет. Маршал, ссылаясь на существовавшую в стране напряженную внутриполитическую ситуацию, отметил необходимость того, чтобы армии это не коснулось. Только неполитическая армия может выполнять свою работу. Особенно он порадовался тому, что смог пожать руку руководителю Генерального штаба Германии, «пусть и спустя 20 лет, а не 2 часа после завершения боя, как это было принято во времена рыцарей». Честные слова французского маршала произвели на Бека сильное впечатление. По желанию Гамелена давая короткое интервью представителю «Темпс», Бек выразил свое удовлетворение тем сердечным приемом, который был ему оказан во Франции. Поездка завершилась 20 июня посещением района Марнского сражения.

Французские газеты, в зависимости от их политической направленности, давали поездке Бека различные, порой фантастические комментарии; они стали более разумными лишь после опубликования интервью в «Темпс». В конце концов эту поездку посчитали «признаком настоящего ослабления напряжения». 25 июня Бек представил главнокомандующему сухопутными войсками свой письменный доклад о впечатлениях, полученных им во время поездки. Доклад у Гитлера не состоялся, что посчитали признаком второстепенности положения, которое отводилось руководителю Генерального штаба сухопутных войск согласно должностной иерархии в новом вермахте.

Полученные за время поездки впечатления были для Бека подтверждением его знаний французских военных и политических реалий, основанных на подробнейших исследованиях. Благодаря своей склонности к изучению исторических и этнопсихологических аспектов проблемы Бек прекрасно чувствовал менталитет и поведение людей другой нации, умел учитывать действенные, подчас трудноуловимые факторы, которые нередко определяли исторические судьбы народов. Он постоянно старался получить как можно больше информации о чувствах и настроениях англичан и американцев. Загруженный текущей работой руководитель Генерального штаба тем не менее регулярно брал уроки английского языка, чтобы изучать английскую литературу в подлиннике, беседовать с носителями языка и, не в последнюю очередь, чтобы слушать британское и американское радио. С близкими ему людьми, которые знали язык, он охотно беседовал в тишине собственного дома – часто до глубокой ночи – о духовной жизни, истории, экономике и политике Соединенных Штатов и Англии. Он внимательно изучал оперативные и тактические суждения в британской специальной литературе и американские труды о войне 1914 – 1918 годов. На него произвела большое впечатление забота о духовном воспитании солдат, о чем шла речь во многих сочинениях. Таким путем ему удавалось взглянуть на исторические, политические и военные проблемы глазами американцев и англичан.

Глава 3
ГИТЛЕР РАСКРЫВАЕТ СВОИ ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАМЕРЕНИЯ

Политика является искусством возможностей. Все три державы – Германия, Франция, Англия – равны и в мире, и в Европе. Что означает в первую очередь необходимость использовать и исчерпать все возможности, в особенности ввиду соотношения сил.

Бек, 12 ноября 1937 г.

Довольно часто, став начальником Генерального штаба, Бек тревожился по поводу того, что молодой вермахт можно было легко уничтожить путем силового вмешательства. Не раз вопрос о войне и мире висел на волоске. Но в конце концов иностранные державы, хотя и критикуя и протестуя, мирились с политическими акциями Гитлера – наращиванием вооружений, Саарским плебисцитом, захватом Рейнской области, морским соглашением с Англией, союзом с Италией, – не делая их поводом для военного вмешательства. Бек хотел видеть в этом молчаливом согласии иностранных держав то, что усилия Германии на внешнеполитической арене не будут прекращены силой. Он надеялся, что Гитлер, сдержанно оценив свои успехи, не перегнет палку и направит внутреннюю политику так, чтобы использовать обретенные выгодные политические позиции для дальнейшего мирного подъема немецкого народа и как гарантию против опасностей извне.

Точка зрения Бека на результаты немецкой политики вооружения явствует из следующей записи, сделанной им вскоре после отставки: «Попытки склонить сегодняшнюю Германию к выполнению чужой воли путем силового воздействия, то есть войны, представляет собой значительный риск для тех, кто захочет это сделать; о ком-то одном и речи не идет. Опыт показывает, что даже и выигранная война для победителя означает большое количество потерь и, в общем, она гораздо дороже, чем самый дорогой мир. Все это действует ужасно. Нападение на Германию, по мнению других, сегодня представляет собой большой риск, обусловленный переломом и прогрессом последних пяти лет: недостаток в военной силе устранен. Германии больше не нужно опасаться военного применения силы как инициативного действия других. Германия ему не подвергнется, пока сама им не воспользуется».

Гитлер раскрывает свои военные цели

Темным ноябрьским днем 1937 года руководитель Генерального штаба внезапно и неожиданно лишился всех своих иллюзий, которые он испытывал относительно политических целей и намерений фюрера. 5 ноября Гитлер в речи, длившейся несколько часов, изложил главам вермахта – Бломбергу, Фричу, Редеру, Герингу и министру иностранных дел рейха Нейрату свое мнение о политической ситуации и раскрыл свои планы на будущее, которые он во вступительном слове назвал «завещательным наследием на случай его кончины»¹⁴.

Суть речи фюрера заключалась в следующем. Целью немецкой политики является обеспечение, сохранение и увеличение немецкой народной массы, сдавленной в Центральной Европе на узком пространстве, как цельное ядро расы. Так что речь идет о проблеме пространства. Немецкое будущее зависит от решения территориальной проблемы, что, естественно, может занять некоторое время: от одного до трех поколений. Для рассмотрения вопроса, как устранить нехватку пространства, нужно проверить, можно ли достичь перспективного решения немецкой проблемы путем автаркии или повышенного участия в мировой экономике. Гитлер пришел к выводу, что автаркия возможна лишь в области сырья, да и то не полностью, в то время как в области продовольствия она совсем невозможна.

Для участия в мировой экономике существуют определенные границы, которые мы будем не в состоянии преодолеть. Мы живем в век экономических империй, в котором стремление к колонизации близко к естественному состоянию. В основе стремления к расширению у Японии и Италии лежат экономические мотивы, так же как и стимулом у Германии является экономическая нужда. Для стран, находящихся вне больших экономических областей, экономическая экспансия особенно трудна. Так как наша внешняя торговля идет через морские районы, где господствует Англия, то речь идет больше о безопасности перевозок, чем о безопасности иностранной валюты, из чего явствует большая слабость нашей продовольственной ситуации в войне.

Отсюда оратор сделал вывод, что единственным, кажущимся нам сказочным, выходом из затруднительного положения является завоевание большего жизненного пространства – стремление, которое во все времена было стимулом для формирования государства и для народных движений. Пространство, необходимое для гарантии нашей продовольственной ситуации и пригодное для сельского хозяйства, нужно искать не в эксплуатации колоний, а в Европе. Сырьевые области также нужно искать в непосредственной близости от государства, а не за морем. То, что любое расширение пространства происходит, только если сломить сопротивление и рисковать собой, доказала история всех времен – Римская империя, Британская империя, – ответные удары неизбежны; ни раньше, ни сейчас не было и нет бесхозных территорий, атакующий всегда сталкивается с владельцем. Для Германии вопрос сейчас стоит так: где можно достичь большой выгоды при меньших усилиях.

Решение возможно лишь путем применения силы

Гитлер подверг длительному разбору силовые возможности обоих «ненавистных противников» – Англии и Франции. Он не разделял точки зрения, что Британская империя непобедима. Отпор ей организуют скорее не захваченные страны, а конкуренты. Уже сейчас рядом с империей находится некоторое количество превосходящих ее государств. Английская метрополия лишь в союзе с другими государствами, а не в одиночку способна защищать собственные колониальные владения. Как, например, Англия должна защищать Канаду от нападения Америки или свои восточноазиатские интересы от натиска Японии? Назвать английскую корону носителем единства империи – значит признать, что мировая империя не сможет долго продержаться. На это указывают: стремление Ирландии к самостоятельности; конституционная борьба в Индии, где Англия своими полумерами открыла для индийцев возможность использовать невыполнение конституционных и правовых обещаний как средство борьбы; слабость английской позиции в Восточной Азии; противоречия в Средиземном море с Италией, которая, ссылаясь на свою историю, приводимая в движение нуждой и руководимая гением дуче, все больше поворачивается против английских интересов. Исход абиссинской войны был потерей престижа для Англии, которую Италия стремилась увеличить путем подстрекательства в мусульманском мире. В общем, можно констатировать, что, вопреки идеальной крепости, империя с 45 миллионами англичан не сможет долго держаться насильственными методами. Соотношение числа жителей империи с числом жителей метрополии составляет 9:1, что является предупреждением для нас: при расширении территории не делать слишком маленькой платформу, основанную на собственном количестве населения.

Положение Франции Гитлер оценил как более благоприятное. Французское государство было лучше расположено в территориальном плане, жители колоний представляли собой силовой прирост. Но Францию ожидали внутриполитические трудности.

Решение немецкой проблемы возможно лишь путем применения силы. А это всегда очень рискованно. Борьба Фридриха Великого за Силезию и войны Бисмарка против Австрии и Франции сопровождались неслыханным риском. Быстрота прусских действий в 1870 году уберегла Австрию от вступления в войну. Если будет принято решение о рискованном применении силы, то все равно остаются вопросы: «когда» и «как».

При этом Гитлер выделил три случая.

Случай I. Период 1943 – 1945 годов. Вооружение армии, военно-морского флота, люфтваффе, так же как и формирование офицерского корпуса, должно подойти к концу, материальное снабжение и вооружение должны быть современными. Если долго ждать, они морально устареют, особые виды оружия нельзя будет долго сохранять в тайне. Резервы ограничиваются текущим призывом, пополнение из людей более старшего возраста и не прошедших специального обучения больше не имеется в наличии. В соотношении с проведенным до этого момента вооружением окружающего мира мы стали сильнее. Если мы не начнем действовать до 1943 – 1945 годов, то вследствие ошибок в создании резерва каждый год может принести продовольственный кризис, для устранения которого иностранной валюты в распоряжении не будет. В этом можно увидеть слабость режима. Кроме того, мир будет ждать нашего удара и встретит его своими контрмерами, которые из года в год будут все более значительными. В то время как весь мир отгородится, мы будем вынуждены начать наступление. Каким в действительности будет положение в 1943 – 1945 годах – сейчас не знает никто. Но точно, что мы не сможем больше ждать. После этого времени можно будет ожидать лишь изменения не в нашу пользу.

С одной стороны – создание большого вермахта с необходимостью обезопасить собственное существование, взросление национал-социалистического движения и фюрера, с другой стороны – перспективы снижения жизненного уровня и ограничения рождаемости не оставляют никакого выбора, кроме как действовать. Если фюрер будет жив, то его вывод будет неизменным: самое позднее в 1943 – 1945 годах решить вопрос с немецким пространством.

Необходимость действовать до 1943 – 1945 годов будет рассмотрена в случаях II и III.

Случай II. Если социальное напряжение во Франции перерастет во внутриполитический кризис, так что французская армия не будет в состоянии участвовать в войне против Германии, то настанет время для действий против Чехии.

Случай III наступит, если Франция так будет занята войной с другим государством, что не сможет выступить против Германии. В этом случае для улучшения военно-политического положения страны нашей первейшей целью явятся военные осложнения, в ходе которых должны быть подавлены Чехия и Австрия, чтобы исключить угрозу с флангов в случае возможного продвижения на запад. В случае конфликта с Францией не нужно ожидать, что Чехия в тот же день, что и Франция, объявит нам войну. Чем слабее мы будем, тем больше вырастет желание Чехии участвовать в войне, причем ее вмешательство может дать себя знать нападением на Силезию, север или запад. Если Чехия подавлена, а общая немецко-венгерская граница завоевана, то можно ожидать нейтрального поведения Польши в немецко-французском конфликте. Наши соглашения с Польшей останутся в силе, так как мощь Германии будет непоколебима; при ответных ударах Германии нужно будет учитывать возможность выступления Польши против Восточной Пруссии, возможно также против Померании и Силезии.

Далее Гитлер набросал картину того, как он, взяв за основу три вышеназванных случая, представляет себе позиции Франции, Англии, Италии, Польши и России. Предполагая развитие ситуации, которое приведет к планомерному наступлению с нашей стороны в 1943 – 1945 годах (случай I), вполне вероятно, что Англия, Франция и Чехия тайком свяжутся и придут к соглашению о том, что проблема будет улажена самой Германией. Трудности империи и перспектива оказаться втянутой в длительную европейскую войну будут определяющими для неучастия Англии в войне с Германией. Английская позиция будет определенно оказывать влияние и на французскую – нападение Франции маловероятно без поддержки Англии и если предвидеть, что ее наступления на наши западные укрепления зайдут в тупик. Также без английской поддержки не нужно ожидать прохождения французских войск через Бельгию и Голландию, которое нам также не нужно учитывать при конфликте с Францией, так как это повлечет за собой английскую враждебность. Но в этом случае, естественно, будут необходимы заграждения на западе во время осуществления нашего нападения на Чехию и Австрию. При этом нужно учитывать, что оборона Чехии из года в год становится сильнее и со временем будет иметь место усиление австрийской армии. Гитлер предположил, что присоединение Чехии и Австрии будет означать приобретение продуктов питания для 5 – 6 миллионов человек, учитывая принудительную эмиграцию из Чехии двух, а из Австрии – 1 миллиона человек. Насильственное присоединение обоих государств к Германии позволит осуществить более выгодное проведение границ, освободит вооруженные силы для других целей и сделает возможным сформировать до двенадцати новых дивизий, при этом на 1 миллион жителей придется одна новая дивизия.

Со стороны Италии не следует опасаться возражений против устранения Чехии. Какую реакцию следует ожидать от нее в австрийском вопросе, сегодня сказать невозможно, она будет зависеть от того, будет ли жив дуче. Решающими для поведения Польши будут скорость и неожиданность наших действий. Вести войну против победоносной Германии Польша, с Россией за спиной, не очень-то захочет. Военное вмешательство России должно быть предупреждено быстротой наших операций. Нужно ли учитывать позицию Японии – является более чем спорным вопросом.

Если наступит случай II – парализация Франции гражданской войной и выход опаснейшего противника из борьбы, то в любое время можно будет напасть на Чехию.

Случай III, который станет результатом напряжения на Средиземном море, по мнению Гитлера, был делом ближайшего будущего. Этот случай фюрер был решительно настроен использовать в любое время, даже уже в 1938 году. Он обосновывал это тем, что, по его мнению, война с Испанией будет длиться еще долго, возможно три года, и может повлечь за собой дальнейшее упрочнение Италии на Балеарских островах. Но ни для Франции, ни для Англии это неприемлемо и может привести оба государства к войне против Италии. Мы заинтересованы в продолжении войны в Испании и в сохранении напряжения на Средиземном море. Уверенная победа франков нежелательна с немецкой точки зрения, так как она исключит возможность дальнейшего итальянского вмешательства и пребывания Италии на Балеарских островах. Задачей немецкой политики будет являться в ближайшее время усиление тылов Италии на Балеарских островах. Поражение Италии в войне против Франции и Англии будет маловероятным. Путь через Германию для пополнения сырьевых ресурсов будет открыт. При оборонительном поведении на альпийской границе Италия могла бы вести войну против Франции из Ливии против ее североафриканских колониальных владений. Здесь есть сложность, так как высадка франко-английских войск на итальянские берега будет исключена, и французское наступление через Альпы, вероятно, наткнется на сильные итальянские укрепления. Будет существовать угроза французским морским путям из Северной Африки во Францию со стороны итальянского флота, который окружит и парализует транспорт вооруженных сил, так что Франция на границах с Италией и Германией сможет использовать лишь сухопутные вооруженные силы.

Если Германия использует войну для решения чешского и австрийского вопросов, то можно будет с вероятностью предположить, что Англия, находясь в войне с Италией, не решится напасть на Германию. Но без английской поддержки нельзя будет ожидать военных действий со стороны Франции против Германии. Время нашего нападения на Чехию и Австрию должно зависеть от хода войны в Средиземном море, но оно не должно совпадать с началом военных действий этих трех государств. Он, Гитлер, думал не о военном соглашении с Италией, а хотел самостоятельно, используя эту представившуюся благоприятную возможность, начать кампанию против Чехии, при этом нападение должно быть «молниеносным».

Сомнения генералов

После речи Гитлера началось обсуждение, в котором принимали участие все присутствующие. Бломберг и Фрич снова указали на необходимость того, чтобы Англия и Франция были на нашей стороне, а не нашими противниками, и констатировали, что в войне против Италии французская армия не будет связана окружением, которое могло бы помешать ей с превосходством появиться на нашей западной границе. Фрич оценил часть французских вооруженных сил, которая предположительно вступит в бой на альпийской границе против Италии, примерно в 20 дивизий, так что все равно сохранится внушительное французское превосходство на немецкой западной границе. По его мнению, задачей этих войск будет вступление в Рейнскую область, где, несмотря на незначительную боеспособность наших оборонительных сооружений – что Бломберг особенно подчеркнул, – предположительно 4 моторизированные дивизии французов не смогут пройти дальше. В том, что касается нашего наступления, Бломберг настоятельно обращал внимание на силу чешских укреплений, которые носили характер линии Мажино и которые сильно усложнят наше продвижение.

Фрич упомянул, что целью исследования, которое он приказал провести, было рассмотрение возможности оперативного ведения войны против Чехии, обращая особое внимание на преодоление чешских укрепительных систем. Следующую высказанную им идею – отказаться при данных обстоятельствах от начинающегося 10 ноября его заграничного отпуска – Гитлер отклонил, сказав, что не нужно рассматривать возможность конфликта как нечто близкое. На возражение Нейрата, что военный конфликт в Европе не является делом ближайшего будущего, как это представляется Гитлеру, последний назвал в качестве кажущейся ему реальной даты лето 1938 года. На замечание Бломберга и Фрича в отношении позиций Англии и Франции Гитлер повторил, что он убежден в неучастии Англии в войне против Германии и вследствие этого не верит в военные действия против Германии со стороны Франции. Если упоминающийся в речи конфликт на Средиземном море приведет к всеобщей мобилизации в Европе, то мы сможем тотчас выступить против Чехии. Если не участвующие в войне державы выразят при этом равнодушие, то Германия, прежде всего, должна будет присоединиться к ним. Принимая во внимание высказывания Гитлера, Геринг счел необходимым подумать о прекращении испанской операции. Гитлер согласился с этим, так как он полагал, что решение должно быть принято в подходящее время.

Выше было приведено содержание речи Гитлера и последовавшего за ней обсуждения, как оно было отражено в записи полковника Хоссбаха, присутствовавшего на дискуссии. В связи с публикацией в 1946 году в газете «Ди Вандлунг» генерал Хоссбах сделал ценные дополнения к материалам, связанным с этим событием.

«В порядке вещей, – писал он, – что целью этой записи было сохранение полных высказываний Гитлера, в то время как дискуссия упоминается кратко. Не в последнюю очередь по этой причине, а также потому, что я не был в состоянии передать тезисно и достоверно все ее эмоциональное напряжение и результаты диалога, последующее воспроизведение обсуждения проблемы было исчерпывающим… Обсуждение проходило таким образом, что Гитлер, имея под рукой ранее написанные бумаги, спокойно и бесстрастно развивал свои политические воззрения. После этого началась дискуссия и относительно короткий разбор состояния военной техники и вооружений.

Собственно говоря, вопросы вооружения изначально были причиной созыва совещания. Однако при обсуждении политической части речи Гитлера произошли неожиданные изменения, и совещание растянулось, так что ожидавшие в рейхсканцелярии эксперты в области вооружения не были вызваны на обсуждение, как это намечалось ранее, и были отосланы. После окончания обсуждения Гитлер забрал свои записи. Я их не видел и не мог использовать как основу для своей работы от 10 ноября 1937 года. По упомянутым выше причинам я не мог полностью передать содержание дискуссии. Но не вызывает сомнений, что она была гораздо длиннее, чем я ее изобразил в своих записях.

Дискуссия временами принимала очень резкие формы, прежде всего во время спора Бломберга и Фрича, с одной стороны, и Геринга – с другой, в котором Гитлер принимал участие главным образом как внимательный слушатель. Я не могу сейчас вспомнить причину спора. С точностью у меня в памяти осталось лишь то, что резкость противостояния, по сути и по форме, произвела впечатление на Гитлера, во всяком случае, так я понял из его мимики. Поведение Бломберга и Фрича должно было ему ясно показать, что ход его политической мысли вместо поддержки и одобрения вызвал трезвые и разумные возражения. И он понял, что оба генерала отрицательно относятся к военным осложнениям, которые могли быть вызваны его политикой. Это мое упущение перед историей, что высказывания Бломберга и Фрича во время заседания 5 ноября 1937 года приведены в моем труде от 10 ноября не полностью и не со всей диалектической резкостью, которая на самом деле имела место».

Позже Гитлер впервые ясно и недвусмысленно высказал свои военные планы в узком кругу своих сотрудников, работавших в военной и внешнеполитической сфере. Не должен вызывать ни малейших сомнений тот факт, что он был абсолютно серьезен, говоря о своих намерениях, хотя двое из принимавших участие в заседании, Геринг и Редер, говорили во время Нюрнбергского процесса, что тогда они не поверили в то, что Гитлер действительно хочет захватить Австрию и Чехию. По их словам, целью заседания было лишь оказать давление на Фрича, чтобы он ускорил вооружение армии. Нейрат, наоборот, на том же процессе заявил, что он был так напуган сообщением Гитлера, что заработал сердечный приступ и вскоре после этого попросил об отставке, которая была принята 4 февраля 1938 года – в то же самое время, когда были уволены Бломберг и Фрич.