«Петербургские трущобы. Том 1» kitabından alıntılar, sayfa 3
Первая цель ее жизни была месть, потом – блеск и комфорт, расплата за них – может быть, плаха.
Недаром же у нас и пословица в народе сложилась: "От сумы да от тюрьмы не зарекайся", - пословица, горький и страшный смысл имеющая: она - безнадежный плод бедности, горькой нужды с нищетою, но еще более того - отчаянный плод бесправья и произвола.
Теперь уже ни один стон человеческий не в состоянии был дойти до его сердца, ни одна горькая слеза не могла прожечь черствую кору, под которой гнездилась только одна мысль, одно лихорадочное желание- отомстить
Как доходят люди до этого позора, порока, разврата и преступления? Как они нисходят на степень животного, скота, до притупления всего человеческого, всех не только нравственных чувств, но даже иногда физических ощущений страданий и боли? Отчего все это так совершается? Какие причины приводят человека к такой жизни? Сам ли он или другое что виной всего этого? Обвинить легко, очень легко — гораздо легче, чем вдуматься и вникнуть в причину вины, разыскать предшествовавшие «подготовительные и предрасполагающие» обстоятельства. Но вот в том-то и вопрос: как взглянуть на падшего человека: один ли он сам по себе виноват и причинен в своем безобразии и несчастии?
Дарья Давыдовна была очень некрасива, неловка, неграциозна и до болезненности самолюбива. Самолюбие с честолюбием могли почесться её отличительными качествами... <...> При этих двух свойствах ее души судьба, вдобавок, наделила ее еще весьма влюбчивой и пылкой натурой. К сожалению, Дарья Давыдовна постоянно влюблялась в столь аристократически блистательных молодых людей, что ни один из них не обращал на нее никакого внимания. И самолюбие Дарьи Давыдовны вечно уязвлялось. В князя Шадурского она почему-то не влюбилась, но выйти за него замуж была бы весьма не прочь — для приобретения соответственного положения в большом свете.
...это – народ порыва, иногда хорошего, иногда дурного, но непременно порыва; это – капризное, своенравное дитя; на него обаятельно действует только факт или пример, совсем выходящий вон из ряда, поражающий либо своей грандиозностью, силой, либо своей смешной, комической стороной. Насколько легко подчиняется он обаянию всякой силы, настолько же легко и развенчивает свой кумир, отнимает от него сразу все добровольно данное ему уважение, при первой оплошности, при первом случае, когда эта сила неловко станет в смешное положение.
Взгляды, знаете ли, бывают различны, и мнения разноречивы, - это даже в английском парламенте случается.
Ничто не действует столь пагубно на мозг и душу человека, как одиночное заключение: притупляя рассудочные и нравственные силы, оно до чрезвычайности развивает воображение за счёт всех других способностей, и притом развивает в самую мрачную, болезненную сторону. Всё и вся начинает казаться ужасным, тёмным, гиперболическим - и человек безотчётно поддаётся самой последней степени безысходного отчаяния. Это такое положение с которым никакая пытка не сравнится.
Привычка - дело великое! Но паче всего и легче всего можно привыкнуть к человеческому горю и страданию. В подобной школе человек скорее всего становится закоренелым циником.
Когда в душе человека скопляется уже слишком много отчаяния и горя, они либо доводят до сумасшествия и самоубийства, либо же сами себя притупляют - своею собственной силой и бесконечностью, так что человек наконец деревенеет как-то и доходит до абсолютного равнодушия ко всему на свете и прежде всего к собственной персоне.
