«Бремя страстей человеческих» kitabından alıntılar, sayfa 89
Он часто слышал, с каким презрением люди говорят о деньгах; интересно, пробовали они когда-нибудь без них обходиться? Он знал, что нужда делает человека мелочным, жадным, завистливым, калечит душу и заставляет видеть мир в уродливом и пошлом свете; когда вам приходится считать каждый грош, деньги приобретают чудовищное значение; нужно быть обеспеченным, чтобы относиться к деньгам так, как они этого заслуживают.
Деньги – это шестое чувство, без него вы не можете как следует пользоваться остальными пятью.
И по старой привычке он возблагодарил Бога за то, что перестал в него верить.
иллюзия тех, кто давно расстался с юностью; молодые знают,
кабинет. Книги были единственной страстью мистера Кэри – он ни разу не съездил в Теркенбэри без того, чтобы часок-другой не провести у букиниста, и всегда привозил домой четыре или пять пожелтевших томов. Читать он их не читал – охота к этому занятию была давно потеряна, но с удовольствием листал страницы, рассматривал картинки, если книга была иллюстрирована, и приводил в порядок переплет.
действительности, а если мы нарисуем траву красной и коров синими, их такими и увидят, и, клянусь вам, трава станет красной и коровы – синими! – К дьяволу искусство, – бормотал Фланаган. – Я хочу наклюкаться.
Обед был в час дня; по понедельникам, вторникам и средам подавали
ледо, Леон; что ему пагоды Бирмы и лагуны южных морей? Обетованная земля была здесь, с ним рядом. Он вдруг подумал, что всю жизнь гонялся за тем, что внушали ему другие – устно и в книгах, – не понимая, чего жаждет его собственная душа. Всю жизнь он пытался поступать так, как велел ему рассудок, а не так, как требовало сердце. И вот теперь он с радостью отмахнулся бы от всех своих выдуманных идеалов. Он вечно жил будущим, завтрашним днем, а настоящее, сегодняшнее всегда уходило у него из-под рук. А чего стоят эти идеалы? Он подумал о своей мечте свести в стройный и прекрасный узор бессчетные и бессмысленные явления жизни; как же он не заметил, что самый простой узор человеческой жизни – человек рождается, трудится, женится, рожает детей и умирает – и есть самый совершенный? Отказаться от всего ради личного счастья, может быть, и означает поражение, но это поражение лучше всяких побед.
предложил ему начать с немецкого перевода одной из пьес Шекспира, которую
Филип не верил своим дяде и тете. Им помнилось отчетливо лишь то, что мисс Уилкинсон носила косу, когда они жили в Линкольншире. Но ей могло быть тогда лет двенадцать: дело было так давно, а на память священника вообще нельзя было полагаться. Они утверждают, что с тех пор прошло двадцать лет, но люди любят округлять; может быть, прошло всего лет восемнадцать, а то и семнадцать. Семнадцать плюс двенадцать – всего-навсего двадцать девять, а это, черт возьми, еще не старость. Клеопатре было сорок восемь, когда Антоний ради нее отрекся от власти над миром.
