Kitabı oku: «Демонолог. Книга 1», sayfa 2
Глава 2. Поглощение – мать учения
Машина слегка ускоряется, а затем резко тормозит.
Предсказуемый маневр.
Дверь открывается, выпуская из подсвеченного приборной доской салона молодого человека лет тридцати. Мне этот персонаж не понравился сразу. Уверен в себе, одет с иголочки, на губах – презрительная усмешка. Такие типы всегда настораживают. Во-первых, ему здесь не место. Похож на аристократа из богатой семьи – что он забыл в трущобах? Во-вторых, он не должен меня знать. Я никогда не пересекался с людьми такого класса.
Мужчина заступает мне дорогу.
Хочется верить, что он заблудился или что-то в этом роде.
К сожалению, сбываются худшие прогнозы.
– Ты расплатился моей картой в аптеке.
Как он узнал?
Молчу.
– Отдай.
Голос властный.
Человек ни во что не ставит людей, подобных мне. Он привык повелевать и не терпит отказов. Я понимаю, что карта украдена Доберманами, но мне неприятен его тон.
– Она заблокирована, – продолжает мажор. – Ты больше не сможешь тратить мои деньги.
Достаю карту и протягиваю аристократу.
В голове что-то не укладывается. Если верить воспоминаниям носителя, украденную пластиковую карту не составляет труда заблокировать. Всего один звонок в службу техподдержки. Дальше жертва идет в полицию, пишет заявление. Вора находят или не находят. Богатенький Буратино получает новую карту.
Я незаметно стал думать выражениями из этого мира.
Вживаюсь в образ.
Мужик забирает черный прямоугольник, прячет в карман. И выдает:
– Садись в машину.
– Что? – я охренел.
– СЯДЬ В МАШИНУ.
Что-то произошло с голосом аристократа. Слова проникли в меня на глубинном уровне и на краткий миг сковали волю. Магия? Безусловно. Выродок пытается меня подчинить, пользуясь своим Даром. С чернью это работает, но я – не чернь. Пусть я не обладаю доступом к прежним умениям, но так просто меня не сломить.
Собрав остатки воли в кулак, вынуждаю Илью стоять на месте.
Просчитываю шансы.
Человек, заступивший мне дорогу, оперирует праной. Умеет отдавать ментальные приказы. Что он еще умеет? В честном поединке не выстоять. А вот машина… Не такая уж плохая идея. Мой противник будет занят управлением, появится возможность атаковать. И да, он ведь не ожидает подвоха от простолюдина.
Задний карман джинсов оттягивает нож.
Так, похоже манипуляции со мной не работают. Иммунитет к магическим воздействиям? Надо проверить, но это в другой раз.
Притворяюсь безвольной куклой.
Лезу на переднее сиденье и понимаю, что угодил в капкан. Водительское сиденье занято шофером. Здоровенный мужик в белом френче и брюках со стрелками. Неизвестный мне герб на плече. Нашивка, изображающая то ли кристалл, то ли кусок льда. Солнцезащитные очки. Непрошибаемое спокойствие. Водитель даже голову не поворачивает в мою сторону – настолько ему насрать на происходящее.
Аристократ усаживается на заднее сиденье.
– Поехали, Максим.
Двери еле слышно щелкают, отрезая меня от дома и теплого ужина.
Автомобиль трогается с места.
Плавный и стремительный разгон.
– Отвечай на мои вопросы честно, – слышу вкрадчивый голос мужика за левым плечом. – Я не собираюсь тебе вредить. Кивни, если понимаешь.
Выполняю приказ.
– Хорошо. Я знаю, что ты не крал мою банковскую карту, но мне нужно отыскать тех, кто это сделал. Сейчас Максим отвезет нас к аптеке, где ты покупал лекарства. Можешь их оставить себе, мне не жалко.
– Спасибо.
– Не вздумай мне врать. Я знаю, где ты живешь, Илья Невзоров. Знаю, что у тебя есть сестра и мать. Знаю номер твоей квартиры и школу, в которой ты проучился последние годы. Я найду тебя даже на краю света, если пойму, что ты лжешь. Мы понимаем друг друга?
– Я услышал.
– Надеюсь, что так. Первый вопрос: откуда у тебя карта?
– Нашел.
– Где?
– На трупе.
– Давно?
– Полчаса назад. Примерно.
– В полицию звонил?
– Нет.
– Покажешь мне это место.
Даже не вопрос.
Очередное распоряжение.
Над городом уже сгустилась тьма. Я достал из рюкзака телефон и обнаружил два пропущенных от мамы. Почему-то устройство переведено в режим вибрации. Телефон у меня дешевый – из тех, что выдаются в кредит в салонах сотовой связи. Экран уже поцарапан, краска на корпусе начала облезать. А ведь мама еще оплачивает «беспроцентную» рассрочку.
– Мы подбросим, не переживай, – сказал аристократ. Он мне уже не казался такой сволочью, как в самом начале знакомства. – Теперь поговорим о трупах. Как ты на них наткнулся?
Вот здесь начинается тонкий лед.
– Забрел в переулок, – уверенно соврал я. – Помочиться.
А что – правдоподобно.
Пауза затянулась.
Аристо размышлял над тем, верить мне или нет.
– Допустим, – разался спокойный голос за моим плечом. – И?
– Три тела, – вздохнул я. – Жуть. Кровища, бита бейсбольная, гвоздомет… Там разборка какая-то произошла.
Водитель вырулил через темные подворотни на уже знакомую мне улицу. Слева промелькнула аптека с бомжом.
– Долго еще? – спросил шофер.
– Не спешите, – попросил я. – Боюсь пропустить.
Машина слегка притормозила.
Нам начали сигналить сзади, но ни аристократ, ни его слуга не обратили на это внимания.
– И ты решил их обыскать? – поинтересовался аристо.
– Ну… не сразу, – я бы сам себе не поверил. – Страшно было.
– Ты не похож на воришку, – хмыкнул собеседник.
– А на кого я похож?
– На компьютерного задрота. Только не обижайся.
Я не обижаюсь.
Знаю, что похож.
– Вот здесь.
Машина ныряет в знакомый тупичок.
Должен отметить, что в автомобилях мой носитель плохо разбирается. По его мнению мы сидим в «Мицубиши», но это не точно. Белая тачка относится к числу «навороченных» – с автоматически открывающимися дверями, бортовым компьютером, климат-контролем. Сиденья кожаные, это чувствуется. Роскошью от салона не прет, но в каждой детали ощущается изысканный стиль.
Проезд узкий.
Шофер ведет машину аккуратно.
Въезжаем в черный провал, окруженный домами. Заворачиваем вправо, останавливаемся. Из освещения – тусклая лампа над дверью какого-то склада. Смутно вырисовываются прямоугольники контейнеров. На мостовой ничего не разобрать. Озеро тьмы.
Аристократ открывает дверь слева, выбирается из салона и срастается с мраком. У меня дурные предчувствия, но делать нечего. Выхожу со своей стороны, огибаю капот машины спереди, приближаюсь к своему спутнику.
– Где они? – слышится тихий голос.
Глаза медленно привыкают к полутьме.
Делаю шаг вперед. Еще шаг. Ума не приложу, как такое возможно. Мертвецы исчезли. Крест кто-то разобрал. Обычная грязная подворотня.
На мое плечо ложится тяжелая ладонь.
– Ты тратишь мое время. А это хуже всего.
Меня рывком разворачивают.
Аристократ на голову выше. Лицо непроницаемо, но в глазах разгорается гнев.
– Я знаю, кто похитил карту, – голос, звенящий от ярости, вплетается в уличную тишину. – Мой клан доберется до этих людей. Вопрос в том, как карта попала к тебе? Ты – посредник? У тебя здесь встреча? Хочешь меня подставить, выродок?
Здравый смысл уходит на покой.
Если бы я выполнял чей-то заказ, разве стал бы тратить деньги с карты в аптеке? Похоже, аристо сумел отследить мою транзакцию, а потом…
Мне тяжело разобраться в этом дерьме.
Банковские карты, машины, транзакции…
Я родился в мире, где в лавках и на рыночных площадях расплачиваются звонкой монетой. Там нет чеков, терминалов, электричества и прочих непонятных штук. События раскручиваются слишком быстро, и я не знаю, что делать. Жрец Нергала в замешательстве. А когда он в замешательстве, то начинает убивать.
– Ладно, – говорю я. – Трупов не было.
– Что? – аристократ на секунду опешил.
– Я придумал историю с трупами. Карта валялась на тротуаре, я ее подобрал.
– Хрень какая-то, – уже спокойнее произнес мужик.
Логика происходящего начинает ускользать даже от меня.
– Придумал, с кем не бывает. Боюсь, что меня обвинят в краже.
Мужик завис.
А потом его рука потянулась за оружием. Я сразу понял, что под полой летнего пиджака скрывается что-то смертоносное. Ух, не люблю такое дерьмо. Лезвие со щелчком выныривает из рукояти ножа. Я наношу три быстрых удара. Печень, горло, висок. Удивительно, но мой противник не успел выставить магическую защиту или что-то в этом роде.
Кровь хлещет из разорванных артерий.
В непроглядной черноте подворотни кровь кажется черной. На губах аристократа проступают пузыри, он булькает, хрипит и оседает на колени, вцепившись в мою руку мертвой хваткой.
Виски пронзает болью.
Реальность подергивается мутью.
Это еще что такое?
Из машины выскакивает водитель. Целится в меня из пистолета. Я инстинктивно приседаю, закрываясь влиятельным мертвяком. Два хлопка. Одна пуля толкает аристократа в спину, вторая свистит рядом с моим виском.
Метнуть нож.
Водитель роняет пистолет и хватается за горло.
Падает на капот, сползает под колеса.
Владыка, я устал убивать. Дай мне немного покоя. Что бы ни случилось в том, прежнем мире, я служил тебе верой и правдой.
Доколе?
Ноги шофера еще дергаются.
Боль в висках становится нестерпимой, перед глазами плывут багровые круги. Я стою над поверженным аристократом, а жуткий переулок начинает покрываться зыбью, словно сам воздух искажает картинку.
Делаю шаг.
Второй.
И падаю на мостовую, так и не добравшись до своего рюкзака в салоне автомобиля. Меня захлестывает чем-то невообразимым. Образы, звуки, запахи, яркие краски из детства. Чужие воспоминания вливаются в мои зрачки, заполняют мозг, гвоздями вколачиваются в подкорку. По моим жилам течет энергия. Чужая, краденая энергия. Перед мысленным взором разворачиваются навыки – печати с непонятными символами, до которых я могу дотянуться…
В теории могу.
Потому что я не владею праной.
Я пожираю душу одаренного. Так мне кажется. Всё, чем он был, обогащает меня. Я получаю знания, боевой опыт, открытые техники. А вот обычные воспоминания быстро выветриваются. Такое чувство, что я прогулялся по краешку чужой жизни, переступил через нее и двинулся дальше.
Мне плохо.
Головокружение не дает сосредоточиться на предметах.
Надо выбираться отсюда, пока не приехала полиция, но я не в силах встать. Лежу, пялюсь в звездный квадрат, очерченный крышами домов, хватаю ртом теплый летний воздух. Сердце отбивает бешеный ритм. К горлу подступает тошнота…
Нет, только этого мне не хватало!
Переворачиваюсь на бок и начинаю блевать. В основном, желчью. И водой. Меня выворачивает наизнанку, на лбу проступает горячая испарина, глаза слезятся.
Отпускает.
Не знаю, сколько времени прошло. От пяти минут до получаса. Может, и больше. На мне – чужая кровь. Рядом всё забрызгано рвотными массами.
Я не умею поглощать чужие души.
Раньше не умел.
Теперь всё изменилось. Достаточно небольшого усилия, чтобы вызвать перед внутренним взором образы освоенных аристократом техник. Понятия не имею, как его звали. Вспышка озарения, сопровождаемая болью и пространственным искажением, а потом всё исчезло. Рассеялось, как дым. Я впитал только полезное, отбросив то, что посчитал лишним.
Попытавшись наполнить технику ледяного кулака энергией, я вновь терплю неудачу.
Ковыляю к машине.
Рюкзак лежит на переднем сиденье. Забрасываю на плечо и приближаюсь к мертвому водителю. Похоже, этот парень был простым смертным. Лишенным Дара. Я ничего не почувствовал, когда он умирал.
От ножа следует избавиться.
Мысль простая как апельсин.
Наклонившись, я сжимаю пальцы на рукояти. Жму кнопку – лезвие втягивается. Бросать оружие в тупике нельзя. Контейнеры не годятся – их наверняка обыщут. Дома хранить – тоже не вариант. Ладно, подумаю. Сейчас основная задача – незаметно выбраться из каменного мешка. Так, чтобы привлечь к себе как можно меньше внимания.
В бардачке автомобиля обнаруживаются влажные салфетки. Я тщательно протираю рукоять ножа и выдвижное лезвие. Полирую всё, к чему прикасался в автомобиле. Срываю с липучки видеорегистратор и вместе с ножом прячу в рюкзак. Выброшу где-нибудь по дороге, предварительно сломав. Этими же салфетками протираю лицо, руки, одежду. Использованные салфетки запихиваю во внешнее отделение рюкзака. Так, уже лучше. Если бы не память Ильи и знания мертвого аристо, я бы до всего этого не додумался.
Смартфон вибрирует.
Десять пропущенных от матери.
Текстовое сообщение:
Сынок, возьми трубку. Ты где?
Не уверен, что мне следует отвечать на этот вопрос, но общения с новообретенными родственниками не избежать.
– Да, мам.
– Слава Богу, ты жив! Я уже обыскалась, в полицию хотела звонить… Ты же днем ушел! Что случилось? Сестру оставил, она болеет, что творишь?
Голос у женщины приятный, но измученный.
Похоже, она волнуется.
– Я скоро вернусь, не звони в полицию.
– Уже поняла. Может, приехать? Всё в порядке?
– Не переживай, мам. Лекарство купил, иду домой.
Вешаю трубку.
Мобильные телефоны мне нравятся. Я привык к более сложным способам связи. Духи-посланники, голубиная почта. Медленно, уныло. А тут – высокие технологии, эсэмэски и звонки…
Начинаю входить во вкус.
Прячу телефон в рюкзак, осматриваю подворотню и, удовлетворившись зрелищем, топаю прочь – к неоновой рекламе, свету фонарей и проносящимся автомобилям.
Одежда пропиталась запахом крови.
К родному микрорайону я иду через дворы и переулки, методично избегая людных мест. По дороге размышляю над своим незавидным положением. За короткий промежуток времени я успел убить пятерых человек, один из которых – одаренный. В последнем случае, скажем прямо, мне повезло. Если бы этот мужик успел применить что-то из своего магического арсенала, в затопленном ночью тупике валялось бы мое бездыханное тело.
Дальше – веселее.
Гопники исчезли. Вместе с крестом, битой и гвоздометом. Не думаю, что это случайность. Вероятно, кто-то подчищал следы. Полиция отсекается – стражи порядка оцепили бы место преступления, нагнали машин с мигалками, никого бы не впускали и не выпускали. Все эти знания выдает память носителя. Остаются дружки моих покойных оппонентов. Так называемые Доберманы. Подозреваю, они начнут искать того, кто отправил этих отморозков на тот свет. Найдут ли – другой вопрос.
С аристократом и его водителем сложнее.
Мужик в дорогом костюме упомянул клан. А это совсем плохо. В мире Ильи Невзорова доминируют клановые структуры – объединения аристократических родов, обладающие нереальным могуществом. Истинные хозяева планеты. Кланы всегда стоят над законом, у них есть ресурсы, связи, люди. Так что меня будут искать, причем не «на отвяжись». Поднимут в том числе и полицейских. Станет жарко.
Противопоставить одаренным нечего.
Я – никто.
Ноль без палочки.
Бедняк из самых низов. Простолюдин, безотцовщина. Дара нет, прежние способности заблокированы. Мой носитель слаб и немощен.
Всё так, но…
Я впитал опыт и умения погибшего аристократа. Непостижимым образом поглотил душу одаренного и усилился. Теперь я знаю больше. Вот только применить обретенные навыки не могу.
Как выкручиваться?
Залечь на дно, собрать побольше сведений об этой реальности. Понять, как использовать прану, открыть в себе Дар. Если это возможно. Обзавестись деньгами и связями, сменить район, подняться по социальной лестнице. И, если повезет, выяснить, как я здесь оказался.
У всего есть смысл.
Просто я его не вижу.
Видеорегистратор я разбиваю кирпичом на замороженной стройке. Осколки разбрасываю. Нож с кнопкой спускаю в канализацию. Приходится выписать нехилый крюк, но орудие убийства лучше оставить подальше от дома.
Снова звонит мама.
Женщины везде одинаковы.
– Ты далеко? Я ужин разогреваю.
– Почти дошел.
– Смотри мне.
Короткие гудки.
Паника из голоса исчезла, но появилась строгость. Значит, мне предстоит выслушать лекцию о вреде поздних прогулок в криминальном Неоме.
Что ж, переживу.
К холмам родного микрорайона я добирался в кромешной тьме. Во дворах фонари не горели, под подъездами бухали компании малолеток, все парковки и тротуары были забиты допотопными колымагами. Дома, примыкающие к Варваринской – сплошь обшарпанные девятиэтажки, есть и традиционные «китайские стены». В особо темных местах приходится подсвечивать экраном смартфона. Стараюсь не светить в опасной близости от гоп-компаний, чтобы не нарваться на третью серию неприятностей. Мне еще объясняться перед матерью за свой внешний вид.
Странное это чувство – идти к женщине, считающей меня родным сыном. Для меня родственники Ильи – никто. Я не испытываю к ним эмоциональной привязанности. Почти не испытываю. В глубине души что-то шевелится. Отголоски воспоминаний носителя.
Я бы мог, в принципе, не возвращаться. Вот только где ночевать? Как выживать в мире, о котором я почти ничего не знаю? Подсказки всплывают в нужные моменты, но ощущение чужеродности преследует меня постоянно. Всё здесь неправильное, непонятное.
Мне нужна база.
Зона относительной безопасности, в которой ничего не происходит. И начать вполне можно с семьи Невзоровых. Родственники Ильи не лучше и не хуже остальных.
Вот он, мой дом. Растет исполинским светящимся монолитом на южной окраине «Нагорья». Тридцать этажей социального жилья для отбросов общества – вроде меня, мамы и сестры. Малоимущие и неполные семьи, многодетные и беженцы, претендующие на гражданство. Понаехавшие из окрестных сел и городов-спутников. Такие вот у меня чудесные соседи.
Мне эти светящиеся коробки не нравятся.
Дома смахивают на муравейники. Те же трущобы, только громоздятся вверх. Обычно деревянные лавочки превращаются в насесты для гопоты. Семечки, пиво, стойкий сигаретный запах. И сегодняшний вечер не стал исключением. Добрый десяток подростков в спортивных костюмах, шортах и футболках. Громкий смех, маты. Пара девчонок, их тискают все кому не лень.
Чтобы проникнуть в подъезд, мне нужен чип. Который я потерял вместе с ключом. Еще одна плохая новость. А хорошая заключается в том, что сегодня утром вырубали электричество, дверь размагнитилась и больше не работает. Стараюсь максимально быстро прошмыгнуть в подъезд, но меня окликают:
– Илюша, монеток подбрось.
– Нет у него, – фыркает кто-то.
– Оставьте парня, – прокуренный девичий голос.
– Эй, мы тебя не отпускали!
Быстрым шагом добираюсь до полуоткрытой подъездной двери и скрываюсь в неосвещенной каменной пещере. Металлическое полотно отрезает гопников.
Вспыхивает тусклая лампа.
Я поднимаюсь по ступеням на первый этаж и оказываюсь в царстве посиневших почтовых ящиков. Из щелей торчат рекламные буклеты. Под лестницей притаился велосипед – он прикован к перилам массивной цепью.
Иду к лифтам.
Вызываю оба.
В голове с трудом укладывается факт, что живу я на двадцать первом этаже, а добираться в такую даль нужно с помощью металлической коробки, подвешенной в шахте на тросах. Жутковато, но мой носитель к этому привык.
Дверные створки разъезжаются.
Второй лифт застрял где-то на верхних этажах.
Я оказываюсь в тесной камере, оборудованной кнопками. Жму на «21», и почтовые ящики скрываются из поля зрения. Пол дергается, неведомая сила тащит меня к небесам.
И в этот восхитительный миг я умираю.
Глава 3. Лифт в послесмертие
Ладно, не умираю.
Выпадаю из физической оболочки и переношусь в место, которое мне кажется смутно знакомым. Да, так и есть. Громадная пещера, мертвенный свет, протекающая у моих ног черная река. Звуков нет. Воздух недвижим. Это Иркалла, нижний мир. Загробное царство, из которого не возвращаются.
Красноватое мерцание.
Издалека ко мне приближается дух Повелителя.
Нергал часто принимает образ быка или разъяренного льва, но сегодня он решил предстать в истинном обличье. Багровый шар, наливающийся ужасом и благоговейным страхом. У него много имен: Убийца, Сокрушающий Страны, Сжигатель, Звезда несуществования.
А я – его верный слуга.
Падаю ниц.
– Я рад нашей встрече, Джерг, – рокочет божество, заполняя собой дальнюю часть пещеры. – Ты служил мне верой и правдой в старом мире. Готов ли ты обрушить ярость на моих врагов повторно?
Еще спрашиваешь.
– Ты – мой Повелитель.
– Да будет так, – чудовищный голос вгрызался в самое нутро. – Я убил тебя в прежнем мире и воскресил в этом. Прости, но другого выхода не было. Есть миссия, которую необходимо выполнить. Никто не справится. Никто, кроме тебя.
– Я слушаю, Побеждающий соперников.
– Мне бросил вызов тот, кого я приблизил к себе и наделил немыслимой властью. Демон по имени Ниимб, моя правая рука и астральный наместник. Мы сразились, Ниимб был низвергнут и сбежал в эту реальность. Здесь он породил армию духов, но об этом я узнал лишь недавно. Я никого не прощаю, Джерг. Ты должен отыскать и убить моего врага. Вознаграждение будет щедрым.
– Да, мой Повелитель.
Теперь понятно, как я оказался в этом никчемном теле.
Вопрос в том, как мне справиться с могущественным демоном без помощи магии. В новом воплощении я напрочь лишен Дара. Неужели так сложно было переселить меня в тело аристократа?
– Ты не владеешь праной, – прогудела красная звезда, – но этому можно научиться. Я наделил тебя способностью, которой нет ни у кого в этом мире. Убивай одаренных, пожирай их души, осваивай неизвестные техники и умения. Развивайся, и однажды ты выйдешь на уровень, который позволит тебе низвергнуть Ниимба.
Вот оно что.
Моя ущербность – явление временное.
Еще один вопрос не дает мне покоя.
– Я смогу вернуться в Легурию?
Сияние звезды померкло – верный признак завершения аудиенции.
– Нет. Твое тело не сохранилось. Приспосабливайся к этому миру. Станешь моей правой рукой здесь.
Гадство.
Местные варвары даже не говорят на сензарском.
– Времени мало, – голос Нергала потряс утробу пещеры. – Если у тебя есть другие вопросы, задавай их сейчас.
– В этом мире есть твои святилища, Повелитель?
– Нет. Возможно, ты устранишь этот пробел в будущем.
– Почему здесь так много механизмов?
– Я перенес тебя не только в пространстве, но и во времени. В этой реальности Легурия затонула много тысяч лет назад. Очертания материков изменились. Ты не встретишь ни одного знакомого народа. Волшебство и наука развиваются параллельно.
– Это другая вселенная?
– Похожая. Люди не изменились.
– Что такое прана? Почему я не могу ей воспользоваться?
– Сейчас не можешь, – с нажимом произнес Нергал. – Ищи решение, оно есть.
Я хотел задать очередной вопрос, но Сжигатель растаял. Пещера растворилась в аморфной серости, черная река унеслась прочь. Мне показалось, что Нергал обронил фразу о снах, которые он будет мне показывать. Сны о вселенной, в которой я мог бы жить, не убей меня чумной бог в самом расцвете лет.
Впрочем, мне могло и померещиться.
Лифт за время моего отсутствия успел доползти до четырнадцатого этажа. Странно – по субъективным ощущениям я провел в стране мертвых около часа.
Собираю расползшиеся мысли.
Отступать некуда.
Надежда вернуться в Легурию растаяла как дым.
Бог разрушения поведал мне о разных материках и потоке времени, через который я был перенесен. В прежней вселенной я жил на громадном континенте и не покидал его пределов годами. О других материках ходили смутные легенды, но в их существование никто не верил. Мореплаватели ходили вдоль побережья, торговали с обитателями внутренних морей и ближних архипелагов. Философы уверяли, что океан бесконечен, а в его глубинах обитают жуткие чудовища. Правда, в тавернах Валдорры встречались матросы, чьи капитаны заводили триеры дальше обычного. Так ведь и Валдорра славится своими мореходами…
Лифт остановился.
Я осторожно переступил порог. За пределами подвешенной на тросах коробки мне полегчало – ушел страх обрушиться в каменную пропасть. Наверное, можно и по ступенькам подниматься. Всяко лучше, чем ожидать смерти от падения в шахту.
Вообще, мой носитель достаточно труслив.
Илья боится всего – бывших одноклассников, девушек, гопников, темных переулков. Голода и лишений это ничтожество тоже боится. Есть в голове этого слабака и совершенно непонятные фобии – боязнь не поступить в среднюю школу, нежелание контактировать с одаренными. Подросток, в теле которого я заперт, не верит в собственные силы и полагает, что подняться «на самый верх» невозможно.
Здравствуй, родное обиталище.
Я живу на площадке с двумя тамбурами по четыре квартиры в каждом. Из глубин памяти всплывает номер моих «апартаментов» – 168. Дверь стандартная, металлическая. Глазок и расшатанная ручка, две замочные скважины.
Тянусь к звонку.
Раздается мелодичная трель.
Быстрые шаги. Ключ дважды проворачивается в замке. На пороге возникает симпатичная женщина лет тридцати пяти. Стройная, даже худощавая, с русыми волосами и усталой улыбкой на лице. Возле глаз залегли первые морщинки. Махровый халат, стоптанные шлепанцы. Глаза карие, с зеленоватым отблеском.
Мама.
Ну, это мое тело сигнализирует о родстве. Меня с этой женщиной ничего не связывает. Я вообще лишь наполовину могу считаться человеком.
– Слава богу! – восклицает женщина. – Проходи быстрее, ужин почти готов.
Я оказываюсь внутри квартиры.
Мама торопливо закрывается на все замки, звякает цепочкой и лишь после этого присматривается ко мне. Сгибаюсь в три погибели, чтобы развязать шнурки на кедах. Кровавые пятна у меня в основном на груди, вдруг повезет – и женщина их не заметит.
Не повезло.
– Илюша, что это с тобой? Кровь? Откуда? Ты что, подрался?
– Напали на меня.
– Кто?
– Бандиты какие-то.
– И что, побили? Покажись.
Я выпрямился. Мать придирчиво меня осмотрела. Видимо, она привыкла к тому, что мой предшественник получал тумаки от каждого встречного. И сейчас шаблон сломан.
– Синяков не видно, – задумчиво протянула мать. – Стоп. Вот ссадина. И скула опухшая. Выходит, побили… А почему вся футболка в крови?
Надо импровизировать.
Грамотная ложь всегда содержит элементы правды.
– Они ее сорвали, – начал рассказывать я. – Бросили к мусорному баку. А там какая-то лужа была. В темноте не разобрать. Может, и кровь.
Мать внимательно слушала.
– Где это случилось?
– Рядом с Варваринской.
– И зачем ты полез туда?
– У нас аптеки не работают.
– Точно, – кивнула мать и устремилась на кухню, откуда пахло чем-то жареным. – Сегодня день сокращенный.
Я не знаю, что это – сокращенный день.
– Бегом в душ! – Раздается голос матери. – Приведи себя в порядок, пока еда не приготовилась.
На протяжении всего разговора я прятал руки. Сначала держал в карманах, потом сжимал в кулаки и разворачивал под такими углами, чтобы мать не заметила повреждений на ладонях. Похоже, сработало. Надолго ли? У меня где-то завалялись зимние перчатки, но я не смогу сидеть за столом в таком виде. Если женщина заметит раны, вся легенда рассыплется в прах.
Осматриваюсь.
Квартира очень бедная.
Потертый линолеум под ногами. Старенькие и дешевые обои, похоже, не переклеивались с тех пор, как строители сдали муравейник в эксплуатацию. Прихожая узкая, со встроенным шкафом и тумбой для обуви. К белому потолку намертво прилип плафон.
Вспоминаю расположение комнат.
Первая дверь направо – это зал. Вторая дверь – спальня. Наша с сестрой. Мама спит отдельно. Прямо по коридору кухня, а справа – ванная и туалет.
Напрягаю память.
Как зовут эту женщину?
Анна Васильевна Невзорова. Получается, я ношу материнскую фамилию. Ну, или мама не отказалась от отцовской. Память подсказывает, что я угадал с первым вариантом. С отцом у нас отношения сложные… Их нет, попросту говоря. Не поддерживает, не общается. Не платит алименты. Ушел с концами.
– Ты еще здесь? – Анна Васильевна выглядывает из кухни. – Переоденься в чистое, я в ванне положила.
– Хорошо, мам.
– А лекарства где?
– В рюкзаке.
Мать снова чем-то гремит. Слышится шкворчание котлет на сковороде. У нас что, праздник? Всю последнюю неделю мы сидим на борще, манке и жареной картошке. А тут – котлеты. Видимо, я чего-то не знаю.
Приходится отвлечься от созерцания себя в зеркале.
Я симпатичный. Худой, даже костлявый. Видно, что тренажеры и спорт – понятия для Ильи чуждые. Зато нет избыточного веса, что было бы логичным при таком питании, как у нас. Лицо, что называется, смазливое. Кожа почти не загорела, хотя большая часть лета уже прошла. Я что, из дома не выхожу? Стрижка… Да, в парикмахерскую надо бы сходить. Зарос я основательно. Волосы светло-русые, как у матери. Глаза такие же.
Мобильник я забираю из рюкзака.
Не хватало еще, чтобы Анна Васильевна посмотрела ролик, который снимали те отморозки. Надо бы удалить, но не здесь…
Спрей и заживляющую мазь беру с собой.
Переступив порог ванны, тут же запираюсь на засов.
Фух, теперь можно заняться ранами. Поднимаю ладони к глазам. В тусклом свете лампы мне кажется, что раны – это зрачки неведомого существа, уставившегося на меня из бездны. Кровь запеклась, уже хорошо. Стоит пошевелить пальцами, и я чувствую боль. Это плохо.
Прячу спрей в глубину шкафчика с маминой косметикой. Извлекаю инструкцию из коробочки с мазью, бегло читаю. Задерживаюсь на разделе «Применение». Так, заживляющая мазь «Регенерат» создана на основе лекарственных трав с добавлением магических компонентов. Эффективность зависит от сложности и глубины раны. Полное восстановление… Что? За три дня? Это в какой-такой вселенной?
С другой стороны…
В Легурии есть волшебники, способные творить подобные чудеса. Я сам научился восстанавливаться за считанные часы после схваток, из которых выходил неизменным победителем. Просто… У нас не продаются на каждом углу мази с таким вот чудодейственным эффектом. А если бы и продавались, то стоили бы… Ну, как полный доспех тяжеловооруженного пехотинца.
Так, а что с применением?
Мазать дважды в день, хорошенько втирать в поврежденные ткани. Не смывать в течение двадцати минут. Это понятно. Первые результаты… уже через восемь часов. Боль купируется, начнется усиленная регенерация.
Тюбик я прихвачу с собой в комнату.
Спрячу так, чтобы мать и сестренка не добрались.
Грязная одежда отправляется в стиральную машину. Еще одно чудо техники, до которого не додумались жители моего мира. Кубический механизм с барабаном внутри. Обычно вещи стирает мама. Засыпает порошок, выбирает режимы. Мой носитель не особо заморачивается стиркой, а зря. Лучше бы матери помог, а не сидел круглосуточно за компьютером.
Кстати, о технике.
Лезу в телефон и начинаю искать файл, подлежащий удалению. Сам я в этом хитроумном гаджете не разобрался бы, но память Ильи, к счастью, срабатывает в критические моменты. Несколько тапов по сенсорному экрану – и свидетельства моего распятия уничтожены. Не представляю, что стало бы с матерью Ильи после просмотра таких роликов. Женщина показалась мне доброй, хоть и уставшей от житейской беспросветности. Не хочется ее расстраивать.
Смартфон – в тумбочку.
Чтобы помыться, мне надо залезть в ванну, отгородиться специальной занавеской и включить дождик с горячей водой. Есть шампунь и мыло. Круто. Вода подается в шланг и спускается в сток. Ничего подобного в моей реальности нет. До водопровода додумались правители отдельных городов, но чтобы горячую воду в купальни подавать? Мне начинает нравиться этот Неом. Я уж молчу про то, что большую часть своей жизни провел в походах. Соответственно, мылся в реках и озерах. Без шампуня и мочалки.
