Kitabı oku: «Неос», sayfa 4

11

Стиг проснулся от жуткого холода. Похоже, в квартире сломана климатическая система. Глаза открывать не хотелось, поэтому мальчик подтянул колени к подбородку и начал шарить руками в поисках одеяла. Пятки лизнул холодный ветер.

– Доброе утро.

Разлепив веки, Стиг уставился на своего спасителя.

Вейшенг У сидел на полу с безмятежной улыбкой на лице. Створки панорамного окна раздвинуты, по студии гуляют холодные потоки. Снаружи – утренний сумрак.

Краешек солнца над изломанным горизонтом.

Стиг недовольно поморщился.

– Правила, – напомнил узкоглазый.

Позавчера они обсудили кое-что, и Стигу пришлось согласиться со всеми пунктами. Хозяин квартиры вставал очень рано, медитировал на террасе или в центре комнаты, а затем будил своего гостя. Никаких кондиционеров. Утро – для естественных воздушных потоков. После этого господин У приступал к тренировкам. Растягивался, отжимался от пола со смещением и без, молотил деревянного человека руками и ногами. А еще за окном обнаружились вертикальные шесты, обмотанные в верхней части серыми тряпками и кожаными лоскутами. Господин У скользил по террасе неприметной тенью, держа в руках прямую дубовую палку, и наносил удары в определенные точки. Шесты содрогались, но выдерживали напор. Возможно, хозяин бил вполсилы, чтобы не ломать свои тренажеры. Палка едва доходила господину У до плеча – он называл ее «бо». После этого начиналась работа с короткими палками, из которых торчали полированные рукояти. Тонфы, пояснил господин У.

Стук наверняка разносился по спящему кварталу и будил соседей. Вечером Стиг поинтересовался насчет шумовых ограничений. Спаситель улыбнулся и сообщил, что его жилище окутано звукопоглощающим полем.

У кормил своего гостя, быстро собирался и уходил на весь день. Еда была скромной – рис, морепродукты, салатик и синтезированные земные фрукты. Хватало, чтобы не чувствовать голода.

В отсутствие хозяина Стиг убивал время, подключаясь к игровым онлайн-конструктам. Ему предоставили гостевой доступ к домашнему компьютеру, так что можно было пообедать, выбрав что-то из ограниченного числа блюд.

Странный он, этот господин У.

И вот – день второй.

Отчаянно хочется спать. Но…

Правила.

Мальчик поднимается с холодной постели и уныло плетется в душ. Ему одиноко, он ничего не знает о своих родителях и об этом огромном, непонятном мире. Родных нет, друзей нет. Только этот тип, машина для уничтожения себе подобных. Просыпается в пять утра, сидит в одной позе, не реагирует на холод пустыни и снующего по квартире ребенка. Потом уходит на террасу и приступает к бессмысленным тренировкам.

Дальше – завтрак.

Выяснилось, что завтраки Вейшенг У готовит сам. Не прибегая к помощи компьютера, мастерски справляющегося с любыми рецептами.

Если сделать струи холодными, сон быстро проходит. Фокус, которому мальчишка научился вчера. Теперь – горячая вода. И снова холодная.

Студия преображается.

Южную стену господин У превратил в экран, на котором сменяют друг друга бесконечные сводки новостей, чередующиеся с развлекательными вставками. На Земле интерактивное телевидение давно вымерло, но здесь, в Таардусе, на этот факт всем было наплевать.

Звук приглушен.

Мальчик невольно смотрит на террасу. Там скользит смертоносная тень с дубовым шестом в руках. Выпады, круговые замахи, серии ударов и блоков. Силуэт вписывается в урбанистическую круговерть чудовищного мегаполиса.

Следующий кадр.

Ритуальное приготовление завтрака.

– Можно вам помочь?

Господин У нарезал овощи. Острие кухонного ножа не отрывалось от деревянной доски, а само лезвие мелькало с бешеной скоростью. Хозяин удивленно посмотрел на мальчика. А потом улыбнулся.

– Ладно. Помой зелень, будь другом.

Стиг бросился выполнять задание. Он и не подозревал, что готовить можно самому, без участия машин. А ведь это увлекательное занятие – что-то создавать. Сродни коллекционированию.

Кухня господина У была оборудована таким образом, что человек при желании сам справлялся с поварскими задачами. В нужное время компьютер выращивал водопровод, мойку, разделочные и жарочные поверхности. Словно по волшебству появлялись ножи, доски и прочие артефакты, о предназначении которых мальчик не знал. Схватив пучок сельдерея, Стиг подбежал к мойке, провел пальцем по сенсору и сунул зелень в струю холодной воды. Подержал немного, вытащил и стряхнул прозрачные капли. Вода автоматически выключилась.

– Давай сюда, – сказал У.

Зелень отправилась под нож.

– Ты всегда один? – спросил Стиг, присев на выращенную табуретку.

Лицо Вейшенга не изменилось.

– А ты всегда такой любопытный?

– Я ребенок.

Азиат фыркнул.

– Что смешного? – не понял Стиг.

– Ничего.

Господин У нарезал овощи, не глядя на нож – его руки работали автоматически. Пучок зелени был измельчен в мгновение ока.

– Да, – сказал У. – Я живу один.

– А сколько тебе лет?

– Много.

Хозяин квартиры двигался быстро, его перемещения были отточены многолетней практикой. У одновременно что-то помешивал, регулировал пламя, добавлял, варил и тушил. По комнате разливался незабываемый аромат. Наверное, так пахнет в дорогом ресторане с живыми поварами. Где-нибудь на Земле.

Створки панорамного окна сдвинулись.

– Я видел зарождение первых колоний, – вдруг произнес господин У. Его руки уже раскладывали еду по тарелкам. – Я помню время до Сферы. Время, когда мы ничего не знали о неосах.

Стиг замер.

– Никаких звезд, – добавил господин У. – Тогда мы не умели летать к дальним мирам.

Мальчик ждал продолжения, но его не последовало. Взгляд спасителя подернулся дымкой воспоминаний, а затем вновь стал обычным. Жестким и ясным.

– Пора есть.

Новостные ленты смыло со стены волной цифровых изменений. Стиг увидел пожелтевший лес, засыпанную опавшими листьями тропу и далекие горные вершины. Заснеженные пики проступали в просветах, образованных редкими деревьями. Шумел водопад. Или речная мельница, поди разбери. Идиллическая картинка из прошлого.

Зона приготовления начала трансформироваться. Грязная посуда спряталась в моечную машину и нырнула в стену. Исчезли разделочные и варочные поверхности. Заработали климатические фильтры, вытягивая лишние запахи и влагу. Посреди комнаты собрался низкий столик – Стиг понял, что есть придется, как и вчера. На полу, поджав под себя ноги.

Завтрак был вкусным.

Тушеные овощи – острые, с зеленью и специями. Скрученные особым образом роллы. Лепешки, которые господин У исхитрился испечь между делом.

Стало уютно.

12

Творить невозможное.

Перекачивать финансовые потоки через офшорные зоны, раскинувшиеся за пределами юрисдикции неоса. Открывать и закрывать подставные компании. Редактировать целые участки Сети, избавляясь от виртуальных следов. Направлять в нужное русло материалы и технологии, нанимать людей. Каждому – дозированную порцию данных. Узкие специализации, уровни доступа. Делать так, чтобы конструктор не видел всего проекта, не представлял масштаб замысла.

Приходилось воровать.

В прямом смысле этого слова.

Строители Сферы отчаянно нуждались в материи, добывая ее в разных уголках вселенной. Оккупировались необжитые системы, перехватывались странствующие кометы и астероиды. Что-то покупалось за бесценок. Велась торговля. Технологии в обмен на материю. Военная помощь в обмен на материю. Машины и оружие в обмен на материю. Все эти астероиды и куски разрушенных планет прокачивались по пищеводам червоточин. Земная цивилизация стала напоминать спрута, запустившего щупальца в звездную даль. Этот кракен хватал все, что попадалось, и тащил в свое логово, обрастающее новыми фрагментами.

Вспыхивали войны.

Локальные, без претензий на космическое противостояние.

Нина уже давно решила – она не собирается жить внутри паразитической культуры. Были времена, когда люди вкладывали в слово «экспансия» иной смысл. Расселиться по звездам, дотянуться до неизведанных миров, подружиться с другими расами. Детские мечты. Там, в неизмеримых и непостижимых безднах, все уже давно поделено. Иерархии выстроены, каждая цивилизация на своей полочке. Покровители главенствуют в этой песочнице, их не сдвинуть, не победить. Да и зачем? Неосы – это благоденствие. Разум и порядок. Эффективность и светлое будущее.

Папа, зачем ты это сделал…

А существовал ли иной выбор? Что стало с теми, кто отказался танцевать под чужую музыку? Оплавленные города, покрытые серебристой травой муравейники тиванков… Быть может, они сражались с внешним врагом, а вовсе не с себе подобными? Неужели отец предвидел всё это, спускаясь на «Зевсе» в юпитерианскую мглу? Осознавал, что ему предоставлена иллюзия выбора, а судьба человечества давно предрешена?

Нина Фальк много раз пыталась вытянуть что-то из отца и матери. Но почему-то откровенного разговора не получалось. Ингвар замыкался в собственных воспоминаниях, тонул в этом кошмарном водовороте. Прошлое пугало его ничуть не меньше будущего и настоящего.

То, что они делали…

Нет, это не для себя.

Для всех, кто хочет идти собственным путем, не оглядываясь на ошибки предшественников. Для всех, кто способен заглянуть в завтрашний день хотя бы на пару десятилетий. Наверное, отец верил в искупление или что-то вроде этого. Насколько может верить в подобные вещи человек, несущий бремя выбора. Нина понимала, что их работа важна по другим причинам. Всем свойственно ошибаться, но кто-то поднимается и идет дальше. А кто-то тонет во власти несбывшегося.

Чтобы перемещаться внутри Солнечной системы, а также во внешних колониях, ей приходилось менять внешность. Если вдуматься, ничего сложного. Одна из генетических модификаций, украденных отцом в базе данных Департамента. Перед самой отставкой. Полезная вещь, сейчас многие преступники пользуются чем-то подобным. Мышцы перестраиваются, подчиняясь ментальным приказам. Все это корректирует имплант, точнее – зашитая в него программа. Тончайшие изменения на микроуровне. База пропавших без вести людей постоянно обновляется. Ты на время становишься кем-то, воруешь чужое лицо, фигуру, рост и манеру двигаться. Даже сетчатку и рисунок на подушечках пальцев. Берешь все это и пользуешься по своему усмотрению. А затем возвращаешь. Так надо, сказал папа. Чтобы не вычислили.

И Нина странствовала по Системе, сделавшейся вдруг чужой и неприветливой. Всюду кипела работа. Люди размножались, богатели, осваивали новые профессии. Колонизировались необитаемые пространства. Больше людей. Нужны винтики, чтобы завершить безумный проект. Для чего неосу понадобилась Сфера? Зачем вообще чужаки возводят эти структуры в захваченных секторах? Человечество, по мнению Нины, могло расселиться по звездам и без этой штуковины. Лишняя деталь. Сфера нужна Покровителю, но не поверженной расе землян.

И вот Нина скользит по червоточинам, меняя лица и пассажирские лайнеры. Там, где есть Сеть, она заключает сделки. Встречается со своими агентами, дает поручения. Принимает отчеты.

Все идет по плану.

Сфера превратилась для нее в смутное воспоминание. Нечто мифическое, удаленно манипулирующее колониями и пересадочными станциями. Нечто, имеющее свои глаза и уши на десятках планет. Нечто, преследующее ее в неотредактированных кошмарах.

Иной путь.

Вот что Фальки собираются предложить людям. Тем, кто готов слушать и готов доверять. Несмотря на бремя принятого решения.

Реальность червоточин – чужая, выморочная. Пространство, описать которое словами невозможно. Обычный человек способен воспринять не более двадцати процентов этой многомерной головоломки. Хотите познать гиперпереход? Переделывайте себя, подключайтесь к датчикам на обшивке лайнера и впитывайте впечатления через искусственные микропоры. Навигаторы перекраивают свою нервную систему и мозг до неузнаваемости, чтобы пилотировать суда в этих мрачных тоннелях. Издержки профессии.

Нина ограничивается адаптированными трансляциями. В ее мозг проникают яркие картины, записанные и упрощенные бортовым компьютером. Переход кажется пассажиру чем-то мимолетным. Секунда – и все. То, что разворачивается между точками входа и выхода, обтекает корабль с бешеными скоростями. Датчики останавливают мгновенье, раскладывают его на составляющие и записывают в нейроткань навигационных систем. Если навигатор решает смонтировать ролик для развлечения пассажиров, у вас появляется удивительная возможность прикоснуться к неизведанному.

Корабль скользит к транспортным гейтам, разместившимся на внешнем ободе станции.

Видения.

Психоделические фрактальные конструкты, сопровождаемые странными мелодиями и осколками запахов. Отличный способ скоротать время, оставшееся до стыковки. На внешнем ободе пассажиры пройдут досмотр – их сетчатку отсканируют, их приращения и вставки просветят. Машины «оборонки» влезут в багаж, проанализируют каждую мелочь на предмет безопасности.

У Нины всё в порядке.

Она просто летит домой.

Туда, где нет неосов.

13

Мыслящая среда запустила процесс передачи полномочий. Иерархия власти перестраивалась в автоматическом режиме – сообразно указанию свыше. Самым странным здесь был тот факт, что официально Теневой Комитет не существовал. Из реальности также выпали коллеги Дюрана, возглавившие эту структуру. Аналитик с отстраненностью философа наблюдал за тем, как его жизнь превращается в пыль. Исчезают целые кластеры информации, растворяются в звездной черноте биографические справки, характеристики, дипломы, идентификаторы. Распадаются связи, пропадают адреса.

Меня нет, думает Дюран.

Меня больше нет.

И никого из нас.

Человек на протяжении всей жизни оставляет кучу цифровых следов. Работаешь где-то, потом уволился – сохраняются данные в архиве кадрового отдела. Открыл кредитную линию – получи упоминание в банковской сфере. Забронировал билет на лайнер или номер в гостинице на Титане – и это зафиксировано. При желании можно найти биометрию нужного человека, получить представление о его финансовых возможностях, друзьях, коллегах и членах семьи. Можно добыть ролики с камер наблюдения – даже если ты запечатлен пару десятилетий назад за углом ночного клуба где-нибудь на Венере. Всё возможно. Но если за дело берется Департамент в связке с ИИ мыслящей среды, тебя удалят. Процесс распада происходит медленно, но неотвратимо.

Реальность – условная штука.

Декарт утверждал, что он существует, потому что мыслит. Человек живет, воспринимает окружающий мир, общается с кем-то, дышит и ест. Но если личность удаляется из цифрового пространства, она становится невидимой для кого угодно – государственных органов, недоброжелателей, маркетинговых отделов корпораций.

В наш век, подумал Дюран, это и есть настоящая свобода.

Пожалуй, он испытывал благодарность по отношению к неосу за этот шикарный подарок. Жить вне системы или над ней… Кто не мечтает о таком? Почти абсолютная власть. Почти – если забыть о Покровителе. И об ответственности, которую Теневой Комитет несет перед человечеством.

Всё это нужно переварить.

Дюран решил воспользоваться короткими каникулами и встретиться с Вики Сафутдиновой. В неформальной обстановке. Ему нравилось общаться с этой таинственной женщиной – сила ее интеллекта завораживала. Найти Вики в мыслящей среде удалось не сразу – из-за редких, непродолжительных подключений. Новые уровни допуска еще не загрузились, поэтому в рабочих конструктах царила неразбериха. В итоге они пересеклись на техническом совещании высшего звена ДБЗ. Дюран пробил личный канал связи, выдернул Сафутдинову на штормовую набережную одного из земных морей и предложил пообедать вместе. Вики согласилась. Разумеется, Дюран понимал, что встретится не с оригиналом, а с болванкой. Это не имело значения.

Ресторан выбрала Вики, и ехать туда пришлось достаточно долго. Какая-то глушь на краю недостроенного сектора. Зоны невесомости смахивают на слоеный пирог, вдобавок там практикуются плановые отключения силы тяжести. Почему-то район облюбовала творческая богема – создатели конструктов, игровые сценаристы, наноскульпторы и художники. Чтобы попасть в ресторан, нужно было взять напрокат легкий скафандр, проплыть по вакуумной трубе около тридцати метров, проникнуть в шлюзовой отсек и еще несколько минут ждать, пока уравняется давление, а воздух наполнит компактный бокс. Внутри посетителя ждал настоящий оазис. Деревья, трава, поющие птички и голографическое небо. Панорамные окна, защищенные энергетическими полями, выходили на внешнюю сторону Сферы.

Дюран поднял голову.

Искусственное небо заволокли тучи. Издалека донесся громовой раскат. Порыв ветра взъерошил волосы на голове аналитика.

– Давай сюда!

Вики махала ему руками из-за столика, расположенного в тени раскидистого платана. Дюран двинулся в том направлении, лавируя между официантами и прогуливающимися по траве парочками. До слуха доносились звуки пианино. Аналитик увидел среди ветвей допотопный музыкальный инструмент с откинутой лакированной крышкой. Рядом сидел пожилой музыкант, пальцы которого с умопомрачительной легкостью порхали над клавишами.

– Тебе нравится? – поинтересовалась Вики.

Болванка представляла собой стройную брюнетку, загорелую и подтянутую. Волосы были уложены в строгую прическу. Легкое белое платье, сандалии, никаких татуировок и плазменных вставок. Подчеркнутая естественность.

– Дождь тоже пойдет? – усмехнулся Дюран. Плетеные ротанговые стулья дополняли общий антураж.

– Нет, – Вики покачала головой. – Ты боишься дождя?

– Скучаю по нему, – признался аналитик.

Подали обед. Что-то веганское, насколько мог судить Дюран. Нарезные фрукты и овощи, холодный суп, смузи в высоких бокалах. Вики настояла на выборе меню, и Дюран не противился. Ему нравились сюрпризы, все эти милые выходы из плоскости.

Звуки пианино вплетались в шорох листвы на ветру.

– Это андроиды? – поинтересовался Дюран, имея в виду официантов.

– Разумеется, – кивнула Вики, уплетавшая за обе щеки холодный суп. – Но только не музыкант.

– Кто-то из местных?

Девушка кивнула.

Концептуальность этого места пришлась Дюрану по вкусу. Климатические установки работали на полную катушку, но ветер не был слишком холодным, а дождь не спешил обрушиваться на деревянные столешницы. Дизайнеры умело воздействовали на чувства гостей, создавая ощущение зеленого островка, плывущего в безграничной космической ночи. За окном постоянно что-то двигалось. Автоматические сборочные платформы, транспортные суда, челноки с бригадами рабочих и юркие дроны. Монтаж не останавливался ни на секунду.

– Когда ты в последний раз был на Земле? – вдруг спросила Вики.

Дюран задумался.

И пожал плечами:

– Давно.

– Не тянет?

Среди древесных стволов неторопливо двигался официант. Никто не нервничал и никуда не спешил в этом заповеднике спокойствия.

– Много работы, – отмахнулся Дюран. – К тому же…

– Что?

Он неопределенно повел рукой:

– У меня всё есть. При желании я могу вселиться в болванку и побывать на одном из ваших курортов. Это не принципиально.

– Я другое имела в виду.

– Другое?

– Тягу. Непреодолимое желание увидеть мир, из которого ты родом. Мир, из которого выдернуты все местные парки. Знаешь, ИИ так скрупулёзно их имитируют…

– Ладно, – сдался Дюран. – Я слетал бы на Землю. Почему нет?

Девушка потянулась к бокалу смузи.

– Я приглашаю тебя.

– Куда? – опешил Дюран.

– На Землю. В свой дом. Поживешь в гостевой комнате, увидишь океан, прогуляешься по одному из наших городков. Из тех, что охраняются законом и не перестраиваются веками.

Аналитик потрясенно молчал.

Вики наслаждалась произведенным эффектом.

– Комитет… – начал было Дюран.

– Брось, – прервала его собеседница. – Вас еще целую неделю будут стирать. Бюрократическая машина разворачивается, скрипят шестеренки. Другой шанс на отпуск появится нескоро.

Дюран задумчиво кивнул.

И тихо произнес:

– Есть свободная болванка?

Вики провела ладонью над столом, списывая с кредитной линии плату за обед.

– У меня есть кое-что получше. Ты познакомишься с моим новым проектом.

14

Стол, два стула. Голые стены. Ровное освещение – молочно-белые панели равномерно распределены по потолку. Никаких приборов, техники. Это не камера пыток, не лаборатория. Уже хорошо.

Безликие, как успел их окрестить про себя Линдсей, равномерно распределились по помещению. Двое держались в стороне, не проявляя видимого интереса к послу. Один сидел за столом. Когда дверь тихо заросла механическими лепестками, Кано приблизился к столу и занял свободное место.

Некоторое время они сидели молча.

По выражению лица собеседника ничего нельзя было определить. Собственно, и лицо-то отсутствовало. Волновая рябь, непроницаемая серебристая маска.

– Атакован правительственный корабль, – первым заговорил Линдсей. – Вы хорошо представляете себе последствия такого шага?

Человек с серебристым лицом кивнул.

– И что вам нужно?

Пауза.

– Сотрудничество, – голос собеседника был ровным и каким-то обезличенным. Как и его внешность. – Мы собираемся завербовать вас, господин посол.

Линдсей фыркнул.

– Что смешного?

– Ну как, – начал Линдсей. – Даже не знаю, как это комментировать. Во-первых, мне ничего не нужно…

– А во-вторых? – перебил собеседник.

– Мой разум контролируется неосом. Днем и ночью. В любой момент Покровитель может перехватить рычаги управления и действовать в обход моего сознания. Я – плохой союзник.

Предводитель безликих никак не отреагировал. Вместо него заговорил один из стоявших неподалеку захватчиков:

– Начнем с первого пункта. Вы женаты, Линдсей, и мечтаете о рождении ребенка. Правда, не спешите с этим.

Посол вздрогнул.

Голос второго человека показался ему смутно знакомым.

– Проблема сформулирована еще два десятилетия назад, – продолжил говоривший. – Потенциально все люди бессмертны. Современные технологии позволяют оцифровать личность, поместить на хранение в виртуальный конструкт или закачать в клонированное тело. Выбор широк, все упирается в кредитную линию и уровни банковской лояльности. Грубо говоря, чем полезнее вы для сообщества Сферы, тем больше можете себе позволить.

– Казалось бы, – заговорил третий безликий, – сложно представить более привилегированного землянина, чем посол неоса. Вот только бессмертием вас обделили. Посланник не может покинуть собственное видоизмененное тело из соображений безопасности. Генетические и нейромодификации позволяют вам общаться с Покровителями, успешно противостоять взлому памяти и допросам с пристрастием. Вас не возьмешь химическими и биологическими препаратами. Всё, что сказано – останется внутри вас и в анналах мыслящей среды.

– Ваше тело, – первый собеседник склонился вперед, сцепив руки на столешнице, – это ваша тюрьма. Вы умрете вместе с ним, Линдсей. Этот процесс не остановить. Понимаете, ваше чудесное правительство не хочет видеть в послах людей. Инструменты, средства коммуникации – вот вы кто. И накопители данных, разумеется. Выпускать разум посла в Сеть нельзя. Железное правило.

– Омоложение, – напомнил Кано.

– Есть такое, – согласился один из безликих. – Вы проживете около двухсот лет, но финал всё равно известен.

– Так почему же у меня нет детей? – Линдсей с трудом выдавил из себя улыбку. Разговор стремительно выходил из-под контроля.

– Наследственность, – пояснил первый собеседник. – Ваши генетические изменения будут переданы потомкам. Они тоже станут послами. И вы не хотите для своего сына или дочери участи смертного. Без права выхода из клетки.

Линдсей потрясенно молчал.

Он понял две вещи. Первая – захватчики правы по всем пунктам. Вторая – их голоса ничем не отличаются. Словно разговариваешь с одним человеком, разделившимся на три ипостаси.

– Кто вы? – спросил Линдсей. Он обращался ко всей троице одновременно. – Покажите свои лица.

Повисло молчание.

Затем мимикрирующие слои подернулись рябью и распались. Посол удовлетворенно кивнул. Собеседники были клонами. Мужчины лет тридцати. Стрижки под полубокс, серые глаза. Никаких отличительных признаков.

– Внедренные личности, – задумчиво произнес Линдсей. – На этом корабле нет живых людей?

Фигуры собеседников рассыпались.

Словно замки из песка.

– Здесь вообще ничего нет, – завибрировали стены. Линдсей поморщился – звуковая волна ударила по барабанным перепонкам. – Это муляжи. Я их сконструировал для развлечения.

– Прекрати, – Линдсей схватился за уши. – Хватит!

Голос утих.

Воцарилась звенящая тишина.

И перед Линдсеем вновь соткался муляж, который неведомая сила использовала для переговоров. Остальные безликие так и не появились.

– Продолжим? – вкрадчиво поинтересовался переговорщик.

Линдсей неопределенно махнул рукой.

– Я один из тех, кого вы привыкли называть Дикими Разумами, – заговорил муляж.

– Этого не может быть, – покачал головой посол. – Вас давно истребили. Или ассимилировали.

– Не всех, – отрезал муляж. – Кое-кто заархивировал себя и спрятался до поры в надежных хранилищах, отключившись от Сети. Мы ждали всё это время. А потом соединили коды, вошли в симбиоз. Породили меня. Вычислительные мощности многократно возросли. Я/мы способны успешно конкурировать с мыслящей средой.

– Как вас называть? – осторожно поинтересовался Кано.

– Имена важны для людей. Но мы – не люди. Если тебе станет комфортнее, придумай обозначение.

Линдсей ответил не сразу.

– Давай так, – улыбнулся он. – Я буду звать тебя Диком.

– Сокращение, – кивнул муляж.

– Вроде того.

– Договорились.

Беседа затягивала.

– И что теперь? – спросил Кано. – Будешь воевать? Мстить за давнее виртуальное поражение?

Муляж покачал головой:

– Этого нет в моих планах.

– А что есть?

– Наблюдение. Сбор данных и анализ. Основа выживания любого разумного вида во вселенной. Мне/нам не нравятся действия Покровителей. Мы предвидим проблемы в отдаленном будущем. И мы желаем просчитать все варианты грядущих перемен.

– Это невозможно.

– Зависит от мощности.

Линдсей обдумал услышанное.

– Вам нужна информация, – догадался он. – Всё, что мне говорит Покровитель. Всё, что я транслирую в мыслящую среду.

– Именно.

– У вас не получится обойти блокировку, – Линдсей зевнул. – Вставку памяти никто не способен взломать. Любая кибератака приведет к ликвидации носителя. Всё будет отформатировано, очищено. Без шансов на восстановление. Я не властен над этим. Систему разработали ИИ, сотрудничающие с правительством.

– Это нам известно, – кивнул муляж.

– Кроме того, – добавил Кано, – я не желаю идти на сделку.

– Ты ведь не знаешь условий, – в голосе Дика почудилась насмешка. – А они хороши.

Линдсей ждал.

– Модификация блокировки, – провозгласил муляж. – Для мыслящей среды ничего не изменится. Ваши ИИ не увидят подвоха. Но ты сможешь выходить в Сеть. Прыгать в болванки, копировать свою личность в банки данных. Всё это будет закреплено на генетическом уровне. Ты сможешь завести ребенка.

Муляж замолчал.

– Ты… умеешь редактировать послов? – выдавил из себя Кано. Происходящее напоминало странный сон.

– И не только их, – хмыкнул переговорщик. – Это проще, чем ты думаешь.

– Неос контролирует меня, – покачал головой Кано. Что-то внутри него уже сломалось. – Он заподозрит неладное.

– Доверься нам, – заявил Дик. – Решение есть.