Kitabı oku: «Скрам 2», sayfa 3

Продумала каждую фразу и встав сбоку от его стола, чтобы не раздражать его лишний раз, сообщила:

– Пришел Алпаров. Просит прощения. Очень хочет, чтобы вы ему помогли. Распутать его дело.

Повисла пауза. Адриан довольно долго молчал, в то же время мою голову немного повело. В кабинете были закрыты окна, здесь теперь везде двойная защита, которую установили после нападения убийцы. Комната наполнена теплом и приятным, очень тактичным запахом его одеколона. Шагалов спокойно произнес:

– Х-хорошо.

А потом добавил, не поднимая ни головы, ни кофейных глаз:

– П-после ужина.

Выходя из кабинета, в голове пронеслась мысль, что я готова хоть десять раз сталкиваться с таким вот Алпаровыми, лишь бы у меня был повод и возможность снова и снова входить в его кабинет. Я спускалась по лестнице и чувствовала, как горели мои глаза.

Глава 6

По просторной квартире разлился мелодичный звук, Расторгуев допил свое вино и промокнув губы, поднялся из-за стола:

– Похоже, Артем Андреевич с Сергеем Витальевичем приехали. Как раз вовремя, точно по часам.

В подтверждение своих слов, дворецкий отодвинул манжет и взглянул на часы у себя на запястье.

– Адриан Ааронович, я проведу их в гостиную, а затем подам кофе и чай прямо туда.

Уже зная своего хозяина, Расторгуев не спрашивал разрешения, скорее озвучил свои намерения. Оставалось удивляться, когда мой шеф успел вызвать ребят из Скрама и в добавок оповестить об их приезде Михаила Павловича.

Я поднялась из-за стола на мгновение позже Адриана, и мы оба направились в сторону холла, там же был вход в просторный зал, где уже несколько часов в компании охранника ожидал аудиенции Шагалова заносчивый композитор. В холле двое скрамовцев здоровались с дворецким. Первым въехал на своем инвалидном кресле Артем:

– Добрый вечер, Михаил Павлович, – протянул он отчество Расторгуева на букве «а» и весело поклонился одной головой, дворецкий ответил ему в той же манере и улыбнулся несколько шире, чем обычно улыбался другим людям. Наверное, Михаил Павлович симпатизирует мужественности Артема, поэтому выделяет того среди остальных.

– Добрый вечер, Артем Андреевич. Вам я приготовлю ваш любимый капучино с шоколадом. Как поживает Маккиннон?

– Отлично! Растолстел, – подмигнул ему Боярский в ответ и проехал вперед, позволив наконец-то и Лисовскому войти внутрь.

Даже я уже знаю, кто такой Маккиннон. Это домашний питомец Боярского, желтая змея. Дня не проходит, чтобы он не рассказывал остальным, как она поживает. Дома Артем установил камеру и целый день в прямом эфире наблюдает, как тот спит, ест и ползает. Говорит, что вид Маккиннона его успокаивает.

– Добрый вечер, Михаил Павлович! – следом переступил через плоский порог Лисовский.

– Добрый вечер, Сергей Витальевич! Ваше пиво уже достаточно охладилось. Прошу в зал.

Расторгуев показал парням направление, куда стоит проходить, там же несколько секунд назад скрылся Адриан Шагалов. Стоит заметить, скрамовцы этим вечером выглядели не как обычно. На работе они позволяют себе одеваться как вздумается – майки, джинсы, в лучшем случае на ком-то из них будет рубашка. Но этим вечером, приглашенные в дом Адриана, они оба принарядились. До пиджаков дело так и не дошло, но Артем был в бордовой рубашке и брюках, а Сергей остался в джинсах, но серую рубашку так-таки натянул. Пока я, стоя возле лестницы наблюдала за ними, скрамовцы успели заметить меня. У Сергея вытянулось лицо, а Артем просиял.

– Ба! – воскликнул Боярский из своего кресла. – Вот это номер, Звонарь!

– Заставьте меня это развидеть, – выдавил Лисовский, потеряв свою челюсть где-то в районе шеи.

– Господа, – Михаил Павлович еще раз указал им обоим рукой на вход в зал, – вас ждет Адриан Ааронович, не стоит заставлять его так долго ждать. И вас, Наталья Олеговна, прошу поспешить. Вы же знаете, насколько ваше присутствие важно для господина Шагалова.

Будто бы очнувшись, я сорвалась с места и быстро прошла мимо парней в зал, попутно бросив им тихое «привет». Меня проводили взглядами, горячее любопытство которых осело на моей оголенной спине. Я еще немного ускорилась – чувства, вызванные мужским вниманием, были мне незнакомы. Раньше со мной такое никогда не случалось – работу в ресторане я не считаю, приставания, которые отвешивали не раз подвыпившие клиенты – это не интерес, это хамство. Сейчас же я смутилась оттого, какое впечатление мой вид произвел на моих, страшно сказать, коллег. Страшно – потому что это слишком громко для меня, я не коллега им. И Артем, и Сергей обладают исключительными умами, могут и делают невероятные вещи, а я просто сопровождаю нашего общего шефа, не делая и не умея практически ничего.

Я вошла в зал. Стоит описать это помещение, ведь здесь еще не раз пройдут интересные встречи с разными людьми и произойдут достаточно важные события. Комната весьма просторная – я бы сказала, около шестидесяти квадратных метров. Выкрашенные в белый цвет стены перетекают в потолки высотой более трех метров. Пол покрыт качественным паркетом, положи на который шарик, и он никуда не покатится. Как и все в этой квартире, пол выполнен и выровнен предельно идеально. Здесь тоже присутствует камин – он такой же белый и почти полностью сливается со стенами – акцент над ним задает круглое зеркало в золотой оправе. В углу стоит черный антикварный рояль. За инструментом успел пристроиться наш композитор, он еле слышно что-то поигрывал, видимо испугался до такой степени под пристальным взглядом сурового охранника, стоявшим здесь же, у камина, что не смел даже музыкой сотрясать воздух. Хотя как раз этим он вполне мог бы порадовать Адриана Аароновича. Мой шеф тоже уже был здесь. Его прямая фигура застыла у окна спиной к нам, он предпочел пока все не усядутся, отвлечься на виды за окном.

Усесться как раз было где. Здесь же стояло два трехместных дивана коричневой кожи и два широких светлых кресла с матерчатым покрытием. Разделял места для гостей маленький журнальный столик на чугунных черных ножках и с деревянной поверхностью в тон деревянному полу.

Артем подъехал на своем кресле к столику, Сергей опустился рядом, в одно из светлых кресел. Увидев посторонних людей, Алпаров перестал нажимать на клавиши и развернулся на крутящемся кресле к присутствующим.

– Добрый вечер, господа, – поздоровался композитор со всеми, но ответного приветствия не дождался – мой шеф, не поворачиваясь, произнес коротко:

– Анатолий В-варданович, расскажите, пожалуйста, п-подробно о том, что вас привело сюда.

Скрамовцы уставились на композитора, а тот в свою очередь уже боязливо покосился на меня. Похоже, за время ожидания спесь с него успела немного слететь. Оно и к лучшему. Я кивнула ему, подталкивая начать. Он заговорил осторожно, даже слишком тихо, так, что мне пришлось напрячь слух, а парням из Скрама наклонить головы в его сторону, чтобы расслышать, что он там шептал:

– Да, собственно, кража, Адриан Ааронович. Этим вечером я, в антракте, вы знаете, – он кивнул мне, – вернулся в свою гримерную, чтобы немного передохнуть. Моя супруга, Леночка, должна была сделать мне массаж кистей. Это обычная процедура, когда я провожу свои редкие концерты, делать подобные перерывы. Коллеги по цеху, бывает, отдыхают иным способом, я же люблю расслабляться именно так. Так вот вернулся я, накинул халат поверх концертного костюма, чтобы не запачкать его и не помять, устроился в кресле и подставил левую руку Леночке. Но не успела она приступить к своей работе, как я отдернул руку. Знаете, сердце мое так часто забилось, в глазах потемнело…

– Что случилось, Анатолий В-варданович, – перебил его Шагалов, – в-вы что-то услышали?

– Я… А да. Я услышал. Именно! Я услышал. В комнате играло радио, понятия не имею, кто его включил, но тем не менее, оно играло. Я услышал нечто, что заставило меня прийти в неистовство.

– Что же это б-было? – вновь перебил словоохотливого посетителя мой шеф.

Я бесшумно опустилась на край кожаного дивана и позволила своему взгляду задержаться на прямой спине Адриана Шагалова. Снова этот момент! Он говорит, не отнекивается и не только кивает головой, он включается в беседу, как будто с каждым следующим шагом забывая о том, что его смущает в людях до такой степени, что заставляет их избегать.

– Что же это было? – повторил композитор, тоже неотрывно глядя на моего шефа. – Это были мои мысли!

– В смысле? – сначала спросил, а потом смущенно кашлянул Сергей, поняв в последний момент, какую глупость сморозил.

– Это были мои мысли! – выпучив немного раскосые глаза, повторил Алпаров. – В прямом смысле!

– Ничего не понимаю, – проговорил Лисовский и откинулся на спинку широкого кресла.

– Это были мои мысли! Мелодия, которую я буквально накануне придумал. Я еще напевал ее себе в душе. Есть у меня такая привычка. Вы не поверите, в каких неожиданных местах к нам, к талантливым людям, приходят порой гениальнейшие идеи.

– То есть, – повторил за ним Сергей, – вы напевали в душе мелодию, если я правильно понимаю, решили, что именно вы ее придумали, а на следующий день вы услышали эту же мелодию по радио?

– Вот! – ткнул в Лисовского пальцем композитор. Он на мгновение поднял голос, но сразу же осекся, покосился на Шагалова и снова вернулся к предыдущему тону. – Именно так все и говорят. Что я сошел с ума! Что я вот уже какое-то время слышу где-то мелодии, потом напеваю их ли записываю и мне кажется, что я где-то уже их слышал. Вот! Теперь вы понимаете, что это проблема, которая граничит с безумием! Как я могу доказать кому-то кражу собственных мелодий, если я сам сомневаюсь в том, что я прав?!

– Как д-давно это у вас н-началось? – спросил Адриан.

Артем посмотрел на меня, мы оба разом чуть не прыснули со смеху – шеф снизошел до шутки? Но секундой позже мы оба стали серьезным, поняли, что его вопрос имел под собой основания.

– Около двух месяцев назад, – что-то подсчитав в уме и закатив при этом глаза к потолку, сообщил Алпаров. – За это время около пяти композиций. Нет. Точно, – он кивнул сам себе, – точно, последняя была пятой.

В помещении бесшумно появился дворецкий, он катил перед собой изысканный стеклянный столик на колесиках. Первым делом он подал мне чашку с кофе, потом капучино с горой взбитых сливок облизнувшемуся Боярскому, открыл пиво для Лисовского. На журнальный столик поставил чашку с чаем для Адриана, а композитору не предложил и не принес вообще ничего.

Фигура Шагалова, на которой в эту минуту сконцентрировалось всеобщее внимание, резко развернулась – его вопрос вылетел одновременно с тем, как кофейные глаза посмотрели на композитора:

– К-каждый раз вы д-делали это в разных местах? Куда и на что вы з-записывали свои мысли?

Шагалов выглядел невозмутимо, его лицо стало маской и то же время, от него невозможно было оторваться. Так редко смотревшие на кого-то глаза, будто бы раскрывали на миг его душу. Небесная субстанция переливалась, сияла своей чистотой и одухотворенностью. Казалось, нет во всем мире более достойного человека, чем обладатель этих кофейных глаз. В них хотелось смотреть и смотреть, но этот миг снова закончился быстрее, чем мы успели его запомнить. Увидев то, что хотел, а именно сконфуженного и действительно задумавшегося композитора, Шагалов опять отвернулся к окну. Он поворачивался только затем, чтобы проанализировать лицо собеседника и принять для себя решение. Алпаров даже не подозревает, что его мгновение назад будто бы рентгеном просветили насквозь.

– Записывал? На что… На что… Ну, я не большой специалист в этих новомодных гаджетах. Ну, на телефон записывал. На компьютер. Но не всегда. Несколько раз не записывал ничего. Просто пел. Проговаривал слова на мелодию…

Артем передал свою чашку в руки Сергею и спешно достал из сумки, пристроенной под ручкой его инвалидного кресла, портативный компьютер и раскрыл его.

– Вы говорите, что слышали мелодию сегодня по радио, можете назвать радиостанцию, время? Или слова из песни, название песни?

– Название… Название… какое название? Я его еще не придумал, разве может у той песни быть название? Радиостанция? Хм… и ее я вам не назову, я же не знаю, что было включено!

– А джинглов не слышали? – вклинился Сергей, со скучающим видом отхлебнув пиво из бутылки.

– Какие джинглы, молодой человек?! О чем вы?! Да я… я чуть с ума не сошел, пока… когда…

– А кто пел? Мужчина, женщина? Группа? – не унимался Артем.

– Группа, да, кажется, группа! Женское трио!

– Прямой эфир? Они в студии были или это запись?

– В студии. Точно, в студии. Не запись, нет. Они презентовали новинку и спели ее живьем, отвратительно, к слову сказать. Я ее совсем иначе себе представлял. Такие ужасные голоса. Вечная проблема нынешнего шоу-бизнеса – красивые тела и лица, и полное отсутствие голоса. Студии записи и специалисты по обработке звука процветают!

– Поищи прямые эфиры за сегодня, – посоветовал Сергей своему напарнику.

– А то я не догадался, – отбрыкнулся Боярский, уткнувшись в свой компьютер, который пристроил на обездвиженных ногах. – Так… концерт в консерватории начался в семь, антракт около восьми… О! Нашел! – Боярский стукнул по кнопке и из его компьютера зазвучали женские голоса.

– Она! – композитор даже вскочил со стула. – Она! Это именно моя мелодия!

– Ничего так, – сделав еще один большой глоток пива, резюмировал Лисовский. – Но лучше в обработке, они реально скрепят. Или твой ноут не тянет, – опять подковырнул коллегу Сергей.

– Это мой ноут не тянет? – Боярский покрутил пальцем у виска. – У меня, Сережа, закрадываются сомнения, что из тебя не только программер слабый, но и техник никакой.

– А я не обязан в железе разбираться. Для этого в Скраме существуют специально обученные люди.

Я краем глаза заметила, как переступил с ноги на ногу Адриан, показала знак Боярскому, чтобы он немедленно выключил звук на своем компьютере. Парень осекся и мгновенно выполнил команду.

– Сергей, п-проверь телефон Анатолия В-вардановича.

Лисовский как ждал только этого момента, когда наконец Шагалов и ему поручит что-то сделать. Парень поставил на стол свою бутылку с пивом, подмигнул мне и в несколько широких шагов оказался возле Алпарова, протянул к нему ладонь и замер в ожидании гаджета.

– Вы хотите… – замялся композитор, – чтобы я отдал вам свой телефон?

– Вы же слышали? – усмехнулся Лисовский. – Адриан сказал именно это.

– Но там… там мои пароли, и вообще… Это безопасно?

В нескольких метрах от них раздался тяжелый вздох. Боярский голосом измученного до смерти компьютерщика, пояснил:

– Господин композитор, посудите сами. О какой безопасности вы говорите? Вы поете песни, а их у вас кто-то с успехом ворует. Первое, что стоит проверить – это проникновение в ваши гаджеты – компьютер и телефон. И в первую очередь, телефон. Вы же наверняка таскаете его с собой всюду, где… – Боярский все-таки не сдержал веселый смешок, – где вам приходят гениальные идеи. Соответственно, первое наше подозрение на проникновение и взлом ваших личных гаджетов. А если их взломали, то уже ни о какой безопасности речи быть не может.

– Так вы дадите свой телефон или нет? – Лисовский дернул своей ладонью.

Тяжело вздохнув, как будто отдает ключ от собственного сейфа, вынул из кармана брюк серебряный телефон и передал его Лисовскому.

– Код… – начал говорить композитор.

– Не надо, – буркнул Сергей, отвернувшись от него пошел обратно к креслу, на ходу выудил из кармана джинсов небольшой черный прибор и через провод подсоединил его к телефону. Садясь в кресло, он уже миновал момент введения пароля.

– Нам п-потребуется и ваш компьютер, – сказал Адриан, пока оба скрамовца погрузились в сеть.

– Так вы… – Алпаров с надеждой в глазах оглянулся на моего шефа. – Вы беретесь за мое дело? Вы мне верите?

– Адриан, если бы ты спросил меня, – вклинился Артем, зная, что наш шеф в отличие от своего брата, рвать и метать по этому поводу не станет, – я бы не брался. Даже если мы найдем вирус, что с того? Даже неинтересно. Мелкое хулиганство. У Скрама очередь из важных и серьезных дел.

– Воровство авторских к-композиций не может быть м-мелким хулиганством, – в своем привычном, бесцветном тоне ответил Шагалов, – речь идет о м-миллионах рублей за одну к-композицию. Скорее всего, есть еще жертвы.

– Но? – Артем развернулся к спине шефа лицом. – Здесь же есть какое-то «но»?

– Есть. Мы в-возьмемся за это при одном ус-условии, господин Алпаров.

– О, не говорите мне о деньгах! – всплеснул руками автор. – У вас заоблачные гонорары, мне такого не потянуть!

– Вы м-можете сделать для меня кое-что б-более ценное…

Когда Адриан Шагалов договорил, стоит ли заикаться о том, что и Артем, и Сергей, и я, мысленно дали себе обещание во что бы то ни стало разобраться с музыкальной загадкой. Человек, у которого есть все и ничего одновременно, хочет получить подарок. Человек, который заботится об окружающих, забывая о себе. Его чуть было не убили в деле о банке, но он довел дело до конца. Его обзывают сумасшедшим, ненормальным, а он спасает этих людей. Он дал работу огромной команде, этот самый сумасшедший и ничего никогда не просил взамен. Кто же, как не его доверенная команда может ему помочь в этом? Лишь недалекий композитор не понимал важность просьбы Адриана Шагалова. Один личный концерт. Вечер музыки в его доме. В полной тишине и без посторонних. Концерт, осуществленный его любимым маэстро. Что может быть важнее для человека, который в принципе боится звуков?

Глава 7

Я никак не могла уснуть этой ночью. Сон не шел, как я ни пыталась нырнуть в него. Так и не договорившись с собственной головой, я вытащила из шкафа джинсы, майку, натянула эту одежду на себя и тихонечко вышла из комнаты. В руках держала кроссовки – ведомая идеей прогуляться по ночному городу, спустилась на первый этаж, но пробираясь на цыпочках мимо зала, остановилась. В полутемном помещении, где несколько часов назад было полно народа, сейчас стоял только один человек. Он стоял у окна, все так же, как и в присутствии этих людей и смотрел в окно. Адриан Шагалов все еще не переоделся ко сну, было такое ощущение, что так и не уходил отсюда, хотя я точно помню, что уходил. Михаил Павлович еще убирал посуду, скрамовцы прощались с нами, желали спокойной ночи, потом и я пожелала доброй ночи дворецкому, потому что шеф давно поднялся к себе. Но не прошло нескольких часов, дом уснул и Адриан Шагалов вернулся в зал.

Я чуть не выронила кроссовки из рук, когда тишину надорвал приглушенный приказ Шагалова:

– П-подойдите.

Где-то на моей шее подпрыгнула огромная вена, она как большая змея душила меня, перекрыв подачу воздуха к сердцу. Я подошла, от волнения не чувствуя своих ног. Подошла к тому же окну и встала рядом с ним. Адриан смотрел на ночное небо, я обхватила его утонченный профиль взглядом, и сразу дернулась всем телом – он вдруг повернулся ко мне и кофейные глаза ответили теплым приветствием. В лунном свете, падавшем на наши лица, кожа на них казалась мертвенно бледной, были отчетливо видны все детали – ресницы будто бы увеличились в размере, изгиб бровей стал более резким, линяя носа гордой и прямой, а линия губ…

– Я просто… Мне не спалось, я хотела прогуляться по городу, не хотела шуметь…

Мой голос неуверенно завибрировал, рассыпаясь в оправданиях перед Шагаловым.

– Не нужно г-гулять, – оборвал он меня, не поворачивая головы. – Это опасно.

– Почему? Это не опасно, я просто прогуляюсь и вернусь, утром встану вовремя…

От переживаний я совсем забыла, как нужно говорить, поэтому тараторила, нещадно издеваясь над его незакаленной нервной системой.

– Отправляйтесь н-наверх.

Возражения застряли у меня в горле, остановившись на полпути на волю.

– Вы злитесь на меня? Адриан Ааронович, я совсем не хотела сегодня ничего такого… Я…

– Отправляйтесь н-наверх.

Я захлопнула рот и немедленно вернулась к лестнице. Обернулась лишь один раз, чтобы посмотреть на его фигуру, застывшую без движения у окна. Это было больно. Пожалуй, даже больнее, чем разговор с Давидом Шагаловым.

Растирая обиду по щекам, закрылась в своей комнате и рухнула на кровать. Как ни странно. Сон пришел гораздо быстрее, чем я думала. Как будто своим резким приказом Адриан Шагалов наслал на меня заклинание сна. И ведь я же знаю! Знаю, что люди с подобными расстройствами не умеют чувствовать. Они всегда говорят достаточно резко. Я забылась из-за прошлой ситуации, после которой Адриан Ааронович вызвал меня к себе в кабинет и предложил переехать сюда. Досадная оплошность всю оставшуюся ночь саднила где-то в районе моего сердца.

* * *

Субботним утром Адриан Шагалов собирался отправляться в офис Скрама, он часто работал совсем без выходных. Что же касалось скрамовцев – в выходные дни они являлись на работу как заблагорассудится, но чаще всего их с легкостью можно было застать в офисе в полном составе. Раз Адриан Ааронович едет, соответственно еду и я. На часах восемь, я сижу на кухне за столом вместе со своим шефом и угрюмо разглядываю темную, почти черную жидкость в своей изысканной чашке из белого фарфора. На завтрак Борис Емельянович расстарался, приготовил столько всего сладкого и подал в том числе клубничный торт, до которого накануне так дело и не дошло. Я же с трудом проглотила один поджаренный кусочек хлеба и на этом остановилась. Михаил Павлович привычно оглашал список нудных новостей, на которые не реагировал никто на этой кухне. Ввиду всеобщего молчания, дворецкий сам зачитывал новости и сам же их комментировал.

– Вчера был пожар в центре, в новом здании горело сразу три последних этажа… В Австралии шестиметровый крокодил напал и съел домашнюю черепаху… Желтые жилеты в Париже снова бесчинствуют…

За окном пошел дождь, хлынул внезапно как из ведра. Академин недовольно косится на меня и на все то, что осталось нетронутым на столе. Хоть у нашего шефа аппетит не изменился – он позавтракал в привычной манере и молчит в той же привычной манере. Мне очень хочется быстрее уже поехать в офис, встретиться там с остальными и хоть чем-нибудь заняться – это ничего неделание уже просто выводит из себя. Я понимаю, почему Адриан Шагалов накануне так резко разговаривал со мной. От того, что я не знаю, как бы еще ему угодить, лезу, куда не стоило бы и ищу на его умную голову очередные неприятности.

Задумавшись, моя рука соскользнула и вилка, которой я водила по пустой тарелке скрипнула, проехалась по поверхности и издала жуткий скрип. Было так неприятно, что даже мое собственное тело съежилось и я в испуге покосилась на шефа – к моему удивлению, на его лице не дрогнул ни один мускул. Неловкую паузу, возникшую в результате моей проделки, уничтожил мелодичный звонок во входную дверь.

– Прошу прощения, – отвесив легкий поклон, Расторгуев положил планшет на тумбочку позади себя и вышел встречать гостей.

– Интересно, кто бы это мог быть в субботу и в такой ранний час? – помешивая наваристый бульон к обеду в большой кастрюле, спросил Академин. – Так рано может заявиться только…

В дверях появился Михаил Павлович, удерживая руки по швам и в обычном своем смокинге, он еще раз отвесил поклон шефу и чинно сообщил:

– Адриан Ааронович, приехал Давид Ааронович с молодой дамой. Они ожидают вас в гостиной. Давид Ааронович желает сегодня лично отвезти вас в Скрам. Вы поедете с ними или все-таки мне подогнать ваш автомобиль?

– Я п-поеду на своем, – последовал короткий ответ.

После того, как он прозвучал, уголки губ дворецкого чуточку дернулись вверх. Конечно же, Михаил Павлович сделал бы все, что бы только Адриан не сел в машину к брату и не предпочел его заботу своей. Это противостояние между жителями дома Адриана Шагалова и Давидом Шагаловым становилось жутко заразным. А ведь он и в правду ничего плохого своем брату не делал. Тогда почему же мы все на инстинктивном уровне делаем все, лишь бы Давид Шагалов не чувствовал здесь себя желанным гостем?

– В таком случае, Адриан Ааронович, брат просил вас выйти в зал. Давид Ааронович желает представить вам свою спутницу.

Неизвестный и очень неприятный зверек закопошился у меня в груди – недоброе предчувствие относительно этого знакомства сковало мои пальцы еще до того, как мы с моим шефом вошли в гостиную, и я увидела молодую женщину, которой было суждено создать мне большие неприятности. Следовало догадаться – вчера у порога консерватории я ударила Давида Шагалова по щеке. Естественно, наказание последовало незамедлительно.

– Адриан, привет! – Давид даже не садился, ждал младшего брата стоя и поигрывал своей бесполезной, но очень вычурной тростью. Он дружески погладил брата по спине, когда тот подошел к нему. – Я так понимаю, со мной ты ехать не хочешь? Что ж, жаль, я хотел побыть с тобой немного.

Давид привык к молчаливым кивкам или отсутствию реакции от Адриана, поэтому говорил не останавливаясь.

– Вот, хотел тебя познакомить с этой очаровательной девушкой! Ты знаешь, к нам пачками присылают резюме достойные ребята, и всех рассматривает отдел кадров с двадцать четвертого этажа, но мимо ее резюме они пройти не смогли и прислали его мне, а я посчитал, что надо попробовать силы Иды.

– В к-качестве кого?

– Будет тебе еще одна помощница! – на первый взгляд беззлобно ответил Давид. – У тебя столько дел, или к ребятам пристроим. Ты подожди, я тебе расскажу. Слушай, два высших образования, оба с золотыми медалями. Психология и программирование, а? Золотое сочетание! Тебе стоит посмотреть, у кого она проходила практику и отзывы. Несколько побед на городских олимпиадах, всегда первые места. Очаровательное создание и очень сообразительное. Мне кажется, ей надо дать шанс! Ида, подойдите к нам!

Давид поманил девушку рукой, и та поднялась с дивана. Когда она сделала первые несколько шагов – сердце мое замерло, словно его заморозили во льдах Антарктиды. Девушка оказалась подтянутой, худосочной. Я бы назвала ее тенью. Черные брюки и белая блузка с светло-голубым матерчатым пиджаком прилегали к ее ровному во всех смыслах телу просто идеально. Ее фигура была из разряда тех, что можно было легко перепутать с мальчишеской. Прямые светлые волосы собраны в хвост на затылке. На лице полное отсутствие косметики. Но хуже всего было даже не это – девушка ступала по дорогому паркету гостиной в белых мягких прогулочных тапочках, сильно прихрамывая на одну ногу! Она подошла к Адриану и не протянула руку для знакомства, коротко и мягко представилась:

– Ида, очень приятно познакомиться, Адриан Ааронович.

Голос у нее оказался очень приятным, можно сказать, ласкающим слух. Образование, знания, рвение, внешний вид, голос и хромота! Что такое хромота для Адриана Шагалова? Любые увечья в сочетании с острым умом для моего шефа – первый признак взять человека на работу.

– К-коксартроз? – спросил он ее, внезапно протянув руку для пожатия.

– Да. Врожденный вывих бедра, – блондинка незамедлительно ответила.

Давид Шагалов довольно потряс брата за плечо:

– Идочка к тому же вегетарианка, практикует йогу и истинный педант по характеру.

Теперь Шагалов старший уже не удержался – сверкнул черным глазом в мою сторону. А я стояла застыв, ни жива, ни мертва в дверях комнаты. Он не просто не забыл, он бросил попытки меня уволить – он просто нашел Адриану более лучшую кандидатку на пост помощницы.

– Так что, все-таки поедем на одной машине?

Адриан возразил в своей манере:

– У м-меня уже есть п-помощница.

– Адриан! Никто здесь и не претендует. Я просто привез Иду познакомиться. Согласись, всего лишь стечение обстоятельств. Давай дадим девушке шанс, а дальше ты сам примешь решение, кто тебе больше по душе. В конце концов, в любой компании присутствует здоровая конкуренция, это хорошо для всех. Я лишь ратую за то, чтобы мой любимый брат был в самых надежных и профессиональных руках.

Давид особенно подчеркнул «профессиональных». Конечно! Два высших образования! Столько заслуг! Я сжала зубы и кулаки за спиной. В ресторане у нас тоже всякое случалось – нередко сталкивали работников за малейшие провинности, так что ничего удивительного, что что-то подобное, и в особенности после вчерашнего, произошло и здесь.

Не дав мне даже секунды на размышления, блондинка, вернув себе руку после короткого рукопожатия с Адрианом (я еще пока не видела никого, кто бы удостаивался такой чести!), восторженно заговорила:

– Я знаю все о Скраме. Ваши методы работы, все, о чем хоть что-нибудь известно. Я мечтаю попасть к вам в команду и быть хоть сколько-нибудь полезной!

Подлиза. Я с силой заставила свое лицо не скривиться в презрительном выражении. У меня за спиной кто-то знакомо сдержанно кашлянул в кулак.

– Адриан Ааронович, машина у подъезда, – сообщил появившийся дворецкий. – Мы можем отправляться.

– Так ты дашь Иде шанс? – бросил вопрос уже в спину младшего брата Давид.

Подошедший к нам Адриан на мгновение остановился, как будто над чем-то задумался и доходчиво произнес:

– Да.

Он не видел, зато видели мы с Михаилом Павловичем довольное, сияющее лицо Давида Шагалова. Нисколько не сомневаюсь, что девушка сможет доказать всем свои профессиональные качества.

– Кстати, у Иды есть водительские права! – крикнул нам вслед старший Шагалов. – Водит очень спокойно, я проверял!

Это были не слова, а камень мне в спину. Огромный, тяжеленный булыжник, попавший прямо между лопаток.