Kitabı oku: «У леди Эшби плохое настроение», sayfa 3

Эмили согласно кивнула.

Глава 3

Кристоферу нравилось дразнить Маргарет – тогда ее попытки привлечь его внимание становились гораздо смелее. А, наверное, именно смелость Кристофер ценил в девушках больше всего.

Он не был в Англии целых полтора года, но за это время ничего толком не изменилось. Только Маргарет еще пуще расцвела для его пресытившегося мужского взгляда. Она отличалась от большинства чопорных леди, и Кристоферу очень хотелось узнать, насколько он может раскрыть ее.

– А какой вы видите свою будущую жену? – спросила Маргарет, когда он раскачивал ее на качелях.

– Хм, это вопрос с подвохом? – улыбнулся Кристофер.

– Мне просто любопытно представить эту мученицу, потому что вы невыносимый, – Маргарет как будто бы обиделась, но Кристофер по по блеску в ее глазах видел, что это напускное.

Она ожидала – или жаждала, точнее, – услышать свое точное описание.

– Она должна быть образованной, чуточку сумасшедшей, любить приключения и искренне молиться, – перечислил Кристофер.

Последнее было не таким уж важным пунктом, он сам посещал святую обитель от случая к случаю. Просто когда-то его покойная бабушка Феодосия говорила ему, что этот пункт обязателен при выборе жены – это показатель ее добродетели.

– Как удивительно, все эти качества у меня есть! И даже больше, – выдохнула Маргарет в тот момент, когда Кристофер поймал качели и приблизился так, что их лица оказались друг напротив друга.

– И что значит это «больше»? – вкрадчиво спросил он.

– Я красивая, – Маргарет поднялась, как будто случайно коснувшись его, и Кристофер отступил.

Пусть они и находились под пристальными взглядами слуг и супругов Эшби, но лишний раз сближаться не стоило: это легко могло стать поводом для сплетен, а там и Маргарет проблем не оберется. Кристофер этого не хотел. Он подал Маргарет руку, и та с удовольствием приняла его помощь. Она прижалась к нему, словно невзначай, такая теплая и сладко, едва уловимо пахнущая хризантемами.

Казалось, в Маргарет было все, что он мечтал увидеть в своей избраннице. А еще – и это поражало Кристофера гораздо больше, чем красота, – она буквально сбивала с ног своей энергией и жаждой жизни.

В отличие от ее кузины Эммы.

Кристофер чувствовал себя неловко за завтраком из-за ее пристального взгляда. Такое внимание было неудивительным, наверное, мисс Эмма ждала ответа на свое письмо.

Слушая рассказ Маргарет о том, как она собирала цветы в соседском саду, Кристофер размышлял о том, правильно ли он поступил, оставив чувства Эммы без ответа.

Неделю назад ему доставили письмо от Эммы Эшби, в котором она на четырех листах признавалась ему в любви. Он даже дочитать не смог, настолько утомили его эти излияния с первых строк, да и неправильно это было, ведь Кристофер в любом случае не собирался отвечать на чувства Эммы.

Так что он просто забыл об этом. Но сегодня, впервые после получения письма увидев Эмму, Кристофер ощутил что-то странное. Всегда сонная и отстраненная Эмма вела себя иначе, да и выглядела по-другому. Возможно, она ждала его…

Нет, ему, как джентльмену, не стоило вселять в сердце девушки ложную надежду. Нужно было сказать все, как есть.

– …и тогда я побежала со всех ног! – засмеялась Маргарет, закончив свою историю, и Кристофер сдержанно улыбнулся в ответ. – А какой у вас был самый дерзкий поступок? – спросила она.

Кристофер тяжело вздохнул. Всего не перечислить, да и не стоило прелестной леди знать такие истории.

– Купил необъезженного скакуна, – ответил он.

– О, боже, это так глупо! – воскликнула Маргарет.

– Почему? – вскинул бровь Кристофер, не разделяя такого скептицизма.

– Ну… – она вдруг осеклась, – что с ним делать? Он же ни на что не годен.

Кристофер мог бы поспорить, но кто будет делать это с женщиной? Он лишь рассмеялся, хотя подумал, что ответ Маргарет пришелся ему не по вкусу. С другой стороны, с ее светлым образом в душе он жил столько времени, что тут точно стоило уже жениться. Кристофер считал, что если девушка маячила в мыслях даже когда он с другой, это явно сигнализировало о том, что она должна была принадлежать ему.

В этот момент к ним подошел сэр Эдвард Эшби с супругой Марией, тетей Маргарет. Сэр Эшби входил в число уважаемых господ Лондона, но, насколько Кристофер знал, сейчас он испытывал некоторые финансовые трудности. Внешность его была почти такой же бесцветной, как у родной дочери Эммы. Эдвард широко и приветливо улыбался.

– Надеюсь, мы не отвлекаем молодых? – поинтересовался он.

– О, где мои юные годы! – притворно-печально взмахнула веером Мария.

– Нет, что вы, – вежливо отозвался Кристофер.

– Конечно, помешали, – засмеялась Маргарет. – Кристофер как раз делал мне предложение.

И снова смех – такой притворный и заискивающий, что Кристофер ощутил себя как в кукольном театре. Странно, что раньше он этого не замечал. Он бы сделал предложение хоть сегодня, но когда на него так сильно давили, он инстинктивно ощущал желание воспротивиться.

– Маргарет, – он поклонился. – Завтрак был удивительным, я непременно нанесу вам визит на этой неделе, а сейчас прошу меня простить, у меня есть еще дела.

Кристофера проводили без особого восторга: Эдвард с супругой глядели на него досадой, а в глазах Маргарет читались обида и недовольство.

Покидая «Харт-Хаус», Кристофер на секунду поднял голову наверх. В одном из окон он заметил Эмму – она пряталась за шторами, как бледная тень. Смотрела на него и в то же время будто бы сквозь.

Кристофер отвернулся, решив про себя, что сегодня же напишет ответ. О нем и без того ходила слава бессовестного сердцееда. Одной дамой больше, одной меньше. Его репутация не пострадает, зато Эмма перестанет так пристально следить за ним взглядом своих почти бесцветных серых глаз.

***

Кристофер понимал, что его возвращение вызовет интерес публики, а значит, навязчивые приглашения и новые знакомства были ему обеспечены.

За время своих путешествий он отвык от всей этой манерности, от необходимости следовать правилам. За пределами Англии мир был куда свободнее и интереснее, родина же душила его так, что даже воротник, казалось, сдавливал горло.

Отца, Джонатана-Уайта Моргана, Кристофер похоронил четыре года назад, а матушку и вовсе видел лишь на картинах. Так что в Англии его мало что держало – лишь связи, бизнес и поиски будущей жены.

Хотя, конечно, свой выбор он сделал еще в свои двадцать лет, когда приметил прелестную Маргарет – той тогда было шестнадцать. Непоседливая девчонка запала ему в душу своей настырностью, громким смехом и борьбой с правилами. Отчего-то, правда, сейчас Кристоферу это все казалось детской глупостью. И все же Маргарет продолжала его привлекать: из нее освежающим ключом била жизнь. И Кристофер решил, что непременно увезет ее из Англии туда, где они оба будут свободны в своих чувствах и желаниях.

Он вернулся «Хоуп-Хилл», где его уже ждала огромная стопка писем. Больше всего, конечно, было приглашений: его звали на обеды, ужины, завтраки и по прочим неважным поводам.

Чтобы отыскать что-то по работе, приходилось звать на помощь Элайджу. По рождению он был, вообще-то, Раджаном, но после переезда в Англию с Кристофером взял себе новое имя и принял христианство. Элайдже было всего семнадцать, но он был весьма способным, да и умом его природа не обделила. А что нравилось Кристоферу больше всего – он всегда говорил правду. А еще Элайджа был сыном свергнутого раджи, и его голова слетела бы с плеч, если бы Кристофер не вмешался. Чтобы помочь, он взял его под свою опеку и не прогадал. В отличие от своего коронованного отца, Элайджа испытывал невероятную тягу к знаниям, а воевать не хотел.

– Вы сделали то, зачем приехали? – спросил Элайджа, рассортировывая почту.

– Еще нет, – ответил Кристофер, проглядывая бумаги.

– Стоит поторопиться, я вчера смотрел ваш гороскоп, – заявил Элайджа.

Кристофер усмехнулся, не отрывая взгляда от строчек письма. Элайджа, конечно, был интересным малым. Его пытливый ум с одинаковым энтузиазмом впитывал как известную науку, так и различные сказки. Больше всего Кристофера забавляли эти его гадания по гороскопам. Элайджа рассказывал, что у него в семье так было заведено: обязательно надо сравнить гороскопы пар. И если все сходится – выбрать наилучшую дату для предложения и свадьбы.

– И что ты мне наколдовал? – поинтересовался Кристофер.

– Только не смейтесь, – смутился Элайджа, – но произошло нечто странное. Помните, я гадал вам на корабле? Тогда звезды вашей судьбы с той девушкой, о которой вы говорили, были совместимы, а вчера вы как будто стали друг от друга далеки.

– Далеки? – невнимательно переспросил Кристофер.

– Да, и мне кажется, это не к добру, – посулил Элайджа.

Кристофер отложил бумаги:

– Тебе везде мерещится злой умысел, Элайджа, не думаю, что в свадьбе с Маргарет есть что-то потустороннее. К тому же я не сделал ей предложение, я намерен выяснить ее истинные чувства ко мне.

Элайджа только вздохнул. Кристофер же вспомнил, что собирался написать ответ Эмме.

Эмма Эшби, в противовес Маргарет, олицетворяла собой все, что Кристофер не любил в чопорной Англии. Эмма была скучна, отвечала с какой-то неохотой и таким тихим голосом, что приходилось прислушиваться. Она обычно сидела за книгами, грустными глазами взирая на окружающих. Маргарет часто подтрунивала над ней, чем смешила Кристофера.

Эмма всегда была где-то вдалеке, бродила там незаметным призраком.

И Кристофер был удивлен, когда ему сказали, что она часто приходила в Хоуп-Хилл в его отсутствие, собирала цветы и делала букеты. Он понять не мог, что именно в его поведении могло натолкнуть Эмму на мысль, что между ними может что-то быть. Кристофер не помнил ни раза, чтобы они с ней танцевали или касались друг друга. Так откуда в ней взялись эти чувства?

Кристофер быстро, на одном листе, набросал сухой ответ на любовное послание. Он постарался выразиться твердо и четко, чтобы в голове Эммы не возникло никаких ложных надежд. Вложив в конверт еще и собственное письмо Эммы, Кристофер отдал все это Элайдже. Тот без лишних напоминаний позаботится о том, чтобы послание попало к нужному человеку.

А что до гороскопов и гаданий, то Кристофер в это не верил, хотя и знал, что пара слуг из Африки в его доме практикует нечто под странным названием «вуду». Из-за этого их боялись другие слуги, но Кристофера это никоим образом не касалось. Тем более что слуги ему даже пообещали, что он теперь будет защищен от любой магии.

Впрочем, Кристофер и так знал, что защищен. В конце концов, он платил им жалование, которое они копили, надеясь вернуться на родину и спасти от голода родственников.

Занимаясь целый день корреспонденцией, Кристофер и не заметил, как за окном стемнело. Сюртук и жилет на нем были отвратительно мокрыми – странная несвойственная Англии жара буквально испепеляла.

Только в своей комнате Кристофер позволил себе раздеться. Снять липнущую к телу сорочку, протереть приготовленным полотенцем кожу. Он провел тканью по правой руке, на которой были изображены узоры, напоминавшие чешую. Камбоджийский старейшина не соврал – этот рисунок точно останется с ним на всю жизнь. Краска плотным слоем уходила под кожу, не расплываясь уже несколько лет.

«Чешуя дракона» – так назвал эту кольчугу Элайджа, когда впервые увидел. Кристофер тогда только посмеялся.

Татуировка покрывала всю руку, уходила на плечо и немного на грудь. Женщины, с которыми он был, испытывали разные реакции, видя ее, а что, интересно, будет с Маргарет?

Кажется, он спросил это вслух, потому что прислуживавший ему Элайджа ответил:

– Она наверняка испугается. Здешние женщины чересчур чувствительны.

Невольно задумавшись об этом, Кристофер улыбнулся:

– Я бы сказал, невинны.

Элайджа фыркнул, протягивая ему чистую сорочку. Кристофер натянул ее и привел себя в порядок. Этим вечером у него была назначена встреча у баронессы Чейстон.

Главное, чтобы отцы в доме баронессы не подсовывали ему своих дочерей – как товар, от которого они хотели избавиться.

Глава 4

Когда Эмили открыла глаза, она смачно выругалась.

Она все еще была в своем сне. А может, просто застряла в лимбе и пора звать на помощь Ди Каприо с Томом Харди, чтобы они вытащили ее?

– Доброе утро, мисс Эмма, – жизнерадостно поздоровалась вошедшая в ее комнату Лора.

Эмили застонала, накрывшись одеялом с головой. Ну почему это была не Катрина? Пусть бы корчила, как обычно, недовольную физиономию и вопила, что кто-то снова пользовался ее супер-эксклюзивным гелем! Эмили была бы рада и этому.

– Пора вставать, вам нужно позавтракать и идти на занятия, – поторопила ее никак не желавшая оказываться Катриной Лора.

– Какие еще занятия? – Эмили поднялась, убирая с плеч длинные волосы, которые так и хотелось остричь.

– Игра на фортепиано, – последовал ответ.

– В пень его, – Эмили снова рухнула на подушки.

Что ни говори, а кровать была до жути мягкой. Даже спина от такого немного побаливала. А вообще очень странно, что она все чувствовала, если это сон. Или это было что-то посерьезней?

– Мисс Эмма, я не поняла, что вы сказали, – отчаявшись разобрать неизвестный ей сленг, сказала Лора.

– Не пойду, говорю, – отмахнулась Эмили, – посплю еще, может, сработает во второй раз…

– Нельзя, мисс Эмма, ваша мачеха будет ругаться! Учитель приехал из Франции и уроки дает только избранным.

Эмили стиснула зубы. Мачеха – которую, кстати, звали Мария Борн-Эшби – после того пинка больше ее не беспокоила. Зато, небось, уже всю душу ее «папеньке» проела своей обидой! Недаром вчера вечером Эмили не взяли на какую-то вечеринку у баронессы – наказали, видимо.

Но Эмили это мало расстроило. Она побродила по дому и по саду, узнала многое о поместье и о себе… То есть, об Эмме Эшби.

Той было всего двадцать два, но ее считали бесперспективной, потому что замуж ее взяли бы, только если приплатить. От одного слова «замужество» Эмили передергивало. Хотя, учитывая, что на дворе стоял девятнадцатый век и женщина, если она правильно помнила, считалась существом низшим, придатком к совершенному мужчине, то вполне понятен был такой пессимистичный настрой. Ее папенька, Эдвард Эшби, оказался человеком слабохарактерным и подкаблучником, а родная мать Эммы скончалась при родах. И, похоже, бесхребетного отца сразу подобрала эта Мария, которая к тому времени уже была вдовой, а заодно и повесила на него всех своих родственничков.

– А еще, – вкрадчиво произнесла Лора, вытаскивая из кармана передника какие-то бумаги, – вам письмо.

Эмили нахмурилась. Вроде она ни от кого ничего не ждала…

Пока Лора открывала окна и готовила воду для умывания, Эмили вскрыла конверт из желтоватой бумаги. Было непривычно держать его в руках, потому что писем она не писала и не получала со школы. А блестящие чернила на листках смотрелись, как подарочная подпись на открытке. К общему письму было прикреплено еще одно, с подписью: «Кристофер Морган».

Покрутив конверты в руках, Эмили открыла тот, что предназначался ей.

Послание не занимало и половины листа: всего пара фраз, написанных таким ровным и красивым почерком, что Эмили даже засмотрелась.

Содержание письма оказалось весьма корректным отказом:

«Я никогда не испытывал к вам чувств, прошу простить, если какие-то мои действия ввели вас в заблуждение. Прошу не обременять себя и меня. С уважением».

Эмили усмехнулась. Письмо Эммы было толще этого сухого отказа раз в двадцать.

Значит, ей нравился Морган? Эмили, впрочем, даже не удивилась. Супермены всегда приковывали внимание, неважно, какой век стоял на дворе. Как жаль, что Морган достанется этой вертихвостке Маргарет, которая его кинет.

Хотя, с другой стороны, так ему и надо.

Следом Эмили открыла письмо Эммы, но ей поплохело уже на первых абзацах, переполненных какой-то ерундой.

«Ох и зануда!» – зевнула Эмили и, подперев лицо рукой, без интереса пролистала странички.

Но этот талмуд натолкнул ее на мысль, что у Эммы наверняка должен был быть дневник. В это время каждая вторая строчила свою «автобиографию», чтобы потом современники по этим мемуарам могли состряпать очередное мыло для домохозяек.

– Эмма ве… вела дневник? – спросила Эмили у Лоры, когда она поставила перед ней таз с водой.

– Конечно, вы записывали что-то каждый день, – ответила та.

Эмили умылась и решила, что дневник нужно непременно найти. Потому что как-то странно получалось. Добрая Лунджил, острая брошка, явно принадлежавшая этой эпохе, и вот Эмили здесь, но где же сама Эмма?

– А где он лежит? – продолжила допрос Эмили.

– Я не знаю, – пожала плечами Лора, – это ваше личное дело.

– й, да ладно, неужели не было любопытно? – не поверила Эмили.

Лора покраснела и отрицательно мотнула головой:

– Я не следила за вами, когда вы были одни.

Эмили кисло улыбнулась, вытерлась и почесала волосы. Хорошо бы было принять душ – с такой копной, если ее не мыть, и до вшей недалеко.

Когда Лора принесла ей очередной «капустный» наряд, Эмили наотрез отказалась надевать кучу сорочек и юбок.

– Нельзя, мисс, нельзя! – заохала Лора.

– Я же дома, никуда не собираюсь, и двух сорочек вполне хватит! – возразила Эмили.

– Вторая – это платье, а его нельзя… – не сдавалась Лора.

– Я и так на корсет согласилась, только не затягивай туго, не хочу стонать от боли, – закатила глаза Эмили.

– Но… мисс, какие у меня будут рекомендации, если вас увидят в таком неподобающем виде! – попыталась Лора зайти с другой стороны.

Эмили тяжело вздохнула, но не поддалась. В корсете и в сорочке все равно было жарко и тяжело ходить, теперь она понимала Кейт Уинслет, которая ненавидела костюмированные мелодрамы.

Эмили взглянула на себя в зеркало: Лора накрутила ей на голове какие-то жуткие кудряшки, которые делали ее похожей на старуху, а с этим бледным платьем она сливалась. Эмили хоть и не обладала вкусом и не знала модных премудростей, как ее сестра, но если и она видела этот ужас, значит, все было совсем плохо.

Поморщившись, Эмили вышла из комнаты и спустилась в столовую, где уже расселись ее новоиспеченные родственники. Пахло свежей выпечкой и сладостями, из открытого окна доносилось пение птиц. И, как и следовало ожидать, ее неполный наряд заметили: мачеха метнула в нее грозный взгляд, а Маргарет презрительно поморщилась.

– Что это… Дорогой, она совсем из ума выжила, – охнула Мария, прикрывая рот рукой и обмахивая себя веером.

Эмили буквально брякнулась на подставленный стул, смахнула рукой яблоко и, по привычке потерев его о бедро, смачно откусила кусок. «Папенька», глядя на это, открывал и закрывал рот, повторяя, как заведенный:

– Эм-Эмма… Эмма, что это…

– Жара, – вздохнула Эмили.

Она могла вести себя и приличней, но не бросить им такой вызов было выше ее сил.

– Это не повод себя так вести… – Мария продолжала картинно вздыхать.

– Немедленно оденься! – Эдвард попытался придать голосу угрожающие нотки.

– Я одета, – пожала плечами Эмили – ей это казалось веселым. – Платье есть, белье есть, что еще нужно?

Эдвард шумно вздохнул и побледнел, как будто в жизни о таких вещах не слышал.

– Ты с каждым днем становишься все глупее и дурнее, – с умным видом выдала Маргарет, положив салфетку себе на колени.

– А ты, я смотрю, становишься каждый день все раскованней и раскованней, – скривилась Эмили, глядя на кузину. – Не боишься, что за спиной будут шлюхой называть?

Мария вскрикнула, почти завалившись на кресло. Эдвард ринулся к ней, а Маргарет вскочила на ноги, ее кожа покрылась красными пятнами от гнева.

– Да как ты… как ты смеешь?! – взвизгнула она.

– Да все видели, как ты своими сиськами терлась об Моргана на качелях, – Эмили широко улыбнулась. – Думаешь, прислуга слепая?

Мария лишилась чувств, и Эдвард с двумя слугами принялись помогать ей прийти в себя. Эмили насмешливо наблюдала за творящимся цирком, а Маргарет предпочла покинуть столовую, громко хлопнув дверью.

– Слив засчитан! – крикнула ей вслед Эмили, щелкнув пальцами. – Обожаю семейные завтраки.

***

Не то чтобы Эмили любила начинать утро со скандала, но тут она не сдержалась. Этим двум кобрам бы в театр: корчить из себя благонравных леди они умели изумительно. Искренне, пожалуй, они реагировали только на Эмили – ненавидели ее всеми фибрами души. Спустить такое на тормозах Эмили не смогла и решила показать им, что она тоже от них не в восторге. Хотя какая-то ее часть жалела о несдержанности. Лучше было бы молчать в тряпочку и прислушиваться, присматриваться… Если она и завтра проснется здесь, то стоило бы стать «своей».

Эдвард, проводив Марию, вернулся через несколько минут с раскрасневшимися щеками и растрепанной шевелюрой. Казалось, его воротник-стойка мешал ему нормально говорить и вообще поворачивать шею.

– Ты переходишь границы, Эмма! – рявкнул он.

Эмили продолжала сидеть, руками отламывая маленькие кусочки еще теплого сдобного хлеба.

– А что, только им можно на меня повышать голос, в чем-то обвинять, врываться в комнату, бить? – медленно спросила она.

– О чем ты говоришь… Э-это вздор! Клевета! – Эдвард выпучил глаза, словно сел на шило. – Я уже вызвал доктора Смита, он осмотрит тебя.

Эмили поднялась на ноги, и тот тут же боязливо отступил на шаг.

– Я вроде не болею, – пожала она плечами.

– Он предупреждал, что ты так и будешь говорить, – плаксиво вздохнул Эдвард, вынимая из кармана накрахмаленный платочек и вытирая взмокшее лицо. – Как ты не понимаешь, Эмма, именно поэтому виконт Холвелл и тянет с помолвкой! Мы все так ждем, когда тебе станет лучше.

Эмили вздохнула. Ситуация вырисовывалась не самая приятная.

– Хорошо, – сменила она тон на более спокойный, – уверена, доктор ничего не найдет.

Эдвард вызвался проводить ее до комнаты, будто опасаясь, что она сбежит. Эмили плотно закрыла двери и прислонилась к ним спиной, слушая, как он отдает приказ слугам следить за каждым ее шагом и сообщать ему.

– А тебя не очень-то любят, да? – спросила Эмили пустоту, не ожидая ответа.

Раньше она думала, что ее семья ужасная, но, как оказалось, бывало и хуже.

Из того, что она поняла, Эмму не только не любили, но еще и как будто выставляли сумасшедшей.

Вот только зачем?

Эмили не очень-то хотелось становиться жертвой этих семейных дрязг, так что придется попытаться защитить себя. Если получится.

А для начала надо было найти дневник.

В его поисках она перерыла всю комнату, но, похоже, Эмма знала, что эту комнату обшаривают слуги по приказу мачехи или слабовольного папаши. Хотя дом был огромным, так что спрятать записи можно было где угодно. И искать их, возможно, придется целую вечность.

Задумавшись, Эмили прошлась по ворсистому ковру босиком, благо, погода позволяла, да и окно выходило на солнечную сторону.

Плюхнувшись на низкий подоконник-диван, Эмили вздохнула. До нее донеслись музыка и противный голос Маргарет, который, честно говоря, был очень красивым, что уже совсем портило настроение. Пытаясь отвлечься, Эмили смотрела на кроны деревьев, качавшиеся на ветру, и на игравшие на земле солнечные блики.

Наблюдение за природой расслабило, и Эмили задремала. Разбудил ее щелчок открывающейся двери – эх, а ведь на мгновение показалось, что она слышала рев двигателя и брань Брэдли…

Эмили потерла глаза, окончательно отгоняя сон.

– Мисс Эшби, – услышала она незнакомый голос.

В комнату вошел Эдвард с мужчиной – должно быть, это был доктор Смит. Одет он был так, словно работал не врачом, а гробовщиком. Черный с серым костюм придавали ему устрашающий вид. Ко всему прочему, Смит был высоким, с надменным выражением лица, на котором застыла маска брезгливости: будто он пришел опарышей собирать. Передние зубы Смита оказались выдвинутыми вперед, отчего его вид был еще более мерзким.

– Помоги, Майкл, только на тебя надежда, – картинно всплакнул Эдвард и удалился.

Эмили не шелохнулась, внимательно глядя на этого человека. Как-то странно «папенька» общался с этим Смитом. Как будто с давним знакомым…

– Напомните мне, кем вам приходится Маргарет? – заподозрила неладное Эмили.

– Внучатая племянница, – ответил Смит, приподняв тонкие брови.

Эмили нервно хохотнула. Зря она согласилась на этого доктора.

– Итак, приступим, мисс Эшби, покажите ваши колени, – велел Смит.

Эмили нахмурилась:

– Что показать?

– Колени нечестивой женщины всегда в синяках. Поднимите ваше платье, – приказал «врач».

– Э… Это вы про что сейчас? – звучало это все для Эмили как полный бред.

– Я врач! – буквально гаркнул Смит, взбешенный ее непослушанием.

Эмили приложила ладонь к голове.

– Так, врач, я не нуждаюсь в вашей консультации, – процедила она и резко направилась к дверям.

Смит схватил ее плечо костлявой рукой, впившись в мягкую плоть. Эмили застыла, глядя в черные глазки-угольки и видя, как дрожат тонкие потрескавшиеся губы.

– Я должен осмотреть вас, мисс, – настаивал Смит.

Вот только не осмотреть он ее хотел, а облапать. Эмили видела это по похотливому взгляду, метавшемуся от ее груди к лицу. А бугор на его брюках с потрохами выдавал возбуждение.

Эмили часто сталкивалась с извращенцами, на ее пацанскую внешность только такие и клевали, за исключением… Впрочем, Тони тоже можно было к таким причислить.

Она резким движением вырвала руку. От неожиданности Смит застыл, что дало возможность Эмили самой схватить его и болезненно вывернуть сустав. Приемы самообороны, которые она изучала в колледже, никогда не подводили. Единственное, тело Эммы было не таким быстрым, как ее собственное.

Смит взвыл, и Эмили подтолкнула его к дверям, почти пинком открывая их.

За ними оказались несколько слуг, которые тут же уткнулись взглядами в пол. Эдвард и Мария с вытянутыми от удивления мордами смотрели, как Эмили практически вытолкала Смита прочь, а тот, не удержавшись, рухнул на колени.

– Если еще раз этот озабоченный ублюдок переступит порог дома, я… – Эмили осеклась.

Она не знала, чем им угрожать. Что могло их напугать настолько, что они оставили бы ее в покое?

– Я… опозорю Маргарет перед Морганом, и ваш гениальный план полетит к чертям! – нашлась она и под визги Марии захлопнула двери.

Ее колотило от гнева. Неужели Эмма это терпела?

Но теперь ситуация становилась яснее. Мария подмяла все под себя и выставляла Эмму больной с помощью своих родственников.

***

Эмили не представляла, как вообще можно было жить в таких условиях и не тронуться умом. И это еще в их двадцать первом веке она думала, что женщин притесняют! А уж тут творился полный беспредел. Эмили поежилась, вспоминая мерзкий взгляд врача и его идиотские приказы. Колени показать? Это он ее так в проституции обвинял, недоносок?!

Дверь тихо открылась, и в комнате появилась Лора.

– Хорошо, что пришла, – Эмили обмахивалась руками, взбешенная до крайности. – Нам нужно прогуляться в город.

– Нельзя, мисс, – Лора вскинула на нее испуганный взгляд.

– Почему? – Эмили нахмурилась.

– Вас никто никуда не приглашал, вам нечего делать на улице, – пояснила Лора.

Эмили удивленно приоткрыла рот:

– В смысле? Для прогулки нужен повод?

Лора часто заморгала и кивнула.

– Повод есть, – попыталась собраться с мыслями Эмили. – Я не знаю… Купим что-нибудь…

– Если что-то нужно, скажите, я пошлю… – предложила было Лора.

– Нет уж, сами сходим, – отмахнулась Эмили.

– Но… – Лору чуть не затрясло, – вы себя так странно ведете, а если вы еще и без повода появитесь на улице, что будут о вас говорить?

– И что же? – Эмили дернула волосы, освобождая их от зажимов и с удовольствием массируя корни.

Все же длинные локоны – это проблема, а не красота.

– Что вы непорядочная, – шепотом заявила Лора.

Эмили чуть не хрюкнула от смеха.

– Меня это не волнует. А тут, судя по всему, уже давно бытует слух, что я того, – она покрутила пальцем у виска, заметив, как покраснели щеки Лоры.

– Но вы можете погулять в саду или… – слабо возразила та.

– Разумеется, но я не хочу, – Эмили сама пошла в гардеробную.

Может, получится выбрать что-то самой. Лора торопливо последовала за ней.

Гардеробная Эммы была небольшой, будто бы на ней экономили. У Маргарет и Марии наряды были куда заковыристее и продуманнее. Эмили на шмотки было наплевать, она бы с удовольствием надела джинсы и футболку, но их в средневековой Англии не наблюдалось. И раз уж так вышло, что этот кошмар никак не заканчивался, стоило хотя бы выглядеть прилично. Так что Эмили выбрала серо-голубое платье, которое ей очень шло и не делало из нее больную моль.

– Оденусь, как нужно, – успокоила она Лору. – Ты только корсет не затягивай и кудри не завивай.

То ли Лора специально делала все медленно, то и правда на сборы требовалось так много времени, но Эмили до жути устала одеваться. Не говоря уже о том, что она жутко вспотела, однако раз обещала, то терпела. Лора в благодарность действительно не стала затягивать корсет.

Вот с волосами было сложнее. Подумав, Эмили расчесала имевшиеся кудри и намотала гульку на макушке, подцепив ту какой-то заколкой с жемчужиной в качестве украшения. Смотрелось не так уж и плохо. Или, может, Эмили так казалось.

С косметикой же дела обстояли еще хуже. Стоило Лоре открыть пару баночек, как Эмили скривилась от запаха. Да и мазать это себе на лицо стало страшно.

– Обойдемся, – процедила она.

Кожа у Эммы была хорошей, и ей, в отличие от Эмили в настоящем, требовалось только увлажнение.

– Куда же мы пойдем, мисс? – тихо ныла Лора.

Эмили и сама не знала, но выбраться из этого дома сейчас нужно было обязательно. В этом она была уверена на все сто. В конце концов, она всегда так делала: если ей что-то не нравилось или не устраивало, она ходила гулять. Может, это был не самый лучший способ решать проблемы, но Эмили он всегда выручал.

Когда она твердым шагом направилась к выходу, то встретила Маргарет, выходившую из учебной комнаты.

Та смерила ее презрительным взглядом.

– Кристофера ты не получишь, – резко заявила она.

Эмили усмехнулась:

– Ты чего-то боишься?

Маргарет не ответила. Только развернулась, взмахнув подолом своей розовой юбки и громко фыркнув, как обиженный ребенок.

Эмили криво улыбнулась ей вслед. Да кому нужен этот Супермен? Он и в ее веке буквально ходил с табличкой на груди «Смотреть можно – трогать нельзя», а уж тут…

Эмили Морган не интересовал.

***

Выбраться из дома оказалось не так просто, как Эмили рассчитывала. Тут тебе ни такси, ни знакомых, ни поддержки. Да и время текло слишком быстро. Когда они с Лорой дождались экипажа и прибыли в город, солнце уже начало садиться.

Их высадили на главной улице близ моста Ватерлоо.

– Мисс, – пискнула Лора, стоя рядом с ней.

На улицах старого Лондона было практически не продохнуть от загаженного воздуха. От вони чего-то разложившегося и отвратительного неприятно замутило. Эмили поморщилась.

Достопримечательности, на которые в будущем собирались поглазеть толпы туристов, сейчас выглядели холодно и неприветливо. А еще на улице было мало женщин.