Kitabı oku: «Я тебя не отпускал», sayfa 2

Yazı tipi:

Глава 4 – Холостой?

– Захар, – смотрю я на часы. – Можно я Вас угощу? А то разговор у меня к Вам долгий. А время уже позднее. Ваха, организуй… – стреляю ему взглядом на бар.

Пропускаю, сажусь на его место, напротив Волкова.

– А Вы жену свою очень любите, да? – смотрю на его кольцо.

Он раскрывает ладонь, разглядывая своë кольцо.

– Оно сразу же бросается в глаза, очень демонстративное. И Вы носите его так, словно гордитесь. Так верные псы носят ошейник.

Затягивается сигаретой.

– Вы наблюдательны, Демид. Люблю.

– И я свою. Очень.

Выдергиваю медальон на мгновенье.

– У меня тоже есть ошейник. Жена подарила…

Вахтанг разливает по стаканам вискарь. Поднимаю свой.

– Два первых пока пропустим, – комментирую я. – Предлагаю сразу за любовь. К женам.

Чокаемся. Волков выпивает до дна, оставляя в бокале только лëд. Ваха разливает ещё.

– Захар, а от Вас когда-нибудь сбегала любимая женщина?

– Было…

– Отпустили?

Губы чуть заметно дергаются в ухмылке.

– Кто ж «любимую» отпустит?

(История Захара Волкова описана в книге «Траблшутер»)

– Да. Правильно. Тогда, за знакомство. Я надеюсь, оно окажется полезным для нас обоих.

– За знакомство… – чокаемся.

Пропускаем ещё пару стаканов. Заказываем добавку. Из соседнего ресторана приносят закуски.

– Угощайтесь.

– Благодарю.

Мы ненадолго замолкаем, набрасываясь на ужин. Алкоголь разогнал аппетит. Но я пьян даже не столько от вискаря, сколько от мысли, что передо мной сидит тот, кто может вывести на Злату.

– Жену свою быстро нашли, когда сбежала?

– Дня за три… – пожимает плечами. – А к чему вопрос?

– А мне интересно, «Портал» только прятать умеет или ещё и искать? Это же смежные компетенции. Найти может только тот, кто понимает логику, как надежно спрятать.

Мы уже прилично пьяны.

– Прятать проще, чем искать.

– Но Вы же можете?

– Я могу всë. Но не всë хочу. И давно не делаю того, чего не хочу. Даже за деньги.

Вдох поглубже. Трезвею. Хватит лирики, пора к делу.

– Примерно год назад к вам обратилась девушка. Злата Ольховская. Попросила помочь исчезнуть.

Наблюдаю за его реакцией. Реакции нет.

– Вы помогли ей исчезнуть. Это моя жена. Вы еë помните?

– Я не обсуждаю свою работу, извините, Демид. С клиентом я говорю только в контексте его конкретного случая.

– Окей. Она Вам заплатила. Вы свою работу выполнили. Выполнили хорошо. Теперь я хочу заплатить Вам. За другую работу. Поговорите со мной в рамках моего конкретного случая и найдите мою жену.

– Вы предлагаете мне самому с собой в шахматы поиграть? – весело улыбается он.

– Захар, – устало взъерошиваю волосы. – Она – дурочка. Дурочка беременная, на тот момент. Принимающая решение на гормонах. Ей сейчас сложно одной с двумя детьми. Она не справится одна. Попадет в какую-нибудь нехорошую ситуацию…

Кладу на стол приоткрытый конверт с приличной пачкой денег.

– Я просто хочу позаботиться о ней. Помоги найти…

– Я Вашу жену в глаза не видел. Вы ошиблись. Но чисто гипотетически… – допивает вискарь. – Полагаю, если уж она побежала с двумя детьми от такого невъебенного любящего дяденьки, а не за ним… – двигает по столу конверт обратно. – То причины на то должны быть о-о-очень серьëзные. Искать не стану.

– Вы, Захар, ошибаетесь, – двигаю снова к нему. – Я её никогда не обижал.

– Я и не обвиняю… – двигает обратно, глядя мне в глаза. – Может быть Вы еë недостаточно хорошо защищали?

– Может быть.

Сдуваюсь, вытягивая сигарету из пачки, лежащей на столе.

– Не поможете?

– С этим – нет. По другим вопросам буду рад сотрудничать, – тянет руку.

Пожимаю. Он уходит, мы с Вахтангом остаемся.

– Что дальше, Дэм? Опять – холостой.

– Не факт. Отправлю к нему девочку… – тушу сигарету в пепельнице. – Пусть её «потеряет». А мы проследим за тем, как он это делает в деталях. Может, чего поймëм.

Ухожу в туалет, умыться и привести себя в порядок. Когда возвращаюсь, Ваха за нашим столиком уже с двумя девками. Присаживаюсь к ним. Опустошенно разглядываю лица девиц. Яркие, веселые шлюшки…

Они о чем-то болтают с Вахой, он поит их шампанским, я задумчиво допиваю свой виски.

Не достаточно хорошо защищал? Это вопрос доверия, Золотинка, вопрос доверия… Ты не поверила ни мне, ни в меня. Потому и спугнули тебя за мгновение, пока меня не было рядом. Даже поговорить не соизволила. Словно я пустое место, блять! Сжимаю в кулак пачку сигарет.

– Брат… – толкает плечом в плечо пьяный Ваха. – Ну расслабься, я тебя умоляю. Хоть раз! Нельзя так жить.

Поднимаю глаза на пьяных девиц.

– Резинки есть у тебя?

– Конечно! – распахивает от неожиданности глаза.

– Две надень.

Цокая, закатывает глаза.

Встаю из-за стола. Ухожу. На улице холодно… Накинув на голову капюшон, не торопясь иду вдоль дороги. Выдыхаю вверх дым, вместе с паром. Он закрывает звёздное небо. Здесь оно редко бывает звездным.

Через несколько минут догоняет Ваха. Выдергивает из ушей наушники. Молча идем рядом.

– Слушай, давай я тебе массажистку охрененную закажу, а? А то у меня рядом с тобой у самого глаз уже дергается.

– Езжай домой, Ваха. Я прогуляюсь.

– «Уши» хоть возьми. Без музыки стрёмно гулять.

Всовывает мне в руки свои наушники, с плеером.

– Слушай, тут как раз… Мои пацаны такую няшку отыскали на ночном канале! Голос – бархат с мëдом! Кончить можно, без всяких шлюх.

– Нет, спасибо, – отдаю ему обратно. – Подумать хочу. Езжай… Езжай…

Поднимаю руку, торможу ему тачку. Провожая взглядом такси, застегиваю куртку, поправляя воротник.

Бархат с мëдом… Бархат с мëдом только у моей Карельской ведьмы. Суррогатов не хочу.

Глава 5 – Голос

Вадим Павлович заканчивает планерку, я сижу в уголке его кабинета, за звукооператорами. Теперь по субботам я вынуждена выходить на полный день. С утра планерка, потом запись контента на два моих эфира в неделю. А в пятницу и среду, по ночам у меня ещё и онлайн-эфир. Хорошо, что брат учится со второй смены. Иначе, пришлось бы нанимать ещё и няню. Но это все равно хороший график.

– Реклама во время эфира «Алиса в зазеркалье» дала хороший откат, – отчитывается маркетолог.

– Повышай на неё цену в два раза, у нас много желающих. Перенесите время эфира на одиннадцать, чтобы охватить большую аудиторию. И нативную рекламу запишите с Алисой, – добавляет Вадим Павлович, обращаясь к режиссёру.

– Что? – оживаю я.

– Похвалишь в эфире один ресторан – «Балтика». Скажешь, что часто бываешь там. Тебе маркетолог напишет текст. Твоя задача – сказать это словно от себя. Как личную рекомендацию.

– М. Понятно.

– Вот на эти треки повысить ротации, – отдает список звукорежиссёрам.

– Все свободны, Алиса, останься.

В какой-то момент Вадим Павлович перешёл на «ты». Спросил: не против ли я? Я не нашла причины возразить. Наверное, мое восприятие всë ещё не перевело меня за рубеж взрослости. Но теперь я сожалею. Он стал более фамильярным. Мне иногда неловко.

– До скольки у тебя запись?

– Как получится. Обычно, до четырёх.

– В шесть мы едем с тобой в «Балтику».

– Зачем?

– Ты была в «Балтике»? – пытливо.

– Нет. Никогда.

– Ну как же ты «нативно» похвалишь место, в котором никогда не была? – с улыбкой.

– Вадим Павлович, я не могу, – смущенно пожимаю плечами.

– Почему?

– У меня ребенок маленький дома.

– Ты, разве, замужем? – взгляд сползает на мои «голые» пальцы.

– Нет.

– Мм… Сколько ему?

– Года ещё нет.

– А с кем ребенок сейчас?

– Со старшим. Но так надолго я их оставить не могу.

– Двое?! – удивленно.

– Двое.

От его вопросов хочется защититься. Я рефлекторно складываю на груди руки. Он так спрашивает словно неприлично иметь двоих детей.

– Алиса, я может не в своë дело лезу, но ты уж извини меня. Хотелось бы знать про своих сотрудников… Где их отец?

– Погиб, – заученно говорю я, отводя взгляд к окну. – Я в шесть должна уже быть дома. Мне нужен примерный текст рекламы, и я постараюсь органично его встроить в эфир.

– Ладно… – хмурится. – Сколько старшему то?

– Двенадцать скоро. Можно, я пойду? У меня время… – смотрю на часы. – В студии ждут.

– Подождут. Присядь.

Этот допрос начинает меня нервировать. Рука дергается, чтобы поправить волосы. Торможу порыв. Укладка у меня теперь такая, что лучше не трогать.

Нужно было купить обручальное колечко и носить. Было бы меньше вопросов и внимания. Но теперь уже поздно.

Сложив руки за спиной, он меняет шагами комнату.

– А завтра? – останавливается неожиданно. – Могу я тебя похитить на пару часов?

– Зачем? Рекламу же пишем сегодня.

– Алиса… – с досадой. – Ну какая к чертям реклама? Я просто хочу тебя куда-нибудь пригласить.

– Оу.

Поднимаю на него растерянный взгляд. Отрицательно качаю головой. Это невежливо – вот так отказывать? Наверное – невежливо. А как тогда отказывать? Придумывать – почему не могу?

Но разве это не с его стороны нетактично делать такое предложение? Во-первых, я сотрудник. Во-вторых, он вдвое меня старше!

А, черт… Мне же двадцать восемь по документам. Ну не в двое, хорошо.

Да не хочу я просто!

Я вообще последний раз на свидании с Демидом была. Он был… резким, расчетливым, холодным, и совершенно неожиданно вспыхивал сомнительными эмоциями – смял в пальцах вилку, выкинул на асфальт цветы…

Едва ли это можно даже с натяжкой назвать идеальными свиданиями. Сомнительная романтика…

Но это то, что наполнило меня. И места на что-то другое внутри нет. Его образ как зыбучий песок. Затягивает, душит, но сыпется… сыпется… Всë рассыпалось окончательно. Демида, которого я придумала себе не существует. Я люблю несуществующего человека. Что может быть печальнее?

Меня снова накрывает волной тоски. Не хочу. Никого не хочу.

И больше я в это – ни ногой!

– Вадим Павлович, Вы, простите меня. У меня нет возможности.

– Просто ужин!

– Спасибо. Нет.

Я похожа сейчас на дикарку. Мне стыдно, что не могу сформулировать тактичнее. Подскакиваю с кресла. Сбегаю в студию.

Выпиваю пару стаканов воды, пытаясь унять мандраж. Меня пугает мужское внимание. Первый мой «ухажер» всадил в меня две пули, второй – хотел отнять ребенка, третий – едва не заразил меня беременную СПИДом. Четвертого мне не надо ни под каким соусом!

– Алиса, готова?

Не реагируя на имя смотрю в окно.

– Алиса! – чуть громче окликает меня Виктор, наш звукач.

Вздрагиваю. Меня никто так не называет, только здесь. Сложно привыкнуть.

– Да! – поспешно отвечаю я.

На записи стараюсь читать чуть ниже, более глубоким тембром, медленее, с эмоциями.

Я читаю разные зарисовки. Иногда из классики, иногда из фантастики, иногда современную прозу. Чаще – что-то эмоциональное, откровенное. Мне нравится, погружаться в чужие эмоции, проживать их. Потом, в эфире, мы запускаем эти отрывки, как стимулы к беседе с радиослушателями.

Увлёкшись, читаю: «Этот мужчина был как бульдозер, как танк, как лавина. Все мои „нет“ были беспощадно раздавлены гусеницами его сиюминутных порывов. „Нет“ – вообще существует только для тех мужчин, которые спрашивают разрешения. Я не помню, спрашивал ли он… Когда он открывал рот, для меня существовал только его голос. Он проникал внутрь меня, поселяясь где-то внизу живота. Нет, вру. Существовали ещё губы… Его обветренные губы – это портал в безволие. Они не были нежными. И не обещали удовольствий. Но влекли, отключая волю, не меньше голоса. Я ни разу не сказала ему „да“. Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым… бабочкой… мотыльком… Он превращался в свет, и я летела, чтобы сгореть. Он хотел посмотреть, как я горю. Он был моим личным демоном…»

Мой голос, дрожа, затухает на этом месте. Слишком личное.

Но запись идëт, и я вставляю первый пришедший в голову стимул для дискуссии, стараясь придать голосу увлеченность:

– А что значит голос для вас? Может ли он свести с ума? Бывает ли важнее слов, которые произносит человек? Расскажите нам свои истории. Алиса ждëт ваших откровений…

Свет в студии меняется. Запись выключена. Я поднимаю глаза на пульт за стеклом. Рядом с Виктором стоит Вадим Павлович. Снимает тоже наушники. У него такой взгляд…

Внезапно вырубают свет. Я оказываюсь в кромешной темноте. В студии нет ни одного окна. Мужчины включают телефоны. Обзванивают какие-то инстанции. Выясняется, что света не будет ещё три часа.

– Алиса… – положив руку между лопаток настойчиво ведёт меня к дверям Вадим Павлович.

Выводит в светлый коридор.

– Про ужин ясно. Но у тебя сейчас три свободных часа. Пообедай со мной.

– Подождите…

– Это не просьба. Это деловой обед. Мне есть что с тобой обсудить. Жду тебя внизу.

Оставляя меня в растерянности, уходит. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу окна. Надо было мусульманкой представляться. И приходить в парандже.

Забираю свою сумочку, накидываю шубку и обреченно иду вниз.

Глава 6 – «Алиса ждёт»

Вахтанг сидит в телефоне.

– Ты жд тупик посмотрел?

Иногда у меня срабатывает рефлекс – пинать его как брата, чтобы работал. Но это всегда лишнее. Как правило, он всегда делает всë вовремя и качественно.

– Конечно. Двадцать вагонов максимум входит.

– Маловато…

– У нас больше не бывает.

– Надо на перспективу работать. Берем что есть, в общем. Готов документы под бизнес-кредит.

– Кредит… – морщится.

– Ерунда. Отработаем. Зато на аренде терять перестанем. То на то и выйдет.

– Да, твою мать… – раздражается, глядя в экран. – Батарейка села. Кинь мне шнур.

Протягиваю ему шнур от зарядки моего телефона.

– Ты чего завис там?

– Да так… – морщит, улыбаясь, нос.

Нажимает на дозвон.

– Здравствуйте… А можно как-то с Вашей ведущей Алисой пообщаться?

Подрывается с кресла. Вздрюченный. Глаза горят…

– Окей. А это запись эфира была, да? А он-лайн в какие дни идет? Мм… А у Вас есть сайт какой-то… Фото сотрудников… Инста их, может или блоги. Ладно. Вы запишите телефончик мой, пожалуйста. Передайте ей. Скажите предложение по работе. Спасибо!

Падает обратно в кресло, зависая взглядом на стене.

– Ваха? – поднимаю удивленно бровь. – По какой работе?

– Да так, ерунда, на девочку запал. На голос по радио. Хочу посмотреть, как выглядит. Интересная она…

– С чего ты взял? Ей эфирные тексты может кто угодно писать.

– Ну да, – хмурится. – Но читает она хорошо. Пустышка бы так не смогла. Далеко она, жалко.

– Где?

– Тюмень.

– А москвички уже закончились? На экзотику потянуло?

Вздыхает.

– Ну любопытно мне посмотреть!

– Ну, посмотри…

– Нет еë нигде. «Алиса в зазеркалье». И голос. Всë. Не в инсте, ни на сайте.

– Это значит только одно, Ваха. Если медиа-человек прячет лицо, а не продает его, значит, оно писсимизирует популярность голоса.

– Думаешь, некрасивая?

– Думаю, не оправдает твоих ожиданий.

– Эх… Наверное, ты прав.

Погружается снова в телефон. В кабинет заходит Регина. Вахтанг помогает ей снять пальто.

– Добрый вечер. Я с новостями.

– Пробились к Волкову?! – собираюсь я.

– Я отправила пять девочек с разными легендами, – растопыривает она пять пальцев. – Четверым он отказал с порога. А пятая, Ксюша, моя бывшая домработница. Она на восьмом месяце, у неё тяжёлый развод с дагестанцем. В общем ничего выдумывать не пришлось. Еë взял. Она, как оказалось, успела позвонить ему первая.

– Хм… Это и спасло. Значит, Волков проверяет легенду. Логично. Если Ксюша твоя облажается, он больше никого не возьмет, ему уже ясно, что его пробивают.

– Ксюша не облажалась, – многозначительно. – Но сбежала пока под предлогом поиска денег.

– Что он ей сказал?

– Всë тоже самое, что и тебе. Если мы хотим деталей, то надо заплатить за услуги, а дерëт ваш Волков безбожно.

– Сколько?

Регина протягивает мне стикер с суммой в баксах.

– Ого… За что такие деньги? Уехать она и без него могла в любом направлении. А главное – откуда у нее экстренно взялась такая сумма? Золото продала? – вспоминаю ее изящные запястья с увесистыми браслетами. – Но если золото отдала Волкову, то на что живет? То есть Ольховская ещё и без денег где-то там сейчас. Класс…

– Может, мужчину нашла? Как она с двумя детьми-то одна без бабла? Ты говорил, красивая у тебя ведьма. «Меценаты» таких любят. Чтобы красивая, молодая и очень благодарная за спасение!

Мну стикер в кулаке. Давление подскакивает от этой мысли.

– Красивая, – хриплю я. – Жаль только, волосы свои обрезала.

Так возле камина, у зеркала и оставила копну свою, на полу, вместе с огромными кухонными ножницами. От меня словно самого кусок отрезали. И на камине – записка и кольцо обручальное. Любишь – не ищи. Это так не работает, нет, глупая девочка.

Зачем волосы обрезала? Этот вопрос мучает меня до сих пор. Мне чудится, словно из принципа, потому что я любил их. Чтобы сделать больно. В отместку. За что?! А может просто… примета это. Такие волосы большая редкость. Быстро бы нашли. А с короткой стрижкой сложнее.

– Почему не показываешь её, Дэм?

– Ты не просил.

– Разве не просил? – с сомнением.

Пожимаю плечами.

– Вот, прошу. Покажи.

– А зачем? – ревностно стучит внутри.

– Любопытно.

– Нет с собой фото, – зачем-то вру я, хватая ручку, чтобы чем-то занять руки.

– На телефоне нет фотки жены? – округляет он глаза. – Не верю.

Сжимаю ручку. Кулак белеет.

Это всë от того, что внезапно слетел с катушек от его слов про «меценатов». Сердце болезненно сжимается и, сбиваясь с ритма, пляшет в груди. Мне эта мысль невыносима.

Ручка внезапно лопается на излом.

– Демон, извини, – покаянно качает головой Вахтанг. – Я не хотел тебя за яйца дергать. Так ляпнул про другого мужика…

Закрываю на мгновение глаза. Открываю, слепо глядя вперед.

– Всë нормально, Ваха, – контролирую голос. – Поздно уже. Поеду я… Регина, деньги переведу. Пусть отправляет твою Ксюшу. Поезжай домой тоже.

Не торопясь, словно в коматозе, собираюсь домой. Всё время что-то забываю. Внутри неспокойно. Колбасит. Обычно так накрывает только когда уже ложусь спать. И засыпаю я либо на снотворном, либо на вискаре, либо уже умотанный в хлам усталостью. Болит у меня…

Вахтанг висит на телефоне, не отводя взгляда от наручных часов.

– Добрый вечер. Можно как-то с Алисой пообщаться? Почему? Только в эфире? Хм…

Вот, настырный!

– Чего так сложно-то?! – закатывает раздраженно глаза.

– Успокойся, Ваха. Голос – это всего лишь голос. Не рисуй ему образ.

– У каждого свои эротические слабости, брат, – улыбается он. – Я люблю «шахеризад». Образ… Образ давно уже случился. Темноволосая, фигуристая, капельку восточной крови, тёмные глаза, ресницы густые… И губы… Ооо… – сладострастно шипит. – Спать не могу!

Его ноздри возбужденно вздрагивают.

Ерунда. Прекрасно ты спишь с другими феями, Ваха. Что такое «спать не могу», ты еще пока не знаешь. И слава Богу!

На столе лежит телефон там идет дозвон. Иконка трубки меняет цвет на зеленый.

– О!! Дозвон! – хватает он телефон. – Да! Здравствуйте, Алиса! – подрагивает его голос.

С улыбкой смотрю, как щеки покрываются румянцем. Это ж надо…

С ностальгией вспоминаю, как самого бросало то в краску, то в дрожь от ведьмы моей карельской.

– Вахтанг, Москва… – представляется он. – Можно песню заказать? Для кого? Для Вас… А какая Вам больше нравится? Ух, ты. Вы любите романсы? А поëте? Вы обязаны петь. У Вас такой голос… – восхищенно. – Кому привет передать?

Растерянно поднимает на меня глаза.

– Другу моему. Демиду. И пожелайте ему, пожалуйста, в эфире найти свою любовь. Спасибо! Алиса… Алиса! – ускоряется. – Вы не сочтите за наглость, пожалуйста… Как Вас в сети найти? Подождите… Нет! Блять!! Трубку положила! – с досадой.

Швыряет телефон на стол. Взъерошивает волосы.

– Идиот? – смотрит на меня с вопросом.

– Идиот, – киваю я.

Открываю бар, достаю нам два стакана. Разливаю коньяк. Ваха достает пепельницу.

– Ну включай свою шахерезаду, послушаем «привет», посочувствую твоему горю, как ты моему и по домам.

Включает радио на телефоне на громкую. Там играет какая-то композиция. Мы чокаемся, делая по глотку. Он щелкает зажигалкой, прикуривая мне, потом себе.

– Дэм, ну покажи Злату свою. Ты чего как не родной? Я же не украду её.

Вздыхая, отыскиваю на телефоне фотку. Толкаю к нему по столу. С любопытством поднимает.

Я улетаю в свои мысли, медленно выдыхая дым вверх. Возвращает телефон.

– Да… – опускает взгляд.

– Давай без комментариев. Я плохо их переношу.

– Волосы и правда очень жаль. И брат у тебя кретин.

– Это – неоспоримый факт.

– Кто ж от таких девочек гуляет? В Москве это уже считай раритетные экземпляры. Захочешь – не найдешь.

– Ну всё, хватит облизывать, – затягиваюсь глубже и слушая треск табака в сигарете. – Я и так что-то не в себе сегодня. Ты давай Алису свою облизывай.

Фоном нашему разговору звучит негромкий женский голос. Внезапно дыхание моё замирает, дым тормозит в легких.

– …Я ни разу не сказала ему «да». Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым… бабочкой…

Глохну.

В ушах нарастает гул. Я не могу поверить в то, что слышу.

«Я муха в паутине», – вспоминаю её слова.

И свои: «Какая же ты муха? Ты – бабочка…».

Отмерев, поднимаю шокированный взгляд на настороженного Вахтанга.

– … Бывает ли важнее слов, которые произносит человек? – звучит её голос. – Расскажите нам свои истории. Алиса ждëт ваших откровений.

«Алиса ждёт», – звучит как призыв к виртуальному сексу!

Закашливаюсь, задушившим меня дымом. Хватаю в руки телефон. Еще, блять, не хватало! Это чо?! Как это может быть?!

– Дэм?!.. – Ваха вырывает телефон из моих рук обратно.

– Вахтанг из Москвы передает привет своему другу Демиду…

Вырываю снова. Словно это может вырвать ее голос из его ушей. И грязных фантазий!

– … Желаю Демиду найти свою любовь!