Kitabı oku: «Сколль. Холод и мгла», sayfa 2
– А точнее? Глубины?
– От десяти, до двадцати пяти метров, годная площадь порядка тысячи квадратных метров, но можно осушить…
– Не пойдёт. Слишком близко к поверхности. Мы не знаем, какой силы будут удары метеоритов. Лучше перестраховаться.
– Тогда, – вставил слово, молчавший до этого Сергей, – есть другой вариант – Новомосковское месторождение гипса. Там и глубины за сотку и тоннелей шестьсот километров.
– Это вы комбинат Росрезерва имеете ввиду? – я знал это место.
– Он самый.
– Забудьте.
– Почему?
– Потому что это ближайшее к столице, а по факту единственное в Европейской части пригодное для выживания место. Тем более, там выработки очень широкие. Представляете, сколько потребуется денег чтобы построить подземную теплицу, рассчитанную на пропитание одного человека?
– Не совсем. Вернее, совсем не представляем.
– Если брать теплицу с традиционным грунтом, то на одного человека необходимо шестьсот квадратных метров, без учёта коммуникаций и служебных помещений. И учитывайте, что эти квадраты вам придётся отапливать. На глубине двести метров температура пять градусов, а для роста большинства растений необходимо двадцать-двадцать пять. А как думаете, сколько вам светодиодов потребуется?
– Не задавались этим вопросом. Просветите.
– На человека порядка сто пятьдесят тысяч баксов. Датчики, системы кондиционирования, вентиляции, автоматическое капельное орошение, распылители искусственного тумана и прочая мелочь, так же не бесплатные. На одних растениях долго не протянешь, а если рассчитывать площади теплиц с учётом кормов для животных то их можно смело увеличить раза в три. А ещё техника имеет свойство ломаться. Те же светодиоды через два, три года деградируют и где, чёрт пообери, брать энергию для их работы? Там такой ворох проблем всплывает, что голова кругом идёт.
– А если выращивать грибы?
– Вижу, что «Метро 2033» Глуховского вы прочитали, – я усмехнулся. – Грибы растут в тепле, причём для них нужно регулировать температуру в пределах от двадцати пяти до десяти градусов, и навоз, нужен навоз. Вы его где брать будете? Чем свиней кормить? Дебет с кредитом сводили? Посчитайте на досуге, сколько в реальности сможет прокормить людей московский метрополитен. Есть, конечно, варианты. Мицелий делать из коры или торфа, а вешенку и вовсе на опилках можно выращивать, но в любом случае нужен тёплый подвал. А с теплом, как вы понимаете, будет очень и очень большая проблема.
– Дела… Опустили вы нас, Андрей Владимирович, с небес на грешную Землю. Уж лучше сразу убиться, чем в этом ледяном аду пытаться выжить. Извините, что отвлекли, поедем мы.
– Да куда? Подшофе, ночью?! Смотрите, столько снегу навалило. Оставайтесь. Утром я трактор вызову, он хоть дорогу расчистит, тогда и поедете.
На следующий день, перед тем как ребята уехали, я отозвал Вадима в сторону:
– Вижу ты человек служивый.
– Есть такое дело… Начинал службу в спецназе ГРУ, потом история одна вышла нехорошая, проверяющему генералу, гниде тыловой, зубы пересчитал. Так что выперли со скандалом. На гражданке как-то не сложилось. Года не прошло, как серым гусем заделался. Пятнадцать лет: Сирия, Судан, ЦАР, Ливия. Везде послужил, а семьи так и не завёл. Денег скопил, решил остановиться. Домой вернулся, а соседями у меня как раз эти ребята-выживальщики оказались, вот и влился в коллектив.
– Вадим, ну а ты как, серьёзно настроен или думаешь, что это я на всех страху нагоняю?
– После того, что ты вчера показал, даже не знаю. Я, признаться в астрофизике ни бум-бум. Но чуйка у меня есть, потому и живой из передряг всех выходил. Ломит в груди, ноет. Обычно так бывает, когда совсем жопа, извини за выражение, а в последнее время постоянно. Не сердце это, нет. На здоровье не жалуюсь. Не объяснишь толком. А-а… – он махнул рукой. – Если всё обстоит, как ты говоришь, шансов ноль. Чтобы что-то сделать это же такие деньги нужны! Миллионы, десятки миллионов долларов. Допустим продадим квартиры. Где шахту искать годную, с расчётом четыреста квадратов полезной площади на человека, нереально. Про оборудование и светодиоды я уж молчу. Хреново всё.
– Не время руки опускать! Вот вы обмолвились про гипсовые шахты Росрезерва, и я ночь не спал, думал. Навели вы меня на интересную мысль. Что же касается денег, то похоже я знаю, где брать миллионы, а может и не только миллионы! – и я подмигнул ему.
– Серьёзно?!
– Ответь на вопрос: сколько из вас готовы вот так, прямо завтра всё бросить, продать квартиры прочее имущество и начать работать без выходных и проходных как папа Карло?
– Я-то легко, но остальные… Далеко не все согласятся. Сам понимаешь. Рисковать непонятно из-за чего. Семьи как-то кормить надо.
– А если людей вместе с семьями на довольствие взять? Сколько народу наберёшь?
– Хм, это меняет дело. Можно и в сети клич кинуть.
– Можно. Только в этом деле лишней огласки не нужно.
– Чёрт, не подумал. Пожалуй, ты прав. Мне надо пару недель чтобы эти вопросы провентилировать.
– В этом деле военные с опытом предпочтительней, а ещё кровь из носу хороший безопасник нужен.
– Сколько именно человек? Что с семьями? – Вадим сразу взял быка за рога.
– Давай так. Сколько точно будет денег, я пока не знаю. Как только будет известно, мы ещё раз встретимся и более детально вопрос обсудим. Мне надо проверить кое-что, свести, так сказать, дебет с кредитом, старые связи поднять. А ты вопросы с кадрами прощупай, не откладывай в дальний ящик. Считай, у нас гонка на выживание началась.
– Лады. Кстати, с безопасником, у меня на примете есть хороший вариант – Городецкий Семён, начинал в контрразведке северного флота. Дослужился до высоких чинов, а после ушёл на гражданку, фирму охранную открыл. Сейчас он вроде как на пенсии. Тут такое дело, – Вадим замялся. – Лично я с ним не знаком, но через сослуживца могу выйти. Одно знаю наверняка, нет ни одного человека, кто бы о нём плохо отзывался. Профессионал от бога!
– А не сдаст нас ваш проффесионал?
– Исключено. Если получится привлечь, считай, дело с организацией СБ в шляпе.
Мы обменялись телефонами, и ребята укатили, а я начал действовать. Не откладывая созвонился со своим коллегой из Голландии, астрофизиком Эриком Дюбуа. Его родной дядя, Густав, как раз занимал довольно высокое место в совете директоров Антверпенской алмазной биржи. Кто, как не он, может быстро продать бриллиант? Эрик как-то раз гостил у меня, когда приезжал в Россию. Уже который год к себе в гости зазывает. Шенген у меня открыт. Алёшку оставлю своей сестре Ире. Та живет вместе с племяшкой Никитой, а он примерно такого же возраста. Мальчишки, думаю, найдут общий язык, поладят.
***
Эрик встретил меня в аэропорту Брюсселя и моей просьбе поспособствовать в продаже немного удивился. Куда больший шок случился, когда мы приехали в Антверпен и я показал алмаз дяде. Предварительно бриллиант оценили в двадцать семь миллионов евро! Объясняли, что продавать на бирже такой камень не будут, но готовы взять на себя роль посредников. Что же делать. Бижайший аукцион Christie’s пройдёт через месяц, а деньги мне нужны сейчас. Дядя предложил такое решение: за четыре процента от выручки биржа занимается продажей и оформлением сделки, но при этом два миллиона выплачивает авансом. Такой вариант меня устроил и домой я вернулся уже не с пустыми руками.
Я понимал, таких денег для строительства убежища и организации производств не хватит. Но, как говорится, главное начать! Если есть шанс спасти хотя бы малюсенькую часть человечества, то я пойду до конца. Сдаваться не намерен. Плюс, у меня есть карта сокровищ. Вроде ерунда. Однако, учитывая, что бабкин бриллиант оказался самым настоящим, я просто обязан проверить этот вариант.
Из Шереметьево отправился не домой, а к своему другу, Диме Круглову. Бывшему учёному-геологу, а ныне соучредителю небольшой компании, которая занималась геологоразведкой и бурением скважин по всей России. Давненько я его не видел. Ага, вот и знакомая хрущёвка без лифта. Небогато живёт господин капиталист, совсем небогато.
– Ну. Здорово, что ли! – Дима расплылся в улыбке.
– Здоровей видали! А я к тебе не с пустыми руками, – сказал и приподнял полные пакеты.
– Что это тут у нас? – Дима начал разбирать продукты, которые я принес. – Hennessy Blend! Чёрная икра! Хамон «Иберика»! Откель такое богатство, бро?
– На днях обрадовали. На квартиру покупатель нашёлся, оставил залог.
– Продаёшь, значит?
– Продаю.
– Не жалко? Район то престижный. Статус, как никак.
– Да зачем оно мне? Все равно за город хотел переезжать.
Дмитрий разлил коньяк, и мы выпили за встречу, закусив тарталетками с икрой.
– Выкладывай, что у тебя за дело? Не поверю, что просто так пришёл.
– Как у тебя с работой дела обстоят?
– На бобах сижу. Пандемия. Какая уж тут разведка? Рабочих в неоплачиваемый отпуск отправил. Лицо его при этом потемнело. Осуждаешь?
– Нет. Ты что ли в этом виноват? Вот как раз работу хочу предложить. Сделаешь скидку для старого друга?
– Так мы и так недорого берём.
– Дима, Дим, не недорого! По себестоимости сделай. Поверь, не пожалеешь. Не дяде чужому нужно, лично мне.
– Наливай!
Мы снова пропустили по одной и вспомнили старые времена, прежде чем вернуться к разговору.
– Помнишь, ты как-то рассказывал, что разведочные скважины под Калугой на соль бурил?
– Во вспомнил тоже! Когда это было то?!
– Интересует гипс-ангидритовая толща.
– Какой конкретно пласт? В тех местах ещё с тридцатых годов прошлого века десятки скважин набурены. Девонская гипсоносная толща, южное крыло, Плетенёвское месторождение, – начал перечислять Дмитрий. – Половина Калужской области – сплошная гипсовая толща. И учитывай, толщи залегают на глубине двести, двести сорок метров. Представляешь, во сколько разведка встанет? Двадцать штук баксов за скважину, а их не меньше десяти нужно, чтобы границы пласта нащупать. Извини, брат. Нет у тебя таких денег!
– Извиняю. Только деньги у меня есть!
Дмитрий округлил глаза, а я продолжил:
– Вот смотрел на днях геологические карты Калужской области.
– И?
– Под гипсовой толщей кристаллический щит русской платформы залегает. Неглубоко.
– Километр с гаком, по-твоему неглубоко?! – возмутился Дима.
– Вот-вот. Как раз такая глубина и нужна. Необходимо разведать монолитный массив скальных пород, без трещин. В идеале, чтобы над ним ещё залегал гипсовый пласт, а если где-то рядом будет торф, да уголёк, я тебе Aston Martin куплю. Честно… В этих местах шахт старых полно, подмосковный угольный бассейн.
– А то я не знаю! – снова возмутился мой друг. – Ты вообще представляешь, во сколько это обойдётся? Щит не гипсовая тоща, там другая глубина. И цена другая. Требуются сверхмощные гео-радары с разнесенными антеннами, стационарные бурильные установки, каротаж, сейсмо и электроразведка. Извини, бро. Не мой уровень.
– Дим, я же в этом как свинья в апельсинах разбираюсь. Чтобы не быть голословным могу выделить миллион евро в качестве предоплаты.
– Чего??? – он едва не подавился. – Так ты не шутишь?! Откель монеты, бро? Банк грабанул?
– Кое-что интересней.
– Да… – Дмитрий буравил меня взглядом, – Не на что тратить больше? Так ты меня позови, я умею! Андрюх, я не понимаю, на кой ляд тебе всё это надо?
– Решил бордюрами и плиткой гранитной фарцевать. Москве, знаешь ли, не хватает гранита. Синцзянь, Урал и Карелия не справляются с аппетитами нашего мэра.
– Да? – мгновение, и удивление на его лице заменил хитрый прищур. – Брешешь!
– А вот и нет. Так что, берёшься?
– Надо покопаться в архивах, кое-какие старые скважины расконсервировать, карту водных горизонтов поднять, – он почесал затылок, посмотрел в сторону, где на стене висела большая геологическая карта европейской части Росиии. – Можно попробовать, отчего нет.
– Мне только быстро надо.
– Быстро только кошки родятся. У меня четыре бурильные установки, столько же арендую у конкурентов. Георадар лучше купить, знаю одну фирму хорошую, наши между прочим ребята делают. С сейсмо- и электроразведкой найду к кому обратиться… Значит, так! Через неделю жду у себя в офисе. Будем тебя мучить, составлять задание и план геологоразведочных работ. Заодно дам точный расклад по расходам и срокам. Но сразу предупреждаю, меньше чем на полгода не рассчитывай.
– Отлично! Кстати, если про радары разговор зашёл, что посоветуешь? Похоже, они мне скоро понадобятся.
– Ты зачем коньяк притащил? Наливай, а после поговорим, зачем астрофизику понадобились георадары. И за бордюры поговорим. Сдаётся, ты лапшу на уши вешаешь старому товарищу.
Глава 2. Ушкуйников клад.
Деньги дали надежду, что главная цель – гарантированное выживание части человечества, может быть достигнута. Плюс необходимо сохранить биосферу планеты или хотя бы её часть, было бы несправедливо построить «Ковчег» и не пригласить туда братьев наших меньших и больших. Они имеют такие же права на планету, не больше, не меньше.
В способность самоорганизации общества я не верил. Если немедленно заняться, то процентов десять спасти можно. Так что каждый день важен! По существу, нужно ровно три вещи – гигантское убежище, технологии и машины, которые будут способны его построить, новое общество и новые отношения. В любом случае всё это деньги, огромные деньги – десятки, если не сотни миллиардов долларов. Двадцать пять миллионов евро, что должны вот-вот упасть на биткойн кошелёк, это так, капля в море. У меня был отличный план, как заработать эти миллиарды, как вывести развитие большого проекта на самоокупаемость, но даже на это требовалась на два порядка большая сумма. И ждать нельзя, совсем нельзя. Я, можно сказать, физически ощущал, как утекают оставшиеся человечеству дни.
***
С Димой на целую неделю мы зависли в офисе, составляя геологическое задание. С другом состоялся непростой разговор, и я выложил ему все карты. Он стал первым посвящённым.
– Офигеть! Ну ты жжёшь, старик! Знаешь, в то, что Солнце погаснет, я не верю. Однако, если ты и в самом деле сможешь найти и, главное, запустить в работу «копеечные технологии» проходки, проект может сработать.
– Кто бы сомневался. Ты в своём репертуаре. Тут верю, а тут не верю. Короче, Дим, ты со мной или нет? В конце концов, мы сколько друг друга знаем? Если ошибусь, а я искренне хочу этого, у нас в любом случае масса плюшек останется – шахты, производства, технологии. Будешь как сыр в масле кататься.
– Это да, и работа необычная. Что ж, давай подобьём карты. Мне требуется найти породы с прочностью на сжатие более двухсот мегапаскалей. Порода должна обеспечить устойчивость высоких залов и широких тоннелей без дополнительного силового каркаса. Геостатическая температура массива не выше двадцати трёх градусов, низкий коэффициент линейного теплового расширения породы, само собой, геотермический режим массива – не менее чем 50 мВт на метр квадратный. Ничего не упустил?
– Крайне желательно, чтобы минерал был биологически и химически нейтрален, – я нашёл, что добавить.
– Губа не дура! Граниты и то далеко не все подойдут под твои требования. А-а-а, да чёрт с тобой! Где наша не пропадала. Возьмусь! Смотри, диарит, габбро, порфириты не образуют сплошных массивов, гранит не походит по прочности. Значит, остаётся искать кварциты в русском кристаллическом щите. Действуем по следующей схеме – разведка, очерчивание границы, а дальше будем думать. Ну, чего приуныл? Сейчас я тебя обрадую. Знаешь, сколько стоит разведочная скважина на полтора километра? Учти, бурить придётся не шлак какой-то, а сверхпрочные породы. Тут только на буровых долотах разоришься.
– И сколько?
– Смотря какой диаметр скважины. В любом случае, меньше чем на четыреста баксов за метр не рассчитывай.
– Многовато… Давай так. Выделю на всё про всё десять миллионов евро. Но ты не подведи, в лепёшку расшибись, но сделай!
– Буду применять обратное цементирование. Потом, в прочных породах можно не использовать обсадные трубы, плюс купить канадский электробур, – Дмитрий загибал пальцы. – Разведывательное оборудование дешевле в лизинг взять, чем арендовать.
Как только согласовали детали, стали подбирать так необходимые нам георадары. Первый гео-радио-томограф с высокой разрезающей способностью – будка на колёсиках с шириной сканирования два метра. Аппарат способен не только обнаружить монету на глубине тридцать метров, но выдавать на экран полноценную картинку и даже химический состав. Второй георадар мобильный. При весе всего двадцать кило он мог подвешиваться на грузовой беспилотник и управляться дистанционно, по радио. Таких взяли две штуки. Беспилотник для волжских степей – то, что доктор прописал. Кроме Димы, я посветил в тайну клада Вадима, который к этому времени уволился с работы и проходил вместе со мной курс обучения для работы с радарами.
***
Чтобы разобрать карту я обратился к Оксане, своей бывшей, из института востоковедения. Она быстро перевела китайский текст, а древнерусские надписи сам потихоньку разобрал. Не так уж и сложно. Сканировал старинную карту, подкорректировал и наложил на современную. Однако, возник ряд сложностей. Пояснения типа: «через сорок саженей от старицы стоит сухой Явор», сильно путали. Единственное, что было ясно, клад утопили в заболоченной балке рядом с рекой. Здесь и возникла проблема. Сухой Каркагон начинается в балке Каркагон, немного западнее города Дубовка близ Волги и течёт на запад. Русло на всём протяжении сухое или пересыхающее. В посёлке Котлубань он сливается с рекой Грачи, образуя реку Сакарка. Название это русское, произошло от слова «сокор» или «сокарь» – разновидность тополя. Как перевести Каркагон не знаю. Кара по-тюркски чёрный, кагон, возможно производное от слова кагал. В любом случае мне это ничего не даёт. Слишком часто менялось русло у этой реки. Когда же я спросил Оксану, какие крупные клады могут быть в этой местности, она не задумываясь ответила: «Конечно, золотые кони Батыя!», и рассмеялась. Я посмеялся вместе с ней, а когда вышел на улицу, сразу загуглил, что же это за кони такие?
Их история оказалась занятной. Хан Золотой Орды Бату в 1240-х годах решил увековечить собственные достижения. Он, с помощью лучших мастеров, построил столицу своей империи и назвал её Сарай-Бату. В городе разбили сады и устроили фонтаны. А когда умер любимый арабский скакун Батыя, тот повелел отлить его изваяние из чистого золота. Причём изготовить первую статую поручили колокольных дел мастеру, захваченному при нападении на Киев в том же 1240 году. По легенде, на фигуру лошади в натуральную величину ушло около пятнадцати тонн золота – вся дань, собранная Ордой за год. Когда одна статуя уже красовалась у ворот столицы, хан решил поставить вторую, для симметрии. Мастера этого обещали отпустить, но малость обманули. Завистливый Бату слово сдержал, но перед тем как отпустить ослепил мастера, чтобы тот более не сделал никому такую красоту. Не понятно, были ли кони в натуральную величину пустотелыми или полностью золотыми? Кони Батыя с крупными рубинами вместо глаз олицетворяли величие золотоордынского государства и стояли как стражи у городских ворот, у входа в столицу. Первое упоминание о золотых конях в литературе появляется в 1254 году, в книге француза Гильома де Рубрука «Путешествие в восточные страны». Посол писал, что статуи ослепляли сиянием всех подъезжающих к городу, а глаза коней были из рубинов. Впервые увидев их издалека, посол поначалу даже решил, что в городе начался пожар. В общей сложности я нашёл двенадцать документов, подтверждающих этот факт, то есть кони точно были, это не фейк. Через пятьдесят лет, когда столицу перенесли в Новый Сарай (Сарай-Берке) построенный ханом Берке, следом перевезли и золотых коней. А когда в Орде началась «великая замятня» кони пропали. По одной легенде коней положили в могилу вместе с ханом Берке, где-то под стеной города. По другой – коней вывез Мамай, когда потерпел очередное поражение от Тохтамыша. Дальше опять неясность, одного коня толи захоронили близ горы Карадаг вместе с Мамаем, толи, что более вероятно, его прибрали к рукам генуэзские купцы, предавшие своего союзника.
Судьба второго коня сложилась ещё веселей. По рассказам стариков в заволжских казачьих станицах, записанных в середине XIX века, некий казачий отряд, пользуясь возникшей паникой в стане врага, прорвался прямо в столицу Сарай и похитил одного из золотых коней Батыя. Чтобы его увезти они разрубили статую на части. Перегруженный обоз не смог двигаться быстро, и у ордынцев было время, чтобы опомниться и броситься в погоню. Казаки приняли неравный бой, и погибли все, предпочтя смерть плену. Однако ордынцы не смогли вернуть себе статую, так как среди разгромленного обоза её не оказалось. Видимо, казаки спрятали золотую добычу где-то неподалеку.
И ещё один похожий рассказ я обнаружил на специализированном этнографическом ресурсе, только уже с ушкуйниками в главной роли, записанный в конце XVIII века в селении Белый Омут, близ Вышнего Волочка. А теперь догадайтесь, откуда идут корни у нашей бабули божьего одуванчика? Пазл сложился! Вот только в каком направлении действовать, вопрос. Привлекать почвоведов и палеоботаников, которые будут делать тысячи срезов и тогда, лет через пять, они смогут дать полную картину изменения русла, или взять, да и задать большой квадрат поиска, исходя из рельефа местности. Естественно, я выбрал последний вариант. Заказал спутниковые карты разрешением двадцать пять сантиметров на пиксель, проанализировал снимки и очертил место поиска – прямоугольник девять на восемнадцать километров.
В качестве помощника я взял с собой Вадима, более никого решили не посвящать и не привлекать. Выехали на Волгу едва сошёл снег. За два месяца поисков мы нашли двенадцать золотых монет, медяки, горшочек арабских дирхемов. Неудивительно, ведь в этих местах когда-то был один из волоков Волга-Дон. Георадары, установленные на беспилотниках, качественно определяли старые русла по наличию песка, наносов, гальки. Сырые данные с радаров отсылали одной геодезической компании, где по ним генерировали цифровые модели рельефа поймы. К сожалению, никаких кладов мы не обнаружили и решили, что главный приз, похоже, залегает гораздо глубже возможностей радаров беспилотников. Оставался Сизифов труд: катать тележку с более мощным радаром по балкам, в надежде что нам повезет.
Никогда не верил в мистику, но все положенные кладоискателям обряды мы исправно выполняли. Бросали монетку на счастье, наливали в ямку рюмашку водки для земляного деда, ему же оставляли краюшку или кусочек сахара. Вадим полностью вписался в роль профессионального кладоискателя и даже нашёл где-то старинные наговоры на клады, и я регулярно слышал его бормотание:
– Встану я вместе с зарею, пойду вместе с ранним солнышком по буграм и ярам, по холмам и кручам. Найду камень огромный, а под тем камнем лежат золото, драгоценности, камни ясные, серебро литое, жемчуг низаный. Ветер Ветрович, ты подуй скорей, размети ты мне путь-дороженьку к кладу самому, чтоб я мог найти клад, как свой дом среди ноченьки.
Дошло до того, что петухов резали. Но ни в какую, ничего не помогало. Июль месяц на дворе, прокоптились до черноты, а воз и ныне там…
В этот раз мы разделились. Вадим остался с беспилотниками, а я катал тяжёлую тележку вдоль четвёртого по счёту сухого русла какого-то безымённого ручья. Тележку постоянно скатывал в глубокие балки и овраги, для чего, кстати, штатные колёса уже как месяц заменили на пневматические, большего диаметра. Закатить, пройтись по низу, после вытянуть с помощью небольшой ручной лебёдки. Каждый такой овражек отнимал уйму сил и времени.
Из последних сил я вытащил телегу из бог знает какой по счёту балки и устало присел возле одинокой опоры заброшенной линии телеграфа. Солнце уже заходило за горизонт, озаряя золотую степь рубиновым светом. Вдали щипал высохшую траву стреноженный жеребёнок. Колея, накатанная тракторами, извивалась между скирдами соломы и, казалось, что она не заканчивается и идёт прямо на небо, к багровому диску Солнца. Который день любуюсь степным закатом и не могу оторвать глаз, каждый раз как будто впервые видишь, завораживает, наполняет душу необъяснимым чувством, к которому примешивается тревога за будущее. Огромный волк Сколль вот-вот настигнет очередную жертву, неужели всё напрасно, неужели у нас не осталось шансов? На короткий миг я погрузился в дрёму, в то редкое состояние меду сном и явью.
Мир моргнул, подернулся поволокой и краски поблекли. В лучах заходящего солнца ко мне шёл очень странный человек. Из верхней одежды – тегеляй, на который накинута кольчуга из плоских колец – байдана. Широкие шаровары заправлены в дорогие, выделанные из сафьяна сапоги, отороченные узором, за пояс заткнут боевой топор с длинной ручкой. За спиной круглый щит.
Меня охватило оцепенение, при этом я отчетливо рассмотрел жесткое, волевое лицо, словно вырубленное из камня, чем-то похожее на бюсты русских первопроходцев. Из-под его остроконечного шлема рассыпались кудри соломенного цвета. Взгляд его выцветших глаз пробирал до костей. Воин замер на мгновенье, а после махнул рукой, приглашая следовать за ним.
Он что, показывает дорогу? Дураку ясно! Вскочил, побежал. Хотел догнать, хотел спросить кто он. Хотел объяснить, зачем мне нужен клад, но не смог. Как я не ускорялся, подернутая маревом фигура всегда находилась в сотне метрах впереди. Шли долго. Стемнело. Взошла Луна, проводник мой стал полупрозрачный, словно сотканный из шёлка. Зайдя на очередной холм, воин остановился. Он дождался меня, после пристально смотрел в глаза, словно выискивая какой-то ответ, и начал таять, истончаться, но прежде, чем совсем исчезнуть, указал рукой в сторону чернеющего провала…
Запиликала рация:
– Андрей, приём! Ты куда запропастился? Половина третьего ночи! Ни рация, ни мобильник, не отвечают. Радар и личные вещи брошены. Ты в порядке?
– Не знаю, – растерялся я. – Похоже, мы нашли что искали. Секунду, сейчас скину смску с координатами.
Молчание, потом сопение в рации:
– И как, спрашивается, ты оказался в двадцати километрах от меня, да ещё вне зоны поиска?
– Хотел бы и я это знать… И это, Вадим, тяжелый радар обязательно захвати.
– Принял.
